Людмила Шторк-Шива
Там, за поворотом…
– Мне было не интересно, – ответила Катя. – Пить пиво, курить и болтать «ни о чём» – это не моё. А тут столько интересного! На прошлую встречу приглашали семейную пару. Они даже старше родителей Пети. И гости вечера рассказывали о том, как сохранить любовь в браке. У них скоро золотая свадьба, представляешь! Пятьдесят лет вместе! Люди столько не живут!
– Ну скажешь тоже! – отмахнулась Наталья. – Это вам, детям, пятьдесят лет кажется много. Но это ведь совсем не возраст.
– Ладно, мам! Но согласись, у этих людей есть чему поучиться, – пошла «на мировую» Катя.
– Это бесспорно, – согласилась Наталья Викторовна.
Глава 4
Прошло время. Теперь Катя познакомилась со многими людьми из церкви, и её перестало удивлять, когда кто-то приглашал в гости, но она сама еще не могла пригласить к себе. Её мать не могла преодолеть страх перед посещением любого постороннего. Но Наталья теперь намного проще стала относиться к общению дочери с новыми знакомыми, и была рада, что та завела себе хороших друзей. И всё же Наталью настораживало, что Петя стал проявлять к её дочери пристальный интерес.
– Доченька, у нас ведь совсем разная жизнь, обычаи, привычки. Пойми, для него толпа в доме – обычное явление. Может быть, постараешься держать его подальше? – сказала она однажды дочери.
– Мам! Во-первых, Петя не предлагает мне выходить за него замуж. Мы просто общаемся, созваниваемся. Кроме того, ты уверена, что наш образ жизни единственно правильный?
– Может быть, мы живём слишком закрыто, но и в доме Мицевич тоже крайность. У них совсем нет личной жизни и личного пространства. Семья у них, конечно, хорошая, но уверена ли ты, что выдержишь такую жизнь, если всё же Петя предложит тебе замужество? – не успокаивалась Наталья.
– Мам, ну что ты, право! Не получается ли у тебя по той присказке «сама придумала, сама обиделась»? В твоём случае «расстроилась». Давай будем решать вопросы по мере их поступления, – Катя начинала сердиться, но не понимала, почему? Ведь раньше ей казалось правильным, что мама продумывает многие вещи заранее.
Она пока не осознавала, что мысль о том, что теперь у неё есть Небесный Отец, постепенно в корне меняла её жизнь. Ведь если Отец есть, Он живой, и заботится о ней, значит всё, что происходит в жизни – под Его контролем. И получается, что она, Катя, может не переживать о будущем, но сконцентрироваться на настоящем, и постараться извлекать как можно больше уроков из всех событий «здесь и сейчас».
Несмотря на то, что она все еще не спросила ни у Пети, ни у его родителей о том, что нужно сделать, чтобы быть уверенной, что она – дочь Творца, Катя почему-то верила, что это и так – свершившийся факт. Хотя она не могла объяснить, на чём основана её уверенность, просто так чувствовала.
Однажды после служения Петя подошел к Кате с Натальей Викторовной и предложил Кате прогуляться. Наталья многозначительно посмотрела на дочь. Её взгляд сообщал:
«Я же говорила…»
Но Катя просто улыбнулась и ответила:
– С удовольствием! Погода сегодня прекрасная. Только давай сначала проводим маму домой.
В её ответе слышно было решение держать Петю на расстоянии, и поддерживать только дружеские отношения, и это неуловимо ощутили и Наталья, и Пётр.
– Тогда может быть, зайдёте к нам и пообедаете? – предложила Наталья и Катя невольно забыла закрыть рот на несколько мгновений.
«Неужели!!» – невольно подумала она, понимая, что означает подобное предложение от её матери.
– Нет, спасибо. Я хотел сходить с Катей в одно кафе, где мы иногда едим, когда не хотим возвращаться домой сразу после служения, если потом на молодёжное общение идём, – было заметно, что у Пети в голове есть определённый план для этого дня, и он не хочет менять его.
В это мгновение Наталье захотелось сделать что-то «из ряда вон выходящее», чтобы смешать планы парня, и не дать им состояться.
Петя нравился женщине, но только если он жил где-то там, далеко от неё и дочери, если не вмешивался в их жизнь. Ведь с момента рождения Кати, они отдельно принимали пищу только в крайних случаях, когда не было другого выхода, и для Натальи было очень важно это спокойное общение.
И вдруг приходит этот улыбчивый обаятельный парень, и без раздумий отнимает у неё это ценное и важное общение с её единственным ребенком!
И всё же, как взрослый человек, она понимала, что когда-то придётся отпустить дочь, если не хочет сломать ей жизнь. Ведь Кате нужно будет строить свою семью, и это должно будет происходить отдельно от матери. Но от этого осознания на душе не становилось легче. Сердце невольно сжималось, будто в преддверии какой-то беды.
В этот день Наталье пришлось приложить все усилия для того, чтобы не запретить дочери прогулку. Мать понимала, что воспитала достаточно самостоятельного ребенка, и если сейчас попытается запретить дочери общение с молодым человеком, та попросит объяснить причину запрета. А у Натальи не было ни одной причины, кроме эгоистичного желания оставить дочь при себе. Но она ясно осознавала, что после такого запрета, нормального общения уже не получится, Катя будет обижена. Кроме того, так можно испортить отношения на протяжении следующих нескольких дней, а может и дольше. Ведь обида дочери будет проявляться во всём.
Наталье вдруг показалось предательством, что Катя так легко согласилась провести воскресный день с Петром, вместо неё, родной матери. В этот момент женщина проходила через очень сложную внутреннюю борьбу.
«Как ужасно, что дети взрослеют!» – Мысленно воскликнула Наталья.
Хотя раньше мечтала о времени, когда дочь станет взрослой. Сейчас ей хотелось остановить бег времени, хотя бы на десять лет, чтобы насладиться временем, когда из воспитателя, мать превратилась в опытную подругу для своего ребёнка. Наталья не сравнивала себя с другими, не думала о том, что многие родители не проходят этого этапа своей жизни, «застревая» в «воспитателях», и тогда их жизнь с детьми превращается в сплошной конфликт.
Прекрасно пройдя ступень превращения в старшую подругу для дочери, Наталья не хотела идти дальше, отпуская её во взрослую жизнь. И всё же, после трудной борьбы, которая длилась лишь несколько мгновений, она выдавила из себя:
– Хорошо, сходите, пообщайтесь.
Наталья прекрасно знала, сегодня ей предстоит непростой день борьбы со своим материнским эгоизмом, чтобы встретить дочь после прогулки без обиды или претензий. И она не собиралась сдаваться. Ведь, правильно отпустив ребенка, она получит возможность общаться с ней дальше. И если дочь всё же выйдет замуж, тогда у Натальи останется право общаться с будущими внуками. И теперь она планировала бороться за своё будущее, пусть победа и не просто давалась.
Но молодёжь была далека от всех переживаний старшего поколения. У них были совсем другим мысли и планы. Не успели они отойти несколько шагов от подъезда, в который вошла Наталья Викторовна, Катя сказала:
– Петь, я давно хотела спросить у кого-то из вас. Я еще на первом служении, услышала о том, что мы – дети Божьи, и я поверила и ощутила себя Его дочерью. Это, конечно, здорово. Но потом я слышала, что нужно покаяться за свои грехи и я, в общем, тоже это делаю каждый вечер. Хотя нет, – прервала она сама себя, иногда я и днём прошу прощения, если чувствую, что сделала что-то нехорошее. Но вечером, перед сном, я всегда прошу прощения за то, что сделала что-то не так, если даже не знаю об этом. Я же еще не всю Библию прочитала, и не обо всём знаю. Мне кажется, что я всё, что нужно сделала, чтобы быть уверенной, что я – дочь Божия. Но вдруг я про что-то ещё просто не знаю? – Взгляд Кати был искренен и прост, но Петя почему-то краснел, глядя на неё.
Петя задумался, напряженно глядя куда-то в сторону, затем смог переключиться и ответил серьёзно.
– В общем, ты описала всё то же самое, что нужно делать, но только немного в другом порядка. По крайней мере так нас учили в церкви. Но, думаю, что если Бог Сам провёл тебя таким путём, то кто мы, чтобы учить Его как жить?
– А как обычно учат в церкви? – поинтересовалась Катя.
– Ну, возможно ты уже слышала, как приглашают людей выйти вперёд и помолиться молитвой покаяния, – ответил Петя.
– Бр-р-р, – передёрнула плечами Катя, – я совсем не публичная личность, и какие-то очень личные моменты не могу показывать при людях. Мне кажется это даже каким-то кощунством. – Заметив, что собеседник смутился, она быстро добавила. – Нет, я не говорю, что это не правильно. Может быть, для кого-то это очень нужно. Я же понимаю, что если человек помолился при всех, то в следующий раз, если ему захочется сделать что-то нехорошее, он будет думать не только за себя, но и за всех, кто видел его покаяние. Но я чувствую всё это иначе. Мне достаточно того, что мы с Ним договорились, и я доверилась Ему. Ну, это для меня очень-очень личное, – смущенно призналась Катя, не зная как объяснить то, что чувствует. Затем она решила не углубляться дальше в свои ощущения и поинтересовалась. – Ты можешь просто перечислить, что требуется для того, чтобы иметь право называться дитём Божьим? Без последовательности и уточнений.
– Ну… нужно попросить прощения за грехи, признать, что Бог тебя любит, поверить в Его любовь и признать, что Его Заповеди даны для исполнения и являются Его заботой о нас, – Петя явно растерялся. Он не объяснял раньше вот так, игнорируя обычаи, в которых вырос. Поэтому он не был уверен в том, что формулирует правильно.
Катя задумалась на мгновение, затем улыбнулась.
– Значит я правильно всё поняла и могу спокойно знать, я что я – Его дочь и что я могу считать Иисуса своим старшим Братом, – улыбаясь резюмировала она.
– Ого! – растерянно рассмеялся Петр. – Вот это заявочки! Иисус – старший брат?!
– Подожди, почему ты так удивляешься? – не поняла Катя, – я же слышала, что в проповеди читали место из Библии, где Иисус называл Себя нашим братом. «Ибо и освящающий и освящаемые, все – от Единого; поэтому Он не стыдится называть их братиями» 2 Разве я что-то не правильно поняла?
– Ну, в общем, ты правильно поняла, так написано. Но я раньше никогда не слышал, чтобы кто-то из верующих называл Христа – братом, – задумался Петя. – Знаешь, именно поэтому мне так интересно с тобой разговаривать. Ты слышишь те же проповеди, что и мы все, читаешь ту же Библию, но из-за того, что ты с детства не слышала все толкования и объяснения, то иначе воспринимаешь всё.
– Разве это плохо? – задумалась она.
– Нет, это чудесно! Для тебя вера не превратилась в обычай или привычку. Она наполнена… – Петя задумался, подыскивая слово, – … жизнью. Реальной практической жизнью. И мне это очень нравится! – Он вдруг остановился и после мгновенного замешательства, будто в воду прыгнул со скалы, произнёс, – и ты мне очень нравишься. С первого нашего знакомства понравилась. Но тогда я сомневался, потому что думал, что ты – неверующая. Но сейчас – то я вижу, что ты более искренняя, чем многие из тех, кого я с детства знаю. – Его щеки пылали, руки неуверенно подрагивали, но он был полон решимости. – Конечно, я всё планировал сделать по-другому, но всё выходит иначе. – Петя рывком достал что-то из кармана брюк, нервно и даже немного сердито запутавшись в ткани кармана. Затем он победоносно раскрыл ладонь, в которой оказалась маленькая коробочка. Открыв её, Петя показал колечко, забыв вдруг что собирался сказать.
– Красивое, – Катя попыталась заполнить паузу, но она тоже вдруг заволновалась.
До этого момента она собиралась общаться так, чтобы трудно было сменить тему с духовных вопросов на что-то другое. Но Петю оказалось не так просто сбить с намеченного им плана.
– Выходи за меня замуж, – наконец вспомнил он, что собирался сказать.
– Ой, прости, я совсем не готова была к такому повороту событий, – растерялась Катя. – А можно я подумаю? Всё слишком быстро происходит. Ты не обижайся, мне только нужно время.
– Да, я понимаю. Наверное я слишком поторопился с кольцом. Просто ты так ведёшь себя, что я никак не мог начать. Я давно хотел тебе сказать о том, что чувствую. Возможно, я слишком самоуверен. – Парень покраснел до корней волос, он не предполагал, что всё так обернётся.
– Понимаешь, для меня сейчас всё очень ново. Мне казалось, что я сначала должна решить свой вопрос по отношению к Богу. Я так боюсь смешивать! – растерянно залепетала Катя, видя, что Петр очень расстроился. – Я не хотела тебя огорчать, поэтому старалась вести себя так, чтобы не давать повода для личных разговоров. Наверное, я не должна была соглашаться на эту прогулку, но мне казалось, что это просто дружеская беседа, и мне так важно было узнать, всё ли я правильно сделала, чтобы я имела право верить, что являюсь дочкой Бога. Но теперь всё так ужасно вышло, – Катя чуть не плакала. – Я совсем не хотела тебя расстраивать!
– Ничего, это я такой непонятливый и самоуверенный, – сдавленно произнёс Петя. – Размечтался! Будто ты только и ждёшь, чтобы я сделал тебе предложение.
– Понимаешь, ты для меня на самом деле самый первый и важный из всех новых друзей. Но я пока не готова вообще выбирать, понимаешь. Прости меня, пожалуйста, за то, что я согласилась сегодня погулять с тобой. Наверное, нужно было соглашаться, с условием, чтобы кто-то другой еще с нами пошел. Но мне казалось, что мой вопрос был очень личным. Я не могу такое при свидетелях обсуждать, – Катя чувствовала себя очень плохо. – Может быть, нам не стоит продолжать прогулку? Может пойдём по домам?
– Нет, ты не виновата, в моей самоуверенности. Мы же друзья, пусть всё так и остаётся. Но можешь ли ты согласиться помолиться и узнать волю Божию в этом вопросе? – со вздохом произнёс Пётр.
– Да, я согласна подумать и помолиться об этом, – кивнула Катя. – Только если ты не сочтёшь это согласием на брак, – поспешно добавила она.
– Ладно. Я уже понял, – опустил он глаза. – Давай всё-таки погуляем и пообедаем в кафе. Вечером же молодёжное служение, я участвую в пении, и не хотел бы бродить по городу один. А домой я всё равно не успею съездить.
– Хорошо, я буду рада просто пообщаться. У меня еще столько вопросов по тому, что я прочитала в Библии! – искренне обрадовалась Катя.
Молодые люди продолжили общение, но всё же неразрешенный вопрос уже не давал им разговаривать также легко, как это было раньше.
Катя пришла домой вечером, задумчивая и смущенная. Она сумела «закрыть» тему личных взаимоотношений во время общения с Петей, но стоило ей остаться в одиночестве, как она больше ни о чём не могла думать. И она соглашалась с матерью, этот вопрос включал в себя не только чувства. Их образ жизни сильно отличался, и это нельзя было игнорировать. Катя не знала, как правильно решается вопрос брака, но чувствовала, что не имеет права подходить к этому легкомысленно, ведь это решение на всю жизнь. Хотя она не сомневалась в том, что Петя понравился ей с их первой встречи.
В этот вечер мама ни о чём не спрашивала её, и Катя также не обсуждала свою прогулку. Она не могла понять, как относиться ко всему, что произошло? Читая Библию перед сном, она вдруг обратила внимание на текст:
«Пойдут ли двое вместе, не сговорившись между собою?»3
И вдруг Катя ощутила всем сердцем, что Бог сейчас, через эти слова, говорит с ней, поясняя, что же делать?
«Так значит это нормально – не стесняться обсуждать всё, и задавать вопросы о возможном будущем!» – обрадовалась она.
Выйдя в прихожую, где стоял телефонный аппарат, она набрала номер Петра, попросив пригласить его к телефону. Когда Петя взял трубку, Катя рассказала о том, что только что произошло и спросила:
– Ты согласен, чтобы мы обсудили наши взгляды на жизнь и отношения с людьми, чтобы увидеть, сможем ли мы принять образ жизни друг друга? – закончила она свой рассказ.
– Да, конечно! – обрадовался Петр. – Когда мы сможем увидеться?
– Когда скажешь, после учебы и работы, – ответила Катя.
С этого времени они иногда стали вечерами встречаться, и обсуждать своё понимание как должна строиться семейная жизнь. Катя также иногда посещала дом Мицевичей с группой молодёжи, когда семья приглашала их на общение к себе домой. Однажды после обсуждения очередного отрывка из Писания, молодые люди все вместе пили чай и продолжали общаться. Катя поделилась беседой, которая произошла у неё с одним из братьев по вере после служения.
– Брат Семён сказал мне, что ему Бог сказал о том, чтобы он ехал на посещение. Брат Семён у вас в церкви пророк? – поинтересовалась Катя.
Все за столом дружно рассмеялись, а она смутилась.
– Ты не смущайся, – Екатерина Сергеевна жестом попросила всех успокоиться. Затем уже громче обратилась к молодёжи. – Ну перестаньте смеяться, не видите разве, вы смущаете Катю!
– А что я сказала смешного? – не поняла девушка.
– Понимаешь, когда люди говорят, что им Бог сказал, это скорее «иносказание». И брат Семён совсем не пророк. Каждый из нас может так говорить. Но с этим нужно быть осторожными.
– А, это то же самое, когда какой-то стих из Библии вдруг подаёт мне идею как поступить правильно в моей жизни? – догадалась Катя.
– Да, это может быть стих из Библии, или слова кого-то из людей, или даже очень мудрая мысль, которая пришла тебе самой и отвечает на твой вопрос, – согласилась Екатерина Сергеевна. – Просто мы обычно понимаем, что если мысль, текст или событие помогает нам стать чище, лучше, добрее, мудрее – значит это Бог говорит с нами или ведёт нас. А если любая информация разрушает нашу душу, тогда это может быть от людей, или даже от сил зла. А если человек провозглашает, что Сам Бог ему сказал что-то, тогда это может значить лишь одно – он пытается самоутвердиться за счёт Господа. И это совсем не хорошо. Поэтому даже когда ты уверена, что мысль тебе дал Бог, тогда всё же стоит осторожно сообщать окружающим об этом, чтобы не вмешалась твоя гордость и попытка самоутверждения.
– У вас в доме так часто смеются, что я иногда теряюсь. И мне кажется, я за всю жизнь столько не смеялась, сколько после знакомства с вами, – призналась Катя.
– Понимаешь, невольный смех вызывает неожиданный исход, или поворот какого-то события. Сейчас никто не высмеивал тебя, – пояснил Андрей Владимирович. – Дело в том, что никто не ожидал сравнения брата Семёна с пророком, поэтому и рассмеялись.
– Я говорю о способности смеяться в общем, – пояснила Катя. – В вашем доме смех звучит очень часто. Намного чаще, чем в других домах.
– Мы не сравнивали, – улыбнулась Катя, сестра Петра. – Просто когда дома мир и на душе тоже, тогда человека легко рассмешить. Вот наших подростков Мишу и Ваню сейчас намного легче разозлить, чем рассмешить, – кивнула она на братьев-погодок, проходящих этот не простой возраст.
– Сама ты! – огрызнулся Ваня.
– Вот что я говорю. Для того,чтобы его разозлить, достаточно обратить на подростка внимание, – торжествующе сообщила старшая сестра.
– Катерина, если ты знаешь это, зачем цепляешь? – строго сказал отец. – Давно ли сама чувствовала то же самое?
– Не то же самое! – поджала губы девушка, едва «перешагнувшая» подростковый возраст.
– Ага, ты была такой плаксой, что в доме стоял вечный туман, – поддержал Миша. Он тоже решил не оставаться в долгу за то, что сестра его зацепила.
– Дети! – строго, но примирительно напомнила мать. – Мы все проходили это время и давайте все-таки помогать друг другу в проблемах, а не раздувать их!
– Ладно, мир, – Миша вдруг протянул сестре мизинчик, и все опять рассмеялись.
– Я ж говорю, что у меня мышцы щёк стали в два раза сильнее после знакомства с вами, – заметила Катя. – Спасибо всем вам за это!
– А ты чего покраснел, брат? – подмигнула одна из сестёр. – Катя не тебе это сказала, а всем нам.
– Дети! Не начинайте! – снова строго произнесла мать, затем взглянула на гостью и вздохнула, – и вот так каждый день. Такие «языкатые», что сил нет.
– Это мы ораторское мастерство «оттачиваем», – с ухмылкой объяснил Ваня, – собираемся стать проповедниками.
– Тебе обязательно нужно оставить за собой последнее слово, – покачал головой отец.
– Ага, – согласился мальчик и все опять рассмеялись.
Он действительно не мог согласиться, чтобы чьё-то слово оказалось последним.
Глава 5
Лето сменилось осенью, листья на кленах разрумянились, словно красна девица перед ухажёром. Потребность в общении Кати и Петра становилась всё более очевидной. Они нередко долго говорили по телефону, пытаясь выяснить взгляды друг друга на многие аспекты жизни, все больше поражаясь, что при всей разнице воспитания у них оказалось много общего. Когда речь зашла о гостеприимстве, Катя поинтересовалась:
– Ты считаешь, что это важно, чтобы в доме было так много гостей?
– Если бы я был полностью согласен с бытом нашей семьи, то сделал бы предложение Свете, – ответил Пётр.
– Почему Свете? – нахмурилась Катя.
– Потому что родители уговаривали меня сделать это. Их семья – почти полная копия нашей. Но мне кажется, что во всём должен быть баланс. Наша семья практически полностью настроена на обслуживание гостей. И я не вижу, где же у родителей их личная жизнь? Только дети и гости. Они почти не могут проводить время друг с другом. А мне кажется, что это важно. Поэтому я бы хотел, чтобы у меня в доме были гости, но не так часто, как у родителей.
Катя чуть прищурилась, удивляясь, что он практически произнёс то, что она хотела сказать.
– Кстати, меня давно мучил вопрос, где вы работаете, что можете позволить себе тот уровень жизни, который я вижу, и еще принимаете гостей? Трудно представить, сколько нужно получать, чтобы на всё хватило?! – не выдержала Катя. – разве в мастерской можно столько заработать?
– Мы с папой и пацанами все работаем в гараже, как ты уже видела. Но кроме того, иногда уезжаем на границу с Германией. Там мы с папой садимся за руль «длинномера» с посылками и развозим их по разным городам.
– А, это те самые «командировки»? – уточнила Катя, – в которые вы иногда на несколько дней или на неделю уезжаете.
– Да, те самые. Тогда мы зарабатываем дополнительные деньги. Вот с них я и скопил себе на машину, которую хочу купить. Но только не здесь. Мы с папой скоро поедем в командировку и наш «длинномер» погоним не до границы как обычно, а в Германию. У нас рабочие визы есть уже давно. Там получается намного дешевле машину купить, – объяснил Петя. – Мы уверены, что Бог дал нам эту дополнительную работу для того, чтобы нам проще было принимать гостей. Хотя, родители всегда жили так как сейчас, и принимали гостей, даже когда на столе был только чай и хлеб.
Петр и Катя тихо бродили по скверу, беседуя, медленно загребая ногами опавшие желтые листья. Вдруг Катя вспомнила:
– Недавно синоптики обещали снег. Как вы будете там, в дороге?
– Не знаю. Думаю, что как всегда, помолимся и поедем, – спокойно ответил Петя.
Вдруг на сердце Кати стало тревожно. Она не могла понять, почему простое обсуждение предстоящей командировки так разволновало её? Ведь за время их общения Петя уже дважды уезжал на несколько дней. И теперь она знала, что длительность командировки зависит от количества посылок и от того, в какие города их нужно отвезти. Хотя в этот раз командировка должна была быть значительно дольше. Ведь на обратном пути они с отцом уедут за границу, и там будут выбирать машины. Но почему-то именно сейчас ей стало очень тревожно. Захотелось уговорить Петю не ехать.
Катя понимала, что бессмысленно просить об отмене поездки, основываясь только на странных предчувствиях. К тому же она сама настояла на том, что до сих пор они с Петром были друг другу «никем».
«Может быть, он, разочаровавшись в том, что я слишком долго думаю, просто найдёт там другую? – закралась предательская мысль. – Мы же давно не говорили о нашем возможном совместном будущем. Может быть, Петя просто устал ждать и решил больше не продолжать наше общение на эту тему? Возможно он в последнее время не говорит о возможности семейной жизни, потому, что с кем-то другим начал общение? Или с какой-нибудь «немочкой» познакомился? Кто я такая по сравнению с заграничной красавицей?»
Но размыслив более трезво, она поняла, что не в характере Петра подобные поступки. Он обязательно предупредил бы, если бы стал сомневаться в своём решении. Парень был очень цельной натурой, и для него важно иметь честные отношения.
И всё же тревога не исчезала, и тогда появились другие мысли. Катя старалась не «накручивать» себя, но вдруг вспомнила о том, что зимняя дорога намного сложнее летней. Она не раз слышала о различных опасностях, подстерегающих водителей в пути.
Понимая, что любые доводы сейчас необоснованны, Катя ничего не говорила Петру, но её тревога росла с каждым днем приближения их с отцом поездки. Иногда Катя вспоминала о том, что мать Петра тоже женщина, способная предчувствовать многие события и думала, что Екатерина Сергеевна обязательно почувствовала бы, если бы её мужу и сыну что-то угрожало. Но все доводы разума разбивались о безотчетную тревогу, которой не было объяснения.
Настал час прощания. Петя пригласил Катю погулять немного по осеннему скверу, чего не предлагал последние две недели. Она встревожилась, думая, что сейчас он сообщит о том, что устал ждать её ответа, и предложит жить каждому своей жизнью.
«Самое удачное время для расставания» – с тревогой думала Катя, собираясь на прогулку.
Её мать, заметив, что в последнее время дочь все реже уходит на прогулки, невольно вздохнула с облегчением:
«Возможно, еще рано отпускать её? Может быть, еще поживём немного вдвоём?» – невольно думала Наталья.
Сейчас Катя собиралась на прогулку, но выглядела скорее встревоженной, чем счастливой.
Молодые люди встретились как всегда, лишь кивнув друг другу в качестве приветствия. С первых дней Катя дала понять, что прикосновения недопустимы, и Петя молча принял эти условия. И вот теперь, встретившись как обычно, Катя с тоской подумала о том, что могло быть иначе.
«Но теперь уже вряд ли что-то можно изменить, – грустно подумала она. – Я сама виновата. Не надо было так долго думать. Он ведь тоже не железный. Ему нужна семья, а не бесконечные ухаживания и разговоры».
– Привет! – немного напряженно произнёс Петя. – Как ты?
– Нормально, – чуть пожала плечами Катя. – В общем всё слава Богу. Вы когда выезжаете?
– Завтра утром, часа в четыре, – всё также сдержано ответил он.
Они шли некоторое время по скверу молча.
– Мне что-то тревожно в этот раз за вашу дорогу, – призналась Катя.
– Мама всегда говорит, что когда ей тревожно, она всегда молится. А что еще можно сделать? Было заметно, что в сознании Пети все, о чём они сейчас говорили, не имеет большого значения. Он явно пригласил её для другой цели, и Катя робела, боясь услышать то, ради чего он её позвал.
Но сколько ни откладывай решительный момент, всё равно к нему нужно было подходить, и Катя спросила, будто решившись на последний, отчаянный шаг.
– Ты хотел о чём-то поговорить? – тихо произнесла она.
– Да. – Его голос прозвучал глухо и напряженно. – Я хотел узнать, могу ли я повторить своё предложение, которое я делал два месяца назад?
– Да, конечно! – чуть не подпрыгнула от радости Катя, и вдруг спохватилась, что её поведение может показаться неприличным.
– Правда?! – Просиял в свою очередь Петя. – Я думал, что уже всё, что ты решила отказать мне. Если бы я только предполагал, что ты не против, то обязательно взял бы колечко с собой! Так ты будешь ждать меня из командировки?!
– Да, конечно, – покраснела Катя. – А разве ты надолго уезжаешь?
– Возможно на месяц, – загрустил он. – Если бы я только мог взять тебя с собой!
Он вдруг протянул руку, и осторожно взял её ладонь в свою, и Катя не отняла её. Ей вдруг показалось, что всё остальное исчезло, померкло. Осталось только это осторожное прикосновение их рук.
– Я бы тоже хотела иметь право поехать с тобой. Жаль, что это невозможно, – вздохнула она.
– Обещаю, что я попрошу у друзей вызов, чтобы мы могли поехать в свадебное путешествие в Германию! – просиял Петр. – Я уверен, что они не откажут.
– А я думала, что там, в Германии, тебя ждёт милая «немочка», – смутившись, призналась Катя.
– Конечно, там «немочка» очень милая и удивительно добрая, только ей уже семьдесят пять, – рассмеялся Петя. – А я думал, что ты меня уже немного узнала. Я бы никогда не стал рассматривать другие варианты, пока ты не дала бы мне свой окончательный ответ. И если бы ты сказала «нет», мне нужно было бы немало времени, чтобы научиться с этим жить. – Продолжил он серьёзно.
Побродив по скверу еще некоторое время, Катя напомнила любимому, что им с отцом рано выезжать в дорогу и настояла на том, чтобы попрощаться. Но она больше ни слова не сказала о том, что её безотчётная тревога стала вдвое сильнее от того, что теперь они могли назвать друг друга женихом и невестой. Кате очень хотелось получить то заветное колечко, которое она не приняла в своё время. Теперь она многое отдала бы за то, чтобы иметь возможность вновь получить его и надеть на палец. Но времени уже не осталось. Нужно было расставаться на месяц. Но по неизвестной причине Кате казалось, что следующей встречи может и не быть.
Глава 6
Иногда Кате казалось, что она ни о чём в своей жизни так не просила Бога, как о том, чтобы Он хранил в пути Андрея Владимировича с сыном. Они должны были как обычно взять груз на границе, развезти его по нескольким городам, затем вернуться, но уже не до границы, а пересечь её, отогнав грузовик с тем товаром, что им погрузят, до места назначения.
Месяц прошел в тревожном ожидании. Два раза мужчины звонили, сообщая, что они живы и всё в порядке. Но потом связь оборвалась. Все знали, что международные звонки очень дорого стоят, и потому мужчины не обещали звонить домой из-за границы. Но их близким было очень трудно ждать, не имея никаких вестей.
В одну из ночей Катя проснулась словно от толчка. Сердце колотилось так, будто она только что пробежала «стометровку». Из головы не выходила мысль о Петре и его отце. Понимая, что больше ничего не может сделать, Катя встала на колени у кровати, и стала со слезами молиться о том, чтобы Бог сохранил их в пути.
– Помилуй всех нас, Господи! – Плакала она, не в силах ни понять, ни объяснить, что происходит.
Девушка закончила молитву тогда, когда на сердце стало немного спокойнее. Она ничего не могла объяснить, повинуясь неизвестному порыву. Встав с колен, Катя вышла на кухню и налила себе стакан воды, невольно взглянув на время – три тридцать две. Рука, держащая стакан все ещё дрожала, хотя Кате казалось, что она почти успокоилась.
Рано утром позвонила Екатерина Сергеевна. Обе семьи уже знали о том, что дети решили пожениться, хотя до объявления в церкви Катя и Пётр попросили никому из родных и друзей не сообщать. Родители обоих молодых людей уже настолько привыкли видеть детей рядом, что никто не удивился сообщению о предстоящей свадьбе.
