Люк Хардинг
Досье Сноудена. История самого разыскиваемого человека в мире
Глава 2
Гражданское неповиновение
Региональный криптологический центр АНБ, Куниа, Гавайи
Власть правительства, даже такого, которому я готов повиноваться – ибо охотно подчинюсь тем, кто знает больше и поступает лучше меня, а во многом даже тем, кто меня не лучше, – чтобы быть вполне справедливой, должна получить санкцию и согласие управляемых.
Генри Дэвид Торо. О гражданском неповиновении
В марте 2012 года Сноуден уехал из Японии и перебрался на Гавайи. Примерно в это время он, по-видимому, сделал пожертвования своему либертарианскому политическому кумиру Рону Полу. Некто Эдвард Сноуден внес 250 долларов в фонд предвыборной кампании Пола. Деньги поступили из округа Колумбия, штат Мэриленд. В соответствующей выписке отмечено, что жертвователь является служащим компании Dell. В мае Сноуден пожертвовал еще 250 долларов, на сей раз из своего нового дома в Вайпаху на Гавайях. Он выступал в качестве «старшего консультанта» у неустановленного работодателя.
Теперь Сноуден работал в региональном криптологическом центре АНБ (Центральная служба безопасности) на главном острове Оаху, неподалеку от Гонолулу. Он все еще работал по контракту на Dell. Это один из 13 узловых центров связи АНБ за пределами Форт-Мида, занимающийся радиоэлектронной разведкой (SIGINT), и, в частности, шпионажем за китайцами. На логотипе АНБ/ЦСБ Гавайи изображены две зеленые пальмы по обе стороны островного архипелага. Основной цвет – темно-синий морской. Сверху надпись: «АНБ/ЦСБ Гавайи»; внизу – «Куниа». Это весьма привлекательное место работы.
Сноуден прибыл на этот вулканический остров в самом центре Тихого океана, задумав дерзкий план. Теперь его замысел выглядит безумным. При беспристрастном рассмотрении он почти наверняка вел за решетку, где Сноудену предстояло провести много лет либо всю оставшуюся жизнь.
План состоял в том, чтобы установить анонимный контакт с журналистами, занимающимися вопросами гражданских свобод. С настоящими журналистами, репутация и честность которых не вызывают никакого сомнения. И хотя сам процесс пока не был до конца ясен, слить им украденные сверхсекретные документы. В этих документах будут приведены доказательства незаконной деятельности АНБ. Они подтвердили бы, что агентство осуществляет программы, нарушающие американскую конституцию. Сноуден не собирался сливать государственные тайны целиком. Ему хотелось передать репортерам лишь избранные материалы, дать возможность провести собственное журналистское расследование и выработать соответствующее мнение.
Но для того чтобы подкрепить свои заявления по поводу АНБ для скептически настроенной «четвертой власти», понадобится очень большое количество документов. Сноуден это понимал. Кроме того, это также потребует определенной хитрости. И хладнокровия. И еще исключительного везения…
Теперь Сноуден занимал должность системного администратора АНБ. Он получил доступ к массам секретных материалов. Большинство аналитиков видело таких материалов гораздо меньше. Либо не видело вообще. Но как он рассчитывал заинтересовать репортеров? Как к ним обратиться? По обычной электронной почте? Немыслимо! Организовать личную встречу тоже было трудно: любая поездка должна быть согласована с вышестоящим начальством в АНБ не менее чем за 30 дней. Кроме того, Сноуден не знал репортеров. По крайней мере, он не был знаком ни с кем лично.
Его подруга Линдси Миллс, с которой они были вместе уже восемь лет, приехала к нему на Оаху в июне. Миллс выросла в Балтиморе, окончила Колледж искусств и гуманитарных наук Мэрилендского университета. Жила со Сноуденом в Японии. К своим 28 годам она сменила несколько профессий – была балериной, учителем танцев, работала преподавателем по фитнесу, занималась пилонными танцами. Самым большим ее увлечением была фотография. Собственные фото – которые она делала регулярно и зачастую в полуобнаженном виде – Линдси выкладывала в своем блоге. Этот цикл она назвала так: «Поездка Л’с. Приключения странствующей по миру супергероини шестовой акробатики».
Сноуден и Миллс арендовали на острове бунгало с двумя ванными и тремя спальнями по адресу 94 – 1044 Элеу-стрит, в утопающем в зелени спальном пригороде Вайпаху, на территории бывшей сахарной плантации, в 15 милях к западу от Гонолулу. Это синий деревянный особняк, роскошный и довольно уютный, не имеющий вида ни на море, ни на горы. Перед домом – небольшая лужайка, где росли несколько пальм и авокадо. Позади пальм было больше, и они несколько скрывали дом со стороны улицы и холмика, на котором местные подростки украдкой курили.
Табличка на входной двери с надписью «Свобода не является бесплатной», украшенная американским звездно-полосатым флагом, намекала на убеждения нынешнего постояльца. Соседи общались с ним редко. «Пару раз я видел его на противоположной стороне улицы, он кивал мне, и на том дело заканчивалось. У меня сложилось впечатление, что это чрезвычайно замкнутый человек. Весь в себе, и окружающие его не интересуют», – рассказал живший с ним по соседству Род Уэхара. Армейский ветеран в отставке, как и многие из местных, он сразу предположил, что молодой человек с короткой стрижкой тоже военный.
Во время ежедневных поездок на работу у Сноудена было много времени для размышлений. Из своего бунгало он мог видеть на западе остатки древнего вулкана Вайанаэ. Вершины гор закрывали грозные рваные облака; они могут внезапно собраться вместе, закрыть небо и обрушиться на долину обильным дождем.
Позади него, несколько южнее, располагался Пёрл-Харбор, место внезапной атаки Японии 7 декабря 1941 года. Это, как выразился Франклин Рузвельт, был день «позора», когда хваленая разведка Америки была застигнута врасплох и США оказались втянуты во Вторую мировую войну.
В то время, в рамках расширения возможностей разведки, в центре Оаху соорудили обширную систему подземных туннелей, которые назвали «Дырой». Первоначально задуманный как подземный цех для сборки боевых самолетов, он был превращен в комплекс для подготовки схем, карт и макетов японских островов для последующего вторжения на них американских войск. После войны комплекс стал военно-морским командным центром и был укреплен на случай химической, биологической и радиологической атаки противника.
В настоящее время он известен как Региональный центр управления секретными операциями по обеспечению безопасности в Куниа (англ. RSOC), и здесь размещается Американская системная криптологическая группа – агентство, укомплектованное специалистами из всех военных отраслей, а также гражданскими лицами, которые работают по контрактам. В определенный момент этот комплекс сменил наименование и стал именоваться «Туннелем».
Бунгало Сноудена находилось отсюда на расстоянии семи миль, в ближайшем поселении. Весь путь от двери до двери занимал у него всего 13 минут. Этот путь пролегал по пустынной и довольно невзрачной сельской местности. Узкая дорога с двумя полосами то ныряет вниз, то поднимается, мелькая между высоких насыпей и зарослей сорняков, затеняющих окрестный пейзаж. Водитель на такой дороге чувствует себя немного скованным. Иногда взгляд выхватывает по бокам кусочки кукурузных плантаций и участки желтеющей травы.
У «Туннеля» было два главных объекта слежки: Китайская Народная Республика и его непредсказуемый и крайне неприятный сталинистский сосед, Северная Корея. Абсолютно всем – и не только аналитикам АНБ – было ясно, что Китай превращается в крупнейшую военно-экономическую силу. Задача АНБ на Тихом океане заключалась в том, чтобы зорко следить за китайским военно-морским флотом, его фрегатами, кораблями поддержки и эсминцами, за сухопутными соединениями Народно-освободительной армии (НОА). А также за компьютерными сетями НОА. Если бы в них удалось проникнуть, они стали бы богатейшим источником сверхсекретных данных.
На данном этапе Эдвард Сноуден был экспертом по Китаю. Его объектом как раз и являлись китайские компьютерные сети. Он также преподавал курс по китайской киберконтрразведке, инструктируя высших должностных лиц министерства обороны, как защитить их данные от Пекина и его энергичных хакеров. Он был детально ознакомлен с активными операциями АНБ против китайцев, впоследствии утверждая, что у него имелся «доступ к каждому адресату».
Японцы больше не являлись противником США. Они теперь скорее входили в число нескольких преуспевающих восточноазиатских наций, которые США рассматривали в качестве ценного партнера по разведке. АНБ координировала работу в SIGINT с другими союзниками в этом регионе. Среди посетителей подземного комплекса были новый военный руководитель Агентства безопасности Южной Кореи, вновь избранный руководитель Бюро национальной безопасности Таиланда и делегации из Токио. «Туннель» также вел слежку за Таиландом и Филиппинами, поддерживая местные контртеррористические операции, как, впрочем, и в Пакистане.
По словам одного из штатных сотрудников АНБ, который давал интервью журналу Forbes, Сноуден был принципиальным и весьма компетентным специалистом в своей области, правда, характером отличался несколько эксцентричным. На территории «Туннеля» он носил толстовку с капюшоном, на которой красовалась пародия на эмблему АНБ. Вместо ключа в когтях орел имел на голове пару наушников от подслушивающего устройства. Коллеги предполагали, что толстовка от Electronic Frontier Foundation была просто шуткой.
В поведении и облике этого человека наблюдались и другие намеки на инакомыслие. На своем столе Сноуден постоянно держал экземпляр Конституции США. Он всегда ссылался на нее, когда оспаривал те действия АНБ, которые, по его мнению, нарушали основной закон страны. Он бродил по коридорам с неразлучным кубиком Рубика. Он не забывал о своих коллегах, иногда оставляя у них на столах маленькие подарки. Однажды он едва не лишился работы, вступившись за сотрудника, подвергнутого дисциплинарному взысканию.
Комплекс RSOC, где работал Сноуден, является одним из нескольких военных сооружений в этом районе. Примеров демонстрации мощи США здесь в избытке. На склоне холма маячит силуэт гигантской спутниковой антенны. Небо бороздят вертолеты «Боинг CH-47 «Чинук». Туда-сюда снуют окрашенные в камуфляж грузовики. Многочисленными внедорожниками, спорткарами и мотоциклами управляют молодые мужчины и женщины в однотипных униформах. Ездят они очень быстро. Наклейка на бампере одного из внедорожников гласит: «Залезай. Садись. Заткнись. И держись».
Комплекс RSOC почти незаметен с дороги, поскольку скрыт от обзора зарослями кизила и металлическим забором высотой 10 футов с колючей проволокой поверху. Есть только один маленький значок – «Государственная собственность. Посторонним вход воспрещен», – который указывает на то, что это официальное учреждение. Стоит свернуть с дороги, и вы съезжаете с холма к посту с двумя вооруженными часовыми в синей камуфляжной форме. За турникетом расположена парковка, на которой не меньше сотни автомобилей. Здесь же установлены плакаты, предостерегающие от вождения в нетрезвом виде. «Прошло 6 дней со времени последнего несчастного случая», – написано на одном из них.
Учитывая количество транспортных средств, отсутствие людей или зданий – здесь всего несколько домиков – несколько озадачивает, пока вы не начинаете понимать, что все спрятано под землей. Сотрудники входят в длинное, забавного вида прямоугольное строение с оранжевой крышей, примыкающее к крутому склону коричневой земли. Уклон настолько сильный, что кажется, будто строение вот-вот скатится оттуда. Ступеньки ведут к темному входу. «Двери внутри просто огромные. Это чем-то напоминает фильм про Кинг-Конга. Кажется, что для того, чтобы добраться туда, нужна уйма времени», – рассказывал работавший здесь бывший офицер ВВС.
Вынос секретных материалов отсюда было бы крайне рискованным предприятием. И потребовал бы крепких нервов от того, кто на это мог отважиться…
В блоге, который ведет подруга Сноудена Линдси Миллс, сам Сноуден появляется в странном обличье. Она называет его Э. Он в основном присутствует где-то в кулуарах – как верный друг, конечно, но такой, который склонен к таинственным и непредсказуемым исчезновениям. Как и в Швейцарии, на Гавайях Сноуден – это человек, который носит маску.
Лишь в нескольких случаях Э позирует вместе с Миллс на ее еженедельных портретах, отправляемых на Instagram. Его лица вы не увидите. На одном из снимков Сноуден стоит на пляже, нагнувшись и закатав до колен брюки. Лицо его скрыто отворотом черного зимнего пальто. По-видимому, он смеется, хотя трудно сказать наверняка. «Мир, в котором люди перемещаются, словно вороны, – пишет Миллс в своем блоге, отмечая: – Один из редких снимков Э». Кто-то замечает, что Сноуден немного похож на Квазимодо. Миллс тут же парирует: «С Э шутки плохи!»
Миллс пишет в своем блоге: «Снимаю себя ежедневно уже несколько лет подряд. Эти фотографии – не только для родителей. 
Я считаю, что это помогает мне выражать эмоции и контролировать свою жизнь. Вряд ли это кого-то заинтересует, но когда-нибудь я смогу поблагодарить себя за эти снимки. Или возненавидеть – в любом случае я что-то почувствую».
Портреты – это что-то вроде дневника художника – выполнены в ярких цветах, для них Миллс специально наряжается, чтобы зафиксировать определенное настроение или эмоцию. На одних она кокетничает. На других – размышляет, висит на деревьях или наблюдает гавайский закат.
На протяжении 13 месяцев своего пребывания на Гавайях Сноуден сохранял дистанцию с коллегами. По натуре он был замкнут, и у него имелись для этого особые причины. Он знал, что если у него все получится, то его разоблачение станет самым крупным со времен Документов Пентагона[9] и затмит собой раскрытие секретных документов и передачу их WikiLeaks в 2010 году рядовым американской армии Челси (ранее Брэдли) Мэннингом. Это приподняло бы завесу над массовой слежкой – не только за миллионами американцев, но и за всем миром. Но все это пока было под большим вопросом. Любая его оплошность, любое брошенное неосторожно слово, необычная заявка, неисправная флешка могут возбудить вопросы, которые в итоге приведут к катастрофическим последствиям.
Сноуден был окружен шпионами, которые занимались выявлением скрытых кодов и схем, раскрытием секретов. Если бы они обнаружили его, то, скорее всего, Сноудена тайно судили бы, признали виновным и заключили в тюрьму на долгие десятилетия. Как анонимного выродка, который пытался, но так и не смог похитить важную информацию у своих работодателей. Неудивительно, что Сноуден вел себя крайне осторожно.
Коллеги в шутку сравнивали его с Эдвардом Калленом – вампиром из саги «Сумерки», которого играет Роберт Паттинсон. Сноуден был бледным, загадочным, серьезным, и днем его видели крайне редко. Он почти никогда не появлялся на общественных мероприятиях. «Он ни с кем не разговаривал и обычно держался где-нибудь в сторонке. Просто болтался, и все. И все привыкли зазывать его криками: «Давай, Эдвард, вперед!» Как на спортивном состязании, – вспоминал один из коллег. – На одной из вечеринок мы даже заставили его произнести целую речь. В ней было приблизительно пять слов».
Свою жизнь на Гавайях Сноуден называл «райской». Именно так и описывает ее газета Honolulu Star-Advertiser: «Пульс рая». То, что подходило для новостных заголовков – «Чиновники созерцают закат в гавани», «Тихоокеанский музей авиации чтит храбрецов», «Великолепие Буша померкло на Мауи» – создавало в воображении образ тропической идиллии.
Но Сноудена здесь мало что могло развеселить. Он не занимался серфингом, не играл в гольф, даже не слонялся по пляжу. «Он был бледен, бледен, бледен, бледен, как будто никогда не выходил на солнце», – рассказывает один из его приятелей. (Барак Обама, сестра которого живет на Оаху, наоборот, не стесняется в проявлении чувств: он развлекается на пляже, занимается серфингом, любит на десерт строганый лёд с фруктовым сиропом, местный вариант рожка-мороженого с ледяной крошкой и сахарным сиропом.)
По сравнению со Сноуденом, который почти никогда не расставался со своим ноутбуком, его подруга Линдси Миллс была просто светской львицей. После прибытия на Гавайи она присоединилась к «Памела энд Поул-Кэтс» – группе, которая занималась обучением шестовой акробатике. Это был не стриптиз, а атлетические представления, которые участники клуба ежемесячно давали в молодежном баре «Меркури» в центре Гонолулу. В первую пятницу каждого месяца Миллс также принимала участие в уличных представлениях.
Несмотря на коммуникабельность, для многих своих знакомых на Гавайях Миллс оставалась загадкой. Она носила огромные солнцезащитные очки, о себе рассказывала немного. Многие даже не знали, что у нее есть парень. Создавалось впечатление, что она нигде не работает – то есть ничем не занимается, кроме фотографии и танцев, – и тем не менее ездила на новеньком внедорожнике. Источник ее процветания был загадкой.
Памела Паркинсон, или просто Пэм, которая основала группу шестовой акробатики, познакомила Линдси с акробатической труппой в Вайкики, насчитывавшей чуть больше десятка балерин, жонглеров, канатоходцев, хула-хуперов,[10] которые собирались несколько раз в неделю.
По воскресеньям они до самого заката занимались в парке, примыкающем к пляжу в Вайкики. Миллс просто расцвела в этом молодежном цветнике, хотя по сравнению с ее новыми друзьями была скорее пуританкой. «Она не смеялась над пошлыми шутками», – вспоминал один из них. Террил Леон, координатор труппы, рассказывал, что Миллс была новичком в акробатике, но имела твердое желание всему научиться. «Она отрабатывала короткие акробатические последовательности. Я кое-что подсказывал ей. Она была немного замкнута. Очень симпатичная, внимательная, бдительная, сосредоточенная и отзывчивая».
Сноуден иногда заезжал за Миллс после занятий, но редко выходил из автомобиля и почти не разговаривал с ее друзьями. «Она и сама почти не рассказывала о нем», – сказала одна из подруг. Правда, когда Сноуден куда-нибудь уезжал и подолгу отсутствовал, Миллс сетовала на проблемы таких «дистанционных» отношений. В труппе поползли слухи о ее дружбе с «партнером по акробатике», молодым мускулистым парнем по имени Боу. Но, как сама Миллс пояснила в блоге, она хранила верность своему загадочному Э.
Э тем временем все еще ждал для себя благоприятного случая. За молчаливой и скромной маской скрывался человек, который все больше разочаровывался и злился на своих работодателей…
* * *
Эд Сноуден не был первым человеком в структуре АНБ, который разочаровался тем, что увидел, а также мрачной траекторией американской политики безопасности после событий 11 сентября 2001 года. Сноуден был знаком с делом Томаса Дрейка. Дрейк, ветеран американских военно-воздушных и военно-морских сил, занимал один из административных постов в АНБ. После атак 11 сентября он выразил озабоченность по поводу секретных контртеррористических программ агентства – в частности, проекта по сбору развединформации под названием TRAILBLAZER. Дрейк чувствовал, что этот проект нарушает четвертую поправку конституции в части необоснованных обысков и арестов.
Дрейк решил поднять эти вопросы, обратившись во все необходимые инстанции. Он пожаловался своим боссам в АНБ. Он также дал показания главному инспектору АНБ, в Пентагоне, в надзорных комиссиях при палате представителей и сенате. На этом не успокоившись, он наконец отправился в редакцию газеты Baltimore Sun. Его довольно бесхитростный подход не сработал. В 2007 году к нему домой с обыском нагрянули агенты ФБР. Дрейку грозило 35 лет тюремного заключения. Лишь в 2011 году, после четырех беспокойных лет, власти сняли с Дрейка наиболее тяжкие обвинения. Признав себя виновным по менее значимым пунктам, он отделался условным сроком.
Для Сноудена Дрейк был своего рода вдохновителем (эти двое впоследствии встретятся). Карательные меры, которые власти предприняли в отношении Томаса Дрейка, еще больше убедили Сноудена, что нет ни малейшего смысла идти по такому же пути. Он знал и других людей, которые пострадали при подобных обстоятельствах. В их число входили сотрудник АНБ, который в шутку в одном из своих электронных сообщений написал: «Это НОА (Народно-освободительная армия Китая) или АНБ?» Сноуден сообщил Джеймсу Райзену, что в АНБ «немало инакомыслящих – по настроению некоторых это сразу чувствуется». Но то, что большинство все же подчинялось требованиям через «страх и ложные представления о патриотизме», рассматривалось как «повиновение власти».
Как внешний подрядчик, работающий по контракту на Dell, Сноуден не подпадал под те же нормы защиты разоблачителей, как, например, тот же Дрейк. Даже если бы он сообщил о своей озабоченности по поводу программ слежки АНБ, ничего бы не произошло, как потом он сообщил Райзену. Он считал, что его усилия «будут похоронены навсегда» и что он будет дискредитирован и уничтожен как личность. «Система не работает. О злодеяниях приходится докладывать тем, кто несет за это самую большую ответственность».
Сноуден потерял веру в сколько-нибудь существенный контроль со стороны конгресса за деятельностью разведывательного сообщества. По его ощущениям, конгресс тоже являлся составной частью этой проблемы. Он, в частности, был критически настроен по отношению к «бандитской восьмерке», группе конгрессменов, которые в курсе наиболее секретных разведывательных операций США.
К декабрю 2012 года Эдвард Сноуден твердо решил связаться с журналистами. Когда его спросили о том, когда именно он принял решение выступить с разоблачениями, Сноуден ответил: «Думаю, с каждым это происходит по-своему, но лично для меня не было какого-то одного решающего момента. Я долгое время был свидетелем унылого потока лжи со стороны высших должностных лиц. Они лгали в конгрессе – а следовательно, и всему американскому народу. Так вот, осознание того, что сам конгресс, и в частности «бандитская восьмерка», целиком и полностью поддерживал эту ложь, и заставило меня действовать. Когда такой человек, как Джеймс Клэппер, директор Национальной разведки, открыто и безнаказанно лжет общественности, это говорит о полном отсутствии демократии. Согласие управляемых не является таковым, если о нем никому не сообщают!»
В марте 2013 года на слушаниях в сенатском комитете по разведке Клэппер сообщил, что американское правительство не собирает данные на миллионы американцев. Это заявление, как покажет Сноуден, было неправдой, что Клэппер сам потом и признал.
Один из документов особенно вывел Эдварда Сноудена из себя. Ему на глаза попался секретный (2009) отчет главного инспектора АНБ – того самого, которому в свое время жаловался Томас Дрейк. Сноуден как раз занимался так называемым «отсеиванием ругательств», то есть проводил своего рода «генеральную уборку» системы, удаляя из нее ненужные материалы. Когда он открыл упомянутый документ, то не смог не прочесть его.
Это был 51-страничный подробный отчет о том, как администрация Буша осуществляла свою противозаконную программу слежки и подслушивания после событий 11 сентября 2001 года. Программа под кодовым названием «ЗВЕЗДНЫЙ ВЕТЕР» (STELLAR WIND) предусматривала сбор контента и метаданных у миллионов американцев. Без всякого ордера. Кое-какие факты о скандале с прослушиванием уже всплывали несколько лет назад, но никогда – в виде такой цельной и подробной истории. Сноуден получил неопровержимые доказательства нарушения закона со стороны американских высших должностных лиц. Без каких-либо для себя последствий. «Нельзя читать такие вещи и не понимать, что это значит для всех систем, которые мы имеем», – заявил он New York Times.
К началу 2013 года возмущение Сноудена нарастало. Но его план утечек, казалось, застопорился. На его пути возникло слишком много препятствий. Чтобы получить доступ к заключительной порции сверхсекретных документов, Сноудену требовались куда большие привилегии, чем на его нынешней должности в Dell. Злополучное выступление Клэппера на слушаниях в сенате произошло в марте. В том же месяце Сноуден устраивается на новую работу – в одну из крупнейших американских консалтинговых компаний Booz Allen Hamilton, которая на Гавайях выступала для АНБ внешним подрядчиком. Это дает ему доступ к новым хранилищам информации. По утверждению штатного сотрудника АНБ, который давал интервью журналу Forbes, Сноуден отклонил предложение присоединиться к Tailored Access Operations (Операции специального доступа) – группе элитных хакеров. Начинались заключительные напряженные недели его двойной жизни…
Последнее место работы Сноудена располагалось в центре Гонолулу. Это был разительный контраст по отношению к бункеру RSOC. Офис компании занимает 30-й этаж небоскреба Макай-Тауэр на Бишоп-стрит, в финансовом районе города. В холле бежевая меблировка, старинные карты в рамках и телевизор с приглушенным звуком, настроенный на канал Fox News. Вместо столовой без окон, заполненной стрижеными солдатами, сотрудники Booz Allen Hamilton в костюмах и гавайских рубашках прогуливаются по залитому солнцем внутреннему двору с фонтанами и выбирают себе один из множества ресторанов. В соседнем пабе, например, предлагают финики в беконе, печеный бри и соус цацики.
Председатель правления и президент компании Booz Allen Hamilton Ральф Шрейдер делал в блоге компании самодовольные заверения о безопасности: «В любых сферах деятельности наши надежные коллеги и друзья действуют сообща. Мы можем рассчитывать на них. Независимо от ситуации или стоящего перед ними вызова они всегда нас поддержат. Вот так доверяют компании Booz Allen Hamilton. Вы все можете на это рассчитывать».
Не исключено, что Сноуден выдавил из себя кривую улыбку. Он рассчитывал на то, что его новый работодатель ничего не заподозрит. Сноуден уже почти достиг роковой черты. Он знал, что кое-кто в американском правительстве будет рассматривать его действия как киберверсию Пёрл-Харбора – как внезапное нападение. Тот факт, что это произойдет «изнутри», от предполагаемого «предателя», породит целую волну возмущения. То, что сам Сноуден рассматривал бы свой поступок как акт патриотизма, направленный на защиту американских ценностей, нисколько не смягчил бы реакцию и месть официального Вашингтона.
Даже сама фамилия Сноуден вполне соответствовала человеку, который отважился на столь рискованное предприятие. В 1590-х годах в Великобритании католический священник Джон Сноуден сделался двойным агентом, работая на лорда Бергли, главного казначея королевы Елизаветы. Историк Стивен Олфорд описывает этого Сноудена как «хитрого, умного и самоуверенного» человека. Он должен был шпионить на континенте за католическими эмигрантами, которые общались с испанцами и затевали заговоры против Елизаветы. Сноуден использовал шифры, секретные письма и другие хитрости. Во времена Елизаветы таких людей называли espial, то есть «осведомителями» или «тайными агентами» (французское слово «шпионаж» вошло в употребление лишь в XVIII столетии).
Но Эдвард Сноуден, современный espial, не мог выступать под собственным именем, если собирался обратиться к американским репортерам, пишущим на тему национальной безопасности и пока понятия не имеющим о его существовании. Чтобы вступить с ними в контакт, ему нужен был псевдоним. Учитывая серьезность и важность всего того, что он затеял, псевдоним TheTrueHOOHA представлялся довольно бессодержательным. Сноуден придумал кое-что новенькое. Он выбрал себе прозвище Verax, прилагательное из классической латыни, которое означает «говорящий правду». Слово verax довольно редкое. Оно неожиданно появляется в трудах Тита Макция Плавта, Цицерона и Горация Квинтия Флакка и используется в применении к оракулам и сверхъестественным силам.
Сноуден как раз и намеревался стать эдаким пророческим голосом, вещающим из самых глубин разведывательного сообщества. Как и в случае с его настоящей фамилией, с этим прозвищем тоже связана целая история. Два малоизвестных британских диссентера тоже называли себя Verax. Один из них, Генри Данкли, жил в XIX столетии. Это был социальный критик баптистского толка, который использовал упомянутый псевдоним в своих статьях, публикуемых в Manchester Examiner. Второй, Клемент Уолкер, был в XVII веке парламентарием от графства Сомерсет. Во время гражданской войны был приговорен к тюремному заключению и умер в лондонском Тауэре. Интересно отметить, что антонимом verax является латинское слово mendax. Mendax означает «вводящий в заблуждение», его использовал Джулиан Ассанж из WikiLeaks еще в бытность свою молодым австралийским хакером. Массовые публикации на WikiLeaks утечек американских военных документов по Афганистану и дипломатических телеграмм Государственного департамента не так давно привели в ярость Пентагон и консервативные круги США. Возможно, намек Сноудена был преднамеренным.
Для стороннего наблюдателя его жизнь никак не изменилась. Записи в блоге его подруги – с оглядкой на прошлое – кажутся едкими и трогательными. 1 марта Миллс пишет, что станет «международной женщиной тайны» и что ее вечернее выступление в этот день пронизано темой агента 007.
Выступление проходит успешно. Три дня спустя она пишет: «Когда я была ребенком, большинство моих друзей и подруг играли, наряжались и мечтали стать принцессами, суперменами или владельцами ранчо (у меня есть довольно чудные друзья). Я же воображала себя шпионкой. Мне хотелось носиться по подземным туннелям коллектора, спасаясь от коварных врагов, подслушивать разговоры взрослых и все докладывать Генералу Мяу (своей кошке). Поэтому возможность сыграть Бонда и его малышку – пусть и совсем недолго, всего несколько минут, – во время предстоящего выступления в пятницу очень меня воодушевила. Шпионская тема, должно быть, подсознательно настолько засела у меня в голове, что вечером следующего дня Э и я в качестве очередного фильма для совместного просмотра одновременно выбрали Skyfall».[11]
«007. Координаты: „Скайфолл“» (англ. Skyfall) – двадцать третий фильм из серии фильмов про английского агента Джеймса Бонда, героя романов Яна Флеминга. Название фильм получил в честь родового поместья Бонда. Роль самого Бонда в третий раз исполнил Дэниел Крейг.
Одиннадцать дней спустя, 15 марта, в ее блоге появляются новости: «Нас уведомили о том, что к 1 мая нужно освободить жилище. Э меняет работу. А я рассчитываю предпринять небольшое путешествие обратно на Восток. Поеду ли я вместе с Э или одна? В Антарктиду?.. Раскручу-ка я свой волшебный шарик и посмотрю, где мне суждено приземлиться».