Люттоли (Луи Бриньон)
Ошибка без права на жизнь
Книга адаптирована под сценарий полнометражного фильма.
Глава 1
25 ноября. Москва. Чертаново Южное
Порывы ветра вперемежку с мокрым снегом в считанные минуты накрывали ледяной коркой деревья, столбы с освещением, балконы домов, дороги и неподвижные автомобили.
Несмотря на разбушевавшуюся непогоду, около двухсот человек, мужчин и женщин разных возрастов, толпились возле въезда в открытый гаражный массив, расположившийся рядом с МКАД.
Все эти люди пришли сегодня за своими автомобилями, но уехать не смогли. А те, кому посчастливилось попасть на территорию гаражного массива, так и не сумели оттуда выбраться.
Всё пространство вокруг, включая дорогу, ведущую к ближайшим высотным зданиям, оцепила полиция. То и дело сквозь снег мелькали разноцветные огоньки спецсигналов, а порывы ветра перекрывали отрывистые крики.
Оба входа в массив были заблокированы полицейскими машинами. На все вопросы водителей, полицейские отвечали коротко: Не знаем! Будет дана команда! Ждите!
Между тем на самой территории полицейские опрашивали всех тех владельцев автомобилей, которые оказались заперты после экстренного введения полицией ограничительных мер. Они остались либо в своих гаражах, либо на дорогах, ведущих к выезду.
Возле гаража под номером «736» стоял бело-чёрный микроавтобус с надписью «Экспертиза». Ещё две полицейские машины располагались чуть подальше.
Это был обычный железный гараж с большими железными воротами. Таких здесь имелось около двух тысяч. Одинаковой формы и даже одинакового белого цвета. Не будь табличек с номерами, различить их не было бы никакой возможности.
Створки ворот гаража с номером «736» были настежь распахнуты. Из микроавтобуса то и дело выходили люди в перчатках и заходили в гараж. Потом они выходили обратно и исчезали в микроавтобусе. Шла кропотливая работа. И связана она была с одним из сотрудников полиции Чертаново, который часом ранее был найден мёртвым.
В гараже установили на штативах две видеокамеры. Они снимали каждое движение экспертов.
Возглавлял группу из трёх экспертов майор Евгений Горошин. На нём были джинсы, пуховик, застёгнутый до самого подбородка, вязаная шапочка и резиновые перчатки.
Здесь же находилась молодая женщина лет тридцати одетая в белые кроссовки, обтягивающие синие джинсы и короткую кожаную куртку. Короткие светлые волосы идеально сочетались с парой очаровательных голубых глаз. Красота лица никак не вязалась с прищуренным взглядом и плотно сжатыми губами. Это выражение, присущее только ей, стало причиной полученного прозвища. «Злая старушка» – именно так называли коллеги капитана полиции Еву Старушкину. Именно ей было поручено расследование смерти коллеги.
В центре гаража лежал тепло одетый мужчина с закрытыми глазами. Он словно заснул и вот-вот должен был проснуться. Поверх правого верхнего кармана куртки лежало раскрытое удостоверение сотрудника полиции.
Два эксперта фотографировали его со всех сторон.
Ева стояла в стороне и внимательно наблюдала за действиями экспертов. И больше всего это касалось Горошина. Горошин слыл профессионалом высокого уровня. Она ожидала от него услышать подробности относительно смерти. И это выразилось в коротком вопросе:
– Ну что?
– Не мешай! – отрезал Горошин.
Он достал из кармана телефон, включил видеокамеру и по привычке начал записывать свои наблюдения.
– 25 ноября. 7-45 утра. Южное Чертаново. Гараж номер «736». Найден мёртвый мужчина. Ориентировочно: умер две недели назад.
– Две недели? – переспросила Ева. – Ты только посмотри на него!? Даже признаков разложения не видно. Какие ещё две недели?
Горошина не на шутку разозлило замечания Евы.
– Ты ещё поучи меня как надо работать! Пол из бетона. Температура минусовая. Как в холодильнике лежал. Поэтому и хорошо сохранился. Если понятно, наблюдай молча.
Горошин отвернулся от Евы и направил телефон на две зелёные буквы, которые отчётливо виднелись на стене.
– Место смерти…
– Место убийства! – поправила Ева.
– Я тебе выгоню! – пригрозил Горошин.
– Выгонишь?! Я веду дело. Ты мне подчиняешься.
– Ну, раз так, тогда жди официального заключения…в следующем месяце.
– Молчу я, молчу, – недовольно пробормотала Ева. – Надо просто вещи называть своими именами…
– Я и называю, – Горошин снова сосредоточил внимание на зелёных буквах. – Место смерти! – с некоторым злорадством повторил он. Ева насупилась, но смолчала. – Всё вычищено. Ни единого следа. Никаких следов от взлома тоже не обнаружено. Найдены только эти странные зелёные символы. Они похожи на две латинские буквы: «N» и «S». По месту это всё, что у нас есть. Теперь о жертве, – Горошин направил экран телефона на распростёртое тело. – 38 лет. Мужчина. На груди жертвы найдено раскрытое удостоверение сотрудника полиции на имя майора Григория Владленовича Хайдук. Наш коллега. Работал следователем в полиции Чертаново. Так что, я сам могу его опознать. Подтверждаю! Это действительно майор Хайдук.
Горошин переместился на другую сторону. Один из экспертов в белых перчатках по его знаку, со всех сторон сфотографировал удостоверение.
Горошин наклонился над телом и продолжал снимать на телефон свои наблюдения.
– Одет в тёмный полушубок с высоко поднятым воротником. На голове шапка. Брюки тёплые, зимние, ботинки тоже тёплые зимние. Поза спокойная. Даже безмятежная. Левая рука… – Горошин направил экран телефона на вывернутую ладонь. – Рукав куртки слегка закатан. На запястье видна грубая рваная рана. Рана достаточно глубокая, артерия повреждена. Вокруг раны на запястье большое тёмное пятно. Вероятней всего, кровь жертвы. Пробы взяты. На рукаве куртки поверх раны вплоть до самого плеча видны серые следы от грязи.
Горошин знаком показал помощникам, чтобы перевернули тело на бок. Они так и сделали. Он заснял труп со спины, после чего его вернули в прежнее положение.
– Никаких видимых повреждений на теле кроме раны на руке. Следы борьбы тоже отсутствуют. Первоначальный вывод – самоубийство. Перерезал себе вены.
Ева вышла из гаража, оглянулась, а потом подозвала к себе одного из полицейских.
– Где хозяин гаража?
Полицейский кивнул вправо.
– Вон стоит! Хозяин гаража, Мухадтинов Имрат, – он указал рукой на смуглого мужчину лет шестидесяти в полушубке и рыжей меховой шапке. Тот стоял в стороне шагах в двадцати и бросал на них настороженные взгляды.
– Приведи! – приказала Ева.
Как только мужчина подошёл, она вперила в него цепкий сверлящий взгляд.
– Почему в твоём гараже лежит мёртвый полицейский?
– Я… я не знаю, – запинаясь, ответил Мухадтинов. – Он у меня гараж взял в аренду…
– Ну, эти сказки ты бабушке будешь своей рассказывать! – Ева показала рукой на совершенно подавленного владельца гаража. – В наручники и в отдел.
Один из полицейских отрицательно покачал головой.
– Нельзя! Ничего не трогать. Никого никуда не отправлять. До особого приказа.
– Я веду расследование! И я отдаю приказы! – теряя терпение, бросила Ева.
– Нет. Не ты. ФСБ!
Глава 2
25 ноября. Лубянка
Мужчина лет сорока, очень невысокого роста, худой, в круглых очечках шёл по коридорам Лубянки, и приветливо здоровался со всеми, кто попадался ему на пути. Возле двери с надписью «Полковник Дубищев Иван Аркадьевич», он остановился, перебросился парой незначительных фраз с одним из своих коллег следователей, а затем вошёл в свой кабинет.
На столе уже звенел служебный телефон. Дубищев включил громкую связь. В кабинет ворвался грохочущий мужской бас.
– Ваня, это я! Генерал Брюнов!
Дубищев поморщился, словно от зубной боли.
– Не смей! Не смей портить мне отпуск, Лёня! Меня жена с дочерью три года ждут. Если я снова отложу поездку, меня из дома выгонят. Жена мне это прямо в лицо сказала.
– Я замолвлю за тебя словечко! – раздалось из телефона.
– Моя Светлана тебя на дух не переносит. Так что, не замолвишь.
– Ваня, ну мне-то что делать? Я бы сам пошёл, но мне по должности не положено.
– В ФСБ есть много опытных следователей. Кстати, они все под твоим началом работают. Я даже могу фамилии подсказать.
– Ваня, дело серьёзное! Надо…
– Ничего не хочу слушать! Ничего. Передай своё серьёзное дело кому-нибудь другому. А я еду с семьёй на Алтай, и следующие две недели проведу там. Всё. Выключаюсь.
Дубищев потянулся было рукой к телефону, но оттуда раздался торопливый голос.
– Подожди, подожди…ладно, ладно…не хочешь не надо. Ну, хотя бы с анализом ситуации помоги. Сам знаешь, как твоё мнение ценят…Вань, выручай, ну в последний раз…больше не попрошу…там без тебя месяцами будут копошиться…и рылами в стены тыкаться…
Дубищев несколько раз тяжело вздохнул, а потом достал из кармана коробочку, выудил оттуда красно-белую капсулу, положил себе в рот и только потом ответил:
– Что у вас там случилось?
– Мужика нашли на Юго-Западе Москвы в гаражах. Место глухое. Вроде как недели две там уже лежит.
– Из какого отдела полиции?
– Кто?
– Покойник!
– Чертаново! Майор Хайдук. Следователь. Подожди…откуда ты знаешь, что он полицейский?
– Лёня! Ты мне звонишь! Я не занимаюсь обычными покойниками!
– Да…глупый вопрос…но меня тут нагрузили с этим делом так, что совсем перестал соображать. Шеф как с цепи сорвался. Только и твердит: «Полицейских следователей убивают у вас под носом, а вы ни сном, ни духом!». Три дня дал. Не найду виновника, в отставку отправит.
– И чего ты хочешь от меня услышать?
– Анализ, Ваня. Там вроде два варианта: убийство или самоубийство. Если подтвердишь самоубийство – ой, как мне поможешь!
– Лёня, я не Нострадамус. Мне надо место осмотреть, чтобы сделать анализ.
– Любая помощь, Вань. Всё получишь.
– Сильно же тебе припекло, Лёня. Ладно. Ты вот что скажи, следователь действующий?
– Конечно.
– Не в отпуске, не отстранён от работы?
– Да нет же говорю. При исполнении. Могу прямо сейчас выслать всю информацию.
– Полицейский, следователь, две недели валяется где-то мёртвый?! И его никто не хватился?
– Ваня, может разок съездишь?! Здесь недалеко. В Чертаново. Часок пути. Посмотришь всё своими глазами?
– Тело убрали?
– Нет. Я приказал ничего не трогать. Там сейчас работают эксперты и группа следователей из полиции. Съезди, Ваня! Разок…
– Ладно, Лёня! Но чтоб потом меня в покое оставил. Договорились?
– Как скажешь, Ваня, так и будет. Честно!
– Верю! Верю!
Дубищев выключил телефон и пробормотал под нос, обращаясь к самому себе:
– Ведь знаешь, что Лёня снова врёт, разводит тебя как обычного дилетанта…и веришь? Нет, не верю…тут другое…как говорит жена: «ТСП просыпается», что в её расшифровке означает: «Твой Сволочной Профессионализм». И она права…
Дубищев снял куртку с вешалки и с ней в руках вышел.
Дубищеву пришлось взять такси. Свою машину он оставил на стоянке, поскольку собирался вечером с семьёй уехать в отпуск. Да и вообще он не любил ездить за рулём, поэтому старался обходиться без личного автомобиля. Спустя час, ровно в девять, он уже был на месте. Такси остановилось недалеко от въезда в гаражный массив. Впереди, возле шлагбаума, всё было оцеплено нарядами полиции.
Дубищев расплатился с таксистом, вышел и огляделся. Полно народу. И все ждут, когда оцепление снимут.
На ходу застёгивая куртку, Дубищев направился к одному из полицейских в форме лейтенанта.
Лейтенант стоял, опёршись одной рукой на шлагбаум, а второй свободной рукой счищал палочкой грязь с подошвы сапог, когда перед его носом возникло удостоверение:
– Будете меня сопровождать!
Лейтенант резко выпрямился, с удивлением уставился на маленького мужичка в очках, а потом опомнился и хотел отдать честь, но Дубищев не позволил.
– Не хочу привлекать лишнего внимания!
– А что я должен делать? – оглядываясь по сторонам, тихо спросил лейтенант полиции.
– Держать рот закрытым и всё время следовать рядом со мной. Пошли!
Дубищев нырнул под шлагбаум. Лейтенант, предварительно бросив многозначительный взгляд на своих коллег, последовал вслед за ним. Они пошли бок о бок по плотной серой массе, состоявшей из грязи и снега.
Впереди появилась группа полицейских из шести человек. Они вели приглушённую беседу.
Дубищев бросил выразительный взгляд на лейтенанта, а потом достаточно громко для того, чтобы его услышали, обратился к нему напрямую.
– Начнём с того щита, что висит у гаража с надписью: «Машины перед воротами не ставить».
Полицейские лишь на миг оторвались от беседы. Они не обратили внимания на невзрачного дядечку в потёртой куртке, вероятно, принимая его за электрика. Как только тот начал копаться в ржавом электрощите совсем рядом с ними, они спокойно продолжили беседу.
– Говорю вам, майора Хайдук сообщники ухлопали, – тихо говорил один из полицейских. – Разжирел за последний год. Дорогущие тачки, классные тёлки, денег немерено…вот и схлопотал пулю…
– Его вроде как зарезали. Сам слышал, как Старушкина говорила, – подал голос второй полицейский.
– Да какая разница как убили?! – возразил первый голос. – Откуда у него столько денег?! Наркоторговцев наверняка прикрывал…мало показалось. Попросил больше, вот и завалили дружки…
Дубищев оставил щит в покое и подошёл к полицейским. Те сразу замахали руками, показывая, чтобы он валил. И даже озвучили это требование.
Дубищев обратился к поджидавшему его лейтенанту, одновременно обводя рукой всех шестерых полицейских:
– Фамилии и контактные телефоны. Запишите и принесёте мне!
Дубищев ушёл, а полицейские недоумённо уставились на лейтенанта. Тот виновато развёл руками.
– Ни слова не смог сказать. Даже знак подать не мог. Следил за мной как стервятник. С Лубянки полковник…так что, мужики, давайте, пишите номера телефонов…
Дубищев неторопливо приближался к двум группам полицейских. Группы располагались вдоль микроавтобуса.
Одна состояла из дюжины полицейских и ещё двое каких-то гражданских, которые держали в руках серебристые чемоданчики. Отдельно стояли ещё четверо: грузный мужчина в погонах полковника полиции, рядом с ним два подполковника и молодая женщина лет тридцати в куртке и джинсах.
Обе группы стояли возле гаража с настежь отворёнными воротами.
До слуха Дубищева донеслись слова полковника, в которых отчётливо слышалась угроза:
– Слышишь, Старушкина?! Ни одного лишнего слова этому херу из ФСБ!
Дубищев подошёл к группе полицейских, показал удостоверение, а затем задал общий вопрос:
– Кто ведёт расследование?
Ева вышла вперёд и представилась:
– Капитан Старушкина.
– Каковы предварительные результаты расследования?
– Самоубийство. Но есть сомнения.
– В чём они выражаются?
– На стене найдены две загадочные зелёные буквы.
– Это всё?
– Пока всё!
Провожаемый незаметными ухмылками, Дубищев прошёл вперёд и заглянул в гараж. Этот маленький щуплый человечек в очках производил жалкое впечатление. Именно так он и был первоначально воспринят.
– Присылают всяких шутов! – недовольно пробурчал под нос полковник Домиков. При этом он неотрывно наблюдал за действиями незваного гостя.
Дубищев под неусыпными взглядами полицейских внимательно осмотрел ворота и снаружи, и изнутри.
– Почему так чисто в гараже? – осматривая врезной замок, спросил Дубищев. – Что-то трогали? Выносили?
– Нет! Так всё и было как сейчас! – с готовностью ответила Ева.
Дубищев вошёл внутрь и сразу подошёл к стене, на которой были написаны эти две зелёные загадочные буквы. Внимание на них он задерживать не стал, а сразу перешёл к осмотру тела.
– Что можете сказать? – задал он очередной вопрос, наклоняясь над телом.
Ева посмотрела на Горошина. Он и ответил на вопрос.
– Никаких видимых повреждений на теле, кроме раны на запястье. Мы всё проверили. Первоначальная версия самоубийство.
– Понятно!
Дубищев наклонился над раной и начал её рассматривать. Потом его взгляд переместился выше, на то, что Горошин назвал «следы грязи». Дубищев долго рассматривал эти следы. Потом достал из кармана лупу и уже через неё продолжил осматривать всю левую руку. Он опустился на колени и ползал вдоль руки, медленно водя лупой из стороны в сторону, чем вызвал скептические усмешки Евы и экспертов. Это лицедейство продолжалось минут пятнадцать. Следом Дубищев переместился к голове трупа и почему-то очень долго смотрел через лупу на губы.
– Кто нашёл тело? – Дубищев спрятал, наконец, лупу в карман и поднялся.
– Хозяин гаража. Он стоит снаружи. Мы его арестовали.
– Приведите!
Ева вышла из гаража и сделала знак двум полицейским, которые охраняли подозреваемого хозяина гаража. Его подвели к ней. К тому времени и Дубищев вышел.
– Снять наручники! – коротко приказал он полицейским. Те сначала посмотрели на Еву, и только когда она кивнула, выполнили приказ.
Дубищев открыто улыбнулся хозяину гаража.
– Зовут как?
– И…мрат!
– Вот что скажи мне, Имрат…ты зачем покрасил врезной замок в зелёный цвет?
Мухадтинов немного замешкался, но потом честно признался.
– В кино видел. Когда хотят сломать замок, след на краске остаётся.
– На пальцах краска осталась, когда замок красил?! Это ты написал буквы на стены? – Дубищев указал на них рукой.
– Краска не вытиралась с руки…ну я об стену и…потёр…
– А получилось прямо как заклинание! – Дубищев бросил весёлый взгляд на Еву. Она густо покраснела. Промах с буквами оказался для неё неприятной новостью. Где-то внутри возникло стойкое чувство, что этот маленький человечек преподнесёт им ещё немало сюрпризов.
– Имрат, – Дубищев дружески положил ему руку на плечо, – в твоём гараже умер человек, и мы с твоей помощью должны понять, что здесь произошло. Нам важны любые детали. Сосредоточься, хорошо?
Мухадтинов несколько раз подряд кивнул.
– Ты ведь знаком с человеком, который здесь лежит?
Мухадтинов несколько раз кивнул.
– Как вы познакомились?
– По объявлению. Я дал объявление по интернету. Он позвонил. Сказал, что его зовут Алекс. Мы встретились, поговорили. Алекс дал мне тридцать тысяч рублей за месяц аренды вперёд. Я отдал ключи от гаража. И всё, – чётко по-военному доложил Мухдтинов.
– И ты сюда ни разу не приходил после этого разговора?
– Нет!
– А почему сегодня пришёл? – продолжал задавать вопросы Дубищев.
– Срок аренды истёк.
Дубищев достал из внутреннего кармана куртки свой блокнот, написал там «25 октября» и показал его хозяину гаража.
Тот кивнул.
– Уверен?
Тот снова кивнул.
– Можешь как-то подтвердить?
Последовал третий кивок. Мухадтинов достал свой смартфон, что-то набрал, а потом показал Дубищеву.
– Это мой аккаунт на доске объявлений. Вот это объявление, – он ткнул в строку со словами: «Сдам гараж в аренду».
И действительно, напротив объявления стояла дата 25 октября. Ещё одно объявление с такими же словами было датировано сегодняшним числом.
– Этого достаточно. А как, говоришь, звали твоего арендатора? Алекс?
– Да.
– Он был один?
– Да.
– А на чём он приехал?
– Чёрный Мерседес GLS 450… Миллионов восемь стоит. Не меньше. Работаю в сервисе автоцентра. Знаю все модели! – пояснил Мухадтинов свои слова.
– Номер запомнил?
– Нет…
– А в машине кто-то находился?
– Писатель!
– Писатель…?! Видел его раньше? Узнал?
– Нет…, – Мухадтинов замялся, пытаясь объяснить свой ответ, но не смог. Дубищев пришёл ему на помощь.
– По внешности определил? Тонкие усики? Острая бородка?
– Да! – радостно подтвердил Мухадтинов. – Точно такой. Рыжие усы и бородка.
– Рыжие?! А волосы тоже рыжие были? Веснушки на лице?
– Нет. Красивый мужик. Молодой. Рыжие усы и бородка. Лицо гладкое. Волосы не видел. В шапке был.
– А брови какого цвета были? Не помнишь? Тоже рыжие?
Мухадтинов отрицательно покачал головой. Дубищев сделал кое-какие пометки в блокноте, а потом продолжил опрос.
– Значит, сегодня закончился срок аренды, и ты пришёл забрать гараж?
– Да. Я ему звонил несколько раз, но он не ответил. Я пришёл сменить замок.
– Во сколько пришёл?
– В шесть.
– Никого рядом с гаражом не видел?
– Нет!
– А как ворота открыл? Без проблем?
– Без проблем. В замке ключ был.
– В замке торчал ключ? – переспросил Дубищев. – Твой ключ? Тот ключ, который ты Алексу дал?
Мухадтинов очередной раз кивнул.
– Да. Я открыл ворота. Алекс лежал на земле, а гараж был пустой.
– Гараж был пустой?! А когда ты сдавал гараж в аренду Алексу, он тоже был пустой?
– Нет. Там стоял старый сварочный аппарат, – Мухадтинов указал рукой в дальний левый конец гаража. – Рядом лежали пять поддержанных зимних резин. Стеллаж был железный с запчастями. Три канистры пластиковые. Колонки, старая магнитола…всё украли.
До уха Евы донеслось восторженное восклицание одного из тех полицейских, которые слушали разговор этого следователя из ФСБ. Да она и сама понимала ту пропасть, которая пролегала между ней и этим щупленьким человечком в очках. Рядом с ним она чувствовала себя ученицей, которая возомнила себя педагогом. Она сама не замечала, что её взгляд, направленный в сторону Дубищева выражает восхищение. Тот работал быстро, чётко и с ходу выуживал всю нужную информацию.
Дубищев что-то ещё записал в свой блокнот. Потом передал свою визитку со словами.
– Звони, если что-то ещё вспомнишь!
– Меня не посадят в тюрьму? – принимая визитку, осторожно спросил Мухадтинов, одновременно бросая опасливый взгляд в сторону Евы.
Дубищев незаметно усмехнулся. Он сразу понял, почему тот задал вопрос и потому, отвечая, повысил голос:
– Вас никто не арестует господин Мухадтинов. Мы благодарны вам за помощь. Вы свободны. Дубищев протянул ему руку. Мухадтинов пожал её, но продолжал опасливо поглядывать в сторону полицейских. Пришлось показать своё удостоверение.
– Вы свободны, господин Мухадтинов.
– Правда?! Мне ничего не будет?
– Вы свободны! – подтвердил Дубищев. – Можете прямо сейчас уйти.
Мухадтинов несколько раз горячо поблагодарил Дубищева, и поспешно ушел, напрочь позабыв обо всём, включая и свой гараж.
У Дубищева зазвонил телефон. Он посмотрел на экран и только потом ответил. Ответил громко, чтобы слышали все, кто находился рядом с гаражом. И в первую очередь Ева, которая вела расследование.
– Анализ?! Хочешь услышать от меня анализ?! Вот тебе анализ, Лёня. Не будет видео, не будет свидетелей, следствие на месяцы затянется, если не на годы…так что твои три дня, считай, уже истекли.
Ева внимательно прислушивалась к телефонному разговору Дубищева. И не только она одна. Другие полицейские тоже старались не упускать ни слова.
– Убийство или самоубийство? – выговаривая эти слова Дубищев, смотрел прямо на Еву. – У меня тоже две версии. Но они звучат несколько иначе. Это либо убийство, либо казнь. Если найдут другую причину смерти, кроме раны на запястье, тогда это убийство. Но если хочешь узнать моё личное мнение,…девять из десяти, что это казнь. Жестокая, изощрённая казнь.
Эти слова напрягли всех, кто их слышал. Из гаража вышли все эксперты и тоже стали прислушиваться к разговору Дубищева.
– Лёня, ты хотел услышать моё мнение и ты его услышал. Что тебе обосновать? – Дубищев разговаривал по-прежнему громко. – Да, я уверен в своих выводах. Рана на запястье рваная. Вокруг раны полно крови. Внутри микроскопические выступы как ступеньки. А на рукаве куртки следы от протектора подошвы. Понимаешь, что значит? Этого следователя убивали несколько часов, если не целый день. Ему сначала сделали один надрез на запястье. Потом наступили ногой на руку, чтобы выдавить кровь из раны. Когда её поток начал иссякать, убийца сделал второй надрез в той же ране, но уже более глубокий и снова начал давить ногой на руку. И он повторял это раз за разом, наблюдая за агонией жертвы. Надрезы становились глубже, а нога перемещалась по всей руке, выдавливая кровь. Вот так и убил. А потом он просто забрал у жертвы ключи, вышел и закрыл ворота. Но ключи оставил в замке. И удостоверение на груди косвенно подтверждает мою версию. Убийца открыто говорит всем нам: «Да, я его казнил!» – наступила короткая пауза. Дубищев сначала слушал, а затем нетерпеливо качнул головой.
– Ты понимаешь, каким хладнокровием надо обладать, чтобы совершить такое? Тут постоянно ходят люди, ездят машины, а он целый день полицейского убивает… Нет! Нет! Жертва находилась в сознание. Уверен. Что-то наверняка ввели в тело и обездвижили. С учётом того, как всё происходило, жертва просто обязана была находиться в сознании, иначе какой смысл в таком способе убийства…это уже выводы, Лёня. Ты просил сделать анализ. Я его сделал. На этом всё. Не хочу ничего слышать…я еду в отпуск с семьёй. Пусть полиция сама разбирается с убийством…никаких компромиссов больше не будет.
Дубищев выключил телефон и обратился к Еве.
– Будьте очень внимательны! Хорошо, если убийца ненавидел одного вашего коллегу. Но если он ненавидит всех полицейских, будут ещё убийства. Возможно, столь же изощрённые.
– Как я могу связаться с вами? – спросила Ева.
– Никак! – отрезал Дубищев. – Я в отпуске. А вас, – его взгляд переместился на полковника Домикова. – Вас, я буду рекомендовать отстранить от службы.
– Отстранить? Меня? – Домиков аж побагровел от гнева. – На каком основании?
– Тут Бог знает, сколько времени валяется ваш мёртвый сотрудник, полагаете это недостаточное основание?
Сделав общий кивок, Дубищев неторопливо ушел, оставив после себя кучу вопросов, гору сомнений и даже немного страха. Он прошёл мимо лейтенанта, но список не взял. Лейтенант так и остался стоять с протянутым листом в руках.
