Люттоли (Луи Бриньон)
Возвращение будущего супруга (Отражение Уродства-2)
Глава 1
Восемь месяцев спустя. Апрель 1852 года. Река Миссисипи. Водопад Святого Антония
«Удивительные сочетание тишины и шума воды. Порой, даже пения птиц не слышны или слышны, но ты их не замечаешь. В первые дни пребывания создавалось ощущение надвигающейся грозы. Это постоянное шуршание, сопровождаемое ударами, барабанной дробью и шипением по-настоящему пугали. Но стоит лишь взглянуть на водопад, и ты видишь скользящие с огромной высоты потоки воды, которые ударяются о поверхность реки и вздымают бесконечное количество брызг. Из брызг образуется бурлящая пена. Мы с ней удивительно похожи. Она тоже злится и мечется. Ей тоже хочется уйти, сбежать, но она не может сдвинуться с места».
Солнечные лучи проникали сквозь окно, освещая крошечную хижину с единственным столом и узкой кроватью. На стене висели несколько мешочков из кожи. В левом углу потрескивала печь. Возле печи лежала охапка дров.
Альберт сидел за столом, одетый в тёплую куртку. Перед ним лежали письменные принадлежности. Слева торчал нож, воткнутый в увесистый кусок вяленого мяса, и немного хлеба.
Он завёл обыкновение записывать свои мысли. Это занятие приносило ему успокоение. Кроме того, у него появился собеседник, которому можно доверить самые сокровенные мысли, а иногда даже поспорить.
Альберт задумчиво макнул перо в чернильницу и снова наклонился над дневником.
«Я начинаю забываться. Прошлое становится всё более смутным и расплывчатым. Но меня продолжают терзать сомнения, но только в отношении родителей. Весть о казни Александра меня ничуть не расстроила. Он давно заслужил своё наказание. И родители заслужили, но…я отнёсся к ним без всякого снисхождения. Успокаивает лишь мысль о том, что они живут в своём доме и обеспечены всем необходимым. Они не единожды писали мне и просили приехать, но…я не могу себя пересилить. Говорить о своей любви после того, как они поступили со мной столь несправедливо…ещё более жестоко, нежели открыто признаться в своей ненависти. Я от души желаю им всяческих благ, но никогда не смогу предстать перед ними. Это выше моих сил. Ровно так же, как не смогу предстать перед леди Элизабет…»
Альберт в очередной раз опустил перо в чернильницу.
«Я начинаю сходить с ума. Вчера вновь случилось видение. Она появилась передо мной внезапно, выскользнув, словно фея из облака бурлящей пены. Подхватив подол платья, она побежала по воде. На ступнях сверкали, словно жемчужины, серебристые капли. Она смеялась столь же счастливо, как в день своей помолвки с Александром. Его уже нет, но он продолжает меня мучить. Александр…он всегда рядом с ней. Всегда. Как возможно любить такого ужасного человека? Я не понимаю и никогда не смогу понять. Но она его любила. Возможно, и сейчас всё ещё любит. Да, на суде он её оболгал, оскорбил и едва не отправил на виселицу…но что это меняет? Леди Элизабет поступила точно так же в отношении меня. Она меня оскорбляла, обвиняла и старалась отправить на виселицу. Но я всё ещё люблю эту высокомерную и холодную красавицу. Люблю, несмотря ни на что. Ни время, ни её поступки, ни мои собственные усилия, не в силах избавить от этого чувства. Мне не удаётся забыться ни на мгновение. Её образ так и стоит передо мной. Она всегда смотрит на меня с отвращением или…презрением».
Перо в руках Альберта задрожало. Буквы стали ложиться неровно.
«Снова и снова я вспоминаю её взгляд. Она смотрела на меня с отвращением и даже не пыталась скрыть свои чувства. Мне так и хотелось закричать: Господи, Элизабет! Разве ты не видишь?! Моё сердце обливается кровью…. Но нет, никакой пощады, ни малейшего снисхождения. И она ещё смеет говорить о благодарности?! В этом, она схожа с моими родителями. Сначала пытаются уничтожить, а после приносят извинения. К чему это лицемерие? Вы сами выбирали своё отношение ко мне, я же никогда не позволю изменить это решение. Всегда есть черта, после которой никто не может вернуться назад. И родители, и леди Элизабет оказались за чертой. Они для меня мертвы. Как бы тяжело мне не пришлось, я никогда не смогу их принять. Такова печальная истина. Мой удел одиночество. И в этом Александр был прав. На меня не показывают пальцем, но отвергают, даже не узнав. Пора смириться со своей участью. Пора жить дальше. Но как жить дальше? Как жить, если сердце корчится в муках, а душа уже давно мертва?!».
Внезапно Альберт напрягся. Перо застыло над исписанными строками. Его слух уловил крики. Судя по голосу, кричала женщина. Он прислушивался некоторое время. Но нет, ничто не нарушило привычных звуков. Альберт собирался продолжить, но в эти мгновение раздался душераздирающий женский крик:
– Помогите! Спасите! Скорей…меня убивают…
Альберт схватил нож и выскочил из хижины. Первое время он ничего не смог увидеть. Слева, в ста шагах, находился водопад. На противоположном берегу реки сразу начинался лес. Ни на этом берегу реки, где стояла хижина, да и нигде поблизости от водопада не было заметно людей. Но он явственно слышал крики о помощи.
– Спаси…те…
Альберт обернулся на голос и увидел каменный выступ, что находился между ним и водопадом. Там появились двое мужчин. Они несли связанную по ногам и рукам женщину. Она пыталась вырваться, кричала и призывала на помощь. Усилия женщины увенчались успехом. Она сумела вырваться, но…упала на камни и стала извиваться, пытаясь избавиться от пут. Её схватили за шиворот и подтащили к обрыву. Одновременно Альберт побежал вдоль кромки воды, направляясь в сторону выступа, где происходило самое настоящее убийство.
Мужчины схватили женщину за шиворот и, несмотря на отчаянное сопротивление, подтащили к обрыву, а потом сбросил в реку и сразу же скрылись.
Альберт с разбега прыгнул в воду и быстро поплыл к месту падения женщины, где всё ещё расходились круги. Нож мешал плыть, поэтому он зажал его между зубов. Сделав ещё несколько взмахов, Альберт собирался нырнуть, но в этот миг совсем рядом с ним показалось посиневшее лицо со следами крови.
– По…мо…гите, – захлёбываясь закричала женщина.
– Держитесь! – крикнул Альберт.
Он подоспел как раз в тот момент, когда женщина снова начала погружаться в воду. Альберт обнял её со спины одной рукой и приподнял над поверхностью воды. Женщину оставили последние силы. Она обмякла, но Альберт крепко её держал. Гребок за гребком, он медленно преодолевал расстояние до берега, стараясь всё время держать голову женщины над водой.
Прошло ещё несколько минут, прежде чем он вытащил её на берег и упал без сил. Но долго ему пролежать не удалось. Тело начали сковывать судороги после долгого пребывания в холодной воде. Со спасённой женщиной дело обстояло куда хуже. Она была ко всему прочему, ещё и основательно избита. Юное лицо с плотно закрытыми глазами выглядело почти безжизненно. Лишь длинные чёрные реснички время от времени вздрагивали.
Не теряя времени, Альберт схватил нож, который всё ещё сжимал в зубах, разрезал верёвки, а потом отнёс незнакомку в дом. Там он её раздел, насухо вытер всё тело, а потом обернул в одеяло и положил на свою кровать. Потом он подбросил дров в печь. Только после этого они сам переоделся в сухую одежду, состоящую из рубашки и брюк, а всю мокрую одежду развесил возле печи.
Он только собирался пойти за дровами, как до его слуха донёсся явственный шорох. Альберт обернулся и наткнулся на немигающий взгляд. Незнакомка прижималась спиной к стене и натягивала на себя одеяло. На губах, щеках и подбородке виднелись отчётливые следы побоев и припухлости. Она с глубокой благодарностью смотрела на Альберта. По всей видимости, незнакомка хорошо помнила все события, но сказала нечто, чего Альберт никак не ожидал услышать.
– Вы ужасно выглядите!
– Вы тоже!
Обмен комплиментами произошёл. Оставалось представиться. Что и собиралась сделать незнакомка, протягивая правую руку. Этот жест едва не оголил её до пояса. Она вовремя спохватилась и удержала одеяло.
– Джейн! Джейн Морви.
– Альберт! Просто, Альберт!
– Вы спасли меня от смерти. Как я могу вас отблагодарить?
– Согрейтесь для начала и придите в себя, – посоветовал Альберт, указывая рукой на печь. – Я могу выйти…
– Нет необходимости. Вам тоже нуждаетесь в тепле.
Джейн вместе с одеялом сползла с кровати. Альберт услужливо поставил стул прямо перед печью. Она села на стул и плотнее укуталась в одеяло. Альберт встал рядом и сразу же протянул руки над печью.
– Давно вы здесь живёте? – спросила у него Джейн.
– Меньше года.
– Мне очень повезло, что вы выбрали именно это место. Иначе… – Джейн поёжилась, вспоминая предшествующие события.
– Могу я узнать, что произошло? Почему эти люди пытались вас убить?
– Чтобы отомстить моему отцу. Он работает судьёй и недавно приговорил к виселице Говина Маклана. Эти двое, которые пытались меня убить, его родные братья, Макланы. Их было семеро. Одного казнили. Остались шесть. Ужасные и злобные создания. Совсем не знают жалости. Они не раз угрожали отцу расправой и сегодня осуществили бы свою угрозу, но вы…спасли меня…я не знаю, как смогу отблагодарить вас… – Джейн хотела дотронуться до руки Альберта, и снова едва смогла удержать одеяло.
– Полагаю, вам стоит повременить с благодарностью. По крайней мере, до той поры, пока у вас не высохнет одежда.
Несмотря на пережитые ужасы и плачевное состояние, Джейн легко рассмеялась. Однако чуть позже испуганно оглянулась на дверь. Альберт правильно угадал значение этого взгляда.
– Вам не стоит опасаться. Если они придут, я их встречу.
Альберт подошёл к одному из подвешенных к стене мешков и достал из него два пистолета. Оба пистолета он положил на стол.
– Вы будете меня защищать? – тихо спросила Джейн и сама же ответила на свой вопрос. – Конечно, будете. Странно, но рядом с вами я чувствую себя очень…спокойно. Словно, ничего и не происходило.
– Ваш отец знает?
Джейн кивнула.
– Наверное, он уже снарядил погоню за Макланами. Меня похитили сегодня утром, когда я прогуливалась в нашем собственном саду. Слуга всё видел и наверняка сообщил бы отцу.
Словно подтверждая её слова, где-то недалеко раздался крики:
– Джейн! Джейн!
Джейн встрепенулась и снова оглянулась на дверь.
– Это голос отца!
– Я встречу его и провожу к вам.
Один пистолет Альберт вручил Джейн, а второй прихватил с собой на всякий случай.
Покинув хижину, Альберт сразу увидел небольшой конный отряд, состоящий из пятнадцати или двадцати всадников. Альберт помахал рукой и закричал во весь голос:
– Сюда, мистер Морви!
Его не сразу услышали. Альберт продолжал кричать и размахивать руками, пока его не заметили. Отряд повернул в его сторону. Спустя минуту возле Альберта остановилась рыжая кобыла. С седла поспешно сошёл крупный мужчина с седыми усами лет пятидесяти пяти. Весь его вид говорил о крайней обеспокоенности.
– Мистер Морви?! – уточнил Альберт.
– Да! Да! – взволнованно ответил судья Морви и тут же закидал Альберта вопросами. – Кто вы такой? Откуда вы меня знаете? И почему звали нас? Вам известно, где моя дочь?
– Ваша дочь здорова и невредима. Сейчас, она греется возле печи, – Альберт указал рукой на хижину.
Мистер Морви бегом направился к двери.
– Осторожней, у неё в руках пистолет, – крикнул ему вдогонку Альберт.
Как только мистер Морви исчез за дверью, на Альберта устремились настороженные взгляды. Люди из отряда судьи Морви наблюдали за ним неотрывно. За ним и за дверью хижины. Вокруг Альберта так и висело напряжение. Чтобы избавиться от столь нежелательного внимания, Альберт сунул пистолет за пояс, тем самым показывая, что его намерения полностью миролюбивы. Но его жест не подействовал должным образом.
Напряжение не спадало вплоть до той самой минуты, пока из хижины не вышел судья Морви. Он несколько раз крепко обнял Альберта, и с трогательным волнением, от которого за милю чувствовалась любовь к дочери, стал горячо благодарить её спасителя.
– Нет никаких слов, чтобы выразить мою признательность за спасение дочери. Вы вытащили её с того света. Счастье просто, что вы оказались рядом, иначе мне бы уже пришлось оплакивать её. Что я могу для вас сделать? Только скажите. Я сделаю всё, абсолютно всё, что только в моих силах. Просите чего угодно.
Слушая эти речи, Альберт отрицательно качал головой.
– Я ни в чём не нуждаюсь, мистер Морви. Ни в чём. Мне весьма приятно слышать ваши слова, но и только. Их вполне достаточно.
– У меня большие возможности. Я бы мог, – судья Морви указал рукой на дом, – подыскать более подходящее жилище в качестве подарка за спасение дочери.
– Меня вполне устраивает и это. Вам не стоит беспокоиться.
Судья Морви принялся уговаривать Альберта, но тот оставался непреклонен и отказывался от всего. Судья Морви сдался.
– Хорошо. В таком случае вы просто обязаны посетить моё имение на следующей неделе. Моей дочери исполняется двадцать лет. Я собираюсь со всем размахом отпраздновать это событие.
Альберт попытался отказаться, но на сей раз судья Морви не стал принимать никаких возражений.
– Не хочу ничего слушать! Я пришлю за вами людей, а если вы откажитесь, пришлю за вами шерифа.
Альберту оставалось только развести руками в ответ на эти слова.
Чуть позже судья Морви вывел из хижины свою дочь. Она была обёрнута в то же одеяло. Но отец укутал её в свой плащ, оттого она выглядела весьма неуклюже и часто спотыкалась.
На прощание ей всё-таки удалось высвободить свою руку и протянуть Альберту. Он её пожал со свойственной ему дружелюбностью.
– Я никогда не забуду того, что вы сделали сегодня! – сказала Джейн уже после того, когда отец посадил её в седло. Сам он взобрался в седло после дочери и, обнимая её как самое дорогое сокровище, пустил коня шагом.
Альберт помахал им вслед рукой. Хоть на какое-то время мысли об Элизабет ушли, оставив место для лёгкости. Ему удалось спасти эту юную особу. Он уже отказался от своего счастья, но это вовсе не значило, что он не может сделать счастливыми других людей.
Глава 2
Месяцем ранее. Лондон
Пришло долгожданное письмо от Экли Свая. Согласно действующему уговору, все собрались вечером в доме Уэллсов. Сегодня, здесь в гостиной присутствовали: Роберт Уэллс, леди Маргарет, Анна Уэллс, Элизабет Уэллс, Виктория Босворт и Стивен Глойд. Прежде, чем мы позволим леди Маргарет зачитать письмо, расскажем несколько слов о том, как все они жили эти долгие месяцы.
Леди Девон продолжала заниматься своим любимым вышиванием. Она лишь изредка выходила в свет. Но очень ненадолго и сразу возвращалась домой. Ей всё время казалось, что дверь откроется и знакомый голос скажет: «Я вернулся, тётушка Энни!». К ней наведывались все, исключая лишь Элизабет. Леди Девон сама к ней приезжала. Они всегда беседовали об Альберте. Элизабет шаг за шагом узнавала о его детстве и юности. Часто её вопросы ставили почтенную леди в тупик. В такие мгновения она начинала сокрушаться:
– Ослепла. Ничего не видела, дорогая моя. Александр своим коварством заставил поверить во всю эту ложь. Я ведь кроме Альберта и не помышляла о другом наследнике. Только устроюсь вышивать, смотрю, он бежит, улыбается и кричит: «Тётушка Энни, я пришёл», – при словах «тётушка Энни», леди Девон почти всегда плакала. – Душа радовалась, когда он появлялся. Всегда, всегда улыбался, подойдёт, обнимет, скажет такие хорошие слова,…как я могла поверить Александру?! Я ведь знала, какой у нас Альберт?! Он вырос на моих глазах. Не знаю,…простить себя не могу.
– С ним все несправедливо обошлись! Никто его не пощадил, никто, – отвечала на это с печалью Элизабет. – Я сама не понимаю, как могла так жестоко ошибаться.
Обычно на этом месте беседа завершалась. Обе женщины всегда переживали такие беседы очень остро и поэтому старались остаться наедине с собой.
Элизабет сильно изменилась за время отсутствия Альберта. Это касалось всего. Она носила самые простые платья и почти всегда они были серого или чёрного цвета. Она больше не распускала свои роскошные локоны, а собирала их с помощью тех самых простеньких заколок, которыми пользовалась в тюрьме. Она перестала выходить в свет, и даже дом покидала изредка. Она проводила время, созерцая лебедей, засиживалась часами в кабинете Альберта, а порой даже засыпала в его кресле. Потом возвращалась домой и закрывалась в своей комнате на долгие часы. О чём она там думала, все могли лишь догадываться. Проходили дни, недели, месяцы, но состояние Элизабет не менялось. Она всегда выглядела спокойной, всегда была вежлива, но любые разговоры её тяготили. Исключение составляли лишь беседы об Альберте. В таких случаях, она могла слушать часами. Её состояние в обществе связывали с пребыванием в тюрьме и пережитыми ужасами во время судебного процесса. Но эти предположения не имели ничего общего с действительностью. Да, Элизабет часто думала о суде. Ведь именно в день своего освобождения она потеряла Альберта. Он спас её, очистил от грязи, но снова ничего не попросил для себя. Он просто ушёл. Ушёл тихо, чтобы никого не побеспокоить. А что ещё он мог сделать, если к нему отнеслись с такой несправедливостью?! С такой жестокостью. «Возможно, он сейчас уже женат и счастлив», – последняя мысль приводила Элизабет в состояние холодного ужаса. Она гнала от себя любую мысль о женитьбе Альберта, но они возвращались снова и снова. Так она и жила, терзаемая сомнениями, виной и любовью.
Роберт Уэллс и леди Маргарет, как могли, поддерживали Элизабет. Но время шло, и они понимали, что, возможно, никогда не увидят сэра Альберта. А предложения о замужестве Элизабет продолжали поступать, но она о них даже слышать не хотела. Поэтому родители, незаметно для Элизабет, стали приглашать домой тех самых молодых людей, которые горели желанием жениться на их дочери. Они лелеяли надежду, что один из них сможет привлечь её внимание. Одним из таких молодых людей стал сэр Виктор Блант. Ему едва исполнилось тридцать лет. Он хорошо выглядел, принадлежал к известной семье и был достаточно обеспечен в финансовом плане. А главное, он обожал Элизабет и мечтал сделать её своей супругой. Он оказался самым настойчивым среди женихов и тем самым заслужил благосклонность четы Уэллс.
Жизнь Анны беспокоила их куда меньше. Они со Стивеном проводили много времени вместе и стали очень близки друг другу. Им давно следовало пожениться, но оба упорно отказывались от брака. Они желали обвенчаться в присутствии Альберта и не слушали никаких уговоров. Родителям пришлось смириться и надеется на лучший исход. Так уж получилось, что счастье обеих дочерей зависело от сэра Альберта. Они тайком молились, прося Господа вернуть его назад, но и не опускали руки, пытаясь в его отсутствие устроить жизнь своих дочерей.
Стивен много времени проводил у них дома. Компания, оставленная Альбертом, приносила немалый доход, и они с Анной уже подумывали о своём доме. Стивен вёл все дела и исправно переводил деньги своему компаньону, Виктории.
Виктория менее всех расстраивалась отсутствию брата. Да, она тосковала по нему, но не сомневалась, что он так или иначе даст о себе знать или пригласит её в Америку. Оттого, она и чаще всех остальных выходила в свет и успела познакомиться с молодыми людьми. Учитывая состояние, оставленное ей братом, от поклонников не было отбоя. Она могла доставить себе удовольствие и понаблюдать за потенциальными женихами. Большую часть своего времени она этим и занималась. Ещё стоит упомянуть о нарядах. Она обожала ходить за покупками и каждую неделю покупала новые платья.
Каждый из них жил своей жизнью и Альберт всегда в ней присутствовал, в большей или меньшей части.
Однако вернёмся в гостиную и взглянем на сосредоточенные лица. Все ждали хороших новостей от Экли, но уже первые строки принесли с собой разочарование:
«Уважаемая леди Анна! Леди Виктория! Леди Девон! – среди полной тишины и отчётливого напряжения звучал ровный голос леди Маргарет. – Не могу вас обрадовать хорошими новостями. Мы с ног сбились, разыскивая мистера Босворта, но до сей поры не смогли найти ни единого следа. Он словно испарился в воздухе. Никто его не видел и не знает, где он может находиться. Нам лишь удалось узнать, что после своего приезда он заехал в контору своей компании и отдал некоторые распоряжения. Затем отправился домой; у него великолепный особняк на берегу озера Пончартрейн в Новом Орлеане. Так вот: он приехал туда, остался всего на одну ночь, а потом сразу же покинул дом. С этого момента все следы теряются. Его нигде нет. Мы предполагали самое худшее в отношении мистера Босворта и собирались прекратить поиски, но…не так давно мы услышали очень интересную историю. Должен сказать, что здесь, в Новом Орлеане, его многие знают. Мистер Босворт пользуется огромным уважением, и только благодаря такому отношению, у нас появилась возможность продолжить поиски. Полагаю, вам странно будет это слышать, но нам помог отец Сарантин, священник из местного собора Святого Людовика. Мои люди увидели его, когда он пришёл в порт и спрашивал о мистере Босворте. Они проследили за ним и доложили мне. Я тем же вечером отправился в собор и поговорил с ним. Не буду всего пересказывать, но…удалось узнать весьма важную новость. Неделей ранее пришло очередное пожертвование от мистера Босворта, и отец Сарантин хотел его поблагодарить за щедрость…».
В гостиной раздался единый вздох облегчения.
«Мы разговорились, и вот что рассказал мне священник. Судя по всему, мистер Босворт заходил к нему перед самым своим исчезновением и выглядел весьма неважно. Он почти не задержался. Только отдал деньги и сказал очень странные слова. Он сказал, привожу дословно: „Есть лишь одно место на свете, где бы хотелось навсегда остаться. Ибо только там я останусь наедине с собой“. Сейчас мы пытаемся выяснить, где находится это место. Возможно, именно там и скрывается мистер Босворт. Надеюсь вскоре обрадовать хорошими новостями. Ваш Экли Свай».
Закончив читать, леди Маргарет бросила тревожный взгляд в сторону Элизабет. Элизабет никак не могла унять дрожь. Она поднялась и, не глядя ни на кого, быстро ушла в свою комнату. И здесь она дала волю своим чувствам. Элизабет встала перед зеркалом и, всматриваясь в своё отражение, со злостью закричала:
– Будь ты проклята! Будь проклята!
Силы разом оставили её после этой вспышки. Она едва сумела добраться до кровати. И там свернувшись калачиком, уткнулась лицом в подушку.
Когда леди Маргарет и леди Девон вошли в комнату, до них донёсся горестный шёпот:
– Услышь меня, Альберт, пожалуйста, услышь…я живу лишь тобой и, надеждой на нашу встречу…не отнимай её у меня…
Внизу настроения были немногим лучше. Виктория отправилась домой в расстроенных чувствах. Анна вышла проводить Стивена, и тогда впервые со дня исчезновения, заговорила о свадьбе. И это очень не понравилось Стивену.
– Быстро же вы забыли о тех страшных днях, когда Альберт спасал вас всех и помогал, как только мог.
– Мы не забыли и никогда не забудем, – с обидой ответила на это Анна. – Но ведь он может никогда не вернуться. Что тогда, Стивен? Мы всю жизнь проведем, дожидаясь его возвращения?
– Не знаю. Я даже мысли не допускаю такой. Альберт дал мне всё. Только благодаря ему я стою сейчас перед тобой. Если не будет его… Нет, я даже думать об этом не желаю.
Стивен холодно попрощался и ушёл, чем ещё больше расстроил Анну. Она кляла себя за не вовремя сорвавшиеся слова. Но, с другой стороны, рано или поздно они должны были поговорить на эту тему. Сколько ещё можно дожидаться возвращения Альберта? Прошло столько месяцев, но никто вообще не знает, где он и жив ли вообще.
