Ю. М. Антонян
Психология преступления и наказания
Поскольку речь идет о личности, о роли этих факторов можно говорить лишь на личностном, психологическом уровне. Личность, ее психика являются, образно говоря, ареной, на которой происходит взаимодействие социальных и биологических факторов. Вне ее их соотношение понять невозможно. Поэтому научный анализ указанной проблемы может быть плодотворным только в том случае, если рассматривать действие этих факторов в структуре личности, поскольку человеческое поведение зависит от того, на какой личностной основе они функционируют. Интенсивность проявления социальных и биологических обстоятельств зависит от того, какова сама личность. Однако и здесь мы имеем в виду именно личность, т. е. субъекта и объекта общественных отношений, социальное качество человека, сформированное воспитанием, средой.
Таким образом, и социальное, и биологическое репрезентированы, представлены в психике человека. Поэтому и возникает необходимость их познания и криминологической оценки именно на психологическом уровне. Вообще следует отметить, что игнорирование личности преступника, по существу, означает отказ от признания преступника личностью.
3. Классификация и типология преступников
Все лица, совершившие преступления, отличаются друг от друга по демографическим, правовым, психологическим и иным признакам – с одной стороны, а с другой – они по тем же причинам схожи между собой, образуют устойчивые группы. Поэтому возникает необходимость классификации и типологии преступников.
В советской юридической науке эти вопросы вначале решались с позиций уголовного права и исправительно-трудового права. В связи с этим в основу классификации брались социально-демографические (пол, возраст, род занятий и т. д.) и правовые критерии. Последние включают в себя характер и степень тяжести совершенных преступлений, длительность преступной деятельности, повторность совершения преступлений, объект преступного посягательства, форму вины и т. д. Классификации, предлагаемые криминологами, обычно исходят из нравственных и психологических признаков личности преступника, степени общественной опасности правонарушителей, ее глубины, стойкости, содержания.
Для того чтобы правильно решить вопросы классификации и типологии преступников, что имеет большое научное и практическое значение, необходимо определить принципиальные методологические подходы к этим приемам научного познания. Прежде всего отметим, что классификация и типология при всей их схожести не одно и то же.
Классификация, являясь более низким уровнем обобщения, представляет собой устойчивую группировку исследуемых объектов по их отдельным признакам и строится на весьма жестких критериях групп и подгрупп, каждая из которых занимает четко зафиксированное место. Типология же не содержит такой жесткой дифференциации.
Классификация – это система соподчиненных понятий, классов объектов, какой-либо области знания или деятельности человека, используемая как средство для установления связи между этими понятиями или классами объектов. Классификация содействует движению науки от эмпирического накопления знаний до ее теоретического осмысления, в частности, с помощью типологического анализа. При классификации объекты всегда разделяются по единым основаниям. Так, в одной и той же классификации нельзя делить часть преступников по признакам возраста, а часть, скажем, по повторности совершенных преступлений. Кроме того, в классификации должны быть представлены все группы классифицируемых объектов, а не только часть этих объектов. Например, классификация преступников по признаку возраста не может состоять только из несовершеннолетних преступников и лиц в возрасте 25–30 лет. Классификация по этому признаку должна быть построена следующим образом: лица до 18 лет, от 19 до 25 лет, от 26 лет до 30 лет, от 31 года до 40 лет, старше 41 года. Здесь представлены все возрастные группы, иных не может быть. Разумеется, могут быть образованы иные классы: лица до 18 лет, от 19 до 30 лет и т. д.
Типология – метод научного познания, в основе которого лежит расчленение систем объектов и их группировка с помощью обобщенной, идеализированной модели или типа. Типология опирается на выявление сходства и различия изучаемых объектов, стремится отобразить их строение, выявить их закономерности. В теоретическом отношении типология по сравнению с классификацией представляет собой более высокий уровень познания. При построении типологии в отличие от классификации не требуется вычленения всех без исключения типов, составляющих части познаваемого объекта. Так, среди преступников возможно выделение и изучение одного типа, например личности насильственного преступника, собственно, типологический анализ личности преступника вообще допускает обращение к этой личности как к единому и самостоятельному типу. В качестве такового он может быть выделен среди других социальных типов, причем не предполагается, что при этом должна быть составлена типология всех без исключения социальных типов, существующих в обществе. Самым же важным отличием классификации от типологии является то, что первая дает описание изучаемого объекта, а вторая (наряду с другими методами) – его объяснение, т. е. с помощью типологии можно успешнее вскрыть его природу, причины, закономерности зарождения и развития, составить прогноз. Напомним, что основная функция любой науки – объяснение.
Классификация преступников может быть построена по различным основаниям, среди которых следует выделить две большие группы: социологические, в том числе социально-демографические, и правовые. К первым из них относятся: пол, возраст, уровень образования, уровень материальной обеспеченности, социальное положение, наличие семьи, социальное происхождение, занятость в общественно-полезном труде, род занятий, наличие специальности, место жительства. К правовым: характер, степень тяжести совершенных преступлений, совершение преступлений впервые или повторно, в группе или в одиночку, длительность преступной деятельности, объект преступного посягательства, форма вины.
По названным классификационным основаниям могут быть выделены и отдельные типы, например несовершеннолетние преступники, женщины-преступницы, насильственные преступники, преступники – городские жители и т. д. В целом же типология представляет собой расчленение целого на отдельные группы по наиболее важным, сущностным признакам. Именно типология дает возможность вскрыть природу, причины, закономерности преступного поведения, создать основы его прогнозирования.
В отечественной криминологии имеется опыт создания типологий преступников по мотивам совершенных преступлений. Почему в основу типологии был положен именно мотив?
Мотив – внутреннее побуждение к поведению, это то, ради чего оно осуществляется, в нем заключается его субъективный смысл. Поэтому можно сказать, что мотив наиболее ярко характеризует человека и личность такова, каковы ее мотивы. Проиллюстрируем данное положение примерами.
Так, среди виновных в корыстных преступлениях заметно выделяется группа людей, совершающих такие действия из престижных мотивов, т. е. для того, чтобы занять в жизни более высокое социальное, в первую очередь должностное положение, завоевать авторитет среди окружающих, быть все время на виду и т. д. Это часто сопровождается неправильным пониманием производственных и иных нужд своего предприятия или учреждения. Корысть, понимаемая в смысле личного обогащения, если она здесь есть, выступает в качестве дополнительного мотива. Следовательно, названных преступников можно объединить в «престижный» тип.
Однако по престижным мотивам совершаются не только так называемые корыстные преступления. Давно установлено, что иногда кражи, грабежи, разбои, хулиганство, даже убийства и изнасилования и некоторые другие преступления отдельные лица совершают потому, чтобы завоевать авторитет в группе, закрепиться в ней, если членство в группе представляется ценным. Насильственные действия нередко допускаются и для того, чтобы утвердиться в собственных глазах, доказать самому себе, что «я смог» это сделать, тем самым повысить самоприятие. Подобные мотивы весьма характерны для преступников молодежного возраста, причем соображения личного обогащения, если, например, насилие сопровождается завладением материальными благами, не всегда являются ведущими. Стало быть, и такого рода преступников целесообразно относить к «престижному» типу либо к «самоутверждающемуся».
Вообще вопрос об определении типа личности преступников, совершающих корыстно-насильственные преступления (разбои и грабежи), достаточно сложен. Для его решения необходимо исходить из того, какие мотивы были главными. Так, если разбой был совершен с целью обогащения, то субъект должен быть отнесен к «корыстному» типу. Среди грабителей и разбойников немало тех, для которых совершение преступлений во многом игра, напоминающая игру в «казаков-разбойников». Таких лиц надо причислять к «игровому» типу.
Корыстные мотивы доминируют в действиях тех, кто совершает кражи или преступные действия, связанные с предпринимательской (финансовой) деятельностью, в том числе с использованием насилия. Не менее сложной выглядит психолого-типологическая характеристика членов гангстерских организаций, в действиях которых можно обнаружить и престижные (включая сюда самоутверждение), и игровые, и корыстные, и насильственные мотивы.
Мотивы насильственных преступлений (убийства, нанесения вреда здоровью, изнасилования, хулиганства и других) достаточно разнообразны. Вообще называть насилие мотивом всех насильственных преступлений ошибочно, потому что совершение насильственных действий ради них самих можно наблюдать далеко не всегда. Понятие насилия чаще отражает внешний характер действия и не во всех случаях его сущностное, внутреннее содержание. Преступления против личности могут совершаться по мотивам личного обогащения, поэтому виновных следует относить к «корыстному» типу. Некоторые убийства, нанесение вреда здоровью, а иногда даже изнасилования совершаются из хулиганских побуждений, по мотивам мести и ревности. Лица, действия которых направляются указанными стимулами, могут быть отнесены к «насильственному» типу, а виновные в изнасиловании и других половых преступлениях на почве сексуальных побуждений – к «сексуальному».
Таким образом, среди основной массы лиц, совершающих так называемые общеуголовные преступления, по мотивационным критериям можно выделить «корыстный», «престижный», «игровой», «насильственный» и «сексуальный» типы. Их выделение носит условный характер, что, в частности, подчеркивается тем, что они взяты в кавычки. Разумеется, могут быть выделены и другие типы. Легко заметить в приведенной типологии, что вид преступлений не совпадает с типом личности преступника, совершающего одно из преступлений этого вида. Так, виновный в убийстве, являющемся насильственным преступлением, по мотивам личного обогащения должен быть отнесен к «корыстному» типу.
Мотив – главный, но не единственный признак для типологии преступников. Их типологические группы могут быть построены и по характеру преступной направленности, и по степени общественной опасности.
По характеру преступной направленности могут быть выделены следующие типы: корыстный, насильственный, корыстнонасильственный и «универсальный». О первых трех говорилось выше. «Универсальный» тип преступника назван так потому, что составляющие его лица способны совершать самые разные преступления – экономические и сексуальные, присвоение имущества и истязания и т. д. Следовательно, у них можно обнаружить определенную гибкость и изменчивость мотивов, сочетание разных из них.
Более сложной является типология по степени общественной опасности. Попытки ее построения по этому признаку уже предпринимались, причем в качестве ведущего обстоятельства признавалась стойкая антиобщественная установка, что проявлялось в длительном преступном поведении. Однако такой признак не представляется достаточным: нетрудно представить себе карманного вора, который на протяжении длительного времени совершает кражи, но тем не менее нет оснований относить его к числу особо опасных преступников. Представляется, что в основание названной типологии нужно положить следующий признак: отношение преступника к главной ценности – человеческой жизни. В соответствии с этим можно выделить следующие типы:
Схема 3
Дадим разъяснения к этой схеме.
«Абсолютно опасные» – совершающие серийные убийства, в том числе наемные и сексуальные, а также убийства нескольких человек одновременно, как правило, ранее незнакомых, либо общеопасным способом, в ходе совершения терроризма.
«Особо опасные» – совершающие убийства, как правило, в конфликтной ситуации, а также длительное время совершающие корыстные (с причинением большого материального ущерба) и корыстно-насильственные преступления. Сюда же следует отнести руководителей гангстерских организаций.
«Опасные» – совершающие преступления против личности или (и) собственности, нарушающие общественный порядок и т. д., но не посягающие на жизнь.
«Представляющие незначительную опасность» – остальные преступники, в первую очередь те, которые совершили преступления непредумышленно или в силу неблагоприятного стечения личных обстоятельств, но не против жизни человека.
4. Формирование личности преступника
Процесс формирования личности принято рассматривать как социализацию, т. е. процесс наделения личности общественными свойствами, выбора жизненных путей, установления социальных связей, формирования самосознания и системы социальной ориентации, вхождения в социальную среду, приспособления к ней, освоения определенных социальных ролей и функций. В этот период возникают и закрепляются типичные реакции на возникающие жизненные ситуации, наиболее характерные для данного человека предпочтения.
Социализация личности как активный процесс длится не всю жизнь, а лишь период, необходимый для восприятия комплекса норм, ролей, установок и т. д., т. е. на протяжении времени, нужного для становления индивида как личности. Можно выделить первичную социализацию, или социализацию ребенка, и промежуточную, которая знаменует собой переход от юношества к зрелости, т. е. период от 17–18 до 23–25 лет.
Особенно важную роль в формировании личности играет первичная социализация, когда ребенок еще бессознательно усваивает образцы и манеру поведения, типичные реакции старших на те или иные проблемы. Как показывают психологические исследования личности преступников, уже взрослым человек часто воспроизводит в своем поведении то, что запечатлелось в его психике в период детства. Например, он может с помощью грубой силы разрешить конфликт так, как это раньше делали его родители. Можно сказать, что преступное поведение в определенном смысле есть продолжение, следствие первичной социализации, но, конечно, в других формах.
Дефекты первичной, ранней социализации в родительской семье могут иметь криминогенное значение в первую очередь потому, что ребенок еще не усвоил других положительных воздействий, он полностью зависим от старших и совершенно беззащитен от них. Поэтому вопросы формирования личности в семье заслуживают исключительного внимания криминологов. Семья – главное звено той причинной цепочки, которая выводит на преступное поведение.
Сейчас накоплено значительное количество данных о семьях правонарушителей, условиях их родительского воспитания. В основном это социологические, социально-демографические данные о семье. Однако на нынешнем этапе развития науки и запросов правоохранительной практики становится ясно, что с помощью лишь такой информации (о составе родительской семьи будущих правонарушителей, общих характеристиках отношений в ней, уровня культуры родителей, совершении ими и другими родственниками аморальных или противоправных действий и т. д.) уже нельзя в должной мере объяснить происхождение преступного поведения.
Так, при всей ценности весьма многочисленных данных о неблагополучных или неполных семьях остается непонятным, почему многие «выходцы» из таких семей никогда не совершают противоправных действий. К числу же неблагополучных семей относят только те, в которых родители совершают противоправные или аморальные действия. Отсутствие, например, отца или его аморальное поведение далеко не всегда формируют личность правонарушителя. Поэтому следует считать, что решающую роль играют не состав семьи, не отношения между родителями, даже не их объективно неблаговидное, пусть и противоправное поведение, а главным образом их эмоциональное отношение к ребенку, его принятие или, напротив, отвергание. Разумеется, перечисленные негативные факторы не могут быть безучастными к таким эмоциональным контактам. Однако можно обнаружить достаточное количество семей, в которых родители совершают правонарушения, но их эмоциональное отношение к детям отличается теплотой и сердечностью. Поэтому есть все основания считать, что именно отсутствие подобных отношений в детстве в решающей степени определяет ненадлежащее поведение человека в будущем.
Однако условия жизни ребенка не прямо и не непосредственно определяют его психическое и нравственное развитие. В одних и тех же условиях могут формироваться разные особенности личности, прежде всего из-за того, в каких взаимоотношениях со средой находится человек, какими биологическими чертами он обладает. Средовые влияния воспринимаются в зависимости от того, через какие ранее возникшие психологические свойства ребенка они преломляются.
Имеется множество убедительных доказательств того, что в семьях с прочными, теплыми эмоциональными контактами, уважительным отношением к детям активнее формируются такие качества, как коллективизм, доброжелательность, внимательность, способность к сопереживанию, самостоятельность, инициативность, умение разрешать конфликтные ситуации и др. Все это делает их коммуникабельными, обеспечивая высокий престиж в группе сверстников. Напротив, чем меньше тепла, ласки, заботы получает ребенок, тем медленнее он формируется как личность. Даже недостаточное внимание, низкая частота общения родителей и детей (гипоопека) по самым разным причинам, в том числе объективным, нередко вызывают у последних эмоциональный голод, недоразвитость высших чувств, инфантильность личности. Следствием этого могут быть отставание в развитии интеллекта, нарушения психического здоровья, плохая успеваемость в школе, совершение аморальных и противоправных проступков.
Психологическое отчуждение ребенка от родителей является не единственной причиной формирования личности преступника. Нередко это происходит иным путем: у ребенка и подростка есть необходимые эмоциональные связи с родителями, но именно последние демонстрируют ему пренебрежительное отношение к нравственным и правовым запретам, образцы противоправного поведения (например, постоянно пьянствуют, учиняют хулиганские действия и т. д.). Поскольку же тесные контакты с ними имеются, подросток сравнительно легко усваивает эти образцы, соответствующие им взгляды и представления, которые вписываются в его психологию и начинают стимулировать его поступки. Этот путь криминогенного заражения личности достаточно хорошо известен практическим работникам правоохранительных органов.
Криминогенные последствия может иметь и такой недостаток семейного воспитания, когда при отсутствии теплых эмоциональных отношений и целенаправленного нравственного воспитания окружающие заботятся об удовлетворении лишь материальных потребностей ребенка, не приучая его с первых лет жизни к выполнению простейших обязанностей перед окружающими, соблюдению нравственных норм. По существу, здесь проявляется равнодушие к нему.
Отвергание родителями ребенка, необеспечение его родительской заботой и попечением могут иметь место в явной, открытой форме. Чаще всего это случаи, когда его часто бьют, издеваются над ним, иногда очень жестоко, выгоняют из дома, не кормят, никогда не проявляют заботы и т. д., нанося ему незаживающие психические травмы. Неприятие своего ребенка может быть и скрытым, отношения между родителями и детьми в этих случаях как бы нейтральны, эмоционально никак не окрашены, каждый живет по-своему и мало интересуется жизнью другого. Такие отношения выявить всегда трудно, их обычно скрывают и родители, и дети, причем делают это скорее невольно, непреднамеренно. Ведь даже для взрослого человека очень травматично признать, да еще открыто, что родители его не любили, что он был им в тягость и т. д. Осужденные в местах лишения свободы нечасто делают признания об этом, поскольку для них в их бедственном положении помощь, сочувствие и любовь родителей чрезвычайно важны, даже если с ними ранее никакой близости не было.
Нередко дети предоставлены сами себе в семьях, в которых много детей или в которых родители слишком заняты по работе. К., 17 лет, осужденная за ряд квартирных краж, так рассказала о своей семье: «Нас, детей, в семье было семеро, я – пятая. Каждый жил, как хотел, на меня родители внимания не обращали, хотя и не обижали никогда». Итог: две младшие сестры К. живут в детском доме, двое братьев и она – в местах лишения свободы.
Отсутствие надлежащих семейных контактов особенно пагубно для девочек. Во-первых, почти все отвергнутые семьей девочки слишком рано начинают половую жизнь, становятся легкой сексуальной добычей для более взрослых парней, быстро деморализуются, их интимные связи приобретают беспорядочный характер. Во-вторых, оторвавшимся от семьи, школы, выйдя за пределы нормального человеческого общения, таким девушкам очень трудно, а иногда и невозможно вернуться к обычной жизни, завоевать уважение окружающих. Социальное клеймение (стигматизация) женщин обычно оказывается намного более стойким и губительным, чем мужчин. Особенно трагично складывается судьба бродяг, проституток, наркоманок, алкоголичек, а также тех, кто связал себя с профессиональными преступниками. Их не только трудно перевоспитать, но они сами подчас не могут найти место в нормальной человеческой жизни.
Чрезвычайно важно отметить, что в результате эмоционального отвергания родителями ребенка, его неприятия или лишения родительской ласки и попечения в его психике на бессознательном уровне формируются тревожность, беспокойство, боязнь утраты себя, своего «я», своего положения в жизни, неуверенность в своем бытие, ощущение враждебности, даже агрессивности окружающего мира. Эти качества из-за отсутствия надлежащих воспитательных воздействий или, напротив, негативных влияний затем закрепляются в ходе общения в школе, в учебных и трудовых коллективах, среди товарищей и, что очень важно, очень многими и субъективно значимыми условиями жизни индивида.
Все названные качества можно назвать тревожностью, понимая ее как страх небытия, несуществования. Этот страх может иметь два уровня – страх смерти (высший уровень) и постоянное беспокойство и неуверенность (низший уровень). Если тревожность достигает уровня страха смерти, то человек начинает защищать свой биологический статус, свое биологическое существование, отсюда совершение насильственных преступлений как способ защиты от мира, субъективно воспринимаемого как опасный или враждебный. Рядом специальных психологических исследований установлено, что наиболее характерными чертами убийц являются повышенная восприимчивость, ранимость, ожидание угрозы со стороны среды. Если тревожность сохраняется на уровне постоянного беспокойства и неуверенности, то человек может защищать свой социальный статус, социальное существование, свою социальную определенность путем совершения корыстных и корыстно-насильственных преступлений.
Тревожная личность совершенно иначе видит окружающий мир и соответственно реагирует на его воздействия. Ее ведущей чертой является постоянное стремление к самоутверждению, к самоприятию, защите себя и своего «Я», отстаиванию своего места в жизни. Тенденция к утверждению и самоутверждению может осуществляться за счет снижения статуса другого человека, его унижения и даже уничтожения. Именно такие тревожные люди обладают наибольшей степенью внутренней несвободы и весьма предрасположены к противоправному поведению.
Наличие тревожности, бессознательное ощущение призрачности и хрупкости своего бытия, опасения небытия являются фундаментальными особенностями личности и качественно отличают преступника от непреступника. Именно эти особенности выступают в роли основной и непосредственной причины преступного поведения. Иными словами, человек совершает преступления для того, чтобы не разрушились его представления о самом себе, своем месте в мире, его самоощущение, самоценность, не исчезло приемлемое для него его биологическое и социальное бытие.
У тревожных личностей угроза бытию, биологическому или социальному, способна преодолеть любые нравственные преграды или правовые запреты, игнорировать их, никак не принимать во внимание. Поэтому не учитывается и угроза сурового наказания. Нравственные нормы, регулирующие отношения между людьми, в силу указанных особенностей и отсутствия целенаправленного воспитания не воспринимаются ими. Однако в принципе возможна компенсация указанных черт с помощью целенаправленного, индивидуализированного воздействия с одновременным, если это нужно, изменением условий жизни. Но этого в большинстве случаев не делается.
Если рассматривать причины преступлений на таком бытийном уровне, то их совершение можно представить себе как охрану себя и своих коренных интересов. Названные качества закрепляются, развиваются в личности, «обрастают» другими положительными и отрицательными особенностями, часто противоположными, причем эти наслоения нередко преобладают в ее реакциях на средовые воздействия. Поэтому подобные качества обнаружить очень сложно даже с помощью специальных методов. Изначальные контуры этого психического и психологического явления как бы исчезают, затушевываются более поздними образованиями, в первую очередь культурными, а также теми, которые вызваны физиологическими изменениями.
В нашей стране уже давно существуют объективные факторы, формирующие высокий уровень тревожности личности: значительное расслоение общества в связи с уровнем материальной обеспеченности, объемом и качеством социальных услуг; социальная напряженность между людьми; утеря людьми, особенно молодыми, привычных жизненных ориентиров и идеологических ценностей, некоторое ослабление родственных, семейных, производственных и иных связей, социального контроля; постепенное возрастание числа тех, кто в современном производстве может не найти себе места. Надо полагать, что люди пожилого возраста, несовершеннолетние и женщины более уязвимы для неблагоприятных внешних социальных воздействий.
Конечно, многие люди обладают прирожденной предрасположенностью к тому, чтобы с повышенной тревожностью воспринимать окружающий мир, и у них риск поведенческого срыва достаточно велик. Однако никакая предрасположенность фатально не приводит к совершению преступлений. Страх смерти, как и постоянное беспокойство, может быть преодолен вполне допустимыми и нравственными способами, великое множество которых выработало человечество на протяжении своей истории. Это рождение, воспитание и попечение своих детей и внуков, передача им по наследству имущества, традиций и нравственных ценностей, делание карьеры, создание произведений искусства, литературы, научных трудов, накопление богатства и т. д. Поэтому можно сказать, что преодоление страха небытия, в том числе страха смерти, является мощным стимулом человеческого поведения, творческой деятельности, хотя и очень редко осознается в таком своем качестве. Вот почему ни в коем случае нельзя считать, что страх небытия выполняет лишь негативные функции. Нравственная и правовая его оценка целиком и полностью зависит от того, какими способами он преодолевается.
Семья, как известно, психологически характеризуется взаимосвязью между ее членами, а именно наличием взаимных идентификаций, взаимными привязанностями, что порождает общие интересы и ценности, согласованное поведение. Внутрисемейные идентификации представляют собой внутренние механизмы взаимопонимания между членами семьи, способность каждого из них принимать на себя роль другого. Человек может сочувствовать и сопереживать другому человеку, если он способен представить себя на его месте, понять, что тот, другой тоже может нуждаться в помощи и поддержке. Идентификация неразрывно связана с коммуникацией, ибо, только вообразив себя на месте другого, человек может догадаться о его внутреннем состоянии. На идентификации основывается одна из главных функций семьи – формирование у ее членов способности учитывать в своем поведении интересы других людей, общества.
Значительно возросшие за последние годы агрессивность и жестокость людей, выражающиеся в росте насильственных преступлений, прямо связаны с нарушением эмоциональных коммуникаций в семье. Эти коммуникации сейчас ослабли, семья меньше, чем ранее, способна эффективно контролировать поведение своих членов, которые, в свою очередь, далеко не всегда находят в ней возможность психологической разрядки и отдыха. Семья перестала в должной мере обучать женщину состраданию, сочувствию, мягкости, причем надо отметить, что если родители ее не любили и не заботились о ней, то она вряд ли сможет научить этому своих детей. Понятно, что все это весьма негативно сказывается на воспитании подрастающего поколения, весьма активно способствуя росту правонарушений среди подростков.
Семья, включая ребенка в свою эмоциональную структуру, обеспечивает тем самым его первичную, но чрезвычайно важную социализацию, т. е. «через себя» вводит его в структуру общества. Если этого не происходит, ребенок отчуждается от нее, чем закладывается основа для весьма вероятного отдаления в будущем от общества, его институтов и ценностей, от малых социальных групп. Это отдаление может принять форму стойкого дезадаптивного, отчужденного существования, в том числе бродяжничества, если не будут осуществлены специальные воспитательные мероприятия. Последнее обстоятельство нужно подчеркнуть особо, так как просто наступление благоприятных, по мнению окружающих, условий жизни может не привести к желаемым результатам, поскольку эти условия субъективно будут восприниматься как чуждые для данного индивида, не соответствующие его ведущим мотивационным тенденциям.
Неблагоприятное формирование личности продолжается в антиобщественных малых неформальных группах сверстников. Последние, как правило, представляют собой объединение в прошлом отвергнутых семьей детей – и юношей, и девушек. Их сближение в рамках такой группы происходит обычно очень быстро, так как они представляют друг для друга огромную социальную и психологическую ценность. Дело в том, что групповая сплоченность и постоянное общение позволяют им устоять перед обществом, которое воспринимается ими как нечто чуждое и враждебное. Естественно, что некоторые его важные нормы перестают регулировать их поведение.
