bannerbannerbanner
Должники

Николай Леонов
Должники

Полная версия

Глава 3

– Ну и что, усматриваешь связь между этими двумя случаями? – спросил полковник Крячко, когда они вдвоем с Гуровым усаживались в машину. – Честно говоря, мне все это представляется чем-то вроде игры в кости. Хочется, чтобы три раза подряд выпали одни шестерки, но в реальности такого почти никогда не бывает.

– Вся наша жизнь – игра, – заметил Гуров, заводя мотор и выезжая с территории гольф-клуба. – Но твое сравнение неудачно. Скорее я как исследователь-ботаник, который сортирует растения по сходности признаков, всяких там тычинок, пестиков…. Ты ведь отлично знаешь, что преступники не стремятся разнообразить арсенал своих приемов, действуют по шаблону. Почему не предположить, что то же самое было и в этих двух случаях?

– Ну, взять палку в руки и дать по башке ближнему – до этого еще неандерталец додумался, – возразил Крячко. – Ничего похожего на почерк я тут не вижу.

– Может быть, может быть, – хмыкнул Гуров. – Но, поскольку в данном случае по башке получил особенно близкий мне человек, я пристрастен. Дую, как говорится, на воду.

– А как твоя голова, кстати? – спросил Крячко. – Тебе же доктор велел не менее десяти дней отлеживаться, а ты тут дуешь на воду, как одержимый. Я за тебя волнуюсь.

– Голова побаливает, – признался Гуров. – Но не настолько, чтобы прохлаждаться в постели. У нас и без того куча народу валяется. Гражданин Смагин, которому я по нечаянности ногу сломал, осветитель Пчелинцев, теперь вот некий Калинин… Его товарищ по несчастью, Дементьев, я полагаю, тоже завтра сляжет. Не из той он породы, чтобы железным прутом по брюху получить и ходить дальше как ни в чем не бывало.

– Но зато он единственный, кто хоть что-то нам рассказал, – сказал Крячко. – Хотя толку от его рассказа… Нет, Лева, обычное уличное хулиганство. Мотивации мизерные, следов нет, свидетели противоречат друг другу… Правда, Смагин… Как ты думаешь, он действительно Смагин или ляпнул эту фамилию, чтобы врачи от него отстали?

– Может, и ляпнул. Вероятнее всего, ляпнул, потому что пока никаких таких Смагиных в базе данных МВД не обнаружено. Но этот вопрос, к счастью, не такой уж неразрешимый. Нога удерживает этого «бейсболиста» лучше всякой подписки о невыезде. Я созванивался сегодня с отделением, где он лежит. Он прооперирован, состояние его улучшается, и врачи не возражают, чтобы мы его допросили. Хочу прямо сейчас туда и проехать.

– Да, это хорошо, что ты именно ногу ему поломал, – деловито сказал Крячко. – Очень удачно получилось. Что-нибудь другое – и только бы мы его и видели. Ведь ты вроде говорил, что прокуратура ему даже обвинения не выдвинула?

– Вот именно, – кивнул Гуров. – Проходит пока как свидетель. С уклоном в сторону потерпевшей стороны. Пострадал от нападения неизвестных хулиганов. Прогуливался по ночной Москве, дышал весенним воздухом, а тут выскочили из подворотни… Слава богу, хоть меня в обвиняемые не записали! Низкий поклон за это! ОБЛАГОДЕТЕЛЬСТВОВАЛИ, нечего сказать.

– Да, в юридической практике иногда получаются удивительные повороты, – согласился Крячко. – Может быть, и хорошо, что ты получил по башке, Лева. А то бы приписали тебе превышение пределов необходимой обороны, а то и еще что похуже. Мария-то как? Для нее это было, наверное, жутким потрясением?

– Мария ругается, – улыбнулся Гуров. – Тоже все талдычит про постельный режим. Хорошо, что этот чертов итальянец загрузил их работой. С утра до вечера репетиции, а то бы она мне житья не дала. А вообще она молодец. Если бы не жена, вряд ли бы мы с тобой сейчас разговаривали.

– Да, есть еще женщины в русских селеньях, – закивал Крячко. – Но ты тоже молодец, между прочим. На шестерых с бейсбольными битами – с одним только удостоверением… Это прямо цирковой номер!

– Посмейся, посмейся! – с угрозой сказал Гуров. – Взглянул бы я на тебя в подобной ситуации!

– А чего тут глядеть? – авторитетным тоном заявил Крячко. – Действовать надо было, в принципе, иначе. Нужно было таранить основные силы машиной, а уже оставшихся в живых противников дорабатывать с помощью трофейного оружия, которое они в панике побросают. Лично я сделал бы именно так. Но тут, конечно, тебя можно понять. У тебя машина поновее.

– Ты боевиков много на ночь смотришь, – заметил Гуров. – У нас все-таки не Голливуд. Зато теперь в том переулке постоянно катается патрульная машина. Тоже на воду дуют. Только вряд ли эта история повторится.

– Думаешь, это не ваши, не местные?

– Я думаю, что это кто-то намеренно сводил счеты с Пчелинцевым. В театре этого человека недолюбливают. Сложный, заносчивый, непредсказуемый. Выполняет свои обязанности так, будто одолжение всем делает. В принципе, так оно и есть, видимо. Не на зарплату же он «Ламборджини» купил. Значит, театр – это для отвода глаз. К сожалению, пока ничего насчет скрытой жизни господина Пчелинцева мы с тобой не нашли. Сам он в коме и сказать ничего не может. Единственная версия, которая пока приходит мне в голову, – запланированное покушение, замаскированное под уличное хулиганство. Пчелинцева, скорее всего, дожидались возле театра. По дороге домой в тихом переулке его догнал автомобиль и подрезал так, что Пчелинцев поцеловал столб. А дальше началось учение уму-разуму. Автомобиль их я мельком видел – битый-перебитый «Москвич», его сейчас усиленно ищут, но не факт, что найдут. Самый реальный путь выяснить истину – поговорить по душам с гражданином Смагиным. Нужно проверить по картотеке его отпечатки пальцев – в суматохе про это все забыли. Или хотя бы намекнуть ему, что проверим. По-моему, такое заявление сделает его куда сговорчивее.

Они подъехали к воротам больницы, где их остановил охранник. После недолгих переговоров и ознакомления с документами их пропустили на территорию больницы.

Больница была новая, из нескольких корпусов, расположенных на практически голой асфальтированной площадке размером с четыре футбольных поля. Здесь и сейчас велось строительство. Для удобства ограда с одной стороны была разобрана, и через образовавшийся проем на территорию въезжала техника, подвозились стройматериалы и вывозился мусор. Некоторые посетители, особенно на колесах, также предпочитали пользоваться этими импровизированными воротами, так что присутствие охраны на входе выполняло в настоящий момент роль декоративную. Гуров мысленно отметил этот факт, не подозревая, что он имеет куда большее значение, чем это могло показаться на первый взгляд.

Им нужно было подъехать к самому дальнему корпусу, находившемуся за зданием кухни и подстанцией, способной обеспечивать больницу автономным электроснабжением на случай какой-нибудь непредвиденной ситуации. Торец корпуса выходил на гараж, где стоял служебный транспорт. Надземным переходом корпус соединялся с другим корпусом, поменьше, где располагалась лаборатория.

Еще не добравшись до места, Гуров и Крячко обратили внимание на толпу людей, суетившихся возле здания. Отчасти это было похоже то ли на толкучку, то ли на игру в наперстки. Такое поведение показалось Гурову странным и настораживающим. Ничего подобного видеть на территории больницы ему прежде не доводилось. Он без колебаний направил свой «Пежо» в ту сторону, где наблюдалось скопление людей.

Из машины они с Крячко выскочили одновременно. Предположениями между собой они не обменивались, но у обоих сердце сжималось от недобрых предчувствий.

– Что тут у вас произошло? – спросил Гуров у молоденькой девушки в белом халате, которая стояла с краю волнующейся толпы.

Она оглянулась и посмотрела на него большими, полными любопытства глазами.

– Ой, говорят, там из окошка человек выпал! – замирающим от священного ужаса голосом сообщила она. – Насмерть!

Гуров, не церемонясь, растолкал толпящихся зевак и пробился к самому центру людского водоворота.

– Пропустите! Милиция!

Наконец он увидел страшную картину – распластанное на асфальте человеческое тело, больше похожее на муляж, изготовленный для съемок фильма ужасов, неестественно вывернутое и даже как будто сплющенное, опутанное бинтами и какой-то проволокой. Пижама, в которую был одет погибший, в некоторых местах пропиталась темной багровой кровью. Одного взгляда Гурову хватило, чтобы узнать в этом человеке Смагина.

Он вскинул голову и увидел на четвертом этаже распахнутое настежь окно.

– Вот так попали, на ровном месте да мордой об асфальт! – пробормотал он себе под нос любимую присказку, которая в данных обстоятельствах приобрела весьма актуальный и зловещий смысл.

– Я иду, а тут тр-р-рах! – растерянно произнес рядом какой-то длинный парень в рабочей спецовке. – Хорошо, он заорал. Я назад отпрыгнул, а то бы точно сейчас два трупа было! – Он беспомощно развел руками.

Гуров посмотрел на его изумленное бледное лицо:

– Когда это произошло?!

– Да вот только что, – сказал кто-то за спиной Гурова. – Ну, может, с полминуты прошло…

Он оглянулся, нашел в толпе Крячко, махнул ему рукой.

– Последи за выходом! – крикнул Гуров, срываясь с места. – Я наверх!

Он помчался к дверям корпуса так, будто хотел поставить мировой рекорд на стометровке. Влетел в просторный холл, распугав мирных посетителей, и устремился к лифту.

Его поведение очень не понравилось царственного вида даме, сидевшей при входе за столом справок. Она сорвалась с места и рванула наперерез Гурову, пытаясь поставить ему заслон своим довольно внушительным бюстом, который, как таран, выпирал из белого халата.

– Мужчина, куда вы?! – грозно вопросила она хорошо поставленным голосом и расставила пошире руки, намереваясь поймать Гурова в свои объятия.

Гуров задержался на мгновение, бережно, но решительно подхватил даму за не вполне осиную талию, оторвал от земли и в одну секунду посадил на барьер пустой раздевалки. С ноги дамы свалилась туфелька и цокнула, коснувшись узорной плитки, которой был выложен пол в холле. На лице дамы появилось выражение такого удивления, словно ее только что похитили марсиане.

 

Гуров успел еще отвесить ей легкий поклон и немедленно двинулся дальше. Точнее, он просто вломился в кабину лифта и, не обращая внимания на других претендентов, тут же нажал на кнопку с цифрой «4».

– Просто хамство какое-то! – услышал он запоздалые негодующие выкрики за смыкающимися дверями.

– Прощения попросим после победы, – виновато пробормотал себе под нос Гуров. – Кто не успел, тот опоздал, а мы и так уже к шапочному разбору прибыли…

Секунды, которые занял подъем лифта на нужный ему этаж, показались Гурову вечностью. Он даже не стал ждать, пока полностью раскроются двери – выкарабкался из лифта, как утопающий из погибающей субмарины. На него уставилось несколько пар глаз – кажется, его безоговорочно приняли за сумасшедшего. Никто даже слова ему не сказал. Зато он без предисловий подскочил к человеку в белом халате, который стоял к нему ближе всего, и, едва не схватив его за грудки, выпалил прямо в лицо:

– Кто тут был?!

Как ни странно, но медик понял Гурова с полуслова. Он ткнул пальцем в глубь коридора и быстро сказал:

– Видели, как выходил из палаты человек в рабочей одежде. Медсестра сделала ему замечание. Но в этот момент со двора начали кричать, и она отвлеклась. Мы все тут в шоке.

– Куда он пошел? Видел кто-нибудь? – нетерпеливо спросил Гуров.

Медик опять ткнул пальцем в ту же сторону:

– Туда. Я думаю, он через переход решил уйти в другой корпус.

– В палате ничего не трогать! – уже на бегу выкрикнул Гуров. – Никого не пускать!

Он пробежал по длинному коридору, вызвал везде переполох, напугал больных и, найдя наконец дверь, оказался в надземном переходе. Гуров преодолел его также бегом и ворвался в коридор лаборатории.

Здесь было гораздо тише и спокойнее, чем в лечебном корпусе. Однако топот гуровских ног тут же привлек внимание работников лаборатории, которые почти разом повыглядывали из своих кабинетов.

– Что происходит?! – высоким голосом произнесла худая, строгого вида женщина в очках. – Здесь лаборатория! Здесь не футбольное поле! Что вы здесь разбегались?!

– Спокойно, товарищи! – провозгласил Гуров, на ходу демонстрируя свои «корочки». – Кто-нибудь видел человека в рабочей одежде? Он должен был очень спешить.

– Как вы? – ядовито уточнила женщина в очках.

– Не отвлекайтесь, – сказал Гуров. – Это опасный преступник.

– Я видела! – с жаром сказала совсем крошечная женщина в зеленоватой медицинской униформе, лицо которой было почти полностью закрыто марлевой повязкой. – Я как раз в общую диагностику шла, а он из соседнего корпуса появился. Правда, торопился ужасно! И все глазами по сторонам зыркал. Я еще подумала, что он заблудился и не знает, как ему к выходу пройти. Но он ничего не спрашивал, а я торопилась…

– Все торопятся! – не удержалась строгая женщина в очках. – Все ужасно деловые, а по отделению посторонние разгуливают, преступники!

– Не отвлекайтесь! – еще раз попросил ее Гуров и обернулся к той, что была в маске: – Дальше! Дальше что?

– Да ничего, ушел он, – обиженно сказала она. – Вон в ту дверь. Там пожарный выход. Только он внизу заперт, потому что на первом этаже главный приказал мешки с цементом сложить. А чтобы выйти, придется опять выше подниматься…

Гуров мысленно поблагодарил главного врача, который так злостно и так кстати нарушил противопожарную безопасность. Вслух он благодарить никого не стал, а сломя голову помчался к пожарному выходу. Он очень надеялся, что неизвестный злоумышленник так же плохо знаком с обычаями больницы, как и он сам, и еще бродит по лестницам в поисках выхода.

Строгая женщина в очках неодобрительно покачала ему вслед головой, но на всякий случай распорядилась закрыть в лаборатории все двери, чтобы предотвратить дальнейшее проникновение в лабораторию преступных элементов, и отправилась звонить главному врачу, чтобы сообщить о критической обстановке, которая создалась в больнице. Звонки ее остались без ответа, потому что главному уже доложили о ЧП, случившемся в травматологическом отделении, и он сразу же отправился туда, прихватив с собой всех замов и категорически запретив секретарше в течение получаса отвечать на любые звонки.

А Гуров летел вниз по лестнице, рискуя сломать себе шею, потому что именно это место в больнице показалось кому-то наиболее удобным для складирования всяких подручных материалов – здесь стояли какие-то ящики, банки, уложенные в бухту электрические провода, хозяйственный инвентарь и даже туго перевязанные пачки какой-то серьезной литературы. Возможно, это происходило оттого, что до этой лестницы не добирались инспектора пожарной охраны, а возможно, подобное творилось и по всей больнице – разбираться в этом Гурову было недосуг. К тому же это был как раз тот случай, когда нарушение правил оказывалось благим делом, и Гуров еще раз мысленно поблагодарил местных хозяйственников, которые, сами того не предполагая, выстроили на пути преступника что-то вроде линии Маннергейма в миниатюре.

В какой-то момент Гурову даже показалось, что он уже почти догнал беглеца. Совсем рядом хлопнула боковая дверь, но шагов после этого не было слышно – значит, человек, открывший дверь, не выходил на лестницу, а, наоборот, с лестницы проследовал в коридор второго этажа. Именно так должен был поступить преступник, обнаружив, что запасной вход внизу наглухо замурован мешками с цементом.

Гуров скатился по ступенькам, для очистки совести заглянул вниз и тут же без колебаний бросился к двери, которая вела в помещения второго этажа. Он оказался в пустом коридоре, с одной стороны которого располагалось несколько дверей с белыми табличками наверху, а с другой стороны – широкие окна, выходившие прямо на строительную площадку. Читать, что написано на табличках, было некогда, потому что в конце коридора Гуров увидел человека – крепкого мужчину среднего роста, в серой рабочей робе и синей бейсболке, надвинутой на самые брови. Тот явно торопился, продвигаясь по коридору почти бегом и озабоченно вертя по сторонам головой, – ему хотелось побыстрее выбраться из неуютных стерильных коридоров на свежий воздух. Шум за спиной привлек его внимание. Человек обернулся, увидел бегущего к нему Гурова и, не проявив никакого любопытства по этому поводу, сам тут же рванул с места в карьер.

– Стоять! – рявкнул Гуров, которому уже порядком надоела беготня по такому серьезному заведению, как больница. – Стоять! Милиция!

Человек в бейсболке не проявил никакого интереса к предложению Гурова, а, наоборот, побежал так быстро, что весь коридор наполнился гулом, будто по нему шел невидимый поезд. Гурову тоже пришлось увеличить скорость, и около выхода на главную лестницу ему почти удалось настичь убегающего.

В русских сказках при бегстве герои бросают через плечо то гребенку, то перстенек, то еще какую-нибудь безделушку, осложняя тем самым жизнь своим преследователям. У мужика в бейсболке ничего этого, видимо, не было, поэтому он воспользовался подручными средствами и на бегу опрокинул под ноги Гурову тяжеленный кварцевый светильник, стоявший у входных дверей. Тот рухнул на выложенный кафелем пол с ужасающим грохотом и разлетелся вдребезги.

Тяжесть у этого предмета была приличная, и если бы Гуров вовремя не среагировал, хромированной стойкой ему запросто могло перешибить ноги. Однако в последний момент Гуров высоко подпрыгнул, перемахнул через препятствие и в прыжке навалился сзади на беглеца. Оба не устояли на ногах и покатились в обнимку по полу.

На необычный шум из кабинетов начали выскакивать люди. Кто-то ахнул, кто-то нервным голосом пригрозил вызвать милицию. Однако вмешиваться в единоборство двух здоровых мужиков не решился никто.

А противник Гурову достался действительно недюжинной силы. Собственно говоря, вряд ли можно было ожидать чего-то другого – человек, сумевший за считаные секунды выбросить в окно пациента (тоже, кстати, далеко не лилипута) вместе с его гипсом и противовесами, слабаком оказаться не мог никак.

Гуров попытался сразу подмять его под себя, но не тут-то было – соперник сделал стойку, хрипло прорычал грязное ругательство и вырвался, отбросив Гурова к стене. А сам тут же вскочил, потеряв кепку, и, наклонив голову, как нападающий в регби, хотел проскочить через дверь на лестницу.

Гуров сам удивился, с какой резвостью ему удалось подняться на ноги. Но это ему удалось, и он перекрыл выход. Они с мужиком стояли лицом к лицу, точно два борца на ковре, готовые переломать друг другу кости ради победы.

В какой-то момент противник Гурова смекнул, что обычным путем уйти ему не дадут. Он сделал угрожающий замах и, едва Гуров слегка отпрянул, вдруг повернулся и бросился к ближайшему окну. С разгона он врезался каменным плечом в перекрестье оконной рамы, переломил его как спичку и с треском и звоном провалился за окно, точно в пропасть упал.

Все проклятья персонала достались теперь одному Гурову, в котором люди, видимо, не чувствовали для себя серьезной угрозы. Ему персонально пригрозили милицией, и кто-то даже побежал туда звонить. Гуров и тут не стал ничего объяснять. Он просто взлетел на подоконник и уже проторенным путем выпрыгнул наружу.

Ему показалось, что для второго этажа получилось высоковато – встряхнуло его основательно. Когда Гуров твердо встал на ноги, беглец уже наяривал в сторону того самого пролома в ограде, через который на территорию больницы въезжали все кому не лень.

– Я тебя достану! – пробормотал Гуров, устремляясь в погоню.

На бегу он вынул из кармана мобильник и ухитрился набрать номер.

– Стас! Заводи тачку! – заорал он. – И гони к дыре! Понял?

Крячко понял. Он догнал Гурова, когда тот, обогнув стройку, бежал к импровизированным воротам. Крячко резко затормозил, и Гуров прыгнул на переднее сиденье. Ни о чем не спрашивая, Крячко ударил по газам, и они вылетели за ограду, едва не столкнувшись с грузовиком, в кузове которого громоздилась гора кирпичей.

Они успели вовремя. Мужик в рабочей одежде спешно влез за руль основательно побитого «москвичонка», завел его и рванул в сторону шоссе Энтузиастов.

– Этого сукина сына упускать нельзя! – грозно сказал Гуров.

– А и не будем! – рассудительно отозвался Крячко. – Тут даже и сравнивать нечего. На своем драндулете он до первой кочки не доедет.

Однако довольно резво попетляв по переулкам, где его было трудно нагнать из-за интенсивного в этот час движения, «Москвич» вдруг резко изменил маршрут и, вместо того чтобы ехать в сторону шоссе, повернул к железной дороге.

– Надеется, как в кино, проскочить перед поездом, – ухмыльнулся Крячко. – Так это еще поезд нужен!

«Москвич» действительно устремился к железнодорожному переезду. Похоже, беглец и в самом деле надеялся оторваться по сценарию Крячко. И кое в чем ему повезло.

Шлагбаум на переезде был опущен. Перед ним уже выстроился ряд машин, чадящих выхлопными трубами. Поезда еще не было видно. Водитель «Москвича» не стал никого дожидаться и направил машину по встречной полосе прямо на шлагбаум. Угрожающе проскрежетав шинами о бордюр, он с разгону раскрошил полосатую планку шлагбаума, пересек рельсы и помчался дальше под возмущенный рев клаксонов. Впрочем, возмущение это относилось в равной степени и к обоим оперативникам, которые на «Пежо» в точности повторили маневр «Москвича».

Впереди открылась довольно длинная прямая улица. Машин здесь почему-то было совсем немного, Крячко безбоязненно увеличил скорость и стал стремительно нагонять «Москвич». Это вызвало у преследуемого панику. Он свернул в первый попавшийся переулок, потом в другой и неожиданно снова выскочил к железной дороге. Между ним и «Пежо» оставалось не более двадцати метров, и это оказалось решающим фактором в поведении беглеца. Он подпустил «Пежо» совсем близко, а потом внезапно и резко затормозил.

Крячко изо всех сил вдавил в пол педаль тормоза, но было поздно – «Пежо» врезался в багажник «Москвича». Гурова и Крячко швырнуло вперед. Гуров слегка ткнулся лбом в ветровое стекло, и этот удар отозвался в голове пульсирующей болью. Гуров выругался.

– Не дрова везешь! – проворчал он, покидая машину.

Крячко выскочил прежде его и сразу же бросился вдогонку за водителем «Москвича», который уже на своих двоих улепетывал в направлении железнодорожного полотна. Видимо, он не слишком был уверен в своих спринтерских способностях, потому что то и дело озирался через плечо. Но некоторое преимущество у него все-таки было.

Гуров и Крячко молча бежали по его следам, вызывая удивление немногочисленных прохожих. Мужик удирал от них даже с какой-то ленцой, как бы понимая, что шансов у него практически никаких. Он почти шагом вскарабкался на насыпь, и тут, оглушительно свистя, по одной из веток покатил маневровый локомотив. Мужик ожил и, мгновенно прибавив скорость, помчался ему наперерез.

– Ах, собака! – пробормотал на бегу Крячко. – Что задумал, гад! На попутке уехать!

 

Беглец, перепрыгивая через рельсы, подбежал к самому локомотиву и понесся теперь параллельно с ним, намереваясь вскочить на ступеньку металлической лестницы. Трюк был не из самых простых, потому что локомотив набрал уже приличный ход.

Гуров и Крячко с досадой наблюдали, как их объект в отчаянном прыжке прилипает к борту локомотива и в таком виде уносится прочь по сверкающим рельсам. Гуров сплюнул на шпалы:

– Ну что ты будешь делать!

– Я знаю, что делать! – мстительно пробурчал Крячко.

Гуров обернулся. В руках у Крячко, будто по волшебству, возник пистолет Макарова. Прищурив один глаз, Крячко навел дуло на удаляющийся локомотив.

– Охолонись! – рявкнул Гуров. – Только этого нам еще не хва…

Но прежде чем он успел договорить, Крячко плавно нажал на спусковой крючок. Бабахнул выстрел, эхом прокатившись по насыпи и растаяв в шуме железной дороги.

Беглец, уже, видимо, торжествовавший победу, вдруг дернулся, разжал руки и, оторвавшись от локомотива, полетел вниз, на черный от мазута гравий. Он упал как мешок, два раза перевернулся и замер лицом вниз между путями.

– Если он труп, – сказал Гуров, – то мы с тобой в дерьме по уши. Схватываешь на лету?

– Да не, не должен, – серьезно сказал Крячко, пряча пистолет в кобуру. – Я в руку метил. В руку и попал. Во всяком случае, хочется на это надеяться.

– Пошли в таком случае, посмотрим, – мрачно предложил Гуров.

Спешить было некуда – человек в рабочей спецовке лежал, не шевелясь, неловко вывернув руку. Вид его рождал в душе Гурова самые неприятные предчувствия. Полковник Крячко тоже выглядел не слишком веселым. На Гурова он старался не смотреть.

Подошли ближе. Видимо, услышав скрип гравия, раненый поднял голову – лицо его было исцарапано и перемазано в мазуте – однако глаза смотрели ясно и безо всякого страха. Опираясь на левую руку, он приподнялся и сел на шпалу.

– Живой? – с облегчением спросил Крячко.

Раненый с сожалением посмотрел на свою неподвижную правую руку, но усмехнулся и сказал небрежно:

– А чего мне сделается? Вы-то как, господа менты, не запыхались? Ну и слава богу!.. Закурить дадите, что ли?.. Перед дорожкой надо бы. Я свои в машине оставил.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14 
Рейтинг@Mail.ru