Макс Пембертон
Морские волки
XXII
Предостережение
– Ну, как вы расстались с ведьмой в черном платье? – заговорил Берк. – Спрашивала она о моем здоровье?
– К сожалению, нет, – отвечал Принц, – она была слишком занята спором со мной.
– Где негр?
– Здесь, сударь, – закричал Джо из темного угла комнаты, – совсем разбитый, сударь, как будто меня выбросили из окна!
Комната, где беглецы были заперты, находилась наверху одной из башен замка; вся правая сторона ее была открыта. Здесь парапет не более 4 дюймов вышиной служил единственным препятствием кому-нибудь уйти из заключения. Посреди комнаты стоял стол, на котором виднелись бутылки обыкновенного испанского вина вместе с ужином из мяса и хлеба; пол был устлан тростником.
– Чего же хочет от вас эта ведьма? – продолжал Берк.
– Всю сумму взамен свободы для нас четверых. Я считаю это скромным!
Шкипер изумился.
– Весь груз?
– До последнего соверена!
– А что она может сделать с нами?
– Многое! Начать с того, что она может отравить нас!
– Я об этом и не подумал! Что вы отвечали ей?
– Я сказал, что дам ей треть груза взамен ее помощи!
– Вы сделали глупость! Что помешает ей получить эту сумму, потом покончить с нами?
– То, что мне пришло в голову раньше, чем я сделал предложение. Если она примет мои условия, я пошлю вас двух в Ферроль отыскать Кеннера!
– А можно выйти из этой ямы?
– Так же, как из Лондонской тюрьмы, если бы мы попали туда!
– Она узнала о деле из газет, я полагаю?
– Именно, помощник капитана с «Адмирала», как я и думал, уцелел и теперь направил по нашим следам полицию всей Европы!
– Я предвидел это! Вы, должно быть, были слепы, отпустив его!
– Ну что об этом толковать! Давайте лучше заснем!
Сообщники примостились поудобнее на тростнике и постарались заснуть. Негр и Фишер заснули первыми. Сон Мессенджера часто тревожило сознание опасности – не открыла ли испанка золотой клад? Эта хищная волчица ни за что не смирилась бы с оговоренной долей, а постаралась бы завладеть всем золотом.
Наконец сон смежил усталые очи Принца и он крепко заснул. Проснувшись, он увидел себя, к своему удивлению, в другой комнате, носившей уже отпечаток комфорта: кожаное кресло, стол с книгами, зеркало над камином и часы около кровати – все это служило уже некоторым знаком внимания хозяйки к своему гостю. Взглянув на часы, Принц увидел, что проспал целых 12 часов. В голове у него шумело, мысли путались: он сообразил, что выпитое им вчера вино привело его в бесчувствие и, чтобы освежиться, подошел к окну, но тут же в ужасе отшатнулся: ему бросились в глаза ноги повешенного на нижнем суку Берка. Нельзя было сомневаться в смерти несчастного шкипера, хотя лицо его было скрыто в зелени.
Будь на месте Мессенджера другой человек, он подумал бы о несчастном сообщнике. Англичанин же только пробормотал про себя:
– Ну что ж! Одним стало меньше для дележа.
Ему стало ясно, что испанка не нашла денег и, если британский крейсер все еще был в открытом море, вероятно, прекратила всякие поиски. Значит, теперь можно ставить ей более выгодные для него условия! Берга она, очевидно, повесила в назидание другим трем гостям. «Не на такого напала! – злорадно подумал Принц. – Посмотрим, что она скажет теперь!»
В это время дверь в комнату отворилась, появился слуга-испанец и молча пригласил Мессенджера следовать за ним.
Оба направились по длинному каменному коридору, затем пришли в главное строение и через ряд больших полинявших комнат дошли до зала с фонтанами и той комнаты, где сидела испанка при их первом приеме. Но теперь Мессенджера приняли не в этой комнате, а в более маленькой, позади стены, которая накануне вечером так таинственно открылась от прикосновения испанки. Здесь сидела старуха в большом кресле, около нее стоял человек в лохмотьях, держа истрепанную фуражку в руке, и, жестикулируя, передавал потрясающий рассказ. Увидев англичанина, испанка проговорила:
– Я послала за вами! Есть новости с холмов, и плохие новости; я боюсь, в 5 милях отсюда расположился отряд карабинеров. Во главе их стоит один англичанин. Насколько я догадываюсь, они наметили себе этот дом!
При этом известии Мессенджер побледнел.
– Вполне ли верны ваши сведения? – спросил он.
– Судя по словам этого вестника, так же правдивы, как я сама. Он думает, что другая партия уехала из Ферроля, и холмы полны людей. Мы каждую минуту до полуночи можем ждать их посещения!
Мессенджер в волнении прошелся по комнате, засунув руки в карманы и закусив губы.
– Скажите, – проговорил он через некоторое время, – нет ли от вашего дома другого пути, по которому не могло бы пройти войско!
Испанка засмеялась.
– Вы думаете, что я стала бы жить в таком месте, где меня можно было бы поймать, как крысу в мышеловку?
– Я так не думаю! Тогда я сообщу вам, где деньги, и мы убежим вместе!
– Это единственный выход, – подтвердила испанка, – нам обоим грозит опасность!
– Ну, а можете выдержать здесь осаду, пока мы достанем спрятанные деньги? Едва ли они будут ломать ваши двери, если вы откажетесь принять их! – продолжал Принц.
Старуха снова засмеялась.
– Mon ami, – воскликнула она, – вы не знаете испанских карабинеров. Я думаю, мои знакомые в Мадриде рассказали про меня, и потому эти люди пришли сюда с двойной целью: во-первых, поймать вас, а во-вторых, оказать подобную же ласку и мне. Но ваше присутствие на берегу вызвало их сюда. Ведь испанское правительство знало о моих делах в течение 10 лет и так могло бы продолжаться еще десять лет, если бы англичане в городе не потребовали моего ареста. Не будь вас, я просто бы отправилась сегодня вечером в Вену и возвратилась бы сюда к новому году. Они и оставили бы меня в покое!
– Но теперь дело совсем другое, – воскликнул Принц, прерывая ее, – в бухте вашего берега находится миллион, его нужно переправить в холмы, не медля ни минуты. Далеко ли стоят войска отсюда?
– Посланный говорит, что в трех милях. Кто они, я теперь пойду и разузнаю сама. К счастью, английское судно подняло якорь и час тому назад отплыло, так что с наступлением ночи я спокойно выведаю все! Теперь условимся с вами, что, когда мы будем за холмами – я предлагаю отправиться в мой другой дом, в Финистер, прячась до тех пор, пока не уйдут войска, – разделим то, что следует, и отправимся по разным дорогам!
– Прекрасно! Я согласен, – отвечал Мессенджер, – но ваши люди должны помогать мне до тех пор, пока моя доля не будет выгружена в первом порту!
– Это само собой понятно! – проговорила испанка, вставая. – Однако мы теряем минуты, которые нам могут понадобиться. Готовьтесь к отъезду! Я отослала свою дочь в Какубин сегодня утром с тремя слугами. Больше мне не о чем разговаривать, пока вы не исполните своего дела!
– Постойте еще одну минутку! – остановил ее Принц, видя, что она уходит, – я хочу еще попросить вас за своих друзей. Надеюсь, вы с ними не поступите, как с Берком?
– Я поступила с ним? Да у меня никакого дела с ним не было! Он ударил одного из моих слуг в своей комнате – и они убили его во время драки. Он не был умен, и я удивляюсь, что вы жалеете его, вы, такой умный!
Он пробормотал что-то неясное в ответ; его деятельный ум был занят вопросом, опутывала ли его эта женщина искусной нитью лжи или она была честной? Впрочем, по отношению по крайней мере к себе он удостоверился, что больше не пленник и что испанка относительно его совершенно изменилась.
Выйдя за нею во двор замка, он увидел там двадцать человек, вооруженных ружьями, на крепких темных пони. Появление испанки было приветствовано громкими криками.
– Вот вам мои друзья! – рекомендовала банду старуха.
– Можно ли доверить этим людям наше золото в бухте? – спросил осторожный Принц.
– Смело!
В это время испанец, которого звали Фернандо, бывший во главе банды, привел двух пони во двор и начал что-то спешно рассказывать. Наконец испанка снова заговорила.
– Я не могу придумать лучшего плана: пусть вот этот мальчик, – она указала на Фишера, появившегося вместе с негром, – и Фернандо сопровождают лодки, пока вы со мной поедете в горы. Я не могу предложить вам лучшей охраны!
– Я и не прошу! – отвечал Принц. – Но отчего бы сразу не отправиться в холмы?
– Потому что я предпочитаю видеть опасность позади себя!
– Вы правы! Готовы ли лодки?
Испанка отвечала утвердительно. Принц обернулся тогда к Фишеру, быстро проговорив:
– Хель, ступайте вот с этим человеком и покажите ему бухту! Стойте около него, пока он будет нагружать деньги, и, что бы ни случилось, не спускайте с него глаз! Понимаете?
Фишер кивнул, все еще удивляясь, и пошел за испанцем; но тот вскочил на пони и выехал из ворот рядом с испанкой.
Это была смешная кавалькада. Всадники были в различных костюмах: некоторые – в плащах, другие – в вышитых бархатных куртках, иные – в овчине; впереди их ехала испанка, сидя сгорбившись на спине коренастого жеребца. У всех всадников на плечах были старинные красивые ружья, за поясом – длинные ножи и револьверы в кобурах. Привыкнув болтать и шуметь, они ехали теперь молча по парку замка, направляясь к высокой равнине, откуда было видно море. Отсюда можно было видеть три лодки, выходившие из туннеля в бухту, где нашли убежище спасшиеся с «Семирамиды». Через час лодки вернулись.
Сердце Мессенджера билось лихорадочно от возбуждения. До сих пор оставалось неизвестным, поверила ли испанка тем сообщениям, которые она прочла в английских и других газетах. Она могла предполагать, что часть денег перевезена с затонувшей яхты на берег, но что большая часть этого сокровища была спасена, не могла поверить. В эту же минуту ей вдруг все стало ясно; ее лицо озарилось дикой улыбкой радости и, соскочив с пони, она поцеловала Мессенджера в обе щеки, как это принято у испанцев.
– О, мой друг, – воскликнула она, – если бы я вас знала десять лет назад!
Затем она отдала какое-то приказание испанцам, и те рассыпались по парку. Галопируя с неудержимой горячностью, вся компания направилась к отдаленному лесу и к холмам. Скоро банда разделилась: часть ее осталась на холме наблюдать за войсками, часть отправилась в другие места. Когда доехали до леса в конце первого залива, служившего гаванью для англичанина, только двое ехали с Мессенджером и испанкой. Она, очевидно, решила взобраться на большой мыс, который потерпевшие видели с яхты.
На расстоянии мили от берега шла тропинка по сосновому лесу; мох заглушал топот лошадей. Заходящее солнце освещало своими красноватыми лучами роскошную листву. Испанка поехала тише, постоянно прислушиваясь.
Скоро тропинка, по которой они ехали, круто поднялась на холм, покрытый лесом. Отсюда виднелось внизу село, а вдали – море. Близ села показались уланы в своих голубых мундирах и красных брюках; они вывели своих лошадей, быстро вскочили на них и поспешно направились к берегу. Переведя взор на море, Мессенджер увидел и причину их появления. К берегу быстро шел какой-то пароход с развевающимся флагом; за ним гнался британский крейсер, заходивший в залив несколько дней назад. Появление этих судов вызвало на берегу большую суматоху среди жителей села. Целые кучи их, стоя на песчаном берегу, махали руками или бегали туда и сюда, как будто они могли помочь одному судну или остановить преследование другого. Между тем уланы разъезжали внизу у берега, казалось, ожидая крейсер.
– Ну, вот вам и новости, друг мой! – проговорила испанка, обращаясь к Мессенджеру.
– Хотелось бы мне знать, – отвечал тот, – нет ли на пароходе Кеннера?
– Мы скоро узнаем! Посмотрите-ка!
В это время с крейсера раздался выстрел; снаряд упал в море перед самым носом парохода. Тот немедленно бросил якорь и спустил флаг. С крейсера спустили шлюпку. Но и пароход спустил свою; в нее сошли трое, и первым был Кеннер, надеявшийся достигнуть берега раньше, чем лодка, спущенная с крейсера. Испанка, увидев, как усиленно гребут матросы Кеннера, воскликнула с чувством:
– Смотрите, мои счеты с вашим другом будут сведены! Если он не сойдет на эту мель, то да сохранит его Бог!
– Во всяком случае ему не уйти от уланов, – сказал Мессенджер. – Он всегда был неповоротлив. Вот и теперь я его ждал пять дней!
Он говорил грубо, хотя сочувствовал действительно критическому положению Кеннера; между тем лодка крейсера приближалась к берегу с большой скоростью. Увидев близкую погоню, а на берегу солдат, Кеннер выпрыгнул из лодки, чтобы добраться вплавь до песков. Его прыжок вызвал крики у жителей, которые словно предостерегали его о чем-то.
Мессенджер не понимал ничего, но испанка пояснила ему.
– Он попал в зыбучие пески!
Действительно, не успел несчастный, ступив на мель, сделать и двух шагов по предательской суше, как зыбучий песок стал медленно засасывать его. Долгий, мучительный крик, полный невыразимого ужаса, вырвался у несчастного. Но было уже поздно помочь ему. Песок скоро сделал свое дело, и зрители могли только безучастно смотреть на него, пока несчастный не скрылся с головой в песке.
Тогда уланы вернулись в село. Испанка ударила пони и начала спускаться с места своего наблюдения.
– Это была странная встреча, – обратилась она к Принцу. – Но жизнь полна подобных вещей. Мы теперь должны подумать о себе! Поспешим, становится темно!
XXIII
Сигнальные огни на холмах
Испанка ехала молча и очень осторожно по крутому склону холма. Она, казалось, не боялась, что солдаты скоро нападут на них, и на вопрос Мессенджера кратко ответила:
– Они отстали от нас на час езды! Этого достаточно!
В это время кавалькада въехала в лес. Там, по-видимому, все было спокойно: стада свиней по-прежнему лениво лежали на газоне, птицы беспечно щебетали. До замка оставалось не более полумили.
Вдруг на одном из дальних холмов взвился тонкий столб дыма, похожий на облако; скоро дым перешел в яркое пламя. Через некоторое время на ближайшем холме тоже появился костер, и скоро на всех холмах и по всем долинам запылали сигналы, освещая лес, как в волшебных сказках.
– Они зажгли огни. Значит, там опасно! Тот, кто наложит руки на меня в моем собственном доме, должен быть умным человеком! – вскричала испанка. – За мной! – и, натянув поводья, поскакала бешеным галопом. Мессенджер едва поспевал за ней. Англичанин не знал, что и подумать о причине такой скачки, как дело объяснилось само собой: перед ними на тропинку выскочило пять карабинеров верхом, темно-синие кафтаны которых казались черными при гаснущем свете костров, зажженных и в парке около замка. Их появление было так неожиданно, что испанка натянула поводья и ее лошадь встала на дыбы. Начальник карабинеров выехал вперед, чтобы арестовать англичанина, как вдруг старуха, приподнявшись на стременах, изо всей силы ударила его по лицу концом своего кнута. Удар был так силен, что карабинер вылетел из седла. Другие карабинеры, ошеломленные этим нападением, растерялись было от неожиданности, но, скоро оправившись, схватились за ружья. Но испанка, выхватив из кобуры револьвер, двумя выстрелами свалила двух; остальные в ужасе попятились перед этой фурией. В это время из лесу показался отряд уланов.
Испанка встретила их появление диким криком и, пришпорив лошадь, полетела, как вихрь, к замку. Мессенджер летел вслед за ней. А в замке, за спущенным мостом, ревела целая толпа жителей, осыпавшая солдат проклятиями.
При виде этой толпы из груди старухи вырвался торжествующий крик.
– Как только мы переедем мост, mon ami, мы спасены! – крикнула она Мессенджеру. – Пусть они тогда догоняют меня! У меня сотня слуг за воротами, а другая сотня – на холмах; пусть придут, если не дорожат своей жизнью! Святая Богородица, какая музыка!
Она говорила о бряцании оружия и залпах, которыми ее слуги встретят солдат. Двадцать человек уже упало с седел и более двадцати попадало на траву ранеными. Солдаты попятились и этим дали возможность Мессенджеру и старухе беспрепятственно перейти мост, который вслед за тем был со скрипом поднят.
XXIV
Вторая гибель судна
Нельзя описать того совета демонов, который собрался во внутреннем сквере замка. Погонщики мулов, слуги, пастухи, матросы, горные жители жестикулировали и болтали так громко, что испанка потребовала тишины. Почти половина из них была вооружена ружьями и пистолетами, у остальных были только дубины; все они были готовы разбить кавалерию и всех, кто бы им ни попался. Они толпились около Мессенджера и испанки, выслушивая приказания.
Голос старухи звучал очень звонко:
– Созовите их сюда, – кричала она по-испански, – созовите их всех и стойте у моста! При выстреле опустите цепи. Фернандо, все ли готово внизу? Встаньте сюда и охраняйте ворота так, как вы бы охраняли свою жизнь!
В это время раздался звук трубы, и уланы на рысях подъехали к спущенному мосту.
Впереди их ехал молодой офицер с обнаженной шпагой.
– Теперь, – продолжала старуха, наблюдая за их приближением с ужасной улыбкой, – пусть они поплавают! – С этими словами ведьма выстрелила из револьвера в офицера, как только его лошадь ступила на доски моста, и, когда он упал, злобно закричала. А так как цепи были опущены, то всадник и лошадь упали в ров с водой. Следовавшие за начальником двенадцать солдат не могли остановить своих лошадей и, напирая друг на друга, тоже упали с наклонившегося моста. В ту же минуту большие ворота замка захлопнулись и крики снова раздались во дворе.
Обескураженные смертью начальника, солдаты не знали, что им делать, и бестолково разъезжали вокруг рва. Наконец решили ждать подкрепления из Ферроля.
В это время внутри замка происходила такая сцена.
Мессенджер грустно размышлял, удастся ли ему поживиться с таким трудом добытым золотом. Испанка отвлекла его от этих размышлений.
– Теперь не время мешкать, – говорила она, – они нас ждут! Все идет, как я рассчитывала! Мы будем далеко в холмах до заката солнца. Завтра вечером эти войска вернутся и найдут мой дом пустым!
– Принесли ли бочонки с судна? – спросил Принц.
– Все до одного! Теперь ими нагружают мулов. Выпейте!
С этими словами испанка налила два стакана вина, затем предложила своему спутнику сигару. Вскоре после этого они вышли во двор; здесь двое слуг с фонарями ждали у железной двери коридора, ведущего в туннель бухты; испанка и Мессенджер вошли через узкую арку, не слыша больше голосов, когда заперли калитку, и быстро направились в глубину пещеры.
В туннели царила глубокая тишина. Двое сторожей с развевающимися волосами на плечах стояли у входа, обращенного к морю, вооруженные ружьями. Мерцание освещавших туннель факелов бросало неровный свет на грубых, бородатых матросов, лежавших со своими ружьями по краям узкого залива. Вдоль этого залива испанка шла теперь быстрым шагом и, наконец выйдя из пещеры, указала на последнюю внутреннюю лагуну, составлявшую небольшую естественную гавань в самой середине ее владений.
Здесь, как вскоре заметил Мессенджер, была ее пристань. Высокие стены скалы возвышались по обеим сторонам лагуны; густые деревья росли на скалах; там было бесчисленное количество маленьких каменных складов, построенных на различной высоте; на южной стороне, вместо прежней крутой тропинки, проложенной несколько веков тому назад ручейком, шла теперь дорога, на которой стоял гурт мулов.
В этом месте испанка прятала то, что грабители приносили ей с моря; здесь же теперь остановились две черные лодки; дюжина сильных испанцев, вооруженных с головы до ног, снимали с них ящики, привязывая их на спины мулов. Тут же были и Фишер с негром.
Увидев Мессенджера, юноша с радостью приветствовал его.
– Какое тяжелое время мы пережили! – говорил он. – Лодка с испанского судна курсирует в заливе, мы ее ждем каждую минуту. Нам нужно еще полчаса, чтобы все загрузить!
– Все ли здесь? – спросил Принц, произнося слова с особым ударением.
– До последней унции, нам все удалось! Испанское судно бросило якорь через десять минут после того, как мы пришли в убежище. Только я хочу знать, как мы положим два больших ящика на спину мула? Это все равно что заставить его везти собор!
– Увидим! Пусть погрузят остальное! Мне надо с ней поговорить об этом, Хель, это серьезное дело!
– Это верно! У меня голова горит, как в огне. Бог знает, где мы все будем завтра!
– Не здесь, во всяком случае, но я вижу, что она везет бочонки. Не правда ли, она проворна? Она, должно быть, видела большой ящик, когда мы переезжали. Я никогда не видел такой умной женщины!
– Я тоже! – сказал Фишер.
Между тем испанка предвидела затруднения. По ее приказанию большой ящик с соверенами был открыт и испанцы стояли теперь, удивленные блеском золота при освещении факелов. Испанка тоже подняла руки, затем, топнув ногой, напомнила им о работе. Те повиновались и разложили деньги в маленькие бочонки. Вдруг раздался тихий свист из туннеля, и все рабочие одновременно опустили факелы в воду.
– Что это такое? – спросил Месеенджер, ложась плашмя вместе с остальными и прислушиваясь.
Ему ответом было журчание воды в озере и отдаленный звук весел. Он ждал, тяжело дыша; звук сделался яснее. Несомненно, к туннелю подходила лодка. Он было вынул пистолет, но испанка, взяв его за руку, произнесла.
– Спрячьте это, если не хотите привлечь сюда сотню людей! Это казенная лодка с залива, она совершает плавание в последний раз!
Лодка была теперь очень близко к входу в туннель. Но среди испанцев по-прежнему царило полное молчание; они удалились во внутреннюю лагуну, так что нельзя было предположить, что в бухте были люди; не было слышно ни звука. Матросы в лодке начали обсуждать свое положение и зажгли синий фонарь; поворот туннеля мешал им видеть испанцев. Месеенджер не мог сказать, какими средствами его друзья будут бороться с опасностью и как одолеют ее. Ни один из слуг испанки не поднял ружья, ни один не обнажил ножа, они только лежали на скале, и по их смуглым лицам было видно, что они выжидают; головы их были почти наравне с поверхностью воды. Все хорошо сознавали, что если они позволят им уйти, то это все равно, что сразу сдаться солдатам. Между тем казенная лодка остановилась; слышно было, как сидевшие в ней спорили о чем-то. Все это время слуги испанки едва переводили дух от волнения. Но вот все споры умолкли; испанцы стали готовиться к чему-то, и Мессенджеру сделалось понятным намерение испанки. Он видел, как некоторые испанцы быстро проползли в пещеру, чего раньше не замечал. Большая железная подъемная решетка закрывала конец туннеля, выходящий к морю. Здесь туннель имел сравнительно небольшой свод. Эта решетка должна была совершить то, чего не могли сделать ни нож, ни пистолет. Механизм был грубо устроен и приводился в действие цепями, которые накручивались на железный ворот; нижняя часть решетки была заострена, а вес этого ограждения измерялся десятками пудов. К такой-то ловушке лодка тихо приближалась, и все зорко наблюдали, подобно змее, собирающейся броситься на кролика. В самом начале туннеля гребцы, бросив весла, встали под ловушкой с зажженным фонарем. Яркий синий свет осветил притаившихся испанцев. При виде их шестнадцать матросов на лодке громко вскрикнули от удивления и снова бросились было к своим веслам. Но в эту минуту испанка, сжав кулаки, закричала пронзительным голосом, гулко раздавшимся в пещере, и большая решетка, приведенная в действие, со страшным скрипом и треском упала на лодку. Раздался мучительный крик несчастных солдат. Одна из копьевидных полос проколола тело крепкого матроса, сидевшего посередине лодки и, расколов его череп, приколола его ко дну, как прикалывают бабочек на доску. Сама лодка была разбита и расколота почти пополам; оба ее конца поднялись расщепленные, и матросы с отчаянием хватались за них. Четверо находились под затвором туннеля, двое остались на стороне, выходящей к морю, а десять человек были в озере. Все они, хватаясь за тонувшую лодку и пытаясь попасть в залив, жалобно умоляли о сострадании, но никто не внимал их мольбам.
Подстрекаемые криками испанки, ее слуги с диким восторгом пустили в дело свои дубины и ножи. Если показывалось лицо над водой, они поражали его, били и рубили руки тем, кто направлялся к заливу. Озверевшие люди даже ныряли, закалывая тех, кто приютился на обломках лодки. Через десять минут не раздавалось больше ни одного крика, ни звука там, где только что была суматоха. Толпа дикарей задыхалась, утомленная такой бойней.
Таким образом опасность с моря была устранена, и через час – было около 11 часов – все деньги были привязаны к спинам мулов. Караван их двинулся по крутой дороге и скоро достиг лесистых холмов позади замка.