Макс Вальтер
Тлен
Глава 1
Рождённый в понедельник
Людей он ненавидел с самого детства. Нет, не просто не любил, а именно ненавидел, словно лютых врагов. Засыпая, каждый раз представлял, как на человечество обрушивается апокалипсис: как они визжат, как их кишки размазывает по стенам и асфальту, а головы взрываются, будто гнилые арбузы. Иногда мечтал, что это он разрывает их тела на части. В такие моменты ему становилось особенно хорошо, и он засыпал с улыбкой на лице.
Тощий очкарик Игорь Кочетков. Природа не наделила его ни силой, ни здоровьем. С раннего детства он постоянно болел, отчего медицинская карта походила на роман «Война и мир», притом сразу оба тома. Однако это не уберегло его от призыва в армию.
Он был в ужасе от одной только мысли о том, что вскоре ему предстоит пережить. На носу выпускные экзамены, защита диплома – и всё… Год ужаса и издевательств без возможности спрятаться от безжалостных ублюдков.
Если сейчас, покидая институт, он запирался в своей комнате и мог чувствовать себя относительно безопасно, то там он будет лишён этой возможности. Двадцать четыре на семь ему придётся находиться в обществе тех, кого он ненавидит.
Страх вновь скрутил внутренности, когда он вспомнил суровый взгляд человека в военной форме и сухую фразу: «Годен». Стрелки часов уже перевалили за два часа ночи, но сон так и не шёл. Сегодня не помогали даже фантазии о конце света, потому как все мысли вновь и вновь возвращали его к этой долбаной медицинской комиссии. Последняя надежда рухнула, откосить не получилось.
Он ненавидел всех, в том числе свою мать, которая не смогла заработать денег, чтобы откупить любимого сына от этого ужаса. А ведь как бы всё изменилось, будь он богат. Никто бы не посмел его и пальцем тронуть, а тёлочки сами бы лезли к нему в трусы, чтобы приобщиться к деньгам и власти. Тогда бы они не жили в этом сраном городе, где по вечерам ни один нормальный человек не показывает носа на улице.
Этой ночью он так и не сомкнул глаз. Нервы, страх и мрачные мысли о будущем не отпускали. Завтрак не лез в горло, а мама лишь раздражала своими тупыми вопросами. Это она во всём виновата…
– Игорёчек, ну ты что такой хмурый сегодня? Давай тебе яичко почищу.
– Не надо, мам, я не хочу.
– Как так не хочу? Тебе нужно позавтракать, ты ведь весь день будешь в институте. Может, тебе сосисочку отварить? Будешь сосисочку?
– Да я же сказал, что не хочу! – не выдержал и взорвался он. – Что ты всё прыгаешь здесь?! Заебала!
– Игорёчек… ты что такое говоришь?
Женщина опешила от подобного поворота. Как же так, её ангелочек, сы́ночка – и вдруг такие слова?! За что? За то, что она заботится о нём? Нет, быть этого не может, Игорь не такой. У него что-то случилось… Он ведь никогда себе и слова грубого не позволял, и вдруг такое!
Она хотела спросить сына о том, что с ним такое происходит, но услышала, как хлопнула входная дверь. Женщина устало опустилась на табурет и принялась доедать завтрак, который остался почти нетронутым. На сердце было тяжело, словно это она виновата в плохом настроении сына. Мысли продолжали скатываться в огромный ком, каждый раз становясь всё мрачнее. И в конце концов она довела себя до слёз.
Внезапно её грудь скрутила острая боль, словно кто-то вонзил ей раскалённый нож прямо в желудок. Стало тяжело дышать, в глазах потемнело, а тело вмиг показалось тяжёлым, будто налитым свинцом. Вилка выскользнула из рук, помещение закружилось, а в следующее мгновение женщина ощутила себя лежащей на полу. «Таблетки», – мелькнуло в её угасающем сознании.
Но Игорёк всего этого уже не видел. Да и вряд ли стал бы жалеть о сказанном, даже глядя на слёзы матери. Он впервые огрызнулся, дал отпор, и это немного улучшило настроение. Однако счастье длилось недолго. Стоило покинуть подъезд, как суровая реальность тут же вернула его с небес на землю.
– Эй, Кочет, сюда иди! – окликнул его наглый голос.
Марго, конченая шлюха из соседнего подъезда. На самом деле её зовут иначе: Рита Ми́льцева. Очень красивая, с правильными, тонкими чертами лица, большими глазами и пухлыми губками. Возможно, где-то в другой жизни она могла бы стать моделью или актрисой, но судьба распорядилась по-другому.
Алкоголичка-мать постоянно валялась по подъездам в луже собственной мочи и блевотины, а Рита была предоставлена сама себе. Никто не готовил ей завтрак, не следил, во сколько она вернулась домой. А из воспитания она видела только пинки и затрещины, да и то лишь в тех случаях, когда мешала пьяной матери спать.
Свою половую жизнь она начала лет в тринадцать, а может, и того раньше. Ходили слухи, что её изнасиловал один из собутыльников матери, но сама девушка их не подтверждала. Беспорядочный секс, алкоголь и лёгкие наркотики были постоянными спутниками её жизни. Возможно потому, что мать являлась примером для подражания. А может, просто не получалось иначе.
– Тебе чего? – хмуро спросил Игорь.
– Деньги есть? – тут же последовал ожидаемый вопрос.
– Нет.
– Хули пиздишь?! Тебе мать всегда на обед даёт. Может, надо уебать и переспросить?
– Мы сегодня поссорились.
– Кочет, не беси меня, сука! Я с утра злая, пиздец.
– Рит, отвали, а?
– Хуясе! Ты чё такой борзый сегодня?! Говна, что ли, въебал?!
– Э, Марго, отъебись от додика, я замутил, погнали!
– Ладно, живи. – Девушка нагло ухмыльнулась и похлопала Игоря по щеке. – Но вечером мне лучше на глаза не попадайся.
Парень сглотнул вязкую слюну, молча развернулся и направился к остановке. По дороге он мял в кармане ставшую мокрой от пота сторублёвую купюру. Отдай он её, и до института пришлось бы добираться пешком.
***
День прошёл как обычно: немного унижений от сокурсников… странно, даже меньше, чем всегда. Обошлось всего парой подзатыльников и плевком в салат, который он и так есть не собирался. А потому домой он возвращался в приподнятом настроении. Жизнь уже не казалась столь невыносимой, как это было всегда. Может быть, по этой причине Игорь решил пройтись пешком, а на оставшуюся мелочь побаловать себя мороженым в вафельном стаканчике.
Город гудел. В центре снова образовалась пробка из-за ДТП на перекрёстке. И там явно творилось что-то нехорошее, потому как происходящее собрало вокруг толпу зевак. Люди, вместо того, чтобы оказать помощь пострадавшим, снимали их на телефоны. Наверняка спешили поскорее опубликовать у себя на странице в соцсети, чтобы собрать как можно больше лайков.
Игорь на мгновение замер, охваченный любопытством, но когда толпа вздрогнула и подалась назад, поспешил ретироваться с опасного места.
И не прогадал.
Спустя всего минуту от места аварии донесли громкие хлопки́, очень похожие на взрывы петард. Но парень догадался, что это было на самом деле. Кто-то стрелял. Скорее всего, полицейские. Люди не стали бы кричать просто так, а вой от них разносился знатный. Он обернулся и едва успел отскочить от пробегающего мимо человека. Где-то вдалеке уже слышался вой сирен…
А ведь он впервые в жизни видит такое. Что же должно было произойти, чтобы полиция открыла огонь в самом центре города, да ещё и в час пик?! Это не кино, за подобные выходки могут и головы полететь.
Однако страх превысил любопытство, и Игорь прибавил шаг, чтобы поскорее убраться подальше.
Прежде чем войти во двор, он внимательно осмотрел его из-за угла. Очень уж ему не хотелось попадаться на глаза пьяной Марго. Девушка была неуправляемой, едва в неё вливалось чуть больше бутылки пива. Глаза становились стеклянными, словно у куклы, и она переставала различать друзей и врагов. Оставалась надежда, что ей уже удалось где-то раздобыть травы, тогда дело может обойтись без рукоприкладства, одними лишь тупыми шутками. Но лучше, если сейчас её кто-нибудь трахает в подвале.
Повезло: девушки в пределах видимости не оказалось, и парень спокойно прошмыгнул в подъезд. Он облегчённо выдохнул, услышав спасительный щелчок магнитного замка, и вдавил кнопку вызова лифта. Двери послушно распахнулись, а Игорь тихонько выматерился, прочитав надпись на противоположной стене: «Кочет – пизды хочет».
– Очень оригинально, – поморщился он и попытался стереть чёрный маркер.
Однако тот не желал поддаваться, и парень оставил эту затею. К тому же лифт, словно назло, вновь распахнулся, заставляя Игоря отпрыгнуть в испуге. Он обернулся и сжался ещё сильнее, столкнувшись взглядом с соседом сверху.
Все называли его Квадрат, и не без основания. Это сейчас он немного сдал после тюрьмы, в которую загремел за убийство ещё в начале двухтысячных. В те годы жизнь уже сильно изменилась, но этот бугай так и завис где-то там, в середине девяностых. Попытка поставить очередного комерса на счётчик вышла из-под контроля. А когда Квадрат выбрался из отделения тогда ещё милиции, где ему весь день капали на мозги, решил проучить ссучившегося должника. В итоге забил его до смерти ногами, за что и сел на двенадцать лет.
Впрочем, освободившись, образ жизни он не изменил. И сейчас трудился в какой-то полулегальной конторе, выбивая долги из всех, на кого укажет пальцем начальство. Поговаривают, что он периодически возвращается домой весь в крови, но полиция почему-то его больше не задерживает.
Квадрат смерил соседа презрительным взглядом и ухмыльнулся, прочитав надпись на стене.
– Эт про тя, што ль? – зачем-то спросил он и заржал во весь голос.
Игорь благоразумно промолчал, а когда двери лифта распахнулись, протиснулся мимо и трясущимися руками вставил ключ в замок. Как же ему хотелось выпустить кишки этому уроду! Но он понимал, что никогда не сможет с ним справиться. Злость и обида кипели в душе Игоря, он вновь ненавидел весь мир, желая ему поскорее рухнуть в бездну.
Первое, что он почувствовал, войдя в квартиру, – едкая вонь. Словно кто-то решил размазать свежее дерьмо по полу. И это было очень странно. Мать всегда поддерживала дома идеальный порядок, и вдруг такое. Игорь сбросил кроссовки, заглянул на кухню и едва смог сдержать порыв рвоты. Вот откуда взялась эта вонь!
На полу, рядом со столом, который почему-то стоял наискосок, кто-то размазал дерьмо. Нет, даже не так. Вначале навалил кучу, а затем устроил на ней натуральные танцы. Отчётливые следы вели в прихожую, где становились едва различимы на ковровой дорожке. А со стороны дальней комнаты доносилась невнятная возня, словно кто-то пытался процарапать себе путь прямо сквозь дверь.
Сердце Игоря сжалось в нехорошем предчувствии, страх на некоторое время сковал мышцы, но он смог побороть оцепенение. Адреналин влетел в кровь, заставляя сердце биться чаще, руки затряслись, а зрение сузилось до размеров прихожей. Разум ещё ничего не понимал, но внутреннее подсознание просто кричало об опасности.
– Ма-ам? – осипшим голосом едва слышно произнёс Игорь и прислушался.
Кажется, скрип и шорохи усилились, стали более агрессивными.
– Мам, – уже более смело позвал Игорь, и в этот момент из дальней комнаты раздался стук.
Стало очевидно, что там кто-то есть, и он очень хочет вырваться. Животный ужас поглотил разум Игоря, и он вылетел в подъезд, с грохотом захлопнув входную дверь.
Как он оказался на первом этаже, вспомнить не удавалось. Сердце стучало с такой силой, что готово было проломить рёбра. Парень уже собирался выскочить на улицу, но остановился, замер с вытянутым пальцем. Он так и не вдавил клавишу разблокирования магнитного замка. Его сдерживал всё тот же страх, но теперь он был направлен на тех, кто мог подстерегать снаружи. Из оцепенения его вывел громкий девичий смех. Нечего было и мечтать о безопасности по ту сторону двери. Похоже, Марго как раз пребывает в том самом состоянии, когда она готова вцепиться в рожу первому встречному.
Игорь глубоко вздохнул и, поднявшись на пролёт выше, осторожно выглянул в подъездное окно. Весёлую компанию отсюда не было видно, но он знал, что они тусуются у соседнего подъезда. Их громкие голоса разносились на весь двор, и в выражениях они не стеснялись.
Более-менее уняв дрожь в ногах, парень снова побрёл домой. Вначале он делал это по инерции, считая квартиру самым безопасным местом. Но чем выше он поднимался, тем страшнее ему становилось. Он замер у двери, держа в руке ключ, и не решался вставить его в замочную скважину. Изнутри, даже сквозь толстую железную дверь, доносился громкий стук.
– Эй, какого хуя… – Дверь соседней квартиры распахнулась.
На лестничную площадку вышел сосед из смежной квартиры. Нет, этого мужика Игорь не боялся, он был самым обычным человеком. Всю жизнь проработал на заводе, крепкий и жизнерадостный тип. Каждый раз при встрече называл Игоря пионером и отпускал какую-нибудь добрую, но крайне тупую шутку. Однако сейчас он был явно недоволен шумом, который устроили соседи.
– Игорь, ёпт, вы какого хуя там на ночь глядя?! – выдал он и уставился на парня в ожидании адекватного ответа.
– Да какая ночь, дядь Вить? – ответил он. – Время едва за пять часов перевалило.
– И чё, я должен после работы грохот ваш слушать?! У вас там ремонт, что ли?
– Типа того, – поморщился парень, не зная, как объяснить происходящее.
– Ёпт, днём этой хуйнёй заниматься нужно, – пробормотал сосед, и, открыв дверь, вдруг остановился. – Иди скажи, чтоб заканчивали к хуям, иначе ментов на вас вызову. Совсем уже… ёпт…
Он добавил что-то ещё, но фразу оборвала закрывшаяся за ним дверь. Игорь некоторое время стоял неподвижно, а затем всё же отомкнул замок и снова вошёл в квартиру. Поморщился от запаха дерьма и, схватив кроссовки, хотел снова выскочить обратно. Но стук вдруг прекратился.
Парень замер, прислушался, но дом погрузился в полную тишину. Лишь слабое бормотание телевизора проникало через стены соседней квартиры. Похоже, дядя Витя решил прибавить звук, чтобы не слышать грохот.
Игорь крадущейся походкой подобрался к двери маминой спальни и приложил ухо к створке. Нет, тот, кто находился внутри, никуда не исчез, он продолжал скрестить, но теперь уже в стену. Видимо, его привлёк звук телевизора, что доносился оттуда. Но кто это мог быть? В смысле, кто пролез к ним в дом? Зачем он нагадил на кухне и что вообще с мамой?
В этот момент кто-то наверху спустил воду в унитазе. Поток обрушился вниз по стояку, оповещая об этом всех до самого первого этажа. И тот, кто закрылся в комнате мамы, тут же отреагировал на изменение обстановки. Очередной удар обрушился на дверь, заставляя Игоря вздрогнуть и отскочить. Он едва не завалился на пол, запнувшись о край дорожки, что заканчивалась в этом месте. Но шум лишь раззадорил таинственного гостя, и тот забарабанил в дверь с новой силой.
– Да ёбаный рот! – раздался глухой крик из-за стены. – Заткнитесь вы нахуй…
Продолжение фразы утонуло в грохоте. Было похоже, что проникший в дом навернулся на пол всем пластом. Однако при этом он не издал ни малейшего звука (в смысле – стона) или чего угодно, чем по обыкновению должно сопровождаться подобное. Что в этот момент перемкнуло в голове у Игоря, наверное, не скажет ни один психотерапевт. Возможно, адреналин превысил все возможные пределы, а может, дома и стены помогают. В общем, парень решил, что сейчас настал самый лучший момент для атаки на злоумышленника.
Он повернул круглую ручку и толкнул дверь. На полу ворочалась какая-то женщина в халате матери. Взъерошенные волосы торчали во все стороны, а движения такие, словно в ней сидит не один литр самогона. В тот момент Игорь слабо вникал в ситуацию, страх гнал его вперёд. А может, это было какое-то другое чувство? В любом случае для анализа не самый подходящий момент.
Драться парень никогда не умел. Да его телосложение и не подходило для этого, даже если бы он старательно, ежедневно посещал спортивные секции по единоборствам. Нет, что-то из него там однозначно бы вылепили, но он их не посещал. А потому всё, на что он был способен, – это отвесить пинка женщине, которая уже поднялась на четвереньки.
И кое-каких результатов он всё де добился. Бомжиха (как он считал на тот момент) вновь растянулась на полу и опять не издала ни единого звука. Она вцепилась пальцами в ковёр, сжала их и подтянула тело. Игорь даже в самых страшных кошмарах не мог себе представить, что кто-то способен обладать подобной силой. Но вот оно, прямо перед глазами, и уже готово занять вертикальное положение. Парень смотрел на женщину, не в силах пошевелиться от страха.
Он уже давно пожалел о том, что ворвался в комнату, и даже о том, что вообще родился на свет таким убогим слабаком. Ужас поглотил его настолько, что он не почувствовал, как горячая моча́ потекла по ногам, образуя жёлтую лужу на полу. Но всё это было лишь цветочками. То, что он испытал, когда женщина наконец поднялась и повернулась, изменило его жизнь на «до» и «после».
На Игоря смотрела мама. Точнее, её мёртвая оболочка. Да и как смотрела? Её глаза были мертвы, их словно заволокло белой пеленой. Они больше не двигались, постоянно пялились в одну точку, и это казалось неестественным. Впрочем, и лицо матери больше не выражало эмоций. Оно застыло каменной маской, лишь рот безмолвно открывался, превращая происходящее в натуральный кошмар.
Ужас, что сейчас испытывал Игорь, сложно передать словами. Не каждый человек в своей жизни испытывает такое, даже глядя в глаза смерти. Он поглотил его полностью, сожрал, переварил и выплюнул, чтобы снова с жадностью наброситься и перемолоть остатки. Говорят, в такие моменты перед глазами пролетает вся жизнь, но что он мог вспомнить? Как его унижали в школе? Как избивали одноклассники? Или то, как он по ночам сжимал тощие кулачки, желая им всем мучительной смерти?
Мгновение – и немая сцена пришла в движение. Мама сделала шаг навстречу, и в этот момент случилось то, о чём Игорь втайне мечтал всю свою жизнь: страх отступил. Он не просто улёгся, постепенно снижая обороты, нет, он просто исчез. Пелена спала, и мозг вдруг сделался ясным, притом настолько, что парень оценил всю ситуацию за один миг. Но вместе со страхом исчезли и другие эмоции, словно кто-то невидимый рванул вниз рубильник.
Игорь молча развернулся и вошёл в свою спальню. Он точно и чётко понимал, что и в каком порядке нужно делать. Парень больше не суетился, его перестало трясти, а где-то глубоко внутри зарождалось новое, неведомое чувство. Оно было ещё непонятным, нераскрывшимся, словно молодой бутон, но Игорь уже желал к нему прикоснуться.
Он встал на четвереньки и, сунув руку под кровать, нащупал там гантель. Её холод придал парню дополнительной уверенности, а свежий бутон новых эмоций слегка приоткрылся, обещая превратиться в цветок невероятной красоты.
Игорь шагнул к мёртвой матери и, когда расстояние сократилось да минимально возможного, со всего размаха опустил гантель на её голову. Послышался глухой стук, но мать по прежнему оставалась на ногах и тянула к сыну скрюченные пальцы. Ей даже удалось схватить его за руку, и Игорь осознал, что если не доведёт дело до конца, ни за что не сможет разжать эту хватку. Он не почувствовал боли, но пульсация крови в пальцах подсказала ему, насколько сильны руки матери. А она, раскрыв пасть, уже тянулась к его предплечью.
Игорь любил всё, что было связано с гибелью человечества, и фильмы о зомби не стали исключением. Потому он точно знал, что его ждёт, если зубы сомкнутся на его плоти, и подыхать (а уж тем более обращаться) не собирался. От того трусливого ботаника ничего не осталось. Будь мама жива, она бы ужаснулась тому монстру, в которого превратился её любимый сын.
Второй удар вышел более точным, и глухой стук сопроводил уже влажный хруст. Но мать всё так же продолжала тянуться к предплечью, и Игорь ударил ещё раз, а затем ещё и ещё. Он не прекратил бить, даже когда от лица матери совсем ничего не осталось. Кровавые ошмётки летели во все стороны, клок волос прилип к орудию и противно шмякнул о стену позади, когда Игорь занёс гантель для очередного удара.
Опустив её в последний раз, он вдруг расхохотался. Глядя на изуродованный труп, он наконец в полной мере ощутил то самое чувство, что наконец раскрылось и расцвело в полную силу. Да, это было именно то, о чём он всегда мечтал. Ему вдруг стало так легко, так хорошо и прекрасно, как никогда в жизни. И хохотал он так же легко и непринуждённо, по-настоящему, открыто и никого не стесняясь.
Идиллию разрушил настойчивый стук в дверь.
– Блядь! Эта хуйня ещё долго будет продолжаться?! – прогремел за дверью голос соседа.
Игорь поднялся и направился к двери. Весь перепачканный кровью и мозгами, с прилипшим осколком кости на лице. Он распахнул створку и уставился на соседа, всё ещё продолжая сжимать окровавленную гантель.
– Ёпт, – опешил дядя Витя. – Ты чего это, Игорёк?
– Простите, дядь Вить, – оскалился парень, хотя он вовсю пытался изобразить дружелюбную улыбку. – Мама мясо на рынке купила, вот порубить пытаемся.
– Этой хуйнёй вы его всю ночь рубить будете, – кивнул тот на гантель.
– Да это я сверху по топору стучу, – оправдался парень.
– Понятно, – как-то сразу смягчился Виктор. – Ну, вы это, ёпт, заканчивайте уже, в самом-то деле. Дайте отдохнуть после смены, ёпт.
– А мы всё, больше не будем, – снова оскалился парень. – Ещё раз извините.
– Ой, да ну вас, ёпт, – отмахнулся тот и скрылся за дверью.
Игорь с ехидной ухмылкой захлопнул дверь и бросил взгляд на обезображенное тело матери. Он уже понял, что миру настал конец, но не собирался трезвонить об этом на каждом углу. Напротив, сейчас он смоет с себя кровь, выпотрошит все мамины заначки и как следует приготовится к грядущему. А когда всё случится, он выйдет на улицу и покажет всем тем ублюдкам, что издевались над ним. Ведь в хаосе, который непременно настанет, уже никто не понесёт наказания, чего бы он ни сделал.
От этих мыслей в штанах у Игоря потяжелело, возбуждение дрожью пробежало по телу, и он как-то иначе взглянул на труп матери, что лежал посреди прихожей, раскинув ноги в стороны. Но он не решился на гнусный поступок, и вовсе не по моральным соображениям. Его не прельщала возможность заразиться. Тот факт, что всё его лицо было перепачкано заражённой кровью и часть её даже попала в рот, почему-то не вызывал опасений.
Однако возбуждение никуда не ушло и требовало немедленной разрядки.
Игорь перешагнул через тело матери и вошёл в ванную. Сбросив грязную одежду, он включил душ и, забравшись под горячие струи, наконец удовлетворил себя рукой. И снова всё ощущалось как-то иначе, более ярко, словно он переродился, стал совершенно другим человеком.
