Максим Александрович Жирнаков
Розовые волосы
Школа имела аж пять выходов, в связи с пандемией, поэтому здание можно было покинуть с любой стороны, как тебе только удобно… и сейчас им обоим удобнее всего было бы не пересекаться у главного входа, поэтому они направились в два разных конца школы и покинули ее, забыв пробить карточки на турникете.
Забавно, что дорога домой вывела их на одну тропу. Поначалу они не узнали друг друга из-за курток и шапок, зато потом шли почти бок о бок, молча, будто и не замечают друг друга. Комично смотрелась ситуация, когда они шли нога в ногу (а при попытке не идти так, их ноги плелись узлом), одновременно замедлялись и ускорялись (дело чуть не дошло до полной остановки) и сворачивали на каждом углу в одну сторону.
– Сп-спасибо. – Наконец-то, спустя шесть минут, подал голос Слава.
– За что? – бросила Лена.
– Ты дала мне списать. Кстати, почему?
Потому что ты смотрел на меня такими жалостными глазами, что я тебя просто пожалела!
– Тебе же не нужна еще одна двойка? – пожала она плечами. – Просто помогла.
– Спасибо еще раз. Хотя я более чем уверен, что она эту пятерку не выставит, как всегда…
– Да вот именно, а два сразу ставит, как только ей лист на стол кладешь!
– Это точно, – усмехнулся Славка. – У нее шиза видимо.
– Да у нее точно крыша уехала, далеко-далеко! Че стала так прикапываться ко всем? Особенно к тебе! Прикольные же волос-с-сы…
Поняв, что ее язык не удержался, чтобы не сказать истинное, она протянула последний слог и насторожилась, слегка вспотев под белой шапкой. Славка тоже не ожидал такого от нее, поэтому тоже застопорился.
– Ты… считаешь их прикольными?
– Ну да, – налегке ответила Лена и подняла глаза на серую шапку, что скрывала крашенные волосы. – Можно посмотреть?
– Ну… – Слава неряшливо побегал глазами по сторонам (мало ли кто-то увидит его «репу») и стянул шапку. На мартовском холоде оказался градиент, корень которого начинался шатеном и постепенно, из солнечно-золотого цвета, переливался в бледно-малиновый. Лена протянула к его прекрасным волосам руку и начала их щупать с застывшими глазами и поджатыми губками.
Слава стоял, как дерево, не знал, как реагировать и что говорить. Он заметил, что на протянутой руке оттянулись рукава куртки и блузки, открыв руку Лены. Все это время она скрывала легкий волосяной покров, который мог вызвать отвращение практически у любого парня.
Лена не сразу заметила, что Слава уставился на ее оголенную руку, но когда это произошло, она оттолкнула его и оттянула рукав, прижимая руку к себе.
– Ты ничего не видел! – рявкнула она.
– В смысле?
– Ты знаешь, о чем я. – Он не знал; то есть, сначала не понял, о чем она говорит, но много времени для осознания ему не понадобилось.
– Покажи, – сказал он неожиданно даже для самого себя.
– Что!?
– Просто покажи, – в ответ на эту просьбу он услышал «зачем?», только в более грубой форме. Он решил не ждать, пока Лена сама засучит рукав, а действовать: подошел, нежно взял ее руку (она не сопротивлялась) и осмотрел то, из-за чего всю жизнь комплексовала Лена. – И ты этого стесняешься?
Она ранимо кивнула.
– Фигня какая-то.
– Фигня?! Меня из-за этого знаешь, как называли? – тон голоса давал понять, что до слез не так уж и далеко. – Тебе этого не понять! Ты можешь хоть весь чернющими волосами покрыться и тебе ничего не будет!
