Максим Безверхний
Падшие
Глава 2
II
ноябрь 2018
Было обычное морозное утро, за окном уже были слышны шаги отважных сотрудников «капиталистической перерабатывающей машины» и школьников, которые еще не познали час своей участи, так, по крайней мере, типизировал этих людей наш герой. Михаил сидел на краю кровати, вслушиваясь в цоканье каблуков, и считал в мыслях: «1… 2… 3… 4… 5…», – этот счет помогал ему сконцентрироваться на реальности, не всегда помогало, но другого способа у него не имелось. Он с трудностью поднял свое бледное тело, казавшееся ему якорем какого-то громоздкого североатлантического ледокола, и неспешно пошел умываться, завтракать шоколадными хлопьями с молоком и собираться на учебу. Хоть он и жил в десяти минутах от университета, он регулярно на немного опаздывал. Уже усевшись за парту, Михаил понимал, что этой ночью он не смог выучить строение костей нижней конечности на латыни, да и на русском не пытался, а преподаватель начнет привычным образом опрашивать по списку, но ему этот факт, можно сказать, был безразличен. Данное положение вещей его устраивало, даже буквально, столы в ряд, стулья, голоса, всё было уже знакомо и привычно. Он всматривался в пространство бесцельно, в создании воцарилась пустота, возможно, влияние транквилизатора, но состояние «ничто и нигде» ощущалось им весьма комфортно, точнее, эта внутренняя тишина была тем, что бы он хотел испытывать на постоянной основе.
Его всепронизывающий покой вдруг нарушил хриплый голос, будто удар кувалдой по перепонке.
– Молчанов.
В этот момент по ощущениям его низвергнули с Эвереста, и со всей силы он приземлился на этот несчастный стул для пытки. Он направил взгляд на преподавателя, всё вокруг стало каким-то пластмассовым, это вызывало какую-то странную нотку омерзения, – Вот бы сейчас сюда грохнулась ядерная бомба, – с искренним желанием прокрутилась у него эта мысль, он по-настоящему хотел нажать на пульт, чтобы всё остановилось, установить паузу для всей реальности.
– Молчанов, вы будете отвечать?
– Да… нет… простите. Я не буду отвечать, я не готов.
Его реакция, понятное дело, вызвало небольшое удивление у однокурсников и преподавателя. Михаил понимал, что сейчас он в центре внимания, но он не чувствовал ни грамма стыда или чего-то еще, что предполагалось в такой ситуации. Он просто сидел, смотрел на всех и более ничего, был во времени и пространстве, так можно обозвать его состояние.
– Ребята, хочу вам напомнить, что вам не обязательно становиться врачами. Сейчас как раз подходящий период, чтобы внимательно обдумать, готовы ли вы продолжать этот путь, – совершенно спокойно сказал преподаватель.
Эти слова слегка коснулись верхних слоев сознания Миши, он не понимал, было ли это небольшим проявлением эмпатии или некой вставкой, чтоб занять витающую странность в атмосфере.
Вечером после «очередного дня социальной пытки» по-классике студент зашел в ближайшую забегаловку, где всегда берет себе сэндвич с соусом барбекю, который позволял хоть на языке почувствовать некоторые краски жизни, но и каждый раз эта временная физиологическая радость становилась всё более угасающей.
Следующие часы перед сном не представлялись чем-то интересным и наполненным, только пережевывание информационного фастфуда, от которого уже по-настоящему становилось дурно. Когда Миша уже лежал на кровати, он некоторое время бездумно прокручивал свою считалочку, чтоб не дать пространство для других мыслей, в этот раз ему удалось, и этот некий ритуал позволил ему уснуть.
Новый день благоволил чем-то приятным, вечером он должен был встретиться со своими друзьями, всю каждую неделю он с большой надеждой ожидал этого момента, так как прогулка и несложная беседа по-настоящему позволяли ему соприкоснуться с той детской частью внутри, что так сильно жаждала радости, веселья, и это было искренне, насколько возможно.
По привычке они зашли в своё любимое азиатское кафе, где была непринужденная атмосфера и расслабляющая ненавязчивая музыка, то, что надо для спокойных разговоров. Миша большую часть времени молча наблюдал за процессией вокруг, это вызывало в нем необычное ощущение, будто он находится в каком-нибудь сериале с хорошей концовкой, приятно опьяняющее состояние, что для него было как драгоценный ресурс.
– Ты расскажешь нам правду?
– Что? – и вновь по его телу прошелся уже знакомый тревожный трепет, словно скрежет ногтей по доске.
– Ты чего? Я поинтересовалась, расскажешь ли ты нам как у тебя дела с учебой. Что решил, будешь продолжать?
«Как странно. Видимо, моё сознание затуманено, и мне слышится что-то иное», – с удивлением подумал он про себя.
– Сложновато, но думаю, мне надо просто перетерпеть, и будет полегче.
– Хорошо. В любом случае, ты всегда можешь выбрать другой путь в любой момент, это ведь важно чувствовать себя на своем месте.
Они выпили каждый по бутылке пива и пошли гулять по главным улицам города, напевая смешные попсовые строчки.
«Да, вечер был прекрасным». Уже дома Миша, имея небольшой заряженный импульс от встречи, прибрался, пропылесосил и помыл полы, что обычно происходит раз в месяц. Только одно словосочетание довольно стойко застряло в его голове: «на своем месте». В этот раз он просто размышлял, есть ли приготовленное для него место в этом Мире, или это всё выдумка, которая немного успокаивает нутро человека, но эти вопросы его не угнетали, опять-таки, он внимательно наблюдал за этим потоком динамично проскакивающих слов, только без оценок.
Раннее утро. «Что-то не так» – первая мысль после пробуждения, что прозвенела как колокол среди ясного дня. Его голову будто окружило множество рук, активно давящих со всей силы. Он предположил, что это действие смешения алкоголя с таблетками: «Я же знал, что мне будет плохо. Какой же я идиот». В этом сметенном состоянии он всё-таки пошел на учебу, в этот день были лишь лекции, и ничего отвечать не пришлось, это облегчило его участь на этот раз. До некоторого момента он был в режиме автоматизма, пока вдруг вновь, когда он уже пытался уснуть, стремглав не пробилось «на своем месте», но теперь мысли обрушились на него всей своей мощью, будто стая бешеных собак, кусая понемногу и не переставая:
«1… 2… 3… Хватит думать и надеяться, что я способен справиться».
«1… 2… Я так сильно хочу всё закончить, но как я скажу об этом близким? Мама… она такая добрая, она всё делает ради меня, а я кусок дерьма, неспособный даже просто существовать».
У него навернулись слезы, образовался противный огромный ком в горле, еще немного и будет надрыв.
«Я… я так устал.. Боже! Как же я устал от своей ничтожности! Да как так, что мне делать, сколько можно?!»
В ответь лишь тишина пустой комнаты в тусклом свете.
Его, по ощущениям, разорвало от снаряда, пробивший насквозь его сердце. Буря ужаса, разочарования и отвращения полностью захватили его разум, высасывая всё то, что позволяло чувствовать себя человеком. Он открыл заметки в своем смартфоне, и слова полились:
«Я знаю, что у меня не самая худшая жизнь, и что мне не следует даже думать о чём-то плохом, но мне плевать, я устал от этой жизни.
Я пытаюсь забыться в гулянках с друзьями, в клубах, где могу напиться и просто танцевать…хочу чувствовать тишину, покой, и чтобы это было вечно, ощущение умиротворения – пока единственное, что приносит мне по-настоящему радость…да я люблю всех своих близких, все эмоции и чувства к ним, их отдачу, но ощущение, что я специально себе это навязываю, чтобы не съехать с концами, мне надоело быть хорошим мальчишкой, поэтому я пытаюсь строить образ равнодушного, и на самом деле…мне сейчас безразлично всё…реально, я ничего не чувствую, либо не понимаю, все эмоции и чувства превратились в единую смутную кашу, и с одной стороны это классно, с другой не знаю…это странно.
Мне дискомфортно мое тело, моя кожа, мое телосложение, мой вес, мое лицо, форма лица, мне не нравится мой нос, нечеткие черты лица, я ненавижу свою кожу на лице и голове, это ПРОСТО УЖАСНО! Меня тошнит от своей человеческой натуры, от того, что мной управляют вещества в мозге, я не хочу существовать, я не хотел рождаться, хочу в небытие, всё странно… Я разочарован в Мире, особенно в людях, раньше я хотел помогать людям, пытался разглядеть в каждом ядро доброты, даже в тех, кто этого не заслуживал…а сейчас, я разочарован. Я не хочу помогать людям, люди ужасны, да, возможно, не все, но, в целом, сущность человека мне противна, это хуже животной натуры, люди жестоки…и им нравится эта жестокость, им нравится быть жуткими тварями, им нравится боль, и я также осознал это в себе…это ужасно.
Я сильно разочарован в жизни».
Когда Миша дописал, он прислонился спиной к стене, и несколько минут смотрел в пустоту, слезы уже высохли на его щеках.
«Какой же я всё-таки ужасный человек», – вырвалось у него из уст. Он чувствовал тотальную усталость вперемежку со злостью.
***
– Был один человек, думаю вам он знаком, доктор Фройд, если на немецкий манер. Ох, какие дивные мысли у него были касательно, так называемого, «инстинкта смерти», какое же всё-таки мощное и изумительное название, предполагаю, в этом есть доля правды.
– Вы считаете, что человека неустанно влечет в эту вечную тьму?
– Конечно, жизнь этому доказательство. Человек рождается, чтобы когда-то умереть. Космическая черная дыра – удивительное явление, и самое чудесное, человек безмерно хочет окунуться всем своим познанием в эту бездну, которая всем своим существованием норовит разорвать на атомы всё живое. Я по-своему разделяю этот интерес.
– А как же радость, вдохновение, счастье… любовь?
– Знаете, Эрнест, а это самое поражающее меня – человек спокойно сочетает всё это множество, походит на изнуряющий челночный бег. И видимость выбора в определенный момент какого-то чувства – лишь видимость. Эта постоянная разрывающая динамика, и правда, изнуряет.
***
Его глаза уже слипались, так как он потратил кучу сил во время своей истерии, но он всё-таки смог встать с кровати, дойти до тумбы и взять упаковку с таблетками. Миша держал упаковку и пытался хотя бы слегка что-то почувствовать.
«Ничего… ладно».
Он выдавил где-то горсть таблеток, налил в стакан воду, и начал пить до одной.
«1… 2… 3… 4… 5…».