Максим Фарбер
Три нянюшки
– Ну полно, моя леди, полно. Слезами-то горю, сама знаешь, не помочь. Хватит тебе зелёного злыдня дожидаться, аки покорной овечке – торопись, хватай малыша, беги.
Она так и сделала. Схватила Джима в охапку, ринулась прочь…
А Сикль-Фут – сами понимаете – услышал. Уши у него – дай Бог каждому. Выбежал из-за ширмы, застучал зубами (ненаточенными). Замахал грязной лапой на Ворона: ты что, мол, тут делаешь вообще… Побежал по канализации; рычит, хрипит, едкой слюной на землю брызжет.
Наша героиня тем временем мчалась, ног под собой не чуя… Но – уже когда няня с мальчиком из рабочих кварталов выбралась, он её догнал. Вырвал Джима из объятий молодой женщины. Грубо толкнул её наземь, ударил лапой в спину – и к себе, под землю, пока та от падения не оправилась.
Розалинда пришла домой вся в слезах; "хорошо, что Эдвард пока не вернулся!" – сказала мадам Дженет. – "А то влетело б тебе, как следует… и как не следует, увы. На вот, дорогая, глотни анисовых капель. Успокойся, сядь, будем вместе решать, как сейчас поступим".
– Да что тут решать! – вскричала вторая няня, мисс Натали. – Я пойду, и сама всё сделаю. Вот увидите!..
Сорвала передник, за неимением косынки накрутила себе над темечком хитрый-прехитрый тюрбан из полотенец, да и в погоню за страшным Сикль-Футом. Видели её в Кленовом Переулке, видели у Вестминстерского аббатства, а потом – на Восточной стороне города…
– Держись, мой маленький! Крепись! Я скоро; я уже. Приду… и спасу!
Только (вы, читатель, наверняка уже догадались) и у неё не получилось абсолютно ничего. Даже – хуже. Пришла одна, без Джима, вся исцарапанная; а на лодыжке багровеют следы зубов.
Рози гневно сплюнула. Сгребла мисс Натали в охапку, будто куль с крупой, бросила её в кровать. Велела:
– Спи! Чтоб сегодня ночью больше никаких авантюр!!
А та, конечно, и сама не рада, что пошла без спросу. "Ох, горе мне с вами", – думала про себя мадам Дженет. Покачала головой, но ничего не сказала.
Что же делать, – "Пойду теперь я…" Обвязала мисс Виктория волосы платочком; рванула, как кеб по мостовой.
Нога – правая – у ней была на ручном приводе. Подкрутивши его как следует, промчалась третья нянька до рабочих кварталов, и почти до самой подземной решётки уж добралась…
Вдруг – вышел завод! Был, да весь вышел!
Стоит она, вцепилась застывшими ладонями в люк канализации, а открыть не может – "missing velocity, сэры и леди! And… none of the former activity!"
Грязномордое страшило увидело, услыхало – рёв-то такой поди не расслышь… Ну и приползло, что твой таракан на кусок кремового пирога. Из-под люка клычищи скалит, ухмыляется и поет:
– О, я зубы точу – мои хищные, жадные зубы –
Чтоб девчонку сожрать, заодно и с парнишкою глупым,
Разорвать до костей, насладиться податливой плотью…
Пусть вам всем будет худо, а мне – хорошо! И не может быть, братцы, иначе.
Но тут, видно, молитва третьей нянюшки (а может, и первой, и второй, и всех их вместе) дала свои плоды. Ещё кое-кто к ним на помощь явился: сам мистер Фанни, меч свой зазубренный, в Индии добытый, гордо на плечо вскинув. И леди Дженет, немедля сумкой по голове негодного Сикль-Фута стукнувшая.
А потом – глядишь – мисс Розалинда и мисс Натали через перекрёсток мчатся. Одна ведёт за собой гнома (а гном – толкает дрезину, а на той дрезине госпожа горных фей стоит, из широкого карамультука бабахает!) Другая – тоже не одна, с соседями. Бакалейщик наготове держит банку солёных огурцов, кого ни попадя готов ими бомбить… а мясник размахивает громадной свиной костью, "сейчас", кричит, "будем всех мерзавцев и подлецов по голове благословлять!"
