Максим Горький
О евреях
Невиноватого – не судят, не бьют.
Уж ему-то надо бы знать, что на святой Руси слишком часто судят и бьют невиноватых, но его представления о правом и виноватом издревле спутано, чувство несправедливости слабо развито в его неясной душе, искаженной татарщиной, боярщиной и ужасами крепостного права.
Деревня не любит людей беспокойных, даже и тогда, когда это беспокойство выражено в стремлении к лучшей жизни. Мы все – очень восточные люди, мы любим покой, неподвижность, и бунтарь, даже если это Иов, восхищает нас только отвлеченно. Люди шестимесячной зимы, туманных мечтаний, мы любим красивые сказки, но желание красивой жизни не развито у нас. И когда в плоскости ленивой нашей мысли является что-то новое, беспокоящее, – мы заботимся не о том, чтобы принять и доверчиво изучить новое и чтобы поскорее загнать его в темный угол души и похоронить там, – пусть не мешает привычному прозябанию в бессильных надеждах, сереньких мечтах.
Кроме народа, есть еще «чернь» – нечто внесословное, внекультурное, объединенное теимным чувством ненависти ко всему, что выше его понимания и что беззащитно. Я говорю о той черни, которая – у Пушкина – определяет сама себя такими словами:
«Мы малодушны, мы коварны.
Бесстыдны, злы, неблагодарны,
Мы сердцем хладные скопцы,
Клеветники, рабы, глупцы».
«Чернь» и является, главным образом, выразительницею зоологических начал таких, как юдофобство.
А евреи беззащитны, и это качество особенно пагубно в условиях русской жизни. Достоевский, глубоко зная русскую душу, не однажды указывал, что беззащитность возбуждает в ней сладострастное влечение к жестокости, к преступному. За последние годы на Руси развелось довольно много людей обученных думать что они – самые лучшие люди на земле и что враг у них инородец, и прежде всех – еврей.
Этих людей долго и настойчиво убеждали в том, что все евреи беспокойные люди, забастовщики, бунтари…
Потом их осведомили, что евреи любят пить кровь ворованых мальчиков.
В наши дни им внушают, что евреи Польши – шпионы и предатели.
Если вся эта проповедь ненависти не принесет плодов кровавых и позорных, то только потому, что столкнется с равнодушием русского народа к жизни и исчезнет в этом равнодушии, разобьется о китайскую стену, за которую спрятан наш, все еще неразгаданный народ.
Но если это равнодушие будет возмущено усилиями проповедников ненависти, – еврейство встанет перед руссим народом, как племя, обвиненное во всех преступлениях.
И не впервые еврей будет поставлен виновником всех бед русской жизни, он уже не однажды являлся козлом отпущения за грехи наши, уже платил имуществом и жизнью за то, что помогал нам в судорожном нашем стремлении к свободе.
Я думаю, не надо напоминать о том, что наши «освободительные движения» странно заканчивались еврейскими погромами.
II.
Жизнеспособно и культурно только то общество, которое построено на идеях права и справедливости, ибо лишь эти идеи помогают людям побеждать зоологические начала эгоизма, только они способны внести в хаос темных чувств человека облагораживающий его свет разумной воли.
Справедливость – это та «Песнь песней», которую должны неутомимо петь все разумные люди мира, все, кто уважая себя, требует уважения к себе.
Признай за всеми те права, которых жаждешь сам, и все признают за тобою твое право быть тем, кем ты в силе быть, – это единственно прямая, честная тропа, которая приводит человека к свободе.
Русь, как это всем известно, особенно нуждается в развитии и защите идей политический и социальной справедливости, – что иное, кроме этих идей, может объединить все живые силы нашей страны, разноплеменной и неустроенной?
Русскую землю населяют свыше ста разноязычных, разноверных народностей; людей державного великоруссого племени только пятьдесят пять миллионов из ста семидесяти, не ясно ли, что нашим культурным лозунгом должен быть лозунг – свобода и единство?
Ни одно из государств мира не имеет пред собою столь грандиозной организаторской работы, ни одно из европейских обществ на обязано так энергично и чутко заботиться о внутреннем свободном слиянии всех своих творческих воль и умов, как это выпало на долю русского общества.
И нет ни одного общества, которое относится так пассивно и невнимательно к интересам и культуре инородных племен, как пассивно относимся мы, русские, к жизни племен и народностей, входящих в состав нашей империи.
Может быть, пессимисты скажут, что люди, неспособные бороться за свои права, тем более неспособны действенно защищать права иноплеменного народа; но ведь сказать так, это значит признать русское общество, русский народ духовно мертвым.
Мы непоколебимо верим в молодые, еще скрытые силы русского народа, мы верим в разум страны, в ее волю к доброй, справедливой жизни.
Но посмотрите: государство и общество берут у евреев все, что они могут дать, – ум, энергию, жизнь, – не давая им необходимейшего – возможности жить, учиться, свободно развивать свои богатые способности. Есть люди, которые жалуются, что евреи эксплуатируют русский народ, есть даже люди, которые будто бы боятся, что евреи способны поглотить всю Россию.
