Максим Горький
Пять лет

Полная версия

Но, ненавидя нас, лавочники заключают с нами договора о дружбе для того, чтоб нашей силой пугать друг друга, и чтоб, живя с нами в «добром мире», тихонько готовиться к войне против нас. Они, разумеется, помнят о том, что волки всегда пожирают раненого волка своей стаи, и, если кто-либо из лавочников, напавших на нас, будет ранен – обессилен, – стая пожрёт его. Охотно говоря комплименты нашей работе по организации социалистического общества равных, лавочники держат у себя и подкармливают людишек царской России: промышленников, генералов, авантюристов, журналистов и прочих выродков, которые и раньше, живя захребетниками трудового народа, плоховато знали этот народ, а теперь уже совершенно не имеют представления о том, каков он стал.

Не способные понять ничтожного – сравнительно – значения той – иногда постыдной – правды, которую так открыто и мужественно порицает наша пресса, «бывшие люди» обрабатывают её в ложь и клевету на тот самый народ, который они якобы любят. Это заявление о «любви к народу» является только маленьким противоречием подленькому поведению. Оно уже не возмущает. Врут враги так же бездарно, как это они делали в прошлом, – врут, пытаясь оглушить себе подобных цифрами. На строительстве Беломорско-Балтийского водного пути, где люди, в целях повышения их рабочей энергии, были поставлены в хорошие условия жилища и питания и где смертность не превышала естественного процента, эмигранты уморили на бумаге своих газет несколько десятков тысяч людей за двадцать месяцев. Европейские журналисты сообщают грязную клевету дряхлой царской эмиграции через свою прессу своему мещанству, пытаются отравить ложью классовый инстинкт рабочих. В каждой стране Европы существуют «Друзья Союза Советов», и предполагается, что это – лучшие, наиболее честные и брезгливые к подлости люди каждой страны. Несколько удивляет терпимость этих людей к проповеди эмигрантов, монархистов и фашистов, которые, кроме болезненной склонности ко лжи и клевете, обнаруживают склонность также к террору, но, за неимением Жореса, убивают Думера^[3].