Максим Горький
Весенние мелодии
– Фа-акт! – сказала ворона, окинув собеседника благосклонным оком.
– К вышеизложенному должен добавить, – продолжал ворон, – означенные чижики выражают недовольство по поводу того, что ручьи, из коих они утоляют жажду, якобы – мутны, некоторые же из них дерзают даже мечтать о свободе…
– Ах, это они всегда так! – воскликнул старый воробей. – Это от молодости у них, это ничуть не опасно! Я тоже был молод и тоже мечтал о… о ней…
– О – ком?
– О ко… ко-ко-ко-кон…
– Конституции?
– Только мечтал! Только мечтал-с! Разумеется – скромно мечтал… Но потом – это прошло, явилась другая «она», более реальная… хе-хе-хе! и, знаете, пожалуй, более приятная, более необходимая воробью… хе-хе…
– Э-гм! – раздалось внушительное кряхтенье. На ветвях липы явился действительный статский снегирь, он милостиво раскланялся с птицами и заскрипел:
– Э, н-не за-амечаете ли вы, господа, что в воздухе пахнет чем-то, э…
– Весенний воздух, ваше-ство, – сказал воробей. А ворона томно склонила голову набок и каркнула звуком нежным, как блеяние овцы:
– Факк!
– Н-да… Вчера за винтом то же самое говорил мне один потомственный почетный филин… «Чем-то, говорит, э, пахнет…» А я ответил: «Заметим, понюхаем, – разберём!» Резонно, а?
