Максим Исаевич Исаев
Солнце моё золотое
– Почему любила? Её нет в живых?
– Жива и здорова она, папа! Жива. И до сих пор любит тебя. И ждет.
– Ждёт? Она меня ждёт до сих пор? Как это? Ах, как это хорошо. Хорошо. Я её тоже… Никогда не забывал. Почему сама не приехала?
– Ну, папа, она же не знала, как ты. Что ты скажешь…
– Как, не знала! А что я могу сказать! Ничего не могу сказать! Могу только радоваться. Хорошо. Сам поеду. Вместе поедем за ней. Привезем.
– Она будет очень рада.
– Что мы сидим, доченька! Надо стол накрыть. Соседей позвать, радостью надо поделиться, пусть соседи радуются.
С этого момента мы Саида уже не узнаём. Его как будто подменили: живой, радостный, немного растерянный, он выбежал во двор, стал кричать соседу:
– Иван! Иван, ну-ка поди сюда!
На крик Саида выбежал Иван и, увидев его в таком состоянии, спросил удивлённо:
– Что такой возбуждённый, Саид?
– Да ты проходи, Иван, проходи! Радость у меня! Смотри кто ко мне приехала! Дочка приехала!
– Не понял. Ты же говорил, что дочери нет у тебя.
– Есть! Есть! Она из прошлого пришла. Бог смилостивился надо мной!
– И в бога ты не веришь…
– Верю. Теперь верю. Без бога такое не могло. Да ты проходи, проходи! Познакомлю тебя. Проходи. Она в доме.
Не дав опомниться Ивану, Саид затолкал его в дом. Увидев перед собой Ирину, Иван поздоровался машинально, глядя на неё изучающим взглядом:
– Здравствуйте!
– Добрый день! Я Ирина. Дочка папы Саида.
– Очень приятно. Иван. Я соседа ещё не видел таким! Сияет весь. Теперь вижу, есть чему радоваться. Саид, у тебя очень красивая дочь!
– Не смущайте меня, Иван!
– Красота создается в любви, Иван. Только в любви. Небо раскрылось надо мной, солнце засветило. Исчез туман в глазах моих. Надо это отметить. Надо поделиться с соседями. Надо позвать. Иван, я пойду до Николая, барашки у него. Сторгуюсь. Зарежем барана, соседей позовем.
– Папа, может, не надо барашку? Жалко мне её.
– Доченька, какой же без барашки праздник! Такое событие! Такое счастье! Я не могу без барашки. Пусть соседи знают, какая радость у меня! Иван, позови соседей, пака я с барашкой буду возиться. Пусть все придут. Тут во дворе и накроем столы. Погода хорошая. И солнце засияло надо мной.
– Хорошо, Саид, позову. Я смотрю, сам ты засиял как солнце. А то ходил, как туча грозовая. И нам хандру вселял.
Через пару часиков во дворе дома Саида были уже и столы накрыты, и соседи сидели за столом. Саид успел и барашку зарезать, и потушить мясо с овощами в большом казане, которым он всегда пользовался, когда к нему приезжала родня или же однокурсники, друзья. Саид волновался и радовался, смотрел на соседей и ему казалось, что они все так же радуются его счастью, как и он сам. Наконец она взял бокал, встал и произнёс, волнуясь и оглядываясь на всех:
– Дорогие мои соседи! Спасибо, что пришли. Радость у меня большая. И я хочу поделиться этой радостью с вами. Про горе своё я молчал. Горе, оно как вирус. Заразная ведьма. Не надо нам его. А радостью надо делиться. Вот и решил я с вами поделиться своей радостью. Дочка ко мне явилась из прошлого. Счастье большое случилось… Радости много не бывает. Но случилось много.
– Красивая у тебя дочь, Саид! А можно, я зятем тебе стану? Засватаюсь на дочке?
– Нельзя! Тебе нельзя. Ты, Андрей, любишь водку. Мужчина должен любить женщину, а не водку. Кто любить водку, тот алкоголик, а не мужчина!
– А мне? Мне можно?
– И тебе нельзя! Ты лентяй. У тебя огород весь бурьяном зарос. Забор свой ты когда чинил? Когда красил? Живешь в деревне, – кур не можешь завести. Лентяй нам не нужен.
– Саид, а мне ты что скажешь?
– Анатолий, ты молодец. Ты парень с головой, с руками. Трудяга. Нам бы такой подошел, только возьми расписку от жены, что она не против, вот тогда и сватайся. Ладно, мужики, пошутили, и – хватит. Не дам её никому. Только нашел, потерять не хочу. Забор высокий поставлю, чтобы глаза ваши не сглазили моё сокровище! Вот так!
Речей было много. Тосты менялись песнями, песни прерывались тостами. Праздник закончился затемно. Все разошлись по домам. Саиду долго не спалось, вспоминая свою поездку в Тюмень, то улыбался, то вытирал слезы и заснул только под утро. Проснулся он от дикого крика соседского петуха. Подошел к дочери, поправил одеяло, постоял возле неё, вытирая пробирающиеся слезы, и только убедившись, что не разбудил, отошел слегка ступая.
Скоро Ирина проснулась. Увидев папу, хлопочущего возле плиты, поздоровалась:
– Доброе утро, папа!
– Доброе утро, доченька! Проснулась? Как спалось?
– Хорошо спалось.
– Ты помаленьку тогда поднимайся, а я чай тебе заварю. Яичницу любишь? Я уже пожарил? Будешь?
– Можно. Спасибо, папа.
– "Папа!» … Голос твой…Слова твои… Сердце замирает.
– Я так крепко спала. Как убитая.
– Заморилась ты вчера в хлопотах.
– До этого две ночи не спала. Волновалась перед поездкой.
– Ирина, доченька, ты прости старика, вчера совсем растерялся я. Про дедушку, бабушку не спросил. Может живы ещё?
– Нет, папа, похоронили мы их.
– Ну да. Ну да. Годков-то много прошло. И сам я уже какой.
– Дедушки не стало, когда я ещё студенткой была. А бабушка ушла лет пять тому. Совсем уже была старенькой.
– Мудрый был человек, твой дедушка. До сих пор помню его слова.
– Дедушка говорил мне, чтобы я нашла тебя, дала о себе знать, когда я уже выросла. И бабушка хотела.
– Почему же не нашла? Не захотела?
– Я хотела. Мама не разрешала. Он кавказец, он семью не бросит, говорила.
– Она была права. Кавказец не бросил семью, только семья его бросила. Невестки появились… Спрятался я от них. Думал, жизнь уже закончилась, а тут такой поворот судьбы. Такой подарок! Теперь жизнь только начинается!
– Пап, а если я раньше… Ну лет десять… Пятнадцать назад, ты бы бросил семью ради меня? Ради мамы?
– Нет. Не бросил бы. И тебя не бросил бы. И маму твою не бросил бы. Я её до сих пор люблю. Хоть воды утекло много.
– А почему сам не приехал? Ты же знал адрес, знал, что она ждет тебя…
–Боялся я. Сначала побоялся бросить маленьких сынов. Побоялся, что возненавидят меня, когда подрастут. А когда подросли, боялся, что мать твоя не примет. Стало стыдно перед дедушкой твоим. Мужик такой добрый был…
– Мама бы приняла. Она ждала тебя. Всегда ждала.
– А теперь?
– И теперь ждет. А я приехала за тобой. Так что, папа, собирайся.
– Ждет? За мной? Как-то… А может ко мне? Дом почти достроил…
– Па-а-ап, какой дом! Ты же был у нас. Видел, какой у нас дом. Мы там с мамой и дочкой живем. Твоя внучка, мы с мужем и мама.
– Внучка? Бог мой, у меня есть внучка?
– Конечно, папа. Она тебя тоже любит. Ждет. И муж мой очень хороший. Тоже врач. Вместе работаем. Ты нам нужен, папа. Всем. Мы все тебя любим и хотим, чтобы ты переехал к нам. У меня там работа, у внучки твоей – школа. Она уже в школу ходит. В третий класс.
– Такая взрослая…
– Она знает про тебя и всё время спрашивала: Мама, когда ты уже поедешь за дедушкой? Она ждет тебя.
– Конечно, конечно, поедем. Внучка…
– Как прозвали внучку?
– Настя. Анастасия.
– Настя…Третий класс… Как время пролетело. Когда я приезжал, у вас, у мамы была дочурка. Сестра твоя старшая. Тоже такая… В третий класс ходила. Где она? Как она?
– Она замужем. Работает главным бухгалтером. Когда пришла перестройка, дедушка приватизировал автобазу, потом передал Алесе и её мужу. Теперь там большая организация. Автобусов много. За границу ездят. Зарабатывают хорошо. И нам с бабушкой помогают.
– А ты с ними не захотела работать?
– Я с детства хотела стать врачом. Дедушка часто болел и каждый раз я говорила ему: Дедушка, вот я вырасту, стану доктором и вылечу тебя! А он отвечал, что будет ждать, пока я стану врачом. Не дождался. Фронтовые раны дали о себе знать.
– Царства ему небесного. Так ты, стало быть, доктор?
– Да. Работаю врачом в райбольнице.
– Это наследственное. У тебя в семье тоже почти все врачи. Три сестры мои, тети твои, все врачи. Брат старший, самый старший в семье, тоже был. Хирург. Всю жизнь резал, штопал. В прошлом году отошел в мир иной. У тебя на Кавказе большая семья.
– Мама рассказывала. Хотелось бы поехать, познакомиться.
– А чего не поехать! Поедем! Обязательно поедем. Посмотришь, как там люди живут. Тебе будут очень рады. Они же не знают про тебя. Поедем. Вот радости-то будет у сестёр!
– А сейчас? Поедем к маме? К внучке твоей?
– Поедем, дочка, поедем. Это уже судьба. Тут надо было дом оформить, ну да ладно. Не к спеху. Потом приеду. Завтра же едем.
Город Лида сильно изменился. Когда-то большой, красивый дом, куда приезжал Саид к Раисе, скромно затаился среди современных дворцов. Калитка закрывается с трудом, забор слегка перекошен. Но тепло, которого отсюда унес с собой Саид, до сих пор греет его душу. Он волновался. Сильно волновался. Ирина дёрнула за ручку двери, не открывается.
– Я не поняла. Дом закрыт. Ничего, я ключи взяла, – она достала ключ, отворила дверь, и они с Саидам вошли в дом. – Мама!.. Настя!.. Никого. Я же звонила, предупредила, что едем. Наверно, у Алисы они. Щас позвоню… Алло, Алиса. Мама у тебя?.. Где?.. Что с ней?..
Ирина бегом пошла к выходу, на ходу бросив Саиду:
– Пап, садись в машину. Едем в больницу. Маму скорая забрала.
– Бог мой, что с ней?
– Сердце. Вроде уже миновал кризис.
Через полчаса Саид и Ирина вошли в палату, где лежала Раиса. Саид встал возле кровати и пытался разглядеть свою потерянную любовь.
– Мама! Мама! – Ирина кинулась к матери обнимать.
– Что вы так долго? Я вся извелась.
– Мама, ну дорога же. Не так быстро. И собраться же надо было. Зато папу вот привез.
Раиса освободилась из объятий дочери и обратилась к Саиду:
– Саид, дай мне руку. Хоть перед смертью увидела тебя.
Саид присел на край кровати, взял куру Раисы двумя руками и, дрожащим голосом сказал, не в силах сдержать волнение и радость одновременно:
– Ну что ты такое говоришь, Раисочка! Какая смерть! Не дам я тебе умереть! Жить будем! Жить!
– Мама, даже не думай! Самое время жить! У тебя ничего серьезного. Я поговорила с главным. Ты просто переволновалась.
– Наверно. Сердце прихватило. Поседел ты Саид.
– Тосковал по тебе, Раисочка. Оттого и поседел. А ты такая же молодая и красивая.
–Ладно тебе, скажешь ещё! – улыбнулась Раиса, немного смутившись.
– Мам, главный сказал, что тебя можно забрать домой. Так что собирайся давай.
– Если можно, так почему же нет? Поехали. Пироги не успела я испечь. Только тесто замесила, а тут боль в груди.
– Всё уже позади, мама. Теперь ты быстро поправишься, – папа будет рядом.
– Ты на совсем, Саид?
– На совсем, Раисочка, на совсем. Ты только прости меня, я немножко опоздал.
– Да, немножко. Совсем немножко. На тридцать пять лет!
– Заблудился я совсем по жизни. Вот Ирина дорогу показала, приехала…
– Пап, ты подожди на улице, я помогу маме собирать вещи, – ладно?
– Хорошо, доченька, хорошо. А где внучка? У сестры? Может, заедем за ней?
– Она у другой бабушки, на каникулы забрала её. Скоро приедет.
– А! Хорошо. Я подожду на улице.
На следующий день во дворе дома Раисы собралось много людей. Кроме самой Раисы, несмотря на уже немолодой возраст сохранившей красоту и всю свою обаятельность, на праздник собрались старшая дочь Раисы Алеся со своей семьёй; смотреть на эту дивную пару, сохранившую свою любовь всю жизнь, пришли соседи, коллеги с работы Ирины и Алеси; внуки Раисы и соседские детишки шумно играли и бегали вокруг мангала в ожидании шашлыков, который Саид обещал пожарить на радость и удивление всех собравшихся, лучшие в мире. Колдуя возле шашлыков, Саид то и дела посматривал на свою Раису и любовался её красотой, её улыбкой и безгранично радовался находке, которая перевернула остаток его жизни, наполнив ей теплом, радостью, – счастьем. Когда шашлыки только зарумянились как щёки девушки, готовой к любви, Саид постучал по подносу и громко, чтобы все слышали и слушались, скомандовал:
– Дамы, приготовьте ваши тарелки. Шашлыки на выходе. Алексей, наливай. Красное вино к шашлыкам из баранины, – самое то, что надо!
– Наливаю, Саид, наливаю… Дети, садитесь за стол.
– Алексей, держи шампур. Передавай. Это Раисочке. Самое нежные и вкусные кусочки…Алеся, держи. Детям положите… Шашлык нужно кушать горячим. Только горячим. Холодный шашлык хуже, чем холодная женщина! А холодная женщина, – это божья кара для мужчины! Тост! Держите бокалы. Долго говорить не буду, чтобы шашлык не остыл. Дорогие мои Раиса, Ирина, доченька моя, Алеся. Я не могу до сих пор поверить, что это не сон… Это просто сказка, что мы вместе, что я рядом с вами… Жаль, что внучки нет сейчас с нами, зятя тоже не увидел.
– Папа, скоро приедет Саша, познакомитесь. Командировка заканчивается. И Настю привезет потом.
– Хорошо. Внучку скорее хочется увидеть… За встречу дорогие мои! За долгожданную, выстраданную, счастливую встречу! Ура!..
–Ура! Ура! Ура!.. – в радости все поддержали Саида и набросились на шашлыки. Восторги от шашлыков первым произнёс Алексей:
– Саид Алиевич, шашлыки Ваши просто огонь!
– Алексей, от моих шашлыков даже в Париже люди в обморок падали от удовольствия! – похвастался к месту Саид, чем удивил некоторых сидящих за столом.
– А Вы что, в Париже поваром работали?
– Поваром не работал, но шашлыками парижан угощал! Было дело.
– Ну, очень вкусные шашлыки! А как их Вы готовите?
– Хорошая баранина, домашний молочный уксус, ловкость рук и никакого волшебства! Кушайте, кушайте, пока горячий.
– Ну, баранину я понимаю, а где Вы домашний уксус взяли?
– Это я у себя в деревне покупал молоко. Парное. Свежее. Из магазина не годится. Только парное. Вот и закислил домашний уксус.
–Леша, папа, когда я приехала к нему, купил живого барана и сам зарезал, разделал, угостил соседей, и сюда вот тоже привезли. Вчера вечером он замариновал, а сегодня оно уже готово.
– Сам зарезал? Сам разделал? Ничего себе!
– А чему ты удивляешься, Алексей! Я парень деревенский. И далеко не последний был в деревне. Там, на исторической родине моей, с детства все и всё умеют. Пилить, резать, строгать, ездить верхом на коне, стрелять из ружья, резать и разделывать тушу барана и не только… Это обычное дело.
– Папа своими руками и дом построил. За два месяца. Когда я приехала к нему, дом был почти готов.
– Ириш, где нашла такого папу? И нам бы такого!
– Места надо знать, Леша!
– Меня и на вас хватит, Алексей! Я ещё ох, как могу! И ломать, и строить? И не думайте, что я стар и немощен. Что такое семьдесят лет для настоящего кавказца! Самый расцвет физических и душевных сил! А сегодня я ещё помолодел на лет тридцать пять? Моя Раисочка, моя дочь Ирина вернули мне молодость, вернули веру в добро, веру в любовь! И я пью этот бокал за вас, мои дорогие! И пусть у нас в жизни теперь будет столько счастливых дней, сколько капель и столько счастливых часов, сколько молекул в этом бокале вина!
–Ну, Саид Алиевич, вы так умеете…На лету придумывать тосты… Что значит, восточный мужчина.
– Алексей, не надо ничего придумывать, надо прислушаться к сердцу, в душу заглянуть. Если есть мысль в голове и чувства в душе, на языке слова всегда найдутся. Алексей, наполняй бокалы. Раисочка, тебе слово. Скажи о том, что в душе лежит.
– Саид, я ждала тебя. Мы ждали тебя. Верили, что приедешь. И ты приехал. Я счастлива!
– Да! Не прошло и полгода! И я рада, папа! За тебя!
– Ах, вы мои дорогие! У меня слов нет выразить свои чувства, как я рад. Как я счастлив! Вы мне подарили вторую жизнь! Вторую молодость…Я вас люблю!
На этом, друзья мои, историю можно было бы и закончить, но есть ещё пару не освещённых вопросов, о которых читатель вправе спросить, а что же стало с теми, кто был у Саида в прошлой его жизни. Так вот, наберитесь терпения, и я коротко расскажу о них.
Пожив некоторое время в своей новой жизни, Саид засобирался в дорогу.
– Раиска, я уже неделя у тебя, а в душе возникает волнение. Есть у меня незаконченные дела. Надо мне отъехать на недельку, дела закончить, пенсию перевести сюда, дом продать…
– Я понимаю. Надо так надо. Езжай. Надеюсь, не пропадешь опять?
– Не дави на больное, Раиска! Сколько упущено! Сколько добра не истрачено!.. Ладно, догоним. Завтра же утром поеду…
Утром Раиска уже провожал Саида, приготовив ему чай в термосе, котлеты на дорогу.
– Остановишься где-нибудь, перекусишь.
– Хорошо. Спасибо. Ну, не скучайте. Думаю, через недельку, максимум – две, приеду. Буду на связи. Пока. Жди!
– Спокойно только езди. Не торопись.
– Хорошо. Хорошо. Тихо, значит, тихо. Пока.
В деревня Саида ждали. Всем было интересно, как же там устроился их сосед, как его приняли. Саид коротко рассказал обо всём Ивану и заключил с ним кое-какой устный договор относительно своей недвижимости.
– В общем, договорились, Иван. Вот тебе ключи, вот доверенность… Генеральная. Завещание. Покажешь, если кто приедет. И деньги. Хватит на все. И с могилой не тяни, ладно? Плиту надгробную я в дом затащил. Возьмешь там.
– Ну ты даешь, Саид! Задумал же!
– Так надо, Иван. Сделай. Сделай. А то они меня и там достанут. Жить спокойно хочу на старости лет.
– Да понял я всё, Саид, понял. Сделаю. Не волнуйся.
– Я на тебя надеюсь, Иван. Не подведи.
– Не подведу. Сделаю.
– Ну, прощай. Как появится покупатель, приеду ещё раз. Удачи тебе! Звони, как обустроишь могилу.
– Жалко терять соседа. Но я понимаю. Удачи и тебе, Саид.
– Пока. На связи.
На следующий день после отъезда Саида в его доме на окраине Минска раздался звонок. Дверь открыла невестка Саида Юля:
– Вам кого?
Звонивших было двое: высокий и крепкого телосложения мужчин среднего возраста, беспрерывно крутивший вокруг пальца ключи от машины, и яркая, с броской красотой и наглыми глазами молодая дама.
– А вы кто? – задала резонный вопрос молодая дама с наглыми глазами.
– Я хозяйка. Муж на работе.
– Хозяйки в этом доме не было до вчерашнего дня, а теперь я тут хозяйка. Мы купили этот дом вчера, а сегодня оплатили и зарегистрировали.
– Как, купили? Что значит, – купили? Мы тут живем!
– Жили. Теперь мы тут будем жить. Вот договор купли. Вот квитанция об оплате.
– Кто его продал? Это наш дом!
– А вы его строили? Кто строил, тот и продал.
– Подождите, не может такого быть! Он же больной! Он не мог! Он в интернате! Ничего не соображает!
– Ничего он не больной. Жив-здоров. Своей рукой подписал.
– У нас дети!
– У нас тоже дети!.. Сколько времени вам надо, чтобы освободить дом? Нам срочно надо ремонт начать. И закончить, пока холода не наступили.
До Юли наконец-то дошло, и она беспомощно упала на стул, уже не соображая ничего, тем более что с соображением у неё и раньше были проблемы.
Спустя некоторое время на главной и единственной улице деревни Войтовка появилась странная пара – молодой мужчина и ещё моложе, с лицом, выдававшим подчёркнутую глупость, женщина. Странность в их поведении заключалась в том, что они ходили по деревне и у всех спрашивали, знают ли они некоего Саида Алиева. Ещё более странным являлся тот факт, что все аборигены, не отвечая ни да, ни нет, посылали эту странную пару к некоему Ивану, который знает всё об этом загадочном Саиде Алиеве. Не менее странным показался бы и тот факт, что эти самые аборигены, если бы кто наблюдал со стороны, выходили на улицу и все смотрели вслед этими странными приезжими, пока те не дошли до дома Ивана. Иван же по обыкновению сидел на лавке и читал прошлогоднюю газету, случайно завалявшуюся на шкафу.
– Мужчина! Мужчина! Вы не Иван, случайно? – издал вопрос писклявым голосом женщина с глупым выражением лица.
– Иван, но не случайно, – ответил Иван, оторвав глаза от газеты, но не поднимаю свой зад от лавки и смотря на неё с подготовленным заранее подозрением.
– Тут, где-то старик Саид живет. Саид Алиев. Вы его не знаете? Где его найти? Где он живет? Не знаете?
– Зачем он вам? Вы кто ему?
– Дети. Я невестка, а он сын Саида.
– И что вы хотите?
– Что значит, что хотим? Мы приехали в гости к нему! Здесь он живет?
– Что-то вас раньше не видно было, – случилось что?
– Что вы нас допрашиваете! Ничего не случилось! Здесь он живет?
– Жил. Уже не живет.
– Что? Опять переехал? Куда? Не знаете, где его найти?
– На кладбище. Умер он.
– Как, умер?
– А как умирают люди? Обыкновенно. Лёг и умер. Неделю, как похоронили всей деревней. Замечательный был старик. А что вы на похороны-то не приехали?
– Этого не может быть!.. А дом кто продал?
– Он продал. Продал, потом умер.
– А кто нам дом вернет?
– Это не ко мне…
– Мама! Мама! Какая сволочь! Идиот! Выбросил на улицу! – обращаясь к мужу, – Тебя! Твоих детей! Меня! И это твой отец! Что ты молчишь? Где мы жить будем?
– Сами виноваты. Ты виновата.
– Почему это я виновата?
– А кто устраивал скандалы? Кто милицию вызывал? Не ты?
– Дурак! И ты дурак, и твой отец сволочь!.. Не верю. – обращаясь к Ивану. – Где кладбище? Где его могила? Покажите мне могилу.
– Вон, на горке. Найдете. Кладбище небольшое.
– А его дом в деревне? Что с ним? Тоже продал?
– Дом? Ах, дом! Так вам могилу показать или дом? Могила там, на горе, а дома нет! Продали дом. Я продал этот дом. По доверенности. А деньги перечислил в детский дом.
– В детский дом? Какой детский дом! Какая сволочь! Дурак старый! Маразматик! У него внуки, а он в детский дом!..
– Не реви. Поехали на кладбище. Цветы купим.
– Никаких цветов! Зачем мертвому цветы! Ты бы лучше мне купил цветы! Хоть раз в жизни.
Странная пара пошла в сторону кладбища, на ходу облагая друг друга определениями, применяемыми людьми обычно в состоянии сильного возбуждения или сильной обиды. У странной же пары, можно было догадаться, было и то, и другое.
Стоило только отойти странной паре от забора, как аборигены прибежали к Ивану с вопросом, но вместе ответа Иван сам спросил всех:
– Никто не раскололся?
– Никто! – ответили аборигены. – как и договаривались.
На кладбище возле деревни уже несколько дней красовался скромная заранее изготовленная надгробная плита, с надписью «Алиев Саид Алиевич» и числами рождения и смерти. Мужчина из странной пары положил перед плитой несколько полевых цветов и произнёс тихо, глубоко вздохнув:
– Прости, отец! Прости!
– Ага! Уже отец! После смерти. При жизни называл: "Старый мудак!"
– Заткнись, дура! Хоть на могиле отца не гадь.
– Что ты орешь на меня! На него ори! Что оставил тебя на улице! С детьми!
– Это все из-за тебя! Это ты его выгоняла из дома, это ты загнала его в гроб! Ты строила интриги с домом! Ты выжила его! Ты врала мне и матери! Сука неблагодарная!
Оставим эту странную пару со своими разборками на кладбище, тем более что автор, то есть я, не люблю писать о плохих людях, меня больше увлекает чистые и добрые сердца и дела; перенесёмся в город Лиду, куда Саид уже вернулся и во дворе увидел свою внучку, о чём он догадался сразу.
– Ну, здравствуй, внученька. Здравствуй, моя красавица.
– Здравствуй. Ты мой дедушка? Дедушка Саид?
– Да, Настенька, да. Я твой дедушка.
– Ты приехал ко мне?
– Да, я приехал к тебе. К тебе, к твоей маме и бабушке.
– А почему так долго? Мама говорила, что ты скоро приедешь.
– Я долго ехал, Настенька. Немного заблудился по дороге. Запутался я в жизни.
– Я скучала по тебе, дедушка…
– Я тоже скучал по тебе, Настенька. Очень скучал.
– Ты больше не уедешь?
– Нет, не уеду. Больше не уеду.
– Никогда-никогда?
– Никогда. Иди ко мне, обними дедушку. Я люблю тебя!
– Я тебя тоже люблю. А почему ты плачешь? Тебе больно?
– Больно, Настенька, больно.
– Моя мама доктор, она тебя вылечит.
–Уже, Настенька, уже. Уже лечит. Мне уже чуть-чуть только больно…
Сорок женщин полковника Ворошилова
или похождения старого ловеласа.
Удивительный человек мой сосед Ворошилов. В моём возрасте мало кто и мало чем может меня удивить, но Ворошилов удивляет меня фантастически талантливо. И сейчас вы поймёте, чем и почему.
В небольшом провинциальном городке Горки я живу давно. Тут у меня свой небольшой по местным меркам дом, курочек десяток, баня и небольшая мастерская, где я могу точить, пилить, строгать и даже некоторые сварочные чудеса состряпать. И соседи очень этими обстоятельствами довольны – не надо им бегать в город, чтобы чинить поломанную домашнюю технику, – есть кому идти с "большим спасибо".
Рядом со мной сиротливо заросший, заброшенный участок давно смотрел на проезжающих и приезжающих с целью усыновления, ну или хотя бы с целью опекунства, чтобы убрать мусор, постричь, привести в порядок. Долго не находилось такого мецената, чтобы вложить кровные на эту забытую богом и людьми кусок земли. Наступил очередной апрель. Снега сдулись весенними ветрами, и дикая трава с бурьяном весело устремились к небу, к солнцу. Я первый заметил, как на улице стоит машина с незнакомыми номерами, а среди зарослей ловко, как опытный циркач, жонглирует топором мужчина. Машина, скажу я вам, наводит на мысль, что, может, приехал американский рейнджер, а мужчина – даже издали заметно – совсем даже не из простых. Мои удивленные глаза повели меня к нему и я, не скрою, с удовольствием решил познакомиться. Когда я подошёл, рейнджер уже возился с бензопилой.
– Бог в помощь! Не заводится?
– Не пойму, только купил, завели, проверили в магазине.
– У техники есть одна дурная привычка, – она не хочет работать без топлива. Проверял?
Рейнджер посмотрел на меня округлив глаза, открутил крышку топливного бака и сказал, плюнул в сторону:
– Нету! Уже не нету! Даже не подумал!
– Шамиль. Живу тут. Пенсионер – я протянул руку.
– Сансаныч. Ворошилов я, – отчеканил рейнджер.
– Ворошилов? Маршал!
– Никак нет! Полковник. Только полковник! В отставке – пробасил полковник. Дивизией командовал, но до генерала не дослужил.
– Лучше бы, конечно, маршал, но полковник тоже хорошо. Я тут калитку соорудил временную, косить надо было возле забора, летит сорняк – не против?
– Не проблема! Пусть будет, – мне уже нравится мой новый сосед, но я решил изучить его поболее и засыпал вопросами. – А тут что задумал, полковник, золото партии ищем или полигон открываем? Для учений?
Нет, я не следователь, не участковый и далеко не любопытный сплетник, но, посудите сами, я же должен знать, кто ко мне в соседство подкрался! К моей радости, Сансаныч оказался удивительно легким до общения и с открытой душой человеком. А ещё есть у меня такая дурная привычка, – щекотать людей на предмет наличие чувство юмора.
– Купил я этот участок. Буду строиться, – рейнджер оказался серьёзней, чем я думал.
– О! Наконец-то! Наконец-то пришёл инвестор и в наши края! Дом для всей семьи? Семья большая?
– Нету семьи. Один я. Вот построю и женись тогда.
– О, как! "Первым делом самолёты?" Ладно, бывает. Потом поговорим.
– А ты сам откуда, Шамиль? Давно тут?
– "Кавказ подо мною. Один в вышине стою над снегами у стремнины"… Из Кавказа я. Дагестан знаешь?
– А чё не знаю! Конечно знаю! Много ребят служили со мной. Отличные ребята!
– Я тоже нормальный… А тут я всю жизнь. Так получилось… Давно этот кусок земли, забытый богом и людьми, искал себе хозяина. Хорошо, что полковник, а не чиновник. Не люблю чиновников. Только вот, мусора много. Кругом все строились и всё бросали сюда. Я, конечно, призывал их к совести, но где её взять сегодня, совесть эту!.. Так что придется тут попотеть не хило. Справишься?
– Разберемся. И не такие брали бастионы!
А ещё мне понравился его оптимистический настрой. И я не мог упустить возможность и даже необходимость познакомиться поближе с моим новым соседом.
– Полковник, ты вот что…Ты не шуми с этим лесным зверем, отложи в сторону. Выходной день сегодня, Я тебе дам электропилу и удлинитель перекину через забор. Работает, как электробритва. А зверь эту я заберу, посмотрю, почему хандрит. Починю.
– Нет проблем! Я оплачу.
– Оплатишь бабушке на базаре, тут тебе не базар.
– Ну, спасибо тогда. Должен буду.
– Ты должен будешь вечером зайти ко мне на ужин – накормим тебя горячим, сироту. И вот что ещё. Тут у тебя в углу крапива растёт, ты её не коси. Пусть растёт.
– Для кур?
– Для мужчин!
– Что, веники в баню?
– Я не знаю, почему в этих краях не популярна крапива, но на Кавказе уже за первыми всходами охотятся и готовят вкуснейшие чебуреки. Сто процентный витамин "Е" и много йода. Так что, не коси. Угощу тебя вкусными чебуреками.
– Принято! Попробую.
Вечером Сансаныч у меня в кухне уже хвалил маринованные красные помидоры и горячий, пахучий райским ароматом пирог моей жены. В процессе уничтожения ненавистной бутылки коньяка мне удалось узнать много подробностей о его службе, пока не допрыгал до полковника и в отставке ушёл досрочно из-за конфликта с начальством: отстаивал честь офицера – ай да молодец! У меня сосед будет настоящий полковник танковых войск! Да ещё с такой маршальской фамилией! Ведь сам я тоже служил в танковых, – выпили за это. Холостяк! – берегитесь бабы нашего района! Выпили! Да что там района, – области, всея страны! Мужик – аршин в плечах, строен как сосна столетняя! Красавец! Выпили и за это. А голос! Голос! Мог бы Левитана заменить! Да ещё и песни под гитару так ловко затягивает, что жена моя аж прослезилась. Снова выпили. За это, за то, – за всё! Прощаясь, Сансаныч выронил уверенным командирским басом: " Построюсь и женюсь!"
Описать, что дальше происходило с моим соседом, мне не хватит ни таланта божьего, ни слов, ни эмоций, но я попробую простым языком рассказать всё, как было на самом деле и почему он прославился ловеласом.
Полковник меня опять удивил. Не прошло и месяца, как он буквально на моих глазах одержал первую оглушительную победу над джунглями на своём полигоне. Приказал всем давно жаждущим смерти деревьям превратиться в благодатный пепел, пригнал откуда-то экскаватор, выкорчевал остатки старой жизни и тоже отправил их вслед за своими кронами. Передо мной засияли прерии, где начались окопные работы для фундамента. Тут я уже решил вмешаться в его победоносное наступление. Не хочется же, чтобы потом власти посадили его в гауптвахту за незаконное строительство, отклонения от проекта. Я уже проходил эти пытки кабинетных жандармерий контролирующих, указывающих, разрешительных инстанций во власти.
– Слушай, у тебя есть разрешение на строительство? Проект? Имей в виду, враг не дремлет! Шаг влево, шаг вправо – капитуляция и штраф не хилый!
– Обижаешь полковника, Шамиль! Конечно есть!
Он резво достал из машину проект, развернул и отрапортовал с достоинством:
– Такого проекта у вас в городе нет ни у кого! Австрийский архитектурный стиль! Фахверковый дом!
– Офигеть! Красота, да и только! Так, полковник, я тебе помогаю, – даже не спорь со мной! У меня опыт, строил я уже три раза, тут много практических вопросов и без меня тебе не обойтись. Но помогаю я с одним безоговорочным условием!
– Докладывай! – Сансаныч улыбнулся.
– Ты, полковник, давно с бабой-то по-тесному общался?
– По-тесному давно. Были учебные стрельбы, но учёба заканчивалась после первого или второго же выстрела.
