Максим Шахов
Чумовой сюрприз для Лондона
– Пусть бы ехали в Лейпциг. А я бы – домой. По кухне соскучился и снегу.
– Да нет. Поработаешь немного здесь. Только имей в виду, что поддержки у тебя не будет.
– Ни авиации, ни артиллерии?
– И даже танкового взвода не будет. Один в поле, обмотанный гранатами, против всего вермахта, БНД, полиции и всей государственной мощи.
– Как в дешевых фильмах про шпионов: «И помогай Вам Бог!»
– Примерно так. Все будет изложено в инструкции. Первый раз такая командировка. Сам многое повидал. Но такого…
– Так, что делать, если у меня на руках будет нечто? И как я смогу оценить информацию?
– Ты по второму кругу пошел?
– Да хоть по двадцатому! – психанул я. – Три миллиона – это не коробка пряников! И если ситуация потребует немедленного вмешательства спецов? Что делать-то?
– Читай инструкцию. – Потапыч устало махнул.
Я закурил очередную сигару, внимательно посмотрел в глаза командира. Под глазами мешки, кожа на щеках обвисла, уголки губ опущены, вид усталый… Даже не усталый, а побитый. Вид побитой собаки. Хорохорится, конечно, но я-то его знаю не первый год. Да и в передрягах побывали таких, что не должны были сидеть за этим столом. Друзьями не стали. Не положено дружить у нас. Это мешает службе. Завтра, кто знает, может, ты будешь зачищать друга или он тебя. Чтобы рука не дрогнула, чтобы совесть не мучила. Приказ есть приказ. Но боевыми товарищами мы стали.
– Что, все так плохо?
Шеф ничего не сказал. Я не должен задавать ему такой вопрос. Он не должен отвечать. Командир покривился, мол, все уже достало.
– Извини. Рядом меня не будет. Сам.
– Да я полгода один. Без связи.
– Будет хуже. Выпьем?
– Выпьем!
Чокнулись. Ром вылетел из стаканов и перелился из одного в другой. Так и положено пить друзьям – залпом. Мною сделана пара затяжек.
– Пора!
Командир встал из-за стола. Мы как старые друзья обнялись. Со стороны все естественно. Прощаются два старых друга. Приехали в секс-тур два старпера, случайно встретились и расходятся по своим путанам. Не любят дедушки групповой секс. Старая формация. Кого это интересует на этом международном празднике жизни!
Командир ушел. Не исключено, что нашу встречу фиксировали. Услышать в этом хаосе что-либо невозможно. Но можно снять на видео. Потом отдать спецам, и те по губам прочитают. Потапыч говорил в стакан, держал мотивированно тару у рта. То справа, то слева. Я также прикрывал рот стаканом и дымом сигары. Через густой дым ничего не увидишь и не прочитаешь, даже если обработаешь в инфракрасном фильтре. Выдыхаемый дым горячее температуры тела, так что картинка будет смазана.
Несмотря на нашу оживленную беседу, по привычке отслеживали постоянно сменяющуюся обстановку. Публика пьяно перемещалась по залу. Но, как казалось, все было тихо.
Может, кто-то и из Организации фиксировал нас. И какие у него задачи – Бог знает: прикрывать нас от излишней любознательности контрразведки местных. Или, если рядом пристроились разведчики других государств, то тогда ценой своей свободы, а то и жизни ему следует сорвать наблюдение, организовать эвакуацию товарищей.
Я сам неоднократно и прикрывал встречи, и контролировал, чтобы проходили по инструкции, докладывал в Центр, а там уже принимали решение. Это в кино работа разведчика: деньги, девочки, казино, погони, пальба. Пострелял, и тебе ничего. Угу. Попробуй пострелять в любой столице мира на оживленной улице и уматывать от полиции. Если нужно отвлечь внимание на себя, дать оторваться товарищам, то тогда можно. И то глупо.
Живая работа, со стороны тоска полная. Сидишь, смотришь, ходишь-бродишь, говоришь тихо, улыбаешься и подбираешься к информации. И о каждом шаге докладываешь в Центр. Воздух испортить и то по разрешению командира. Утрирую, конечно. Но вся работа – не выделяться из толпы. Вот и лица у всех нас – безликие. Увидел, отвернулся, забыл. А вот на этот безликий образ манекена, в зависимости от задания, обстановки, и надеваешь образ. То пастор, то стоматолог распутный, сейчас… Изучу задание. Изучу обстановку. Будем думать.
Сменив три такси, пошатавшись по центру, по различным кафешкам, прибыл на свою квартиру.
Первое – осмотр квартиры. Не было ли гостей непрошеных. Сор, специально оставленный на входе. На столе несколько крошек. Осматриваю ноутбук. Включаю фонарик на смартфоне. Перед выходом обработал ноутбук специальной пастой. Она бесцветная, без запаха, только когда высыхает и ее тронуть даже чуть-чуть, то в определенном спектре волн она светится розовым светом. Не тронуть – не светится. И вмонтирована у меня специальная лампочка в телефон. Определить, нанесена паста или нет, тоже нет возможности. Так что и в нашем арсенале есть кое-какая шпионская техника.
Все как положено. Проверка почтового ящика. Спам, переход по ссылке, номер анкеты старой уродливой азиатки необъятных форм. Перенос на мобильный телефон. Раскодировав сообщение, закуриваю. Конечно, я во многих переделках был, но то, что мне предлагалось, – чистой воды безумие, или меня списали со счетов, помножив на ноль.
Шеф не шутил. Встреча в одном из криминальных районов Лейпцига – Eisenbahnstraße. Турецкий район. Нашпигован исламистами, наркоторговцами, подпольными борделями, можно прикупить там все, что нужно для бандитских перестрелок, угнанные машины. Много чего. Полиция туда без надобности не лезет. А если и приезжает, то на четырех-пяти машинах.
Район выбран грамотно. Полиции там мало. Это хорошо. С другой стороны, после того, как в США в башни-близнецы врезались самолеты, контроль усилился. А один из пилотов-смертников был выходец-исламист из немецкого города Бохума, что на границе с Голландией. После этого усилилась агентурная работа полиции и спецслужб среди мусульманских полузакрытых общин. А муниципалитеты понатыкали камер видеонаблюдения в этих кварталах и окрест них. Это плохо. Разработчики напланировали такого! Нет пошаговой разработки. Нет резервного плана. Нет связи. Нет прикрывающего. Нет канала передачи информации. Нет вообще ничего!
Спокойно. Спокойно! Ты – разведчик! Значит, человек без нервов. Отключи эмоции и включи мозг! Кури! Думай! Анализируй! Да успокойся же, наконец! Сопли развесил! Соберись и думай!
Что известно? Как в задачке – «Дано». Есть тело – Рихархд Ланге. Вот фото его. Правда, чуть больше 20 лет прошло. Вот предполагаемый портрет. Его состарили. Предположительно состарили. Волосы пореже. Залысины побольше. Морщины.
Фото из газеты. 20 июля 2009 г. Крупное ДТП на трассе А2. 250 машин столкнулись после сильного дождя. Пострадали 66 человек. Среди пострадавших члены семей японских дипломатов в Германии. На дальнем плане стоит машина посла, возле нее водитель, он не в фокусе. Фотография размытая, увеличена, частично восстановлена. Рассматриваю. Похож на фото в молодости. Осанка офицерская, спина прямая, короткая стрижка, на голове фуражка – козырек на два пальца от бровей. Военная косточка. Это не пропьешь.
Налил себе в стакан рома. Отхлебнул. Закурил уже сигарету. Не привычен я к сигарам. Вглядываюсь в фотографии. Думаю. Что же, Рихард, тебя подтолкнуло выйти на связь с теми, кого ты ненавидишь лютой ненавистью? А?
Они разлучили тебя с любимой женщиной. Насильно завербовали. Просто так вербовка не дается, ее закреплять надо. Это не просто кивнул, что ладно, мол, я стану вашим тайным осведомителем. Тут на своих товарищей надо выдавать компроматериал. Договор с Дьяволом кровью скрепляется, и нужно переступить через себя и понять, что своих же друзей закладывать будешь. Некоторые после этого стреляются. Ломаются люди.
А сам здесь? Зачем? Почему? И сумма… Очень немаленькая. Судя по характеристикам, черт знает какой давности, ты не был сутягой. И отверг деньги, которые опер тебе предлагал. Почему отверг вознаграждение? Из благородства? Из брезгливости? И опер ничего не написал в твоем личном деле. А должен был написать. Непонятно.
Если кто-то болен из твоей семьи, нужны деньги на лечение, то сумма гораздо меньше. В Германии хорошая медицина, и своих граждан, имеющих страховку, лечат неплохо. Так зачем, Рихард, тебе такие суммы? Ты же не дурак, должен понимать, что просто так тебе ничего не дадут. Может, японцы тебя раскололи и решили через тебя нам дезу подсунуть? А? Или того хуже – БНД – ЦРУ игру затеяли? Не понимаю.
Мало исходных данных. Их вообще нет. Фильтр жжет пальцы, тушу в пепельнице, беру новую сигарету в рот. Здесь, в Бразилии, хоть сигареты относительно дешевые. В Германии дорогие, там о здоровье населения заботятся. И с собой не протащишь бразильские сигары и сигареты. В Европе нужно курить европейские сигареты.
Встал, размял затекшую шею. Поставил чайник. Надо попить кофе с ромом.
Самое поганое в этой истории то, что как пошли провалы, так и Ланге всплыл. Что за дерьмо такое! Как мутная вода, так всякая кака рвется наверх. Эх!
Про даму сердца известно еще меньше. Типичная биография советской девушки. Школа, отличница, активистка, комсомолка, золотая медаль. Родители разведены. Мать библиотекарь. Институт в Ленинграде. Любовь с Ланге. Отказ от вербовки. Изгнание из института. Возвращение домой. Смерть под колесами автомобиля. Непонятно. Сама? Несчастный случай? Или помогли? Расследование не проводилось. Тогда была волна самоубийств.
Я пересел на другой стул, откинулся на спинку, пустил струю дыма в потолок. Это помогает взглянуть на событие с другой точки зрения. Так, говорят, Уолт Дисней делал. Иногда действительно помогает.
Пытаюсь собрать полученную информацию в кучу. Соединить мозаику воедино. А вот не получается!
Вот тебе и новые аналитики. Командир был прав. Любой более-менее опытный разработчик вкупе с аналитиками соберет информации в миллион раз больше. О том, что Ланге был в Питере в 1992 году, вообще одно предположение. И ведь кто-то подписал эту операцию. Видать, тоже дилетант. Хана разведке. Мальчики-мажоры будут черпать информацию, выдавая ее за истину, полученную от высокопоставленных источников. Плавали – знаем. Так было после 1991 года. Ну да ладно.
Потряс головой. Сделал глоток давно остывшего кофе. Читаем дальше. Связной, тот, что пойдет на встречу с Ланге. Михаэль Шмидт. Оперативный псевдоним Леманн. Ну, Леманн так Леманн. Возраст. Описание. На вербовку шел неохотно. Информацию давал исправно. Законсервирован. Из «спячки» вышел легко, охотно. Предложено вознаграждение в тысячу евро. Готов.
Что же он может? Оперативная работа. По-«мокрому» не работал. Широкий круг связей. В том числе и среди турецкой общины. Подозревается в связях с криминалитетом. Ну и хорошо, если что, поможет «отлежаться» или уйти быстро и тихо. По обстановке.
Задание. Оно тоже размыто. Необходимо прибыть в Париж. На железнодорожном вокзале в ячейке №… забрать новые документы, одежду и тридцать кредитных карт на подставные имена. К ним прилагается список с пин-кодами. На каждой карте – 100 000 евро. Итого три миллиона евро и еще аванс в пятьдесят тысяч евро. Эту карту кто-то передаст Леманну.
Конечно, можно помечтать о такой сумме. Можно и присвоить. Последняя командировка. Получить никчемную информацию, Конфуция и Леманна – в расход. Обналичить виртуальные евро в натуральные. Деньги на карман. А дальше – по обстановке. Вернуться в Москву, пройти полиграф (стандартная процедура после возвращения домой), написать кучу отчетов, отгулять отпуск, пройти ВВК, с почетом, цветами, грамотой от Директора уйти на пенсию. Через три года начать легализовываться с украденными деньгами. Можно и сразу «встать на лыжи». Потеряться в этом мире я сумею. И жить-поживать, покачиваясь в гамаке на солнышке на берегу какого-нибудь океана или моря. Сигара, алкоголь, женщина, три миллиона евро. Красота!
Эх! Только кто знает, а если меня таким образом проверяют. И в Центре все в порядке. Потапыч приехал для создания атмосферы паники. Задание тоже липовое. И смотрят, клюну я или нет. А стоимость всех этих банковских карт – грош. Цена пластмассы, из которой она сделана. Пустышка. Фук! И сгорел! А на квартире меня будет ждать коллега. И приказ у него действовать по обстановке. Либо ликвидировать на месте, при попытке украсть деньги, уничтожив идентифицирующие признаки личности, либо, похлопав по плечу, закатиться в ближайшую пивную и затем вместе вернуться домой.
Как уничтожить признаки? Да просто. Самый простой способ – лицом вниз, ладони кверху, под голову. Между головой и руками – граната. Размещается напротив рта. Выдергивается кольцо, и через шесть секунд обезглавленное тело без кистей рук. Все шрамы у нас на теле зашлифованы пластическими хирургами. Даже если тебе удаляли аппендицит, то шрам сделан так, что невозможно определить, в какой стране и когда делали операцию. У каждой страны своя медицинская школа. И разрез при стандартной операции, шов – как отпечатки пальцев. Толковый специалист определит, в какой стране и когда была сделана операция. Поэтому и шлифуют… Заметные родинки удаляются. Да и нередки случаи, когда и лица многократно переделаны. Мама родная не узнает. Вроде и похож отдаленно, но Федот, да не тот. Уши, они тоже как отпечатки пальцев. Вот и уши почти у всех переделаны. Немного, правда. При работе с трупом патологоанатом скажет, какие операции были, что исправляли, и даже попытаются восстановить первоначальное лицо. Поэтому лицо надо уничтожать, равно как и отпечатки пальцев.
Так что не будем дергать удачу за хвост. Есть задание – надо исполнять. Задание – боевой Приказ. При приеме на службу давали расписки, по которым могли ликвидировать при невыполнении или срыве задания. Много чего еще подписывали. Сама служба приучила не обсуждать, а выполнять. Можно только задавать вопросы, как лучше выполнить Приказ. Твоя жизнь и здоровье – не в счет.
Что же мне предписано? Пройдемся. Документы забрал. Одежду забрал. Я не суеверен, но добрый знак, что придется посетить вокзал Монпарнас. Отчего так? На этом вокзале была авария давным-давно. В конце XIX века у прибывшего паровоза отказали тормоза, он пробил тупиковый тормоз, стену и рухнул с десятиметровой высоты. А в Бразилии установили памятник-макет. Из трубы паровоза валит пар. Туристов там тьма. И там очень удобно проводить моментальные встречи или фиксировать, жив ли источник. Да и от наблюдения отрываться в такой толпе тоже удобно. Из Бразилии прибыл, и первый визит на такой вокзал. Да, и шумный он, всегда много людей, и это хорошо! Метро тоже имеется. С толпой приехал, в толпе растворился и исчез.
Одежду, документы необходимо сложить и оставить в другой ячейке. Уже на Лионском вокзале. Там тоже многолюдно, станция метро. Удобно.
Как и по прибытии в Рио, я оставил одежду и документы на пастора и стал весельчаком-распутником из Парижа. А вот после этих обязательных процедур мне предоставляется свобода выбора транспорта и маршрута до Лейпцига. Только вот про легенду ни слова. Это плохо. Если документы на разнорабочего из Восточной Германии, то подозрительно летать самолетом. Если поездом, то с пересадкой в Берлине. Если автостопом по Европе – возраст не тот. Подозрительно. А на машине? Может быть, на арендованной. Угнать можно. Но нужно ли? Вот в чем вопрос. Через границу ехать на ворованном авто – рискованно. На границе сейчас проверяют крайне редко. Но если номер угнанной машины занесут в компьютер, то он может «выскочить» на границе. Угнать можно на час-два, затем бросить. А так кататься – рискованно.
Что еще по заданию? Да, все то же, что Шеф вещал. В идеальном варианте – отследить, отфиксировать встречу, записать ее, проанализировать. Встретиться с Леманном, забрать информацию, в зависимости от важности, с Конфуцием эвакуироваться в Россию. При отказе от эвакуации действовать по обстановке. Либо отдать деньги Рихарду и убыть на Родину, либо ликвидировать Ланге, деньги и информацию привезти домой. По Леманну – по обстановке. Можно и «зачистить». Они в Центре совсем с ума сошли? Я же не мясник и не киношный разведчик, который расстреливает все, что движется.
Ладно, был бы конкретный приказ на ликвидацию. А здесь – на мое усмотрение. Могу стрелять, могу не стрелять. Догадываюсь, что мне в сумку они забудут положить оружие. Тащить его через границу – безумие, несмотря на то что в Европе все спокойно, полицейских мало, они не спрашивают просто так у прохожих документы, как в Москве. Но там целая система своих уловок. Газоанализаторы на вокзалах и в крупных центрах. Они улавливают запах пороха, ружейной смазки, взрывчатки. Всюду стоят камеры. Автоматически выделяют и сигнализируют о скрытом ношении оружия. Тогда уже подключается полиция и охрана. Преступный элемент знает это, поэтому и сидит в своих гетто и не сильно высовывается наружу, знает, что поймают.
Еще несколько часов я рассматривал различные варианты. В сотый раз перечитывал послание. Вглядывался в присланные фотографии. Рассмотрел покойную девушку. От нее началась эта история. От ее любви с капитаном. Не было бы любви, не было бы и последствий. И была бы ты жива, Татьяна. Училась же, изучала экономику. Сейчас была бы уже почтенная мать семейства или бизнес-леди. Училась-то хорошо – из провинции, они зубами грызут гранит науки, есть шанс вырваться из нищеты, и они его не упускают. Жаль, девочка, очень жаль, что так все сложилось. И мне придется лететь на встречу с твоим возлюбленным. Только вот вопрос – зачем? Кто он? Какой он? Для чего ему шпионские игры? Он же, когда был в России, не выходил на связь. Хотя мог бы. Сейчас-то ему зачем все эти приключения на его седую голову? Он хороший человек, а Татьяна? Зачем ему три миллиона? Он не понимает, что убивают за меньшую сумму? Эх, Таня, Таня! Что же ты наделала-то? И с собой, и с нами. Как месть сквозь десятилетия за поруганную любовь и оборвавшуюся жизнь! Ладно, спи спокойно, дорогой товарищ! Да упокоится душа твоя!
Ноги на столе, в одной руке смартфон, в другой – стакан с ромом. Приподнял стакан, показал его фотографии покойницы, выпил за нее. Удалил из телефона всю информацию. Умылся – спать.
Через сорок часов я был в Лейпциге. По документам я стал Александр Гольдман. Спасибо, что немецкую фамилию присвоили, а не еврейскую. Тогда бы мне пришлось добывать документы самостоятельно. Несильно жалуют евреев в оттоманском гетто. И выходило, что я – электрик. Тоже неплохо. Зато есть легенда, под которой я проникну в турецкий квартал.
Комплектов документов несколько. Мое лицо на фото. Не одна и та же фотография. Несколько старше, моложе. Разная одежда. С легкой улыбкой и без. Лицо усталое, лицо счастливое. Прически разные.
Ночью в Рио я придумал несколько ходов. Необходимо оборудование. Посетил пару детских магазинов в Париже. Взял игрушки и оборудование для детской комнаты. Побывал в компьютерных магазинах. Тоже прикупил. Везде понемногу. Не стоит привлекать к своей персоне излишнее внимание. Я же скромный электрик из Лейпцига, а не олигарх-террорист.
Все можно это было и в Германии купить, только есть правило «не гадь, где живешь!». Да и если пойдет что-то не так, то сложно будет отследить магазины, в которых совершались покупки.
Из кафе в Париже, где есть сеть Wi-Fi, вышел в Интернет, ознакомился с магазинами секонд-хенд спецодежды, попросил отложить кое-что. Также узнал, что несколько компаний продают свою автотехнику. Если покупаешь со старым логотипом фирмы, то на 150 евро дешевле. Хорошая экономия для семейного бюджета. Связался, попросил на сутки отложить для меня фургончик. Его потом легко переделать под семейный микроавтобус. Конечно, плохо, что он бензиновый, а не дизельный. Бензин сейчас в Германии дорог. Дизель дешевле. Но ничего не поделаешь – уж больно хорош!
Пока летел, ехал на поезде, знакомился с новостями, что произошли за время моего отсутствия в Африке. Получалось, что не обманывал меня Шеф. Действительно, наших дипломатов высылали из различных стран. А кого не высылали, то устраивали одно ДТП за другим. И схема везде одна и та же. Пьяный русский дипломат сел за руль и сбил мирно прогуливающегося аборигена. Знакомый почерк. Они, помнится, впервые подобное в Канаде обкатали. Тогда и грязью нас поливали все кому не лень. И все русские алкоголики и убийцы. И объявляли дипломатов – кадровых разведчиков экстра-класса персонами нон грата. Очень удобно и эффективно. Двух зайцев одновременно убивали. Пьяницу-дипломата, который сбил человека, уже ни одно государство не примет. И такого засвеченного в нелегалы не переведешь. Вот и сидели зубры разведки на разработке. И становились «слонами» – отработанным материалом. Слона за версту видно.
А трюк с прыжком на капот и последующим откатом выполняли спецназовцы. И весь мир верил в эту версию.
Просматривая хронику тех стран, из которых выгоняли наших под прикрытием дипломатической крыши, и соседних стран, удивился всплеску насильственных смертей. Как в результате ограбления, так и несчастных случаев и ДТП. Углубляясь, рассматривая снимки погибших, понимал, что нанесен непоправимый ущерб Организации.
Я видел глубоко внедренных агентов. Самому приходилось с ними работать, в том числе и «контролировать» операции. И двух нелегалов увидел… Я не должен их знать, но, так получилось, знал. И вот их нет. У одного шесть ножевых ранений, у другого – семь пуль в теле. Свидетелей нет.
Шесть. Семь. Шесть. Семь. Шесть. Семь. Крутилось в голове. Неужели – счет?!
Снова углубляюсь в дебри свалки информации под названием Всемирная паутина. Есть! Два выстрела при ограблении. Наш! Один и три не нашел, зато нашел четыре и пять!!! Все наши! Из наших рядов.
Плохо! Отвратительно! Противник незримо оказывает психологическое давление. Смотрите. Сколько отверстий в теле – такая по счету и жертва! Бойся! Думай, сколько в тебе наковыряю дырок!
А ДТП, интересно, за сколько идет? За десять или как? Тьфу!
Противник заставляет отвлекаться, думать не о задании, а гадать на кофейной гуще! А это плохо! Должен думать только о задании. Только как выполнить приказ, и больше ни о чем!
Если так все печально и траурно, то Потапыч прав: помощи ждать неоткуда. Главное, чтобы они не ловили на живца, то есть на меня. Запустили такую пенсионерскую торпеду, которую пора сдавать в утиль, а сами наблюдают, кто клюнет. И тогда можно брать в плен и наносить ответный удар. А чувствую, что счет-то не в нашу пользу. Не в нашу. М-да, кто-то из четверых пропавших не тридцать сребреников заработал – гораздо больше! Будем надеяться, что команде «чистильщиков» из Департамента собственной безопасности удастся ликвидировать «крысу». Желательно не быстро. Способов много. Главное, чтобы была цель.
М-да уж. Контролирую мимику лица, жесты. И если окружающие видят, что у меня лоб и шея блестят от пота, а им прохладно, так они должны думать, что это от просмотра порнографии. Старый извращенец. Вытереть платком пот. Удалиться в туалет. Пробыть там пять минут. Потом снова усесться на свое место и уже удовлетворенно вытереть пот. Я никому не интересен. Поезд несет меня сквозь ночь в Берлин!
С детства эти слова ассоциируются с хрониками великой войны. А сейчас… Я был в Берлине много раз. И знаю там, как отрываться от слежки. Знаю много кафе. Знаю, где есть хороший кофе. И спрятан у меня там неучтенный запас оружия и денег. Есть и комплект документов, про который только я знаю. Все не в одной куче хранится. Кто знает, вдруг землетрясение и тайник рассыпался. А там и фотообличие мое, оружие, деньги. Явку с повинной писать не надо, факт налицо – террорист или шпион. Если ты в современном мире террорист, то тебя будут жалеть, помогать. А вот если шпион иностранной державы, то ты уже никому не нужен. Сиди и мечтай, что вдруг и тебя обменяют или отправят отбывать срок у себя на Родине, чтобы не кормить за чужой казенный счет. Но ты должен быть очень сильным разведчиком. Если ты рядовой или пенсионер, то считай, уже списали с баланса. Не питай иллюзий – за тебя особо биться не будут. Хлебай баланду да отбивайся от сексуально озабоченных сокамерников и молча улыбайся следователям, которые, создавая тебе невыносимые условия в тюрьме, манят пряником – свободой. Только сдай все, что ты знаешь. И выйдешь на свободу с запятнанной совестью. И необязательно возвращаться тебе на Родину, потому что тебя списали уже по акту как не представляющего оперативной и исторической ценности. А если и расскажешь в минуту слабости и выйдешь за тюремные ворота, то новые хозяева к тебе будут питать чувство брезгливости. Предателей все презирают. Таков закон диалектики.
Ну, а свои же могут и убрать в назидание другим сотрудникам. И сам ты рад будешь смерти, потому что без Родины – ты навоз засохший. Все пинают брезгливо. И никому ты не нужен. Молчи или умри. Вот и весь выбор.
И даже если ты и ушел, как Колобок, сам, то и ломаного гроша за твою голову никто не даст. Свои будут гоняться, чтобы ты не раскрыл рта и не смел шантажировать Организацию. Вчерашний противник будет гоняться за сведениями, полезными ему. Ну а если ты вдруг надумаешь добровольно продаться… Судьба Шевченко очень показательна. Был такой представитель при ООН от СССР. Сдох как пес в дощатой конуре. Без денег, имени, семьи, Родины. Деньги очень быстро кончаются. И ты уже никому не нужен. Будь сильным – умри. Или молчи!
В Лейпциге мне зарезервирована комната. Почти напротив окон квартиры, где будет происходить встреча. Посмотрим. Но что-то мне подсказывает, что эта комната будет «засвечена». Слишком много провалов. А если меня хотят использовать как живца, но дали свободу действий, так отчего напоследок не поимпровизировать. Я не похож на специально подрезанного барана, привязанного к столбику с тем, чтобы на него вышла стая волков. Да и команды такой не было. Приказ был иной. Вот мы его и будем выполнять с «поправкой на ветер».
И началась работа! Район Eisenbahnstraße. Старые, еще с гэдээровских времен дома, обветшалые строения, что-то вроде наших хрущевок, но чуть получше. Изрытые улицы – меняют трубы. Много строительной техники, много рабочих. Вдоль стен домов стоят, сидят на корточках турки. Мимо снуют женщины. Много женщин в мусульманских одеждах. Есть даже в чадре. Черная сетка закрывает лицо. Некоторые в перчатках. Жуть!
Хотя… Вспомнился анекдот: «Вопрос: чем мини-юбка схожа с паранджой? Ответ: и та и другая скрывают некрасивое лицо!»
Хотя, с другой стороны, некоторым немкам не помешала бы эта сетка на лицо. Уж такие страшные! Бедные девочки! С такими лицами жить! Поезжайте в Бразилию, там дешевые пластические хирурги. Винить немок не в чем. Пятьсот лет немцы сжигали самых красивых женщин, обвиняя их в колдовстве. Как красивая девушка кому-то отказала в сексе – сжечь! А если красивая, но не отказывает в любви никому, а потом беременеет – сжечь, она понесла от дьявола! Дьявол-то при чем тут, если сами обрюхатили и алименты платить не желаете?! Какие хитрые были эти средневековые немцы! А после того как уничтожили красивых дам, тоскливо стало. Вот и ударились в науку, в войну, чтобы полонянок прекрасных себе привозить. Ну а в технику и науку по той же причине ударились. Нужно же руки чем-то занять. И голову отвлечь тоже.
Странно. Вроде как и в Германии. Вон, всего несколько кварталов, а как будто попал в нищие кварталы Стамбула. Местный колорит. Немецкого здесь мало. Одет я не так, как пойду на задание. Рекогносцировка.
Вот и дом, в котором будет встреча Леманна и Конфуция. Четвертый этаж. Окна, окна. Грязные окна. Грязные, обветшалые стены. Через такие стекла в случае наблюдения со стороны не особо что увидишь. А вот и окна той квартиры, что мне забронировали. По диагонали, дом напротив. Толку-то. Увидеть из-за грязных стекол не увижу. Услышать тоже не услышу. Есть такая вещица благодаря кино – лазерный микрофон. Но кино есть кино. Там направил луч лазера на стекло и слушаешь, что в комнате происходит. Это в кино.
Для наглядности стоит привести такую историю, что была в начале девяностых. Один из коллег, который ушел сам на пенсию, стал поставлять на рынок СНГ спецтехнику для прослушки, наблюдения. Много чего он стал привозить из-за границы. И вот узбеки к нему обратились. Можно слушать через стекло? Можно. Слушайте. Демонстрационный показ. Все в восторге. Показал-обучил. Все понятно? «Канечно, уважаемый! Ми все поняли!»
Через неделю присылают за ним самолет персональный от самого председателя КГБ Узбекистана, или как он тогда у них там назывался. Прилетел. Уважил уважаемых людей. Они злые как собаки. От восточного радушия и гостеприимства ни следа. Гавкают на него, мол, подсунул негодную технику за огромные деньги! Обманщик! Плут! Брат шайтана!
Закурил мой товарищ, говорит, ну, что товарищи узбеки, давайте разбираться! Везут его в город на большой черной машине. Два квартала пешком. Вот, говорят, на девятом этаже этого дома живет объект оперативной заинтересованности. Мы его хотим слушать. Хитрый как шакал. По-другому никак. Вот поэтому и купили у тебя эту шайтан-машину! А она не работает!
Приятель мой посмотрел наверх, щелчком отбросил окурок в сторону. И как, говорите, вы слушаете своего врага? А вот так! И товарищи узбеки из машины, припаркованной возле дома, направляют луч в окно врага узбекского народа. И не слышим! Забирай, говорят они, свою машинку и отдай нам наш чемодан американских зеленых бумажек. Отставной разведчик усмехнулся недоброй улыбкой и пошагал прочь, не говоря ни слова. Пришел к своему товарищу, с которым вместе учился когда-то, а тот высокий пост в номенклатуре госбезопасности Узбекистана занимал тогда.
Высокопоставленное лицо узбекской национальности в ярости встречает своего боевого товарища. Казематами восточными грозит. Ногами топает. Показывает, как во дворе уже кол готовят, чтобы посадить на него моего друга.
Приятель снова закурил. Пепел стряхивает на ковер дорогой. И молвит ему, мол, как ты был в Школе двоечником, таким и остался. И помрешь таковым. И дети твои будут такими же, и внуки, и правнуки тоже. Физику в школе изучал? Ну да. И чертит тогда приятель им простую диаграмму. Угол падения равен углу отражения. И если вы с земли стреляете лазерным лучом в окно девятого этажа, то отраженный луч нужно ловить где-то в космосе.
У высокопоставленного лица челюсть отвисла. Товарищ мой аккуратненько затушил окурок о стол письменный дорогой ручной работы, только тогда в сознание пришел хозяин кабинета. Это, говорит, тебе на память, чтобы подумал триста раз, прежде чем меня с работы по пустякам дергать. И за ложный вызов с вас двадцать тысяч американских долларов. У меня сделка из-за вас сорвалась в Москве. Выдали ему требуемую сумму без расписки. Откланялся мой знакомый и отбыл восвояси.
