Максим Шахов
Поцелуй Иуды
Глава 19
– Рассказывай, только быстро! – посмотрел Моляр на гибэдэдэшника.
– А че рассказывать? Я «мерс» тут один тормознул, смотрю – синий «фолькс» вместе с ним к обочине прижимается. Ну я ему и показал – давай, мол, проезжай. Все.
– Ясно, – вздохнул Моляр. – Когда это было?
– Да больше часа назад.
– Номера не запомнил?
– Нет.
– А сколько человек было в кабине?
– Да хрен его знает? Даже внимания не обратил… Кто ж знал, что так все обернется?
– Водителя описать можешь, хотя бы в общих чертах?
– Нет.
– Морковку жрать надо, – вздохнул Моляр.
– Чего? – растерялся гибэдэдэшник.
– Она для внимательности очень полезная, понял?
– Понял…
– Если что вспомнишь, звони. – Моляр повернулся к «Ауди».
– Так это… – спохватился постовой, – насчет водителя, значит… Молодой он, это точно. Лица не запомнил, врать не буду. А что молодой – сто процентов.
– Это уже что-то. И сколько ему на вид?
– От двадцати двух до двадцати пяти, наверное. Где-то так.
– И на том спасибо, – бросил Моляр через плечо, шагая к машине.
Через пять минут «Ауди» с «Шевроле» притормозили у стационарного поста ГИБДД на границе областей. Гибэдэдэшники соседней области оказались такими же «наблюдательными», как и их кольцовский коллега.
Ориентировку насчет синего «фолькса» они уже получили, но вспомнить, проезжал он или нет, не могли. Пока Моляр их пытал, наверху, в будке, зазвонил телефон.
– Так, так! Понял! – прокричал в трубку молодой лейтенантик и тут же выглянул: – Местный участковый только что в райотдел позвонил! В Булановском лесу машину какую-то спалили!
– Машину или микроавтобус? – поднял голову Моляр.
– Он не сказал, ему кто-то из местных жителей только что сообщил.
– Ладно, какая разница?.. Закрывайте по-быстрому свою лавочку, и поехали!
Глава 20
У еще дымящегося остова микроавтобуса не было никого. Ни участкового, ни тех, кто обнаружил сгоревшую машину. Да это было и неважно.
Моляр выскочил из «Ауди», быстро подошел к закопченному металлическому скелету.
– Так-так, – хмыкнул он, оглянувшись на подошедших гибэдэдэшников. – Это «Фольксваген», правильно?
– Да.
– Что и требовалось доказать… Смотайтесь за участковым, я хочу с ним поговорить. И доложите своему начальству, что никаких дознавателей высылать не надо. Дело это мы забираем себе.
Гибэдэдэшники направились к машине, Моляр повернулся к «Шевроле»:
– Толя, двух человек оставь здесь, с остальными в темпе прочеши лес в округе. Попадутся грибники с ягодниками или еще кто, тащите сюда. Ясно?
– Так точно.
Моляр потянулся к телефону, пока шел вызов, по-быстрому прикурил сигарету:
– Паша, это я! Нового ничего?.. Зато у меня есть! Нашли мы этот микроавтобус в Булановском лесу, спаленный… Да, в соседней области. В общем, так. Людей с обхода срочно снимай, если что, потом закончим. Всех вместе с экспертами в машины и дуйте сюда! По дороге собаку прихватите с кинологом! Понял?.. Жду.
Глава 21
В Булановском лесу и в округе кипит работа. Эксперты сгоревшим микроавтобусом занимаются, оперативники возможных свидетелей ищут и опрашивают. Овчарка с третьего раза наконец след взяла, но он оборвался у разбитой дороги за лесом.
Сгоревшую машину обнаружил агроном местной агрофирмы. Проезжал через лес напрямик, увидел дым, завернул. Моляр лично опросил его, но без толку.
Не видел он больше ничего. И никто не видел. Зря радовался Моляр. Только напали на след и снова уперлись в глухой тупик.
Чисто сработали похитители и на этот раз. Профессионально. Засвеченный микроавтобус спалили – и концы в воду. Но Моляр надеялся на лучшее.
Сидел в машине, курил, на экспертов поглядывал. Что-то долго они возятся, но Моляр не из тех, кто стоит над душой, работать мешает.
А эксперты хмурятся. Не нравится им этот автобус, но пока молчат, чтобы Моляра раньше времени не расстраивать. Наконец переглянулись, один из них крикнул:
– Товарищ майор!
– Ну? – Моляр вмиг оказался рядом. – Нашли что?
– Хреново дело.
– Почему? – нахмурился Моляр.
– Заводские номера на ходовой части и двигателе перебиты.
– Как – перебиты?
– Очень качественно. При обычной проверке ни один гибэдэдэшник ничего не заподозрит.
– То есть установить, откуда взялся этот микроавтобус, невозможно? – после небольшой паузы спросил Моляр.
– В точку, Вадим Игоревич. Мы, во всяком случае, ничем помочь не можем. Чистая работа. Профессиональная. Угнали, скажем, этот микроавтобус где-то на Урале или, того лучше, купили там, чтобы он в розыске не числился. Спокойно перегнали сюда. А уже здесь номера перебили на двигателе, кузове и шасси. Ну а после и документы подделали, чтобы комар носа не подточил. Вот и все. Ищи теперь ветра в поле. Модель самая что ни на есть распространенная – LT28. В России таких микроавтобусов за миллион, наверное. Жизни не хватит, чтобы все перепроверить.
– Короче, «глухарь»? – тусклым голосом спросил Моляр. – Не удастся этот «Фольксваген» идентифицировать, правильно я понял?
– А вот это уже ваше дело, Вадим Игоревич. Мы, что можем, сделаем. Поковыряемся тут как следует и подготовим вам полный перечень «особых примет» этого «Фольксвагена». А вам и карты в руки…
– Ага, – вздохнул Моляр. – Возьму ваши «особые приметы» и поеду в командировку от Калининграда до Владивостока. И у каждого встречного буду спрашивать, мол, извините, пожалуйста, это не ваш микроавтобус в Булановском лесу спалили – с пятном спермы на заднем сиденье и вмятиной на дверце?..
Глава 22
Жарко летом в Афинах – не то слово. Парит-плавится над городом в потоках раскаленного воздуха Акрополь. Изнывает от жары Королевский парк – иссохшиеся кружки апельсинов напоминают сдувшиеся воздушные шарики. Дремлет в полуденном зное подкова Олимпийского стадиона – аккуратные ряды сидений того и гляди осядут, как растаявшее эскимо.
В кафе, расположенном справа от входа на стадион, сидели двое. Один по паспорту грек, второй – россиянин. Один матерый уголовник, второй – бывший офицер КГБ. Не любят они друг друга, презирают в душе, но – никуда не денешься.
За каких-то десять лет все в России так перевернулось, что сам черт ногу сломит. И работают бывший зэк Поркуян и бывший подполковник комитета госбезопасности Елагин теперь в одной упряжке. И неплохо работают, профессионально.
Переговорили по-быстрому и разбежались, словно два случайных знакомых. Поркуян растворился в мареве за Олимпийским стадионом, Елагин нырнул в Королевский парк, выбрался под крики павлинов тенистыми аллеями на противоположную сторону к автостоянке.
Уселся Елагин в машину, включил кондиционер и покатил неспешно раскаленными афинскими улицами. Проверился несколько раз, убедился, что нет «хвоста», и повернул в сторону Пирея.
Чему-чему, а конспирации в КГБ подполковника обучили. Новый хозяин, тоже по паспорту грек, очень за это ценит Елагина, как и за обширные связи, оставшиеся с прежней службы. Перестраховывается он, хозяин новый, конечно, с этой самой конспирацией, но Елагин – к дисциплине человек привычный. Приказ начальника для него – закон.
Добрался Елагин до Пирея, оставил машину в переулке и к остановке вышел. Через пару минут строго по расписанию подкатил «Икарус».
Странно, конечно, но «Икарусы» в Греции не редкость. Вошел Елагин в автобус, бросил в прозрачный ящик несколько монет и пристроился у окошка.
Народ в «Икарусе» пестрый, разноязычный, моряков много. Совсем не выделялся на этом фоне Елагин со своей славянской внешностью.
Едва въехал автобус в Элевсин, вышел Елагин и тихими улочками направился привычным маршрутом. Подгоняемый свежим ветерком, уже через двадцать минут добрался он до знакомого дома и скрылся за старинной дубовой дверью…
Глава 23
В отдел Моляр вернулся мрачнее тучи. На дежурного внизу так зыркнул, что тот понял – табак дело. Лучше шефа пока не беспокоить.
В кабинете Моляр включил кофеварку, перекурил. Паша Евсеев с оперативниками и экспертами остались в Булановском лесу работать, следы искать, но чудес на свете не бывает. Не те это похитители, чтобы разбрасываться визитными карточками со своими адресами и телефонами.
А раз так, то нужно срочно искать на них другие выходы. Телефоны «Колойла», Родимцева и Аллы уже поставили «на прослушку». Это – азы, и соответствующую команду Моляр дал сразу, как только убедился, что Богданова действительно похитили.
Только надежды на то, что похитителей удастся засечь и вычислить по звонку, почти нет. Профессионалы таких детских ошибок не допускают.
Значит, нужно пытаться выйти на них через заказчика или наводчика. А таких может и не оказаться, если цель похитителей – банальный выкуп. О том, что у Богданова денег куры не клюют, все знают и без наводчиков.
Вздохнул Моляр и потянулся к телефону:
– Владлен Станиславович, здравствуйте!
– Здравствуйте, Вадим Игоревич!
– Не могли бы мы с вами встретиться? Это срочно.
– Насколько я понимаю, это касается сегодняшнего гм-гм… инцидента?
– Вы, как всегда, правильно понимаете.
– Так, секунду… Зиночка, у меня тут запланировано совещание, перенесите его, пожалуйста, на завтра. На вторую половину дня, там окно должно быть свободное. Спасибо… Вадим Игоревич, вы сами подъедете или как?
– Если можно, давайте встретимся где-нибудь на нейтральной территории. Я не хочу это афишировать…
– Понял. Тогда подъезжайте в «Рубин». Договорились?
– Да. Через десять минут буду.
– До встречи…
Глава 24
Виктор Викторович Ирпенин не любил жары. Достала она его когда-то, до печенок пропекла в среднеазиатской колонии. Чуть в узбека не превратила.
Помыкался Ирпенин по Афинам в свой первый год в Греции, квартир десять поменял, а потом переселился в Элевсин. Вроде и Афины под боком – полчаса езды, и в то же время – тишина, покой и не жарко. Море под боком, прохладой своей освежает Элевсин и силой наполняет.
В ожидании Елагина Ирпенин пристроился у окошка, поглядывал на сонную улочку. Элевсин, он всегда в спячке, разве под вечер оживает припортовый квартал да перед выборами носятся по старинным улицам пикапы с транспарантами и громкоговорителями.
Вскоре из-за угла показался Елагин. Ирпенин спустился вниз, проворчал на условный звонок:
– Слышу-слышу!
– Здравствуйте, Виктор Викторович! – бодро проговорил с порога Елагин.
– Здравствуй, Иван Федорович! Заходи! – Ирпенин пожал протянутую руку.
Поднялись они на второй этаж старинного дома, уселись в кресла.
– Ну? – посмотрел на гостя Ирпенин.
– Все согласно плану, Виктор Викторович. Без проколов. Как всегда. Даже не о чем рассказывать. – Елагин прищурил голубые глаза.
– Понятно, – кивнул Ирпенин. – Тогда будем сбрасывать через Емелю маляву?
– Будем, – улыбнулся Елагин. – Но попозже. Чтобы не насторожить следствие. Они ведь там тоже не пальцем сделанные. Поспешим, а какой-нибудь ментяра и задастся вопросиком: а что так скоро? Понимаете, Виктор Викторович? Зачем давать им хотя бы ничтожный шанс?
– Незачем, – согласился Ирпенин.
– Ну тогда я пойду? – поднялся Елагин. – Чтоб держать, так сказать, руку на пульсе… А вечерком подъеду.
– Буду ждать, – поднялся вслед за гостем Ирпенин.
Внизу у двери Елагин церемонно откланялся и вынырнул на сонную улочку. Ирпенин закрыл за ним дверь и криво ухмыльнулся.
Интересный все-таки Иван Федорович человек, колоритный. Начитанный – не то слово. Исторический факультет университета закончил – это тебе не цацки-пецки.
А потом еще полученные там знания отточил в борьбе с диссидентами. Убеждал на ярких исторических примерах, что исторический прогресс неотвратим и развитый социализм – его венец.
Очень интеллигентный Иван Федорович человек, но не только премудростям исторической науки он обучен. За его плечами и Лесной институт имени Ю. В. Андропова. А там совсем другим вещам обучали. И очень неплохо обучали.
Зря вычистили Елагина из огранов дорвавшиеся до власти демократы. Конечно, кое-кого из их брата он в начале своей карьеры слегка порепрессировал, но ведь время такое было.
Ирпенин-то с Иваном Федоровичем тоже не в «Метрополе» познакомился, а в пермской колонии. Пытался тогда КГБ привлечь уголовников к борьбе с инакомыслящими. Затея эта, правда, с треском провалилась, но от знакомства этого большая польза вышла и Виктору Викторовичу, и Ивану Федоровичу.
Ирпенин отмотал свои сроки и ума-разума в конце концов набрался. К выходу из последней отсидки заварил дело – серьезное и с размахом. А когда занимаешься серьезным делом, то очень много врагов у тебя с течением времени появляется.
Поэтому Ирпенин себя максимально обезопасил – поставил между Поркуяном и собой Елагина. И о том, где нынче живет Виктор Викторович, знал только Иван Федорович. Совсем нелишняя предосторожность, особенно если вспомнить того же Солоника – Александра Македонского. Уж на что был неуловимый киллер, а достали-то его как раз в Греции.
Конечно, Поркуян обижается, только это – его личное дело. Главное, что теперь работает система сдержек и противовесов. Поркуян занимается «пехотой», организацией, подбирает через своих людей из криминальной среды «одноразовых» исполнителей. А Елагин ведает связями с заказчиками, финансовой стороной и разработкой планов.
И оба прекрасно понимают, что в случае чего убрать их – пара пустяков. Поркуяну вообще человека убить – что муху раздавить. И убивал не раз – в приступе злобы, от отчаяния.
Но и Елагин фрукт еще тот. В приступе злобы он, конечно, никого не убьет – не та школа. А целесообразности ради – без проблем. С улыбкой пульнет в Поркуяна отравленным шариком из авторучки, еще и извинится, что яда получше не достал.
Очень опасный Иван Федорович человек при своей кажущейся интеллигентности. И умный, сволочь, комбинации такие просчитывает, что иной раз мозги заворачиваются.
Наверное, уже и насчет Ирпенина не один план выдумал – как его найдет поутру экономка после обширного инфаркта. Только понимает бывший подполковник КГБ, что в этом случае Поркуян со своей криминальной «пехотой» достанет его даже на Каймановых островах и нарежет тонкими ломтиками на корм тунцу.
Виктор Ирпенин по кличке «Туз» такой вариант с самого начала предусмотрел. Насчет сдержек и противовесов он в среднеазиатских и пермских колониях здорово поднаторел…
Глава 25
Внизу на аккуратном корте клуба «Рубин» лениво перестукивались теннисным мячиком две красотки – жены кольцовских нефтяных «шейхов» из тех, кому нечем заняться. Моляр с Владленом Станиславовичем сидели наверху, на закрытом от посторонних глаз балкончике, и потягивали кофе.
Владлен Станиславович, стильный мужчина пятидесяти с небольшим лет, был очень богат. На его запястье болтались швейцарские часы в виде двухсотграммового слитка золота, в заколке на галстуке сверкал бриллиант, на стоянке ожидал «шестисотый» «Мерседес» с водителем и охранником.
При всем при этом он занимал довольно скромную должность советника кольцовского мэра по экономическим вопросам. И взятки тут были ни при чем.
Просто до того, как стать госслужащим, Владлен Станиславович прошел тернистый путь в бизнесе и перепробовал в нем практически все.
Он владел достаточно большим пакетом акций КНПЗ и являлся соучредителем еще около двух десятков очень прибыльных предприятий. В общем, в бизнесе Владлен Станиславович добился всего и теперь просто решил попытать себя в политике.
Никто не сомневался, что на следующих выборах он пересядет в кресло кольцовского мэра, а уже оттуда стартует в губернаторское. А должность советника была не более чем трамплином.
В свое время на Владлена Станиславовича попытались «наехать» одни совершенно отмороженные товарищи, возомнившие себя крутыми бандитами. Владлен Станиславович просто обратился к Моляру, и с тех пор они поддерживали очень ровные дружеские отношения. То есть встречались ровно раз в год, когда в этом возникала необходимость.
– Скверная история, – вздохнул Владлен Станиславович.
– Да уж, ничего хорошего, – кивнул Моляр. – А дело у меня к вам вот какое. Вы, Владлен Станиславович, наверное, как никто другой, знаете коммерческий мир Кольцова. Со всеми его хитросплетениями, подводными течениями и рифами…
– Извините, что перебиваю, Вадим Игоревич, но я понял вашу мысль. Вы хотите услышать ответ на сакраментальный вопрос: «Кому это выгодно?» Я не прав?
– Вы, как всегда, правы, Владлен Станиславович, – невесело усмехнулся Моляр.
– Я думал об этом по дороге. Вы знаете, боюсь вас разочаровать, но это не выгодно никому. По крайней мере, на первый взгляд. Нефтяной бизнес – весьма закрытая сфера. Чужаков сюда не пускают, потому что это создает предпосылки для передела собственности. А любой передел собственности здесь, как правило, сопровождается потоками крови. То есть никто из пришлых претендовать на нишу Богданова не сможет. Что касается его приближенных из «Колойла» и владельцев акций, тут аналогичная картина. «Колойл» процветает именно благодаря деловым качествам и многолетним связям Богданова. Без него «Колойл» долго не протянет, по моему мнению. Пару лет – и его оттеснят от КНПЗ конкуренты. Но они на устранение Богданова никогда бы не пошли. Это я заявляю категорично, поскольку сам имею немалые доли в этих фирмах.
– А если кто-то из акционеров «Колойла» недоволен тем, как Богданов ведет дела? – спросил после небольшой паузы Моляр.
– И решил взять в свои руки контроль над «Колойлом» таким оригинальным способом, вы это хотите сказать?
– Да.
– По-моему, это исключено. Богданов владеет близким к контрольному пакетом акций. У других акционеров – крохи. Я имею в виду, что остальные акции очень распылены. То есть, для того чтобы взять под контроль «Колойл», против Богданова должны объединиться практически все остальные акционеры. Но тогда им абсолютно незачем его похищать. Они и так проведут на собрании акционеров любое решение.
– То есть это бессмыслица, что исчезновение Богданова может быть на руку кому-то из своих?
– В общем, да, – кивнул Владлен Станиславович. – Но вы ведь почему-то задаетесь этим вопросом…
– Задаюсь.
– И можно узнать причину?
– Работа у меня такая, задаваться разными вопросами.
– Но есть еще что-то. Или я не прав?
– Правы.
– И что же? Или это тайна следствия?
– Тайна. Но вам я ее открою, потому что вы не из болтливых. Представьте, что вы, Владлен Станиславович, отправились рано утречком на работу, а тут вашей супруге… Хотя нет, неудачный пример…
– Да нет, Вадим Игоревич, раз начали, так продолжайте, – слегка нахмурился Владлен Станиславович. – Я не из суеверных.
– Ну так вот – тут вашей супруге вдруг сообщают по телефону, что с вами по дороге произошло несчастье. Авария, предположим. Что будет делать в этой ситуации ваша супруга? Выскочит в чем была из дома и примчится побыстрее или выберет костюмчик построже, накрутит локоны, макияж наложит неброский, чтобы подчеркнуть печаль, и приедет после этого?
– Алла? – быстро спросил Владлен Станиславович. – Да ну, это какое-то недоразумение. Я вчера, естественно, присутствовал на юбилее и поневоле наблюдал за ними. Я думаю, Вадим Игоревич, это полностью исключено. Они влюблены друг в друга, как шестнадцатилетние. Это бросается в глаза.
– В том-то и дело, – вздохнул Моляр.
– В чем?
– Мне тоже бросилось в глаза, как она убивалась возле «Пежо» Богданова. А костюмчик, прическа, макияж как-то с этим диссонировали.
– Я думаю, вы ошибаетесь. Это простое совпадение. Наверное, она куда-то собиралась. Вы не уточняли?
– У нее – нет, – покачал головой Моляр. – Она была не в том состоянии. А у Родимцева осторожно спросил насчет ее работы, мол, не нужно ли предупредить, что не приедет. Так, оказывается, она не работает…
– Мало ли какие могут быть дела?
– Как раз об этом я и подумал. Вон у тех, в коротких юбочках, которые на корте, какие у них могут быть дела?
– Да, – вздохнул заметно помрачневший Владлен Станиславович. – Умеете вы, так сказать, плеснуть по святому помоями. У меня ведь тоже жена молодая, на старости бес попутал… Хотя я, конечно, понимаю. Это ваша работа, и вы должны сомневаться во всем. Я, конечно, чувствую себя подлецом, но, должен признать, что в этом есть рациональное зерно. С моей точки зрения, подозревать Аллу абсурдно, но чисто умозрительно – она единственная, кому исчезновение Богданова может быть выгодно. Если быть точнее, то ей может быть выгодно не его исчезновение, а смерть. Но может и не быть, тут очень много юридических тонкостей или, как теперь принято говорить, «заморочек».
– Что вы имеете в виду?
– Во-первых, у Богданова есть дочь от первого брака, она учится где-то за границей. Во-вторых, она, кажется, несовершеннолетняя. А в-третьих, неизвестно, есть ли у Богданова завещание и что в нем. В общем, вам лучше все это осторожно выяснить у Фадеева…
– Владельца юридической фирмы?
– Да. Они с Богдановым старинные знакомые, и Богданов во всех делах – и личных, и коммерческих – наверняка прибегал к его услугам.
– Большое спасибо, Владлен Станиславович. Вы мне очень помогли.
– Всегда рад, – вздохнул Владлен Станиславович, поднимаясь. – Да, умеете вы все опошлить, прямо как поручик Ржевский. После беседы с вами я, наверное, и ночью не усну, думать буду…
