Максим Шахов
Полковник против полковника
34
– Седьмой, Толь! Направо или налево?
– Налево, то есть направо!
Кащеев направил обильно обрызгавшегося дешевым одеколоном прапорщика в дверной проем без двери. В длинном коридоре одиноко горела тусклая лампочка. Прапорщик поднял палец с грязным ногтем и указал на обитую дерматином дверь.
– Вот здесь Танька живет! Вот такая баба, Гриш!
– Понял, Толь! Тогда отваливаю, чтоб не мешать! – остановился Кащеев.
– Скажешь, Гриш, мешать! Ты ж мой друг! Может, все-таки зайдешь, а? – развернулся к Кащееву Непейпиво.
– Завтра, Толь! Завтра обязательно! Ну, давай!
– Давай, Гриш! Созвонимся в девять!
– В десять, Толь!
– А, ну да, в десять!
– Ну тогда все!
Непейпиво пожал Кащееву руку, потом еще и обнял. Напоследок прапорщик хлопнул Кащеева по плечу, и они наконец расстались. Непейпиво сделал несколько нетвердых шагов по направлению к обитой дерматином двери и, тщательно прицелившись, ткнул пальцем в кнопку звонка.
Кащеев за это время вынырнул из длинного коридора на лестничную площадку. Лифт, как это обычно бывает в подобных домах, давно не работал, и Кащеев начал спускаться пешком. Поскольку света на лестнице не было вообще, спуск был сопряжен с некоторыми трудностями.
В районе третьего этажа Кащеев, недоглядев, зацепился ногой за какого-то алкаша, уснувшего прямо на ступеньках. Наконец впереди показалась покосившаяся дверь подъезда. Вынырнув на улицу, Кащеев жадно вдохнул свежего воздуха. После настоянной на перегаре, сгнившем мусоре и клопах атмосфере подъезда это было настоящим счастьем.
Время было позднее, но из нескольких окон девятиэтажки неслась музыка самых разных стилей и направлений, а в темном дворе за столиком какая-то шумная компания распивала спиртное. Кащеев посмотрел на часы и решил поймать такси, поскольку маршрутки и общественный транспорт в Симферополе по вечерам ходили нерегулярно.
Из соображений конспирации ловить такси Кащеев решил, пройдя через дворы на параллельную улицу. Пару минут спустя он свернул за разнокалиберные гаражи инвалидов, натыканные вдоль железобетонного забора детского садика.
Из-за крайнего гаража неожиданно возник силуэт и шагнул наперерез Кащееву. Тот слегка притормозил. Уличного освещения здесь не было, но в рассеянном свете окон домов Кащеев рассмотрел крепкого паренька лет восемнадцати, в джинсовой куртке.
Парень сделал пару шагов и сказал:
– Закурить не будет?
– Будет, – кивнул Кащеев, остановившись.
Пачку он достал нарочито медленно. За это время Кащеев вроде бы невзначай оглянулся и успел окинуть паренька цепким взглядом. Тот тоже огляделся и видно решил, что дело в шляпе.
Когда Кащеев протянул сигарету, гопник жестом факира извлек из рукава куртки обрезок арматуры. Глядя на Кащеева наглым взглядом, он хрипло сказал:
– Кошелек, мобилу! Быриком! А то башку раскрою!
35
Шварц распахнул дверь спальни и сказал:
– Просю!
Из проема спросили:
– М-м-можно?..
Моня, успевший выключить плазменную панель, возлежал на своей кровати. Правой рукой он прижимал к лицу пакет со льдом, левый глаз вперил в шикарный потолок своей спальни, разрисованный звездами.
Моня чуть приподнялся и, слегка отодвинув пакет, вперил взгляд своего здорового левого глаза в гостя. Тот боязливо просунулся в дверь, но войти без разрешения не решался. Одноглазый Моня в один миг «прорентгенил» инспектора.
На вид лет сорок – сорок пять, лицо маловыразительное, одет плохо, галстук словно из древнего клипа про бухгалтера с зарплатой шестьдесят рэ. Короче, совок совком, но вполне вписавшийся в квазирыночные отношения.
– Да! – кивнул Моня. – Проходите, пожалуйста!
Инспектор шагнул через порог и так поразился шикарности Мониной спальни, что, невольно затормозив, поскреб ногами о пол – вроде как вытер ноги. Следом в проеме возник могучий силуэт Шварца. Телохранитель вопросительно уставился на Моню. Моня сделал едва заметный знак. Шварц тут же испарился, неслышно прикрыв за собой дверь.
– Я очень извиняюсь, – слегка приподнялся на подушке Моня, – что веду дела в спальне. Попал в небольшую аварию, как раз принимаю процедуры с медсестрой…
Здесь Моня сделал паузу, инспектор быстро глянул на Лизку, целомудренно сидящую на пуфике в позе мадонны. В руках вместо младенца она держала подобранный с пола пакет с растаявшим льдом. Но даже в этом целомудренном образе Лизка производила сногсшибательное впечатление, такое, что отвернулся от нее инспектор еще быстрее, чем повернулся.
– Так что у нас за проблема? – спросил Моня. – И как ее нам разрулить побыстрее? Только говорите напрямую и покороче, а то мне перенапрягаться нельзя, врачи запретили…
Инспектор кивнул, взял двумя руками свою папку и начал ее открывать. При этом он вроде как невзначай сделал несколько быстрых шажков и приблизился к Лизке.
– Да п-п-проблема т-такая, что б-б-боюсь, ра-ра-разрулить ее бы-бы-быстро не-не-не п-по-получится… – проговорил инспектор и неожиданно метнул руку к Лизке.
Та с визгом подскочила на пуфике, выронив пакет, а инспектор вдруг совсем другим голосом сказал, сунув руку в папку:
– Замочить тебя хочет один человек, Монь!
36
Чтобы Кащеев прочувствовал момент, наглый гопник приподнял кусок арматуры в правой руке и перехватил его поудобнее. Кащеев левой рукой сунул пачку в карман, правую с протянутой сигаретой так и держал.
– Отвали! – сказал Кащеев и щелчком указательного пальца отправил сигарету в наглую рожу гопника.
Тот подобного не ожидал. Сигарета шлепнула его прямо по носу. И гопник мгновенно слетел с тормозов.
– Ах ты ж, падла! – вскрикнул он и тут же взмахнул арматуриной.
Кащеев сделал шаг навстречу и подставил под запястье ударной руки противника ребро ладони своей правой руки. Одновременно локтем левой руки Кащеев сделал короткое движение вверх, подбив локоть гопника.
Этот элементарный прием был на удивление эффективен. При помощи него даже средней комплекции женщина вполне могла выкрутить руку стокилограммовому амбалу. Кащееву только и оставалось, что захватить правой рукой запястье нападавшего и резко рвануть его вниз.
Просто согласно анатомическому строению рука гопника согнулась, и Кащеев, словно рычагом, вывернул ее левой рукой за спину невольно наклонившегося парня. В нижней точке наклона лицо нападавшего встретилось с правым коленом Кащеева. В удар Кащеев вложился, и нос гопника громко хрустнул.
Выпавшая арматурина глухо стукнула о землю. Будь Кащеев при исполнении, он бы на этом остановился. Однако в положении беглого предателя были свои преимущества. Над Кащеевым не довлело ни начальство, ни прокуратура с ее кишкомотством.
– Не можешь грабить, найди работу! – прошипел Кащеев в ухо контуженного противника. – Понял?
Чтобы гопник уяснил совет как следует, Кащеев резко приподнял левое плечо, одним движением вывернув гопнику два сустава и сломав руку.
– А! – вскрикнул тот от жуткой боли и тут же потерял сознание.
Кащеев выдернул предплечье из того, что только что было правой рукой гопника и отступил. Тело плюхнулось на землю. Кащеев спокойно двинулся дальше.
Он вдруг совсем не к месту испытал давно забытое чувство от хорошо выполненной милицейской работы. Наглому гопнику предстояло несколько операций на руке и сломанной переносице. Но даже после этого вернуться к своему промыслу ему будет довольно проблематично, поскольку восстановить функции искалеченной руки нереально. И Кащеев вдруг подумал, что если бы прокурорские не путались под ногами у милиции, ставя палки в колеса, то с уличной преступностью в СНГ было бы давным-давно покончено…
37
Подпрыгнувшая от щипка инспектора Лизка опомниться не успела, как тот выхватил из своей папки и сунул ей под нос коробку с духами фабрики «Красная заря».
– Держи, медсестра! Заказывала!
– Ой, Витя! – пуще прежнего взвизгнула Лизка, хватая коробку. – Спасибо! Так это ты, котик?
– А кто ж еще? – хмыкнул Логинов.
Тут Лизка порывисто обняла Виктора с явным намерением облобызать, однако тот быстро отстранился:
– Стоп, Лиз! Маску мне попортишь! А она мне еще ой как пригодится, чтоб выловить Кащеева!
Очумевший Моня, отняв от глаза свой пакет, быстро сел, опустив ноги с дивана. Одновременно, едва не сорвав с петель дверь, в спальню заскочил обеспокоенный визгами Лизки Шварц да так и застыл, узнав по голосу Логинова.
– Твою мать, Витек! – растерянно проговорил Моня. – Какой, блин, Кащеев? Им же мои рыбки поужинали!
– Ошибка вышла, Моня, – покачал головой Логинов, окончательно отстраняя от себя Лизку. – Поужинали они не Кащеевым, а кем-то другим…
На миг в спальне повисла гробовая тишина. Логинов, вжикнув молнией, застегнул папку и продолжил:
– Экспертиза установила, что труп принадлежит мужчине около тридцати трех лет. Плюс на его костях не обнаружилось следов переломов, которые были у Кащеева. Вот такие пироги, Монь…
38
Вернувшись к своей съемной квартире, Кащеев первым делом проверил «маячок». На жаргоне спецслужб это называлось еще «контролькой». Речь шла о волоске либо тонкой нитке, крепящейся к двери при помощи скотча либо жевательной резинки. «Маячок» оказался целым. Это означало, что несанкционированного проникновения в квартиру не было. И Кащеев спокойно открыл замок.
Раздевшись и переобувшись, он прошел на кухню, поставил чайник и открыл позаимствованный у прапорщика военный билет. Степень защиты его была таковой, что переклеить фото не представляло ни малейшего труда. Как и исправить фамилию, имя и отчество.
Попив чая, Кащеев занялся подделкой документа. Час спустя он имел на руках вполне надежное удостоверение личности. Подделку могли обнаружить, но это было крайне маловероятно. Общегражданские документы милиция проверяет придирчиво и тщательно. При виде же военных документов, тем более если их предъявитель в форме, никаких подозрений обычно не возникает. Общеизвестная иллюстрация этого психологического феномена – эпизод из всем известного «Места встречи», когда Володя Шарапов не только отпускает Фокса, но еще и просит его «покараулить».
Покончив с документами, Кащеев погладил свою военную форму. Она была новой, поэтому для придания ей изношенного вида Кащеев замочил ее в хлорке, а потом постирал. Теперь форма выглядела так, как будто ее носили по крайней мере полгода.
После этого Кащеев проверил папку. Это была неприметная кожаная папка для документов. Ничего особенного в ней не было, кроме того, что в нее легко и удобно мог поместиться пистолет. Это было существенно, поскольку теперь по документам Кащеев служил на военном складе. А «тыловикам» оружие не положено.
Когда приготовления были завершены, Кащеев хлебнул остывшего чая и завалился спать. Завтра у него был хлопотный день. Но месть Моне стоила того, чтобы немного похлопотать…
39
Моня посмотрел на пакет со льдом в своей руке и вдруг со злостью зашвырнул его в угол.
– Твою мать! – вскрикнул он.
– Это еще мягко сказано! – кивнул Логинов. – В общем, Монь, наша песня хороша, начинай сначала. Надо срочно скоординировать наши действия. А то может быть поздно…
– Валите оба! – велел Моня Лизке со Шварцем. – И срочно позвони начальнику охраны, пусть удвоит посты!
Шварц кивнул, вытащил телефон и подался в коридор. Лизка быстро вышла следом за ним. Логинов тем временем присел на ее пуфик и сказал:
– Ты прямо как одноглазый альбинос, Монь!
Выглядел Моня и впрямь колоритно – его правый распухший глаз окаймлял иссиня-черный синяк, при этом белок глаза был полностью красного цвета, как у белоснежного кролика.
– Чем это тебя? – поинтересовался Виктор.
– Подзорной трубой, блин!
– Окуляром?
– Окуляром, блин! В задницу бы его засунуть этому долбаному солдафону! Да хрен с ним, с глазом! – махнул рукой Моня. – Ты мне лучше объясни, Витя, как такое может быть с Кащеевым?
– Да что тут объяснять, – пожал плечами Логинов и выудил из кармана сигареты. – Он был где-то поблизости. Если бы его подельника не обгрызли твои пираньи, он бы не ушел… Курить можно?
– И мне дай, – сказал Моня.
Логинов быстро прикурил и бросил Моне пачку с зажигалкой. Тот их ловко поймал и тоже задымил сигаретой.
– Блин, Витек! Эта бодяга когда-нибудь закончится или нет? Этот ваш Кащей, в натуре, какой-то бессмертный! Он случайно не андроид какой-нибудь, вроде Терминатора этого долбаного? Говори как есть, я имею право знать!
Логинов посмотрел на Моню немного удивленно, потом кивнул:
– Я сам был в шоке, когда меня начальство выдернуло в морг… Нет, Моня, он не андроид и не Терминатор. Он самый обычный… Только очень опытный и расчетливый. Ну и плюс везет ему очень. Это да. А так – никаких секретных технологий. В общем, Моня, мы должны с тобой его как-то достать…
– Ага, блин! Достать… А ты уверен, что он вообще не смылся из Крыма?
– Это единственное, насчет чего я уверен, Моня, – кивнул Виктор.
– С чего, блин? – посмотрел на Логинова Моня.
– С того, что у него нет денег. Я имею в виду больших. Из-за этого он, Монь, и решил добраться до твоего липового миллиона. А без денег куда он смоется? Пластику делать надо? Надо. Документы надежные… А это все очень большие деньги, не говоря о том, что для того, чтобы где-то обустроиться, тоже нужны деньги…
– Да это понятно! Но может, он их уже достал!
– Не достал, Моня, – покачал головой Логинов. – Я проверил все сводки по Крыму, Украине и сопредельным странам. Плюс Плотников напряг свою агентуру…
– Ну?
– Никаких серьезных преступлений за эти дни совершено не было. И никаких оперативных данных о том, что кто-то у кого-то «снял» бабки за партию наркотиков или о чем-то в этом роде, тоже нет. Ну а главное, Моня, это то, что ты еще жив…
– Спасибо!
– Извини, конечно, но если бы Кащеев решил куда-то рвануть, он бы напоследок с тобой расквитался. Тем более что у тебя сейчас тут проходной двор! Если бы на моем месте был Кащеев, ты бы сейчас уже валялся в луже собственной крови. Вместе с Лизкой и Шварцем…
40
Кащеев завел будильник, но проснулся сам, за пять минут до того, как он должен был зазвонить. Взяв мобильный, он дезактивировал установку, зевнул и резко встал с дивана.
Побрившись и почистив зубы, Кащеев принял контрастный душ и почувствовал себя так, как будто вчера и не пил. Наспех позавтракав, он аккуратно уложил военную форму в пакет, туда же сунул кожаную папку и покинул съемную квартиру, установив в нижней части двери «маячок».
Именно так называли «контрольку» уголовники, специализировавшиеся на квартирных кражах. «Маячки» домушники устанавливали, чтобы убедиться, что хозяева намеченной квартиры не вернулись домой. В начале своей карьеры Кащеев имел дело с уголовниками самых разных мастей и многому у них научился.
Выйдя из дома, он на всякий случай проверился насчет «хвоста». «Хвоста» не было, и Кащеев отправился в съемный гараж. Кооператив располагался за каким-то предприятием и назывался «Железнодорожник-2». Пешком до гаража было около пятнадцати минут, и по дороге Кащеев еще раз обдумал свой план.
Его вчерашний собутыльник Непейпиво служил при военном складе экспедитором. Именно он снабжал военных, работавших в Мониной усадьбе, стройматериалами. По этой простой причине Кащеев и взял Непейпиво в «разработку». Узнать информацию у человека, зело любящего выпить, не проблема для любого. Для опытного же «разработчика» и подавно.
В УСБ Кащеев работал как раз разработчиком. Это высшая ступень в спецслужбах. Чтобы стать разработчиком, сперва нужно не один год попахать опером. Но и это ничего не гарантирует. Разработчиком может стать лишь человек, способный не только к анализу, но и к синтезу. Это и есть коренное отличие опера от разработчика. Опер по имеющимся данным пытается восстановить исходную ситуацию и выйти на неизвестного преступника. Разработчик, наоборот, создает ситуацию, в которой известный подозреваемый поневоле должен проявить свою сущность.
Именно поэтому в знаменитом «Моменте истины» первую скрипку играет вовсе не «волкодав» Таманцев, а хлипкий Алехин. Именно Алехин на опушке окруженного несколькими дивизиями леса мастерски заставляет выдать себя фашистских шпионов, имеющих железные документы.
Кащеев не уступал «смершевцам» ни в подготовке, ни в изобретательности. Однако он был вынужден действовать один, а это существенно ограничивало его возможности. Кащеев понимал, что работать придется скорее всего не столько по плану, сколько по обстановке. Но он был к этому готов.
41
– Ну и что ты предлагаешь, Витек?
– Теоретически выйти на Кащеева можно двумя путями. Про один я тебе только что уже сказал…
– В смысле он меня мочит, а ты его в этой своей долбаной маске вычисляешь из засады?
– Вроде того, – кивнул Логинов.
– Спасибо, Витек!
– Да ладно, а то я типа не знаю про твоего двойника! Но это, конечно, хреновый выход… – кивнул Логинов. – Кащееву терять нечего. Сколько он народа при этом может положить, даже подумать страшно. Так что выйти на него желательно обратным ходом…
– Это как?
– Мы установили личность его подельника. Не того, которым твои рыбки поужинали, а другого.
– Ну?
– Это некто Якут.
– Вор?
– Не совсем.
– Из братвы?
– Нет, – качнул головой Логинов. – История с ним такая. В восемьдесят четвертом году под Иркутском взяли кассу леспромхоза. Сто тридцать две тысячи с копейками. По тем временам это было целое состояние, газеты даже назвали это «сибирским ограблением века». Доказательной базы не было вообще, но иркутские сыщики вычислили Якута. Просто прикинули, кто такое мог провернуть, и оказалось, что только он. Ну и взяли его. Но тут выяснилось, что у него железное алиби, в день ограбления Якут гулял на свадьбе. И триста пятьдесят гостей в один голос утверждали, что пили с ним на брудершафт и прочее. Все понимали, что свидетели были вдрызг пьяными, но опровергнуть алиби не удалось. И Якута выпустили. Но замначальника иркутской уголовки был мужик упертый. И через какое-то время он вычислил подельника Якута. Некоего Антошина Станислава Олеговича. Но Антошина взять не удалось. Видно, он просто случайно засек приехавших за ним оперов и как в воду канул. Вероятнее всего, что он по недоумию бросился к Якуту. Ну а тот и спрятал его с концами. А вскоре и сам уехал вроде как к невесте на Дальний Восток… Ну а поскольку на иркутских сыщиков давили из Москвы, они леспромхозовскую кассу вскоре навесили на какого-то гопника, который сдуру оказал вооруженное сопротивление при задержании по другому делу и которого в перестрелке грохнули… Ну а Якут больше в поле зрения правоохранительных органов не попадал. Ни как подозреваемый, ни как свидетель.
– Завязал, что ли?
– Судя по обрывкам оперативной информации, просто с тех пор работал наверняка. Редко, но метко.
– А как Кащеев с ним пересекся?
– В том-то и дело, что Кащеев с ним не пересекался вообще. Но Кащеев работал в главке МВД. А этот главк Генпрокуратура периодически озадачивала на предмет нераскрытых преступлений.
– Так это ж ограбление было типа как раскрыто.
– В том-то и дело, что типа. Денег-то не нашли да и обстоятельства остались невыясненными… В общем, Кащеев изучал материалы и даже выезжал в командировку в Иркутск, но безрезультатно.
– Ну?
– Да что ну, Монь! Значит, Кащеев просто случайно столкнулся с Якутом здесь, в Крыму. И подписал его, чтобы взять твой липовый миллион! Я Плотникова озадачил, но у его агентуры, сам понимаешь, другая специфика. Короче, – Логинов выудил из своей папки непрозрачный файл, – вот тебе данные по Якуту, там всё – паспортные данные, фотки из паспортного стола… Не думаю, чтобы он был в Крыму по чужим документам. А если найти, где он тут обретался, то можно напасть и на след Кащеева.
– Не такой он дурак, чтобы следить.
– На всякого мудреца довольно простоты, Монь, – пожал плечами Логинов.
42
На воротах арендованного гаража у Кащеева тоже были «маячки», целых два. Поэтому сперва он прошел мимо. «Маячки» были на месте, ничего подозрительного в гаражном кооперативе не происходило.
Кащеев вернулся к воротам и отпер их. Внутри стояла неприметная «семерка», купленная Кащеевым по доверенности. Для его скромного бюджета это был серьезный удар, однако другого выхода просто не было.
Войдя внутрь, Кащеев включил свет и закрыл за собой створки на запор. На купленной по доверенности «семерке» он вчера привез в гараж несколько мешков строительных смесей.
Надев спецовку, Кащеев натянул на себя респиратор с очками. После этого он принялся колдовать над мешками со стройматериалами. В век Интернета любой тинейджер знает, что удобрения – это, по сути, те же взрывчатые вещества. Но строительные смеси, как ни странно, тоже взрывчатые вещества, не совсем, правда, а вроде как полуфабрикаты.
И Кащеев принялся ссыпать их в определенных пропорциях. Поморочиться пришлось прилично, но в итоге у него получилось шесть мешков взрывчатки. По эффективности полученная смесь значительно уступала не только «Си-4», но даже банальному тротилу. А мешок тротила взорвет мост ничуть не хуже, чем полкило «Си-4». И шесть мешков «строительной» взрывчатки должны были вызвать примерно тот же разрушительный эффект.
Напоследок Кащеев снабдил два мешка самодельными взрывателями. Вообще говоря, было вполне достаточно и одного. Но Кащеев решил перестраховаться. Завязав мешки, он прошел к запертым воротам гаража, сдернул с головы респиратор с очками и осторожно выглянул на улицу.
Там все было спокойно, и Кащеев, отодвинув запор, открыл ворота. На улицу сквозняком выдуло облачко поднявшейся в воздух строительной смеси. Кащеев шагнул в сторону, присел на корточки и закурил.
Из проезда вдруг послышался звук быстро приближающейся машины. Кащеев повернул голову и увидел резко вывернувший из-за угла милицейский «уазик». Дергаться было поздно, и Кащеев остался сидеть. «Уазик» приблизился и резко затормозил. Из распахнувшейся дверцы выскочил милиционер…
