Максим Волжский
Атрибуция
– Петя, скажи… ты имеешь отношение к театру? – спросила актриса Ротман.
– Нет, – улыбнулся Альберт.
– То есть, ты вообще не из наших?
– Я из другой области. Не танцор, не артист, не гитарист. Но интересный сценарий могу написать, если понадобится.
– Понятно. Сразу видно, что ты не танцор, – отхлебнула из кружки Светлана и посмотрела на Сашу.
– Альберт, юрист, – пояснила Александра. – Я уверена, он прекрасный специалист в своей области. Не правда ли, дорогой?
– Я отличный руководитель, – кивнул в ответ Белов. – У меня прибыльный бизнес. И персонал неплохо зарабатывает.
– Любишь порулить? – не успокаивалась подвыпившая актриса.
– Есть немного, – будто извинялся Белов. – Помогаю начинающим юристам без опыта. Спасаю обманутых граждан… Много всего…
Светлана рассматривала Альберта от лысеющей головы до вполне приличной обуви. Почти двадцать дней, почти три недели этот псих держал её взаперти. Он кормил её гамбургерами, жареной картошкой и газировкой с бутербродами. «Килограмма два набрала, – думала актриса, вспоминая свою складочку на животе. – Вот это маньячело!.. взял и откормил жертву, как свинью! Может, он хочет меня сожрать?»
– Альбертик, а ты мне определённо нравишься! – впервые не назвав «Петечкой», обратилась к Белову Светлана.
– Известный факт: стокгольмский синдром заложника, – умничала Александра. – Ты влюбилась в сильного мужчину, в своего мучителя… исключительно из-за страха… Ты просто ссыкуха, Светка.
– Сочникова, не учи учёную! – перебила Ротман. – Ещё не родился тот мужик, что Светку Иваненко напугает шведской семьей.
Актриса назвала свою настоящую фамилию. Она скрывала от всех своё прошлое, а здесь раскрылась, будто эти люди и дом, где-то за городом – стали родными для неё. Светлана сама чувствовала перемены. Восемнадцатидневное заточение в подвале пошло ей только на пользу. Почему и как это случилось, она не понимала. Но ей снова хотелось жить, пить из кружки, закусывать колбасой и хлебом; даже думалось о новых ролях. И дело совсем не в синдроме заложника – совсем нет. Её восхищала просторная кухня, комната с высокими потолками, каменный стол, за которым она сидела; ей нравилась Сашка Сочника – чёрт побери! Белокурая писательница с распущенными волосами вызывала у неё приятные чувства, так и тянуло прижать её к груди; а парень в очках нравился по-настоящему, как мужчина.
– Кобелина ты, Альберт! – сделала вывод актриса и рассмеялась. – Твою же мать!.. Я в тебя влюбилась! Ну, надо же!
Она закрывала ладонью лицо, смеялась и плакала. Ей хотелось расцеловать маньяка-юриста, обнять вредную писательницу – это просто сумасшествие какое-то!
– Хорошая ты баба, Света, – призналась Саша. – Но что ты скажешь, когда узнаешь, что в этом доме греха нас четверо?
Актриса Ротман как по команде режиссёра перестала смеяться. С любопытством она уставилась на Александру и спросила, сложив бровки, словно увидела корзину с пушистыми котятами:
– Четверо? Ты за два дня успела родить малютку?
Альберт тоже издал смешок: скромный, негромкий. Он предпочитал не вмешиваться в зреющие отношения… не пугать зарождающуюся любовь.
– Всё бы тебе хихикать, – отмахнулась Саша, сдерживая свой смех. – Не поверишь, в камере номер один сидит Липовая. Знакома тебе такая певица? Альберт перевоспитывает её уже полтора месяца… Интересно на результат взглянуть.
Ротман поставила кружку на стол, пальцем приказав Белову, налить ещё. Альберт послушно поднялся с места, плеснув в кружку сразу граммов сто.
Светлана, не отводя глаз, следила за хозяином дома – как он встал, взял бутылку, наполнил кружку и снова присел.
– Я поняла тебя… да!.. я поняла тебя, Петенька… – таинственно повторяла актриса, в этот момент не играя вовсе.
– Ну а я о чём? – вторила ей Александра. – Альберт не маньяк… Альберт гений!
– Вот скажи мне… – актриса подняла кружку над головой, посмотрела на донышко, словно оно прозрачное, – …откуда ты мог знать, что я неравнодушна именно к этим двум женщинам? Ладно, Сочникова. Книги у неё приличные, это правда, и я могла их прочесть и влюбиться через страницы в писательницу… но Липовая? Вы слышали её песенки? «Они летят по небесам, на самолёте из Москвы в Биробиджан» – это ж какие глупые слова!.. кто их только написал?… Но вот в чём дело! Леночка-то нравилась мне всегда! Я смотрела на неё, и хотелось прикоснуться к её руке, погладить её. Как ты узнал об этом, Альберт? Скажи мне…
Белов достал из пачки сигарету и закурил.
– Девочки, я помог вам исполнить свои самые скрытые влечения. Каждая из вас пряталась, где-то в глубинах прекрасной несвободы. Вам было там тесно, не хватало воздуха, а теперь желания вырвались на свободу и встретились здесь, в моём доме, – размышлял Альберт, выпустив облачко дыма. Он водил сигаретой, будто рисовал струйками свой портрет. – Не стану я раскрывать все секреты, пусть это останется загадкой. Главное, что мы сейчас вместе.
– Липовой просто необходимо подняться к нам. Она уже поспела. Хочу видеть её среди нас, Альберт! – твёрдо сказала Александра. – Дай мне ключ, я приведу её сама.
– Верно! И я пойду с тобой, – легко спрыгнув с высокого стула, отреагировала Светлана.
Белов положил ключ от первой камеры на стол. Саша взяла ключ и направилась в подвал. Актриса Ротман последовала за писательницей.
***
Только к полудню Белов открыл глаза. Все четверо спали на одной кровати, где могли уместиться ещё три женщины. Кровать, сделанная на заказ, была настоящим полигоном для сна, для любви и вырвавшейся на волю страсти.
Альберт проснулся в объятиях Елены Липовой. Голова известной певицы лежала на его плече. Елена чуть дышала, ещё пребывая во сне.
У второго плеча сопело прекрасное личико писательницы Сочниковой.
Где-то внизу на животе просыпалась актриса Светлана Ротман. Она поглаживала ладонью расслабленное тело хозяина дома, целовала его руку.
«Я ж говорил, всё получится, братишка! – радовался голос, проснувшись раньше Альберта, а возможно, вообще, не засыпавший. – Ты, старичок, всё сделал правильно! Теперь срывай сладкие плоды, упивайся успехом и не упускай момент! Я бы на твоём месте первой подключил актрису. Она уже рядом, она на взводе… ты только веди её! Но ты должен помнить о финале, брат. Остаться должна только одна»
– Я умею считать и знаю, сколько мне надо жён, – не согласился с голосом Альберт.
Он проскользнул по шёлковой простыне мимо Александры, неминуемо разбудив певицу и, немного расстроив актрису внизу.
***
Ажиотаж, вызванный внезапным возвращением певицы Елены Липовой и актрисы Светланы Ротман, затих после их скучного рассказа, как они вместе проводили время, где-то в Подмосковье, не включая радио и телевизор, не зная, что за них переживает большая страна. Исчезновение писательницы Сочниковой вообще осталось не замеченным.
Через неделю всё стихло. Ещё через десять дней все забыли, как переживали о пропаже знаменитых женщин.
Отсутствие излишнего интереса журналистов, так и норовящих залезть под любовное одеяло, шло только на пользу особенной семье. Каждая из девушек привнесла, что-то новое в дом. Во дворе появились три новых автомобиля.
Каждая из девушек в любую минуту могла покинуть общий дом. Все занимались привычными делами, проживая обычную для себя историю.
Актриса снималась в сериале.
Писательница рождала интригующие истории.
Певица разучивала новый репертуар.
Альберт представлял интересы медицинской клиники трансплантологии органов в споре с другой клиникой из Китая того же профиля.
Но вне зависимости от занятости и работы каждую ночь вся семья собиралась вместе. Большая семья ужинала в полном составе, а затем отправлялась на огромное ложе, чтобы утром снова не выспаться.
А внутренний голос продолжал настаивать. Он тревожил своего хозяина, предупреждая, что это попросту невозможно, чтобы всё сложилось так гладко; что надо оставить только одну женщину. Альберт посмеивался над опасливой осторожностью. Он отлично знал себя и был уверен в своей гениальности.
***
Прошло несколько месяцев. Наступила осень. За окном накрапывал дождь и падали листья. Особенная семья продолжала жить в прежнем составе, но с каждым днём обстановка накалялась всё жарче.
Актриса ругалась с певицей. Писательница заключала временные союзы сначала с Еленой, потом внезапно разорвав договор, влюблялась в Светлану. Ссоры и споры были бесконечны. Даже Альберт не мог остановить лавину шуток, острот и откровенно глупых поступков. После пылких ночей женщины просыпались и, выражаясь фигурально – кусали своих соперниц, не боясь обломать зубы и затупить ноготки.
И вот в один чудесный вечер в доме снова заиграло Болеро. Светлане Ротман нравилась бравурная музыка. Александре Сочниковой тоже.
Гигантским ножом, очень похожим на топор, актриса рубила жирный кусок свинины. Саша сидела рядышком, постукивая пальцами о столешницу, в такт мелодии Мориса Равеля.
Вдруг что-то изменилось, словно их подменили, потому что к воротам подъехала легковая машина иностранного производства.
Это был примечательный автомобиль, хорошо знакомый Светлане. На заднем стекле авто большими буквами в готическом стиле было написано одно слово «Воин», а на лобовом стекле наклеена табличка, означающая, что машиной управляет инвалид.
– Сергей приехал, – глядя в монитор, оповестила Александра Сочникова.
– Давно пора. Заждались уже, – криво улыбнулась Светлана Ротман.
Водитель крепкого телосложения вышел из машины и посмотрел в объектив камеры на столбе у забора. Затем открылась массивная дверь, впуская его во двор – это Саша нажала кнопку.
Прошла ещё минута и водитель стоял на кухне.
