Максим Вячеславович Рахальский
Древние ведьмы
В центре стоял стол, рядом с которым был стенд для доспехов с оружием, а сзади сундук. В дальнем углу была дорогая кровать, которую ребята Беренда притащили ему после налета на эльфийские дома. Сам же воевода расхаживал по избе, укутавшись в оленью шкуру, поверх ночной рубахи. Мужчина был высокий, но худощавый, на лице его красовались десятки маленьких шрамов, а густая растрепанная борода достигала середины груди. Когда-то ярко-каштановая, сейчас она была вся покрыта проседью и выглядела блеклой то ли от грязи, то ли от недостатка света в избе.
– Вартас, что стряслось? На тебе лица нет. Ты же вот только домой возвращался с Торгового Креста. – не понимая, что происходит спросил Беренд, усаживаясь за стол.
– Деревня, ее больше нет. – тихо и холодно произнес старик.
– Как нет?! – воскликнул воевода, выпучив на старика свои карие глаза. – Что произошло? Мы контролируем эту территорию, мои патрули и конные не сообщали мне о нападении.
– А твои патрули и конные заходят так далеко? – спросил Вартас.
– Заходят. Когда прикажу, заходят. Но там и гнезда на границе с лесом есть, так что к твоей деревни тихо не пройти.
– А как давно вы проверяли эти гнезда?
– Мы меняем дальние рубежи караула раз в неделю. – Беренд тяжело повесил голову, понимая, что дальний пост был уничтожен. – Ты не был там?
– Нет, но я сочувствую потери солдат.
– Деревню сожгли эльфы?
– Да, несколько их тел я нашел среди развалин и пепелища. Но я пришел к тебе совершенно за другим Беренд – старик склонил голову.
– Говори.
– Моя семья была убита.
– Они загубили Асоль с Даной? – посмотрев на серое лицо старика спросил воевода.
– Не только. Старшие дочери тоже были дома, они приехали погостить и справить праздник урожая. Слава богам, что они приехали одни, их мужья и мои внуки в порядке.
– Ты хочешь, чтобы я помог тебе добраться до них? – понимая всю горечь потери, спросил Беренд.
– Нет, господин Беренд. Я не хочу омрачать взросление своим внукам и быть обузой для чужих мне людей. Все, о чем я тебя прошу – это выслать солдат, настигнуть эльфов в лесах и уничтожить. Я хочу видеть, как этих ушастых бестий будут вздергивать на ветках!
– Тише, тише Вартас, я понимаю, твоя печаль глубока и необъятна, но позволь, я не могу просто так отдавать приказы людям, направлять их воевать с невидимым врагом. Мне, как и остальным подписавшим договор, необходимо согласие остальных на вступление в военный конфликт, иначе это идет против королевства людей.
– Я пришел к тебе, дорогой Беренд, только потому, что именно ты и можешь помочь мне. Никто другой, пойми меня.
– Я понимаю, но скажи, ты хотя бы знаешь, кто это был? Эльфов уйма, но за семь лет мы отбили дубравы, здесь нет их армии.
– Знаю, это была бригада Эйлиардин. Год назад мы поймали одного из них.
– Я помню, вы с мужиками запытали эльфа. Я вместе с Медведем Даальдом напал на них и выбил с рубежей, благодаря вам.
– Да, благодаря нам.
– Но я не могу поверить, что спустя год они вернулись. Их из битвы бежало меньше полсотни, а в лагере и подавно было сотни полторы. Не армия, а детский лепет.
– Однако… – понимая, что Беренд просто не хочет ввязываться в это дело ответил старик.
– Нет, не пойми меня неправильно. Я сейчас вышлю небольшой отряд на проверку дальних гнезд, ты можешь отправиться с ними, но пока я не свяжусь с другими воеводами, начать наступление и отправлять солдат не могу, извини – Беренд недовольно покачал головой. Он знал, что по совести нужно помочь Вартас, но после последнего договора и выбора единого правителя, был связан по рукам и ногам, да и сам он не горел желанием тратить чужие жизни ради бестолковой мести старика – Можешь подождать на кухне, перекусить. Если нужно, сходи в баню. Как отряд будет готов, я отправлю за тобой.
– Благодарю. – сухо ответил старик.
Вартас вышел из избы, где сидел воевода и медленно побрел к конюшням. Его не устраивал ответ Беренда, он хотел было разозлиться, но даже на это ему не хватало сил. Печаль все сильнее проедала его, заставляя дряхлое старческое тело дрожать не только от холода, но и от осознания безысходности. Оседлав накормленного коня, он аккуратно подошел к стражнику, которого знал, и спросил:
– Йовард, извини меня за бестактность, но позволь одолжить один из ваших мечей?
– Ты что, Вартас, совсем поехал на старости лет. Я не дам тебе ничего, ты с воеводой поговорил, что он тебе ответил?
– Ничего. Он связан по рукам и ногам новыми бумагами.
– И что, седая твоя башка, ты решил собственноручно в лесу ушастых порешать? Не глупи – это безумие и самоубийство.
– Не тебе решать, что мне делать, дорогой Йовард. Просто ответь, дашь мне меч или нет?
– Конечно нет! Иди поешь горячей еды, сходи в баню, а вечером мы все вместе поговорим с воеводой.
Старик только вскочил на коня и, плюнув в сердцах, галопом умчался прочь в направлении леса, откуда пришли эльфы. Он гнал коня, что было сил, ветер задувал в лицо, иногда бросая ему на встречу пожухлую листву и мусор. Он не хотел останавливаться, он гнал коня восемь дней, голодный и промерзший, припасы, собранные на пепелище, закончились. Только ночью, он останавливался, давая передохнуть жеребцу. Утром он начинал свой путь снова и ехал, до тех пор, пока конь, словно вкопанный, не остановился на границе леса.
Вартас от увиденного выпучил свои старые, потускневшие глаза. Он жил далеко не первый день но то, что эльфы сделали с дальним рубежом заставы, заставило внутренности сжаться и попытаться выплюнуть наружу желчь из желудка. Старик аккуратно слез с коня, привязал его к тонкой березке и аккуратно подошел к телам. Застава словно гирлянда висела на перекладине у крыльца дома на дереве. Вместо веревок эльфы использовали их собственные кишечники. Смрад заполнял округу, и только вороны вновь пировали на телах погибших.
Комок омерзения и рвоты в очередной раз начал подкатывать к горлу Вартаса. Он, стараясь не издавать лишних звуков, стал подниматься по лестнице, которая вела к небольшому бревенчатому дому, наколоченному вокруг дерева. Гнездо – так называли подобные постройки военные. В них располагалось от десяти до пятнадцати солдат-учеников, которые расходились по подмосткам и веревочным лестницам по периметру, стреляя во всякого, кто приближался к границам леса. Эту тактику люди подсмотрели у эльфов, которые в первые годы войны вырезали и навечно похоронили несколько тысяч человек, пока солдаты не научились смотреть вверх, а не перед собой.
Поднявшись, он понял, что тела висят уже несколько дней. Вартас зашел внутрь домика, где обычно располагалось несколько кроватей, сложенная из камней на каком-нибудь щите, чтобы доски не прогорели, печь. В домике он нашел меч, который принадлежал кому-то из убитых и ножны. Приторочив все это к поясу худощавыми морщинистыми руками, он вышел к перекладине крыльца и обнажив оружие за несколько ударов перерубил кишки, на которых и были повешены солдаты, заставив тела свалиться на землю. Они издали знакомый хруст и глухой удар. Вартас не собирался их хоронить, но оставлять здесь, висеть на собственных потрохах не мог. Эльфы словно напоминание оставили их тут, чтобы человек понял, что он будет истреблен.
Они, словно дикие звери, готовы на самые мерзкие низости! – думал про себя старик.
Пошарив по остаткам гнезда, старик нашел немного воды и еды, упаковав все в сумку, он решил покинуть это место, оставив коня возле леса. Скакать на жеребце дальше просто было невозможно, в лесу не было дорог и большаков, а проторенные тропинки были слишком малы, для езды верхом. Спустившись вниз, он аккуратно сложил тела убитых в одну кучу и ушел в глубь леса.
