Мара Вересень
Некромантия. Задачи и упражнения
Глава 12
Мой блок сбил проклятие лишь частично, но шагнувший из-за грани некромант справился с остатком сам, использовал зеркало. “Тлен” усвистел в сторону, и на одну дыру в ангаре стало больше.
– Какая теплая встреча.
– Простите, магистр, я не предупредила коллегу, что вы можете появиться.
Я узнала лича исключительно по трости, правда, теперь она стала больше и выглядела почти как посох, да и вообще весь внешний вид древнего некроманта живо напоминал старинные хроники и гравюры – вычурный доспех, развевающийся плащ, лицо, скрытое жуткой маской. Или оно когда-то таким и было в иной форме?
– Не стоит беспокойства, милая. – Голос остался прежним, предельно вежливым, мягким и слегка снисходительным, будто с детьми разговаривает. – Уважаемый, мне кажется, вы нуждаетесь в помощи. У вас там, простите, мертвые вот-вот разбегутся. То, что я им нарисовал, конечно сдержит…
– Это ещё кто? – Есмал дулся, но попыток напасть снова не предпринял.
– Мой друг, магистр Питиво. Он здесь проездом. И вероятно, знает о теории потоков побольше нашего.
– Вы шли гранью? Тёмные вне категории обязаны регистрироваться в надзоре по прибытии.
– Тьма, Каен! Нашли время! Ооооо, мрак!
Меня словно под дых ударили. Воздух стремительно покинул легкие и возвращаться категорически не захотел. Мгновение паники, звон в ушах. Я машинально цапнула перстень Холина…
Там, за порогом…
Тени…
…соткался(лась) из мрака, раплывшейся в пространстве рукой сорвал(а) с себя подобие лица и швырнул(а). Ошметок давно сгинувшей сути залепил мне глаза, и я увидела огромную аметистовую друзу со сбитой верхушкой. По краю ровной поверхности проступила рунная вязь, в глубине камня засияло, фиолетовое проросло золотом мельчайших молний. Вспыхнуло, вырвав из полумрака контуры лиц и бордовые мантии, и кристалл рассыпался. Осталось только черное ложе породы, в которой он рос веками. Чтобы разбить обычный камень было достаточно одного…
… и тишь
…чьи-то руки собрали осколки и куски и унесли прочь. Вновь мелькнула бордовая мантия. Старый дом приосел, дрогнули опорные балки…
Там, за порогом…
…запряженные ящерками подводы спешно покидали двор. Позади, как кусок льда на солнце оплывал и таял двухэтажный особняк с полуколоннами по фасаду и барельефами из оскаленных горгульих морд. Блеклый морозный рассвет дохнул ветром в сторону дома, смешал серое с сыплющимся с неба мелким редким снегом…
…пепел.
Вдох. Кажется, что-то рухнуло. Если это я – это не я.
– Как долго? – выдавила я выныривая из морока.
– И минуты не прошло. Митика, детка, сойдите с порога, тут и так отовсюду… сквозит, и ваш коллега нервничает.
Иллюзорный облик Питиво не вязался с голосом никак. От кольца Мара по руке и дальше расползалось спокойствие, будто он стоял позади, под локоток поддерживал и вот-вот над ухом заурчит. Ощущение лежащих на плечах пальцев было настолько явным, что я обернулась. Никого. И сквозит – это еще мягко сказано. Я прикрыла веки и моими глазами стал черный изумруд с одной риской.
Источник дробил импульс на четыре потока. Два уходили в стороны, два били вверх и вниз под углом, смыкаясь со встречно направленными импульсами-близнецами от других источников и образуя редкую в магическом матричном построении треугольную бипирамиду. В центре клубком сворачивалось силовое ядро.
– Мы крепко встряли, маджен Андрзедж?
– Похоже на то, Митика. Что бы сейчас не произошло снаружи, мы не сможем вмешаться, но будучи внутри системы проще найти слабое место.
– Это чей-то умысел? Подобное не происходит само по себе, – проговорил Есмал. Представляю, как странно ему сейчас. Влип по брови в компании с недоучкой невнятной категории и неизвестно откуда взявшимся матерым темным.
– О, юноша, вы удивитесь, сколько всего происходит без всякого умысла. Идемте, нам в любом случае нужно быть ближе к этому, чем бы оно ни было.
Есмал отстал на полшага, пытался добиться взаимности от магфона. Наивный, магнет и от обычного выброса провисал, а тут такое поле, что на уши давит. Правда, без рывков. Если бы дергало, находится внутри силового каркаса было бы невозможно. Натянувшийся шнурок натер кожу на шее едва не до крови и ощущался тянущим ко дну пульсирующим якорем. От него к источникам словно тянулись нити, и мне представилась колеблющаяся на ветру паутина, в которой я была центром, а Питиво и Есмал – каплями осевшей росы. Нити-основы уходили к источникам, эластичные. Я двигалась, центр смещался, но они тянулись…
Питиво под ноги не смотрел, смотрел на меня. Прищурившись. Потом иллюзорная маска пошла трещинами по углам рта, рисуя на поверхности гротескную улыбку.
– Полагаю, коллега не в курсе всех ваших способностей.
– Никто не в курсе, даже я сама. А если вы про “поспать на пороге”, так это весьма сомнительное качество.
– Я вообще не понимаю… Это противоречит законам распределения магэнергии. – подал голос Есмал. – Три сильных источника так близко друг от друга… Первый появившийся поглотил бы более поздние соседние. Должен был поглотить…
В боевой форме он двигался рывками, будто нырял. И всякий раз дергал головой. Это вызывало у меня какое-то внутреннее отторжение, словно Каен и его иная форма никак не разберутся, кто главный. “Поглотил” царапнуло воспоминанием о гибели Фейна Хасина, первого ученика Холина. Мар, да и много кто еще, считали Есмала виновным в трагедии. А еще Марек был уверен, что значительная часть дара Фейна, оставшегося за гранью, досталась Каену. Я слишком мало знала, чтобы делать выводы. Интуиция здесь не помощник, ошибиться легко, особенно в том, что касается прошлого. А вот самое что ни на есть ожившее-мертвое прошлое, шагающее рядом, вдруг замерло и огляделось.
– Вот тот каменный поребрик не остатки ограды? Если я не ошибаюсь, здесь когда-то было поместье Крево.
Мы с Есмалом переглянулись, расписавшись в полном невежестве.
– Ну как же! Гаспер Крево – темный маг, некромант, реформатор, он систематизировал и доработал базовые ритуалы на крови, с его подачи был принят закон о признании вампиров разумной расой. Он же первый на вампирке и женился.
Внезапно у Есмала загудел магфон, и он снова отстал, оставив меня краснеть перед Питиво в одиночку.
– Я все это к тому, что Крево – ваши предки, вернее, предки Нери. Инквизиция сильно за них взялась. Тогда как раз начали вводить запреты на ритуалы на крови разумных. Последний из рода, Харман Крево, женился на девице Нери и взял ее фамилию. Родовой камень был уничтожен, семьи не стало. Но у Крево был уникальный родовой камень, самородный…
– …аметист, – дрогнувшим голосом произнесла я вместе с Питиво.
– Вы что-то видели? Там? – был бы он жив, уже схватил бы меня за руки, но по какой-то причине продолжал держать дистанцию.
– То, что вы рассказали.
Его иллюзия мерцала. Не от недостатка силы, здесь ее было больше, чем нужно. Лича настолько взволновали слова о брошенном мне тенью воспоминании? Он не дышит, не чувствует боли, бессмертен, пока не уничтожить его филактерий. Из эмоций ему доступны лишь те, что не привязаны к телу. Только ли любопытство и стремление к знаниям им движет? Хотя, будь у Питиво такое желание, он смог бы устроить сюрприз почище теперешнего, даже не имея под рукой активного источника. Кладбище долгие годы питало его некро-энергией.
Машинально перешагнула сантиметров тридцать крошащегося камня, все что осталось от двухметровой ограды, утыканной поверху шипами и усиленной металлическими пластинами с выбитыми на них гербом – паутина и перевернутый клинок с похожим на драконий глаз камнем в рукояти.
– Какой семейный дар был у Крево?
– Проводники, Заклинатели теней.
Проводники, как Нери. И Заклинатели… Я о таком даже не слышала, но я много, о чем не слышала. Наивная, верила в свою уникальность как черномага, а оказалось – все дело в наследстве далеких предков. Все-таки до чего же Мар везучий! Демона с два кто другой вытащил бы его ушедшую суть из-за грани… Тьма…
– Но как тогда все это? – я взмахнула руками. – Если родового камня нет?
– Корни дома умирают долго, мажиния Ливиу, а кристаллы – растут. И они слышат родную кровь. Вы приехали в Корре двое суток назад верно? Тогда же проснулся первый источник.
Я открыла рот… и закрыла, сообразив, что уже несколько минут не слышу, как Каен поминает тьму, пытаясь отправить сообщение. Встретившись с ним взглядом, поняла: он уже нашел козла отпущения. И не отпустит. А потом я заметила знакомое меню на мигнувшем экране магфона, который Каен так и держал в руке: красное поле и белая строка, чтобы последовательно ввести имя и номер значка. Он только сейчас подал сигнал “общей тревоги”?! Удалось или нет?
Глава 13
Я плюнула на правила и, запихав металлический стилус обратно за пояс вычерчивала опорный знак когтем. Есмал закончил со своей частью схемы и, перепрыгивая линии, едва не смазал мне угол. Я рявкнула. Каен прихлопнул затлевший рукав, но промолчал. Он видимо что-то решил про себя, перестал нервничать и вернул человеческий облик. Характер характером, но опыта у него куда больше, чем у меня. Марек тоже не переходил до последнего, разве что нужно было кого-то впечатлить. Или попугать, как меня на первом практическом занятии. Я же оставалась в иной форме. Так было проще, чем отвлекаться, удерживая ее внутри – слишком сильно фонило.
То, что мы изображали, не было похоже ни на что. Одна сплошная интуиция, или дурь, что кому ближе. Но дурь, подкрепленная парой сотен лет опыта. Еще одна замкнутая матрица внутри уже существующей. От попыток осознать создаваемое у меня мозг впадал в благоговейный ужас. Питиво и Есмал, в основном, конечно, лич, мне просто тыкали, что куда рисовать.
А самое страшное было то, что основой конструкции буду я. Так лич сказал. Из-за моего родства с Корво.
Сначала нужно расшатать систему, нарушить связи между источниками, используя предельно простой способ – вбросить вагон силы и тут же резко отнять. Важно: вбрасываемый вагон не должен быть связан с уже накопленной энергией, исключительно личный резерв и все, что можно потянуть из-за грани за один прием. А потянуть придется много. Поэтому мы и изображаем этот дикий якорный знак на три опоры. Чтоб нас откатом не размазало. И много чего еще уже изобразили. Как могли быстро и как получилось точно, не имея под рукой точных измерителей. А еще… Еще нужно придумать, куда потом девать такую прорву сил.
– Все это очень красиво, – завелся Есмал, – но я сильно сомневаюсь в эффективности. Подвижный якорь – невообразимая чушь.
– Ну, отчего же, вообразимая, мы с вами это даже начертали и весьма неплохо. Самая устойчивая система противовесов – на три опорные точки, а подвижный, как вы сказали, якорь, обычный матричный стабилизатор с переменными по пропускной способности резерва. У вас, уважаемый коллега, высшая категория и волна, вы самый стабильный, но даже у вас будет разброс по пропуску от двадцати до полутора сотен единиц. Стресс, бессонная ночь, внезапно зачесавшийся нос… Мажинию Митику еще не аттестовывали, и там может быть что угодно вплоть до внекатегорийного каскада, явный поток и, предполагаю, пульс, учитывая родословную. Я – вообще отдельная тема…
– Хотелось бы поподробнее…
– Я закончила, – вклинилась я, иначе это грозило затянуться.
– По-прежнему настаиваю на тандеме, – не унимался Есмал.
Меня, как и в первый раз, когда он предложил, передернуло даже от тени мысли, что кто-то (не Мар!) коснется моего сознания, и что мне придется коснуться чужого сознания в ответ, стать, пусть на время, одним.
– Это проверенный и подуктивный способ работы с…
– От насилия над сутью особой продуктивности не будет, – перебил Питиво.
– Женщины-некроманты сущий кошмар, к выдающимся способностям в обязательном порядке идут чрезмерная эмоциональность, неизменный импринтинг на первый удачно срезонировавший тандем и невозможность работы с гранью начиная с ранних сроков беременности.
– А вас что больше волнует: эмоциональность, импринтинг или беременность, что вы так упорствуете? – я сложила руки на груди, в спину дохнуло холодком и под ногами зашевелились тени.
– Вот об этом я и говорил, – закатил глаза Каен. – Меня в первую очередь волнует, как побыстрее разобраться с ситуацией с минимальными потерями.
– Я, – напомнила я, – закончила!
Я едва сдерживалась, разлитая вокруг мощь будоражила и кружила голову. Стоило прикрыть глаза, как я видела тянущиеся ко мне нити. Мертвое железо, по ощущениям, прожгло кожу до ребер, но это было даже приятно. Невыносимо хотелось сжать рукоять и наотмашь… чтобы алое прохладной росой на паутине, чтобы лопаток снова коснулась ладонь, а на запястья легли чуткие пальцы. Пусть незримо…
…вот…
– Тогда приступим, – спокойно и чуть улыбаясь отозвался лич, и мы чинно расположились каждый в своем фокусе. – Как задумали. Разбалансировка, обрыв связей, блок на ядро, смена фокуса, сброс накопленного.
– И куда же? – криво ухмыльнулся Есмал и прешел в боевую форму.
– За грань, – ответила я, чувствуя затылком… дыхание, а телом – дрожь предвкушения, страха, силы, желания.
…как…
– У нас отличная команда. Страж Порога, Привратник и некрарх, вечно-не-мертвый, – Питиво чуть склонил голову и пошедшая трещинами маска осыпалась.
– Ли… – вскинулся Каен, но кто-то решил…
…сейчас.
Там, за порогом…
Вброс. Ядро, разбухший ком, размазанный между слоями реальности, выпер из-под земли, разом увеличившись вдвое. У Есмала цвет силы – пепельно синий, и эти слои не смешиваются. Мой – синий с изумрудными бликами, и кромешная тьма у лича.
Резерв мгновенно опустел, одновременно со всеми я вдохнула в себя тьму оттуда, услышала…
Тени и тишь…
Где ты?
Иду…
Обратно. И меня стало больше, словно я сама – ядро. Потянула еще, до звона и пятен, до дрожащих струн… Теперь я тоже – океан. Слышишь? Как сладко к тебе тянуться через эту бездну. Как невыносимо больно и сладко краем крыла, которого нет, коснуться… Мар… Я…
Я не успела.
Лич – слепящая тьма, Есмал, как сверкающий палево-синий сгусток, и я такой же сгусток, мерцающий изумрудным. С черной от пепла подпекшейся земли (Есмал слегка перестарался с подачей силы, освобождая площадку от травы), вслед за синхронно поднятыми руками, взвились рунные ленты, похожие на те, которыми клеймят слишком активных темных. Мерцающие тяжи петлями и кольцами обхватили выцветшее до прозрачности ядро…
Мы все ошибись. Не ядро, не клубок – спираль, свернутая в себя. Лента дороги, путь. И я на этой дороге (знакомо и страшно) в тонких нитях, как в паутине, потому что я – новый фокус, и я веду. Я открываю двери. У меня есть ключ.
Я сжала рукоять и ударила наотмашь, рассекая кожу, брызнуло алое, оседая на паутине прохладной росой, а вместо холода бездны незримо…
Впусти меня…
Дверь распахнулась.
– Сейчас!
Есмал. Раззявленная пасть горит изнутри синим. Его голос отдается диссонансом, нарушая пульс силы, раздирающей меня изнутри. Попробуйте сами удержать океан в ладонях. Ветер – и то проще.
Питиво. Алые звезды глаз, сардоническая улыбка, костяк, обтянутый подобием кожи, одетый в лоскуты тьмы, словно в диковинный плащ. Салютует посохом-тростью.
– Отпускай.
Я отпустила свой океан. Стало легко. Вздрогнули освобожденные струны и алое упало вверх, как неправильный дождь. Звездчатые рубиновые капли… Я помню. Тогда я закрыла дверь и забрала оттуда мое чудовище. Тогда тоже не было сил. Вот как сейчас. Осталась изумрудная искра на пальце костистой руки. Я засмотрелась и забыла. Внутри было пусто и гулко, до самого дна, а мироздание не терпит пустоты. Если отдавать слишком быстро, так же быстро придет ответ. Это называется откат. Сопротивление естественной энергетической структуры мира. Сила действия равна силе противодействия. Для этого у меня под ногами “подвижный якорь”. Был. Он принял первый удар. Потом я…
Там, за порогом…
Впусти меня…
Из конспекта Митики Ливиу.
ЕР – емкость резерва, максимальный объем энергии отданный одномоментно, измеряется в м.е. (магическая единица). Зависит от вида и типа дара. Самый стабильный – шлейф, самый емкий – каскадддд… Геттар, скотина!..
ПСР – пропускная способность резерва, максимальный объем энергии, который одаренный может транслировать, используя свое энергетическое тело как преобразователь, измеряется в м.е. Допустимая погрешность при расчете – до сотни. (Примечание на полях: ни демона точно не определишь, пока откатом не шибанет)
Глава 13 и 3/4
На зубах скрипел песок, и снова ухом кровь пошла. Меня мотало между той формой и этой. Кожа вспыхивала и тут же гасла, по венам плескало то синим, то зеленоватым. Есмал тер виски, щеку дергало тиком, а левая рука висела плетью. Только на Питиво, что не удивительно, откат если повлиял, то внешне это никак не отразилось. Правда, морока больше не было. И старомодного костюма с забавной шляпой. Жаль, она ему так очаровательно шла. Лич скромно драпировал свое иссохшее тело тьмой. Надо у Есмала пальто отжать, что ли… О чем я вообще думаю?.. Кашлянула на пробу. В горле будто ежи катались.
– Вышло? – проговорила-просипела я, с трудом поднимаясь на ватные ноги. Видела я плохо, словно сквозь неудачную лупу, только перед собой, а по краям расплывалось и тонуло в мельтешении темных точек.
– Вышло, но, похоже, немного не то, что мы планировали, – сказал лич, подходя поближе.
Фокус бипирамиды был мертв, как и все три источника, породившие его. Щелястый переход за грань втянул последние трещины и растаял. Мы переглянулись. Я не помнила, как закрывала дверь. Но это еще ни о чем не говорит. Есмал, теоретически, мог, если напрячься. Но он не из тех, кто напрягается. Значит – Питиво. Лич старался не смотреть на мою испачканную в крови шею, но красные бусинки зрачков то и дело к ней возвращались.
– К нам делегация, – сказал вечно-не-мертвый, глядя куда-то за меня.
– Гнать меня в отвал! Ты?! – раздалось сзади.
– Я, – протянула я, обернулась и, отвесив челюсть, уставилась на гнома-некроманта с близнецами, ошеломленно разглядывающими нашу весьма потрепанную компанию. На некотором отдалении маячила высокая темная фигура. Сердце екнуло. Но нет, его бы я услышала иначе. Это был Дан.
– А великий и ужасный где? – настороженно поинтересовался гном, прикипев глазами к Питиво, и начал ненавязчиво разворачиваться боком.
Я не совсем поняла, кого имел в виду Став. То ли про Холина спросил, то ли на Есмала намекал. Но Есмал вон, так и сидит на земле, перебирает пузырьки с зельями целой рукой и, судя по прозелени на лице, его еще и мутит. Меня, впрочем, тоже.
– Временно недоступен.
– Не порядок, тут такой бедлам, а он не при делах, – выдал Став (все-таки Холин) при этом его коротковатые пальцы уже что-то выплетали. Лич подмигнул мне угольком, соскользнул в тень, а я бросилась к гному на шею, сбивая направление удара и прерывая каскад готовящихся чар.
– Гарпия! Ведьма твоя мать! Совсем вагонеткой поехала? Ты бы еще под отбойник лег…
– Мастер Став! Я так вас не видела давно!
– Давай без объятий, вон Тинка с Ладом иди обнимай, они с радостью тебя помацают, если не забоятся. – Близнецы слегка смутились, но всем своим видом выражали готовность и отсутствие боязни. Став посмеивался в отросшую бороду, а глаза оставались серьезными.
– Что встали истуканами? – оглянулся гном на учеников, – Пойдите магистру Есмалу помогите встать, а то вон как его приложило – любо-дорого смотреть.
Не дождавшиеся объятий парни отошли. Став обхватил жесткими, словно чугунными пальцами мое запястье, в два приема окатил меня “диагностом” и “малым восстановлением”, порылся по карманам пальто, добыл пол-плитки завернутого в фольгу шоколада.
– Карамелек не держу, но давай грызи. Небось в голове звон, будто кайлом по рельсе.
Точнее и не скажешь. После пары спешно проглоченных долек и тающей на языке горьковато-терпкой сладости перестало, наконец, мутить. Да и звенело уже не так оглушающе.
– Куда твой не-мертвый приятель девался? Поздоровался бы. Для приличия.
– Так и вы не торопились, мастер Став. А “тлен” за здрасте не сойдет.
– Что бы ему стало?
– Ничего, но все равно не вежливо.
– Любишь ты всякое де… диковинное вокруг себя собирать. Не дергайся, видел я в Ливиу твоего смотрителя. Посмотрел тоже. И на него, и на его жену. И на этого приличного тоже поглядывать буду, пока он живых жрать не пойдет. Давненько я про таких не слышал… Ох ты ж!
Став подхватил меня под локоть, потому что коленки внезапно подломились. Я вцепилась в каменное плечо, обтянутое темной замшей. В ноздри ударил запах курительной смеси, кисловатого дыма, жженой плоти и немного железа. Кровь всегда пахнет железом. От меня, полагаю, тоже не фиалками веяло. Сразу захотелось в отель и в ванную.
Пришлось удовольствоваться задним сиденьем потрепанного магмобиля. Я наконец видела не только перед собой, но и немного по сторонам. По одной из сторон как раз еще транспорт прибыл. Над пустырем брезжило, занималось… Как-то так говорят про рассветы? Мне было до бездны, радовало, что эта дикая смена закончилась. Я расплылась по вытертому сукну. Если закрою глаза – вырублюсь, и чтобы меня поднять нужен будет кто-то рангом не ниже маджена Питиво.
Став облокотился на крышу магмобиля и поглядывал то на меня, то на близнецов, исследующих наши с Есмалом и личем художества.
– Как вы здесь очутились? Так быстро. Мой сигнал не приняли, а Каен “общую побудку” трубил все пару часов назад.
– Не знаю, кто там чего у тебя не принял, а я как раз смену закончил, воспитательных пинков ребяткам своим раздал. Только собирался из конторы дернуть, я же там теперь, в ваших новых копях, как демоны принесли самого старшего Холина. А что “вечный дед” сказал – все то сразу и делают. Часть персонала из Бездани сдернули, несутся сюда на всех парах. А меня с ребятками и еще парочку непугливых, гранью вели. Сам-то я не ходок. Вон мои два костыля в пыли твои рисунки разглядывают. И тандема не надо. Каждый по отдельности не ахти какой вояка, а вместе… с тобой потягаются. Хорошо ваших не-мертвых бегунов потрепали. Первых еще до нас приложило чем-то неслабо, от чиха легли. Вторая волна… А какие красавцы! На подбор просто, да матерые, лет по полсотни. Загляденье. И где только столько наплодилось?
– А вы у официального лица поинтересуйтесь. Он тут командование принимал. Раз промолчал – его забота.
– Ну да, а вот эта красота, – Став кивнул на черную проплешину за своей спиной, – по чьей милости? Скажешь, само?
– Скажу.
– Ага. Вот я потому и удивляюсь, как это ты тут одна. Без старшего по дурдому. Хотя, дед же откуда-то явился, – заметил Став. – А кровищу-то прибери, а то с виду, будто тебя вампиры пои… попробовали.
И отчалил. Вот за что мастера Става люблю, так это за высокопоэтичные сравнения. Кстати, о вампирах. Дан будто только и ждал, когда Став меня одну оставит. А я надеялась подремать… Дан устроился там же, где и гном. Тоже предложил еды, но я отказалась. Нарыла на поясе энергетик. От одного вида пузырька с бодряще-неприятной жидкостью стало легче, а уж после приема и подавно. Потом как-нибудь отосплюсь.
– А ты тут чего? Я думала усвистал давно.
У вампира задергался глаз и клыки наружу полезли. Он еще не сказал ничего, а меня уже разбирал дурной смех от предвкушения. Или бодрящее зелье по основательно встряхнутым мозгам ударило.
– Видьку погрузил. Выехал, все нормально, потом через пару часов вышли как мальчики налево, вернулись, я ему – запрыгивай, а этот альтернативно одаренный возьми и прыгни со всей дури. Передок промял, управляющий контур в решето, печати в кашу. Еще упал и кеглей своей защитку переднюю высадил. …! …! Чтоб его гули в мозг клевали. Я полдня на дороге торчал, как дурак, пока какой-то теплокровный магмобиль зверюгой на прицеп не взял. Пока допинались обратно в Корре, пока я этого трепещуя упаковал, чтоб не сбег, пока нашел, кто мобиль починит…
– Нашел?
– …! …! Какой прекрасный город! Мастерские по ремонту за каждым, глядь, углом!
– Куда дел?
– На стоянке возле отеля оставил.
– Трепещуя?
– Трепещуй в номере. Вспышку над ним повесил, дернется сбежать – мало не покажется, с его-то светобоязнью. А Холинский марти где? Опять под арестом? Одолжишь?
– Дан, ну ты нахал, мог бы хоть для вида спросить, как я.
– Зачем? И так вижу, что скелетом наружу. А за пустым сочувствием это не ко мне, можно подумать, тебе легче станет.
Действие энергетика оказалось на диво коротким и меня снова прибило.
– Станет, когда ты меня до кровати довезешь. Магмобиль в лопухах возле старой ремонтной аэро-вышки у ангара. Ключи в кармане. – Дан воодушевленно просиял, разворачиваясь ко мне, и я добавила: – В куртке в нижнем боковом справа.
Вампир притворно вздохнул, добыл брелок-активатор и вымелся. Спустя некоторое время я, отмытая до скрипа и в первой попавшейся под руку рубашке упала в постель.
Сонно провела рукой по лежащей рядом подушке. Подумала, что скорее всего, Мар сам в этом номере жил и на этой кровати спал. Представила рядом его лицо, упрямую морщинку между бровей, густые щеточки ресниц на сомкнутых веках, губы, гладкую черную прядь, лежащую на щеке еще одной затейливой линией поверх привратного знака, пустившего щупальца рун вверх по шее и на скулу. Вот уголок рта дрогнул. Не спит – знает, что рассматриваю. Я протянула руку убрать несуществующую прядь и начарованный морок-воспоминание поплыл и развеялся. Мигнул перстень. Хорошо, что я не стала его трогать там, на пустоши, и было теперь чем заполнить пустоту внутри. С магией помогло. Жаль от выматывающей тоски это не спасало. Я предложила силу роду… Может в этом все дело? В том, что я предложила? Но какая, к демонам, разница, кто сделал этот первый шаг? Или я чего-то не понимаю… Темный изумруд мягко затлел рисками. Я сжала руку в кулак, пряча камень внутри ладони. Я скучаю… Я… Где ты?
Я не надеялась на ответ. Мы были слишком далеко. Но это ненадолго.
Потом пришел сон, и желанная тьма обняла со спины. Руки пробрались под рубашку. Горячие… Они были везде, но хотелось больше. Больше горячих рук, больше жадных поцелуев. Пусть хотя бы так, во сне. Вывернулась из уже расстегнутой одежки, прижалась всем телом и куснула за одну из дразнящихся губ. Кажется, слишком сильно. Во рту стало солоно. Волна дрожи… и он перестал сдерживаться. Невозможно. Сладко. Слаще, чем когда-либо.
Пальцы смяли губы, запирая внутри сорвавшийся крик. Кончик языка коснулся ложбинки между ключиц. Поцелуй. И еще один, туда, где бешено бьется пульс.
– Надо же, какая шумная… – сыто проурчала тьма, шумно вдыхая мой запах, скользя кончиками пальцев по коже, прижимая бьющуюся жилку на коже сначала пальцами, потом губами.
Отодвинулся, а я потянулась следом, к невидимым темноте губам, за новым поцелуем, привычно зарываясь руками в волосы на затылке. Удерживающий их шнурок соскользнул, и шелковистые пряди мазнули по запястьям. Длинные. Гораздо длиннее, чем были, когда мы виделись.
Я резко открыла глаза и села. Ледяное дыхание грани обсыпало разгоряченную, покрытую испариной кожу мурашками. Тьма клочьями метнулась в стороны и забилась по углам. В комнату из щели между шторами вяло сочился свет. Я была одна. Руки жгло, словно я сунула их в камин. Ярко и яростно пылал изумруд на правой, гневным золотом сияла на левой вязь эльфийского браслета, как будто он не лежал где-то в моей комнате в Нодлуте, а был здесь, на запястье. Сердце… не билось, нет. Оно замерло.
На моей коже – следы от пальцев и губ, и внутри патокой тает наслаждение. Постель в полном беспорядке, рубашка, в которой я ложилась спать… не на мне. А значит, произошедшее – не сон.
Бросилась к магфону, запуталась в простыне, упала. Пока в панике набирала номер – несколько раз ткнула не туда.
Ответь… Ответь… Ответь…
– Холин, – неожиданно быстро отозвались с другой стороны. – Мика…
– Мар… Мар, скажи, что это был ты… Сейчас, здесь. Или это просто сон, пусть это будет сон!
– Я в Штиверии. Что случилось?
– Мар… – зажала рот ладонью, отпустила, вдохнула, пытаясь успокоится, но голос дрожал и срывался. – Я… Ясен. Он… был здесь. Он был здесь со мной. Он был… со мной… Мар…
Мар…
Магфон скользнул из ослабевшей руки, сполз по ноге и ткнулся в ковер. Я поднялась, наткнулась на рубашку, набросила. Часть пуговиц куда-то делась. Одна оказалась в постели, еще одна – рядом с кроватью, на полу. Отчего-то казалось важным найти их все, но одной по-прежнему не хватало. Той, что у самого воротника. Я продела в петельку мизинец. В передавленном кончике запульсировала кровь. А сердце все еще не билось. Или я просто не слышала. Потому что пришла тишина. Густая, в которую можно кричать.
Где ты?!..
Так уже было? Нет. Так – не было.
Холодно…
Холодно…
Мне холодно…
Где?
