Маргарита Ардо
Дезмонд. Огонь твоих крыльев
Глава 4
Ума
Похожий на разъярённого льва с вздыбившейся гривой, он рявкнул на меня так, что я оторопела. Захотелось плакать от обиды, но я вскинула подбородок и процедила холодно:
– Тебе не давали право повышать на меня голос. Нет, так нет. Иди куда хочешь.
И направилась вглубь пещеры, в сизые хлопья тумана. Его многие боятся – только не я. Мне он с детства кажется живым, ничуть не страшным. Я ему как-то даже песенки пела. Вот и сейчас туман ластился, как кот, обволакивая ноги, окружая запястья.
– Я тоже скучала, – сказала я туману. – Привет.
Подсвечивая себе путь гнилушкой, я прошла сквозь синеватую прозрачную завесу, которая пританцовывала, клубясь во мраке и скрывая за собой скальную комнату.
Насупилась. Но отбросила обиду к чертям: для неё здесь не было места. Освободил меня рыжий от пут, и на том спасибо. Я и сама обязательно справлюсь! Найду наставницу, выпрошу у неё старое форменное платье Ордена. Как-нибудь доберусь до столицы, а уж там взгрею Кирана: свои деньги за дом отниму и выкуп тоже! Я не курица, чтобы меня на ярмарке продавать, пусть расплачивается за всё, что сделал!
Я обернулась: рыжий за мной не пошёл. Наверняка, как многие, испугался тумана. К чужакам тот бывает недружелюбен, на моей памяти взрослые мужчины из деревни бежали отсюда сломя голову.
Бабушка не позволяла слугам пересказывать страшилки, а нам запрещала к Сарским пещерам подходить. Но запретный плод сладок: мы с братьями, конечно, сунули нос куда запретили. Ничего особенного не нашли. Зато зверьё сторонилось этого места, люди тоже, и никто не мешал нам играть в разбойников и исследовать подземные лабиринты. Отчего-то нас туман принял.
И почему хворь не забрала Кирана вместо Лада и Гора? Мне их так не хватает!
Я громко выдохнула и посветила себе гнилушкой. В углублении пещеры, похожей по овальную комнату с неровными стенами и выступами, было суше и теплее. Хотя вряд ли «тепло» в данном случае правильное слово.
Я нащупала мешочек, подвешенный на поясе, достала из него огниво. Эх, чего я только не припрятала, собираясь в дорогу, а бумаги при себе держать не догадалась… Ладно, будут деньги, найду и того, кто сделает документы. Теперь уже только подложные.
Огниво без хвороста было мало полезно. Пришлось возвращаться к выходу из пещеры и рыжему хаму. Я приостановилась со своей стороны туманной завесы: тихо.
В самом деле ушёл?
Выглянула осторожно. Рыжий распластался на полу, раскинув одну руку в сторону и неуклюже подмяв под себя другую. Сизый дымок облепил его жирными хлопьями.
– Эй! Ты что? – воскликнула я, подбежав к рыжему. – Если это шутка, то очень плохая шутка!
Сердце заколотилось взволнованно. Я склонилась, почему-то ожидая, что рыжий сейчас захохочет и прижмёт меня к себе. Дурная какая фантазия! Конечно, он этого не сделал. Я разогнала туман и приложила кончики пальцев к шее мужчины: пульс прощупывался, но был слабым, нитевидным. Только этого не хватало!
– Эй, а ну очнись! Приди в себя, слышишь?! – приказала я рыжему на ухо.
Веки мужчины слабо дрогнули и только. Лицо, обрамлённое рыжими прядями, было совсем белым. Лоскуты тумана вокруг него заклубились, заворачиваясь комками во всевозможные фигуры, будто радовались. Никогда такого не видела!
Сердце моё сжалось: а вдруг то, что в деревне болтали, правда? Я нахмурилась и мотнула головой: но меня же и братьев туман не тронул за все годы!
Я решительно отгребла рукой уплотнившиеся хлопья, похожие сейчас на мыльную пену, и убрала их от рыжего.
– Это мой гость! Не трогай!
И скорее из страха хлопнула могула ладонью по щеке сильнее, чем стоило бы – голова его дёрнулась. Он тут же раскрыл глаза.
– С ума сошла? – Мужчина приподнял голову, часто моргая.
Начал садиться.
– Стой. – Я вытянула руку. – Ты потерял сознание. Ты чем-то болен?
Рыжий всё-таки сел и оперся о стенку.
– Нет. – Он коснулся рукой затылка и скривился. – Это ты меня по голове приложила?..
– Хотела бы, но нечем. Ты сам упал. Сильно ушибся? Тошнит? Дай посмотрю!
Я подалась к нему с гнилушкой в руке, он сначала отпрянул, но затем послушно склонил рыжие вихры, убрав ладонь. На затылке багровела кровь. Я присмотрелась. Затем выудила из кармана платок и придавила рану. Рыжий втянул сквозь зубы воздух.
– Там ничего страшного, – сказала я. – Череп не проломил, просто содрал кожу. Держи, скоро затянется.
В чёрных глазах с огненными зрачками мелькнуло удивление.
– Ты врач?
– Ещё нет. Планирую выучиться на целительницу, но кое-что знаю: у меня была наставница из Ордена.
Рыжий облизнул губы и выдохнул:
– Спасибо.
Я оглянулась на пляшущие словно в нетерпении остатки тумана, кивнула на него.
– Он не любит чужих.
Рыжий посмотрел недоверчиво.
– Хочешь сказать, эта хмарь обладает сознанием?
Я усмехнулась.
– Осторожней. В лесах Деона всё может быть живым, даже гнилушки. – Ко мне пришла мысль, которая заставила меня улыбнуться и кивнуть туману с благодарностью. – Может быть, тебя только что проучили? За грубость.
– Кхм, а ты местная повелительница тумана?
– Возможно, – соврала я.
– Красиво звучит. Но думаю, мне стало плохо просто после кривого перемещения через портал, – пробормотал рыжий и, прижав платок к собственной макушке, поморщился.
– Картал – это про то, что ты с неба свалился?
– Портал. Но в общем, да, угадала.
– И почему перемещение было кривым?
– Как минимум, потому, что в портал я входил одетым, а выпал голым, – хмыкнул рыжий и глянул так, что заставил меня покраснеть. – К тому же я должен был выйти не здесь, а на центральной площади Аэранха. И это приблизительно… – Он сощурился на один глаз подсчитывая. – В десяти тысячах миль отсюда.
– А, может, всё было прозаичнее? Тебя ударили по голове, раздели и ограбили собратья-демоны, с которыми ты хлебнул лишнего, и ты только что складно наврал про тысячи миль?
– Если в такое тебе проще верить, верь. – Он пожал плечами. – Кстати, пора знакомиться, а то я уже без штанов, а мы не представлены. Я Дезмонд… Как тебя зовут, детка?
– Яни Ума, – ответила я, сердясь на то, что он вновь заставил меня смутиться. – Можешь называть меня госпожа Яни.
– Ага, значит, Ума – это имя. Без одежды не люблю официоз, зови меня Дезмонд, не промахнёшься.
– Так это имя или?..
– Имя.
– Ладно. Не скажу, что мне очень приятно, но куда деваться. Встать сможешь?
Несмотря на то, что рыжий хорохорился, лицо его было по-прежнему бледным, словно измазанным белилами.
– Я разве похож на инвалида?
И поднимался он как-то слишком медленно, придерживаясь за скалу.
– Угу, на голого.
– В набедренной повязке.
– В моей пелерине.
– Хочешь, чтобы снял? – ехидно подмигнул он.
– Нет! – Я хотела сказать это безразлично, а получилось, что выкрикнула.
– Можно так истошно не привлекать тех, кто за тобой гнался. Или хочешь обратно к мужу?
– Надо науськать на тебя туман, чтобы сожрал.
– Может?
– Иди вперёд! – фыркнула я. – Возьми гнилушку и следи за стенами, приводить тебя в сознание каждые пять минут не входит в мои планы.
– Какая-то ты не добрая. Может, ты не сбежала, а муж тебя выгнал за сварливость?
– Угу, выгнал. Я испортила ему первую брачную ночь. Поэтому он полночи гнался, чтобы досказать, какая я противная.
Рыжий прыснул.
– А ты мне нравишься!
– Не могу сказать того же…
Он остановился, с нахальной улыбкой на бледном лице согнул руку и поиграл бицепсом.
– А так?
Говорить ему, что с таким телосложением можно было запросто подрабатывать у ваятелей, если те соберутся лепить фигуру бога мужской красоты, не стоило. Потому что, кажется, это грозит появлением бога мужского зазнайства, а к такому количеству богов я была явно не готова.
Дезмонд вдруг пошатнулся и быстро ухватился рукой о выступ. М-да, а с ним всё совсем не хорошо!
– Что такое портал? – спросила я.
– Магический способ попасть из пункта А в пункт Б, не тратя время на дорогу.
– Это опасно? Как портал может навредить человеку… эммм, прости, могулу?
Дезмонд распрямил плечи, пожал одним словно невзначай. Сказал невозмутимо, словно всего-то о сучке, о который споткнулся:
– Раньше можно было распасться на частицы. И соответственно умереть, если кто-то вовремя не восстановит ауру. Но теперь технологии усовершенствовали. Как видишь, смерть невозможна даже при ошибке.
А сам был белее белого. Мне всё это не нравилось. Он добавил, покривившись:
– Хотя ошибки быть не могло…
– Кто-то сделал гадость с порталом специально? У тебя были враги?
– Если за тобой никто не гонится, значит, ты отстал, – мрачно сказал Дезмонд. – Меня пытались догнать многие.
– То есть ты важная персона. Кто ты?
Дезмонд посмотрел на меня долгим взглядом, словно пытался считать мои мысли, затем медленно ответил:
– Я очень влиятельный маг. По крайней мере, был. Но сейчас мои заклинания не работают. Если у вас на Деоне нет каких-то глобальных атмосферных отклонений, то это просто временное влияние портала. Сколько продлится, не знаю. Но всё будет в порядке, я уверен.
При этом он так сжал зубы, что скулы заострились. Нос, впрочем, тоже. А это всегда плохой признак.
«Если ауры способны распадаться от этого самого портала, очень похоже на то, что именно это как раз и происходит, – судорожно думала я. – У него магия исчезла, силы явно на исходе, и спал он мертвецки слишком долго, потому что ресурсов у его тела практически не осталось. Последнее потратил на пробежку сюда и всплеск магии на освобождение от оплётки. С ума сойти, он же умирает! Что делать в таком случае?!»
Как было бы хорошо, если бы наставница была рядом! Но в наличии имелись только я и туман. Я расстегнула пояс и сняла верхнюю юбку. Рыжий ухмыльнулся.
– Прости, детка, ты прекрасна, но сейчас я не очень настроен.
– Закутайся и ложись, – буркнула я, испытывая сильное желание его стукнуть. – Но не смей спать!
– Знаешь, не люблю, когда мной командуют…
Я развернулась и пошла искать хворост. И ещё кое-что. Туман увязался за мной, это было очень кстати.
* * *
Туман принял мою просьбу за игру и с готовностью облепил меня. Мне представилось, что со стороны я похожа на сизое облачко с размытыми контурами. Может, так в самом деле и было…
Я осторожно выглянула из-за камней, преграждавших вход в пещеру. Прислушалась. Ночь дышала ветром, переговорами ветвей, плеском реки и стрекотом сверчков. Изредка подавали голос ночные птицы. После рёва динозавров и стука колёс по земле всё это было блаженной тишью. Я как вор спустилась к перекатывающей волны по валунам реке.
Где-то тут за камнями находила я похожие на хвою стебельки хазора, который ещё называют колдовской травой.
Думая о нём, я подхватила гнилушку, потому что в ночи под деревьями было ни зги не видно. И вдруг сизые с белым штрихи очертили тьму, словно показывая мне дорогу – как тогда, когда я бежала через овраг. Продолжая оглядываться, я скользнула по склону, решив следовать знакам. И, о чудо! В голубоватом свете гнилушки я увидела торчащие из-под камня «хвойные» веточки, на которых висели крошечные круглые шишки с прорезями. Это был хазор!
Я протянула к стеблям руку и на мгновение засомневалась: хазор считается лучшим лекарством для восстановления после тяжёлых болезней и ран для человека. А для могула? Они же, наверное, другие… Стало не по себе, но я отбросила сомнения: если ничего не сделать, рыжий хам умрёт наверняка.
Я решительно сорвала все торчащие стебли. И вдруг услышала рёв динозавра, затем второй. И треск поломанной ветки. Боже, это ведь мои преследователи возвращаются!
Я припала к земле, в траву и прошлогодние листья, отползла за выступающий небольшой камень. Зажмурилась, но потом раскрыла глаза, ругая себя за то, что слишком быстро расслабилась. Хватило же ума выйти из пещеры в белой нижней юбке. А достаточно ли дымка надо мной, чтобы меня не заметили?
Лежа в траве, окружённая запахом прелых листьев и грибов, я начала изо всех сил молить о помощи все высшие силы, хозяйку леса, оврага, реки и сам туман. Топот и рёв, заставивший утихнуть даже сверчков и птиц, послышались совсем близко. Я вжалась в землю.
И вдруг сизая дымка надо мной начала растекаться, заполняя ложбинки и ямы, поднимаясь между камнями. Стала белесой с синей проседью, как в лощинах перед рассветом. Поползла во все стороны от меня: к реке и ниже – в сторону звуков, которые издавали динозавры.
Овраг наполнился такой зловещей тишиной, что, казалось, только моё сердце стучит на всю округу, как часы. И туман, словно беззвучный хищник, замер в ожидании жертвы. Я вдруг поняла это до мурашек по рукам и дрожи в животе, и окоченела сама, как впечатанная в камень ветка.
Топот по верху оврага вдруг прекратился. Я вскинула глаза и увидела красноватый отблеск – это же кристалл подчинения!
– Не нравится мне это, – услышала я жёсткий голос Ринзода Чжаши. – Мертвечиной пахнет.
– Здесь, говорят, опасные туманы, господин, – сказал кто-то осторожно рядом.
В наступившей гробовой тишине любой звук и даже шёпот звучали громко, отчётливо.
– Сам чую! Обходим это место кругом! – шикнул Ринзод.
Сверкнул выше в синеватом молоке тумана алый кристалл. С рёвом, а следом за ним и с басистым курлыканьем прогромыхали, ломая ветки, галлимим и цератопсы. Они удалялись!
Я боялась поверить своим ушам и продолжала лежать, припав к земле, пока всё вновь не затихло. Лишь затем я подняла голову.
– Спасибо! – прошептала туману, покрываясь вся мурашками от благодарности и благоговейного трепета перед казалось бы просто насыщенным парами воздухом, который только что меня спас.
Привычные сизоватые завихрения заклубились возле моих рук, словно ласкаясь.
– Спасибо! – повторила я, опасливо поднимаясь.
Туман медленно собирался обратно, ко мне. Лес задышал ветками. Удивлёнными вскриками вопрошала что-то ночная птица, загулили перекличкой мелкие птахи, ожили сверчки.
Сглотнув, я стиснула в руке собранные стебли и пошла к пещере. То, что произошло, не укладывалось в моей голове: туман меня понял, туман меня спас! Он был на моей стороне!
Говорят, что стихии подчиняются только настоящим колдунам, неужели это обо мне?! Наставница же называла меня бездарной! Но медлить было некогда, возможно, уже было поздно…
* * *
Я влетела в пещеру. Что там с рыжим? Надеюсь, жив?!
Дезмонд лежал на каменном выступе – эдакий здоровенный клубок. Из-под моей юбки выглядывали руки и мощные ноги, такому верзиле в одном подоле не уместиться! Зато голову прикрыл.
– Эй ты, могул! – громким шёпотом крикнула я.
Не ответил. Я отвернула ткань, скрывающую его лицо. Серое, глазницы запали с тёмными кругами под ними, на вид почти труп. Да чтоб тебя!
– Так, могул, ты у меня не умрёшь! Ещё одну чёртову смерть я просто не выдержу! Сколько можно уже?!
– А сколько?.. – еле слышно хрипнул он, но глаз не открыл, лишь ресницы дрогнули.
– Все, к преисподней, понимаешь, все мои близкие умерли! Кроме одного гада!
– Не такой уж я и гад… – еле прошевелил синими губами он.
– Я не о тебе! – выпалила я и щёлкнула огнивом.
– Вот и думаю: когда мы были близки? Обычно я такое помню…
Я вспыхнула, но заставила себя сдержаться. Подожгла пару подсохших стеблей хазора – даже запах этого растения восстанавливает ауру.
– Ты вызываешь у меня только одно желание: отколошматить! На большее и не надейся, – буркнула я.
Рыжий хмыкнул. Но вдруг дёрнулся, резко открыл и закатил глаза, как в агонии. Большой рот приоткрылся. Могул замер, веки опустились. Время шло на секунды.
Хазор заварить было не в чем, жевать он его сейчас не сможет. Молясь всем святым, я сама принялась яростно пережевывать жёсткие стебли. Сплюнула измельчённую зелёную кашицу в ладонь и сунула рыжему под язык. С усилием закрыла тому рот, надавив на квадратную челюсть и зажав губы как следует. На рефлексе рыжий глотнул. Не к месту вспомнилось, что так же я заставляла глотать лекарство кота.
Я придержала подбородок ещё немного, чтобы не выплюнул. Рыжий сморщился, скривился, когда до него, почти бессознательного, дошла вся мерзость и горечь вкуса.
– Терпи. Это полезно, – прошептала я.
И вдруг чёрные глаза распахнулись, да так, что чуть не выкатились. Огонь зрачков полыхнул, словно взорвавшись на всю радужку. Рыжий громко вздохнул, с хрипом, и выгнулся дугой.
Мне стало дурно, я подалась к нему. Рыжий схватил меня за грудки, рванул на себя. И тут же обмяк, словно тело его превратилось в кисель. Я упала сверху, не удержавшись. Взгляд могула стал сонным и пьяным. Внезапно скользнул по мне с ласковым удивлением.
– Ты жива… Оля? – еле расслышала я.
Убрала со своей рубашки здоровенные руки, теперь податливые и мягкие.
– Жива. Но я не Оля.
– Ври… – выдохнул он, и голова его упала набок.
Умер?!
Во мне всё всколыхнулось от отчаяния. Рыжий вздохнул с хрипом. Я попробовала его пульс: ускоренный, но всё-таки не критично. Громко, судорожно, он дышал! Неужели получилось?!
Успокаиваться было рано, я знаю, что мгновенно не действует ничего. Я продолжила поджигать один стебель за другим и раскладывать их вокруг рыжего – если беда в ауре, запахи как ничто другое воздействуют на тонкое тело. Горький дым с медвяной нотой заполнил пространство.
Какой-то зверь взвыл в лесу. Мне стало жутко, я вздрогнула, обернулась и увидела, что туман, зависший у порога в скальную комнату, пятится наружу. Ему явно не нравился дым хазора.
– Прости! Так нужно, – сказала я.
Стеблей больше не осталось. Подожжённые дымились и тлели, наполняя мерзким запахом всю пещеру.
Я вспомнила о «точке жизни», нащупала снизу от наружного края коленной чашечки рыжего небольшое углубление. Нажала пальцем что было сил и начала растирать. Моя наставница говорила, что эта точка спасает от смерти и даёт долголетие.
Увы, при эпидемии это знание не пригодилось, вирус был слишком сильным: я никого не спасла. А ведь могла бы, если б не тянула время, а раньше уехала учиться, ещё когда все были живы и счастливы! Зря послушала наставницу, говорящую, что я не готова, что нет во мне пока нужной силы, не наступил срок… Вот так и бывает, когда думаешь, что ещё рано, а оказывается слишком поздно!
Поэтому я с безудержной яростью на подкравшуюся смерть, массировала углубление под коленом рыжего. И было плевать, что касаюсь голой ноги едва знакомого мужчины, – сейчас это была борьба со смертью. Будь тут хоть динозавр, я бы тоже кинулась спасать!
Я давила на точку жизни одной рукой и размахивала другой, сжимая тлеющие стебли хазора, пока рыжий не задышал нормально. Тихо, размеренно – теперь он просто спал.
Я попробовала пульс, убедилась, что тот в норме, и поняла, что совершенно выдохлась. От ярости, усилий, страхов, сомнений сил почти не осталось. Глянула на проём в скалах, и обнаружила, что туман расстелился по полу и почти растворился. Обижен?
– Прости… – ещё раз шепнула я, чтобы не разбудить могула рядом.
За пределами пещеры припустил дождь. Ударил гром. Меня окутало холодом, сыростью пробрало до костей. Я обхватила себя руками – нижняя рубашка совсем не грела. Быстро наброшенная и застёгнутая на все пуговицы верхняя кофта была слишком короткой и тоже не помогла. А про хворост я и забыла, спасая этого верзилу. Теперь поздно: дождь намочил всё.
Но отнимать у только что спасённого собственную юбку я не стала. Любой целитель знает: чтобы больной выздоровел, ему нужен сон.
Я осторожно села на каменный выступ рядом с рыжим. От его бедра исходил жар, как от печки. Меня потянуло в тепло, я себя одёрнула. Но холодно было до чёртиков. Я нахмурилась, потёрла лоб меж бровей, а потом легла к рыжему под бок.
Боже, какой он был приятно тёплый! Даже камень собой грел.
Я зевнула и положила под щёку ладонь. Рыжий всхрапнул, и я улыбнулась: он спит, а это значит, что я сделала свою работу хорошо, и сила лекарская у меня всё-таки есть! То есть из меня получится настоящая целительница, кто бы что ни говорил! Я придвинулась к Дезмонду ближе.
Думать про то, что он голый, не буду. Тепло мне нужно для выживания. Умирать после всего от холода – жуткая глупость!
Я ещё раз зевнула, почувствовала спиной горячую громадину, издающую драконий храп. И отключилась.
Глава 5
Ума
Спала я крепко после всех переживаний. Только снилась мне какая-то чушь: то я плескалась в огне и вынырнула из лавы посреди чёрного озера. А потом выскочила из него, и выяснилось, что купалась я в глазах могула. Он расхохотался и исчез. И на его место на крупные лапы передо мной упал саблезубый тигр с рыжими подпалинами и длинными синими усами. Хохотнул, почти как человек, несмотря на торчащие клыки в двадцать сантиметров, обтёр меня шерстяным боком, щекотнул по шее хвостом и растворился.
«Это, видимо, от голода», – подумала я. Открыла глаза и едва не захлебнулась слюной от запаха сочного жареного мяса. Желудок, прилипший за вчерашний день к спине, свело. Я подскочила и села в недоумении, чуть не уронив укрывающую меня широкую юбку на пол.
Прямо на камнях, сложенных в подобие очага, алели угли. На вытесанных из веток рогатинах жарился нанизанный на грубый деревянный вертел поросёнок. Тушка уже прилично подрумянилась. Сок капал в кострище, шкворчал на углях, и с дымком на всю скальную комнату разносился аромат.
Совершенно здоровый, словно и не умирал ночью, Дезмонд сидел на круглом камне и мешал палкой угли. По-прежнему, с голым торсом. Будто почувствовав мой взгляд, он обернулся.
– Проснулась? – Рыжий улыбнулся в тридцать два зуба и протянул мне… плошку. – Как насчёт чаю?
Я моргнула. Квадратное подобие посуды было сделано из бересты, прочно скрепленной по четырём углам расщеплёнными веточками. Изнутри поднимался пар!
– Что это?.. – ошеломлённо пробормотала я.
– Чай. У меня на съедобное отличный нюх, не бойся, отравы не заварю!
Он сунул мне в руки бересту. Та была тёплой, в углублении из коры берёзы остывал кипяток, а в нём плавали веточки чабреца, шалфея, листики и несколько ягод малины.
И это себя я считала отлично ориентирующейся в лесу? Он точно наврал, что чужак!
Дезмонд пошевелил угли. Те раскраснелись, выпуская с брызгами спрятанный внутри рубиновый жар. Рыжий взял с камня кинжал и надрезал кожицу с поджаренной тушки. Ткнул и снова обернулся ко мне:
– Завтрак готов, детка. Будешь?
– Откуда?! Где ты всё это взял?!
Дезмонд с улыбкой подмигнул и кивнул в сторону выхода из пещеры.
– Поохотился немного. – И съел кусочек мяса прямо с ножа.
– Моим кинжалом?
Рыжий не ответил, лишь весело повертел в руках мой нож и положил его на камень. Развернулся и взял ещё одну берестяную плошку – я успела рассмотреть, что она стояла в углях. Странно, что не загорелась…
Дезмонд глотнул горячей жидкости и глянул на меня без привычной чертовщинки в глазах, внезапно очень серьёзный.
– Благодаря одной начинающей целительнице я всё-таки не отдал свету душу, а тьме – копыта. Так что решил тряхнуть стариной и приготовить завтрак. В благодарность.
Он обвёл рукой вертел, костёр и плошки с царственным видом, словно показывал на праздничный пир на триста персон. Впрочем, в наших условиях это он и был. Но главное – рыжий хам был жив и даже вполне бодр! Меня пробрало мурашками, пощекотало гордостью и счастьем от того, что у меня получилось победить смерть. По-настоящему! Впервые!
– Скажи, что ты рада, детка!
– Рада. Я почти сутки ничего не ела… – выдохнула я, краснея, и тоже глотнула горячего лесного чаю. – Спасибо!
Рыжий с интересом в сощуренных глазах разглядывал так откровенно, что мне стало неловко.
– Отвернись, – сказала я. – Мне надо привести себя в порядок.
– Пожалуйста.
С ехидной ухмылкой он отвернулся к костру. А мой взгляд невольно приклеился к красиво перекатывающимся под его кожей мышцам. Сколько силищи было в нём! Впрочем эта красота и мощь была какой-то очень звериной, отчего сразу захотелось подумать о душе, об обете, который я дам, и о том, что отсюда пора бежать, пока все в поместье не проснулись.
– Что ты сделала, чтобы привести меня в норму? – спросил Дезмонд. – Мне мерещилась какая-то дьявольщина.
Он снова обернулся, застав меня за затягиванием пояса на юбке.
– Родственники привиделись, да? – съязвила я, скрывая смущение от его пристального взгляда, в котором появилось что-то завораживающее, сладкое и тягучее, словно мёд.
– Тебе не говорили, что ты прекрасна, пока молчишь?
– Говорили всякие дураки и задиры. Не смотри!
– Да ладно! Ты так прижималась ко мне во сне, храпела и даже лягалась пяткой, словно мы прожили с тобой не один десяток лет.
– Отвернись! – прорычала я.
И в наше углубление в скале пополз туман, разрастаясь комьями, но не решаясь занять всю «комнату». Кажется, его и в этот раз отпугивал запах. Я оправила юбку и кофту, обернулась и погладила голубоватые облачка тумана, подкравшиеся ко мне со спины. Зачерпнула немного и, перевернув на ладони, посмотрела на хлопья. Поднесла их к губам.
– Спасибо ещё раз, ты так меня выручил, – пробормотала я.
– С кем это ты? – Дезмонд вновь обернулся. – А, опять со своей хмарью?
– Не смей обзывать мой туман! Он меня спас вчера, пока ты собирался отдавать Богу душу: укрыл, когда Ринзод с помощником вернулись к оврагу.
– Ринзод – это твой благоверный?
– Это мерзавец, который доверил матери купить ему жену. Потому что ему всё равно, кто там будет детей рожать и ноги ему растирать, лишь бы здоровая была! – в сердцах выкрикнула я.
– Угу, а ты против.
– Я не товар!
– И каков твой план теперь? Напомни. Про фиктивного мужа опустим. Вчерашний день я помню смутно.
Я выпустила туман из ладони и скрестила на груди руки, словно это поможет закрыться от взгляда, направленного на меня. Желудок заурчал предательски громко. Дезмонд усмехнулся и поманил меня.
– Планы подождут, иди поешь.
Сопротивляться я не стала. Села, отпила чаю, уткнувшись глазами в самодельную чашку. Могул срезал румяный кусочек с туши, положил на заготовленный широкий лист катальпы и вручил мне.
Румяный, сочный кусочек еды! Как же он пах! Умопомрачительно! Я вцепилась в мясо зубами так, словно никогда не слышала об этикете, вилке-ноже и утренней молитве. Мгновенно одолела угощение и чудом не заурчала.
– Ещё! Пожалуйста… – сказала я и протянула ему листок.
Дезмонд, посмеиваясь, отрезал мне кусок за куском, жевал сам с аппетитом и с явным удовольствием смотрел, как я ем. Я же, напротив, сосредоточилась на еде и старалась на него не смотреть.
С умирающим было как-то проще. А тут… с этой его условной набедренной повязкой, с теснотой и полутьмой в скальной комнате, разбавленной чудом пробравшимися снаружи лучами, рассыпавшимися пятнами света по полу, ситуация складывалась неоднозначная.
– Одна моя знакомая говорила, что если человек хорошо ест, значит, он и сам человек хороший, – заметил он.
– Оля? – спросила я.
Рыжий тут же нахмурился.
– Откуда ты про неё знаешь?
– Ты вчера в забытьи назвал меня её именем и обрадовался, что она жива. Кто она?
– Слишком долгая история. Об этом не будем, – сказал он резко, как точку поставил.
– Извини.
Тишина между нами теперь была неловкой, словно кто-то кого-то обидел, но ведь это было не так. И Дезмонд всё-таки мог мне пригодиться.
– План простой, – сказала я. – Столица отсюда не так уж далеко, туда поехал мой двоюродный брат Киран. Он обманул меня и, считай, продал, подлец, вместе с домом бабушки и дедушки. Он себе забрал выкуп за меня и мою половину денег за дом.
Рыжий развернулся ко мне всем телом, не вставая с камня.
– Ушлый хмырь. И как же ты деньги у него отнимать собралась?
Я сжала кулаки.
– Отниму как-нибудь. Я сильная. Я бы и проклятой старухе, так называемой свекрови, не поддалась. Вырвалась бы сразу и уехала. Но у неё какая-то магия плюс слуг полон дом. Меня просто скрутили, как пленницу, и заперли. Охотник этот, Ринзод, сын старухи, к вечеру только явился. Глянул на меня и сказал: «Завтра». Хоть в этом мне повезло!
Дезмонд присвистнул.
– Да уж, всем свадьбам свадьба! Подашь на развод в городе. И в суд. Или что у вас там…
Я горестно вздохнула.
– Отменили у нас разводы как Богу противные.
– А у вас ритуал был какой-нибудь разве? Чтобы клялись Богу, жрец, священник?
Во мне зародилась надежда.
– Нет. Только договор брачный подписали брат и старуха.
– Даже не муж? Пффф, филькина грамота это, а не договор! В суд иди!
Я отвела глаза. Стало ясно: Дезмонд действительно не из наших краёв. А вот говорить ли ему, что в последнее время женщин лишили почти всех прав? Не позволит ли он тогда себе лишнего? И так постоянно намекает неизвестно на что. Поэтому я промолчала, кивнула только. Но потом у меня вырвался вздох.
– Эй, что за грусть, детка? – Рыжий подался ко мне.
– Думаю, хоть бы в столице всё получилось, – соврала я. – Потом отправлюсь учиться, это дальше, на другом конце острова. Доеду до школы, и считай, я свободна! Когда вступаешь в Орден, все бывшие связи, договоры аннулируются, ты просто даёшь обет и становишься сестрой ордена и всё, тебя даже другим именем нарекают. Главная сложность – дороги, вдоль них ходят стражи, в маленьких деревнях и городках тоже чужаков проверяют. А наш остров Деон большой: отсюда до школы Ордена больше пятисот километров, через столицу добавится крюк, плюс ещё километров пятьдесят.
– А что за обет?
– Безбрачия и верности Ордену.
Дезмонд кашлянул.
– Нахрена такие жертвы?
– А как иначе стать целительницей? В нашей стране нет вариантов. Замуж я не хочу, а людей спасать – очень!
Рыжий постучал пальцами по колену, затем сощурился, рассматривая меня ещё пристальней.
– Но ведь это на всю жизнь…
– А я и хочу свободу на всю жизнь. И не упрашивать кого-то: пойдём со мной туда или сюда. Это унизительно.
– Слушай, – сказал он. – А ты хоть целовалась когда-нибудь?
– Вот этого не надо! То, что мы волей случая оказались рядом, не даёт тебе права…
– Ясно, не целовалась. И мужских рук не чувствовала, – кивнул Дезмонд. – Прежде чем от чего-то отказываться, нужно знать, что именно ты собираешься вычеркнуть из своей жизни.
– Мне всё это не нужно.
– Всем нужно. Это базовая потребность.
– А вот об этом я говорить не буду. И точка! – отрезала я, разозлившись.
Рыжий покачал головой.
– Интересно, если у вас такие законы, откуда взялась ты, такая строптивая?
– Законы изменились недавно. После эпидемии пришли к власти Святые старцы и стали управлять страной так, как полвека до этого, все порядки из прошлого вернули.
– Как же вы их допустили?
– Все правители погибли во время эпидемии, в стране начался хаос. Старцы навели порядок. Как ни странно многие даже довольны, другие просто боятся.
– Угу, ясно. Хаос – отличное время для перемен и шанс для особо ушлых.
– Тебя казнят, если назовёшь старцев ушлыми.
– Ну разумеется! – поморщился Дезмонд. – Узурпаторы любят стращать, ведь у них трон под задницами шатается. Поэтому казнь, тюрьма и женщин гномить – любимые развлечения слабаков.
Я посмотрела на него удивлённо. А он просто сказал:
