MarGo
Сделка на доверии. Книга № 1 Встреча
Вообще в нем чувствуется властность, сила, безкомпромистность. Баритон, строгость в голосе заставляет трястись кишочки. Одновременно уверенность, что не обидит и холодок опасности. Обалденная смесь! Но не на ту напал.
– Тогда почему звонили с рецепшена именно сейчас, и ты продлил по факту? Значит, номер заказан был только до шести. А значит, не выспаться ты со мной планировал, да и на утро у тебя не Я в планах была, – парировала Алина с легкой злобой, придавая голосу безразличие, а в конце ехидно улыбнулась.
Он посмотрел на нее очень серьезно, словно сканировал, как будто осознал, что недооценил. Потом ухмыльнулся сам себе и сказал:
– Не имеет значения, – пауза, – теперь. Все равно выпьешь.
Алина промолчала. Это «теперь» было какое-то со смыслом и почему-то взволновало ее. Что теперь? Что произошло, что теперь не имеет значения? Она изучала его по движениям, по мимике, по речи. Интуиция ей подсказывала, что опасности нет. Наоборот, такое чувство, что она знает его и уже очень- очень давно. Ей не страшно и не стыдно смотреть ему в глаза, хотя он и облапал ее всю и голенькой видел. А может, даже и не только. Она могла поклясться, что знает, как он смеется и как сердиться. Сейчас он вроде выглядит спокойным, но Алина улавливала волнение и неловкость тщательно им завуалированные. Это ему, похоже, сейчас стыдно. Но за что? Может он хотел ее, но не смог? Хотя у него с этим проблем вроде нет, пять минут назад убедилась. Стоит как надо! Тогда в чем дело? И вдруг, нарушив тишину, она спросила:
– Я даже имени твоего не помню.
Он глянул на нее, заулыбался, показав белейшие ровные зубки, красивая улыбка. Да, вот так красиво он и улыбается. Очень красиво. Слегка наклонил голову и как бы исподлобья ответил:
– А ты и не спросила ни разу. Ты весь вечер называла меня ежик, сказала мне идет очень. Не помнишь ничего? К концу вечера я уже привык даже. И откликался!
Кажется, его это все забавляло. Алина только удивленно вскинула бровь. Где логика? Не похож он на ежа, какая чушь! Что спьяну не ляпнешь. Он продолжил после паузы:
– Меня Игорь зовут. Но ты можешь звать меня ежик! – он снова вернулся на край кровати, – Как зовут тебя, я знаю. Алина Викторовна Соловьева. Ты сама мне все о себе рассказала.
– Что, прям, все! Все! – удивилась Алина и не поверила.
– Ну, почти все! Кстати, пока ты не показала паспорт, я не поверил в твой возраст. Отлично выглядишь! Я думал тебе двадцать три где-то. Эта прическа забавная, короткая, – он на себе пытался изобразить ее прическу.
Алина уставилась в пол, сжала губы. Паспортом тут размахивала, болтала про себя лишнего. Ее реакцию он принял за обиду и поспешил исправиться:
– Но тебе идет очень. Просто ты такая миниатюрная, бойкая, красивая, необычная. В хорошем смысле всех этих слов.
Алина пропустила его слова мимо ушей и спросила:
– А тебе, сколько лет? – вскинув прищуренный взгляд.
– Сорок два. А что? – он тоже прищурился.
– Ты женат? – тут же, в лоб, спросила она.
– Разведен. А ты, реально ничего не помнишь? – пауза, – Не узнаешь меня? – осторожно спрашивает он.
– Пока нет,– со вздохом заметила она, отворачивается.
– Ты меня нигде не видела раньше? Я для тебя сейчас чужой?!– с тревогой спросил он. Да и что это за вопрос? С чего бы это вдруг?
– А ты мне родственник, что ли?!– огрызнулась она и снова хитро смотрит.
Либо это так, либо она отличная лгунья. А он только улыбнулся довольный:
– А язычок все тот же остался!
Только вот его радость была ей не понятна. Задумалась. Последнее, что всплывало в голове, это корпоратив. Всеобщее веселье, музыка. Аня пошла с какой-то компанией в другой зал. Ее слова, чтобы она подождала ее, они поедут домой вместе. Еще парочка бокалов мартини или это была водка? Заказала шампанское. Вызвала такси, телефон садился. Пошла на улицу. Воздушный поцелуй козлу. Конец фильма. Вроде села в машину. Так может он таксист.
– Ты таксист? – спросила она, но уже заранее знала ответ. Не бывает таких опрятненьких и хорошо одетых таксистов. С дорогущими часами и вылизанных до блеска ботинках. А! Еще и маникюр! У какого таксиста маникюр?!
– Нет. Но ты решила, что да. Ты беспардонно забралась в мою машину и потребовала везти тебя в «Зебру». Вот так, как ты сидишь сейчас, правда, изрядно пьяной. Я пытался уговорить тебя выйти, я даже пытался вытащить тебя силком, но ты ж упрямая как баран, и лягалась больно. Материлась как сапожник. Вы совершенно не умеете себя вести в нетрезвом состоянии.
– А шубы не было? – уточнила она заинтересованно, подавшись вперед.
– Ни шубы, ни сапог. Девушка лето! После долгих споров и уговоров, это я сдался, – сказал с сожалением, будто ему это не свойственно – и мы поехали туда, куда вы мадам приказали. К тому же, у меня не было особых планов на вечер, а ты изрядно меня насмешила. Пока ехали, ты не умолкая, рассказывала о себе и своей не легкой жизни. Так как ты была уже почти в дрова, то я решил сходить с тобой. Уж очень было интересно, зачем ты туда так рвалась? И я ничуть не пожалел об этом!!! – последнее было сказано с таким смаком и нижнюю губу облизнул, это напрягло. Интуиция подсказывала самый худший исход событий. Стриптиз.
Она ему верила, это было похоже на правду, сделала по-детски наивное и виноватое лицо, спросила:
– Ну, хоть до танцев со стриптизом не дошло?
Алина сморщила нос, предчувствуя его ответ заранее, она себя слишком хорошо знает:
– Че это! Не дошло?! Дошло! На барной стойке! Пришлось тебя сдирать оттуда силком, не дав дотанцевать до конца, – он не сводил с нее глаз, она тоже, – Ты туда похоже за этим и ехала. Выпустить пар. Не мне одному понравилось. Классно двигаешься. Где училась?
Ей показалось, что его глаза потемнели, прищурился, ноздри раздуваются, кажется от воспоминаний. Смиренно опустила глазки и стала теребить ремешок сумки. Оставив вопрос без ответа. Его грозный голос с хрипотцой заставил ее замереть:
– Не делай так! Заводишь еще больше!
Ой! Кажется, он ее хочет. А самое интересное, что ей это нравиться, заводить его. Она искоса глянула на него, надула губки. Не специально, так само получилось. Это была ее защитная реакция, вроде как мне стыдно, но не обижайтесь на меня, я не нарочно.
– Ты стоишь мне глазки? – удивился он, улыбаясь одними глазами, нахмурил брови, но это не придало суровый вид, наоборот.
– Нет. Мне просто стыдно, – соврала, она строила, конечно, как пить дать.
Его внешность была довольно привлекательной, а еще этот завораживающий голос. Он всем и голосом, и манерами, и движениями привлекал к себе внимание, не хотелось отводить от него глаз. Как магия, какая та! Гипнотизировал, обволакивал, притягивал. И она поддалась. Смотрит на него, не отводя глаз очень долго, и волнение внутри все больше нарастает. Как далеко это зайдет? Он какой-то необычный.
– Не похоже… – тянет он, еще больше гипнотизируя.
В этот момент в двери постучали негромко. И этот невидимый накал, тут же испарился. Им обоим было жаль, что их прервали. Он уже был уверен, что сейчас пару фраз еще, и он ее поцелует. Она смотрела на его губы, а это первый признак. Он нехотя поднялся и пошел к двери:
– Это чай принесли, – со вздохом сказал он.
Открыл двери, молча, взял поднос из рук девушки и тут же поставил его на тумбочку рядом с кроватью, он даже не поздоровался с ней. Алина сидела так, что ее не было видно, чему она была весьма рада. Игорь достал купюру из заднего кармана джинс, поблагодарил девушку и поспешил закрыть двери, несмотря на то, что она еще что-то там говорила. И в этот самый момент, Алина вспоминает себя на этой кровати, в одном нижнем белье и как он, вот так же достает купюры и засовывает ей их в трусики. Теперь стало тяжело дышать ей, она закрыла ладонью глаза и почесала озадачено лоб. Срам, то какой! Значит, она тут и ему стриптиз танцевала. Черт! Черт! Три раза черт! Значит, раздевалась сама и никто не принуждал. Надо завязывать пить совсем. Он поглядывал на нее, наливая чай в кружки, решил видимо, что раз трет лоб, то голова болит и заметил:
– Ничего, сейчас выпьешь, и станет легче. Сахара сколько в чай?
– Два, – ответила тихо Алина и безразлично.
Он принес весь поднос на столик у кресла. Шипучая таблетка уже растворилась в стакане с водой, он взял стакан и присев на корточки, протянул ей стакан, заглядывая в глаза сочувственно:
– Выпей, должно помочь. Голова не будет болеть.
Его ноги касались ее ног, и это было ощутимо, даже через ткань. Свою руку он положил на ее колено, но Алина посмотрела так строго на него, что он сразу отодвинулся на небольшое расстояние.
– Извини. Ни как не привыкну, что ты не помнишь меня.
Она послушно взяла стакан и выпила все до капли. Он не меняя позы, вернул стакан на поднос и вдруг, чего она не как не ожидала, очень нежно снял с нее туфли, поглаживал ее ступни ласково нежными руками:
– Тебе бы лучше прилечь минут на десять и расслабиться.
– Нет уж, спасибо, – озадаченная происходящим только и вымолвила она.
– Ты боишься меня?
– С чего бы мне бояться тебя?! – удивилась она, но осторожничала.
– Вот и не спорь со мной! – он подхватил ее на руки, секунда и она уже на кровати лежит, даже ахнуть не успела. А он расправляет на ней платье, чтобы не помялось.
– Красивое платье и тебе хорошо, но мне кажется, это не совсем твой стиль?! – рассуждает он в процессе.
– Убери от меня руки свои! – начинает возмущаться она, отталкивая его руки и сопротивляясь.
– Ладно, ладно! Не ворчи! Лежи! – он слушается и убирает руки, – Чай будешь? – идет к столику и берет чашку.
– Нет, не хочу. Кофе нет? – спрашивает Алина, но лежать ей лучше, чем сидеть, и она остается в таком положении, но насторожена, кто знает, что он еще может выкинуть. Следит за ним. А он уселся вальяжно в кресло и попивает чай. Какие же у него сильные руки! Ух! Словно она пушинка.
– Могу заказать.
– Нет. Не нужно. У тебя тоже голова болит? – спросила она, просто так.
– А у меня, то с чего? Я не пил. Я за рулем.
– Ты вообще часто выпиваешь? – уточнила она с интересом.
– Нет, очень редко. Не люблю я это дело, наслаждения как ты не испытываю. Только проблемы. Скажем так, не злоупотребляю.
– У меня тоже особого наслаждения нет, скорее способ снятия стресса. Куришь?
– Да, надо как-то бросать, но никак не могу пока. А ты?
– Бывает. По пьяне. Вчера я курила, поди, одну за другой?
– Хотела. Порывалась раза три, но я отбирал.
– Спасибо, что отбирал, – говорит с облегчением.
– Пожалуйста, птичка, – он улыбнулся очаровательной улыбкой.
– Почему ты зовешь меня птичка, если имя знаешь, в отместку за ежика?
Он хмыкнул:
– Нет. Ежик мне нравился. Ты же Соловьева. Соловей птичка певчая. К тому же, крошечная такая, миниатюрная. Колибри, – он обрадовался, что подобрал нужное слово, щелкнул пальцами.
– Мне не нравиться, – обиделась она и отвернулась.
– Почему? – удивился он, – Ничего плохого. А ежиком быть хорошо, даже очень – никто не сядет на шею.
Он хмыкнул, отпил чай. Алину утомил этот бестолковый разговор, она отвернулась и закрыла глаза. Он молчал, она только слышала, как он попивает чай и была сто процентов уверена, что он смотрит на нее. И чего он к ней привязался! Заботливый весь такой, туфли снимает, ножки массирует, чаем поит. С чего бы это вдруг? Она вообще не могла припомнить, чтобы о ней так кто-то заботился, кроме мамы и уж точно не муж. За мужем за самим ходить, как за малым дитем надо было. А тут совсем посторонний мужчина проявляет столько внимания и заботы. Странно это. Или нормально? Просто она к такому не привычная. А не влюбился ли он часом? Обычно мужчины становятся такими душками, когда влюблены. Или когда, хотят переспать, а он своих желаний и не скрывает. Видимо ему с ней вчера понравилось, и он хочет повторить. Еще бы помнить хоть что-то!
Он ей не противен, даже нравиться , он не жлоб, у нее уже давно никого не было, так может… Нет! Нет! Гонит к черту все эти мысли. И так уже опозорилась. И что немало важно, он вчера выдержал ее пьяную и не исчез, и не упрекает, наоборот старается помочь. А пьяная она вытворяет черти что, уж она то, это точно знает. Хоть это и бывает очень редко, но всегда с приключениями. Первый раз на выпускном бале, где и познакомилась с мужем. Потом свадьба, отдельная история. Два года назад, когда развелась, потеряла телефон, и ей принес его незнакомый мужчина. Вернул ей его за деньги. Какое-то время ухаживал за ней, пока она не раскусила, что он альфонс, живущий за счет женщин. Короче, каждый раз это была целая история. А данная история еще не закончилась, пора бы уже сворачивать. Так уйдя в свои мысли, она потеряла бдительность. Кровать пошатнулась, и Алина открыла глаза. Он лежал рядом, и слегка улыбаясь, смотрел на нее нежно:
– Я просто, рядом полежу, вот тут, – как бы спросил он, провел пальцем по ее щеке, – Вдруг уснем.
– Это напрягает уже! – Алина разозлилась, села на кровати, хотела встать, но он схватил ее за локоть. Она убийственно посмотрела на него, и рванула руку, что он тут же отпустил ее. Прекрасно ощущая, что силой ничего не добьешься. Она злится, он просто до безумия, до боли, хочет к ней прикасаться. Она обувала туфли, он тоже вскочил с кровати:
– Прежде чем мы уйдем, есть один момент. Ты должна мне подыграть немного. Изначально был такой уговор. Отказаться ты не можешь.
– Я тебе ничего не должна!– но промелькнула мысль « Или должна?»
– Ладно. Просто выполни мою маленькую просьбу.
– Ничего такого я делать не буду! – она обулась и повернулась к нему лицом, смотрит с вызовом и злобой. Совсем куку?!
– Да ничего такого! Просто подыграй мне и все! Надо в холле разыграть сценку, что мы провели вместе чудную и незабываемую ночь.
– Чего?! Зачем? – удивилась она, аж глазами заморгала.
– Тоже забыла?! Это была твоя идея приехать сюда и доказать этой суке, моей первой жене, что она тварь. Она хозяйка этой гостиницы. Я тебе говорил, что ее здесь не будет, но ты настояла. Сказала, что ей все равно донесут, и она по камерам посмотрит потом, а додумает сама. Поэтому мы здесь собственно и находимся. И вчера ты сыграла свою роль просто супер, вот и сейчас не подведи, подыграй. Пожалуйста.
– Теперь бы и я посмотрела на эту запись, как я пришла сюда, – задумчиво произнесла она тихо, – За что месть такая? Бросила тебя? Такого красивого!
Ее комплимент не проскользнул мимо его ушей, тронуло. Значит, симпатия есть уже хорошо.
– Она прокляла меня, чтобы у меня не стоял, и не одна баба на меня не посмотрела.
– Шутишь?! – не поверила ему « Сочиняет на ходу» и рассмеялась от души.
– Нет, серьезно, – он улыбался глазами, отчего она ему и не верила.
– Что за бред! Не работает ее проклятье!– утвердительно заявила Алина и отмахнулась от него рукой. Зачем-то уставившись на его ширинку.
– Откуда такая уверенность? – удивился он и вскинул брови наверх.
– Я видела своими глазами все в рабочем состоянии, – она показала рукой на его ширинку, – А поэтому вывод, сгоряча сказала, или же ты лютый бабник, – а сама глаз не отводит, чем волнует его.
– Ну, не такой уж и лютый! – фыркнул он, и заметил тут же, – А мне нравиться, как ты на меня смотришь!
Тут же опомнилась, подняла указательный палец вверх, перед его носом:
– Я не сказала, что мне это понравилось! Ничего особенного! – это первое, что пришло в голову.
– Ничего особенного?! – а его задело, прищурился или сделал вид, – А рот открыла!
Ее возмущению не было предела, но раздувая щеки не нашла чем ответить.
– Мне пора идти, – идет за сумочкой к креслу, подхватывает ее и снова к двери. Ей не по себе, а такое бывает не часто. Он волнует ее. А это мешает его считывать, как других. Она не может понять, кто он. Что у него на уме.
– Так подыграешь или нет? Доводи дело до конца, – он тверд.
– Почему у меня такое чувство, что меня используют?!
– Вчера я видел дерзкую и бесстрашную крошку, а сегодня…
Она перебила его не дав договорить:
– А сегодня это сегодня! Не надо брать меня на понт. То, что было вчера, бывает редко и не всем везет. Так что считай себя редким счастливчиком, которому несказанно повезло, – игриво машет сумкой перед собой.
– Уверен, что так и есть, – он делает решительный шаг к ней, преграждая путь.
– И хватит надо мной издеваться, – инстинктивно делает шаг назад,– Ну, не помню я вчерашнего вечера, ну и хорошо, может это. Мне, по крайней мере, и не стыдно, – он делает еще шаг к ней, она отступает, – Ну, перепала тебе пьяная баба по дуре, ну и радуйся. Мы тут все взрослые люди! С кем не бывает! Ты хоть презерватив надевал, а то не хватало еще…
– Со мной не бывало! – перебил ее он, но тут же осекся, остановился, перестал улыбаться и серьезно посмотрел на нее, – Подожди! Ты серьезно думаешь, что мы спали с тобой?! Ты про секс?
– Ну, было и было! Что такого?! Мы сейчас разойдемся с тобой, и все будет у всех как всегда. Так что забудь! – чтобы как можно безразличнее вышло, она пошла по комнате и размахивала руками, но голос все равно, выдавал ее стеснение и волнение.
– Эта такая защитная реакция, что ли? – уточнил он, на полном серьезе не понимая ее и следя за ней.
– Что ты несешь? – она развела руками рассержено.
– Это ты что несешь! Между нами ни чего не было!– твердо заявил он, повысив на нее голос и нахмурившись. Вышло грозно, не поверить не возможно.
Алина удивленно уставилась на него, едва сдерживаясь, чтобы ее челюсть не отвисла, а внутри, почему-то все сжалось в холодный комок:
– В смысле?!? – "он серьезно".
– В прямом. Ничего не было. Ты совсем ничего не помнишь? Да, ладно!!!
– Да, ладно!!! – она непроизвольно вторит ему, – Не верю! Упустил бы ты момент!.. С таким стояком! Как у мамонта!
– А ты реально могла бы это НЕ помнить?! Ты бы не забыла ночь со мной! Поверь! И я не шучу! И цену себе не набиваю!
Алину возмутили его слова. Само утверждение возмутило, сам тон, как будто он бог секса. Она только фыркнула в ответ и пошла к окну. Каков нахал! Кем себя возомнил!? Я себя тоже не на помойке нашла. Это ты бы не забыл ночь со мной! Ты еще не знаешь моих пристрастий!
– Да ты бы сейчас ходить не смогла, если бы у нас было! Не считая всего другого! – его возмущает сама мысль, что она забыла бы. Он не какой-то там заурядный ёбарь, его это бесит. Но есть и другие причины.
– Ой! Давай только без этого пафоса! Еще, неизвестно кто бы ходил хуже! – крикнула она сгоряча, через плечо.
– Ух, ты! Так давай останемся и все проверим прямо сейчас! Поверь, ты не забудешь! На этот раз уж точно!
Алина кожей ощущала, что он не шутит. Холодок пробежал по спине. Пожалела уже о сказанном. Проверять было как-то страшновато. Но поверила ему это точно. Не могла бы она такое забыть, хоть как напейся. Значит, не врет. Так почему оба голые, а секса не было? Вопрос.
Она повернулась и быстро подошла к нему. Он втянул воздух в грудь, напрягся, ожидая от нее все, что угодно. От наброситься на него с поцелуем, до удара в челюсть. Она не предсказуема и это его привлекает, он не может ее просчитать. Сколько не пытался, не может. Она его личное исключение из правил. Это и завораживает, опьяняет. Вот как сейчас, неизвестно, что выкинет.
– Спокойно, – она выставила руку вверх, – Давай-ка разберемся спокойно. Присядь, – она указала на край кровати.
– Ладно, – он выдохнул шумно, – Давай, – присел на кровать.
Алина расхаживала перед ним, туда-сюда, рассуждая:
– Я просыпаюсь утром. Я голая. Ты голый. Твоя рука на моей заднице! – она указывает на место, где была рука, чем вызывает его сдавленную улыбку, переходит на злобный крик, – И ничего не было?!
– А можно, тише, люди вокруг спят, – заметил он, сдерживая смех, так все театрально она изображает.
– Да, плевать я хотела на них! – уже чуть тише замечает она.
– Ты что? Расстроилась, что ничего не было? – он еще и шутит нахал.
– Отвечай на вопрос, – зло зарычала на него, сжав кулаки, приблизила лицо к нему. Такая красивая в этот момент. Божечки вы мои! Дух захватывает.
– На какой из них? – наивно спросил он, чем еще больше взбесил ее. Пусть кинется его бить, так хоть он дотронется до нее.
– Какого хрена мы голые лежали! Причем оба! – снова кричит прямо ему в лицо.
Он отвел взгляд, но не в смущении, скорее сделал вид, что задумался:
– Ну…я то надеялся…что все будет.
– Рассказывай!– настаивала она, стоя перед ним сжимая кулаки сильней, – Все рассказывай! Правду!
– Какую правду? – провоцирует ее, вглядываясь в ее черты лица жадно.
– Как есть рассказывай! Правда, она одна. Любые ее вариации, это уже ложь. Давай! Выкладывай!
– Отлично сказано! Любые варианты правды это ложь. Надо запомнить, – помолчал немного,– Пришли сюда. Вот бутылка шампанского, которую ты принесла с собой, – он махнул в сторону стола, но Алина и глазом не повела, так и стояла, руки в кулаки и смотрела ему в глаза. Отчего ему было неловко, как странно, обычно неловкости он ни перед кем не испытывал, – Кстати, пятая бутылка и это только при мне! Куда в тебя столько влезало!?
– По существу давай! Ближе к теме!
– Тебе было весело. Ты прыгала на кровати, потом начала танцевать, а когда я включил « Шаде» на телефоне, то начался стриптиз. Но я не знал, что на тебя так подействует музыка, – попытался он оправдаться, он не расстроен, не смущен, его это забавляет, – Это какая-то особенная песня?
– Дальше, – торопит она.
– Разделась, – он не торопился, окинул ее взглядом с головы до ног, представил голую. Он одним взглядом и раздел ее, и обласкал всю. Воздух опять стал наэллектрилизованным и тягучим. Алина почувствовала, как в ней просыпается страсть, давно позабытое чувство, это чувство даже напугало ее, но и не одной клеточкой виду не подала. От одного его взгляда у нее все всколыхнулось внутри. А глаза такие красивые, цвета темного виски, слегка поблескивают, говоря о намерениях и мечтах своего хозяина. Смотрит на ее губы томно:
– Я поцеловал тебя. Такие сладкие губки, как удержаться, – говорит, как змей искуситель, у нее аж мурашки по коже и дикое желание его поцеловать, но гонит все это от себя прочь.
– И лапал меня! Гад!
– Не лапал! А обнимал, – уточнил он спокойно.
– Дальше! Ну, давай! Продолжай! Мы дойдем до сути?!
– Ты воды попросила, я пошел. Здесь нет стаканов, я в коридоре нашел кулер, а когда вернулся, то ты уже крепко спала, – быстро выпалил он, – К моему глубокому сожалению, – добавил со вздохом.
– А ты голый ходил за водой, да?
– Нет, конечно. Да и ты была в белье.
– Так и кто снял с меня его? – настаивала Алина, чувствуя, что он уже близок.
– Ладно, я! – сдался он, но тут, же решил оправдаться, – А кто бы, ни снял, когда такая красота рядом лежит! Богиня! – но замолчал, над ним нависла рука Алины, которая хотела влепить ему пощечину, или просто вмазать, так как после сжалась в кулак, но не сделала этого. Зажмурился, приготовился. Он мог легко перехватить ее руку, но не хотел этого делать. Он в любой момент может ее заломить и получить свое. Тогда не сделал и сейчас не станет. Какие эмоции выдает, блеск. Еще хочу. Злобно прорычала, и стала ходить из угла в угол со сжатыми кулаками.
– Сам, зачем разделся извращенец!
– Думал, начну тебя ласкать, и ты проснешься, но ты даже не шевелилась. Я не насилую трупы, мне ответная реакция нужна. Твоя реакция, – он сделал на этом особый акцент, – Ну, как-то так и уснули. Мне даже так все очень понравилось. А я, знаешь ли, с кем попало, не сплю. Не пойму, чего ты бесишься?
– Я в бешенстве, что до всего этого дошло! Ты видел, в каком я была состоянии и все – таки воспользовался этим! Ты лапал меня!
– Так не было же ничего! Я не брал тебя силой! Хотя мог.
– Я позорище, капец какое! А ты извращенец! – тычет в него пальцем.
– Да, какой позор?! Все было очень круто и прилично. Никто ничего не видел, и не узнает. От меня точно ни звука не будет. Я вообще не местный, уеду через два дня и все. Говорю же, не было ничего! Ваша честь не замарана. Успокойтесь.
То, что ничего не было, она поверила, не врет. Но это не успокоило, волнение не уходило. А может и правда, она себя просто накручивает? Выдохни и соберись с мыслями. Она громко выдохнула. С минуту стояла, замерев на месте. А что ведь и правда, никто ничего не узнает, то это даже хорошо, то все это не так уж и плохо. Хотя чье мнение ее волнует? Она одинока, проводит время, как хочет, и с кем хочет. Но от мысли, что он ее трогал мурашки бежали по коже, да еще и в интимных местах, волосы вставали дыбом. Как можно было это допустить? Да, пить меньше надо было. Сама виновата. Может память позже вернется, когда мозги на место встанут, и пройдет это чертово похмелье? Голова еще сильнее разболелась от напряжения. Надо домой быстрее. А там, в душ и спать. Глядишь все и наладиться! Он с интересом наблюдает за ней, ее мимика меняется. Угрызения совести или еще что-то? Она направилась к двери и сказала:
– Мне пора домой. Спасибо за все! Хотя не за что благодарить!
– Да, подожди ты! Я пока не могу ходить! – он показал двумя руками на ширинку, где явным бугром обозначалось его препятствие в ходьбе, – У меня от одних разговоров уже все стоит! Дай хоть минутку! Сядь.
Алина всплеснула руками, закатила глаза и обреченно плюхнулась на край кровати в ожидании, а щечки порозовели. Он так запросто об этом говорит, что сбивает с толку. Как будто они уже сто лет как любовники. И она должна понимать его неудобства. Вздыхает. Но такая откровенность обезоруживает ее. Черт! Ей даже нечего сказать!
Она послушалась, как неожиданно, он рассчитывал на фак от нее, или хлопок дверью. Это было прямо и пошло, но сработало. Черт! А шанс то есть!
– Там холодно, накинь мою дубленку. Да и в туфлях по снегу явно не потопаешь. Я отнесу тебя до машины. Подай ключи, пожалуйста. Они в левом кармане дубленки, я пока поставлю машину на прогрев салона и сиденьев, – попросил он так, словно он делает это каждый день.
Алина уставилась в пол и задумалась. Вот опять он это делает. Проявляет заботу о ней. Почему? Донесу до машины. Надень дубленку, там замерзнешь. С чего бы это вдруг? Хотя очень приятно. Но все же. Ведь ничего не было. А столько нежностей. Надеется на продолжение или что? Странно все это. Он окликнул ее:
– Эй, ты чего замерла!?
Она уставилась на него, как на инопланетянина:
– Зачем ты это делаешь? – решила спросить в лоб.
– Что делаю? – не понял он.
– Такой весь заботливый, внимательный. Мы ведь никто друг другу. Между нами ни чего не было. Зачем тебе это? Вызову такси и уеду сама, нет ведь, ты собрался везти, нести. Пока, пока и разбежались. Зачем?
– Понравилась ты мне. Очень. Это плохо?
– Пьяной или трезвой? – это она шутит?
– Еще не разобрался, хочу понять.
– Что понять? – не шутит.
– Странная ты, не обычная, не понятная. Вчера была открытая, говорила на любые темы и мне нравились твои мысли. Особенно мечты, ты не разучилась мечтать, ты веришь в чудеса. Наивная, но далеко не глупая. А вот я совсем разучился мечтать. Мне понравилась идея носить целый день майку с тем, кого очень ненавидишь. Я, пожалуй, попробую, – он улыбнулся, изобразил квадрат на груди, – я там даже групповое фото сделаю. А эта, сфотографировать рассвет между двух деревьев на горе. Забраться на гору, выбрать специальное время, чтобы солнце было между ними. Твои мечты простые и незатейливые, но интересные и со смыслом. Ты не мечтаешь о куче денег, тебе нужны классные эмоции, как и мне. Но у тебя хоть на это есть неиссякаемая фантазия, а вот у меня такого нет. Проехать на трамвае два круга по маршруту, только потому, что на улице идет дождь, а у тебя нет зонтика, это сильно. Разглядывать на стекле капли и про себя читать Цветаеву. Поразила! Выйти за чаем и уехать в другую страну с незнакомцем. Так просто и классно! Я хочу так же! Делать какие-то приятные глупости и кайфовать от жизни. Научи меня.
– Ты поверил в пьяный бред ненормальной? – пауза, – Хотя про трамвай, это чистая, правда. Цветаеву, правда, очень люблю.
– А там все было чистой правдой, как не поверить! Вчера ты смотрела на меня, как на своего лучшего друга, доверяла мне, а сейчас закрылась, не достучаться, не докричаться. В чем дело?
– Вчера я была пьяна.
– Если женщина пьяна – ей закон не писан. Может львицей быть она, может сонной кисой. Не в ответе за слова, мысли и деяния. Женщина всегда права в пьяном состоянии. Спать ее не уложить, и не успокоить, с пьяной женщиной дружить выгодней, чем спорить, – пауза, – Значит, я хочу тебя пьяную. Хочу, чтобы доверяла, как и вчера. Мне понравилось. А мне редко кто-то так нравится.
– Доверие вещь эффимерная, его заслужить надо. Не плохие стихи.
– А ты классная, когда пьяная!!!
– Да, ты тоже был классный, когда я была пьяная!!! Наверное. Я тебе даже прозвище придумала.
Он рассмеялся от души, она улыбнулась.
– Чем же я вчера заслужил ваше доверие во всем? Ты же меня не знала.
– Может, быть тем, что не выкинул голой из своей машины. А может, потому, что слушал мой пьяный бред.
– Так почему, вчера забота и доверие были плюсом, а сейчас, это минус?
Алина нахмурилась и через секунду заметила, вставая с кровати и подходя к шкафу:
– Красиво ушел от ответа. Где учился этому? Изначально, я спрашивала, зачем ты это делаешь, а не просила объяснить почему.
« Если бы ты только знала, где я учился!»
– Я развернуто ответил, чтобы этот вопрос больше не возникал. Ты мне нравишься. Очень, – добавил.
– Простой вопрос, требовал простой ответ. Ты переборщил, – бьет безразличием.
– Я так не думаю. Ты не слышишь ответ. Или не хочешь слышать.
Она открыла дверцы, на плечиках висела светло-бежевая натуральная дубленка, ей она была явно не по размеру. Она оказалась легче, чем ей показалось на первый взгляд. Накинула на плечи и утонула в ней. Просунула руки в рукава, но они висели ниже колен, в нее три таких как она, можно было засунуть или даже четыре. Вытащила руки из рукавов, прижав воротник, искала, где карман левый. В нос сразу ударил его приятный парфюм, ей нравился этот аромат, даже слегка будоражил. Непроизвольно потерлась щекой о мягкий мех. Достала ключи – брелок, подбросив их в воздухе, кинула ему. Он одной рукой поймал их на лету:
– Где ты живешь? – спросил он, разбираясь умеючи с кнопками на брелке, хотя знал адрес и так, но разговорить ее нужно, так больше раскрываются люди.
– Ты же не местный. Я покажу, – Алина приноравливалась ходить в дубленке.
– Я здесь родился, это мой родной город. Просто последние годы живу в…-пауза, какой город сказать? Нашелся, – Москве. И этот город я неплохо знаю, – заметил он, закончив с брелком, вставая с кровати. Пришлось соврать про Москву. Это не так ее напугает, как скажи он правду. К тому же в Москве тоже есть квартира, но он там редко бывает.
– А, понятно, – как-то равнодушно сказала она, подошла к столу. Он подошел и поправил сзади ей дубленку, – А мы сейчас вообще где находимся? Территориально. Улица, район?