Мари Мишель
Денежный мешок
1
В некотором царстве, в некотором государстве, а точнее в обычном небольшом городишке «N» приключилась вот такая невероятная история:
В обетованный город пришла тончайшая, сладчайшая, дразнящая весна.
«Сегодня такая чудесная погода. Надену-ка я любимую юбку и блузку. Ага, а колготки?» – прехорошенькая Настя задумалась о колготках. «У этих стрелка поехала, а черные сюда не пойдут».
– Макс! Макс – о чем ты там сидишь, думаешь? Дай мне денег на колготки! – озабоченным голосом обратилась она к Максу, устремив на него вопросительный взгляд голубых глаз.
Макс очнулся от своих глубоких нерадостных мыслей. В руках он держал красную долговую квитанцию по квартплате, с пометкой «Срочно оплатите!»
– А… что? Что ты спрашиваешь? Деньги? – пошарил он с потухшим настроением по своим пустым карманам. В брюках нету, в кармане рубашки проездной на десять поездок. – Настена, так я вчера последние потратил, тебе на цветы, – опомнился Макс, с серьезно-бледным выражением лица.
– Ну вот. Лучше бы вместо цветов купил бы мне колготки, – не скрывала Настя своего разочарования. – А так придется идти в джинсах, – жалобно прогудела она. – Мне, честно говоря, это все уже порядком надоело, Макс! Ты слышишь меня? Сколько живем, у тебя никогда не бывает денег! Я вот соберусь и уйду от тебя! – пригрозила она так, будто у Макса тут же заведутся «мани» в нужном количестве.
Макс испуганно опешил, и его светлый небритый пушок зашевелился под губой:
– Зачем ты так сразу? У меня скоро зарплата, я тебе десять колготок куплю! – уверил он ее, храня предельное спокойствие.
Ха-ха, – надменно засмеялась Настя, – какая зарплата? – Вот эти копейки, которые ты зарабатываешь, сидя в своем туалете! Нам дома и поесть нечего бывает! Сижу тут с тобой голодная и холодная. Если бы не моя мама, которая нас подкармливает, мы бы давно умерли с голоду. Ты же нищий студент, что с тебя взять?!
Макс промолчал понуро. Он не знал, что ей ответить. «Деньги, деньги… Вечные деньги, вечная нехватка этих денег!»
Пока он сидел, переваривая Настин монолог о том, что все плохо, клацнула входная дверь. Дневной свет бился в окно, обрамляя лучом надежды неуверенное лицо Макса; он вздрогнул.
«Что ж…, ему тоже пора собираться – в институт, на третью пару, а потом на работу, в привокзальный туалет».
2
Весенний апрель теплым хмелем томился на солнце. Первоцветом распустились зеленые листочки, вспыхнули свежие побеги. И небо молодое в нежно-голубом очертании без единой тучки растянулось до самого горизонта.
В институтской аудитории полупусто перед лекцией. Студенты медленно подтягивались на курс – по технической безопасности оборудования. Они будущие «специалисты по эксплуатации». А уж разного оборудования на их долю хватит.
Макс без настроения зашел в класс, занимая себе место повыше. Тут же к нему, откуда ни возьмись, подсел Стас, (можно сказать, дружбан), – молодой, инициативный, приятной внешности парень, с каштановыми в разлет волосами:
– Привет, Макс! Ты чего такой загруженный? Давай в клуб рванем? – предложил он услужливо. – Меня приглашают, а я тебя приглашаю. Местечко отличное, туда просто так не попасть! – бахвалился он приторно, моргая лукавыми глазами.
– Здорово, Стас! Мне сегодня на работу, – апатично ответил Макс, с безнадежным взглядом.
– Ну так после работы!
– Не получится, – пожал Макс плечами, – ночная смена. – С десяти до десяти.
– С тобой каши не сваришь. Пора тебе бросать свою работу! Чего там ловить? – беззаботно высказался стильно одетый Стас, не ведая о проблемах в целом.
– Во всяком случае график удобный. Хоть какая-то подработка! – лениво оправдался Максим, подмечая как быстро набилась аудитория студентами.
– А завтра? – напирал на него Стас, не отставая. – Как раз суббота. Компашка что надо! – искрилось его лицо ободряюще ярко.
Макс помялся, пуская задумчивость, смиренно уступая: – завтра, можно, но только с Настей!
– С Настей, конечно, – заверил его Стас на веселой ноте. – Ну, дружище, оторвемся! Подъеду за тобой, – осекся он, исправляясь, легонько стукнув Максима по плечу, – то есть за вами.
В аудитории появился невысокий преподаватель. Мужчина лет сорока с важным умным взглядом. Поверх солидного костюмчика выбивался желто-яркий галстук. Он поздоровался со студентами бархатистым баритоном, услышав в ответ протяжное и гулкое:
– Здравствуйте!
– Что-то вас опять сегодня так мало пришло! – он взял со стола чистый листок бумаги и передал его сидящему с краю:
– Запишитесь каждый, и не вздумайте приписывать. Я и в лицо вас всех отлично знаю, – покашлял преподаватель, награждая студентов беззлобным взглядом. – Имейте в виду, что следующий год у вас выпускной, сдача дипломной работы. Кто сегодня не явился на занятие, я не допущу до диплома, – пригрозил он. Возвращаясь к лекции:
– Ну а теперь приступим и разберем, для чего предназначен технический паспорт оборудования, и рассмотрим содержание его подпунктов. Вы как специалисты просто обязаны в этом разбираться. Итак – технический паспорт предназначен для подтверждения безопасности оборудования и других устройств.
– Вот не повезло сегодня кому-то, – прошептал Стас, пододвинувшись поближе к Максиму.
– Да он каждый раз так говорит и не замечает за собой, – напомнил ему Макс, конспектируя в тетради. Он на каждой лекции старательно записывал все предметы, на которые получалось ходить, а вся группа потом просила у него дать списать.
Преподаватель диктовал:
– Каждое оборудование проходит обязательную сертификацию. Все пункты регулируются ГОСТом и, согласно нормативам, технический паспорт включает в себя несколько разделов…
Рассказывал он подробно про технический паспорт, про его особенности, а в конце дал задание подготовить конспект на эту тему.
После лекции студенты тихонечко выдохнули, покинув аудиторию:
– Ух, скукотища то какая!
– Серьезный мужик этот Савелий Семеныч, – поделился Стас с модельной внешностью мнением о преподавателе. – А через полчаса у нас экономика. Может, да ну ее, прогуляем?
Макс ничего не ответил. Он был вне настроения. Насупился, как грозная бронетехника, скрепив перед собой руки.
– Зыбулин… Макс, – окликнул его важный женский голос. – Тебя вызывают в бухгалтерию, – оповестила его библиотекарь, красиво прибранная женщина, взывающая к себе неподдельное уважение. – И когда ты мне книгу принесешь? Год уже жду.
Макс невинно схватился за голову:
– Людмила Львовна, вот точно принесу на следующей неделе, – поклялся Максим. Он обыскался этой книги, да так и не нашел, куда она затерялась.
– Последний срок тебе даю, – сжалилась Людмила Львовна и четко раскачиваясь бедрами, пошла по своим делам.
– А тебя зачем в бухгалтерию вызывают? – переспросил Стас, любопытничая, заправляя отросшую челку.
– Не знаю, может, напутали чего, – отмахнулся Макс, натянуто улыбаясь.
– Тогда пойдем, выпьем кофе, я угощаю, – предложил щедрый в меру Стас.
Максим не посмел отказаться, который еще чего-нибудь и поел бы.
3
Найдя время, Максим Зыбулин заскочил в бухгалтерию, отводя свой карий стыдливый взгляд мимо бухгалтера, Натальи Павловны, которая внушительно зрела на него огромными увеличенными через очки глазами:
– У тебя не оплачен первый семестр, а уже второй подходит к концу. Ты что добиваешься, Максим, чтобы тебя отчислили и загребли в армию?
– Обещаю оплатить! – строевым голосом ответил Макс, вытянувшись перед строгой женщиной по струнке.
– Даю тебе последнюю отсрочку – три дня. Во вторник, как хочешь, принесешь платежку! – немилосердна была бухгалтер, следуя математическому порядку.
– Да-да, обещаю, обязательно оплачу! Извините – спасибо, – благодарственно раскланялся Максим, попятившись к выходу.
«Вот так дела…. И где же ему взять денег? Там заплатить надо, тут заплатить надо…» – туго соображал он, что же ему делать. «Как же хочется жить и всегда иметь в избытке денежную валюту, жить в роскоши и достатке», – помечтал Максим и в обреченно – подавленном состоянии поплелся на экономику.
Кое-как досидев до конца занятий, когда день превратился в грустный пятничный вечер, Макс не спеша направился до работы пешком. Погода утопала в проснувшейся весенней красоте. Воздух прозрачный, теплый и ласковый ветер навеивал внутреннее радостное возбуждение, и влюбленные парочки, держащиеся за руки, то и дело попадались ему навстречу.
А у них с Настей отношения в последнее время не ладились. Еще до встречи с ней он скопил денег на учебу, но так и не свершил задуманного, промотав беспечно скопленную сумму на новый год вместе с Настеной. Девушка не работала, предпочитала ничего не делать, спать до обеда, а потом отправляться гулять с подружками.
Одна из таких подружек жила этажом ниже, она-то и познакомила его с Настей. Так и получилось, что Настя сама заселилась к нему в квартиру, когда узнала, что он живет один. Лишь денег, что он зарабатывал, на двоих им не хватало, и у него появились задолженности.
Деньги… деньги… Нескончаемый вопрос: где их взять? И в голову ему ничего толкового не приходило. Может, кредит? Но он работает неофициально. Да и за три дня найти такую сумму невозможно. Просить у мамы, которая жила в деревне, ему было постыдно. Впустить квартирантов? А куда они сами с Настей денутся, если квартира состоит из одной комнаты и кухни? Он, конечно, мог бы потесниться и перебраться пожить на кухне, но тогда он точно потеряет Настю.
В начало одиннадцатого он появился не на бог весь, какой, но все же работе…, привокзальном туалете, где он работал по ночам.
До двух часов ночи наблюдалась народная интенсивность. По билетам проходили бесплатно, провожающие и встречающие оплачивали отдельно. К двум часам ночи наступала долгожданная тишина и длилась до начало пятого. За это время можно было спокойно вздремнуть пару часиков. И уже с половины пятого снова начинали прибывать поезда и хождение народа возобновлялось.
– Максим, ну наконец-то! – обрадовалась ему Тамара Георгиевна, женщина пенсионного возраста, при этом бодрая и активная, с потухшей потемневшей кожей и заметными частыми морщинками. – Мне уж пора бежать домой, а ты меня задерживаешь! – голос ее оттенялся природным завораживающим акцентом. – Скажу тебе сразу, пока не забыла – сегодня поднялся тариф до двадцати пяти рублей. Деньги не держи, прячь их в сейф. В десять придет начальство. Не забудь в каждой кабинке проверять наличие туалетной бумаги! – закончила она свои наставления опрометью упаковываясь, домой.
– А про зарплату что-нибудь известно, когда дадут? – спросил Максим с мольбой в голосе, но с напущенной радостью в глазах.
– У начальника спросишь утром – и мне заодно скажешь. Ладно, голубчик. Ты все понял? Вот ключ от сейфа, – спешила сдать свою смену мудрая наставница.
– Не переживайте. Все понял, – заверил ее Максим, надевая на свою крепкую шею ключ на веревке.
Тамара Георгиевна застопорилась, суетливо перебирая полиэтиленовые пакеты, которые она вечно носила с собой.
«Очки. Очки…» – вспоминала она, запыхтев, куда же подевала свои очки, так что ей пришлось обратно выложить на стол целую кипу целлофана. Покопавшись в этой куче, она переполошившаяся, покрасневшая, вспотевшая, все-таки нашла свои очки в одной из авосек и, фасуя обратно пакеты, облегченно вздохнула, улыбнулась беззвучно и, помахав Максу на прощание, поспешила домой, а молодой сменщик заступил на пост, приняв ночное дежурство.
4
Работенка в целом была нетяжелая, правда ночные смены проходили по-разному, порой приносящие неожиданные сюрпризы. Больше всего Максима раздражали подвыпившие мужики, шедшие на таран, сносившие турникет и, залетев в первую же свободную кабинку с мощным, но уже начисто сбитым прицелом, хлестали куда придется. И если невозмутимый Макс брался разъяснить таким про культуру посещения уборной, то сильно рисковал навлечь на себя задиристый кулак. А так как тревожная кнопка давным-давно перестала работать, приходилось Максу нередко самому разбираться, проявляя сноровку, терпение и красноречие.
Интенсивное движение стало сходить на-нет, и Максим воспользовавшись перерывом, достал книгу, чтобы немного почитать и убить время. Он зачитался и не заметил, как задремал, прикрыв свое лицо книжонкой. Тишину нарушал его мелодичный храп:
«– Хххххрррррппппшшш. Хххххрррррррппппшшш».
«– Хи-хи», – раздалось где-то рядом. «Хи-хи-хи».
В установившейся тишине внезапно поднялся ветер и гулко засвистел по пустым комнатушкам туалета, а в помещении как будто похолодало. Дверцы кабинок заиграли и в разнобой сами по себе сильно захлопали, громко ударяясь о косяк, они закрывались и снова распахивались.
Максим в ужасе содрогнулся и открыл глаза. «Что… что происходит?»
Над ним застыло плутовское лицо какой-то бабуси с озорными круглыми дьявольски-черными глазами, непрерывно дышащая на него запашком лука. И заметив, как он ее испугался, она смачно заржала, оскалив пожелтевшие старческие зубы, и шустро метнулась в мужское отделение.
– Куда же вы?! Вам налево! – среагировал Макс и, зайдя в мужской туалет, встал как вкопанный чувствуя леденящий ужас. В сортире воцарилась предостерегающая мертвецкая тишина, лампы под потолком нервически мигали.
На цыпочках, как профессиональный балерун, Максим непринужденно двинулся вдоль кабинок; на лбу проступили капли холодного пота. Почти в самом углу он заметил торчащую за пределами дверцы, раскинувшуюся на полу седовласую толстую косу, с синим бантиком на конце.
«Ого, какие длинные волосы», – подумал Макс, в лихорадочной тряске, аккуратно постучавшись в кабинку костяшками сжатого кулака:
– Эй, барышня, женский туалет с другой стороны.
«Барышня» захохотала, и ее коса медленно заскользила змейкой по полу, полностью подбираясь к кабинке и вскоре исчезая с поля зрения. Барышня еще несколько раз похихикала. И вдруг ни с того, ни сего тяжело заохала:
«– Ой… ой… ой…»
– Что с вами, сударыня? Вам плохо? – поинтересовался Макс, с побелевшим лицом мумии, испугавшись не на шутку.
– Ой, еще как. Помогите! – призвала она его стонущим, но молодым голоском.
– А – а – а… как помочь то? – спросил он, еле выдавливая звуки пересохшим горлом.
– Протяни мне свою ладонь, милок!
Максимка послушался и протер свою вспотевшую ладонь об брюки, медленно направил трясущуюся от страха руку, просовывая ее снизу под дверцей.
«Барышня» загоготала и смачно сплюнула ему на ладонь.
– Ну зачем же вы плюетесь! – смущенно отдернул Макс свою руку и отдернул кисть, чтобы скинуть плевок на пол. – Вы лучше бы мне денег дали! – выкрикнул он с горяча.
Девица засмеялась, почесала левой рукой правую ладонь и громко проговорила на одной ноте:
«– БУДЕТ ИСПОЛНЕНО!»
После этого кабинка затряслась, заискрилась, взорвалась, задымилась, и на пол сверху с грохотом свалилось что-то тяжелое. Вверх, к потолку, устремился черный прожженный дымок.
– Ну и дела! – схватился Максим за голову и обескуражено присел на корточки, немея от страха. «Меня теперь с работы уволят, за погром», – подумал он.
– Барышня, вы там живы? Что вы с собою сделали? – поинтересовался он осторожно.
Но из кабинки ему никто не отвечал. «Господи, неужели она себя взорвала?» – предположил шокированный Максим, надрывая на себе волосы и, потянулся к дверной ручке, приготовившись увидеть бездыханное тело. Дверца беспрепятственно поддалась и открылась налегке. Внутри никого не было. И ни следов взрыва, ни крови, ни бабушки с косой.
– Как!!! Куда она делась?! – бессмысленными глазами, он тупо глядел в пустую кабину. – Может, мне все это снится? – сам у себя спросил Максим, потеребил он себя за щеки.
Оглядевшись, он вперся в кабинку. Возле унитаза стояла красная инкассаторская сумка. «Сама куда-то делась, а мешок-то забыла!» И без всякой мысли Макс протянул руку к мешку поднимая его. «Ого, тяжелый!» Рука у Макса провисла, пришлось ухватиться посильнее. «Кирпичи что ли с собой носит?» – недоумевал он и вышел из кабинки, вынося оттуда неподъемную мешковину.
Из коридора донесся бабусин смех.
– Эй, постойте дамочка, вы свою ношу забыли! – бросил Максим инкассаторскую сумку, с трагичным лицом, выскочив галопом к лестнице:
У турникета он увидел седовласую монохромную бабушку в длинном сером платье изо льна, под цвет седой косы. Она обернулась с ехидной улыбочкой, и посмотрев на Макса в упор, резанула его сверкнув зловеще правым глазом. Загоготала не по-человечески, дернула себя за косу и с хлопком испарилась, лопнула, будто мыльный пузырь. И вновь наступила тишина – мирная, исчезли скованность и страх.
«Ведьма что ль какая?» – предположил отчаянный Макс, и с испуганно-заинтересованной гримасой вернулся обратно к мешку, который, в отличие, от бабушки, никуда не испарился.
На красной банковской сумке красовалась надпись: «Максиму»
Напрягая с усилием свои жилистые руки, он отнес баул к рабочему столу. «Это чья-то шуточка?» – удивился Макс про надпись «Максиму…»
Со стороны входа послышались шаги. Макс быстро ухватился за клад, который, вроде бы, предназначался ему, и припрятал, задвигая подальше под стол.
К нему подошел полный мужчина средних лет с заспанными, отекшими глазами:
– Сколько? – пробасил он.
Макс молча показал рукой на табличку. Мужчина, порывшись в карманах, достал мелочь. Отсчитав нужную сумму, плюхнул на блюдце мелочь, вяло зашагав в мужское отделение. Утро пробуждалось, возобновлялся поток, потянулись пассажиры.
Максим нашел пакет, видимо, один из тех, что посеяла Тамара Георгиевна, развернул его и втиснул туда таинственный мешок, чтобы, не привлекать никакого чужого внимания, и утром спокойненько отнести этот подарочек домой.
5
В десять утра нагрянул начальник, Константин, который являлся под начальником у своих начальников. Он был одет в кожаные штаны и косуху с медными заклепками.
– Выручку сдавай, – обратился он к Максу грубовато.
Максим потянулся к веревке, снимая ключ со своей шеи. Из железного сейфа он достал перетянутую резинкой пачку купюр и прозрачный пакет с мелочью. Выручка за два дня. Расчетливым движением Константин спрятал деньги в черный рюкзак.
– Когда зарплату дадут? – с потаенной надеждой поинтересовался Макс.
– Точно не сегодня. Возможно, завтра, послезавтра… или никогда.
«Очень смешно», – подумал Макс, а вслух сказал:
– Ясно, – не показывая виду, что огорчился. «У него ведь полный голяк. Даже проездной закончился».
– Этой ночью к тебе никто не приходил? – наклонился Константин поближе, пытливо взглянув на Макса.
– Нет! А что? – насторожился Максим, отнекиваясь, стараясь часто не моргать.
– Может слыхал про Фараончика? Наш город – его пирамида. Финансовые ссуды, раздел городского имущества, перехват прав. Добрался он и до вокзала. Неизвестно, чем дело закончится, – характерно замолчал Константин, одернув себя, чтобы не сболтать лишнее.
Максим мельком взглянул на «под начальника у своих начальников» красно-воспаленными, задумчивыми глазами. Про Фараончика он слышит впервые, но выпалил уверенно:
– Знаю, слыхал.
– Ну будь и, держи язык за зубами! – попрощался с ним брутал в косухе и, ничего более не добавляя, вихрем рванув к выходу.
«Не нравится мне это все», – подумал Макс, успевая обслуживать посетителей, – «надо искать себе другую работу, ибо еще немного и зубы на полку положу».
На него, после Константина, налетела запыхавшаяся Тамара Георгиевна раскрасневшаяся, налитая жизнью: – Максимка, ну как ты? Бумагу поменял? Зарплату дали? – Видела я сейчас Константина, ишь голубь какой, рванул на своем «мопеде».
Максим, поздоровавшись со сменщицей передал ей точь-в-точь, ответ Константина: – Точно не сегодня. Возможно, завтра, послезавтра… или никогда.
– Ага, шутник – голубь! – не понравился ей такой расклад, улыбнувшись натянуто.
– Ну, я пошел. Вот ключ, – сдал Мак свой пост и, взяв пакет с припрятанным внутри мешком, направился к выходу.
– А в пакете-то что? – с несмущенным любопытством поинтересовалась пенсионерка.
Максим быстро нашелся, что ответить:
– Так там учебники, мне вчера подвезли. Необходимо срочно сдать их в библиотеку!
– Обязательно сдай, милок. Что ж, иди. Завтра увидимся, сегодня у нас в ночь Ванек.
– Максим махнул ей рукой и поехал домой на перекладных.
Солнце припекало, жарило ослабшего Максима нестерпимо голодного, а птички подпевали, посмеивались над ним.
6
Истекал день к вечеру, а солнце скользило к западу густо мешая краски, импровизируя с отливами небесными. И звонко разошлись птицы, чувствуя прилив и гармонику хорошей предстоящей погоды.
В дверь кто-то позвонил и Настя, виляющей походкой пошла открывать.
– Это ты, Стас. Заходи. Макс спит, а я вещи собираю, – ровно звучал ее голос, с внешностью без изъяна, с пробудившейся завышенной самооценкой.
– А куда ты собралась? – легкой, подпрыгивающей походкой прошел он за ней, принеся на себе дорогой парфюм.
– Ухожу я от Макса. Мне надоела эта нищенская жизнь, – малословно пояснила она и с надменным лицом направилась обратно к шкафу, а рядом лежал розовый чемодан, в который она аккуратно складывала свои вещи.
– Макс! – окликнул его Стас.
– У, у…
– Макс! Просыпайся! Сколько можно спать? Восьмой час! – легонько хлопнул дружбан Макса за плечо.
Макс открыл глаза.
– Восьмой! Ничего себе! Я целый день сплю, – очнулся он ото сна, с валившимися глазами и помятым лицом от неудачно заломленной подушки.
– Именно! Иди умойся, чаю попей, – посоветовал ему Стас, добродушно.
Максим, соскочив с кровати, скрылся в умывальне. Настя почти закончила собирать вещи и что-то напевала с показным безразличием. Стас понаблюдал за ней, за ее несуетливыми движениями. Что-то сложила в дамскую сумочку, что-то в чемодан. Вышла в коридор, ударилась ногой обо что-то тяжелое. Застонала:
«– А-а-а, как больно! Наложил тут своих кирпичей!» – воскликнула она, скривив нелепую гримасу и вернулась, держа в руках несколько пар обуви. Сложила в пакет, положила сверху на вещи и стала пытаться застегнуть чемодан.
– Давай помогу, – отзывчиво предложил, Стас, слабо улыбаясь. Свежевыбритый, холеный.
– Ну, давай, – приняла она его предложение, отстранившись.
Стас поднялся, подошел к чемодану, со всей мужской силой надавил на него и быстро прошелся бегунком по застежке.
– Большое спасибо, – вылетело из уст тоненькой Насти.
– Хочешь с нами? – решил просто так пригласить ее Стас, зная, что для нее нет билета. И не было изначально, ему даже было на руку, что она в эту минуту сваливает от Макса.
Девушка подняла бездумные глаза, прямо взглянула на Стаса и промолвила так, как будто он был во всем виноват:
– Уже поздно, меня ждут!
Поставив чемодан на колесики, Настена повесила сумочку через плечо и направилась в коридор, где столкнулась со свежо-умытым Максом, который перегородил ей проход.
– Ты куда с чемоданом? – спросил он встревоженно, бледнея помрачено.
– Чего смотришь? Ухожу! Дай мне пройти! – затрепыхалась она нетерпеливым огнем.
Максим, как будто не слышал, нежно взял ее за руку, затрепетал нетвердым голосом:
– Ну подожди уходить, давай обсудим. Обязательно придумаем, как улучшить нашу жизнь.
Настя, вражески прищурила кокетливые глаза и, со всей серьезностью объявила:
– Сам и думай, как тебе дальше жить, а я ухожу! И, грубо оттолкнув Макса, она подошла к двери, дернула ее на себя и выкатилась на лестничную площадку со всеми своими пожитками.
Стас закрыл за ней дверь, с милостивой улыбкой и, вернулся в комнату, где застал Макса, сидящего на диване, схватившего себя за голову.
– Да что ты из-за нее расстраиваешься? Наоборот, представь, как будто вы женаты и сначала было все хорошо, а потом стало все плохо, а вам и развод не нужен, разбежались быстренько, – затрепался Стас, шутливой интонацией.
– Стас, не надо. Я сам все знаю, что хорошо и что плохо, – пресек его Макс, раскиснув от собственной злости на самого себя.
– Sorry, Макс! Но нас ждут в клубе! Отвлечешься, развеешься. Или ты хочешь сказать, что теперь никуда из-за нее не поедешь?
– Нет, поеду. Буду я еще расстраиваться, – собрался он с волей. – Что лучше надеть?
– Самое приличное, что есть. Брюки! Рубашку. Что ж еще, – проявлял Стас свои способности стилиста, выбирая из того – чего не было у Макса.
В гардеробе висели одни хорошие брюки. Их еще мама покупала Максиму на торжественные случаи, и одна белая рубашка. Остальная штанга усеялась пустыми от вещей крючковатыми плечиками, невзначай освобожденная бывшей девушкой Макса.
– Галстук есть? – спросил Стас, зажимая насыщенно красные губы оценивая внешность дружбана, – для солидности.
– Какой-то был, – скучающе прозревал Максим.
«Какой-то» – это оказалась черная «селедка». Стас помог повязать другу галстук, а после окинул Макса решающим окончательным взглядом.
– Другое дело! Теперь точно впустят, – убедительно ляпнул он, и после этих слов ему кто-то стал названивать на телефон. Друзья интересовались, где же он и когда приедет. – Я предупреждал, что буду не один, – внятно ответил Стас, – с другом. – Скоро будем!
7
Ночное небо серебрило далекими межгалактическими звездами. Ветер чуть слышно шелестел листовой играючи отражающейся от уличного фонаря и, воздух, пропитанный весенней темпераментностью, приятно обжигал горло легким дыханием. Все сильнее распевался соловей, вещая про начавшийся брачный период.
У модного клуба с ярко-мерцающей вывеской – «Птичий остров» толпился молодняк. Желающих попасть внутрь было настолько много, что их не пугала цена на входной билет. Неразговорчивые охранники крепко соблюдали порядок и никого не впускали, заявляя, что без пригласительного начнут пропускать только после двух ночи, когда закончится шоу.
– Как же мы пройдем, если вход для VIP? – уточнил Макс, схожий своим монохромным костюмом за охрану.
– Сюрприз! – торжественно произнес Стас и достал откуда-то два пригласительных билета, – та-да! – Сегодня убойная программа. Сексуальный кордебалет под называнием «Полибал».
– «Полибал?» Это что такое, – удивился Максим.
– Сейчас сам все увидишь своими глазами! – пообещал Стас, и они протиснулись ко входу сквозь плотную живую ширму.
Протянув два пригласительных, охрана беспрепятственно пропустила их внутрь, где в полутемном зале звучала негромкая музыка. Внутри было достаточно просторно. Мягкие полукруглые диванчики со столиками и, небольшая сцена, закрытая занавесом, как в театре, с выступающим подиум.
Молодые люди дошли до столика с номером десять, где уже расположились две девушки. Макс их не знал.
– Это Макс, мой друг, учимся вместе. Это Лина, моя девушка, Таня, – сразу всех представил Стас, располагаясь рядом с Линой. – И что вы тут уже пьете без нас? Одна бутылка шампанского на всех? Что так скромно? – подмигнул Стас голодно-трезвый.
– Ты видел, какие тут цены? – задала ему встречный вопрос Лина. – И дискотеки нет. А я хотела потанцевать!
– Зачем тебе дискотека? – в голосе Стаса послышалась возмущенность, – сейчас круче будет. – Начнут танцевать девчонки из «Полибала». В пригласительном же все написано.
– Да нужно мне еще читать всякие пригласительные, – надулась распрекрасная Лина, без всякого повода.
– Да будет тебе, Линочка. Куплю тебе пива! – примирительно-ласково обратился к своей девушке Стас, – пойдем Макс со мной!
У барной стойки засел осоловелый народ, пьяно смеявшийся, с замасленными глазами.
– Пиво в бутылках есть? – почти криком обратился к бармену Стас.
– Есть! – трезвый, ловкий бармен перечислил скороговоркой все имеющиеся наименования.
– Давай последнее. Десять бутылок!
– Окей. Пять тысяч!
– Ага, отлично, – согласился Стас, со скоблящей душой и, стал искать, где у него лежат деньги. Расплатившись, они взяли пиво, и вернулись к своему столику.
– Другое дело! – звонко обрадовались девчонки за столиком, у которых, как и у Макса, в карманах гулял ветер.
– Сейчас уж начнется, – указал Стас, качнув гладкой уложенной головой в сторону сцены.
– Так почему «Полибал»? – озадачился Макс, с горящими глазами.
Отхлебнув пива, гуляющий, расслабленный Стас посвятил своего дружбана вкратце:
– Поли – это моя одноклассница – и ее бал, девчонки, с которыми она танцует. Она и дала мне четыре билета. Вернула должок еще со школы.
– На что же вы спорили?
Стас гулко засмеялся, поблескивая белыми зубами:
– Я в школе на что только не спорил, – сквозь смех проговорил Стас. – Переспорить меня было трудно. Один раз мы с Полиной поспорили, придет ли учитель проводить контрольную или нет. Она за то, что придет, а я за то, что нет!
– И в итоге? – уточнил захмелевший Максим, не обращая внимания на девчонок.
– Не пришел, конечно! Я знал, где он живет, и залил ему замок клеем, – расплылся в улыбке Стас, хитростно. – А Полинка только сейчас мне вернула школьный должок -пригласительными.
– Полина, говоришь…, это ты меня позвал поглазеть на свою бывшую! – с ревностью подловила Лина своего парня, тут же обидевшись.
– Ну что ты, Линочка! Мы в школе просто друзьями были, – задушевным голосом оправдался он.
В этот момент торжественно поднялся занавес и на сцену вышел ведущий в черном смокинге и в цилиндре. Выждав паузу, дождавшись тишины, он объявил в микрофон:
– Добрый вечер, дамы и господа! Я представляю вам удивительно красивое эротическое шоу под названием «Полибал»! Встречайте наших прекрасных девушек! В зале раздались аплодисменты. Ведущий вежливым поклоном ушел со сцены.
Из приглушенной тьмы по однотонным декорациям хороводил точками прожекторный луч. Заиграла танцевальная диско-модная музыка, и на сцену вышли безукоризненные, похожие как одна на одну шесть танцовщиц; брюнетки в притягательных костюмах: обтягивающий полуоткрытый верх с коротенькой пышной юбкой, синхронно выполняющих одинаковые движения. Через несколько минут они расступились для фееричного выхода седьмой примы, красивой блондинки с выразительными глазами, в театральном платье с разрезом выше колена. Будоражащий, поражающий свет исходит от сцены. Девушки влюбляли в себя, искрили, околдовывали зрителей изящной красотой движений. Пластично изгибаясь, они парили в воздухе, плавно кружили гибким телом, волшебно жестикулируя руками и, не переставая удивлять, умело погрузили зал в неимоверный восторг.
Залипнув не моргающими глазами на сценическую площадку, Максим изумленно разомкнул челюсть, и глупая улыбка растянулась на его лице. С первых же минут выхода на подмостки ни с кем несравненная сияющая блондинка пылко пленила и забрать его сердце. Не помня себя от счастья, Макса явственно без каких-либо сомнений, твердо и безвозвратно прошибло насквозь: он и она – как одно целое! Осознавая себя в этот момент, он поблагодарил судьбу: «Спасибо тебе, господи, что Настя меня бросила!»
А на сцене происходил спектакль из семи танцев, из семи смешенных стилей и направлений. На протяжении всего выступления держался сумасшедший ритм. Макс лишь разобрал некоторые элементы такие как: акробатические-спортивные движения, балет, свободный стиль, а также уличные движения в суперэластичной импровизации. Он не успевал отследить, как локо Полина меняла костюм, но на Макса это произвело сильное впечатление. С каждым новым танцем, она все больше оголялась, демонстрируя свое идеальное тело, искусно вращаясь на пилоне. Но в самый последний, кульминационный момент она, распустив волосы, сорвала с себя то самое последнее, что можно было снять, оголив эротично грудь, прикрывая низ тонкой телесной полоской ткани, приведя публику в неистовство и бурные аплодисменты.
