Maria Rossi
Ангел мести
И вот мы стоим на самой верхней площадке Эйфелевой башни.
– Боже! Какой потрясающий вид на город! Спасибо, Доминик! Это волшебно! Как в сказке! – радовалась я.
А он подошел сзади, обнял меня и сказал:
– Для меня Париж будет теперь ассоциироваться только с любимой Мари Росси – девушкой, приносящей счастье, подарившей осознание радости жизни, – потом встал передо мной, наклонился и поцеловал, затем прижал к себе, и так мы стояли, возвышаясь над городом любви, достаточно долго.
В особняк я вернулась поздно. Сразу насторожила тишина. Наверняка Даниэлю доложили о моей прогулке с Домиником, но его нет, а ведь он должен излить свой гнев.
Когда вошла в комнату, неожиданно для себя увидела сидящим в кресле, в полной темноте Даниэля Миллера.
– Почему сидишь без света?
– Жду свою любимую со свидания с Домиником Моро.
– А почему в этой комнате? – снимая куртку, спросила я. – Хотя глупый вопрос, хоть это комната временно в моем распоряжении, дом твой и сюда ты заходишь по ночам часто, не так ли?
Даниэль, не торопясь, встал с кресла, подошел ко мне почти вплотную, приподнял мое лицо за подбородок и, глядя в глаза, произнес: «Как прошло свидание? Понравилось гулять по ночному городу?»
– Это не свидание, просто прогулка. Город ночью прекрасен.
– Доминик любит тебя?
– Сказал, что да. А что?
– И ты так спокойно мне об этом говоришь? Что ты ему ответила?
– А почему не должна быть спокойной? И хватит мне докучать вопросами.
После этих слов я убрала его руку от своего лица и прошла вглубь комнаты, открыла окно, в которое ворвался поток свежего воздуха.
– Я повторю вопрос, Мари: «Что ты ему ответила?» – начал разражаться Даниэль.
– Что собираюсь уехать из Франции. Даниэль, я устала и хочу спать, выйди, пожалуйста, из комнаты.
– Я сегодня останусь здесь, – жестким томном произнес хозяин дома.
– Как хочешь, но сделаешь глупость, убью. Ты меня услышал? – мой голос уже стал железным. – Я пошла в душ.
Взяв в шкафу пижаму, пошла в ванную комнату, из которой вышла через час. Даниэль все еще находился в комнате. Я в плюшевой пижаме, с распущенными волосами, которые уже высушила, вошла в комнату, залезла под одеяло.
– Ты долго собираешься так стоять? Или ложись и не шевелись в кровати, или покинь комнату, мне завтра на работу, последний день контракта, надо выспаться.
– Завтра ты никуда не пойдешь. Спи, – рявкнул он и вышел.
Но я понимаю, что он вернется, когда совладает с гневом и я усну. Ведь я хоть и страдаю лунатизмом, некоторые моменты помню. Он часто приходит и ложится со мной, но ничего плохого не делает.
Под одеялом я расслабилась, согрелась и уснула.
АВТОР
Даниэль был в приступе гнева, ему доложили о прогулке Мари с Домиником, который в нее влюблен, но он ничего не знает о том, чем они занимались на самой верхней точке Эйфелевой башни. От этого ревность Даниэля усиливалась. Он мог бы завладеть Мари давно, но ему нужно, чтоб она покорилась сама его желанию, а не стала жертвой насилия с его стороны.
Сегодня он уже решил вопрос с главврачом больницы, что Мари контракт не продлевает. Ей только надо получить расчет и расписаться в паре документов.
– Почему она так притягивает к себе мужчин? – бесился Миллер, расхаживая по кабинету. – На нее могу смотреть, ее могу целовать и обнимать только я, больше никто! – почти кричал он.
Поскольку в ряде министерств прошли обыски, нескольких человек задержали, у Даниэля было не больше суток – двух для того, чтобы с Мари покинуть Францию.
А пока он лег в своей спальне и достаточно быстро уснул, но уже через час проснулся от приснившегося кошмара: во сне человек в маске забирает у него Мари и убивает ее. Сев на кровати, Даниэль потер лоб, встал, выпил воды и пошел в комнату девушки.
Неведомый ранее страх не увидеть ее сейчас в своем доме сковывал движения, он поднялся на второй этаж, прислушался, а потом тихо вошел в комнату.
Мари мирно спала, свернувшись под одеялом клубочком. Даниэль лег рядом, придвинул ее к себе, обнял и уснул, причем так глубоко, что утром она проснулась раньше его от того, что со спины чувствовалось тепло и чье-то спокойное дыхание.
Девушка не стала устраивать скандал, тихо умылась, собралась и на цыпочках спустилась вниз.
Проходя мимо кухни, ее за руку внутрь втянул Томас.
– Он ничего дурного не сделал?
– Нет, пришел ночью и крепко уснул. Я вызвала такси, не хочу мотоциклом будить его. Поеду на работу, попрощаюсь.
– В смысле попрощаешься?
– Я не продлеваю с ними контракт, мне надо уехать.
Томас явно не хотел верить в то, что этот лучик счастья и доброты покинет этот дом.
– Томас, а ты сам откуда?
– Из Швейцарии.
– Хочется вернуться?
– Конечно, но, зная, что я работаю на этого человека, у меня могут быть проблемы на родине. Ты когда домой вернешься?
–Часа через три.
И Мари убежала, села в такси и поехала уже на бывшую работу, где ее встретил главврач, сетовавший на то, что иметь такого хирурга – большая удача для больницы, сожалел, что так недолго она у них поработала. Девушка с ним попрощалась и пошла к своим коллегам в отделение, чтобы перед отъездом с ними повидаться.
ДАНИЭЛЬ
Я не помню, когда последний раз так крепко и безмятежно спал. Проснулся в кровати Мари, которой не было в комнате, и, судя по тому, что ее место уже было холодным, она проснулась давно.
Посмотрев на часы, обнаружил, что уже 10.00. Если честно, ужаснулся, как долго я спал, но отдохнул. Я спустился к себе в комнату, принял душ и прошел на кухню, где орудовал Томас.
На мои вопросы он сообщил, что мисс Мари поехала на работу подписать какие-то бумаги и попрощаться с коллегами, обещала вернуться через три часа.
– Она не взяла мотоцикл? – я реально был удивлен, ведь она всегда по городу передвигается именно на нем.
– Сказала, что не хотела вас будить шумом двигателя, вызвала такси.
Мне было приятно это слышать, но что-то в ее поведении насторожило. Может она догадывается о чем-то или планирует побег?
Поскольку мне надо было побывать в одном из офисов и решить последние вопросы перед отъездом, я с двумя телохранителями уехал по делам, но через Томаса передал Мари, что к обеду приеду, и у нас с ней состоится разговор.
МАРИ
Я, как и обещала, через три часа уже была в особняке и решила прогуляться по его территории, которая очень красива, здесь продуманно все до мелочей. Если бы не личность ее владельца, это место стало бы центром счастья для любящей семьи. Вообще-то и дом, и его территория мне понравились. И очень хорошо, что все это находится не в самом Париже, а в паре километров, где чудный воздух и растительность. Я с удовольствием, пока жила в этом доме, гуляла по его территории часами, а еще мне нравилось, сидя под деревом, рисовать.
Но с этой красотой мне предстоит попрощаться и, надеюсь, что фраза «Увидеть Париж и умереть» ко мне не будет иметь отношения. Я хочу домой в Лос-Анджелес, к Мартину и всем родным людям, я скучаю по Джиму. Он мне здесь ни разу не снился.
От моих мыслей меня отвлек Даниэль Миллер.
– О чем задумалась? Хочется вернуться в Америку?
– Угадал. Но у тебя, наверняка, другие планы.
Мы стояли рядом и смотрели в одном направлении.
– Как спалось в моей постели? Раньше ты уходил, почему сегодня остался?
– С тобой всегда хорошо. А как ты узнаешь, что я часто прихожу к тебе? Ты ведь всегда спишь и не просыпаешься.
– На мне по утрам твой запах, а еще у меня случаются эпизоды сомнамбулизма или лунатизма, как его называют. Но в отличие от большинства сейчас не хожу и не совершаю очень активных действий, а разговариваю, поддерживаю несложную беседу, какие-то фрагменты даже помню. Я с тобой во сне разговаривала, так ведь?
– Да. А почему он у тебя?
– Из-за перенесенных стрессов в малолетстве и юности и нахождения в коме.
– Ты была в коме? – удивленно спросил меня мужчина.
– Да, после ранения. Но хватит о пустяках, пойдем в дом, холодает, и дождь начал накрапывать.
Даниэль посмотрел на меня своими прозрачными глазами, пытаясь что-то ими сказать, но что именно, я даже не хотела понимать. Пока шли к дому, он продолжил разговор.
– Ты ездила в больницу?
– Подписала последние бумаги, да и с главврачом и коллегами надо было по-человечески попрощаться.
– А с Домиником Моро когда попрощаешься? – он зло посмотрел мне в лицо.
– Накануне попрощалась на Эйфелевой башне, – ответила я и зашла в теплый дом, где очень вкусно пахло обедом.
Мы сидели в столовой, при этом Даниэль сообщил, что завтра утром мы с ним вылетаем в другой конец Франции, куда именно и на какой срок, не сказал, но намекнул, что там тепло, предупредив, что сегодня надо собрать чемоданы. Собственно говоря, чем я и буду заниматься вечером под джазовую музыку.
Хотя для того, чтобы позлить Даниэля я сказала ему, что никуда не хочу с ним ехать кроме Америки. Пыталась узнать, зачем я ему, на что он ответил достаточно сухо, что, если не поеду добровольно, повезет силой, в Америку мы никогда не вернемся, и делает это он потому, что любит меня и не представляет жизни без своей Мари. Прям блиц-опрос получился, предсказуемый в своих ответах.
На мои словесные сопротивления поездке неизвестно куда он ответил, уже прилично разозлившись, что даже если я его не люблю сейчас, полюблю позже, у нас с ним вся жизнь впереди. И если я ему буду продолжать угрожать, он убьет нас обоих.
«Бинго! – в душе крикнула я. – Вот, значит, к какой развязке я должна быть готова. Прав был древнегреческий писатель и историк Ксенофонт, утверждая, что история развивается по спирали».
В чемодан были уложены самые необходимые вещи. На себя я решила надеть бронежилет там, куда мы прилетим, так как во время досмотра в аэропорту Парижа на мне эту защиту обнаружат сразу.
Вещи я собирала при открытом окне, специально не закрывая шторы, зная, что за мной, как дал понять в свое время Пирр, наблюдение ведется Интерполом круглосуточно. Да и не только им, уверена, что Доминик Моро тоже продолжает это делать.
Пока занималась сборами, включила джазовую музыку, подпевала и пританцовывала, в большей степени чтобы не начать нервничать, поскольку понимала, что день-два и все решится.
И мне неожиданно стало грустно, такая тоска завладела моим сердцем и душой, не передать. Я села на кресло, обняла свои ноги в коленях, уткнулась в них лбом, и мне так захотелось, чтобы рядом оказался Джим, мой черненький волчонок, но он не может прийти, он погиб, спасая меня от пули Альберта Уилсона.
«Джим, мне страшно, а вдруг я не справлюсь, и он опередит меня? Как я буду смотреть тебе в глаза? Кстати, не забудь меня встретить, помнишь, я просила тебя об этом? Ты мне обещал. Будь, пожалуйста, рядом, когда я встречусь лицом к лицу с нашим убийцей», – вот такой внутренний диалог я вела сама с собой, ведь мне никто не отвечал, а так хотелось поддержки любимого человека.
АВТОР
Пирр смотрел в прибор ночного видения в окно комнаты Мари. По действиям девушки понял, что она предупреждает, что собирается в дорогу. Она специально поднимала вверх одежду перед тем, как уложить ее в чемодан, и стало понятно, что вещи не теплые.
«Молодец, Марусик. На случай, если наша «наружка» потеряет вас из вида, направление вычислить нетрудно», – думал Пирр.
Потом неожиданно объект наблюдения села в кресло, согнула ноги в коленях и уткнулась в них головой.
«Неужели плачет? Что там происходит? Может Даниэль Миллер что-то сделал ей?» – начал беспокоиться Пирр.
Руководитель спецоперации Норвуд Браун сообщил, что в результате обысков в компаниях, работавших с Даниэлем Миллером в Америке, Франции, Испании, обнаружены и изъяты документы по незаконным сделкам с оружием, наркотиками и сильнодействующими веществами, последние выдавались по документам за препараты для жизнеобеспечения тяжелобольных.
Были задержаны должностные лица этих стран, курирующие указанные направления деятельности. Россия же объявила Даниэля Миллера в международный розыск за финансирование терроризма и экстремисткой деятельности.
Потом Пирр увидел, что Мари встала, вытерла слезы с лица и вышла из комнаты. Она отсутствовала минут 20, а когда вернулась, у нее в руках был тот термос, который он ей передал в день более тесного знакомства.
АВТОР
Мари знала, что хозяина дома сейчас в особняке нет, поэтому пришла на кухню, где сидел и пил кофе грустный Томас.
– Почему мой любимый повар грустит в одиночестве? – спросила Мари, сев за стол напротив.
Он поднял на нее глаза и прочитал в ее взгляде все то, о чем он догадывался, но во что не хотел верить.
– Он свою пленницу завтра рано утром увезет из этого дома? Ты поэтому плакала, Белоснежка? – тоску в голосе и страх за гостью он даже не пытался скрыть.
– Взгрустнулось. Домой хочется. А выезд завтра, но куда, он не говорит.
Томас посмотрел на этого ребенка, сидящего перед ним в домашнем костюмчике, с заплетенной косичкой, вздохнул, понимая, что ничем, абсолютно ничем не может ни помочь, ни защитить.
– Почему ты не сбежишь?
–Смысла нет, мы должны разобраться во всем, как говорится, тет-а-тет. Томас, можно я в термос налью чая в дорогу?
Он встал, взял из ее рук термос, налил в него свежезаваренный чай (знал, что Мари захочет свежего чая, поэтому заварил его).
– Лимон бросить? – обратился он к девушке, не поворачиваясь к ней.
– Ты наблюдательный. Пожалуйста, если не трудно.
Повар добавил лимон, плотно закрутил термос и протянул его девушке.
– Ребенок, я буду по тебе скучать. Прояви осторожность в поездке. И спасибо, что радовала нас всех своим отношением, добротой, звонким смехом. Жаль, что все так заканчивается, – сказал Томас и по его щекам с чуть отросшей щетиной потекли слезы.
Мари заплакала, глядя на мужчину. Это самый чуткий человек в этом доме, и он чем-то напоминал девушке ее папу, который, несмотря на такую суровую профессию врача, до последнего оставался добрейшей души человеком, с ласковым взглядом и открытым сердцем.
Девушка встала из-за стола, подошла к Томасу, раскинула в стороны руки, приглашая этого большого, похожего на медвежонка, мужчину, в свои объятия. Он прижал Мари к себе, а она сказала:
– Томас, я буду скучать. Спасибо тебе за заботу и теплоту. Будь счастлив. У тебя все будет хорошо, но только дома, – и вложила ему в руку брелок ручной работы в виде изображения смеющейся рыжеволосой девочки с двумя косичками с веснушками на лице и зелеными глазами, и ушла в комнату, чтобы Томас больше не видел ее слез.
В то время, когда члены клуба Жана собрались на тренировку, Мари уже находилась на борту самолета, следовавшего из Парижа в аэропорт Fontvieille Heliport, что находится чуть меньше чем в 10 км. от города Ментон, который называют «французской Италией», самого восточного города Франции на побережье Средиземного моря, прилегающего к Итальянской границе.
Пирр, перед тем как уехать «по делам», передал Жану письмо от Мари, адресованное ребятам клуба.
В начале тренировки парни шутили, что их Белоснежка, наверное, встретила принца после последнего боя и теперь пропускает второе занятие в клубе.
Но к ним в зал вышел Жан, попросил всех собраться и передал письмо одному из парней, сказав прочитать вслух, что тот и сделал.
«Парни, всем большой привет.
Когда я только пришла в ваш клуб, сразу почувствовала атмосферу братства, единства и непередаваемую силу духа. Все то время, что я была частью вашей команды, знала, на вас можно положиться при любых обстоятельствах.
Самое прекрасное в вас – это честность и справедливость, выдержка и вера в победу. Сохраните эти качества, ребята. Хочу, чтобы у каждого была мечта и благородная цель в жизни, берегите себя. И главное – цените и не подведите Жана. Он мудр, терпелив и тренер от Бога.
Ребята, пришло мое время покинуть Францию и вашу дружную спортивную семью. Но я вас буду помнить всегда. Люблю вас всех.
Ваша Мари Росси».
Пока зачитывалось письмо, в зале висела просто гробовая тишина, которая длилась несколько минут после того, как закончился текст.
Жан был расстроен и растроган. Ребята сникли, они привязались к девушке, которую по праву уже считали частью своей команды, которой гордились и восхищались.
– Тренер, она никогда не вернется? Что-то случилось? – спросил один из спортсменов.
– Не знаю, думаю, что да, – ответил он и вышел из зала, где осталась его команда.
АВТОР
Приближалась годовщина смерти Джима, и Мартин запланировал съездить в этот день к нему на могилу, потом навестить миссис Амади и мистера Акселя.
На душе и в сердце было неспокойно. Мартин всячески гнал от себя дурные мысли о том, что с Мари может что-то случиться, и связывал тревогу с теми событиями, которые произошли скоро уже как 11 лет назад, из-за которых его любимый человек находился в коме несколько дней, а друг погиб.
Накануне он пришел в квартиру Мари, проветрил, вытер везде пыль, включил музыку на пластинке, сел на кровать и обнял медведя.
– Что, тебе тоже неспокойно? Скучаешь? … И я скучаю за нашей девочкой. Давай пожелаем ей удачи. Скоро день рождения Мари. Хоть она его и не отмечает последние 10 лет, но надо сказать Вселенной спасибо, что она появилась на свет, – эти слова Мартин произносил, обращаясь к мягкой игрушке, хотя, на самом деле, вел разговор со своим внутренним я.
Но его планам не суждено было осуществиться.
АВТОР
Находясь на борту частного самолета, следовавшего в аэропорт Fontvieille Heliport, Мари продолжала сердиться на Даниэля Миллера, который разбудил ее в 4 утра своим страстным поцелуем, затем бесцеремонно не уходил из комнаты, пока она принимала душ, одевалась, единственное – отвернулся, объясняя свое поведение тем, что боится ее побега.
На ее гневную реплику «Ты в своем уме?! Я что похожа на идиотку, прыгать со второго этажа?!» он усмехнулся и сказал:
– Нет, конечно, но от тебя можно ожидать чего угодно.
«Правильно, бойся! Твои страхи оправдаются, я стану твоим кошмаром даже на том свете», – про себя произнесла она и попыталась выдернуть свою руку из руки крепко державшего ее Даниэля, но у нее не получилось. Теплая рука мужчины напоминала каменные тиски.
Мари поражалась выдержке и самообладанию своего похитителя, ведь его преследует Интерпол, подельники арестованы, на объекты бизнеса в некоторых странах уже наложен судебный арест, а он не показывал при ней вида, что эти проблемы вообще существуют, угрожают его безопасности и ставят под угрозу жизнь его людей.
«Его любовь такая странная, болезненная и уничтожающая все на своем пути. Он одержим. Это ужасно и, в первую очередь, для него самого. Неужели он рассчитывает на то, что можно всю жизнь быть рядом с человеком, скрывая от того, что хотел его убить, и неужели с такой чудовищной ложью можно вообще жить?» – рассуждала про себя Мари, глядя в иллюминатор.
Её не покидало чувство, что Даниэль затеял что-то неладное. Это напрягало, тем более что он отказался сообщить, что они будут делать в г. Ментон и как долго там пробудут.
Хотя некоторые предположения на этот счет у девушки были. Поскольку город граничит с Италией, где у Даниэля Миллера имеется недвижимость и какой-то филиал организации, он наверняка нацелен попасть в эту страну, и она на его месте сделала бы это по воде.
Незадолго до начала снижения самолета Мари отлучилась в туалетную комнату, выходя из которой столкнулась с бортпроводником, который пропуская ее в салон, неожиданно воткнул иглу шприца в ее руку и ввел какое-то вещество.
Мари только успела повернуть голову в сторону мужчины, и у нее все стало плыть перед глазами. Последнее, что она помнит, как чьи-то теплые и большие руки подхватили ее.
ДАНИЭЛЬ
Я вынужден был пойти на такие действия и ввести Мари снотворное. Она слишком напряжена и мне совершенно невыгодно, чтобы узнала маршрут нашего перемещения. К тому же, его девочка могла сбежать в любую минуту, а так она отдохнет и перестанет сердиться. Снотворное сильное, проспит часов 8.
Подхватив ее на руки, сел вместе с ней на кресло, самолет начал снижение.
В аэропорту нас уже ждали две машины. Я вынес Мари на руках, положил аккуратно на заднее сиденье одного из автомобилей, а сам сел рядом. Уже в процессе движения пересадил ее себе на колени так, чтобы она уткнулась своим носом мне в шею. Её дыхание приятно щекотало кожу, она была такой тихой и расслабленной.
В порту нас ждала большая яхта, куда я и принес Мари, уложил на кровать в каюте, туда же занесли ее вещи.
Раздав указания и оставив на судне нескольких человек, дал команду отчаливать от порта. Нам с Мари предстоит путешествие в Италию и проживание в этой стране.
Я сделал несколько телефонных звонков, из которых узнал, что в администрации Президента республики настоящий скандал, выявлены очередные госслужащие, которые состояли со мной в преступном сговоре. Миллиардные сделки хоть и сорваны, но я получил главный и бесценный подарок – Мари Росси.
АВТОР
Норвуд Браун, а вместе с ним несколько спецагентов, включая Пирра (он же Петр Романов) вели наблюдение за Даниэлем Миллером круглосуточно. Последний был крайне осторожен, предусмотрел вариант пустить Интерпол по ложному следу. Такая же группа автомобилей и тоже с девушкой следовали в противоположную их настоящему местонахождению сторону.
Но поскольку Мари дала им понять, что едут туда, где сейчас тепло и море (она у окна рассматривала свой купальник, собирая чемодан), основные силы были брошены на осуществление наружного наблюдения за той группой, которая сначала направилась в аэропорт Парижа, где спецслужбы узнали точное направление движения частного борта, на котором была Мари Росси со своим похитителем.
В аэропорту пункта назначения уже ждала оперативная группа, которая продолжила наблюдение за преступником. Так было установлено, что он в настоящее время прибыл на собственную яхту, пришвартованную в порту курортного города Ментон.
Руководитель спецоперации вылетел со своими людьми в указанный город сразу же после того, как в небо поднялся борт, на котором была Мари. Ему также было сообщено, что девушку из самолета вынес на руках Миллер, и не понятно, она без сознания или спит, в таком же состоянии она была и в момент, когда преступник со своими людьми заносил ее на яхту, которая взяла курс на границу с Италией.
Девушка проснулась через 7 часов после введения снотворного. Открыв глаза, понял, что находится в какой-то комнате, но точно не в самолете. Она села на кровати, осмотрелась и поняла, что это очень комфортабельная каюта.
«Как я и думала, мы бежим в сторону Италии морем. Но какого черта он мне вколол столько снотворного? Я, конечно, отдохнула, но он мог сделать все, что угодно», – рассуждала про себя Мари, тут же опустила взгляд на свою одежду, удостоверившись, что на ней те же вещи, в которых она летела в самолете.
Она встала, несмотря на слабость и сильную тошноту, нашла в каюте душевую кабину, в чемодане взяла вещи и пошла принимать водные процедуры. Как всегда, Даниэль побеспокоился обо всем, что может ей понадобиться.
Когда девушка открыла дверь каюты, то наткнулась на охранника.
– Здравствуйте. А где Даниэль Миллер?
– Я вас провожу, мисс, – ответил ей мужчина.
На палубе было прохладно, но вид на море чудесный. Даниэль стоял с бокалом вина и смотрел в сторону горизонта. Когда мужчина услышал приближающиеся шаги, с улыбкой повернулся в их сторону.
– Добрый вечер, моя милая Мари. Ты выспалась?
– Даниэль, у меня не было проблем со сном. Зачем снотворное ввел? Второе похищение?
– Хотел, чтобы ты отдохнула.
– Или чтобы я не знала, куда ты меня хочешь увезти?
– Давай поужинаем в каюте, здесь прохладно, – он взял ее за руку и повел по ступенькам вниз с верхней палубы в какое-то помещение, напоминающее небольшой зал для переговоров.
«Изысканность обстановки стоит признать», – подумала Мари.
Стол был красиво сервирован, Даниэль – сама галантность, а Мари ждала очередного подвоха.
За ужином девушка ничего не ела. На нее странно подействовало снотворное, была жуткая слабость, которая, несмотря на то что она проспала 7 часов, сейчас начала усиливаться. А еще она не любит водные прогулки, корабли, яхты и т.п.
Разговор с Миллером не ладился, он всячески уходил от ответов. И Мари, с учетом своего состояния, сказала, что пойдет к себе.
Даниэль Миллер проводил ее внимательным взглядом и задумался, не переборщили ли они с дозировкой снотворного. От этого начал нервничать и пошел следом за девушкой, которая на момент его прихода лежала без сознания на полу каюты. Он подскочил к Мари, приподнял ее голову, осмотрел, вроде бы не ударилась при падении, хорошо, что на полу ковер с густым ворсом, похлопал ее по щекам, но она не реагировала. Тогда он ее поднял, положил на кровать, намочил руки и попытался привести в чувство. Дыхание у Мари было, но крайне слабое. И в этот самый момент Даниэля охватил страх потерять ее.
Мужчина сделал звонок по телефону, с кем-то достаточно сурово переговорил и сел на кровать рядом с девушкой, которая была очень бледной, продолжая держать ее за холодную руку.
Через 30 минут в каюте появился врач, который осмотрев ее, пришел к выводу, что у Мари резко упало артериальное давление, отсюда слабый пульс и низкая температура. Он поставил капельницу, сделал какой-то укол и сказал, что ему надо находиться рядом с ней в течение действия препарата.
Даниэль не возражал, даже наоборот, поскольку опасался потерять ее на своих руках. При этом врач предположил, что девушке ввели какой-то сильный препарат, который и вызвал ее состояние, заметив, что в медицине известны случаи остановки у пациентов сердца в таких ситуациях.
Мари лежала под капельницей, врач сидел на кресле рядом с ее кроватью. Это был мужчина лет 40-45, среднего телосложения. Он внимательно следил за пульсом и давлением своей пациентки, которая вызвала его интерес татуировкой, которую он увидел, когда прослушивал сердце. Татуировка закрывала три шрама от пулевых ранений, причем один – в проекции сердца. Эти повреждения были как-то несовместимы с девушкой такой ангельской внешности.
Даниэль Миллер ни на секунду не отходил от Мари, видно было, что он нервничал.
В течение 2-х часов одна капельница сменила другую. За это время Даниэль только 1 раз выходил из каюты, оставляя вместо себя охранника, пристально следящего за Мари и врачом.
Состояние девушки постепенно улучшалось. Давление стало нормализовываться, температура тоже чуть поднялась, и с ее губ сошла та небольшая синева, которая была. Врач сделал еще один укол.
Спустя 20 минут Мари открыла глаза и увидела перед собой неизвестного мужчину, который внимательно смотрел на нее, держа за руку, измеряя пульс.
Он спокойным тоном и мягким голосом произнес:
– Здравствуйте, я врач, – Мари слабо улыбнулась и кивнула. – У вас сильно снизилось давление, и вы потеряли сознание. Я поставил капельницу и сделал два укола. Сейчас уже все хорошо. Вам надо поесть и выспаться. Все препараты и рекомендации написал на своем бланке, чтобы на случай чего, вы или врачи были в курсе, что вам вводили. И вообще, вам надо больше отдыхать и не нервничать.
Даниэль стоял рядом с врачом и не спускал глаз с Мари, которая слабым голосом поблагодарила врача и извинилась, что его побеспокоила.
Доктор вытащил капельницу, еще раз прослушал сердечные ритмы, измерил температуру, пожелал девушке здоровья и хорошего путешествия, после чего удалился в сопровождении охранника, а Даниэль сел рядом с Мари, взял ее за руку, которую она тут же выдернула, и закрыла глаза, демонстрируя свое нежелание с ним общаться. Через несколько минут мужчина вышел из каюты.
МАРИ
– Хорошенькое дело получается! – сама себе сказала я. – Чуть не померла от снотворного в канун своего дня рождения, тоже мне, спящая красавица.
Поскольку сил сесть не было, решила почитать то, что написал коллега о моем состоянии, взяла лежащий рядом бланк и сразу обратила внимание на то, что весь текст на латыни, хотя обычно врачи так не пишут.
Несколько минут всматривалась в написанное, пока до меня дошло, что в обычных терминах о моем состоянии здоровья и введенных препаратах через слоги вставлены лишние буквы, которые, если совместить, образуют фразу «Мы рядом».
Бланк врача я отложила туда же, где он лежал, повернулась на бок и уснула. Мне снился Мартин, он гладил меня по голове и говорил, что завтра все будет хорошо, он меня ждет, любит, снился маленький Эдвун, который называл меня мамой, звал к себе, а еще Джим, он обещал мне помочь и защитить, говорил не бояться, так как вода всегда сильнее огня, и чем глубже в нее погружаешься, тем мощнее ее защита.
Когда я проснулась, на часах было 09.00. Поднялась с кровати, прошла в душ, где встала под струю теплой воды и поняла, что жизнь ко мне вернулась.
–Ну что, Мари Росси, с ненавистным тебе днем рождения! Будет смешно, если тебя попытаются или все-таки убьют в эту «чудную» дату! И зачем ты вообще родилась на этот свет?! – сказала я сама себе и усмехнулась.
Высушив волосы, я, завернувшись в банное полотенце, вернулась в каюту, чтобы достать из чемодана вещи, которые собиралась надеть, но неожиданно наткнулась на Даниэля.
Он смерил меня своим взглядом с ног до головы, особо остановившись на татуировке, которая сейчас ничем не была прикрыта, а потом переместил свой взгляд на мои распущенные волосы, затем на губы.
– Тебе не надоело вламываться ко мне без стука, а если я вообще буду голая?
– Я буду только рад это увидеть.
– Даниэль, покинь эту каюту. Мне надо переодеться.
Он подошел ко мне почти вплотную, провел своей рукой по моей щеке и хотел спуститься к шее, но я резко ударила его по руке и указала на дверь, чтоб уходил.
–Ты меня стесняешься, красавица? – спросил Даниэль, пожирая меня своим звериным взглядом. – Не стоит, нам с тобой долго быть вместе, привыкай.
Я ничего не стала говорить, открыла ему дверь каюты, на пороге которой стоял охранник, который при виде меня и Даниэля несколько смутился и опустил взгляд.
Миллеру было неприятно, что меня только в одном полотенце увидел посторонний мужчина, он бросил в мою строну злой взгляд и вышел со словами: «Жду тебя на верхней палубе на завтрак».
Я же абсолютно никуда не торопилась, мне требовалось время, чтобы собраться так, как это делают бойцы перед последним боем.
Когда я все-таки поднялась на верхнюю палубу, было уже 12 часов. Даниэль с каменным лицом сидел в кресле, скрестив руки и о чем-то, как всегда, думал.
При виде меня он встал, подошел с намерением взять мою руку и поцеловать ее, чего сделать я ему не дала, демонстративно пройдя мимо, специально сама отодвинула себе кресло и села за стол. В его глазах читалось явное недовольство.
– Чем ты сегодня меня решил отравить или усыпить? – спросила я на чистом французском языке, оглядывая превосходно сервированный стол, а потом подняла на него свои глаза. – Извиниться не хочешь за передозировку снотворного?
