Марианна Кисс
Босс мафии. Потребность в женщине
Глава 7
Стук в дверь заставил открыть глаза.
В комнате светло. В окне неясное утро окрасило небо в серый.
– Черт! – дернулась из моих объятий блондинка Лилиана.
Я удержал, но она с силой оттолкнула руку.
– Отпусти, – резко вскочила, схватила и нервно начала натягивать юбку.
Потянулась к сумке, вытащила телефон и быстро набрала номер. Замерла, ожидая ответа, а как только ответили, закричала:
– Алло, такси? Улица Грозовая восемь, гостиница Залив. Да. Поскорее, прошу вас.
Я встал с кровати, пошел к двери. Задерживать сейчас красавицу не вижу резона и не собираюсь. Как подорванная, суетится, значит сильно надо. Тоже не думал, что с ней обнявшись, засну так надолго. Вот чего-чего, а этого не ожидал.
Подошёл к двери, открыл. Костян заспанными глазами смотрит.
– Ну, что, едем?
– Едем, минуту подожди, – я закрыл дверь и когда закрывал, удивленный Костян потянулся взглядом. Хмыкнул и отошёл к перилам у лестницы.
Лилиана тем временем кофту натянула. Ботинки. Схватила сумку, куртку и кинулась к двери.
– Э, так и уйдешь, – позвал я.
Она обернулась.
– Некогда, извини, – распахнула дверь, выскочила, пробежала мимо Кости проводившего ее довольным взглядом.
Щёлкнул языком и вошёл в номер.
– Быстро ты решил проблему.
– А чего тянуть кота за яйца.
– Вчера ты готов был покорять ее постепенно.
– Это оно и было – постепенное покорение. Ну, что там?
– Все готово, мужики ждут.
– Отлично. А этот?
– Не в курсе вообще.
– Это хорошо. Хочу посмотреть на его рожу, когда он меня увидит, а потом когда будет умолять, чтобы я его не убивал, – пошутил я.
Натянул джинсы, вытащил из сумки чистую футболку с надписью «I'll be back,» . Специально её держал, как раз на этот день. Надел, провел руками, чтоб расправить от заломов. Влез в кроссы, взял кожанку.
– Пошли.
Мы вышли из номера.
-–
Как я могла там уснуть? Прижимаясь к тёплой груде мышц, совсем забылась.
Еду в такси, вспоминаю прожитую ночь. Смотрю в окно на только-только просыпающийся город. Сосредоточенно смотрю и ничего не вижу, перед глазами другое. Огромные сильные руки, жилистое тело. И лицо, которое я видела вот только пять минут назад, а уже забыла. Подробности забыла. Пытаюсь представить, но не могу. Только очертания. Это память или душа не даёт запомнить малейшие детали. Пытается выкинуть, зачеркнуть. Чтобы вспоминать неповадно было.
Улыбнулась.
Мышцы в промежности не готовы были. Все отработаны, а эти об мужское тело побились и заболели.
Снова улыбка.
Жаль, конечно, но продолжения не будет. И не надо. Потрахалась Лиля и живи себе дальше. У тебя сын. Он, кстати, когда глянул на него, даже увидела, как испугался. Такого здоровяка и мама родная, наверное, каждый раз пугается. И вспоминает, как рожала мальчонку, в муках. Этакий богатырь если рождается, то под пять кило.
Усмехнулась, и о чем я думаю.
Мне бы со своей жизнью разобраться. А что мне может дать мужик из дешёвой гостиницы? Понятно же, командировочный. Заметила, сумочка простая, спортивная. Вещи аккуратно в ней по стопкам сложены. Кроссовки добротные, но старые. Курточка заношенная.
Вздохнула.
Ещё и женщиной своей назвал, смешной человек. Не удивлюсь, если у него и жена, и дети. Следа от кольца вроде не видно. Но такие умеют следы заметать.
Да нет, вроде искренний был. А трахал, словно год не трахался. Женатики так не трахаются. Наверное. Да кто их разберёт.
Машина остановилась у жёлтой двухэтажки. Я расплатилась.
– Спасибо.
– Не за что, – кивнул водитель.
Вышла из машины и скорее домой, пока никто не проснулся. Тихо вошла в квартиру, дверь придержала, чтобы об стену не стукнулась. Осторожно положила на тумбу ключи.
– Лиля, – слышу слабый голос.
В одно мгновение в комнате Николаевича оказалась. Лежит на полу, смотрит. Сквозь слабость злоба прорывается.
– Да что ж вы? – кинулась его поднимать.
– А что, вас никого не дозовешься. Уссался вот, чтоб хоть не на матрас. Ты ж меня этим матрасом потом попрекать будешь.
– Но не с кровати валиться же, – тащу. Немощный и тяжелый. Подняла его на кресло. Перестелила кровать. – Тоже выдумываете, а пеленки для чего?
– А ты где шлялась, почему не предупредила?
– Я вам отчитываться не обязана, – говорю строго.
– Вот так помру, никто и не заметит, – началось.
– Заметим, не волнуйтесь, – потянула кресло в ванную.
– Только и ждёшь, – злобно посмотрел.
Встала перед ним, руки в боки.
– Я жду, когда вы по-человечески со мной разговаривать начнёте.
– Может, ты не заслужила, – отвечает язвительно.
– А знаете, надоело мне. Ухожу от вас, – повернулась, чтобы уйти из ванной.
– К этому мужику?
– Да хоть к нему. Лишь бы от вас подольше. Достали вы. Если я такая плохая, что же вожусь с вами, скажете из-за прописки? Да не нужна мне ваша прописка и халупа ваша не нужна. Нашли чем пугать. Я сегодня же пойду, выпишусь, надоело все время быть вам чем-то обязанной, – вышла из ванной, пошла к себе.
Егор спит. У него сон крепкий, можно хоть как шуметь, не проснется. Открыла шкаф, начала вещи доставать.
– Сегодня же сниму квартиру. Деньги есть. Зря, что ли коплю, вот и пригодились. На хрена мне это нужно? Работаешь, работаешь, как проклятая, а домой придешь, выслушивать ещё хуже, чем от тех отморозков в клубе.
Скрип колес. Николаевич остановил кресло, выглядывает из угла.
– Я вам не сиделка и не служанка. Руки есть, пенсию получаете, вот и живите. Позвоню в социальную службу, пусть за вами присматривают. Раз вам прописки для меня и для внука жалко, прописывайте чужих людей, вам помогут. Очень помогут.
– Ты это… прекрати, – он уже понял, что я не шучу, притих.
– Ну, что, добились своего? – скинула на кровать вещи, прошла мимо свекра, в кладовку за чемоданом. Полезла. До полки не могу дотянуться.
– Ну, подожди, остановись, – слышу его голос.
– А зачем? Зачем мне жить с человеком, который меня презирает. Вы же меня шлюхой считаете. Хорошо, так и есть, я шлюха. Да. В первый раз за пять лет пошла сегодня с мужиком трахаться. Ну, что, шлюха и есть. Не хотите жить со шлюхой, радуйтесь сегодня, прямо сейчас, я ухожу.
Достала чемодан, покатила в комнату с грохотом, расстегнула и начала бросать туда вещи.
– Ну, погоди, не кричи! – выкрикнул свёкор, глядя на мои сборы, – погорячился я, не прав был.
– Поздно, Николай Николаевич, вчера нужно было думать и позавчера!
– Лиля, ты мне тут не заводи, – смотрит, не веря, но пугливо.
Я закрыла крышку чемодана и пошла к кровати Егора. Жалко, но надо будить.
– Егор, вставай, мы уезжаем, сынок! – растормошила.
– Нет! Лиля, не буди его! Говорю, понял я.
– Что поняли? Я от вас за двенадцать лет обыкновенного спасибо не слышала. Сколько дерьма за вами выгребала, никто не знает, только вы и я. И что?
– Прости, Лиля, – сказал и пальцем провел под глазом. – Не нарочно я.
– Разве так можно с человеком, как вы со мной?
– Зол я на тебя, сильно.
– За что?
– За сына.
Глава 8
– Думаешь, он будет рад твоему приходу? – Костя крутанул руль, выехали на до боли знакомую дорогу.
Всё мне тут в сердце когда-то въелось. Деревья, кусты, дома по обочинам. Память выхватывает как было, взгляд сканирует – как стало.
– Ага, обделается от радости. Корону снимет и мне на голову положит. Посмотрим, послушаем, что скажет братишка. Там может, и жить оставим, в зависимости от правильных ответов на правильные вопросы, – шучу.
– Ты же не собираешься его мочить? У него охраны полный дом.
– Я – нет, – глянул на друга, сосредоточенно смотрящего на дорогу.
Он думает, что я вот прямо горю праведным гневом и желанием шлёпнуть собственного брата. По-хорошему, так и нужно сделать, но я сначала все же поговорю.
Подъехали к дому. Паранойя у братишки, на первый взгляд, конкретная. Камеры через каждый метр. Люди. Ах, ещё и собаки. Окопался Платон. Только кого ему бояться, кроме меня, да и я почти безвредный… пока.
Домишко-то расцвел. Крыша, стены. Хорошо брат бизнес поставил. Это я в халупе ошивался и не замечал, что это халупа. А брат любит новые веяния, комфорт любит. Я-то не против. Все в дом, уже хорошо, жилка хозяйственная – она в крови нашей.
Ворота полезли открываться. Сразу за воротами орлы. Когда-то мои. Сейчас – разбираться надо. Чьи?
Один с доберманами. Новый. Рожа незнакомая. Наёмник.
Въехали. Я доброго дядю корчу, вышел из машины. Руку никто не протягивает. На лицах холодные выражения. Понятно, кто под камерами бросится мне свой респект выказывать. У них тут другой босс, походу. Я тоже так могу, но не время пока. После поменяется. Ни у одной падлы бровя не дрогнула. Что ж, ребята, тем для вас хуже.
Прошел на крыльцо. Стоит здоровенный детина. Я не маленький, а этот в полтора раза меня больше. Руки развел, мол, поднимай клешни, шмонать буду.
Я поднял, не жалко. Он пошел по телу ловко пальцами суетиться.
– Может, и подрочишь заодно, самому лень, а тут такой случай.
Тот криво губу выгнул:
– Пошути ещё.
Я улыбнулся сладко и не стал расписывать так сразу всю его дальнейшую участь. Незачем раньше времени народ пугать, но пальцы шелудивые его подсказали, хозяину верен. Щупает знатно. Полноценно.
– Прошу, – указал на дверь.
Я шагнул, обернулся, амбал Костю пальцем остановил.
Это ещё не жопа, но, кажется, начинается.
Куда идти знаю, от двери по коридору большая гостиная. Да, внутри тоже все по последнему слову. На что только люди деньги тратят, на всякую хуету. Я б вот картиночки эти уже сегодня поснимал.
Вхожу в гостиную.
Платон.
Стоит, бля, что тот царь. Долго, видать готовился, позы подбирал. А как был маленький и тщедушный, так и остался. В этом мы с ним сильно разные.
– Какие люди! – раскрыл братские объятия. Я подошёл. Обнялись. А вот он не тщательно меня обнял, хоть и старался. – Ждали тебя, но, честно сказать, не сегодня.
– День раньше, день позже. По сравнению с пятнадцатью годами, скажи ведь, какая мелочь.
Окопался. В гостиной помпезно, торжественно как-то, видно для приемов. Я по сторонам зенками вожу, а Платон на меня.
– Дом-то, кажется, на меня записан, – говорю как бы про между прочим.
– Конечно, на тебя, брат. Дом жетвой.
Не полез в бутылку. Знак плохой. Уж больно быстро согласился.
– Красиво ты тут все обустроил.
– Ну, так старался, ты, думаю, выйдешь, оценишь. Да что это мы стоим, пошли, – указал на соседнюю комнату. Там столовая.
Дом мой, только, как видно, я тут давно не хозяин. Приглашают меня. А и пойду. Не сахарный.
– Так ты, как откинулся, сразу ко мне, я так понял. Приятно. Не забываешь брата.
Мы вошли в столовую. Платон указал на стул.
Я задержался малость и сел. Вижу, передачи вверенных когда-то полномочий не намечается.
Брат сел напротив, сложил руки на столе и несколько долгих секунд выдержал паузу. Хоть и не ждал меня, но к спектаклю, видно, давно готовился.
– Федя, не буду ходить вокруг, скажу как есть, свое к тебе предложение.
– Ну, давай, послушаю, – говорю, а сам уже слышу за дверью кто-то притаился, сигнала ждёт.
– Власть, сам понимаешь, вот прямо сейчас отдать не могу. Много людей новых на меня работают. Я их за столько лет собрал, обучил и считаю это своей заслугой. То, что при тебе было, того уже нет. Все по-другому, Федя.
– Думаешь, я пришел, чтобы тебя потеснить?
– А разве нет?
– Значит, ты во мне только конкурента видишь и больше ничего?
– Ты мне брат и я рад тебя видеть как брата. Только и всего. Как конкурента – не рад. Извини. Поэтому, чтобы разойтись нам полюбовно и с малыми потерями, предлагаю вот что… Толян!
Дверь открылась, на пороге здоровяк, который меня обыскивал. В руке держит кейс. Вошёл. Остановился у стола, положил кейс. Платон показал взглядом, чтобы открыл. Щёлкнул замок, крышку откинули, в кейсе бабло. Пачки баксов.
– Тут миллион, – братишка на меня смотрит, реакцию оценивает, глазками сверлит.
У меня вроде выражение спокойное должно быть. Прищурился.
– Дёшево ты решил меня слить.
Лицо Платона сразу стало суровым.
– Бери деньги, Федя, другого предложения не будет. Ещё квартира с полным фаршем в элитке, сюда же. Специально для тебя купил, обустроил.
Сижу, челюстью двигаю, выказываю типа недовольство. Амбал достал из кармана и кинул на стол ключи.
Теперь я тяну. Пусть думают, будто сомневаюсь. Мне их власть на хер не всралась.
– Ну, что ж, за предложение спасибо, – говорю спокойно, чувствую жопой, что-то не то и этот сейчас прислужник из пёсика в пса превратится, – мне, брат, власть сейчас никакая не нужна. Хочу с чистого листа жизнь начать.
– Это ты правильно решил, – Платон даже вздохнул облегчённо.
Понятное дело, родного брата убивать ему не хочется и я ему такой возможности не предоставлю. Это я его убью, потом. Придет время. Но не сегодня.
Торопливый цокот каблуков справа. Я напрягся, Платон тоже, парнишка-охранник руку положил на бедро, дёрнул пальцами. Нервничает. Шаги уже близко. У меня внутри ядом полилось. В желудке кислота забурлила.
– Федя?
Медленно, со всей силы, медленно оборачиваюсь…
– Здравствуй, Мария.
Она смутилась, кинула взгляд на Платона, словно спрашивая разрешения, потом снова на меня.
– Ты уже… освободился?
– Да, вот пришел, проведать брата. Ну, что Платон, значит договорились? Приятно было вас всех увидеть, – я протянул руку брату, он быстро пожал мою.
Кейс защёлкнули, подтолкнули ко мне. Я взялся за ручку. Кинул ещё один взгляд на Машу.... и пошел из гостиной.
