Марина Бастрикова
Мести время, любви час
Глава 10. Месть матери
– Вот оно как. Решила, что изменила нос и теперь можешь заполучить деньги сына?
Ольга мгновенно покраснела так, что белки глаз резко выделялись на фоне всего ее дрожавшего тела. Зрачки сузились до небольшой точки, а в груди стала образовываться пустота. Узнала. Мгновенно. С первого же взгляда.
Спорить с ней? Это не помогло 15 лет назад, не поможет и сейчас. Властная складка губ и морщина меж бровей стала еще резче, подчеркивая характер матери Игоря.
Надежда Петровна спокойно повесила на крючок изящную сумку. Еще раз смерив Ольгу презрительным взглядом, прошипела:
– Натяни на себя хоть что-нибудь, кто ж перед гостями голышом разгуливает.
Ольга опустила глаза на рубашку Игоря, так приятно ласкавшую тело буквально пару минут назад, теперь она казалась тяжелее свинца.
Молча скрывшись в спальне, Ольга нашла свое платье, которое ей нужно надеть третий день подряд. Пока она впихивала свое вспотевшее от стресса тело в платье, Ольга осмысливала произошедшее. «Что ж, из этих отношений все равно не получилось бы ничего путного. По крайней мере, у меня был один абсолютно счастливый день в моей жизни». А значит, пора собираться домой.
Когда девушка ступила в коридор, Надежда Петровна как раз вышла из кухни.
– Ох и нарядилась-то как. Ну кто ж так безвкусно одевается в обычный выходной? Или ты решила, что раз ляжки стали посимпатичнее, то теперь и кидаться на них будут активнее? Ну если только с голодухи.
Ольга не понимала, почему молчала, казалось, в нее вселилась Ольга Воронова из прошлого. Она даже дышала с трудом, так ей было плохо и страшно. Одна мысль поддерживала ее спину прямой: «Только бы не заплакать. Такого позора перед этой тварью я не переживу».
Заскрипели ключи, Игорь зашел, с удивлением смотря на дверь, которую при выходе закрывал.
– Ох, родной мой, ты пришел. А я сейчас блинчики сделаю…
– Мама? Что ты здесь делаешь?
– Я думала, что ты тут совсем один, да и пока ты в Волгограде, хочу как можно чаще видеться с тобой, потом такой возможности не будет.
После слова «один» они оба посмотрели на Ольгу. Надежда усмехнулась, а Игорь побледнел.
– Что ж ты не сказал, что снова встретился с Ольгой спустя столько лет?
И тут Ольга поняла. Он ЗНАЛ. Знал, кто она. Слезы таки не выдержали и полились по щекам густыми дорожками. Хотя ни мимика, ни поза у девушки не изменились. Даже ее дыхания не было слышно, не то что всхлипов.
– Мам, что ты сказала Оле? Ты опять решила нас рассорить?
– Я? Ольга умная девушка, и сама все понимает, ей и говорить ничего не нужно.
Игорь отошел от двери, приблизился к Ольге и попытался прикоснуться к ней. Но девушка в ужасе от него отшатнулась. Ее всю трясло. Опустив протянутую руку, Игорь гневно посмотрел на мать.
– Зачем тебе это?
– А тебе зачем? – Это уже был голос Ольги. Слабый и хриплый, к последнему слову он набрал силу и зазвучал с вызовом, – Посмеяться решил? Как жирная носатая Ворона снова упадет к твоим ногам? – Ольга всплеснула руками, ударила себя ладонью по лбу и захохотала. – Ничему меня жизнь не учит.
Девушка схватила свои туфли в руки и выбежала босиком во все еще открытую дверь. Сейчас некоторые обмолвки Игоря складывались в ясную картинку. «Птичка». Ольга снова засмеялась сквозь слезы, быстро перебирая босыми ногами по лестнице. Она возненавидела это прозвище еще в период совместной жизни с Ленькой, теперь же Игорь вынес его в ранг жутчайших оскорблений.
Игорь не пошел за ней. Зная его маму, можно с уверенностью полагать, что ему вовремя перекрыли выход. Вот только маменькин сынок не додумается подвинуть ее, чтобы объясниться со своей девушкой. Точнее с залетной на одну ночь птичкой-вороной.
Ольга осознала себя сидящей в чужой машине. И это было не такси. Слева от нее сидел ошеломленный мужчина, его глаза бродили по ее заплаканным глазам и туфлям в руках.
Девушка вспомнила то правило, которое всегда отрицала, прикрываясь своей самостоятельностью. Тогда как причина была в ее завышенной гордости и ожидании, что все умеют читать ее мысли. Правило гласило: «Хочешь что-то – попроси, возможно, этого будет достаточно».
– Здравствуйте. Простите за вторже… – Голос сорвался на всхлип, и дальнейшее получилось очень невнятно. – Подвезите, пожалуйста, у меня ни денег, ни сил…
– Без проблем. Адрес какой? – Мужчина воспрянул духом, поняв свои дальнейшие действия. Ведь это проще, чем разбираться, что делать с незнакомой девушкой в истерике, забравшейся пореветь именно в твою машину.
Из подъезда выбежал Игорь, и Ольга нагнулась, прячась. Из этого неудобного положения она и диктовала адрес.
Игорь провожал взглядом отъезжающую машину, чувствуя, что Ольга там. Прорычав что-то невнятное и сжав кулаки, он направился домой за ключами от джипа. Вначале он навестит ее «Пежо», а потом и ее квартиру. И если необходимо, простоит там всю ночь или выбьет дверь. Только пусть его выслушает.
Но Ольга назвала адрес Лены Мишиной.
Поблагодарив мужчину, Ольга вышла из машины. Туфли она так и не надела, погруженная в мысленное самоистязание. Асфальт холодил ступни, один из камушков впился в большой палец ноги. Ольга перенесла вес на него. Так, чтобы почувствовать боль. Ей хотелось наказать себя за глупость и наивность. Внутри все равно было больнее. Девушка шла к подъезду подруги, специально наступая босыми ногами на камни. «Все-таки я мазохистка, а не садистка», – подумала Ольга, ощущая резкую боль в левой ноге. Но главного она добилась – эти ощущения немного отогрели ее замершее сердце. Оно быстро застучало и договорилось со слезами еще немного поработать над очищением души.
Дверь ей открыла не менее заплаканная подруга. Лена широко распахнула покрасневшие глаза.
– Я плачу, потому что чай с майонезом невкусный, но мне хочется. А ты?
– А я просто дура. – Ольга резко опустила напряженные плечи, туфли в ее руках задрожали.
– Сложно представить что-то более дурацкое, чем моя причина для плача. – Оценив состояние подруги, Мишина отвернулась и заорала: – Любимый, дуй в магазин за лекарством от сердца!
Муж Ленки выскочил со всклокоченной головой и в одних трусах.
– Что случилось? – Он увидел заплаканную Ольгу, стоящую босиком все еще в коридоре, и жену со вздернутой бровью, не планирующую погибать на месте от инфаркта, как представилось ему сразу. – Понял, одеваюсь и выхожу. А потом Саньку навещу.
– Воспользоваться хочешь состоянием моей подруги, да?
– Но при мне ж вам будет неудобно говорить, да и все эти женские…
– Поняла, проваливай. – Ленка махнула повелительно рукой, как на сотрудника, который достал своими глупостями, «но не увольнять же».
Наконец Ольгу запустили и отправили в ванну умываться. На кухонном столе ее уже ждала упаковка салфеток для слез. Вскоре там же объявилась и бутылка виски. Ленка ревниво вздыхала, иногда ласково гладя бутылку, и слушала сбивчивый и неполный рассказ Оли.
– Козел.
– Я сама виновата, решила открыться. – Ольга покаянно высморкалась в салфетку.
– Говорю же, козел.
– Да нет же. Я ведь тоже не открывала ему, кто я. Просто забыла, что мы не пара.
– Слушай, я тут не тебя добивать должна, хотя ты меня вынуждаешь. А ну-ка немедленно и с чувством сказала «козел»!
– Козе-о-о-ол, – Ольга заревела уже без салфеток, – и дура-а-а.
– А говоришь, не пара. Идеальный тандем.
Бутылка виски начала пустеть активнее. Вскоре пришел вызванный Ленкой Эдик, и у девушки появилась компания по распитию алкогольных напитков. Правда, друг сдал после первой же рюмки.
– Вот как я завтра на работу пойду, а?
– Ничего, у меня теперь огромный опыт борьбы с опухшими частями тела, будь то ноги или глаза. – Ленка закряхтела и потерла ноющую спину.
Вытащила из холодильника огурчики, петрушку и гречку.
– Это внутрь? – Ольга забрала один из огурцов и зажевала.
– Нет, это масочка, – сказала Ленка, отбирая остатки огурца из рук подруги.
– Салат на лицо, – захихикал Эдик, подпирая рукой тяжелую голову.
– Еще чуть-чуть, и твое лицо само найдет салат, и масочек не надо. – Лена по-матерински потрепала макушку Эдика. Раньше таких нежных жестов за своим боссом Ольга не наблюдала. «Вот что с людьми дети делают».
– Ох, девчат, с вашей любовью я скоро совсем сопьюсь. – Эдик таки не удержал голову и опустил ее на столешницу, охлаждая свои разгоряченные щеки.
Вскоре Ленка усадила их всех к себе на диван и каждому налепила странную субстанцию да огурчики. Поматюкалась оттого, что маска падает к ней на диван, а потом выдохнула, улеглась и закрыла огурцами глаза, чтобы ничего этого не видеть.
Ольга вынырнула из дремы, ресницы поднимались тяжело, удерживаемые огурцами. Но даже когда веки распахнулись, все равно было слишком темно. Ее душа сейчас казалась бездной, в которую страшно заглянуть. Ведь там может находиться что угодно. И вряд ли хорошее. Да, она сейчас с друзьями, но чувствовала себя одинокой. Одиночество – оно же внутри. Сейчас от нее как будто оторвали что-то важное, а потом оплевали. И тот, кто мог бы это залечить, был причиной.
Но девушка рискнула и все-таки закрыла глаза, заглянув туда. Проснулась она совершенно неожиданно, когда склизкая субстанция потекла по шее и захолодила спину и между ключиц.
Ольга резко вскочила и увидела уже умытых друзей сидящими на полу и молча режущимися в карты. «Кто в наше время все еще играет в карты?» Кочубей ощутила, что жизнь налаживается, боли внутри не было, только пустота. У нее есть друзья, которые помогут ее заполнить. И единственный выход, о котором она подумала перед сном – увольнение, казался бессмысленным. Воронова убежала, а Кочубей сражается. Особенно если сражение вредит только объекту мести.
При мысли о мести Ольга ощутила ненависть… к себе. И жалость. «Ведь так себя и ведут глубоко несчастные люди, верно?» Но сможет ли она остаться равнодушной? Маловероятно, ведь за 14 лет так и не научилась.
– Лен, я у тебя переночую?
– Не вопрос, завтра поедешь на работу от меня, чистую одежду дам.
– Спасибо, ребята, что вы у меня есть.
Эдик растроганно улыбнулся, Ленка шмыгнула носом.
– Эй, Мишина, не реви, а то и я разревусь. – Эдик потрепал за щечку Ленку.
– А у меня вообще день слез, мне положено. – Ольга поддержала бывшую начальницу и тоже пустила слезу, но в маске это было не заметно.
После того как тренер умылась и оделась в Ленкину домашнюю одежду, они засели уже за партию втроем. Ольга проигрывала раз за разом, впервые не пытаясь жульничать.
– Не, Оль, когда ты не подтасовываешь карты, тебя обыгрывать не интересно, – Лена шутила и заставляла Ольгу забирать еще кучу карт, отдаляясь от выигрыша.
Эдик подошел к игре максимально серьезно и старался запомнить каждую ушедшую карту. Но вскоре он уехал домой, вернулся Ленкин муж, и Оле постелили на диване.
Кочубей лежала без движения и смотрела на потолок, на то, как в темноте от проезжающих машин двигалась полоска света фар, а сопровождающий ее шум машины расслаблял. Она следила за ее движением. Десятый световой клинок перечеркнул не только темноту квартиры, но и ее жизнь. Ольга поняла, что все-таки влюбилась. Снова.
На работу Ольга пришла в деловой юбке-карандаш и блузке, выданной Ленкой. К несчастью, на ее попу не налезали Ленкины джинсы. Носить ее джинсы для беременных Ольга отказалась. Выбор пал на юбки. Эта деловая показалась Оле наименьшим злом. Правда, с ее туфлями она совсем не смотрелась, но надевать пыточные изделия своей беременной начальницы Ольга была не готова, да и кто бы ей разрешил покуситься на святое.
Пришла она рано, когда офис был еще совершенно пустым. Из своего кабинета вышел Игорь, издалека расслышавший стук ее каблуков.
В этот момент Оля пожалела о своем раннем явлении на работу. Ей-то хотелось времени подготовиться и войти в ритм, чтобы встречу с ним перенести достойно.
Игорь открыл рот, но девушка его перебила.
– Я не в настроении разговаривать, не заходи ко мне в кабинет в течение дня. Или пожалеешь.
Ольга быстро дошла до своего кабинета и хлопнула дверью тренерской… после того как под молчаливым взглядом 10 раз пыталась попасть ключом в замочную скважину. Тренер села за свой стол, задрожала и залилась краской стыда, понимая, как очевидно было ее состояние.
Но наконец ей удалось успокоиться в достаточной степени, чтобы не насторожить входящих коллег. Эдик вползал в комнату с трудом, со страдальческой миной посмотрел на виновницу его состояния и пошаркал медвежьими лапами на кухню за холодной водичкой.
Вернулся он все таким же разбитым и не отрывал взгляда от одноразового стаканчика. Наверно, сдерживался вылить все это себе на голову. Ольге повезло больше, ее снабдила таблеточкой перед выходом Лена. Все-таки насколько же в ней пробудился материнский инстинкт. Раньше бы ее ничто не заставило встать пораньше. «Если даже из властной карьеристки получается заботливая женщина, то, может, выйдет что-то хорошее и из одной вредной змейки?» Ольга крутила в руках пустую чашку, боясь выйти за кофе. Она не знала, как себя вести, когда встретит Игоря. Ее душу рвало на части от желания быть рядом и никогда его не видеть. Разум упорствовал на втором, сердце на первом. В итоге у них каждый раз при мысли об Игоре начиналась драка, отчего у Ольги начинали болеть и сердце, и голова.
Был уже обеденный перерыв, все коллеги вышли перекусить, а она так и не решилась выйти из своего убежища. Вот только Игорь пришел сам. Услышав скрип открывшейся двери, Ольга сразу поняла, кто это. По мурашкам, пробежавшим по спине, и тяжелому взгляду, легшему на ее плечи, пригибая к земле. Но Ольга не сгорбилась, а наоборот, еще больше выгнулась назад и с силой сжала все еще пустую кружку.
– Я сказала не заходить.
– Оль, мне нужно объяснить…
– Нет.
– Нам надо поговорить…
Тренер поняла, что он отстанет, вот только сердце требовало его обнять. Она подскочила и прожгла ненавидящим взором. Игорь даже отступил, стоило их взглядам пересечься. Разум кричал воспользоваться лазейкой в двери, возникшей из-за отступления начальника. Потому что иначе девушка могла послушаться сердца.
И Ольга выскочила из кабинета, мазнув волосами по плечу Игоря. Тот остался стоять ошеломленный.
Девушка вышла через проходную на улицу и с упоением задышала холодным воздухом. Ветер гулял по позвоночнику, заглянул под юбку и в вырез шеи, успокаивая разгоряченное тело и вызывая мурашки. Вызванные холодом, а не…
Ольга направилась в ближайший магазин. Сумочку она не взяла, но у нее был подключен Samsung Pay. Вышла она оттуда с двумя упаковками крупы, на лице не было ни одной эмоции. Только губы слегка кривились. Его джип выделялся на стоянке, как жук-навозник среди божьих коровок.
Ольга методично рассыпала мелкую крупу по джипу, стараясь, чтобы она не скатывалась на асфальт. Сделав свое дело, она отряхнула крошки с блузки и направилась обратно в офис.
Она предупреждала.
В кабинете уже были тренеры, а Игоря не было. Ольга села на свое рабочее место и оглянулась с удивлением, поняв, какой хаос творится у нее на столе. Как и в голове. Решив, что уборка документов разложит все по полочкам и у нее внутри, взялась сортировать бумаги и рассовывать по ящикам. А потом вытерла след от кофе на столе, не затрагиваемый ею уже около месяца.
Тренеры смотрели на нее с удивлением, а у Ольги вертелось в голове: «Надеюсь, Хаос тоже заинтересуется Порядком».
От этой мысли, прозвучавшей чужим вибрирующим голосом, она разозлилась и захотела снова раскидать все свои бумаги. Но не стала, понимая, как глупо это будет выглядеть.
Сердце стучало в висках, а дыхание замирало каждый раз, когда дверь в кабинет открывалась. Ей хотелось и не хотелось увидеть Игоря. Она желала, чтобы он злился и ненавидел, чтобы почувствовал такую же боль, но еще больше она горела от желания его обнять и выключить голову. Но как выключить то, чем приходится работать?
Тренеры подбежали к окнам и стали обсуждать машину начальника, но свершившаяся месть не приносила удовольствия. Каждый раз, когда Ольга мстила, ей казалось, что если причинить боль обидчику, ее боль станет меньше. Иногда это и правда дарило приятные чувства, но на непродолжительное время. Вскоре становилось только хуже. Но ты уже подсаживаешься на месть, как на наркотик. Тебя обидели – тебе больно, ломает. И ты видишь только один выход из этой ситуации. И снова. И снова. С каждым разом удовольствия меньше, а боли больше. Сейчас же она дошла до стадии, в которой удовольствие не пришло вовсе. Более того, она сделала больнее себе. Если любимому человеку плохо, тебе тоже будет плохо. Как остановить это?
Хотелось снова и снова пытаться сделать ему больно, одна за другой мстительные картины роились в голове. Нужно это остановить. Заняться своей жизнью, а не чужой. Будто бы кто-то еще виноват в ее жизненной ситуации. Только она. Но вместо того, чтобы решать проблемы по мере их поступления, она создает их другим. И эта месть Игорю. Итог – разбитое сердце. И кому она сделала хуже?
Ольга сжала виски, пытаясь утихомирить свои мысли хотя бы ненадолго. Но это не помогало. Девушка ощутила, как неожиданно много стало на столе места и удобно на него опереться. Порядок обладает очарованием и привлекает людей. Будто бы она не видела, как на Игоря смотрят другие коллеги и с какой ревностью на нее. Но что интересного может найти Порядок в Хаосе? Грязь, безвкусица и неразбериха. Как мусорная свалка.
Ольга слишком сильно приблизилась к той точки жалости к себе, после которой приходят слезы. Она резко подскочила и зарыскала глазами, желая хоть как-то отвлечься. Эдик как раз отошел от окна и сел на место. Прошло время Ольги тащить к нему стул.
– И как у тебя продвигается с Сережей? – Эдик внимательно вгляделся в ее безумные глаза и вырванные от резких движений волоски между пальцами. Сделав свои выводы, он постарался максимально эмоционально ответить.
– Просто прекрасно, ты представляешь, он останется тут, пока мы не решим, что делать дальше. Мне кажется, у нас все серьезно. Он такой… такой… невероятный! – Вскоре Эдик погрузился в свой рассказ и зафонтанировал эмоциями и широкими жестами. В такие моменты стоило держаться подальше от его вертящихся во все стороны рук. Что Ольга и сделала, откинувшись на спинку и наблюдая за влюбленным другом.
«Даже Эдику оказалось проще найти взаимную любовь с мужчиной. Все потому, что он никому из своих бывших не мстит и вообще доброй души человек». Ольга не понимала, почему так зациклилась на Игоре. Еще тогда, в 14 лет. Не позволяла другим разбудить ее эмоции.
Эдик закончил рассказ, и Ольга вышла из кабинета, решившись-таки налить себе кофе. В коридоре она увидела Олега, который сразу сменил траекторию движения и направился к ней.
– Привет.
– Привет. – Олег замолчал и смотрел ей в глаза, тогда как у него самого часть глаза у виска отливала сине-желтым. – Тяжело пришлось после корпоратива?
– Не передать словами. – Ольга даже вздрогнула от вчерашних воспоминаний. А вот те, что были в субботу, вызвали мурашки по спине. Девушка посмотрела на Олега и подумала, что, может, ей и стоит согласиться познакомиться с ним поближе. Возможно, если она займется своей жизнью, то перестанет делать такие огромные глупости.
Олег схватил ее за руку. Ладонь у него была горячая и при этом слегка влажная.
– Оль, мое предложение все еще в силе.
– Какое… – Оля запнулась, услышав знакомый голос справа:
– По-моему, я тебе уже все объяснил.
Олег потер синяк на лице и усмехнулся:
– Вполне доходчиво, но я крепкий, готов поговорить еще раз.
Игорь оскалился и скрестил руки на груди.
– Стоп, стоп, я не поняла, вы что, на корпоративе подрались? Из-за чего?
На нее посмотрели, как на слабоумную.
– Я только не понял, почему ты Виталия Юрьевича защитила, когда к тебе уже под юбку успел залезть, а мне…
Игорь зарычал, но не успел ничего даже сказать. Ольга дала пощечину Олегу. Вот так просто и по-женски. Возможно, впервые в жизни. Унизила и перекрыла все возможные отношения с ним когда-либо. Просто поняла, что после такой фразы с намеком, что она шлюха, не готова терпеть его вблизи себя.
Но окончательно добило ее то, что он поднял кулак, желая ей ответить. Она не была из тех, кто считал, что девушку бить нельзя, если она тебя ударила. Но насколько все это выглядело противно. Настолько, что чудился запах чего-то прогнившего. Рука у нее горела от шлепка.
Игорь встал перед ней, заслонив вид. Когда она выглянула из-за его массивной фигуры, Олега уже не было.
– А что там с Виталием Юрьевичем? – сказала Ольга, находясь на прежнем месте.
Неважно, он все равно уже увольняется. – Игорь не повернулся, а все еще стоял спиной к ней. Ольга только и видела, как были напряжены его шея и плечи. «Увольняется? Гендир?»
– Ты же сам говорил, что отношения не связаны с работой.
– Скажем так, появились веские основания считать его участником финансовой махинации.
– Понятно. – Ольга почувствовала разочарование от его слов.
– Нет, Оль, не только, – в его голосе Ольга услышала нежность, но, когда он обернулся, она поняла, что ошиблась. Это в первую очередь злость.
– Я вообще боюсь тебе что-либо говорить. Стоит мне проявить к тебе интерес, ты убегаешь.
Конец фразы Ольга уже услышала далеко за спиной. Она снова испугалась своих глупых мыслей и желаний. Девушка села за рабочий стол, тяжело дыша, как будто это был самый крутой забег в ее жизни.
А Игорь устало опустил голову и так и стоял в коридоре, не представляя, как сказать ей всю правду. Если даже от ее части она так бежит?
