Марина Белова
Если у вас нету тети
Глава 1
Я сидела перед экраном телевизора и тупо таращилась на рыбу, проплывавшую в рекламном ролике. Рыба была круглая и плоская, с желто-черными полосами по бокам. Она виляла хвостом и шевелила плавниками. Голос с экрана уверял телезрителей, что только телевизоры этой марки дают такое натуральное изображение предмета. И не надо никаких аквариумов, чтобы успокоить нервную систему, не надо рыбок, которым требуется корм и уход. Все хлопоты берет на себя фирма, выпускающая телевизоры. Вам лишь достаточно купить такой телевизор с суперплоским экраном, и полная релаксация нервной системы обеспечена.
«Господи, разве меня сейчас рыбками проймешь?» – запричитала я и переключила телевизор на другую программу.
Всю неделю у меня щемило сердце: я жила в предчувствии беды. Все было исключительно нормально: и на работе, и дома. Но в глубине души я догадывалась – за этим видимым спокойствием грядет буря, и водоворот событий разнесет наш тихий и уютный быт в клочья.
И зачем только я согласилась отправить детей со Степой в загородный отель? Одна тихая женщина на двоих детей, неуемных в своей фантазии. Нет, зря я поддалась уговорам подруги и навязала в нагрузку к своей дочери Ане еще и ее сына Саньку. Ну да я никогда не могла сказать Алине Блиновой твердое «нет».
Конечно же, вдвоем детям будет веселее. Кто бы спорил? А тетка? Теперь они доведут бедняжку до инфаркта, инсульта, нервного и физического истощения. Надо знать наших деток, чтобы предвидеть именно такой плачевный конец. Им по одиннадцать лет, и их головы забиты всякой ерундой, не всегда безобидной. Кто-кто, а они вместе никогда не скучают, всегда найдут развлечение. У них не бывает передышек в играх, один дерзкий план сменяется другим, не менее дерзким, одна затея переливается в другую. И так круглые сутки, с перерывом на восьмичасовой сон.
Но мало того, что дети у нас такие активные, так они еще и пса с собой прихватили. Пес охотничий, фокстерьер, ему тоже не мешало бы побегать на свежем воздухе за белками и ежиками, мышцы размять, нюх проверить. Хорошо, что мне удалось убедить Алину оставить дома ее кота – ему-то не надо бегать за ежиками.
А Степа? Что Степа? Скромная библиотекарша, домашняя как кошка и спокойная как айсберг. К нашим детям относится как заботливая наседка. Она пылинки с них сдувает и все, что они скажут, принимает за чистую монету. Им обвести ее вокруг пальца ничего не стоит. Когда Степа по их милости попадает впросак, она даже толком не может обидеться, даже голос никогда на них не повышает. Пожурит слегка и забудет. Разве ж это воспитание? Естественно, они продолжают развлекаться. Ох уж эти развлечения! Я никак не соберусь взять в руки ручку, чтобы записать все эти шуточки наших детей. Ей-богу, получилась бы очень забавная книжица.
Вообще-то Степу зовут Степанида Степановна. Назвать девочку таким именем пришло в голову брату деда моего мужа, Степа жутко комплексует из-за своего имени и, как правило, представляется Стефанией Степановной. А мы ее по-родственному зовем тетей Степой, потому что она характером очень похожа на сказочного дядю Степу, а вот снаружи – совсем наоборот. Ее рост всего метр пятьдесят восемь сантиметров, а вес, по-моему, не дотягивает до пятидесяти килограммов. Ей сорок с небольшим лет, она живет не в городе, а в районном центре, где заведует местной библиотекой. Не замужем. Своих детей нет, а наших обожает до безумия. Вот, собственно, и все.
Не знаю, за кого я в этот вечер больше беспокоилась. За детей, которым Степа позволяет делать все что угодно, или за нее саму, с которой дети делают все, что им заблагорассудится?
Олег, мой муж, мирно посапывал перед телевизором. Я тоже в полудреме досматривала какое-то кино. Фильм был неинтересным, и спалось под него хорошо. Я уже хотела дождаться очередной рекламы, чтобы отправиться в постель, но в это время зазвонил телефон. Звонок раздался неожиданно громко, как это бывает среди ночи. Я схватила трубку и, чтобы не разбудить Олега, выскочила из комнаты.
– Алло. Слушаю вас, – прошептала я в трубку, мельком взглянув на часы. Без пяти двенадцать. Кому же это неймется?
– Алло! Мне нужна Марина Владимировна! – кричали в трубку.
«Должно быть, меня плохо слышно», – решила я, но повторять «алло» не стала.
– Это Марина? – Голос мне был совершенно не знаком. Я испугалась. Неужели что-то с детьми?
– Это я! Кто вы?
– Я звоню из отеля «Сосновая роща». Я дежурный администратор, Зинаида Мишина.
«Этого только не хватало. Какая Мишина? Кажется, мои предчувствия начинают сбываться», – отпечаталось у меня в голове, и больно кольнуло в сердце.
– Что случилось? С детьми? – я нашла в себе силы спросить и испугалась еще больше. Вдруг эта Мишина ответит мне чем-то ужасным?
– Нет, с ними все в порядке. Они рядом со мной. Не волнуйтесь, – как-то неуверенно успокаивала меня Зинаида, оттягивая тот момент, когда выдаст новость, из-за которой она позвонила в столь поздний час. – Видите ли, тут дело вот в чем…
По голосу я почувствовала – она не знает, с чего начать.
– Дайте трубку Ане, – потребовала я, не в силах ждать дольше.
Через секунду я услышала тоненький, напуганный голосок своей дочери:
– Мама, это я.
– Аня, что случилось?
– Степу полиция забрала.
– Степу? За что?
– За убийство.
– За убийство? Не говори глупостей! Это невозможно! Это бред! Она муху не способна убить!
– Она девушку убила, – Аня громко всхлипнула, и следом из трубки послышался откровенный рев.
– Ничего не понимаю, – призналась я.
– Мы тоже. Мы уже спать собирались ложиться, а Степы все нет и нет. Потом пришли полицейские и сказали, чтобы мы звонили родителям, потому что Степу забирают с собой. Это все, что мы знаем. Люди говорят, девушку нашли с проломленной головой, а рядом с ней нашу Степу, всю в крови. Мамочка, приезжай, пожалуйста, мне страшно.
– А Саня где?
– Со мной. Когда ты приедешь?
– Завтра утром. Теперь дай, пожалуйста, трубку администратору.
Минуту в трубке было тихо, затем я вновь услышала голос Мишиной:
– Алло?
– Зинаида? Простите, я не знаю вашего отчества.
– Михайловна, – подсказала она.
– Зинаида Михайловна, у меня к вам будет большая просьба. Не оставляйте детей одних. Вы можете переночевать с ними?
– Вообще-то не положено оставлять пост, – замялась Зинаида.
– Я вас отблагодарю.
– Хорошо, я на пост посажу своего мужа, он здесь же слесарем работает, а сама переночую с детьми. Все равно люди мало ночью ходят, а после сегодняшнего никто из номера носа не высунет. Только вы завтра пораньше приезжайте, днем я с ними сидеть не смогу.
– Не волнуйтесь, я долго не задержусь. И еще, вы морально детей поддержите, пожалуйста. Я думаю, они сегодня пережили сильный стресс. Эти полицейские совсем безголовые. Такое детям сказать…
– Да, мы сами после происшествия никак в себя не придем. Трудно поверить. Как представлю вашу родственницу и бедную девушку, мурашки по спине бегут.
«Как раз ваши мурашки меня меньше всего интересуют», – пробурчала я себе под нос, а вслух сказала:
– Зинаида Михайловна, должна вам сказать: Степанида Степановна просто не способна причинить кому-то зло. Я не верю, что она убила девушку. Здесь какое-то недоразумение.
– Да вот и я так думаю. Хиленькая, интеллигентная. А Настя была кровь с молоком… А там кто знает, кто знает…
– Зинаида Михайловна, я завтра приеду, и мы с вами поговорим. Еще раз вас прошу, не оставляйте детей до утра одних.
После подобных новостей пришлось растолкать Олега. Когда до него дошло, что его тетку обвиняют в убийстве, он вознегодовал:
– Да что я, Степу не знаю? Кого она могла убить? Самое большее, на что она способна, так это поставить мышеловку, и то выносить мышиный труп просила бы кого-то другого. Бред! Не бери в голову. Разберутся. Стоит один раз взглянуть на Степу, чтобы тут же понять: этот «божий одуванчик» убить никого не может. Рассказать кому – не поверят. Степа – убийца! Ничего более смешного не слышал. Ха-ха-ха! – наигранно рассмеялся Олег и, пользуясь тем, что я нервно вглядываюсь через стекло в ночную темень, незаметно достал из коробочки две таблетки экстракта валерианы и тут же сунул их в рот. Эти безобидные таблетки разбросаны у нас по всей квартире: на кухне, в спальне и даже в ванной комнате. Жизнь у нас, сами знаете, какая, так что время от времени мы таким образом успокаиваемся.
– А если она преступила грань самообороны? Вдруг эта девушка первая на нее напала?
Олег тут же меня высмеял:
– Кому она нужна, по большому счету?
– Это ты о ком?
– О Степе, разумеется.
– Как ты можешь говорить так о нашей любимой Степе? Конечно, прежде всего она твоя родственница, но она нужна и мне, и Анюте!
– Марина, я имел в виду совсем другое. Она не носит бриллиантов. Одевается очень скромно. Ну и потом, она в том возрасте, когда мало уже желающих посягнуть на ее честь.
– Прекрати! Нормальный у нее возраст. Она ненамного старше меня, – почему-то обиделась я… за себя. – Скажешь тоже! По-твоему, когда даме немного за тридцать, – тут я приврала немножко, – то на нее и посмотреть некому? Ты меня удивляешь.
– Ладно, конечно, найдется, кому смотреть, – пошел на попятную Олег. – Я, например, смотрю, даже иной раз заглядываюсь.
– Олег, не время шутить. Убита девушка. А обвиняют Степу.
– Ясно одно – надо ехать в «Сосновую рощу» и узнавать все на месте.
– Ты поедешь?
– Не могу: завтра у меня важная встреча. Поезжай ты, дам водителя.
– Ты всегда так. Другой бы отец тут же помчался спасать своих детей.
– Давай не пороть горячку. Ничего с детьми не случится. Какой смысл мчаться сейчас, если до утра осталось три часа?
– Раньше приедем.
– В четыре часа утра? А дальше? Дети спят в номере. Ты чем займешься?
– Похожу, поспрашиваю, что случилось. Может, свидетелей найду.
– Каких свидетелей? Все люди в это время спят. Будить станешь? Нет, Марина, утро вечера мудренее. Выпей валерьяночки и ложись спать. – Олег выколупал из облатки еще три таблетки. Две протянул мне, одну проглотил сам. – А утром поедешь с водителем. Он тебя отвезет прямо в «Сосновую рощу». Увидишь детей, потом поговоришь с полицейским, который арестовал Степу. Я уверен, это недоразумение, он разберется и тут же ее отпустит.
– А если нет?
– Тогда наймем адвоката. Ложись спать, в восемь будет машина.
– Нет. Не надо служебной машины, я лучше с Алиной поеду.
– И то верно, должна же ее душа болеть за сына.
Уснуть мне в эту ночь так и не удалось. Какой может быть сон, если все мысли там, далеко, в лесу, рядом с детьми, маленькими и беззащитными! А Степа? У кого повернется язык назвать ее убийцей? Хотелось бы мне посмотреть на этого недалекого человека, надо же – выдвинуть столь дикое обвинение! И я посмотрю на него и задам один-единственный вопрос: «Неужели ты не видишь, кто стоит перед тобой? Разве с первого взгляда не ясно, что Степа самый миролюбивый и безвредный человек на белом свете?» Посмотрим, что он мне на это ответит.
Не дожидаясь семи часов, я позвонила Алине. Она попробовала пробурчать, что еще слишком рано для телефонных звонков, что она еще спит и собирается еще этим заниматься как минимум час, и вообще, когда проснется, она сама мне перезвонит.
– Алина, я сейчас тебе такое скажу, – перебила я поток ее сонного красноречия, – что сон с тебя как рукой снимет.
– Что-нибудь с Саней? – заполошно выкрикнула Алина, у которой мгновенно сработал материнский инстинкт.
– Дети живы и здоровы, – успокоила я Алину и тут же огорошила: – Степу забрали в полицию.
– Степу-у-у? – удивленно протянула она. – Что она могла такое натворить? Ей-богу, зная Степу, ничего в голову не лезет. За что ее забрали в ментовку? Разнимала малолетних драчунов или утихомиривала пьяных дебоширов, истязающих жен и детей, а в итоге оговорили ее? А может, схватила за руку воришку, и ее под одну гребенку загребли в обезьянник? – попробовала пошутить Алина.
– Ее обвиняют в убийстве.
– В убийстве? – переспросила Алина. – Это шутка?
– Какая, к черту, шутка! – вскипела я. – Будь сегодня первое апреля, и то бы я не стала так шутить!
– Значит, не шутка? – продолжала допытываться подруга.
«Это она со сна такая тупая, или я такая невнимательная: раньше не замечала, что Алина с трудом во все врубается?» – подумала я, теряя терпение.
– Это не шутка! Просыпайся скорее, заводи машину и дуй ко мне – поедем Степу выручать.
– Я мигом! Одеваюсь! Буду через двадцать минут, – отрапортовала Алина и положила трубку.
Глава 2
Понятное дело, Алина через двадцать минут не появилась. Не появилась она и через час. Алина вообще не тот человек, чтобы отвечать за свои слова. Она все делает как ей удобно. Одним словом – пофигистка. Может быть, это кого-то и шокирует, но я давно привыкла к ее манере опаздывать, для нее время – категория неконкретная. Двадцать минут – это совсем не двадцать раз по шестьдесят секунд, а час или больше. Короче, непродолжительный срок, за который она может принять надлежащий вид, то есть: умыться, одеться, выпить чашечку кофе, нарисовать глазки и подобрать сумочку к туфлям.
На сей раз экипировка заняла у нее один час пятнадцать минут. Ну что ж, примерно на это я и рассчитывала. Алина резко затормозила свой «Опель» в моем дворе и нетерпеливо просигналила, мол, я уже здесь, а тебя все еще нет.
Вместо приветствия я дала ей понять, что сегодня не время опаздывать:
– Почему так долго? Устала в окно выглядывать, договорились же, через двадцать минут.
– Двадцать минут, двадцать минут… Мне только на стоянку пятнадцать минут бежать! – фыркнула Алина и сделала вид, будто возмущена моими необоснованными претензиями.
– Зачем тогда обещала?
– Опять придираешься к словам? Садись давай, чем раньше поедем, тем раньше приедем.
Я плюхнулась на переднее сиденье.
– А теперь все по порядку, – потребовала Алина. – Что произошло?
Я пересказала мой краткий разговор с Аней и Зинаидой Михайловной.
– В голове не укладывается! Чтобы Степа кого-то убила? Да этого не может быть, потому что быть не может. Слушай, – Алина отвела взгляд от дороги и уставилась на меня.
– Алина, ты не туда смотришь, – напомнила я подруге о том, что она все-таки находится за рулем, а не на лавочке в сквере. – Следи за дорогой.
– Слушай, что мне сейчас пришло в голову. Вдруг наша Степа оборонялась?
– Нет, я уже об этом думала, – отвергла я с ходу Алинину мысль. – Никто из нас, и тем более Степа, не носит в кармане кирпич.
– Девушку убили кирпичом?
– Не знаю, – смутилась я. – Ей проломили череп.
– Тогда могли чем угодно. Вариантов много: утюгом, бейсбольной битой, монтировкой…
– Алина, ты видела у Степы биту или монтировку? И вообще, она такой товарищ, что скорее сама умрет, но не причинит зла противнику. Она патологически против любого насилия. Она даже считает, что серийным убийцам следует давать три пожизненных заключения, как будто они столько протянут в тюрьме, а не смертную казнь, как они того заслуживают. Разве ты ее не знаешь?
– В том-то и дело, что знаю. Вот это и странно: Степа – и убийство. Ладно, приедем на место и разберемся, – обнадежила меня Алина и свернула с шоссе на второстепенную дорогу.
До отеля «Сосновая роща» оставались считанные километры. Мы ехали по лесу. На холмах росли высокие сосны. В низинах красовались белоствольные березы. Кое-где попадались заросли лещины. Не выжженная жарким солнцем июньская зелень радовала глаз своей изумрудной свежестью. Тишина и покой. В другой раз остановили бы машину, вышли в лес, вдохнули прозрачный воздух… Голова закружилась бы от обилия кислорода…
Но что толку от этих красот, если у тебя на душе скребут полтора десятка кошек?
Остаток пути мы молчали. И я, и Алина про себя гадали, есть ли на белом свете причина, по которой Степа могла бы убить. Ничего путного в голову не приходило. Не было такой причины.
Начали появляться детские оздоровительные лагеря и туристические базы.
– А вот и наш отель, обрадовалась я, увидев знакомый кованый забор, выкрашенный в черный цвет.
Алина уперлась автомобилем в ворота и заглушила мотор.
– Пошли искать сторожа, чтоб пропустил на территорию, – сказала она и устремилась к калитке, расположенной рядом с воротами. – Одно название отель. Почему ворота закрыты? Почему никто не встречает? Как была «Сосновая роща» турбазой, так, по сути, ею и осталась. Только вывеску сменили. Отель… А порядки те же, совковые.
Отель занимал большую площадь в лесу и состоял из двухэтажного корпуса, возведенного в конце семидесятых, столовой, которая теперь называлась рестораном, и пяти коттеджей повышенной комфортности, построенных совсем недавно. Еще здесь были детская площадка, футбольное поле, время от времени служившее местом проведения культурно-массовых мероприятий, маленькая лодочная станция на реке и пляж. В целом отель «Сосновая роща» был известен в народе как вполне пристойное место для отдыха.
Когда я захотела поселить на две недели Степу и Аню в «Сосновой роще», меня предупредили, что номера в коттеджах уже выкуплены, остались только люксы в двухэтажном корпусе, и если мы не поторопимся, то нам может не достаться и этих. Пришлось соглашаться на двухкомнатный номер в старом корпусе, к этому времени к Степе и Ане добавился Санька.
Алина пошла искать ключ от ворот, а я – Аню и Саню. Детей я нашла в холле корпуса. Они сидели на диванчике, прижавшись друг к дружке, как два перепуганных птенца, которые выпали из гнезда и теперь обречены на верную гибель.
– Мама! – увидев меня, завопила Аня.
– Тетя Марина, наконец-то! – выкрикнул Саня.
Оба ребенка бросились мне на шею.
– Потише, вы меня сейчас повалите. Я не тяжелоатлет, чтобы выдержать ваш совместный вес. Пошли в номер, расскажете, что произошло.
– А маму вы видели? – Санька затеребил мой рукав.
– Видела.
– Давно?
– Три минуты назад, – пошутила я, стараясь снять напряжение с детей, но, глядя в непонимающие Санькины глаза, решила не мучить ребенка. – Мы вместе приехали. Она машину на стоянку отгонит и сразу придет.
Вдоволь потискав своих детей, мы с Алиной приготовились выслушать их рассказ о вчерашнем вечере и днях, предшествовавших ему. Начала Аня:
– Собственно, я даже не знаю, что рассказывать. Мы очень хорошо отдыхали. Степе не мешали, она нам тоже.
– Что значит не мешали Степе? Уточни, – попросила я.
– Как что? В номере не шумели, по дивану не прыгали. В основном мы пропадали на детской площадке. Она могла наблюдать за нами с балкона. В лес не удирали, на пляж ходили вместе. Короче, были паиньками, как ты нас просила. Ей всего-то надо было нас позвать на завтрак, обед и ужин. Степа отдыхала на всю катушку.
– Не понимаю, что она делала?
– Развлекалась соответственно своему возрасту, – пришел на помощь своей подруге Санька. – Степа или на лавочке с книжкой сидела, или с балкона за нами следила.
– Мало ей книг в своей библиотеке, – тяжело вздохнув, сказала Алина.
– Ну да, – согласилась Анюта. – И нас еще хотела за книжки засадить, но мы не дались. Что главное для ребенка в летний период? Правильно, свежий воздух. Впереди зима со снегом и слякотью, тогда и будем сидеть дома, книжки читать. А сейчас, летом, нужно больше двигаться и гулять. Степа с нами согласилась, взяв с нас слово, что с территории отеля мы ни ногой.
– Хорошо, с вами все ясно. Вы были предоставлены сами себе, – констатировала Алина.
– Почему сами себе? – опровергла ее Анюта. – Вам же сказали, Степа наблюдала за нами с балкона. Или сидела на лавке на центральной аллее, а оттуда все видно: и детскую площадку, и дорожку к пляжу, и футбольное поле. Вы плохо знаете Степу, чтобы о ней думать, будто она нас бросила на произвол судьбы.
– Похоже, мы вообще не знали Степу, – пробурчала Алина.
– Подожди обвинять, – бросила я подруге. – Надо во всем разобраться. Дети, а теперь расскажите, что случилось вчера вечером и кто такая эта погибшая девушка?
– Я расскажу, можно? – попросил Санька. – Девушку звали Настей. Она появилась в «Сосновой роще» в прошлую среду. В тот день был заезд в коттеджи. Поселилась она в среднем домике. Это тот, что посередке стоит. Мы с Аней в тот день в прятки играли и случайно забрели к этому коттеджу. Настя как раз в это время вселялась с какой-то мымрой. А потом мы увидели ее в столовой, то есть в ресторане, она сидела за соседним столиком. В ресторане она только завтракала и иногда обедала.
– А вечером что, голодала?
– Почему голодала? Просто ела в другом месте, – подключилась к разговору Аня. – Через дорогу от нашего отеля вполне приличное кафе. А если еще немного пройти, то вообще крутой кабак, называется «Пьяный буек».
– А ты откуда знаешь? – насторожилась я. Моей дочери всего одиннадцать, и подобные заведения посещать ей, пожалуй, рановато.
– Ну так, – стушевалась Анюта, – надоедает местная пища. Одно название ресторан, а по сути – столовка. Дают практически одно и то же. Макароны с котлетой и пюре на воде с той же самой котлетой.
– Степа нас туда водила, – признался Санька. – В качестве поощрения за хорошее поведение.
– Ага, понятно, – промямлила я. Наверное, я действительно плохо знала Степу, раз она предпочла диетическую пищу ресторанным разносолам.
– Так вот, – вернулась к теме Анюта. – Настя там тоже ужинала.
– В «Буйке»?
– Да, в «Пьяном буйке».
– Одна?
– Нет, не одна, в компании. Но все из нашего отеля. Человек, наверное, десять, все те, что в один день приехали.
– Восемь, – поправил Аню Санька. Он не то чтобы наблюдательней Анюты, просто любит все конкретизировать. Понятие «несколько» для него не существует, он всегда называет точную цифру. Если «пять», то это «пять», а не больше четырех или «где-то так, четыре-шесть». Эту черту он перенял от Вадима, своего отца, ученого-микробиолога. Алина, к сожалению, безошибочно считать могла только деньги.
– И долго вы в этом «Буйке» сидели?
– Два часа, – не задумываясь, ответил Санька.
Я присвистнула. Что можно делать два часа в отнюдь не детском кафе да еще в вечернее время?
– Шашлык съели, а потом Степа отвела нас в номер, – вспомнил Санька.
– А сама?
– Сама вышла подышать свежим воздухом.
– Ее долго не было?
– Не знаем. Когда она вернулась, мы уже спали.
– Ну, Степа! Ночью бросить детей! – возмутилась я.
– Не кипятись, с детьми все в порядке, – успокаивая, Алина похлопала меня по руке. – Ну захотелось человеку пройтись перед сном. Что здесь такого? Должна же быть у человека личная жизнь?
– И до чего ее довела эта личная жизнь? До тюремных нар?
– Марина, не надо все утрировать. Мы пока только разбираемся. Кстати, дети, в ресторане вы видели Настю когда?
– В четверг.
– А что произошло вчера?
– Да ничего особенного. Все по плану: завтрак, пляж, обед, свободное время, опять пляж и ужин. Вечером катались на лодке. Степа заставила нас грести вдоль берега до соседнего пансионата и обратно. Я хотел переплыть реку, а она: «Нет, нас унесет! Давай осмотрим затоки на нашем берегу». А там интересного мало: или в компании пьют, или парочки черт-те чем занимаются. Спросил у Степы, чем конкретно, она жутко покраснела и ладонью глаза мне закрыла, – хохотнул Санька.
«Эх, Степа, Степа, – покачала я головой, не став при детях комментировать ее действия.
– Потом нас отправили спать, – продолжила Аня. – Мы даже успели заснуть. Проснулись от стука в дверь. Я пошла открывать: думала, Степа с прогулки вернулась, а ключи найти не может. Но вместо Степы стояли полицейские. Они спросили, кто мы такие, где родители, а потом попросили достать Степины документы и вещи.
– Почему только Степины? Они и в наших сумках рылись, – опять поправил Аню Санька. – Везде заглядывали: под кровать, в шкаф, даже крышку от бачка в туалете снимали. Дежурная рядом стояла, только охала. Она-то нам и сказала, что Степа Настю убила.
– Мы испугались, плакать начали, – подхватила Аня.
– Ты испугалась и плакала. Я не плакал.
– А то я не видела! Рукавом нос вытирал!
– Нос! Не глаза же! Может, у меня насморк резко начался?
– Ага. Резко.
– Дети, не спорьте. Вам полицейские сказали, что теперь со Степой будет?
– А что с ней будет? – деловито переспросил Санька. – Увезли нашу Степу в районный следственный изолятор.
– Это вам так полицейские сказали?
– Почему полицейские? Сами догадались, не маленькие. Они, после того как все осмотрели в номере, попросили нас собрать Степе зубную щетку, мыло и кое-что из одежды. А дежурной наказали связаться с нашими родителями, чтобы приехали и нас забрали. Или, на худой конец, с нами остались до окончания срока.
– Мама, а мы теперь домой? – с грустью в голосе поинтересовалась Аня. – У нас еще целая неделя оплачена.
– Целая неделя? – переспросила Алина и, сыграв бровями, уставилась на меня. – Это же сколько, получается, мы потеряли…
Господи, как хорошо я знаю свою подругу. Сейчас она начнет меня уговаривать остаться. Наперед зная, по какому сценарию пойдет последующий разговор, я довольно резко ответила:
– Да, я проплатила номер за две недели. Но как можно отдыхать, когда близкая родственница гниет на нарах? Нет, нет и нет! Дело Степы наверняка заберет областное управление внутренних дел. Мы, Алина, должны быть в городе, чтобы помочь ей. Если тебе начхать на нашу родственницу, то я не могу так поступить с бедной Степой. Я все силы и средства положу, чтобы ее вытянуть из тюрьмы.
Я не заметила, как перешла на крик. Дети сидели молча на диванчике, вжав головы в плечи. Когда я в таком возбужденном состоянии, со мной лучше не спорить. Алина старалась на меня не смотреть. Она бездумно водила взглядом по номеру и временами легонько вздыхала, ожидая, когда же я наконец закончу орать.
– По большому счету, мне наплевать на деньги, – не унималась я. – Что такое деньги? Сегодня они есть, а завтра их нет. А вот Степы такой уже не будет. Не могу себе представить, как она со своим доскональным знанием творчества Пушкина и Лермонтова, Тютчева и Блока, Гумилева и Ахматовой…
– Игоря Северянина, – растрогавшаяся Алина смахнула набежавшую на глаза слезу и продолжила ряд классиков русской поэзии.
– Ну да, и его тоже. Как она со стихами в голове вместо трезвых мыслей окажется за колючей проволокой? Как? Что с ней будет? Сколько дают за убийство, не знаете? Да какая разница! Она и года не протянет за решеткой!
– Мам! Ты что, действительно думаешь, что наша Степа убила Настю? – оборвала меня на полуслове Аня.
«И правда! Что я несу? Неужели я могла поверить в то, что Степа кого-то убила?» – я стыдливо замолчала, чувствуя, как мое лицо покрывается пунцовыми пятнами.
Алина сидела и откровенно наслаждалась моим конфузом. Вдоволь налюбовавшись моим лицом, она наконец открыла рот:
– Я только хотела сказать: чтобы помочь Степе, нужно самим во всем разобраться и лишь затем делать выводы.
– Ты хочешь сказать…
– Да, танцевать лучше от печки. Раз уж мы здесь, грешно упустить такой шанс. Нам надо поговорить с отдыхающими и обслуживающим персоналом.
– Да, Алина, ты права, – хорошо подумав, согласилась я. – Кроме нас с тобой, Степу никто не защитит. Только есть одна загвоздка.
– Какая?
– Дети.
– Мы? – Аня и Саня скорчили возмущенные рожицы. – Мы вам мешать не будем.
– Но вам какое-то время придется побыть одним.
– Ну так и что? Не маленькие. Еду нам готовить не надо – три раза в день кормят в столовой. Захотели мороженого – магазин за забором. Какие проблемы? Мы даже можем пообещать, что к реке не будем подходить ближе чем на пять метров.
Дети, как два ангелочка, сложили ладошки и грустными глазами спаниелей посмотрели на нас с Алиной.
– Ладно, сегодня еще останемся здесь. Можете мчаться на площадку, – разрешила я.
Через пять секунд ни Ани, ни Сани в номере не было. Мы остались с Алиной одни. В комнате после вчерашнего полицейского осмотра все оставалось верх дном. Единственно, что сделали дети, – убрали свои и Степины вещи с кроватей и кулем, без разбора запихнули в шкаф.
– Интересно, что искала здесь полиция?
– Может быть, орудие убийства?
– Дети говорят, что Степа в тот вечер не возвращалась.
– Они спали и ничего не видели.
– Верно. Они не свидетели. Пойдем, попробуем разыскать женщину, которая тебе вчера звонила.
– Это Зинаида Михайловна Мишина. Только у меня, Алина, встречное предложение. Надо поехать в район и постараться увидеться со Степой.
– Что ж, поехали, – Алина бодро вскочила на ноги и заторопилась к выходу.
