Марина Белова
Коварная рыбка фугу
Глава 1
«Кто не рискует, тот не пьет шампанское», – спорное утверждение того, что в конце всего – если все правильно, конечно, сделаешь – получишь вознаграждение. Увы, чаще бывает наоборот – сначала авансом шампанское, а потом уже счет. И счет тебе выставит не кто-нибудь, а сама жизнь. А в жизни все может случиться.
Меня зовут Виктория Викторовна. Имя громкое. Победа! Причем двойная – в квадрате! Казалось бы, с таким именем мне должна сопутствовать удача – ничего подобного! Более невезучего человека вы не найдете. Наверное, дело в фамилии. Я Зайцева. Не иначе как Зайцем меня не называют. А заяц, что это за зверь? Маленький, беззащитный, на которого охотятся все кому не лень. А уж о заячьем везении и вспоминать не надо.
Не жизнь, а сплошное страдание – это про меня. Вечно со мной что-то случается: три раза я отставала от поезда, один раз тонула в море, меня из-за болезни выгнали с первого курса юридического факультета, пришлось поступать во второй раз, на этот раз на экономический факультет. И один раз меня угораздило влюбиться в брачного афериста со всеми вытекающими из этого последствиями. Это, если хотите, еще один штрих к моему портрету: доверяю первому встречному.
Я тогда заканчивала пятый курс университета. Тихий весенний вечер, мелкий дождик – и я одинокая под зонтом. А потом как в кино появился он – красивый, как Аполлон, высокий и стройный блондин с голубыми глазами, – нахально влез под мой зонт и попросил проводить его до гостиницы.
Уже через минуту я знала, что парня зовут Артур, он дипломат, в наш город приехал хоронить бабушку – единственного близкого ему человека. Бабушку он похоронил, о продаже квартиры договорился, теперь жил в гостинице в ожидании того, когда покупатели с ним расплатятся.
На полпути Артур передумал идти в гостиницу и предложил проводить меня до дома. Я, дуреха, согласилась и по дороге поведала, что так же, как и он, одинока. Родители мои живут в другом городе. Квартира принадлежит мне. Кстати, она тоже досталась мне от бабушки. Я почему-то сразу решила, что это знак свыше. Слишком много у нас было общего. Он и я – два одиночества, которые судьба столкнула лбами в многолюдном городе. Мы просто должны быть вместе!
Он дарил мне цветы, милые безделушки, возил на романтичные пикники на берег реки. Я чувствовала себя на седьмом небе, не ходила – парила на легких крыльях любви! Мои глаза сверкали от счастья, когда я смотрела на своего любимого, а на щеках алел лихорадочный румянец, когда тот шептал мне на ушко нежные слова. А в голове вместо мозгов болталась сладкая-пресладкая вата!
Уже через неделю Артур сделал мне предложение и позвал в столицу, предупредив, что с жилплощадью напряженка – квартирка маленькая. Ему-то одному достаточно квадратных метров, но нас теперь двое! Я пробовала возражать, мол, в тесноте да не в обиде. Даже озвучила: «С милым и рай в шалаше, если милый атташе». Но Артур слишком серьезно относился к созданию семьи. Он сразу мне заявил, что хочет иметь много детей. Денег, которые он выручит с продажи бабушкиной квартиры, хватит на двухкомнатную, но этого мало – у детей должна быть большая и просторная детская комната. Иначе полноценных личностей не воспитать!
На следующее утро, пребывая в любовном угаре, я побежала в риелторскую контору, продавать свою квартиру. Слава Богу, такие дела быстро не делаются. Спас меня случай. Я решила постирать рубашки Артура. В поисках грязного белья полезла в его сумку, на дне которой наткнулась на паспорт Артура. Моего возлюбленного звали Аркадием! И прописан он был не в столице, а в соседнем областном центре. Еще имел жену и двоих детей.
Проведя расследование, я узнала, что таких, как я, у Артура-Аркадия еще, по меньшей мере, две. Одной даме он представился пластическим хирургом, который намеревается открыть у нас клинику красоты. Другой наплел, что он бизнесмен, приехал выбивать свои миллионы у нечестных компаньонов. Те вроде бы согласились, собирают деньги. Как только он получит нужную сумму, тут же покупает для своей избранницы дом. Дамы его поили, кормили, одевали, оплачивали расходы, наивно полагая, что через время им все вернется сторицей.
Мы расстались. Я молча выставил его чемоданы на лестничную площадку. Три дня я просидела дома, не реагируя на его телефонные звонки и серенады под балконом.
Как я защитила диплом, не помню. Полгода пребывала в глубокой депрессии. За это время мои университетские друзья очень хорошо устроились в жизни. Кто-то сейчас работает в банке, кто-то нашел место в крупной компании с иностранными инвестициями, кто-то организовал свое дело. Я экономистом так и не стала – после долгих месяцев скитаний по отделам кадров мне удалось устроиться бухгалтером в ресторан восточной кухни «Кабуки». Название чисто японское, но здесь готовят не только роллы и суши.
Как правило, мой рабочий день заканчивается в шесть, и мое присутствие в заведении после этого часа совсем необязательно. Сегодня же я осталась исключительно из любопытства. Да и куда торопиться, к кому? Дома меня никто не ждет. После того как я прогнала Артура, на личной жизни был поставлен жирный крест. Как только на горизонте кто-то появлялся, мое подсознание искало в нем сходство с Артуром. С некоторых пор мне не нравятся голубоглазые блондины ростом выше ста восьмидесяти сантиметров. Кстати, к кареглазым брюнетам я тоже весьма придирчива. Наверное, вместе с Артуром ушло и мое доверие к мужчинам. Вот и выходит, что мой распорядок дня укладывается в схему «дом – работа» с перевесом в сторону работы. В свою малогабаритную двушку прихожу лишь затем, чтобы переночевать и переодеться.
Еще с утра у нас ощущалось неестественное оживление и толкотня. Повар и поварята бегали, нервничали. Подсобные рабочие разгружали продукты в немыслимых количествах, таскали ящиками импортное спиртное. Был бы Новый год или Восьмое марта, тогда понятно, но за окном преддверие мая. А на майские праздники принято устраивать пикники. Город пустеет, и наш ресторан на время остается без клиентов. Напрашивается вопрос: зачем «Кабуки» столько скоропортящихся продуктов?
– А что, собственно, у нас происходит? – поинтересовалась я, поймав в коридоре Дмитрия Полянского.
Парень мчался к выходу словно угорелый. Мне и это показалось странным. Обычно он передвигается неторопливо, по-хозяйски.
Дима в нашем заведении личность не последняя. В некотором роде он мой начальник, а еще заместитель директора и сын владельца сети ресторанов восточной кухни. Ко мне он не клеился, поэтому у меня с ним сложились вполне дружеские отношения. Дмитрий совсем не похож на «мальчика-мажора», хотя разгильдяйства в нем хоть отбавляй.
– Вечером в «Кабуки» состоится конкретная пьянка, – поделился секретом мой приятель. – Господин Емельянов свой день рождения празднует! Хочешь посмотреть? Такое зрелище пропустить нельзя!
– Кто такой Емельянов? Чем он знаменит? И зачем мне на него смотреть? – фыркнула я, поскольку никогда не признавала местных авторитетов.
– Вика, ты не знаешь Емельянова?!! – наигранно возмутился Дима.
– Не знаю и не особенно сожалею по этому поводу, – равнодушно ответила я.
– Мне папа рассказывал, – Димка склонился к моему уху, как будто хотел доверить военную тайну. – Егор Кондратьевич сто лет назад работал первым секретарем горкома комсомола. Метил в секретари горкома партии, да только партию вскоре прикрыли. Лихие девяностые встретил во всеоружии. Сама посуди. Связи на всех уровнях. Молодой, пробивной. Хваткий! По миру поездил. Не понаслышке знал о преимуществах загнивающего капитализма перед развитым социализмом. Представлял, к чему надо стремиться и какими путями этого добиваться. Начал с того, что собрал вокруг себя команду мозговитых ребят. Спортсменов не обидел, – заметил Дмитрий. – Понимаешь, для чего? А как приватизация началась, ох уж он развернулся! Скупал все, что можно скупить! Что не нужно потом перепродавал, но задорого. Сколотил капитал – и зажил спокойно.
– Что-то я не слышала о таком бизнесмене Емельянове, – призналась я. – Сбежал, что ли, за бугор?
– Ну сказала! Егор Кондратьевич бизнесом своим руководит умело – через подставных лиц. Что-то на жену записано, что-то на тестя, что-то на тещу, что-то на доверенных лиц. Вроде бы у каждого из его команды имущества по нынешним меркам не так уж и много, а в сумме получается – ого-го!
– Что ж, скромность украшает человека, – вздохнула я. – Ну хорошо, а почему твой скромный Емельянов свой день рождения решил у нас отпраздновать? Мог бы найти заведение и посолиднее. Все-таки наше заведение для среднестатистического клиента.
Кажется, мои слова больно задели Димку. Как это я забыла, что он сын владельца ресторана?
Сердито на меня посмотрев, Полянский-младший произнес:
– Егор Кондратьевич – фанат японской кухни. Будучи секретарем горкома комсомола, он несколько раз был с делегацией в Японии. Там и подсел на японскую диету. Считает ее самой здоровой и изысканной. Поговаривают, что во всех странах, где бывает, всегда заходит в ресторан японской кухни. На мякине его не проведешь – толк в суши знает, потому и выбрал наше заведение, поскольку оно лучшее в городе! – подчеркнул Дима. Выдержав паузу, он продолжил: – Это я говорю не потому, что мой папа – хозяин, а потому, что оно лучшее – и все!
Я не стала спорить. «Кабуки» пользуется успехом у горожан. Причем наше кафе специализируется не только на японской кухне. У нас можно попробовать и китайские блюда, и тайские, и корейские. Я, например, к японским суши и роллам равнодушна, зато китайские пельмени и лапшу обожаю. А еще рыбу в кисло-сладком соусе и ананасы в карамели. А рис с начинкой из сырой рыбы, извините, это не для меня.
«Интересно, все ли гости Емельянова так же трепетно относятся к японской кухне, как он сам? – подумала я. – Или в меню будет что-то менее экзотичное, чем икра летучей рыбы?»
– Дима, а что именинник заказал к столу? – полюбопытствовала я.
– О! Вопрос очень интересный! Гвоздем программы станет фугу! Знаешь такую рыбку?
– Да ладно! Врешь! Фугу можно попробовать, если, конечно, не боязно, только в Японии.
– А деньги на что? Сегодня утром доставили в бидоне несколько экземпляров.
– Дима, не верю!
– Твое дело, – пожал плечами Дмитрий. – А что тебя собственно смущает?
– Все! – вырвалось у меня.
Я в Японии не была, но из книжек знаю, что рыба фугу – самое знаменитое, дорогое и опасное блюдо японской кухни. Эта симпатичная рыбка, в минуту опасности превращающаяся в шар, отличается двумя свойствами. С одной стороны рыба смертельно ядовитая, а с другой – содержит очень полезные лекарственные элементы. Все зависит от дозы. Стоит чуть-чуть перебрать – и ты покойник. Число жертв рыбы фугу перевалило далеко за десяток тысяч.
Еще мне вспомнилось, что эту рыбу умеют готовить только в Японии. Там абы кого к ее приготовлению не подпускают. Повар, прежде чем приступить к ее разделке, должен обязательно получить лицензию. Если клиент умирал от яда рыбы, то повар обязан был сделать себе харакири – такова традиция.
– Кто эту рыбу будет готовить? Кто на себя возьмет такую ответственность?
Естественно, у нас есть шеф-повар. А две недели назад пришла Катя Романова. Девушка недавно окончила технологический факультет института пищевой промышленности. Кстати, специализировалась она как раз на восточной кухне, потому ее к нам и взяли. Уж она-то должна знать, что за эту рыбку несведущему человеку лучше не браться?!
– Вместе с рыбой из Японии прислали повара-консультанта, – поделился новостью Димка. – Сколько это Емельянову стоило, затрудняюсь сказать, но, как говорится, богатые люди – особые люди.
– У нас на кухне японец? – удивилась я. Странно, но сегодня я видела только наших работников.
– Господин Якимото уже прилетел, но он сейчас в гостинице отсыпается. К вечеру будет. Так что, если останешься, увидишь настоящего японца.
Дмитрий меня заинтриговал. Хотелось хоть одним глазком взглянуть на человека, который заказал из Японии рыбу, а к ней в качестве приложения повара. Однако, чтобы не показаться излишне любопытной, я вяло протянула:
– Ну не знаю. Вообще-то я хотела уйти домой пораньше, но, пожалуй, не получится: квартальный отчет на носу, – соврала я. – Придется задержаться, поработать часок-другой. Кстати, а на который час банкет назначен?
– На шесть. Народа приглашено – уйма! Катя с ног сбилась. Нервничает, что могут не успеть. Злится, что не те продукты привезли. Я ее успокаивал, но она меня словно не слышит, – пожаловался Дима, – вся в работе.
Стоило Кате Романовой появиться в «Кабуки», как наш ветреный Димочка потерял покой. Из шалопая и дамского угодника за две недели он превратился в Катину тень.
Катя же пока не говорит ни да ни нет – выражает нейтралитет, опасаясь заводить роман с начальником.
– Она, Василий Иванович и Ванька уже кучу роллов и суши накрутили, – продолжил Дима. – Но этого все равно мало.
– А что еще на столе будет? Рыба фугу не в счет. Надеюсь, гости не настолько много выпьют, чтобы на «слабо» пробовать ядовитую рыбку.
– Вика, по-моему, ты переоцениваешь опасность этой рыбы. Если бы она была настолько ядовита, вряд ли бы была в Японии деликатесом номер «один». Я слышал, что ее там тоннами поедают.
– Там все через одного камикадзе. А что касается того, насколько она ядовита, то ее яд в двадцать пять раз ядовитее яда кураре, – вспомнилось мне. – Кстати, основной компонент «порошка зомби» – высушенная и перемолотая в порошок рыба фугу.
– Ты такая умная. – В Димкиных словах было не столько похвалы, сколько насмешливого недоверия. – Откуда ты все это знаешь?
Мне стало обидно. Всегда считала себя интеллектуалкой: много читаю, смотрю научно-популярные передачи, если что-то не знаю, не ленюсь и заглядываю в энциклопедию. А что еще делать одинокой девушке долгими зимними вечерами? Естественно, я надеялась, что и окружающие меня воспринимают отнюдь не дурочкой. Видно, зря я на это рассчитывала – Дмитрий даже не догадывался о моем багаже знаний.
– Я думала, что о рыбе фугу знают все, – пожала я плечами.
– Нет, я как бы тоже о ней слышал, – счел нужным сказать Дима, – но всегда считал, что то, что рассказывают об этой рыбе, больше выдумки, чем правда
С кухни донесся раздраженный крик.
– Ну и куда нам девать этих монстров? Я постоянно натыкаюсь на эти чертовы бидоны! – орал наш шеф-повар Василий Иванович.
Утром Василий Иванович ненадолго отлучился, но и этого короткого отсутствия хватило, чтобы его подчиненные сбились с темпа. Отсюда эта злость и раздражение.
– Ой, – спохватился Дмитрий, – это по мою душу. Я должен был привезти аквариум.
Гости, прежде чем попробовать рыбу, должны ее увидеть – таково требование именинника.
Димка с озабоченным видом умчался за аквариумом, а я направилась на кухню, чтобы одним глазком взглянуть на рыбу, о которой ходят легенды.
Приготовлением пищи у нас занимается пять человек: два повара, один из них шеф-повар, и три помощника-поваренка. Есть еще Катя Романова. Я уже о ней упоминала. Взяли ее к нам, чтобы она составляла меню, следила за технологией приготовления пищи, а также изыскивала новые рецепты. Василий Иванович готовит отлично, но без фантазии. Его конек – домашняя кухня. Второй повар хорош, как исполнитель. А две недели назад резюме прислала выпускница технологического факультета Романова. Директор решил, что свежая кровь нашему заведению не повредит.
Хотя в Катины служебные обязанности готовка не входит, но сегодня она тоже у рабочего стола. Неделю назад второй повар, Алексей Лобов, попал с аппендицитом в больницу, поэтому Кате пришлось его заменить. Ей и Василию Ивановичу помогают поварята Ванька и Сашка. Третьего помощника повара, Федора, отпустили на свадьбу сестры.
– Ребята, как вы? – робко спросила я, выглядывая из-за двери.
– Как белки в колесе! – не оглядываясь на меня, раздраженно ответила Романова.
– Вы не будете возражать, если я на рыбу посмотрю?
– Было бы на что смотреть! Смотри, только руками не трогай – может за палец тяпнуть, – предупредил меня Василий Иванович. – Вот ведь какая дурь пришла человеку в голову! Рыбу из Японии заказал! Как везли ее, не спрашивай. Я сам ничего не понял.
Рядом с дверью стоял большой молочный бидон с открытой крышкой. Я заглянула, но ничего не увидела. Может, рыбы спали на дне, а может, не захотели показываться мне на глаза.
– Не вижу.
– Да там они. Я их хлебной крошкой кормил, – откликнулся Ванька, первый помощник Василия Ивановича.
Я на цыпочках, чтобы не раздражать Катю и Василия Ивановича, прошла до хлеборезки, взяла горбушку, отщипнула мякиш и кинула в бидон. Со дня стали подниматься пузырьки, и через секунду на поверхности появились четыре рыбьи головы. Может, рыб было и больше, но в узком горлышке бидона больше голов не поместилось бы.
– Симпатичные, – улыбнулась я рыбкам.
Рыбки фугу мне, правда, понравились. Размером с ладонь, с выпуклыми белыми брюшками, с серыми в крапинку спинками и полосатыми хвостиками – они вызывали умиление.
– Их всего шесть, – за меня подсчитал рыб Василий Иванович, – а банкет на двадцать пять человек. Как рыбу будут готовить, а потом делить, не представляю. По-любому на всех не хватит.
– Да лучше бы этих рыб вообще не привозили! – воскликнула Катя, отвлекаясь от нарезки продуктов. – Одной рыбы хватит, чтобы отравить всех гостей! Не соблюдешь технологию приготовления – можешь считать трупы!
– Не ты же рыбу будешь готовить, – огрызнулся ей Василий Иванович.
Катя обижено поджала губы. Чувствовалось, что атмосфера на кухне довольно накаленная. Шеф-повар нервничал из-за того, что он и его подчиненные могут не успеть всё приготовить. Катя переживала за здоровье гостей. А тут еще поваренок Сашка по неосторожности порезал палец – теперь все медленно делает.
– А повара кто-нибудь уже видел? – спросила я, чтобы разрядить атмосферу.
– Екатерина его из гостиницы забирала. Вопросы к ней, – с раздражением бросил Василий Иванович.
– Катя, какой он? – спросила я.
Катя обернулась и недовольно на меня посмотрела, как бы говоря: «Видишь, я занята. Зачем отвлекаешь?»
– Какой-какой… – вместо нее ответил Ванька. – Японческий! На китайца похож. Якимото зовут. Темненький такой, с узенькими глазками. Балаболит на своем языке.
– Ваня, ты же его не видел! – напомнила я.
– Катя видела!
– Катя, а ты с ним на японском языке общалась?
– Общалась? Поздоровалась! На более содержательную беседу у меня словарного запаса не хватило. А что ты здесь делаешь? – неожиданно набросилась на меня Катя. – Дел что ли своих нет?
Понимая, что она оторвалась на мне не со зла, я, ничего не отвечая, вышла за дверь. До своего кабинета я дойти не успела: нос к носу столкнулась с Андреем Михайловичем, директором нашего ресторана.
– Виктория Викторовна, я понимаю, что в круг ваших обязанностей это не входит, но не в службу, а в дружбу помогите украсить зал. – Просьба прозвучала как приказ. – В четыре часа мы попросим наших клиентов освободить зал. Думаю, за два часа успеем выставить столы, сменить скатерти и повесить шарики.
– Именинник заказал шарики? – удивилась я. Судя по всему, Емельянов давно не ребенок, тогда зачем шарики?
– Это я так, к слову. К пяти должны подвезти цветочные композиции. А вы, Виктория Викторовна, поможете их расставить по столам и в зале. Официантам я эту деликатную работу доверить не могу.
– Разумеется, помогу, – пообещала я.
Глава 2
Емельянов появился в «Кабуки» незадолго до шести. Я как раз в это время находилась в зале, расставляла по периметру высокие напольные вазы с цветочными композициями, привезенными из магазина «Флора».
На вид виновнику торжества было лет пятьдесят. Выглядел он превосходно: ухоженное лицо, хорошо скроенный костюм, дорогая обувь. Мужчина, несомненно, следил за собой и, по всей вероятности, являлся завсегдатаем фитнес-клуба или тренажерного зала, потому что такая фигура редко кому дается от природы.
Хозяйским взглядом Егор Кондратьевич окинул интерьер, прошелся вдоль длинного стола, заставленного закусками, задержался у аквариума.
К пяти часам Дима успел съездить в зоомагазин и приобрести там огромный плоский аквариум. Емкость заполнили водой, бросили на дно камушки, аквариумной зелени и выпустили в него рыб, но не всех, а только половину. Две рыбы лениво плавали, обживая территорию. Одной рыбке, похоже, новое жилище пришлось не по вкусу – она обижено надула живот и уткнулась головой в дальний угол аквариума.
– Вам нравится? – поинтересовалась я у Емельянова, имея в виду оформление зала.
– Что? – спросил он, удивленно изогнув одну бровь и всем своим видом показывая, насколько мое присутствие здесь некстати.
Увы, испариться я не могла и, поскольку он переспросил, решила уточнить свой вопрос:
– Наш ресторан вам нравится?
– А… Не знаю… – нехотя протянул он.
Губы его брезгливо скривились, как будто в рот прыснули чем-то горьким. Лицо превратилось в гримасу. Симпатия, возникшая в первые минуты, исчезла в одно мгновение.
«Надо же, заведение ему наше не нравится! Как будто, когда он был секретарем горкома комсомола, рестораны были лучше! – мысленно фыркнула я. – Днем столовка – вечером ресторан. Меню на одной странице помещалось. Из горячих блюд были только котлета по-киевски и резиновая отбивная, на гарнир подавали рис или жареную картошку – всё! Хотите – ешьте, хотите – нет».
Я поправила цветок в вазе и молча зашла за барную стойку, чтобы через служебную дверь выйти из зала. В принципе, поручение Андрея Михайловича я выполнила, то есть букеты расставила. Можно было идти домой, но очень уж хотелось посмотреть на японского повара. До того, как в «Кабуки» привезли цветы, у меня была возможность заглянуть в Интернет и почерпнуть информацию о рыбе фугу.
Если верить суровой статистике, с 1886 по 1976 год в Японии пострадали двенадцать с половиной тысяч человек, семь тысяч из которых умерли. Я также узнала, что яд, находящийся в рыбке, нервно-паралитического действия, в 275 раз токсичнее цианидов, название ему – тетродотоксин. Одной рыбки хватит, чтобы убить тридцать-сорок человек. Яд находится в мышцах, печени, икре, молоках, кишечнике, глазах и в коже рыбы. Менее всего его в спинке. Чем ближе к брюшине, тем больше яда. Самая ядовитая часть рыбы – печень. Кстати, эффективного противоядия от отравления фугу до сих пор не существует.
Однако в микроскопических пропорциях яд фугу считается отличным средством профилактики возрастных болезней и даже, по слухам, лекарством от заболеваний предстательной железы. Поэтому ядовитые плавники фугу (поджаренные на решетке до обугливания) на одну-две минуты опускают в саке. Этот целебный напиток в индивидуально дозированном виде подается перед трапезой клиентам, желающим отведать фугу. Здесь, главное, не переборщить, поскольку долечиваться придется на том свете.
Не смотря на эти пугающие факты, в Японии ежегодно съедается свыше полутора тысяч тонн фугу. И цена ее доходит до 700 долларов за килограмм – недешевая рыбка! Блюдо в ресторане может стоить 1000 долларов. Рыбу фугу едят сырую, из нее готовят суп, или слегка обжаривают. Но это не означает, что после термической обработки она становится менее ядовитой.
Многие спросят, зачем японцу «русская рулетка»? А вот зачем – тетродотоксин в минимальных дозах вызывает наркотическое опьянение: все чувства обостряются, появляется способность видеть, слышать и осязать гораздо больше, чем обычно. Высший пилотаж при приготовлении рыбы фугу – оставить ровно столько яда, сколько необходимо для того, чтобы вызвать у едоков чувство легкой наркотической эйфории. Гурманы, пробовавшие рыбу фугу, утверждают, что по мере употребления этого блюда на едока накатывает парализующая волна: сначала отнимаются ноги, потом руки, после – челюсти. Способность двигаться сохраняют только глаза. Однако через мгновение все оживает в обратном порядке: возвращается дар речи, начинают двигаться руки и ноги. Говорят, что именно ради этого момента «воскрешения» люди идут на смертельный риск. Ну да бог им судья. Я, например, своей жизнью – какая бы она ни была плохая – рисковать не собираюсь.
Надо отметить, если вы решились попробовать фугу, то вправе потребовать у повара лицензию, поскольку тот по японскому законодательству отвечает за вашу жизнь. При этом он не только разделывает рыбу, но и присутствует при ее поглощении, выступая в этот момент в качестве анестезиолога. Проще говоря, он оценивает комплекцию и бдительно следит за состоянием здоровья гостей, не позволяя им съесть больше безопасной для них дозы.
Существует традиция подачи на стол этой рыбки. Кусочки фугу подаются поваром в строго определенном порядке, начиная со спинки – наиболее вкусной и наименее ядовитой. Чем ближе к брюшине, тем яд сильнее.
Мне очень хотелось посмотреть, как японский повар будет разделывать рыбу – хоть одним глазком, – но тот, появившись к пяти часам в ресторане, бесцеремонно выдворил всех с кухни. Василий Иванович попробовал возмутиться, но Андрей Михайлович, чтобы замять конфликт, вслух предположил, что разделка фугу – своего рода японское ноу-хау. Пришлось всем согласиться и выйти. Обидно, что за таинством разделки рыбы мы даже в замочную скважину не могли подсмотреть, потому что наша кухня устроена так, что в центре установлена огромная жарочная плита, а столы для разделки продуктов стоят вдоль стены, и в маленькую щелку их не увидишь. Оставалось ждать второю часть шоу, когда рыбу вынесут гостям.
Я, Катя и Дима заранее облюбовали себе место за барной стойкой. Там находится дверной проем, завешенный низками бамбуковых бус. Гости как на ладони, а нас не видно. Вот туда-то я и направилась после неудачного разговора с Емельяновым.
Я уже зашла за барную стойку, когда за спиной раздался женский голос, громкий и визгливый:
– Егор! Ты здесь?!
У двери стояла женщина – стройная брюнетка с собранными в длинный хвост волосами. Лет ей было, думаю, около сорока. Заметив Емельянова, рассматривающего через аквариумное стекло рыб, она направилась к нему.
– А где Платон? – разговаривала она очень громко. – Сказал, что в половине шестого будет на месте. Сейчас гости придут, а его нет. За что мы ему деньги платим? Я, что ли, буду проверять, все ли в порядке?
Егор Кузьмич поморщился.
«Жена», – догадалась я. Дамочка явно обладала вздорным характером и с мужем не церемонилась.
– Не нервничай, Сима, – скрывая раздражение, отмахнулся от нее Егор Кондратьевич. – Смотри на рыб. Говорят, они успокаивают.
– Да ладно! Вот где вазы для цветов? – Видимо, речь шла о пустых вазах, в которые предполагалось ставить цветы, принесенные гостями. – Где стол для подарков? Почему я не вижу ни одного официанта?
– Ну почему? Ходила тут одна, – лениво доложил жене Емельянов.
– А где сейчас она ходит?
Меня от этих слов передернуло. Это же они обо мне! Емельянов мне не нравился – его жена еще больше.
«Но официанта найти им все же надо, иначе поиском ваз для цветов они напрягут меня, – решила я и шмыгнула за бамбуковую занавеску, чтобы выловить одного из наших парней. – Как пить дать, все наши официанты сейчас находятся на заднем дворе: курят, болтают, набираются сил перед долгим вечером».
Далеко я уйти не успела. По коридору шел Кирилл, один из наших официантов. Его я и направила в зал.
– Ага! Явился! – воскликнула Сима.
Однако слова предназначались не Кириллу. В зале появился полный мужчина в годах, однако жена Емельянова обращалась к нему так, будто тот был мальчишкой:
– Где ты ходишь, Платон?
– Простите, задержался в типографии. Серафима Львовна, вы мне поможете разложить на столе карточки с фамилиями?
– Я? Еще чего! Чем ты вчера слушал? Степанов не должен сидеть рядом с Ермолаевым. У них давняя ссора. Коршуновых отсади подальше от Петровых. Они теперь в разных политических партиях. Аркадий Яковлевич терпеть не может Ларису Дмитриевну, первую сплетницу. Посади их по одну сторону, но на разных концах стола, чтобы они друг друга не видели.
Слушая Серафиму Львовну, у меня промелькнула мысль, что здесь соберутся не друзья виновника торжества, а его враги, злопыхатели и завистники.
– Тетю Егора Кондратьевича посади рядом с Лавровым – он ей не даст скучать. Да не рядом с нами, а в конце стола. У меня от этого Лаврова уши болят, – продолжала напутствовать Платона Сима. Вдруг тон ее резко изменился. Голос стал медово-сладким и бархатно-нежным. – Здравствуйте, Олег Григорьевич! Безумно рады вас видеть, – заворковала она.
К Емельянову слоновьей походкой направлялся толстяк – первый гость. Казалось, Симу он даже не заметил.
– Здорово, дружище. Еще годик накапало? Ну поздравляю. Молодцом выглядишь. Так держать. – Толстяк полез в карман широченного пиджака, достал продолговатый футляр и вручил его Егору Кондратьевичу.
– Спасибо, Олег Григорьевич, – растроганно поблагодарил Емельянов, передавая коробочку жене.
Симочка тут же вскрыла футляр и завизжала от восторга:
– Какая прелесть!
Далее мужчины крепко обнялись, а Сима с кислым выражением лица положила футляр в свою сумочку. Полагаю, в футляре находилась ручка с золотым пером, сотая в арсенале Емельянова.
Гости стали прибывать один за другим. В основном это были солидные мужчины и дамы пенсионного возраста, обвешенные с ног до головы золотом и брильянтами. Я опять поймала себя на мысли, что Емельянову следовало бы заказать банкет в другом ресторане. У нас специфическое заведение. К нам приходят поесть экзотику, а люди старшего поколения, как правило, предпочитает традиционную европейскую кухню. Трудно предположить, что все гости разделяют увлечение Емельянова японскими деликатесами. Мои родители, например, ни за что не станут есть сырую рыбу, даже если им скажут, что ее пять минут назад выловили в море. Любая рыба или мясо, по мнению моей мамы, должна пройти хорошую термическую обработку – только так можно уберечь свой организм от паразитов.
