Марина и Сергей Дяченко
Цифровой, или Brevis est
Арсен удивился, потому что Максим почти слово в слово повторил его собственные мысли. Все, во что мы верим, – существует.
Его прорвало:
– На исход трибунала как-то можно повлиять?
– Думаю, нет. Считай, что Министр осужден.
– Если он не явится…
– Тем проще. Обвинителям будет вольготно.
– Он существует. Министр. Это часть меня. Понимаешь?
– Отлично понимаю. Все умирают. Министры тоже.
Если пароль не будет активизирован в течение трех месяцев – аккаунт аннулируют, и Министр умрет своей смертью, подумал Арсен. В постели, один, совсем еще не старый… Государственные заботы рано свели его в могилу…
Ах, если бы не прятаться! Если бы явиться на трибунал, прийти потом на казнь, посмотреть на толпу с эшафота! Сказать напоследок несколько слов… Пусть аннулируют аккаунт в торжественной обстановке, пусть Министр умрет на глазах у толпы, как жил…
Максим держал на коленях компьютер, синеватый отблеск ложился ему на лицо.
– Ого, – он смотрел на экран, неясные тени отражались в блестящих глазах. – Все, как я и боялся.
– Что?
– Министра твоего взломали.
– Что?!
– Перехватили аккаунт. Вот сейчас, если бы ты вошел по своему логину и паролю, – вот тебя бы и вычислили, и сразу в гости… Ты не бойся. Я на твоей стороне. А это уже очень много.
Он развернул экран. Арсен увидел знакомую рамку «Королевского бала», сырые застенки, голого человека, подвешенного за ноги. Голова была обрита наголо, но окровавленное лицо еще можно узнать: орлиный нос, шрам на скуле, разинутый в крике рот… Строки в окошке чата прыгали как бешеные – шли признания, признания, признания, Министр признавался в преступлениях, совершенных и выдуманных, в углу сидели писец и корреспондент «Нашего бала». Писец строчил, а корреспондент собирался, по-видимому, просто скопировать лог, поместив на первую страницу скриншот из допросной камеры – вот эту самую картинку с подвешенным за ноги голым Министром…
Кто-то чужой, перехватив управление Министром, теперь участвовал в шоу. Наверное, и казнь будет такая же красочная.
– Спасибо, – сказал Арсен. – Мне хватит.
Его тошнило. Мысль о том, что его виртуальная оболочка нагишом подвешена в камере пыток, оказалась почти нестерпимой.
– Игра, – Максим провел ладонью по клавиатуре, будто погладил. – Зрелище, шоу. Как бы у них сайт не обвалился от наплыва посетителей в субботу, в день казни.
– Еще трибунала не было, а уже назначена казнь?!
– Ты что же, сомневаешься, что трибунал пройдет как надо?
Арсен зажмурился:
– У меня… то есть у Министра есть сторонники.
– После этих признаний?
– Многие мне обязаны! У Министра есть агенты, друзья…
– Были, – вкрадчиво заметил Максим. – Эта игра для тебя закончена. Смирись.
* * *
Всю следующую неделю Арсена мучили фантомные боли. Он видел сны, какие должны были сниться Министру. Он ходил в школу, как на каторгу. В метро ему мерещились чужие, внимательные взгляды; к счастью, к четвергу он заболел – или удачно притворился больным, он и сам не понимал. Родители старались без нужды его не прессинговать – и Арсен окопался дома, в своей комнате, с термосом теплого чая на подоконнике и отключенным модемом.
Он пытался читать. Слушал музыку. Пытался сложить старый пазл из пятисот фрагментов. Ничего не выходило; в субботу, позабыв все обещания, Арсен вышел в Сеть, чтобы заново создать неприметного персонажа и явиться на казнь Министра – чтобы хоть в толпе постоять.
Связи не было. Звонки в службу поддержки выявили, что поврежден кабель. Починить его никто почему-то не брался раньше понедельника.
Арсен лег в кровать среди бела дня. У него было слишком богатое воображение: он видел городскую площадь, роскошный эшафот, сооруженный из свежего дерева – так что выступали смолистые капли на отесанных боках. Он видел, как поднимается по ступенькам Министр, одетый в рубище, как приходят в движение многочисленные приспособления для долгой казни, которые разработчики игры частью выдумали, частью вычитали в дурных исторических романах. Когда Министр умер, у Арсена судорогой свело левую ногу. Он долго возился с ней, растирая, вытягивая пальцы на себя, как учил его когда-то тренер по плаванию. Сколько лет назад? Семь, восемь?
Потом он почувствовал облегчение. Как будто Министр, пройдя чистилище, успокоился наконец, сбросил бренную оболочку и улетел в свой виртуальный рай. Жизнь кончена, теперь начнется новая жизнь…
И он заснул.
* * *
Новый год они встретили в Париже – как отец и обещал. Снега не было, солнца тоже. Эйфелева башня стояла, упершись в землю четырьмя уверенными ножищами, и под каждой змеилась очередь. На понтоне у берега обнаружилось непафосное кафе для усталых туристов, чайки и голуби гадили на деревянные некрашеные столы, а мимо шли прогулочные катера – «батомуши», и мигали лампочки на мосту, и горел яркий огонь на верхушке башни.
Родители были счастливы, особенно первые несколько дней. Туристическая горячка подхватила и Арсена, на время позволила забыть о своих потерях. Сегодня экскурсия по городу, завтра по Сене, послезавтра Монмартр; он не привык так много ходить пешком и скоро оттоптал себе ноги.
В Лувре он тупо глядел на Джоконду, маленькую и темную, отгородившуюся от всеобщего жадного внимания непробиваемым стеклом. В электронном путеводителе не было русской версии. Битый час потратили на то, чтобы разобраться в навигации, а потом оказалось, что бумажный каталог лучше. Сверху, на площади, не работали фонтаны. Мама захотела покататься на колесе обозрения, но на верхушке был такой ветер, что у Арсена заледенели уши, и родители слегка поругались.
Он давно не проводил так много времени бок о бок с мамой и папой. Те, в свою очередь, отвыкли друг от друга в суете бесконечной работы, дней и недель, порезанных на фрагменты звонками будильника. И еще – Арсен впервые это заметил – оба страдали без привычных удовольствий почти так же сильно, как он без своей игры.
Ноутбук был только один. Мама подключалась к гостиничной сети и с головой уходила в блоги друзей и знакомых. Она оживлялась в такие минуты, покрывалась веселым румянцем и вообще выглядела счастливее, чем на Елисейских Полях. Отец нервничал и чуть ли не ревновал:
– Зачем ты читаешь всю эту ерунду! Это же мусор, мусорная информация!
– Вовсе нет, – мама обижалась. – Это жизнь. Это куда интереснее и нужнее, чем твой телевизор, машинка для промывания мозгов!
Оба привыкли командовать и, по инерции, пытались управлять друг другом; они ссорились, потом мирились, и Арсен удивительным образом чувствовал себя лишним.
После очередного примирения родители запирались в номере, а он шел в интернет-кафе, расположенное в гостинице, этажом ниже, по разовому гостевому паролю входил в «Королевский бал». Бродил по городу безымянным персонажем, вступал в разговоры, десятой дорогой обходил давних знакомых; от этих посещений ему не становилось легче – наоборот, казалось, что он пытается утолить жажду морской водой. Арсен пробовал одну за другой новые сетевые игры, но ни одна не могла сравниться с его прекрасным покинутым миром.
– Его ничего не интересует, – говорил отец в присутствии Арсена, как будто тот был маленьким ребенком. – Он, по-моему, даже «Трех мушкетеров» не читал.
– Читал, – вяло возражал Арсен.
– Миллионы мальчишек мечтают о таких каникулах! А ты, кажется, на ходу засыпаешь…
– Отстань от него, – устало говорила мама.
Каникулы закончились.
В начале марта, слегка окатив Арсена водой из лужи, рядом остановился знакомый джип. Максим опустил окно; был он по-прежнему в желтой куртке, все такой же небритый, ушастый и носатый, и Арсену потребовалось все самообладание, чтобы не заверещать от радости.
* * *
Машина въехала на территорию огромной промзоны и долго плутала среди бетонных зданий, опутанных антеннами и железными лестницами. Двери ангаров, стены почти без окон, прожекторы на крышах, кирпичные будочки сторожей; был вечер пятницы, промзона пустовала, и эти огромные безлюдные пространства внушали Арсену непонятное беспокойство.
Родители ушли в театр, и это было хорошо, потому что врать им не хотелось. Это было плохо: родители понятия не имеют, куда уехал сын и с кем он уехал. Они ничего не знают о Максиме. Никто не знает. Арсен снова повел себя как малолетний идиот; человек в желтой куртке непонятным образом отключал его охранные системы. На внутреннем воображаемом табло светилось «свой», и здравый смысл ничего не мог с этим поделать.
На подземной стоянке горели лампы в железных сетках, похожих на огромные намордники. Висел туман, как в душевой бассейна. Рядом, кажется над головой, медленно и с расстановкой прогрохотали железные колеса.
– Нервничаешь? – мимоходом спросил Максим.
– Нет. С чего бы?
– Ну ты же никак не начнешь мне доверять.
– Я?!
– Знаю, знаю, ты честно пытаешься. Но ты по натуре парень недоверчивый. И это правильно.
Закрылись двери лифта, кабина дернулась, и Арсен поймал себя на том, что не понимает, вверх они движутся или вниз. Через несколько длинных секунд двери отворились с другой стороны, открылся широкий коридор без окон, так что по-прежнему невозможно было определить, под землей они находятся или под небом.
За поворотом обнаружился пропускной пункт. Арсен замедлил шаг. Коротко стриженный человек в синей рубашке повернул к ним голову. Максим остановился, сунув руки в карманы желтой, видавшей виды куртки, широко расставив ноги в белых кроссовках, глядя свирепо, как гопник-исполнитель. На месте охранника Арсен никогда бы не пустил такого субъекта на охраняемую территорию – но человек в синей рубашке вскочил с места и поздоровался с явным уважением, даже подобострастием. Мельком глянул на Арсена, снова сел широким задом в потертое кресло перед монитором. Пощелкал, подождал секунду, вытащил из принтера, вложил в пластиковую обертку и выдал Арсену нагрудный знак: полосочка штрих-кода, больше ничего.
Арсен молча прикрепил бэджик на грудь, ближе к плечу.
В офисах, где работали его родители, всегда было тесно, метались секретарши на огромных каблуках, скучали посетители, шатались бездельники, расхаживало начальство. Здесь же, кроме стража в синей рубашке, не было никого – пустое помещение, напичканное сенсорами, замками, рачьими глазами камер под потолком, системами слежения, которые не только не прятались – будто красовались, радуя посетителя. За кем они здесь следят? Впрочем, сегодня пятница, вечер, рабочий день закончен…
Сенсоры еле слышно пищали, принимая пластиковую карточку со штрихкодом. Решетки, перекрывавшие проход, разъезжались. Максим шел впереди, насвистывая, вертя на цепочке связку ключей. Он странно выглядел в этом коридоре: как бомж в офисе или клоун в реанимации. Впрочем, может быть, здесь все такие?
Неведомая контора всерьез заботилась о безопасности. Арсен начал считать решетки и сенсоры – и сбился со счета. Зачем разработчикам компьютерных игр столь крутые меры предосторожности?
Наконец Максим отпер железную дверь и ввел Арсена в большой кабинет, уставленный и увешанный экранами, дисплеями, мониторами. Пахло изоляцией и старым табачным дымом. Тихо гудели насосы. Под вентиляционными трубами шелестела «лапша» из папиросной бумаги.
– Кофе хочешь? – отрывисто спросил Максим. – Возьми в автомате, бесплатно. И падай вот сюда, в кресло. Будем смотреть киношку.
* * *
Один за другим загорались экраны – монохромные, с очень четким изображением, как в старинном кино. На одном Арсен увидел супермаркет – из-под потолка, застывшим взглядом камеры слежения. На другом был выход из метро, сплошным потоком шли люди, камера была установлена на уровне их лиц. На третьем, четвертом, пятом тоже что-то происходило либо, наоборот, не происходило ничего: застывшие очертания коридоров и складских помещений, ползущие эскалаторы, поверхность большой лужи, подернутая рябью.
– Нравится качество картинки?
– Супер, – осторожно похвалил Арсен. – А… зачем?
– Сейчас расскажу.
На втором справа экране молочным светом горели фонари. Мерцала вывеска – Арсен вдруг узнал интернет-клуб, куда и сам заходил когда-то, но сразу же ушел, разочарованный. Шагали редкие прохожие, иногда проезжала машина; неподалеку от входа в клуб стоял автомобиль – кажется, старый «Опель». В тени дома мерцали огоньки – возможно, там кто-то курил. На монохромном экране не разберешь.
Максим уронил на край стеклянного офисного стола свой навороченный мобильник.
– Новости «Бала» знаешь?
– Квинни съела Канцлера.
– Ага. Молодец, девочка. Они уже жалеют, что казнили Министра, вместо того чтобы использовать. Здорово ты их разозлил…
– Они не могли использовать Министра, – сказал Арсен, и голос его прозвучал надменно. – Все равно что использовать меня.
Максим открыл «Королевский бал» на своем ноутбуке, у Арсена заныло сердце при виде знакомой заставки. В комнате ожидания томился единственный персонаж на этом аккаунте – небритый рыбак, когда-то заговоривший с Министром у фонтана. В тот раз Максим хотел быть узнанным, и лицо рыбака было сконструировано на основе фотографии. Сейчас Максиму не хотелось светить физиономией; редактировать персонажа он не стал, а просто выбрал в снаряжении широкополую шляпу и надел на рыбака, полностью закрыв лицо.
Открылись улицы города. Комнату наполнили стук подков и грохот деревянных башмаков, далекий звон, ржание, дыхание, скрип. У Арсена дрогнули ноздри: в его воображении пахло свежим сеном, деревом и дымом.
– А тебя, по-твоему, использовать невозможно? – рассеянно спросил Максим.
– Использовать персонажа – значит просто водить его, щелкать мышкой, – Арсен смотрел, как рыбак в широкополой шляпе идет по улице нарисованного города. – Чтобы использовать человека, надо знать, чего он хочет. Чего боится. Человек настолько сложнее своего компьютерного персонажа…
Максим кивнул:
– Все так думают.
– Они не правы? – осторожно спросил Арсен.
– Конечно. Водить человека легче, чем люди себе представляют.
– Не всякого.
– Всякого, – Максим повернул круглую голову, блеснул воспаленными глазами. – Если ты считаешь, что не поддаешься манипуляции, что в любой момент жизни мыслишь критически, что ты умнее многих – ты на крючке. Тобой уже манипулируют.
– Я знаю.
– Что?
– Что мной манипулируют. Это ты. Ты используешь меня или пытаешься использовать.
– Молодец. – Максим улыбнулся большим тонкогубым ртом. – Если ты плывешь и знаешь, что тебя несет течением, можно бороться с ним, или плыть в сторону, или просто расслабится – вдруг вынесет в подходящее место? Но если ты уверен, что не поддаешься течению, а оно со страшной силой несет тебя, всех вокруг, сносит берега, постройки, машины…
– Жуткая картина.
– Дружище, прежде всего расслабься. Ты в любой момент волен на меня наплевать, а это уж моя забота – сделать так, чтобы ты захотел остаться. Я ведь понимаю, какой стресс ты пережил.
– Я?
– Ты свалился с небес на землю, – продолжал Максим, и глаза его в полумраке сделались темными, шоколадными. – Ты сперва приобрел, а потом потерял настоящую власть. Настоящую, хоть и в виртуальном мире. Был всесильный Министр, стал мальчик-школьник, никто, человек без имени…
– А тебе какое дело? – отозвался Арсен грубее, чем хотел бы.
– Каковы твои планы на будущее? – спросил Максим тоном школьного завуча.
– Ну…
Арсен никогда не знал, что отвечать на этот вопрос. К счастью, ему не так часто его задавали. В детстве проще: «Кем ты хочешь быть?» – «Пожарником!» И все умиляются.
– Нет, серьезно, Арсен. Ты парень не из последних. Судя по опыту Министра… Политика? Бизнес? Что?
– Я не знаю, – промямлил Арсен. – Не решил.
(Он знал наперед, как это будет. Его сообща «поступят» в какой-нибудь крутой вуз, и придется годы напролет киснуть там, занимаясь ерундой, постоянно рискуя быть придавленным чьим-нибудь раздутым самомнением. А потом сидеть в продвинутой конторе, вечно нервничать, изображать улыбку, соблюдать дресс-код, заботиться о статусе, и все это годы, годы, прежде чем удастся достигнуть уровня какого-нибудь Чебурашки. С каким бы удовольствием он пошел бы в сторожа, чтобы не работать, а день и ночь посвящать игре…)
Он не удержался и вздохнул.
– Понимаю, – вкрадчиво сказал Максим. – Теперь послушай меня. Я предлагаю тебе работу. Очень, очень интересную и денежную. И с колоссальной перспективой.
– Так бывает? – недоверчиво спросил Арсен.
– Забыл? Я тебе рассказывал про нашу контору: мы занимаемся, среди прочего, психологией и социологией сетевых игр. Сотрудничаем с разработчиками. Речь идет о серии игр нового поколения: таких, что рядом с ней «Королевский бал» покажется домиком Барби.
И он взглянул неожиданно остро, исподлобья. Арсен подумал, что в юности Максим, наверное, занимался боксом – не зря такие большие круглые уши так плотно прилегают к голове.
– Так, и все-таки, – неуверенно начал Арсен, – в чем работа-то… заключается?
– Много аспектов. Тестировать игры, испытывать по заданию отдельные фрагменты и свойства. Делать, по сути, почти то же самое, что ты делал своим Министром: жить в игре. Во многих играх.
– Вау, – тихо сказал Арсен, еще неготовый верить своему счастью.
– Вот именно, что «вау». Есть тонкость: я не гарантирую, что ты получишь это место. У нас очень конкурентный бизнес. На одно место в данный момент претендуют несколько десятков человек.
– Мне их заранее жаль, – подумав, сказал Арсен.
Максим рассмеялся:
– Не стоит слишком серьезно ко всему этому относиться, это игра: ты надеешься на выигрыш, но должен быть готов к проигрышу. А если ты победишь… Ты получишь власть, сопоставимую с властью Министра и превосходящую ее. В реале. Здесь и сейчас.
Он обвел комнату широким жестом, будто приглашая Арсена царствовать среди пыльных стеллажей, мониторов и офисных столов.
– Так бывает? – повторил Арсен еще более недоверчиво.
– Уверяю тебя.
Максим перевел взгляд на экран своего ноутбука. Рыбак дошел уже почти до самой рыночной площади и пробирался теперь в толпе.
– Как только сервер не виснет, – пробормотал Максим.
– Почему так много народу?
– Сегодня пятница, время приносить жертву Черной Богине.
– Они до сих пор…
– Да, и каждый раз зрителей все больше.
– Гадость.
– Разумеется. Хочешь посмотреть?
Арсен заколебался.
– Я уже видел. Когда Министр в последний раз шел на Ассамблею…
– И как тебе?
– Очень натуралистично, – признался Арсен. – Не знаю, как они это делают.
– Передовые технологии. – Рыбак, повинуясь едва заметным движениям мышки, продвигался по улице, мощенной крупным булыжником. – Представь, что будет, когда начнется повальное переоснащение: не просто геймерские очки и перчатки, но стенды-тренажеры с полным эффектом присутствия.
– Кому это надо? – Арсен придвинулся ближе, глядя на экран. – Запаришься ведь бегать с мечом. Попробуй заставь очкарика оторвать зад от мягкого кресла и реально помахать боевым молотом…
Рыбак на экране компьютера приближался к площади, огибая препятствия. Толпа с каждым шагом становилась гуще.
– А поставь себя на место очкарика, – предложил Максим. – И представь боевую ярость. Экстаз. Случаются у него в реальной жизни такие переживания? Разумеется, потом у него будет болеть каждая мышца, сгоряча, может быть, и вывихнет себе что-нибудь. Но он будет помнить, каким был сильным. Каким смелым. Даже если его побьют, он будет чувствовать себя временно побежденным героем, а не жалким неудачником, как в жизни.
– Это наркотик.
– Это витамин. Очкарик почувствует своего персонажа – внутри. Пойдет в институт на пары, неожиданно сильный. Внутренне свободный. Интересный женщинам.
– Что-то я не видел у пацанов, любителей стрелялок, особенной внутренней свободы.
– Речь о том, чего нет, но обязательно будет… Гляди, начинается.
На помост перед храмом вышли два нарисованных жреца, и между ними парень лет восемнадцати, толстый и нескладный. Арсен снова поразился качеству прорисовки; этот рыхлый спотыкающийся человек казался чужеродным элементом в игре. Как если бы в глянцевом журнале нашлось место любительскому снимку провинциальной девушки с невыразительным круглым лицом.
– Мне противно смотреть, – сказал Арсен. – Есть в этом какое-то… извращение.
Максим кивнул:
– Согласен… И связь тормозит. Сервер перегружен.
«Вы действительно хотите выйти из игры?» Максим щелкнул подтверждение. Показалась заставка «Королевского бала», Арсен откинулся на спинку кресла и поднял глаза на большие черно-белые мониторы.
На экране, транслировавшем картинку из супермаркета, показался мужчина с тележкой, снял с полки банку, стал читать этикетку. На экране, показывавшем улицу у входа в интернет-клуб, беззвучно открылась дверь. Вышел длинноволосый парень лет пятнадцати, в потертых джинсах и дешевой куртке, накинул капюшон, побрел, втянув голову в плечи, к пустынной автобусной остановке.
– Зачем тебе это нужно? – спросил Арсен, наблюдая за идущим парнем. – Вряд ли ты следишь, чтобы в супермаркете кто-нибудь не спер упаковку масла. Или чтобы в офисе не играли в игрушки в рабочее время. Или…
На втором экране моментально все поменялось. Тень метнулась из темного закутка, где Арсену прежде мерещился огонек сигареты. Настигла бредущего пацана прямо у черной машины; распахнулась дверца. Секунда – рвущегося, брыкающегося подростка затащили в машину, и дверца захлопнулась. Взвилось в сыром воздухе облачко дыма из выхлопной трубы.
– Ну вот, – меланхолично сообщил Максим.
– Это… как?!
Максим кивнул на соседний экран. Там ожила темнота: веб-камера была установлена в машине над ветровым стеклом, где обычно вешают игрушки, иконки или побрякушки на ниточках. Максим поднял пульт, и Арсен услышал тяжелое дыхание, звуки борьбы, голоса.
– …Оглох, сопляк? Во что игрался?
– «Рыцари и маги»…
– Давай логин-пароль, настоящие, я проверю. Быстро, а то задницу порву!
– Я забыл…
– Напомнить?
Тени дернулись. Тонкий голос плаксиво заныл:
– Н-не…
– Вспоминай, сука, или хуже будет. Не ври! Проверю!
Арсен быстро глянул на Максима. Тот неторопливо раскрыл на мониторе простенькую сетевую игру, популярную у любителей «прокачивать уровни» и лупить друг друга мечом по голове. Тем временем жертва, запертая в машине, лепетала буквы и цифры.
– Хэ? Мэ? Хэ – как русское «нэ»?
Мобильник на краю стола коротко вякнул, принимая sms. Максим взял телефон, кивнул и, одним глазом читая сообщение, принялся набивать логин и пароль на своем компьютере.
«Пароль не подходит к логину. Проверьте и попробуйте еще».
Максим поднял брови. Отправил sms. Прошла секунда.
– Ах ты, падла! – взорвался налетчик в машине. – Брешешь!
Послышался глухой звук удара и тонкий, почти собачий скулеж.
– Может, ты неправильно набирал? – предположил второй голос, добродушный и басовитый.
– Правильно! Так, падла, говори, или я тебе твою флэшку в жопу засуну!
Арсен сглотнул.
– Сейчас, – бормотал тот, в машине. – Я… Я перепутал.
– Я тебе кишки перепутаю!
На телефон Максима пришло новое сообщение. Тот набрал комбинации в соответствующих строках – и на экране появился персонаж несчастного хлюпика, зажатого сейчас в машине: здоровенный рыцарь в доспехах, со львом на нагруднике, драконом на шлеме.
Помогли тебе твои львы и драконы, грустно подумал Арсен. Защитила тебя твоя броня? Там, в игре, ты выходишь один против вражеской армии, а здесь ты кусок сопливого мяса, и хорошо, если тебя просто так отпустят…
Максим, подчеркнуто невозмутимый, снова отправил sms. Через несколько секунд ее приняли там, на экране.
– Только вякни кому-нибудь, – просипел налетчик, – только засветись. Найду и порежу, как свинью. Вали отсюда!
Дверца машины распахнулась. Налетчик – Арсен увидел его мельком – вытащил за шиворот жертву, отшвырнул на тротуар, запрыгнул обратно, и машина сорвалась с места. Арсен увидел, как убегает назад улица. Изображение дернулось – это закачалась камера, вмонтированная в побрякушку над ветровым стеклом. Свет фонарей упал на лицо водителя, скользнул по фигуре налетчика, сидящего на заднем сиденье. Максим, не глядя, выключил монитор.
– Не мог бы ты взять мне кофе в автомате? Без сахара. Двойной.
Он говорил – и менял пароль персонажу на экране. Парнишка, избитый и брошенный сейчас где-то на безлюдной улице, навсегда терял своего рыцаря в доспехах – вместе с броней и амулетами, оружием, сумкой, кошельком…
Арсен молча взял из автомата чашку кофе. Поставил на поверхность офисного стола, холодную и матовую, как лед.
– Смотри-ка, – Максим заинтересовался. – Броня у парнишки зачетная. Меч любительский, а броня хорошая. Все вместе потянет тысячи на полторы местных талеров, почти сто евро…
– Вот, значит, чем занимается твоя хваленая контора? – тихо спросил Арсен.
Максим обернулся к нему. Круглоголовый, хрящеухий, с близко посаженными воспаленными глазами – с искорками на дне этих глаз. Он смеялся, не размыкая губ, не издавая ни звука. Потом снова обернулся к монитору – закончил менять пароли.
– Я граблю малолеток, – проворковал с неподражаемой иронией. – Атаман, крестный отец. Зарабатываю по сто евро на безбедную старость.
– А серьезно?
– Серьезно? Это как?
– Серьезно – это значит, что я тебе доверял… – начал Арсен.
Максим вскинул руки, обороняясь:
– Ты не жена мне? Нет? Мне показалось, ты меня упрекаешь обманутым доверием? Нет, этого не может быть, мне померещилось, потому что ты мне точно не жена.
Арсен молчал, сбитый с толку его шутовским тоном. Максим внимательно глянул на него и вдруг переменился совершенно.
– Ну хорошо, – сказал строго, почти резко. – Что отобрали у этого сопляка? Слова без смысла, набор символов?
– Броня, меч, сумка, два кольца, сапоги, шлем…
– Нарисованные.
– Ага, нарисованные, а сто евро? А сам персонаж – он же прокачивал его месяцами! Уровень растил!
– А мальчик не должен месяцами сидеть у компа, – вкрадчиво подхватил Максим, – он должен учиться, дышать воздухом и заниматься спортом, чтобы поступить в институт или пойти в армию, занять потом свое место в офисе или у станка!
– Знаешь, – Арсен сглотнул вязкую слюну. – Я, пожалуй, не буду на тебя работать. А то ты однажды станешь за меня решать, что я должен делать и какое мне место уготовано в жизни.
– Дурачок ты, – Максим улыбнулся.
Включенные экраны транслировали картинку. Подернулась рябью поверхность лужи. Поток пассажиров из метро редел. В супермаркете у полки стояла девица-гот с черными ногтями, вертела в руках упаковку сосисок.
– Зачем ты мне это показал? – спросил Арсен. – Это ведь не случайно? Ты ничего случайно не делаешь?
Максим улыбнулся и снова стал прежним. Глаза потеплели.
– Я не зря в тебя верил. Ты умеешь думать.
– Хорошо, – сказал Арсен. – Я спрошу по-другому. Если ты не руководитель банды… Делаешь это не ради добычи, не ради сотни-другой евро… Тогда зачем ты это делаешь?
