Светлана Мельникова-Пивоварова
«В ПЕРЕПЛЁТ!» Второй поэтический баттл
Но при том все равно воюют.
Все познают там гнёт труда.
А затем из людского улья
Скосит вирус или нужда
Тех, кого не скосила пуля.
Жизнь утратишь и ты свою
В наковальне мирского века.
Только главное в том краю
Не утрать в себе Человека!
Коль на шаг сей решился ты,
Сохрани в чистоте зерцало
Первородной той красоты
И Божественного Начала.
А не справишься, твёрдо знай,
Что лишишься и жизни здешней
И отправишься в низший край
Пребывать в нем душою грешной…»
Долго лился поток речей…
А в тот час у Вселенной в сердце –
На Земле, как огни свечей,
Зажигались глаза младенцев…
Мне говорили
Мне говорили, что пора сдаваться,
Чтоб прекратил свой творческий забег,
Мол, с хамоватой рожею кавказца
Тебя не примет русский человек.
Внушали мне, что нет и вовсе шанса,
Мол, стать тебе народным не дано.
Ты слишком русский для азербайджанца,
Ну а для русских – «черный» все равно.
Меня просили, чтоб не увлекался,
Чтоб не губил на тщетное года.
Но я писал, трудился и старался,
И не бросал родное никогда.
Не раз мне предлагали присмотреться,
Мол, не родному служишь языку.
Но только я живу по зову сердца
И жить никак иначе не могу.
И хоть рожден землею я Огузской*
И для меня земли любимей нет,
Но все-таки язык родной мой – русский,
То значит ли, что русский я поэт?
И пусть сейчас не первый я в России
Средь сотен тех, чьи песни любят петь…
Но все же я ценой своих усилий
Сумел сердцами многих завладеть.
Да никаких регалий мне не надо!
Я счастлив тем, что выхожу в печать,
И строк моих Каспийская прохлада
Струится на березовую гладь.
Я счастлив тем, о чем и не мечталось.
Теперь читатель мною дорожит.
Людей роднит ведь не национальность.
Родство – оно на уровне души.
Поэтому с пером и не расстался,
Как нас ни разлучала б суета.
И я каким чужим бы не казался,
Родное не оставлю никогда!
Огузы* – древний тюркский народ.
Лица
Когда глаза перестают светиться,
И от ударов жизни ты поник,
То начинаешь вглядываться в лица,
А видишь лишь обличья вместо них.
И смотришь ты на каждого с опаской,
Ещё храня надежду на добро,
Что под его улыбчивою маской
Живёт не очень скользкое нутро.
Ты смотришь ошарашенный до жути,
Плененный сумасшествием таким:
Как всё-таки стараются же люди
Услужливо понравиться другим!
Все реже ты становишься ведомым
И делаешься чуточку мудрей,
Всё больше появляется знакомых,
Всё меньше вдруг становится друзей.
Всё глубже ты запрятываешь чувства
И тоже соблазняешься порой
Примерить роль, когда на сердце пусто,
И страшно быть оплеванным толпой.
А хочется самим собой остаться.
И не казаться хочется… а быть!
Но боязно объятия раскрыть,
Чтобы распятым вдруг не оказаться.
И как же трудно с этой мутью жить!
Вот потому-то чтоб не ошибиться,
Ты начинаешь вглядываться в лица…
Ты начинаешь вглядываться в лица…
Ты начинаешь вглядываться…
Инна Коляда
Участник второго поэтического баттла «В ПЕРЕПЛЕТ!
Инна Коляда – белорусская актриса, снимающаяся в российских сериалах. Знатокам кино полюбилась по многочисленным картинам, которых сейчас в фильмографии артистки не один десяток. Она долго, но упорно, маленькими шагами шла к своей цели и теперь наслаждается работой, каждый раз полностью отдаваясь съемочному процессу.
Я щурюсь от тебя -
Я щурюсь от тебя -
Мне странно.
Мне хочется понять -
Я раньше
Ведь была. Не помню. Я верила?
Я старше.
Я зареклась. И чувствовать хотела.
И выспренно мечталось
Мне раньше.
Забыла, как это. Отвычной ночью
Мне страшно.
Как году без весны
Мне страшно.
И в раны пальцы вкладывать:
Мне раньше
Апреля не вдохнуть бы, рано.
Я старше
Весны твоей счастливой. И онемела
Я раньше
Твоего. За зимним солнцем
Ходить не надо -
Мне странно.
Я раньше.
Я старше.
Мне раньше
Было
Страшно
Война
Колокольего воя ревнители,
Людоедочки мохноглазые,
Так смиренны – хоть агнцем клыкастым,
Коли скажут, пойдут и разделают.
Прячут пальцы в перчатки рабочие
(Собирают всем миром, сердечные),
Не забудут отмыть трупных пятен смрад
Как учили мамы, хозяйственным.
Так блаженны, не ведая, чистые,
Не виновны – наивно-доверчивы,
И не хмурятся, и не морщатся,
Но перчатки в работе используют.
Напившись ноябрем-маньяком,
Напившись ноябрем-маньяком,
Постылым декабрем недвижным,
Смеялась, овладела страхом,
Небрежно растерзала нежных
Зима…
Расколотив по позвоночкам,
Парализовывала шею.
Наотмашь – и в глаза. По почкам
Клялась в любви – под дых, шалея,
Зима…
Но год ведь кончится когда-то, -
Захлёбывалась от надежды,
Молясь, шептать, и сердце сжато.
Набат: двадцать второй, а прежде
Зима…
Январь. Молчать. И сны чернели -
И сон, и страх. Скелеты птицы
Щипали голубей. Звенели,
Скрестись ланцетами зарницам -
Зима…
Темнее февраля не стало,
Страшней себя февраль не помнил.
Тяжелой грудью не дышала -
Забыла, как дышать бессонно
Зима.
Февраль. Шёл день шестидесятый,
Заталкивая в глотку ветер.
Промозглый, лживый, сизоватый,
Он глаз раскрыть не даст. Приметы
Зимы.
А дети на апрель гадали.
Пролески, крохи, сквозь сугробы
Цвели, сражались, погибали.
Но щурится, кипит ознобно
Весна!
Весна
мощна.
Апрель
как зверь
Расплавит февраля жестокость.
Сожжет январь, спалит шрапнель
Декабрьских шкур правдивооких.
Апрель
придёт
и вдруг
Не станет
ноября
и страха
Зимы
не станет
скоро
Три точки. Три тире. Три точки.
60 дней
Я хотела забыть твои губы -
Но избитые губы не помнят.
Я хотела забыть твои руки -
Между рёбер сквозь время следы.
На руках – твои отпечатки.
Как стереть, как содрать эту кожу?
Как забыть ледяные глаза?
Быть твоей? Хоть немного побыть?
Не побыть, а побить.
Не забыть, а избить. В забытьи ль?
Пальцы в локонах, милый, помню -
Чтоб вернее? Больней?
Пальцы в локонах – так попроще?
Так удобней – за локоны в стену?
Так легко по губам наотмашь?
Помню только во сне объятья,
Как в стихах «будто кто отнимает».
Ты чуть было не отнял… чуть было.
Почему же чуть было, милый?
Как мне жить с этой кожей, руками,
Как мне жить, когда каждую ночь
Твои пальцы – в кулак? И по сердцу.
До сих пор из секунды в секунду.
Как мне жить с этим помнящим телом?
Хуже прочего – что не убил.
Хуже прочего – что не выжить.
Я отрежу все локоны эти.
Они помнят твои пальцы.
****
Будь проклят.
Будь благословен.
В несуществующей державе
Ты был всегда. Все пять.
И жизнь.
И нет тебя. И нет важней.
Ты был – и нет тебя
Нежней.
И нет тебя «в живых».
Отрезом полотна – и нет.
Отрубом дерева – навечно.
Ты был – и нет тебя. И нет.
Но – был. И был ты… вздохом. Вечным.
Моим.
Когда я умру
Когда я умру
Мне хочется, чтобы мир не заметил
Чтобы земля глупым мячиком
Прыгала – всякий раз не в те сетки
Когда я умру
Пусть близкие будут заняты
Не успевают проститься
Досадуют, что не в час
Когда я умру
Не останется фотографий
Не будет надежды на память
Никто не заплачет
Когда я умру
Пусть кто-то родится
Кто-то счастливый, беспечный
Совсем не борец
Когда я умру
Земля повернётся
И никто не заметит
Что наконец-то туда
Беззащитный Ноябрь…
Беззащитный Ноябрь…
Одинок до жестокости
И раним до цинизма
Оголтело озлобленный в жажде любви
Охладевший ноябрь
Проникающе чувственный
Отвергающий нежное
Убивающий этот доверчиво-глупый апрель
Бесконечный ноябрь
Иронично-потерянный
К полюбившему мстительный
Испытующе смотрит в раздавленный крик
Одержимый ноябрь
Безумец с оружием
Хорошо, что кончаешься
Скоро зима
Ты умеешь болеть, сердце ясное,
И сжиматься до тёмной куколки?
Захлебнуться зрачками острыми
И иссохнуть себя в скоротечное?
Как русалочке – по стеклу, по дну -
Так дышать мне ножами, розгами.
Так смотреть мне в слепяще-ровные
Без исхода благополучные.
Не понять тебе – истончилась вся,
Наждаком бесконечно – кончилась.
Так глаза в глаза. Так на в прост.
Настоящая – исхлестала вдрызг.
Перестань мне сниться, проклятая.
Перестань мне чудиться, верная.
Упокой-трава меня звать, забудь.
Я могильная, я нездешняя.
Нет меня в тебе – не ищи, заблудишься.
Я за песнями, я за мороком.
Я живу в снах чёрных потерянных.
Там, где нет больше сердца надеяться.
Там, где нет цвета взгляда, там.
Там, где нет чёрной крови за пальцами.
В сердце моём обесточенном
В сердце моём обесточенном
Ядерная зима.
Отключено напряжение -
Мой безопасен путь.
Только случайная черточка -
Дьявольски хитрый зрачок -
Вдруг защекочет застенчиво,
Вдруг, задирая, обрызгает.
Пальцы мои холодные
Тыльно, надежно скроены,
Панцирно-тонко запрятали
Давешнее тепло.
Утренне зябко кутаюсь
На пепелище обглоданном.
После немею полуночно:
Графикой стала ночь.
И силуэтами – платьица,
Взгляд, озорство, шампанское.
Непредначертано – черкаю!
Грифель в руках ломается.
Только хохочет под панцирем,
Только запрячет ластики,
Только раскрасит графику
Под пиджаком – и пусть велик -
Резко, нахально, нахраписто
Только моя весна
Владимир Халтурин
Участник второго поэтического баттла «В ПЕРЕПЛЕТ!
Владимир Рувимович Халтурин – интересный драматический актер с профессиональным вокалом.
Окончил ГМУ им. Гнесиных (курс А. И. Каневского), затем ГИТИС (курс. М. А. Ошеровского). В 1989–1991 годах работал в театральных студиях А. А. Васильева, А. И. Каневского, Ю. М. Авшарова, в 1991–2010 годах – в театре «Эрмитаж», играл в популярных мюзиклах и антрепризах.
С 2009 г. Владимир Халтурин – актер МХАТ им. М. Горького. Глубокий, вдумчивый исполнитель. Многие его персонажи неоднозначны, трагикомичны. Плутоватый мистер Дулиттл, трагичный Мейерхольд или сатирический профессор Стравинский – каждый образ становится украшением спектакля.
БЛАГОДАТЬ
я кормлю голубей человечно, в холода кормлю и жару…
почему же они бесконечно гадят на голову мою?
но, а я не сержусь! я добрый!.. я как голубь мира живу,
этот выбор вполне бесподобный: снова куча, но я – промолчу!
может, просто меня не узнали, постарели, не видят совсем?!
мои ангелы… прям на сандали и на кепку…но это я "съем",
я все выдержу, лишь бы летали, детвору вдохновляли мою!
я хочу, чтоб добрее мы стали, подставляя другую щекУ…
ПОЕЗДКА НА ЮБИЛЕЙ ОТЦА. ЛЕТО 2021
засыпаю… Украина… Родина темна и ярка…
натрудил я ночью спину, спать нельзя, осмотр, овчарка…
как в гестапо, строй в два ряда, вещи выставлены робко,
на таможне чует гада, нос собачий, нервотрёпка…
а потом на вирус тесты… денег уйма ещё надо…
но решаема проблема, не отбились мы от стада.
со слезами на глазищах в Родину свою въезжаем,
И со мною два сынищи, два подобия играют…
за воротами границы телом всем к траве прижался,
нет, такое не приснится, сквозь кардон к своим прорвался…
там в Одессе дед и море… а Хэмингуэй не шутку
знал о счастье и о горе… просят выйти на минутку
из автобуса… раздумья на ответы, на вопросы…
дома жарится глазунья и распущенные косы.
тут-то я послал всех вместе, всех, кто всё это устроил,
и сказал, всё честь по чести, психанул… душой я воин!..
…двадцать первый год остался, где-то в памяти и снова,
в ту поездку возвращался, чтобы в ней побыть немного:
папа юбиляр, от внуков стал счастливей и моложе,
офицеры, офицеры… пели в праздник этот строже,
пели старики с надрывом, словно, что-то уже знали,
что не будем мы едины, словно оборну сдали…
БАЙКА СТАРОГО ПСА
Среди метелей, слякоти дорог, – полей голодных и людей бегущих,
Я, псом облезлым, в уголке залёг, – молясь, Помилуй Отче наш Всесущий!
И грустные зрачки мои идут – за маятником тусклым влево-вправо
А в трубах сквозняки, гундя, поют – о чём и говорить не стоит, право....
О чём не раз просил их замолчать – и рявкал в пустоту: не рвите сердце…
О том, как молодым щенком играть – водил меня на луг наш юный герцог…
Как там я встретил первую любовь, язык свой вытащив, над ней скакал, как заяц…
Щенков рожденье, счастье, чудо вновь… – но вот напал на нас захватчик-иностранец!
Как в пламени неведомых костров – горел наш замок и окрестности Парижа…
Потери… столкновение миров… зловещих виселиц крюки и крови жижа…
На площадях безумье гильотин, – насилие, бездомных псин набеги…
Уродливая злобность образин – всё, что довольно редко в Человеке…
И сострадание, конечно, знает Бог, – какие есть сердца на белом свете…
Добро рассыпано по миру, как горох… – и каждый за своё добро в ответе…
Спасибо новому хозяину: дал кров… – лишений годы и потеря рода
Меня ослабили, не так уж стал здоров, – хотя собачья наша крепкая порода....
А жизнь, как миг, приснилась, словно, сон… и нет уж никого из тех.… далёких…
И только сквозняки тревожат дом – и хрип моих собачьих старых легких…
ОХОТА
В крови по локоть руки, на шкурку падает шкурка…
За деньги бьёт, не от скуки, прицельно: зверёк юркий.
Охотник по степи шагает, и беркуту не приснится,
сколько он убивает, отстрел всё длится и длится…
За тушканчиком сразу джейран, потом кенгуру и львица,
динозавр мчится в туман, коль охотник ему приснится…
Сквозь миллионы лет, скелетов, обглоданных горы,
гордо идёт человек – убийца особой породы…
Бутики… стекло и бетон, огней рекламная роскошь…
Мех иным – "моветон", но отстрел всё больше и больше…
Рашкин стреляет лося, захотел душу потешить,
калмык забивает коня крови напиться свежей…
А где-то в дачной тиши, в дуализме сознания чистого,
красотка о шубе молчит в нелюбви, ничего личного…
Но охотника твёрже шаг, он мечты исполняет красоток,
в шубах, летящих в мрак без запинок и долгих пробок…
Искушение так велико мехового манто и шубки,
жить вообще не легко, яд размешали в кубки
и отравлено жало клинка, и – очередная жертва,
красная вязь венка, стакан, открыта консерва…
И всё-таки хочется счастья и легкости мироздания…
Охота и в зной, и в ненастье, убийство… такое призвание!
И всё-таки счастье просится, чтоб сломлен был мир насилия…
Но красотке так шубу хочется, и охотник в ружьё, мол: бессилен я!
ПОЕЗДА. ВОСПОМИНАНИЯ
Поезда – попутчики разлук…
Поезда – проводники свиданий…
Засыпаю под колёс неровный стук…
Гонят жизнь мою куда стальные сани?!
Поезда – в вас детства отголоски,
Мать с отцом, поездки на моря,
Вспоминаю и тоска несносная,
Вот не ждал, откуда-то слеза?!
Захотелось, вдруг, побыть ребёнком?
Или свет ударил фонаря?!.
Я лежу и подстаканник звонко
Возвращает в прошлого года…
Живы все… и Родина едина,
Смех и ощущение любви…
Я считаю папины морщины,
А у мамы глажу бигуди…
Как же хочется порой вернуть все это…
Ароматы, поцелуи и слова
Тех людей, которых больше нету,
Тех, кто в нашем сердце навсегда!
ОЛОВЯННЫЙ СОЛДАТ, ЧЁРТИК, И – ОНА!
Спокойной ночи, беспокойная, где оловянный ваш солдатик?!
Игра у чёрта непристойная… балетных барышень фанатик,
Он ждёт момента вырвать хрупкое бумаги розовой счастье…
А сквозники уносят, шутка ли, мы часто в их воздушной власти…
И вот поток, летит танцовщица в каминного огня горнило,
Ещё мгновение и сморщится всё, чем природа наградила,
Запалыхает платье яркое, лицо невинное исчезнет…
И чёртик, зло ногою шаркая, обратно в логово залезет.
Тут одноногий мой солдат решит, узнав о гибели подруги,
Что над собою суд свершит, ведь был в отгуле на досуге…
И что теперь ему цветы, что сорваны для дамы сердца?!
Как быстро сожжены мосты и в мир иной открыта дверца…
Любимой там парит душа… Что смерти нет, служивый знает ..
Перекрестившись он себя в огонь за милой отправляет ..
И кто-то в утренней золе найдёт два крохотных сердечка…
Исчезнет солнышко в окне и тут же загорится свечка…
РАЗГОВОР С БОЙЦОМ НЕВИДИМОГО ФРОНТА
целый день на работе, простите, нет, конечно же я, не судья,
как вы козыри не кладите, но служу государству я…
не прислуживаюсь, не дербаню, не прикидываюсь, что родной,
а хожу как все люди в баню, и, по сути, мужик простой!
я люблю свою Родину тихо и взамен ничего не прошу,
знаю, сколько здесь всякого лиха, и его от страны отвожу!
я служу твоей славе Россия, что, вдруг, стало казаться зазорным,
суть украли, собак спустили, все, кто благом кормился народным,
вывозил из страны, наживался, кто во всю разгонялся по встречной,
и богатством РФ наслаждался, на откатах сидел бесконечных…
целый день на работе, простите, нет, конечно же я, не судья…
просто веру в Россию храните, без неё нынче вовсе нельзя!
Я живу потоком слов и, конечно,
Я не управляю мозгом, нет, мной он, грешным…
Я подумать только захочу о высоком,
Желоб Марианский тут как тут одинокий…
Или среди космоса лечу, – вдруг, столица,
Снова по Арбату сквозь толпу, те же лица…
Мой инопланетный инструмент осминожий,
Сердце тоже подчинённое ему чувство множит…
Разрывается на части от любви, с ума сводит…
А душа… Душой лишь облака верховодят…
И когда летит она птицей быстрой
Над морскою бирюзой степью чистой…
Радость часто перемешана с болью…
И входя, пьянит собой ветер в волю!
И потоки нас несут чувств и мыслей…
Каждому назначен свой – медведь Гризли…
ГОСПОДЕН ПУТЬ НЕИСПОВЕДИМЫЙ
я живу в мире с собой, я уже – навоевался!
проклинал себя прошлой зимой, ненавидел и издевался,
осуждая за каждый шаг, за разрывы свои и склейки,
говорил: ну, куда ты, дурак, огород поливай из лейки…
ты ж кидаешься в облака, всё воздушные замки строишь,
за строкою опять строка… и опять ты Господа молишь
чтоб послал тебе Благодать, ничего в этом не понимая…
да ему на тебя наплевать, там совсем высота другая....
много было речей внутри… а потом наступило молчанье!
голос этот от слова "Спаси", словно, ветром сдуло в изгнание!
и теперь я в мире с собой, я уже – навоевался!
я иду Господь за тобой, хоть когда-то в тебе сомневался!
РАЙОННАЯ ЖИЗНЬ С БАЛКОНА
На краю балкона австралийский клён,
В сини небосклона солнечный заслон…
Кошки с голубями возятся внизу,
Летними деньками я на них гляжу…
И кормлю пернатых коржиком из детства,
А котов колбаской докторской соседской…
Шелест клёнов тихий, ветерок гуляет,
То на нас находит, то опять сникает…
Плитка на балконе – радость мамы девичья,
Крепкая, потёртая, в кубиках Малевича…
Из окна соседского – жареная курица,
Значит, будут песенки, загуляет улица!
В радости ль, по горести, главное, по случаю…
Будут крики с музыкой и пески зыбучие…
Кто куда провалится, кто пройдёт не тронутый…
Эта жизнь мне нравится, мы идём колоннами,
Светлый промельк видится в чёрном переходике,
От простого к сложному, в поисках гармонии!
Чтобы на балкончике нам дышалось думалось
И жилось по-доброму, радостно, без умыслов…
Не бездумно суетно, с расстановкой, честностью,
Не пытайтесь спрятаться там за занавесками!
КЛЁН ЛОМКИЙ, ВЕТЕР И ТЕПЛАЯ ИЗБА
стоит и гнётся под окном мой старый клён от ветра,
и тихо дышит старый дом, бревенчатое ретро…
клён ломкий, веточки скрипят, как кости человека…
а звёзды что-то говорят о безрассудствах века,
и не желанье отдавать, а брать лишь, без оглядки,
о том, что нам привычней врать и видеть недостатки!..
и я лежу в тепле избы, за клён переживаю,
а дым всё валит из трубы, что тут сказать, не знаю:
клён ломкий, верный брат, держись, в ветрах теряя ветки,
стань украшеньем звёздных врат, раскидистым и крепким!
СИДЯЩИЕ У ПЕЧКИ
Сидели бабушка и дедушка у печки,
Смотрели друг на друга в тишине.
Лежали рядом белые овечки,
Мурчала кошка в память о коте…
Свеча по капле плавилась в избушке,
Под потолком кружилась мошкара,
А на столе и пироги, и сушки,
И самовар, нагретый добела…
Жизнь вся, как на ладони, сколько было:
И горестей, и радостей в пути…
Хоть что-то в стариках давно остыло,
Но рук не разнимают у печи…
ДВЕРЬ ДУШИ
дверь души моей, – как же тебя не хватает!..
вся душа моя настежь и кто в ней не наследил!
доверялась не раз я, тем кто вечно по жизни играет,
кто, срывая цветы, обещал и потом – уходил…
я ждала волшебства и летала, как птица колибри,
зависая, вперед и назад, проникая в глаза…
но всё таял туман моей, некогда ридной отчизны,
где ликует безумие и кутерьма…
джомолунгма любви, словно пытка на расстоянии,
сколько там вдалеке от меня и песков и камней,
сколько высокогорных цветов и смиренных отчаяний,
сколько преодолений и невосполнимых потерь!
ВСЕЛЕНСКАЯ ТЕНЬ ЕДИНСТВА
ты по-прежнему ни моя, только, видимо,
в зорьках вешних,
натянулись опять провода нашей страсти
и нашей песни…
общей связи такой чудной, где на камушках плещут волны,
в ней, как прежде, ты не со мной, но, по-прежнему,
все довольны…
и вокруг дым ложится сном, горы падают, сохнут болота,
говорят, с океанским дном, над которым – стоят ворота,
там и дом, где забор и пень, от вселенской
раскидистой вишни,
всех единства накрыла тень, в небе красные вишни повисли…
Александр Коврижных
Участник второго поэтического баттла «В ПЕРЕПЛЕТ!
Свою актерскую карьеру начал в 1990 году с фильма «Уроки в конце весны» режиссера Олега Кавуна, в котором сыграл небольшую роль.
В 1995 году Александр устроился на работу в Московском театре юного зрителя, где проработал до 1999 года. За время работы в театре актер сыграл в спектаклях «Мой бедный Бальзаминов», «Буратино в стране Дураков», «Татьяна Перина», «Казнь декабристов» и во многих других.
Позднее актер снялся в фильме «Башмачник» и сериалах «Ледниковый период», «Счастливы вместе» и «Любовь и прочие глупости».
За свою карьеру Коврижных принял участие в дублировании более 400 фильмов и сериалов. Кроме того, Александр Коврижных известен как ведущий. Он снимался в таких программах как «АБВГДейка», «Формула Д» и «Колесо истории».
На данный момент актер продолжает заниматься озвучиванием и дубляжом, а также обучает детей-сирот и детей из неблагополучных семей актерскому мастерству.
СЕСТРЕНКА
Ему все говорили: не жилец.
И доктор обходил его сторонкой.
Всё ближе к сердцу подступал свинец
И смерть уже махала похоронкой.
Но девушка, сестренка, медсестра,
Его тогда всем сердцем пожалела.
Сидела с ним до самого утра
И что-то поправляла то и дело.
И что-то говорила, наклонясь,
И на ухо шептала торопливо.
А за окном завязывался вяз,
И вился вьюн, и наливалась слива.
А за окном закончилась война.
Но здесь в палате продолжалась битва.
Все говорили: не, ему хана,
Отговорила роща, карта бита.
Но девушка, сестренка, тонкий луч
Надежды, не сходя всю ночь со стула,
Подобрала, похоже, тайный ключ
И цепи смерти как-то разомкнула.
Через полгода начал он вставать
И заново всему опять учился.
Тогда сестренка превратилась в мать,
Чтоб всё съедал и спал всегда на чистом.
О, женщина, как много сил дано
Тебе природой! Сколько тайн несметных
В душе твоей, что с сердцем заодно,
На разрешенье всех загадок смерти,
На разрушенье замыслов врага,
Чья цель одна: чтоб эта жизнь погасла.
И потому так жертва дорога,
И потому усилье не напрасно.
ПЕСНЯ ПРО ЛЮБОВЬ
Господи, Ты, Господи!
Как-то всё не вовремя.
Отправляют в госпиталь,
Вся нога раздроблена.
Ну, отрежут. Что теперь?
Но Марин Олеговна
С этих пор никто тебе.
Что за жизнь с калекою?
К генеральской дочери
Звания высокого
Вон какая очередь
Из орлов да соколов.
Мало ли о чём она
Говорила-плакала.
Жизнь – траншея чёрная
И слыхала всякое.
Сколется, обтешется,
На дрова порубится.
И другим утешится,
И другим полюбится.
На крахмальной простыне
Как-то непривычно мне.
Господи, Ты, Господи!
Мне записка личная.
"Буду век Вам преданной
И женой, и матерью".
Ах, Марин Олеговна
Пишет, как старательно:
Буковки все круглые,
Строчечки все ровные!
Матерью-супругою?
Ну, давай попробуем.
Роман Стабуров
Участник второго поэтического баттла «В ПЕРЕПЛЕТ!
Роман стабуров активно снимается в кино, начав свою карьеру в кинематографе еще в период обучения в институте. Всего с 2003 года он снялся более чем в трех десятках фильмов и киносериалов, в том числе таких как «Марш Турецкого», «Саша+Маша», «Generation П», «Возвращение Мухтара», «Гибель империи». Участвовал в записи телепередач: юмористический журнал «Фитиль» (ОРТ); юмористический журнал «ХА-мелеон» (РТР); 2002-2003 в роли спецкорреспондента Ивана Тычоблина участвовал в телепередаче В.Шендеровича «Бесплатный сыр» (ТВС). Также участвовал в съёмках рекламных роликов, озвучивал компьютерные игры.
Роман Александрович Стабуров приобрел известность не только в качестве актёра, но и в амплуа диктора, озвучив более двух десятков аудиокниг. Среди озвученных Стабуровым литературных трудов преобладают фантастика («Хоббит, или туда и обратно», роман-эпопея «Властелин колец», «Шрам», «Крестовый поход восвояси») и классические произведения («Гранатовый Браслет», «Мастер и Маргарита», «Песнь о Гайавате», «Поединок»).
В настоящее время актёр, помимо театральных выступлений и записи аудиокниг, пишет сценарии, переводит песни иностранных исполнителей, посвящает себя чтению киноведческой, театроведческой и философской литературы. Увлекается футболом, горными лыжами, кулинарией и дзюдо.
ДЕТЯМ ДОНБАССА
Блин Земли, размазанный по костистому черепашьему панцирю,
порыжел. Математика – письменно, русский – устно.
Лист тетрадки ломается детскими тонкими пальцами
как опенок свежий, сидящий на дереве – с хрустом.
Язычёнок высунут от великого преусердия:
"Два плюс пять минус три равно" некрепко выводит рука,
"О-сень". "Шко-ла". "Ма-ма". "Лю-бовь". "Ми-ла-сер-ди-е".
"Дождь…– на тетрадку, с кончика языка.
Дождь впивается в Землю ледяными ракетами,
мутность луж взрывает сотнями тысяч смертельных брызг.
Где-то от Юрки, что с пятого, пахнет бабушкиными котлетами.
Пенье на первом: опять тетка Маня – "вдрызг".
Все как обычно, только крыша второго парадного
скомкана, сломана, сорвана струями злого дождя.
Тетка Маня воет все громче, зовет своего ненаглядного.
Не придет. Ненаглядного выжгло дождем навсегда.
Линзы окон расколоты, пялятся в небо незрячие,
пыльный вихрь омывает ошметки когда-то обжитых стен,
четвертого пол – куски потолка третьего висячие.
Арматура. Крошка. Бетон. Дыра. Тлен.
Что еще? Всё про "маму" и "раму" уже написано,
"Миру-мир" – из родительских древних учебных программ.
Небо осени школьной тлеет трассирующими выстрелами -
есть возможность заснять и немедленно выложить в инстаграмм.
"што бы Па-па вир-нул-ся" – вот это вне времени,
"што б всиг-да Ма-ма пе-ла" – задача навек…
Блин Земли, лишённый завещанного Любовного семени,
окунается в ракетами дефлорированный первый осенний снег.
***
Я бы хотел бы солнца.
Посолнечите мне спину
Придайте измерзшей коже
Цвет молодого пива
Я бы хотел бы неги,
Ласковости тепловетрий,
Запаха спелых листьев,
Губ и игривых взоров
Я бы хотел бы песен,
Окуренных жаром мяса,
Чтоб звоны тетев гитарных
Прочь разгоняли тучи
Я бы хотел быть с нею -
С той, кто Весна и Лето.
С той, кто своей любовью
Мне заменяет Солнце…
***
Хочу я умереть при свете дня,
Не ранним утром
И не при свечах горящих,
А так – чтоб Солнце лилось на меня,
Затапливая мой посмертный ящик
Чтоб пели птицы
И чтоб не было тоски
во всем бездонном синем небосводе,
Чтоб Зайчик лобызал мои виски,
Чтоб все узрели: вот, Поэт уходит!
Чтоб – Лето,
Нет! Скорей, еще Весна,
Когда поля еще не полыхают жаром.
Чтобы – ни слякоти, ни – мерзкого дождя,
Ни – снега. Ни – теней на мне, на старом.
Чтоб все вокруг искрилось бытием,
Чтоб разноцветных красок хороводом
Кружилась Жизнь, чтобы святым огнем
Меня бы отпевала Мать-Природа
Чтобы друзья – не дай Бог позже их -
и дети, внуки за столом одним присели,
Чтоб жаркие лучи стихов моих
Собравшихся звучанием согрели.
ПОМОЛИСЬ ЗА МЕНЯ
Помолись за меня!
Пусть неправедно жил,
пусть кому-то я больше, чем Богу служил,
пусть тебя обижал,
ты ж, обид не тая,
все прости и пойми -
помолись за меня!
Помолись, чтоб здоров был,
чтоб хвори все – прочь,
помолись, чтобы шел, даже если невмочь.
Чтобы сила со мной
оставалась всегда -
понимай, одобряй
и молись за меня.
Помолись, чтоб везло.
Помолись, чтоб – успех,
помолись, чтоб успеха хватило на всех!
Чтоб без зависти жил,
никого не браня!
И сама – не брани,
помолись за меня.
Помолись, что как надо
любить я не смог.
Всеми был нелюбим – наказал меня Бог.
Только ты среди всех -
Твердь, Опора моя!
Охрани, береги
и… молись за меня!
Знатокам как-сочинять-стихи
Он сказал мне: «Ничего сложного! Ты пишешь банальным ямбом».
Не знаю. Я никогда не считал слоги.
Разве ж это важно?
Боги!
Главное – чтоб было не напряжно.