Марина Серова
Акции убийства
© Серова М. С., 2024
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.
* * *
Марина Серова – выпускница юрфака МГУ. Работала в Генеральной прокуратуре. С 1987 года по настоящее время – сотрудник одной их специальных служб. Участвовала в боевых операциях и оперативных мероприятиях. Автор ряда остросюжетных повестей, суммарный тираж которых превышает двадцать миллионов экземпляров.
ГЛАВА 1
Ресторан был стилизован под русскую старину. Правда, внешний облик здания имел вполне себе современный вид. Единственное, что выдавало принадлежность к глубинным временам русской истории, так это название ресторана – «Былина». Ну а внутри совершенно явственно витал дух русской старины. Как писал великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин: «…там Русью пахнет!»
Действительно, в просторном зале находились массивные столы и стулья из дуба. Вдоль стены на специальных лавках-постаментах – разумеется, тоже из дуба – стояли самовары, начищенные до зеркального блеска. На них традиционно висели связки баранок и бубликов.
По залу бесшумно скользили официанты и официантки в русской национальной одежде. Девушки, например, были одеты в красные сарафаны, с кокошниками на головах, из-под которых виднелись заплетенные косы.
Мы с моей подругой Ленкой-француженкой сидели за одним из столов, когда к нам подошел официант – молодой светловолосый парень в ситцевой косоворотке в мелкий цветочный рисунок и в свободных штанах, которые были заправлены в сапоги. На голове у парня красовался картуз, который придавал ему вид приказчика купеческой лавки, опять же, из тех славных времен.
Я уже было подумала, что парень сейчас скажет:
– Чего изволите-с?
Но нет.
– Что будете заказывать? – с улыбкой спросил официант и положил на стол меню.
Мы с Ленкой пробежали взглядом названия блюд. Естественно, названия были непривычные. Чего стоили, например, тавранчук, пигус, или бигус, джур, жбень, чорыг.
– Лен, что будем заказывать? – спросила я подругу.
Кстати, идея посетить это недавно открывшееся заведение, принадлежала как раз Ленке. А поскольку я совсем недавно закончила очередное расследование и была свободна как ветер, то я согласилась с Ленкиным предложением.
– Тань, тут вот написано, какие ингредиенты входят в каждое блюдо, – заметила Ленка.
– Ну и что тебя смущает, Лен? – удивилась я. – В принципе, так и должно быть. Раз уж такие диковинные названия, то должна быть и расшифровка составляющих блюдо продуктов. Для того чтобы посетитель мог ориентироваться.
– Так вот и я о том же, Тань. Тут вот, смотри, в одном из блюд находятся лебеда и крапива… – растерянно проговорила подруга.
– Ну, Лен, тебя же никто не заставляет это заказывать и есть. Давай выберем ботвинью. В ней, кроме щавеля, лука с укропом, огурцов, рыбы и хлебного кваса, больше ничего нет. Можно еще попробовать пожарские котлеты с подливкой из топленого масла по рецепту Дарьи Пожарской – дочери трактирщика из Торжка. А на десерт возьмем калинник – пирог с начинкой из калины и яблок, печенный в капустных листьях. Теперь напитки. Что попробуем: сбитень из имбиря, корицы, мяты и меда или взвар из сухофруктов? – спросила я Ленку.
– Наверное, лучше взвар. Все-таки сбитень больше подходит для холодного времени года, – ответила Ленка.
– Согласна.
Мы сделали заказ и в ожидании его начали рассматривать ресторан. Оказывается, в «Былине» имелся и танцпол. Правда, тоже в старинном стиле. На некотором отдалении от зала находилось возвышение для музыкального сопровождения. Его обеспечивали четыре парня в нарядах старорусских певцов-гусляров: белые рубахи, опять же, свободные штаны, правда, сапоги отсутствовали. На ногах было нечто напоминающее лапти. Дополнительный антураж составляли длинные, до плеч белокурые волосы и подкрученные усы. Их музицирование напоминало заунывный шарманочный мотив, который они бренчали на своих инструментах с несколько отрешенным выражением на лицах. Впрочем, никто из присутствующих в зале и не порывался танцевать. Просто такого рода музыка служила фоном и, возможно, улучшала процесс пищеварения, как знать.
Я заметила, что Ленка сидит какая-то грустная.
– Лен, у тебя все в порядке? – спросила я подругу. – Ты как в воду опущенная.
– Ох, Тань, в школе неприятности, – призналась Ленка. – Представляешь, у нас завуч новый, так вот она придралась к моей методической работе. Прямо так и заявила, что работа очень слабая, ниже среднего уровня, очень много несодержательных абзацев. И в завершение своего разгромного спича в мой адрес эта Ольга Петровна Контрабасова милостиво предложила мне улучшить свою методичку, но при этом добавила, если, конечно, это представляется возможным. В общем, дала мне шанс исправиться!
У Ленки на глаза навернулись слезы.
– Лен, да брось ты слезы лить из-за какой-то стервозной тетки! В моей школе тоже была такого же типа завуч, ныне покойная. Кстати, тоже Ольга Петровна, только Лысова. Забудь, Лен, – утешала я подругу. – Вон наш официант идет, сейчас будем дегустировать блюда старинной русской кухни.
Официант принес заказанные нами блюда, мы их откушали – нужно признать, было вкусно, – обменялись впечатлениями и разошлись по домам.
Прошло несколько дней. Я побывала в трех бутиках модной одежды и прикупила себе несколько вещей для лета. В остальное время я занималась необходимыми хозяйственными делами, гуляла по набережной, спала и видела сны, намекающие на отдых.
…Волны, лениво перекатываясь, ласково омывали золотистый песок. Над морем летали и кричали чайки, а солнце только еще начало подниматься из-за горизонта на голубое, без единого облачка, небо.
«Нужно съездить на море, я так давно не отдыхала на морском побережье», – подумала я и провалилась в сладкую дрему.
Но пребывала я в ней недолго. Из нее меня грубо выдернул телефонный звонок.
– Ах, чтоб тебе пусто было! – в сердцах воскликнула я и сняла трубку.
– Алло, – сказала я немного хриплым голосом.
– Тань, ты что, спишь, что ли? – с удивлением в голосе спросила Светка-парикмахерша, моя подруга.
– Уже нет, не сплю, Свет. Хотя буквально еще секунду назад – да, спала, – ответила я.
– Так получается, что я тебя разбудила, что ли? – все так же удивленно спросила Светка.
– Да, получается, Свет, что так, – ответила я.
– Ну что ж… – немного виновато начала подруга, но тут же сменила тон: – А ты, Тань, смотрела на часы? Вообще-то уже день на дворе! Весь трудовой народ трудится в поте лица, а ты…
– Свет, я несколько отличаюсь от «всего трудового народа» тем, что работаю исключительно тогда, когда мне заказывают расследование. А все остальное время предпочитаю проводить так, как считаю нужным. Это, кстати, относится и ко сну. К тому же сейчас я никакими расследованиями не обременена, – несколько грубовато ответила я, но тут же спросила: – А у тебя, Свет, что-то срочное?
– Да нет, не срочное, Тань, и не у меня, а у одной моей клиентки, Серафимы Викторовны. А если еще точнее, то у ее мужа. Если в двух словах, то приобрел он какие-то выгодные, как поначалу казалось, то ли акции, то ли облигации, то ли еще какие-то ценные бумаги. А потом оказалось, что все это накрылось медным тазом.
– Ну… что ж. Это, Светик, наша, так сказать, реальность, – заметила я. – Кому-то везет, а кому-то, как мужу этой твоей Серафимы Викторовны, – увы. Не повезло. Придется ему смириться с потерей денег.
– Тут, Тань, видишь ли, в чем фишка. Серафима, да и сам ее супруг считают, что дело нечисто, – сказала подруга.
– Да? В каком же смысле «нечисто»? – спросила я.
– Да понимаешь, одни покупатели этих ценных бумаг обратно-то свои денежки получили, причем с процентами. А вот другим достался шишок под носок, представляешь?
– Представляю, Свет. И надо полагать, в число этих с шишом под носом входит и супруг твоей клиентки, – сказала я.
– Вот именно! – воскликнула Светлана. – И, кроме того, Тань, тут еще нужно учесть, что если бы никому не заплатили проценты, то это еще полбеды. Но тут получается, что одним – все, а другим – ничего. И это, согласись, наводит на определенные размышления. Причем, как сказала Серафима, эта бизнес-идея поначалу очень даже привлекательной была. Некий предприниматель решил построить сеть ресторанов, ориентированных на блюда русской кухни. Один такой ресторан уже открыт у нас, в Тарасове, называется «Былина». Но дело в том, что этот бизнесмен собирается открыть такие же рестораны и в области. Например, в Хвалынске. А что? Хвалынск же становится мало-помалу туристическим центром: музей Петрова-Водкина, горнолыжная трасса. А исконно русская кухня еще больше поспособствует привлечению туристов. Знаешь такие названия блюд, как кулебяка, расстегай, сбитень, окрошка, ну и еще что-то в этом роде – это ведь звучит!
– Да, согласна с тобой. По крайней мере, не избито, – заметила я.
– Вот-вот! И я об этом. И супруг Серафимы тоже решил, что дело выгодное, ну, то есть решил вложиться в этот бизнес. Сначала он, конечно, все разузнал, съездил в офис компании, переговорил с этим предпринимателем. Он произвел на мужа Серафимы хорошее впечатление. И тем более дела у этого бизнесмена шли в гору. В Тарасове ресторан уже открыт, началось строительство в Балаково. Все серьезно и солидно. Вот поэтому муж Серафимы и внес приличную сумму. Но этот бизнесмен вдруг прекратил строительство ресторана в Балаково, подался за границу, кажется, на Кипр. И, представляешь, Тань, мужу Серафимы стало известно, что этот предприниматель начал и там открывать подобные рестораны!
– Подожди, Свет, а откуда муж твоей Серафимы это узнал? – спросила я.
– Так из интернета! Увидел фотки, опять же, на знакомую фамилию наткнулся. И получается, что деньги для того, чтобы выплатить проценты, у него имеются, но тратить он их не собирается. Конечно, чем отдавать, их выгоднее прокрутить. А то, что люди остались без дивидендов, ну, то есть без процентов, без прибыли, это его не касается. Так вот, супруг Серафимы хочет вернуть свои средства. Серафима спросила меня, есть ли кто-нибудь, кто сможет помочь в этом деле. Я сразу вспомнила про тебя, Тань.
– Свет, но это как бы не совсем моя специализация, – сказала я. – То есть совсем даже не моя. Я же не судебный пристав, который работает с должниками.
– Нет, Тань, ты не поняла. Речь идет совсем не об этом. Серафима сказала мне, что якобы по этому поводу было уже заведено дело, потому что вкладчики или акционеры, ну, в общем, те, кто остался с носом, подали заявление, – объяснила Светка.
– Так за чем же дело стало, я не пойму, Свет? Если есть заявления, есть заведенное дело, то нечего и волноваться, – сказала я.
– Да нет, Тань. Для волнения как раз-таки есть причина, ведь дело-то совсем не движется, более того, там все заглохло. И это при всем при том, что обманутых вкладчиков довольно-таки много и денег они потеряли тоже прилично. А этот самый предприниматель, получается, вышел сухим из воды. Потому что бросил людей, свернул строительство ресторана в Балаково и подался на Кипр. Вот и возникает вопрос: почему застопорилось расследование? Из-за нехватки фактов или же по причине того, что у этого бизнесмена имеются, как сейчас говорят, «подвязки»? Как так получается, что этот предприниматель вместо того, чтобы сидеть в следственном изоляторе, прохлаждается на Кипре?
– Так я-то что должна сделать, Свет? – спросила я.
– Помочь, Тань, – твердо ответила подруга.
– Но как?
– Ну, для начала встретиться с Серафимой. Понимаешь, ее супруг намерен, так сказать, прижучить, припугнуть этого предпринимателя. Чтобы он вернул деньги. У тебя ведь, Тань, много знакомых в полиции, я знаю. Кирьянов этот, еще кто-то.
– Ну, Кирьянов, Свет, вообще-то занимается тяжкими преступлениями. Убийствами в основном. Экономические преступления вроде того, о котором ты рассказываешь, не по его части, – объяснила я подруге.
– Но ведь кроме Кирьянова у тебя есть и другие знакомые, – не отставала Светка. – Тань, послушай, супруг у Серафимы занимает важный пост в администрации. Кажется, он является главным по вопросам жилищного хозяйства. Или его заместителем, я точно не знаю. И однажды он помог в нашем доме решить проблему с горячей водой. Ну, то есть заставил председателя нашего кооператива обеспечить нормальное горячее водоснабжение. А то в ванной комнате зимой из горячей трубы лилась ледяная вода! Представляешь? Мы, то есть жильцы, уже отчаялись найти управу на нашего председателя – проходимца и лентяя. А муж Серафимы помог. И еще. Понимаешь, Тань, как клиентка Серафима меня очень даже устраивает: не вредная, не высокомерная, щедрая. А такие нечасто попадаются. Есть у меня парочка теток, так это просто ужас ужасный! – призналась подруга. – Вот Серафима и попросила меня узнать…
Тут Светка замялась.
– Что именно узнать, Свет?
– Ну, узнать, есть у меня кто-нибудь знакомый, кто сможет разобраться в этом и помочь, – объяснила подруга. – Я и порекомендовала тебя, Тань. Ты же у нас самый лучший тарасовский детектив всех времен и народов!
– Но послушай, Свет, все-таки здесь нужен не детектив, – прервала я восхваления Светки.
– Да? А кто же? – с удивлением спросила Светка.
– Ну, как минимум экономист. Или специалист по ценным бумагам. Брокер там или еще кто-то в этом роде. Может быть, еще и юрист понадобится, – сказала я.
– Да? Я как-то об этом не подумала. Но знаешь, что, Тань. Серафима уж очень просила меня помочь. Послушай, я уверена, что у тебя найдутся знакомые, которые помогут в этом вопросе. И экономисты, и брокеры, и… кто-то, кто еще может понадобиться, – уверенно продолжала подруга. – И потом, это я тебе вкратце рассказала, что у них стряслось. А подробности остались за кадром. Возможно, при личной встрече окажется, что и твоя специализация очень даже сможет пригодиться. Тем более что ты ведь сейчас не ведешь никаких дел? Сама же сказала, что в данный момент ты свободна.
– Да, это так, – подтвердила я.
– Супер! – воскликнула подруга. – Значит, так, давай приходи ко мне через два часа, Серафима как раз записана на сегодня. Поговорите с ней, прояснишь все при личной встрече, что да как, чем ты можешь быть полезна.
Я подумала, что действительно нельзя упускать такой случай. Клиент – он сейчас есть, а через час его нет и неизвестно, когда появится. А то, что в данном случае дело связано с ценными бумагами, так это еще ни о чем не говорит. От меня не убудет, если я встречусь с это самой Серафимой и узнаю все из первых рук.
– Ну так что, Тань? – напомнила Светка о себе.
– Хорошо, Свет. Через два часа буду у тебя, – пообещала я подруге.
– Вот и славно! Спасибо тебе, подруга! До встречи!
Я отключилась. Теперь необходимо сделать в темпе все утренние процедуры, позавтракать и собраться.
Я пошла в ванную комнату и принялась направлять на себя поочередно струи холодной и горячей воды. Такой контрастный душ быстро взбодрил меня. После него я насухо растерлась жестким полотенцем и прошествовала на кухню.
Первым делом я открыла холодильник. Да, негусто, очень негусто. Впрочем, это и немудрено, ведь на отдыхе я предпочитала обедать в кафе, а ужинать… тоже в кафе. Удивительно, но я только сейчас это сообразила. Но просто так получалось, что у меня перерывы между расследованиями в основном не превышали трех-четырех недель. Как правило, половину этого срока я проводила где-нибудь на отдыхе за границей, а там – отели с их неизменным «все включено». А приехав в Тарасов, я встречалась со своими подругами, и тоже – в кафе.
Вздохнув, я окинула взглядом полупустые полки. Ладно, сейчас быстренько что-нибудь соображу на скорую руку, а после встречи со Светкиной клиенткой заеду в супермаркет и как следует закуплюсь.
Я достала два яйца, разогрела сковородку и вылила их в нее, предварительно разболтав. Мне пришла в голову мысль приготовить не банальную яичницу, а скрэмбл – элегантное французское блюдо, если верить убеждению моей подруги – Ленки-француженки. Хотя я так и не поняла, что же такого необычного в этом самом скрэмбле. По мне, так это та же самая яичница, только растерзанная на комочки, поскольку при ее приготовлении предписывалось постоянно перемешивать всю вылитую на сковороду массу вилкой.
В холодильнике еще завалялся немного подсохший кусок сыра, два огурца и помидор. Я сделала горячие бутерброды с сыром, положив хлеб на сковороду и накрыв ее крышкой, а помидор и огурцы нарезала ломтиками. Получилось довольно вкусно и сытно. Конечно же, завтрак я завершила ароматным свежесваренным кофе.
Я пила кофе маленькими глотками, стоя на балконе и наслаждаясь ласковыми лучами солнца и, конечно же, своим любимым напитком. После надоедливых и затяжных дождей уже третий день светило солнце. Прохожие щурились, глядя на солнце, а воробьи и голуби купались в еще не успевших до конца высохнуть лужицах.
Я допила кофе и вернулась в гостиную. Теперь предстояло выбрать подходящий костюм. Я решила остановиться на строгом, но элегантном костюме цвета парижской зелени, состоящем из короткого приталенного пиджачка и юбки-карандаш. К нему я подобрала черные туфли на шпильках и черную сумочку-клатч.
Я причесала волосы, забрала их в пучок и закрепила на макушке. Нанеся утренний легкий макияж, я прошла в прихожую, а затем спустилась в подъезд и пошла к своей машине. Заведя мотор, я поехала в парикмахерскую к Светке.
– Ой, Тань, как хорошо, что ты приехала пораньше! – воскликнула Светка. – Я уже закончила красить Серафиму, и она освободилась, так что…
– Я поняла, Свет, где она? – спросила я.
– Пойдем, я вас познакомлю, – кивнула подруга.
Серафима – ухоженная женщина лет сорока пяти – приветливо мне улыбнулась и на мою просьбу рассказать суть дела предложила отправиться к ним в коттедж.
– Понимаете, Татьяна Александровна, пусть лучше об этом деле вам расскажет мой супруг, Ростислав Викторович Простовойтов. Я – женщина, я мало что смыслю во всех этих акциях, облигациях и вообще в ценных бумагах. Так ведь все это называется, да? Так вот, я даже не совсем понимаю, в чем отличие акции от облигации. Знаю только, что у моих дедушек и бабушек были какие-то облигации, но это было еще в то далекое, советское время. А сейчас вроде бы все больше говорят именно про акции. А я толком и не знаю, что именно у мужа – акции или облигации. Вот Ростислав знает все до мельчайших подробностей, потому что сам приобретал эти ценные бумаги, лично беседовал с этим предпринимателем. Который оказался таким мошенником! – воскликнула женщина. – Я даже толком не смогу объяснить, что к чему, а мой муж – совсем другое дело. Он и заявление подавал вместе со всеми другими обманутыми этим аферистом, и еще что-то предпринимал в этом направлении, я просто не в курсе. Да Ростислав и не все мне рассказывает, щадит меня, заботится, чтобы я не расстраивалась. А вам, Татьяна Александровна, он все расскажет, как профессионалу. Поэтому… вы ведь согласитесь нам помочь, Татьяна Александровна?
Серафима Простовойтова вопросительно посмотрела на меня и прибавила:
– Естественно, не за бесплатно. Естественно, мы вам заплатим за услугу.
– Хорошо, Серафима Викторовна, – сказала я, а про себя подумала, что отказываться глупо, ведь в настоящий момент у меня нет клиента, который бы заказал расследование.
Посмотрим, в какого рода услуге нуждается Простовойтов, возможно, все эти дела с акциями-облигациями могут потянуть на что-то серьезное, где действительно потребуется моя помощь как детектива.
– Тогда я предлагаю вам, Татьяна Александровна, поехать к нам в коттедж, супруг сейчас находится там. Мой шофер нас отвезет, а потом доставит вас туда, куда вы скажете. Вас это устроит? – спросила Серафима Простовойтова.
– Давайте лучше поступим так. Я поеду за вами на своей машине, ваш водитель будет показывать путь, – предложила я.
– Ладно, если вам так удобнее, то пусть будет так, – кивнула Простовойтова.
Простовойтовы, как я поняла, проживали в коттеджном поселке «Изумруд». Мы подъехали к будке охранника. Водитель Простовойтовой нажал на пульт, и шлагбаум стал подниматься.
Дальше мы поехали по хорошо асфальтированной дороге, в городе такую встретить – надо еще постараться. Поселок был не очень большим, вероятно, он был еще не полностью застроен. Дома – в основном двухэтажные – стояли на довольно большом расстоянии друг от друга.
Коттедж Простовойтовых представлял собой двухэтажное строение с небольшим балконом на втором этаже и просторной террасой.
Серафима Простовойтова провела меня в просторный холл через широкий коридор. В углу находились камин и кресло-качалка, у окна – стол и шесть стульев. Еще в помещении стояли два дивана, друг против друга, а между ними – длинный и низкий журнальный столик из стекла и металла. В отделке преобладали светлые тона – бежевые и лимонные, а из материалов – дерево и ткани. Смотрелось все очень гармонично.
– Вы, Татьяна Александровна, располагайтесь, а я сейчас позову супруга, – сказала Серафима Простовойтова. – Да, я же не предложила вам ничего! Простите меня за эту оплошность. Что будете: чай, кофе, сок? – спросила женщина.
– Кофе. Черный и без сахара, – сказала я.
– Сейчас Валентина приготовит, – кивнула хозяйка и прошла в боковую комнату, наверное, на кухню.
Минут через пять в холл вошла маленького роста полноватая женщина лет пятидесяти в униформе горничной. Она несла в руках поднос.
Подойдя к журнальному столику, женщина поставила на него серебряный кофейник и две чашечки, а также сахарницу, тоже серебряную, и вазочку с выпечкой. В последнюю очередь на столике оказалась большая коробка конфет.
– Благодарю вас, – сказала я.
– На здоровье, – улыбнулась горничная и вышла.
Я сделала маленький глоток: очень вкусно. Дальше я продолжала пить кофе, наслаждаясь каждым глотком.
В это время в холл вошел невысокий, начинающий полнеть мужчина лет сорока пяти – сорока восьми.
– Здравствуйте, Татьяна Александровна. Я – Ростислав Викторович. Давайте пройдем в мой кабинет, – предложил мужчина.
Кабинет хозяина был обставлен в классическом стиле: книжные шкафы по стенам из дубового массива, такой же стол, массивные кожаные кресла и широкий диван. Я села в одно из кресел, а Ростислав Простовойтов расположился на диване.
– Татьяна Александровна, заранее благодарю вас за то, что согласились приехать, – сказал чиновник после небольшой паузы. – Сейчас я расскажу, в чем суть дела. Значит, так. Я работаю в администрации Тарасова, в сфере жилищно-коммунального хозяйства. Как-то раз мне попался в руки рекламный проспект. Некий Иннокентий Александрович Новостроевский решил заняться строительством ресторанов с исконно русской кухней. В принципе, идея показалась мне привлекательной. Ведь таких заведений, насколько мне известно, не так уж и много, все больше суши-бары и тому подобное. Так вот, этот самый Новостроевский начал искать инвесторов для реализации своего проекта. Естественно, это требовало инвестиций, и причем немалых. Ведь бизнесмен собирался открыть целую сеть ресторанов, и не только в Тарасове, но и в области также. А со временем он рассчитывал выйти и на международный уровень. Я лично поехал в офис компании – кстати, она называется «Русская кухня», расположена на пересечении улиц Московской и Вольской – встретился с Новостроевским, поговорил с ним и познакомился с условиями инвестиции. Оказалось, что вкладчик, который вложит определенную сумму, имеет право на последующий выкуп. Тут вот еще какой нюанс имеется…
Простовойтов сделал паузу.
– У меня есть сестра, она тоже занимается ресторанным бизнесом, причем довольно давно. Правда, ресторан у нее с классической кухней, но это уже детали…
Чиновник снова остановился. Мне показалось, что Ростислав Викторович сам имеет непосредственное отношение к бизнесу сестры, но по понятной причине хочет остаться в тени. Ведь предпринимательская деятельность лиц, находящихся на государственной службе, мягко говоря, не приветствуется. Так что запинки и заминки Простовойтова в разговоре отнюдь не случайны.
– Так вот, я переговорил с сестрой, рассказал ей о новом проекте. А потом решил еще раз встретиться с этим Новостроевским. Офис его компании мне понравился, все серьезно и солидно: ресепшен, сотрудники, обстановка. Новостроевский принял меня в своем кабинете и рассказал о своем проекте. Оказалось, что ресторан в Балаково находится уже на завершающей стадии строительства, остались, по существу, только отделочные работы, и скоро он уже откроет свои двери для посетителей. Поразмыслил я и решил приобрести облигацию. Новостроевский объяснил, что деньги можно получить по первому требованию, то есть получается, что облигация является долговым обязательством. По ней можно получать проценты, а можно, как я уже сказал, продать ее, то есть выйти из проекта.
– Я правильно поняла, что Новостроевский предоставляет инвесторам право разорвать договор и получить свои деньги? – решила я уточнить.
– Да, Татьяна Александровна, совершенно верно. Однако, как я понял уже гораздо позднее, это условие было декларировано не просто так, а с умыслом. И сделано это было для того, чтобы окончательно убедить всех недоверчивых и сомневающихся в том, что в этом проекте все честно и открыто. Еще Новостроевский сказал, что тот инвестор, который оплачивает четвертую часть стоимости ресторана, приобретает в дальнейшем преимущество в плане последующего его выкупа.
– И вы решили воспользоваться этой возможностью, Ростислав Викторович? – спросила я.
– Да, решил. Мне показалось это привлекательным моментом, и я заплатил необходимую сумму, – ответил Простовойтов.
– А четверть стоимости ресторана – это сколько будет? – решила я уточнить.
Простовойтов тяжело вздохнул и ответил не сразу.
– Мне даже не хочется касаться этой темы, – наконец ответил мужчина.
«Все ясно, сумма, надо полагать, очень даже немаленькая, чтобы не сказать больше».
– Значит, вы говорите, что приобрели у Новостроевского облигацию, – сказала я.
– Да, именно так. Это именная облигация. И Новостроевский несколько раз даже выплатил по ней мне процент. Но вот потом начали происходить какие-то непонятные, странные вещи.
Простовойтов покачал головой.
– Какие же именно? – спросила я.
– Мало того что больше процентов я не увидел, так еще и офис компании закрылся, – с досадой проговорил мужчина.
– Вот как? – удивилась я.
– Да, вот так! И даже телефон свой Новостроевский на какое-то время отключил. Я с большим трудом смог до него дозвониться.
– И что же он сказал? Как он объяснил все это? – спросила я.
– Сказал, что какие-то форс-мажорные обстоятельства. Но что они вполне решаемы и что скоро все утрясется.
– Ну и как? На самом деле все утряслось? – продолжала я расспрашивать Простовойтова.
– Да если бы! Нет, что касается самого Новостроевского, так у него все сложилось так, что лучше и не придумаешь. Сами посудите: компания «Русская кухня» никуда не делась, она продолжает существовать, но проценты Новостроевский не выплачивает, хотя и не отказывается от своих обязательств. Дескать, все выплачу, но не сейчас. А потом, когда появится возможность. Да и сам он не прячется, однако в Тарасове его нет, ходят слухи, что он находится на Кипре.
– То есть получается, что этот Новостроевский находится вне досягаемости? – спросила я.
– Да, все так, все верно, – подтвердил Простовойтов.
– Но ведь кроме вас, Ростислав Викторович, наверняка есть и другие инвесторы? – продолжала я расспрашивать мужчину.
– Конечно, а как же! Естественно, я не один инвестор этого проекта, – ответил Простовойтов.
– Так и остальные, надо полагать, тоже вложили немаленькие суммы, – предположила я.
– Определенно так, Татьяна Александровна! – воскликнул Ростислав Викторович. – Но понимаете, в чем тут дело. Этот самый Новостроевский – очень непростой тип. Он сразу понял, кого из инвесторов можно, как сейчас говорят, «кинуть», а кого – нет. Я, когда почувствовал, что пошло что-то не так, пообщался с остальными вкладчиками, поглубже вник в этот проект. И, знаете, Татьяна Александровна, узнал много нового. Того, что до сих пор не знал.
– Интересно, что же? – спросила я.
– О, много чего! – воскликнул Простовойтов. – Например, то, что, оказывается, имеется только один функционирующий ресторан. И он находится в Тарасове. Его Новостроевский продавал инвесторам по частям. Ну, это были люди с положением и облеченные властью. У каждого из них, как я потом выяснил, имелась поддержка и защита там, – мужчина поднял взгляд к потолку, – на самом высоком уровне власти. С такими сражаться, а тем более обманывать их – себе дороже, это я вот к чему говорю. Именно поэтому ресторан «Былина» уже изначально был представлен как рекламный объект, потому что был продан. Точнее сказать, он находится в долевой собственности у инвесторов. Но меня интересовал именно последующий выкуп, я уже вам это говорил. И тогда Новостроевский предложил такой вариант. Он рассказал, что в Балаково полным ходом идет строительство ресторана, который как раз подходит под мои условия. Перед тем как вложиться, я съездил в Балаково и все сам посмотрел. Там действительно шла активная стройка, ничего не могу сказать. Уже и фундамент был заложен, и строительные материалы подвезены, и подъемные краны стояли. Рабочие работают, прорабы их подгоняют, в общем, работа кипит вовсю. Я подумал, ну, какой здесь может быть подвох? Ведь я же все видел своими глазами, убедился во всем воочию. В общем, вложился я в это предприятие. А через несколько месяцев стройка заглохла.
– Но ведь вы, я полагаю, требовали свое, вложенное, у этого самого Новостроевского? Так? – спросила я.
– Конечно, требовал! Но вы поймите, Татьяна Александровна, угрожать Новостроевскому – дело совершенно бесперспективное. Сейчас ведь не лихие девяностые, когда в ход шло все – и утюги, и паяльники, и цемент. Да я и не стал бы действовать такими методами. Кстати, Новостроевский это сразу понял, прочувствовал. Я же говорю, что он – первоклассный психолог и знает, как и с кем себя вести. Меня он совершенно не опасается. Что я могу ему сделать? Только написать заявление в суд, ну, и в прокуратуру. Но тут сложилась такая ситуация, что суд ничего не решит в моем случае.
– Ну, суд вынесет свое решение в любом случае, – возразила я.
