Марина Серова
Бегущая от Мендельсона
– Ну что? – Ксения слегка подрагивала, явно в ожидании экшена.
– Я его не вижу, – честно сказала я.
На ее лице появилось разочарование, но она тут же повеселела и сказала:
– Тогда пойдемте?
– Сначала маскировка, – напомнила я.
– Но ведь его же нет! Зачем маскироваться?
– Вы уверены, что его нет? Я ничуть. Если его нет в поле нашего зрения, это может говорить лишь о том, что он умеет прятаться. Так что приступим к делу.
– Но у меня совершенно нет никаких средств, чтобы замаскироваться, – растерянно сказала Ксения.
– Ничего, зато у меня есть, – успокоила ее я. – Пойдемте!
Я провела Ксению в свою комнату, предварительно выбросив пресловутый окурок, и приступила к своим манипуляциям.
– Что ж, начнем формировать новый имидж, – усмехнувшись, провозгласила я, доставая весь свой арсенал средств по смене образа.
Начала я с того, что хорошенько вытерла лицо Ксении ватным тампоном, смоченным в косметическом молочке. Благо макияж ее не был ярким, и это не заняло много времени и сил. После я уже на очищенное лицо нанесла краски совершенно иного оттенка, причем стараясь, чтобы они легли погуще. После этого я тщательно «зализала» волосы девушки и сколола их шпильками, а ей на голову водрузила парик с короткими белокурыми кудряшками. Затем придирчиво осмотрела творение своих рук со стороны.
Эффект был потрясающим. Я и сама не узнала бы в этой блондинке с глуповатым кукольным лицом черноволосую смуглую девушку с тонкими аристократическими чертами. Нынешнее лицо было хоть и миленьким, но весьма простоватым. И никто со стороны даже не заподозрит, какого умения стоит достичь такой простоты! Сложнее всего было замаскировать горбинку на носу Ксении, но с помощью вложенных в ноздри тампонов и умело нанесенного грима я добилась нужного результата. Носик стал выглядеть даже чуть курносым.
Ксения так и норовила сунуть преображенный нос поближе к зеркалу, дабы оглядеть себя с разных ракурсов. Она явно была потрясена своим преображением. Несколько раз недоверчиво крутанувшись перед трюмо, она обескураженно посмотрела на меня.
– Всего лишь сегодня вечером побудете в этом образе, – успокоила ее я. – Ничего, это даже полезно. Осталось поменять наряд.
Я распахнула свой гардероб и, порывшись в нем, извлекла несколько нарядов, более-менее подходящих Ксении по размеру, а также гармонирующих с ее новым макияжем и прической. Первое платье, которое она примерила, выглядело несколько вызывающе, но я решила, что пусть идет в нем. Если Ксения и привлечет внимание незнакомца внешним видом, то это невольно ослабит его бдительность. Вряд ли ему в голову придет, что это та самая девушка, за которой он следит. Так что я одобрила наряд Ксении, как она ни пыталась убедить меня, что это совершеннейшая безвкусица, в которой она чувствует себя дешевкой с Большой Казачьей.
– Главное, чтобы он подумал примерно то же самое. Или желаете продемонстрировать ему ваш тонкий вкус? – прокомментировала я, и Ксения, подавив вздох, скрепя сердце согласилась с моими доводами.
Теперь наступила моя очередь. Задачка мне предстояла посложнее, чем превращение мажорки в простушку, но я-то человек привычный, на маскировке, можно сказать, собаку съевший. Недаром в Ворошиловке, школе по подготовке бойцов экстра-класса, которую я окончила с отличием, у меня были лучшие результаты именно по маскировке. Это воистину был дар, за который я очень благодарна судьбе. Научиться, конечно, можно, и все же я была убеждена, что перевоплощения – это искусство. И одним дается талант в этой сфере – и тогда им повезло, а другим – нет, и им приходится полагаться только на систему знаний и упражнений, которые мои менее одаренные в этом плане однокурсницы штудировали в течение нескольких лет.
Одному одно, другому – другое. Помню, как я завидовала Наташке Коростылевой, у которой был дар моментально находить различия на картинках. И не только на картинках, конечно, а и в реальных объектах. Наташка могла зайти в комнату буквально на пару секунд и тотчас ее покинуть, после чего в комнате предметы менялись местами, какие-то удалялись вовсе, какие-то, наоборот, добавлялись. И когда она, абсолютно спокойная, входила туда вновь, то безошибочно перечисляла все перемены.
То же самое было и с человеком. Едва взглянув на него, Наташка через некоторое время все так же спокойно и монотонно диктовала, что тени у девушки были голубыми, а стали темно-серыми, что пуговиц на пиджаке было четыре, а стало три, что на левой щеке у нее прибавилось три веснушки, что ноготь на правой руке подпилен и т. д. и т. п. О таких мелочах, как переодетые с правого запястья на левое часы, я просто молчу.
Нет, я, конечно, тоже смогу все это заметить, наблюдательность у меня натренирована о-го-го как! Но в том-то и дело, что мне мои результаты давались путем длительных, кропотливых и неустанных тренировок, а у Наташки все получалось само собой! Она даже не напрягалась, не закрывала глаза, пытаясь запечатлеть в памяти увиденную картину. Она просто бросала короткий, мимолетный взгляд, а потом с непробиваемым спокойствием выдавала все наши ухищрения, даже с какой-то снисходительной усмешкой, словно хотела сказать: «Ну, прямо как дети, ей-богу!»
И мы, потратившие несколько минут на бурное обсуждение того, как похитрее запутать Наташку, отчаянно срезавшие пуговицы с одежды, менявшие шнурки с черных на серые, закручивавшие локоны на объекте в другую сторону и злорадно потиравшие руки в уверенности, что уж длины ленточки в косичке, укороченной на сантиметр, Наташка точно не заметит, оставались снова как будто в дураках. Ибо от Наташкиной наблюдательности не укрывались не только подрезанные ленточки, но и пара седых волосков, искусственно добавленных в прическу «объекта».
«Фотографическая память!» – с обреченным восхищением в голосе разводил руками руководитель группы подполковник Бородин. А я была уверена, что память памятью, но без Божьего дара тут не обошлось.
Так что своей способностью моментально перевоплощаться в совершенно другого человека я гордилась, ценила ее и старалась применять везде, где она была уместной. А таких случаев находилось предостаточно.
Вот и сейчас, спустя буквально несколько минут, на меня из зеркала смотрел высокий, симпатичный парень в фирменной джинсовой рубашке, с уверенным и даже несколько нахальным взглядом пронзительно-синих глаз (контактные линзы), с модной, приподнятой с помощью геля челкой и выражением лица, говорящим об убежденности в том, что весь мир сотворен для него одного.
Когда я предстала в таком виде перед Ксенией, у нее отпала нижняя челюсть, отчего лицо приобрело еще более глупое выражение, чем я хотела добиться.
– Ну что, – небрежно спросила я, галантно протягивая ей согнутую в локте руку, – на выход?
– Женя, неужели это вы?
– Постарайтесь поверить мне на слово, ибо, чтобы убедить вас в том, что это я, мне придется разрушить весь образ, а потом создать вновь, а я не люблю бесполезно тратить время, – проговорила я, но Ксения не требовала никаких доказательств.
Она улыбнулась, одобрительно тряхнула головой и положила свою длинную ладонь на мой локоть. Так, под ручку мы и вышли из моей комнаты в прихожую, где столкнулись с тетей Милой, которая сразу же отпрянула в сторону.
– Не стоит волноваться, мадам! – произнесла я приятным тенорком. – Это всего лишь я, ваша оригинальная племянница!
Последнюю фразу я произнесла уже своим обычным голосом. Тетя Мила оторопело уставилась на меня и прислонилась к стене.
– Господи, Женя! – простонала она. – Ты меня в гроб вгонишь!
– От души надеюсь, что нет, – чмокая тетю Милу в щечку, сказала я. – Как я тебе в таком виде?
– Ужасно! – расстроенным голосом призналась тетя.
Другого я и не ждала. Тут весь вопрос в том, что мы с тетей вкладывали совершенно разный смысл в вопрос о том, как я выгляжу. И я была убеждена, что на все сто, поскольку даже родная тетя меня сразу не узнала. И если бы я продолжала говорить мужским голосом, она бы так и не сообразила, кто перед ней. Так что, вполне удовлетворенная, я попрощалась с тетей и повела Ксению к лифту.
У дверей я пропустила девушку вперед, затем снова подхватила ее под руку. Под любопытные взгляды старушек, казалось, вечно восседавших на скамейке, мы чинно прошествовали до конца двора и повернули за угол. Я была уверена, что за нами никто не последовал. Еще в лифте я дала Ксении указание осторожно посмотреть, не заметит ли она своего преследователя где-то поблизости. За углом Ксения сказала, что не видела никого похожего. Это, конечно, могло ни о чем не говорить. И дабы убедиться в отсутствии слежки окончательно, я поймала такси.
Ксения назвала водителю адрес, и мы поехали на улицу Липовую.
– Можно снять этот ужасный парик? – шепотом спросила меня девушка, склонившись к уху.
– Нет, – не разжимая губ, ответила я.
– Но почему, его же нет? У меня уже голова чешется, и жарко ужасно! – пожаловалась она.
– Придется потерпеть, – невозмутимо сказала я. – Вполне вероятно, наш шпион ошивается сейчас возле вашего дома, ожидая, когда вы вернетесь.
Ксения вздохнула и попыталась запустить пальцы под искусственную шевелюру, но специальные липучки надежно фиксировали парик, и Ксении удалось лишь чуть поскрести кожу у лба.
Ничего страшного, пусть терпит. В конце концов, это для ее же блага. Я, между прочим, тоже в парике, но не демонстрирую всем своим видом, как я страдаю по вине собственной клиентки!
Всю дорогу я посматривала в зеркало заднего вида и в окно. К концу пути у меня была твердая уверенность в том, что «хвоста» за нами нет. Осталось дождаться приезда.
Когда такси остановилось возле кирпичной девятиэтажки на тихой улице Липовой, мы, расплатившись с водителем, вышли из машины и направились к подъезду. Все это время я старалась говорить громко и беспечно, так что Ксении оставалось только улыбаться.
Во дворе в радиусе ближайших ста метров никого не наблюдалось. По дороге к подъезду я успела боковым зрением осмотреть окрестности и никого подозрительного не заметила. Кажется, наш номер с маскировкой удался, и не зря нам пришлось париться под накладными волосами.
Мы поднялись на пятый этаж, где я убедилась, что там никто не притаился, хотя уже готова была к тому, что предется прикинуться влюбленной парой, обнимающейся на лестничной клетке. После чего мы спустились на четвертый, где, собственно, и жила Ксения.
Глава вторая
Квартирка, которую снимала моя клиентка, была миленькой и уютной. Две квадратные комнатки, одна попросторнее, другая поменьше, стандартный набор мебели, персональный компьютер на столе, ванная, совмещенная с туалетом, удобная кухонька…
Но прелести интерьера мало меня интересовали. В первую очередь я обследовала помещение на предмет присутствия в нем подслушивающих устройств и камер наблюдения. Не обнаружив ничего подобного, принялась за телефонный аппарат. Убедившись, что «жучка» в нем нет, я переключилась на сотовый Ксении. Она с некоторой опаской спросила, не повредит ли ее дорогой «раскладушке» подобная процедура, и мне пришлось заверить ее, что ничего с ее драгоценной игрушкой не случится.
– Просто там список контактов плюс даты, дни рождения и некоторые интересные снимки, – словно извиняясь, пояснила девушка.
– Все сохраним в лучшем виде, – пообещала я, берясь за миниатюрную отвертку, и через несколько минут вернула Ксении ее аппарат в первозданном виде.
– Это было лишнее, я никогда не оставляю телефон без присмотра, – прокомментировала девушка, убирая его в сумку.
– Ну, мне лучше знать, что лишнее, а что нет, – пробурчала я, поскольку очень не люблю, когда клиенты пытаются учить меня моему ремеслу. – Идите ставьте чайник.
Успокоившись, что в квартиру никто не проникал в отсутствие хозяйки, я на всякий случай плотно задернула шторы, после чего с облегчением стянула парик и прошла в ванную комнату принять душ, предварительно испросив разрешения Ксении. Та тут же снабдила меня полотенцем и необходимыми средствами гигиены, а сама отправилась на кухню готовиться к вечернему чаепитию.
Тетя Мила не удержалась и перед уходом сунула мне в сумку сверток с домашней едой, который я сейчас, сидя за белым в голубой цветочек кухонным столиком, распаковывала. В нем оказались вкуснейшие пирожки с грибами, половинка жареной курицы, банка деревенской сметаны, а также кусок моего любимого французского сыра, который я купила вчера. Тетя же почему-то не испытывала к нему особой привязанности и ела малюсенькими кусочками чисто из вежливости, чтобы поддержать мои вкусы.
Выложив все это на тарелки, я потерла руки, поскольку мне-то дома даже чайку не довелось попить, не то что поужинать, и ела я последний раз сегодня еще утром, когда отправлялась на пляж, а с тех пор минуло предостаточно времени, чтобы желудок откровенно выразил свое возмущение таким пренебрежением к себе. Ксения также не осталась в долгу и быстро нарезала салат из помидоров, ветчину и достала из пакета мягкий лаваш, так что ужин у нас получился просто царский.
– Во сколько вы уходите в академию? – спросила я, пережевывая сыр и наворачивая ложкой салат прямо из миски.
– В половине девятого, – ответила Ксения.
– Отлично, я выйду сразу следом за вами, – кивнула я. – И до которого часа у вас занятия?
– Последняя пара заканчивается в три часа.
– И какие у вас дальнейшие планы на завтра?
– Да, собственно, никаких, – пожала плечами девушка. – Я могу сразу возвратиться домой.
– Можете особо не торопиться, прогуляйтесь и не беспокойтесь, я буду рядом, – сказала я.
– Так мне не брать машину?
– Не стоит, это усложнит нашу задачу, – сказала я, потому что преследователю Ксении гораздо легче засечь мой автомобиль, а менять машины в течение маршрута у меня нет возможности. Можно было, конечно, этого добиться, но для этого необходима соответствующая подготовка, для которой как минимум нужно временно разжиться этими самыми машинами, а я пока не видела в этом смысла. Так что пусть пройдется пешком, оно и для фигуры полезнее, и для здоровья в целом.
Ксения как гостеприимная хозяйка определила меня в более просторную комнату, в которой находился компьютер. Это было удобно еще и тем, что меньшая использовалась девушкой как ее собственная спальня, так что я одобрительно отнеслась к подобному варианту. Но так как Интернет был нужен нам обеим, я одолжила Ксении свой ноутбук.
Спалось мне спокойно, и встала я ровно в шесть – это мое обычное время пробуждения. Стараясь не шуметь, сделала зарядку и приняла душ, после чего проскользнула на кухню выпить утреннюю чашечку кофе. Дверь в комнату Ксении была закрыта, и так как она не просила меня разбудить ее в определенное время, я и не заморачивалась этим. Сделав пару тостов с сыром, я позавтракала, допила вторую чашку кофе и, чуть приоткрыв штору, выглянула в окно.
Двор был практически пуст. Жильцы еще либо спали, либо только собирались на работу: время едва приблизилось к семи. Я зевнула и задернула штору. Для преследователя рановато. Поглядим, появится ли он, когда Ксения выйдет из дома и отправится на занятия.
Признаться, вчера вечером, лежа в постели и раздумывая над ситуацией, я крепко усомнилась в том, что Ксению реально кто-то преследует. И если даже за нее действительно заступился какой-то парень – а у меня пока не было оснований считать, что это не так, – то он вполне может оказаться совсем другим человеком, а не ее преследователем. Симпатичный парень стандартной внешности – да таких сколько угодно! А держится он, как я поняла, на значительном от нее расстоянии, вот она и могла собрать всех в одну корзину, обобщить и создать собирательный образ из случайно встреченных молодых людей. М-да…
Что ж, даже если так, то мне волноваться не о чем. Работу свою я выполняю, а без изначального риска она и вовсе становится безопасной. Не так, конечно, интересно, как ежеминутная готовность к выстрелам и погоням, но здесь есть свои плюсы. Неплохо получить дополнительный заработок, пусть даже всего за пару дней, в течение которых Ксения убедится, что тревожиться не о чем, и вежливо попрощается со мной. Ибо сколько бы у тебя ни было денег, лишних никогда не бывает, и тратить их попусту неохота.
Но пока еще ничего не разъяснилось, и к восьми я была полностью готова сопровождать Ксению. Причем чутье и опыт мне подсказывали, что не стоит делать этого открыто. Не стоит светить свою персону, пока мы не поняли, какого лешего нужно от девушки неведомому преследователю. Нужно выяснить, кто он, зачем он ходит за Ксенией и почему. Только после этого можно будет принимать решения.
Так как я разгромила дурацкую идею Ксении по отвлечению внимания этого непонятного мальчика и доказала, что дела так не делаются, предстояло выработать другой план, и я его уже придумала. План, собственно, был прост как черный хлеб: парень, если он существует, следит за Ксенией, а я слежу за ней и за ним самим. В ходе слежки я анализирую его действия и делаю выводы. Таким образом, и Ксения находится под охраной, и сведения я получаю, как говорится, из первых рук, становясь сама участницей событий.
Работа, конечно, больше не для телохранителя, а для детектива, но что поделаешь, если обстоятельства сложились так, а не иначе. К тому же моя профессия зачастую перекликается с работой сыщика, такая уж у нее специфика. Почти во всех делах, участницей которых я была, присутствовал криминал. Но те действия, которые я запланировала, мне было вполне по силам осуществить, так что душа моя была спокойна, оставалось дождаться пробуждения Ксении и ее похода в академию.
Девушка не заставила себя ждать: она появилась на кухне в половине восьмого, уже успев принять душ и облачиться в симпатичное платье под джинсу чуть ниже колен. Макияжа почти не было, но Ксения, от природы обладавшая яркой внешностью, выглядела очень привлекательно. Она улыбнулась мне, приветствуя, и нажала пальцем с длинным ногтем, накрашенным прозрачным лаком, кнопку электрического чайника.
Пока она завтракала, мы еще раз обсудили детали.
– Значит, выходите из дома и спокойно, не торопясь, идете в академию. Идете как ни в чем не бывало, не стреляя глазами по сторонам и не выдавая ни своего волнения, ни моего присутствия. Я все время буду рядом, так что волноваться не о чем, – повторяла я, боясь, как бы Ксения не разнервничалась и не сорвала весь план. Но вроде бы она производила впечатление уравновешенной особы.
Ксения отщипывала кусочки лаваша, макала их в сметану и отправляла в рот, кивая мне.
– Я выйду первой, – продолжала я. – Вы ждете до половины девятого и тоже выдвигаетесь. Не пытайтесь искать меня глазами.
– Да я все помню, Женя, не беспокойтесь! – махнула рукой Ксения, и я подумала, что спокойная ночь, а также мое присутствие пошли ей на пользу: в ее глазах уже не было испуга.
– Ну хорошо, – сказала я. – Тогда я пойду собираться. Не провожайте меня, в прихожую не выходите и с балкона не машите платочком!
– Я понимаю, – улыбнулась девушка.
Я быстро оделась, подправила кое-какие штрихи и вышла в подъезд. Спустилась по лестнице и оказалась во дворе. Из дверей выходили жильцы, садились в припаркованные прямо под окнами машины и уезжали. Некоторые шли на остановку. Я двигалась не спеша, не забывая отслеживать обстановку.
Через несколько минут, покидая двор, я поспорила сама с собой на мороженое, что никакой слежки нет, но расслабляться не стала.
Ксения снимала квартиру в старом районе города, в его историческом центре, где, помимо выстроенных в семидесятые годы девятиэтажек, в одной из которых и жила моя клиентка, сохранились домики, обшарпанные как снаружи, так и внутри. Люди, их населявшие, запросто переговаривались друг с другом сквозь раскрытые окна и порой склонны были забывать, что живут они в большом городе, а двадцать первый век уже одиннадцать лет как наступил и вполне заслуженно справил первый юбилей.
Я заняла позицию через квартал от дома и набралась терпения. Судя по профилю работы, сегодня мне его понадобится очень много.
Выглядела я простенько и неприметно: волосы собраны в хвост, легкий серенький костюмчик и старые босоножки. Косметику я использовала так, что ее практически не было заметно, но черты моего лица претерпели существенные изменения. Маскироваться под самовлюбленного мачо я сегодня не стала.
Ксения вышла из дома ровно в половине девятого, как мы и договорились, и неторопливой походкой направилась к троллейбусной остановке. Все ее сегодняшние маршруты я знала наизусть. Да их и было-то с гулькин нос: в академию да обратно.
Идя по тротуару, Ксения все-таки оглянулась и, не увидев меня, едва заметно повела плечами и повернула за угол. Отщелкнув окурок сигареты в урну и профессионально попав точно в ее распахнутую черную пасть, я пошла следом за ней, разглядывая витрины попадавшихся магазинчиков.
Повернув за угол, я увидела Ксению, прижавшуюся к лотку с мороженым. Судя по всему, она мне что-то захотела сказать. Заметив ее маневр, я случайно остановилась рядом и, не разжимая губ, спросила:
– Что случилось?
– Я его не вижу, Женя, – ответила мне Ксения тихо.
Я вздохнула и, проговорив, что еще не вечер, купила себе два эскимо на палочке и побрела дальше.
Куда пойдет Ксения, я и так знала, поэтому слишком сильно пялиться на нее смысла не было: мне нужна была не она, а та рыба, которая на нее упорно клевала.
Ксения не спеша направлялась по улице Горной в сторону центра.
Я шла по другой стороне, ела мороженое и рассеянно поглядывала на прохожих.
Половина девятого утра – самое благодатное время для прогулок. Конечно, если гуляешь с конкретной целью вести двойную слежку: людей на тротуарах прорва, машин на дорогах – почти столько же. Остаться незаметным в этой массе – задачка по силам даже для детей. Причем зачастую они с ней справляются как раз тогда, когда их никто об этом не просит, заставляя своих пап и мам метаться со взъерошенными волосами и вытаращенными глазами в поисках своего чада. Слава богу, что чаще всего чада все-таки благополучно находятся…
Примерно через полчаса, когда мороженое уже давно успело закончиться и я закурила, я должна была признаться, что слежка за Ксенией на самом деле существует, и я проспорила самой себе мороженое. Отложив его покупку на неопределенное время, так как только что съела две порции, я пристроилась к ее преследователю и принялась его изучать.
Мальчик и впрямь симпатичный. Чуть постарше Ксении, пожалуй, лет ему навскидку эдак двадцать четыре. А насчет довольно пренебрежительного высказывания в адрес его внешности Ксения, пожалуй, погорячилась. Я бы не назвала его лицо стандартным. Мальчик был привлекательным. Кто ее знает, то ли Ксения была девушкой пресыщенной и с высоко задранной планкой требований, то ли она толком с перепугу не разглядела своего провожатого, но факт остается фактом: парень явно выделялся из толпы. И это было единственным минусом, потому что во всем остальном он был на высоте.
А именно: за Ксенией следил явно не любитель. Это был профессионал хорошего среднего уровня, скорее всего, какой-то частный сыщик или, во всяком случае, выпускник школы милиции. При этом он не показался мне новичком, так как пас Ксению квалифицированно и старался не попадаться ей на глаза. Я даже удивилась, как она смогла его раньше засечь. Видимо, все-таки она чуть слукавила, и его внешность не ускользнула от ее внимания.
Скорее всего, впервые девушка обнаружила его случайно. Потом, во второй раз заметив симпатичное лицо, заинтересовалась. Ну а после ей стало уже не интересно, а жутковато. И она забила тревогу.
А парень работал довольно качественно. Его слежка не была ни в коем случае демонстративной, наоборот, он использовал почти каждую возможность, чтобы замаскироваться.
Я приблизилась к нему на максимально возможное расстояние.
Так как четкого представления я составить пока не могла, продолжала свои наблюдения. Через полчаса блужданий я, озверев от двусмысленности ситуации, дождалась, когда Ксения зашла наконец в двери академии, и увидела, как ее преследователь присел за столик в летнем кафе.
Интересно было то, что он сел за столик не в том кафе, которое находилось напротив входа в академию, а выбрал более дальнее, на углу.
Я приняла командирское решение и заняла свободный столик, третий от этого непонятного паренька. Осмотревшись, я поняла причину его выбора: из академии было два выхода. Второй – очевидно, служебный – просматривался из этого кафе очень хорошо. Мальчонка и здесь сработал на уровне: он контролировал оба выхода, и Ксения при всем своем желании не смогла бы уйти незамеченной.
Парень тем временем взял себе кока-колы и начал лениво посматривать по сторонам. Я последовала его примеру, с той лишь разницей, что взяла себе апельсинового сока. Мальчик, бросив на меня равнодушный взгляд, стал ронять косые взгляды на парней, сидевших за соседним столиком.
Удовлетворенно отметив, что ничего другого не следовало и ожидать, я все-таки взяла себе порцию проспоренного самой себе мороженого, чтобы совсем уж скучно не было. Третья порция подряд – слишком даже для меня, большой любительницы этого продукта. Но, увы, любая работа требует дополнительных сил.
С этим человеком явно требовалось познакомиться ближе, вот только я пока не могла придумать, как лучше это сделать. Прямо подойти и в лоб спросить, какого рожна ты пасешь мою клиентку, не казалось мне замечательной идеей. В другом подобном случае я могла бы так поступить, но не сейчас. Меня не покидало ощущение, что Ксения рассказала мне не все. И мне сразу же стало гораздо интереснее, чем вчера вечером.
Тогда я думала, что, скорее всего, за Ксенией таскается либо мальчик, решивший поиграть в благородного рыцаря, либо сексуальный маньяк, либо обычный мошенник. Теперь же я была приятно удивлена, что дело становится все более и более любопытным. А чем дольше я думала, тем меньше сомнений оставалось и тем более крепла моя уверенность. Дело здесь было нечисто.
Я закурила сигарету и, полуотвернувшись, чтобы не слишком мозолить глаза парню, задумалась о том, как же поступить дальше. В этих раздумьях прошло немногим менее часа, но я приняла решение. Сидеть здесь дольше было небезопасно в том смысле, что шпионившего за Ксенией парня могла заинтересовать моя персона. Нужно было перебазироваться и занять такую позицию, при которой и парень, и оба выхода из здания академии оставались в поле моего зрения, а вот я сама была скрыта от глаз преследователя.
Я неторопливо поднялась, не удостоив тянувшего колу парня даже мимолетным взглядом, достала сотовый и, сделав вид, что возмущена неслыханным хамством, принялась выговаривать несуществующему абоненту свое негодование.
– Я торчу здесь уже битый час, как последняя дура! – зло и громко проговорила я, проходя мимо столика, за которым сидел преследователь. – А ты просто тупо проспал!
Костеря на чем свет стоит немую и покорную трубку, я покинула территорию кафе и двинулась вдоль по улице в сторону сквера. Сам сквер как таковой меня не интересовал, мне нужно было попасть в туалет, расположенный неподалеку. Бросив женщине на входе металлическую десятку, я прошла в кабинку и раскрыла сумку. Маскировка была проведена оперативно: поверх кофточки был надет черный блейзер на «молнии», а серенькие бриджи я быстро сменила на плиссированную юбку-брюки, очень свободную и не стесняющую движений.
Долой унылую резинку, и вот мои темные волосы пышной волной упали на плечи. Смочив руки водой, я быстро взбила локоны и смазала гелем, создав эффект мокрых волос. Подправить почти незаметный макияж было делом трех минут, в результате чего я стала обладательницей сочно-красных губ, утолщенных помадой под африканские. Темные очки, элегантный клатч, выуженный из задрипанной сумки. Саму сумку я свернула и сунула в яркий пакет, украшенный разноцветными бабочками: теперь они поменялись местами, до этого пакет лежал в сумке, дожидаясь своего часа.
От образа серой мышки не осталось и следа. Теперь из зеркала на меня смотрела зрелая дама, знающая себе цену. Томно улыбнувшись отражению, я вышла из туалета. Женщина, продающая билеты, не выразила ни малейшего удивления от такой метаморфозы, что объяснялось просто: за день мимо нее шныряет столько народу, что она и не думает следить, кто скрылся в кабинке, а кто потом из нее вышел. К тому же для того чтобы разглядеть сами кабинки, ей нужно как минимум встать и пройти в соседнее отделение, чего она без нужды делать не собиралась.
Теперь я без всякой опаски вышла на свет божий, тут же отметив, что парень по-прежнему сидит в летнем кафе, только теперь к его бутылке колы добавилась еще и бутылка минеральной воды, а также чашка кофе.
«При таком подходе к работе ему следует носить памперсы», – невольно усмехнулась я про себя, зная, что многие профессиональные сыщики поступают именно так, что существенно облегчает им жизнь.
Я не спеша прошла в глубь сквера, купила на лотке какой-то женский журнал и присела на лавочку. Место дислокации было выбрано очень удачно: парень был у меня как на ладони, но при этом меня не видел – я сидела в стороне, в тени высокого тополя. Посмотрела на часы. До окончания учебы Ксении оставалось больше трех часов. И это тоже подтверждало, что парень ждет ее не потому, что томим страстью нежной. Иначе он бы просто умер с голода, тратя все время, в которое положено либо работать, либо учиться, на протирание штанов.
Ну, ждать я умела, этому еще в первом классе Ворошиловки учат. Парень, видимо, тоже освоил эту науку с отличием, потому что никоим образом не выдавал того, как он мается от сидения на месте. Наконец в три часа двери академии часто-часто захлопали, открываясь и закрываясь, и из них принялись выныривать студенты обоих полов, расходящиеся в разные стороны. Многие шли через сквер, проходили мимо меня – молодые, смеющиеся, спешащие жить…
Я подобралась и поверх темных очков принялась вглядываться в двери.
Мой подопечный внезапно поднялся со стула и вышел из кафе. Я увидела, что Ксения появилась из центрального выхода академии, удобнее повесила на плече сумочку на длинном ремешке и пошла по направлению к центру города.
Она заглянула в пару магазинчиков и спустилась в район недавно открытого рынка, который стал именоваться Привозом. Здесь прямо на улице торговали овощами и фруктами, а в павильонах можно было купить все, что угодно: начиная от мяса и заканчивая краской для волос. Я следила за девушкой, возможно, она завернула сюда для того, чтобы прикупить чего-нибудь на ужин. Однако она почему-то не спешила этого делать.
Ксения медленно побрела по рядам лотков с разнокалиберным товаром, ничего не покупая и не выбирая. Она даже не останавливалась, периодически с рассеянным видом качая головой в ответ на зазывные предложения продавцов приобрести именно их товар. Ее не волновали ни «огурцы-молодцы», ни «вай, какой пэрсик!», ни «свежие арбузы».
