Марина Серова
Белая и пушистая
Признаться, я пребывала в сомнениях. Мне очень хотелось помочь несчастной Ангелине Николаевне, да и само дело вызывало интерес, но вот возможности… Есть ли они?
Ангелина Николаевна тем временем наклонилась ко мне и жалобно спросила:
– Так вы мне поможете? Я вам обязательно заплачу сколько следует.
– Понимаете, Лина… – задумчиво принялась объяснять я. – Ведь мне нужно будет не просто побеседовать с сотрудниками клиники и студентами, но и осмотреть все помещение… Во-первых, у меня нет гарантии, что я получу правдивые показания, а во-вторых, рыться в клинике мне могут и не позволить. Я же частный детектив, а не следователь прокуратуры. И даже не оперуполномоченный убойного отдела.
– Насчет того, что вам будут чинить препятствия в расследовании, не беспокойтесь, – неожиданно заявила Ангелина, и я подняла на нее удивленный взгляд.
– Дело в том, – проговорила Стрельцова, – что я уже поставила руководство клиники перед фактом, что обязательно найму частного сыщика. Я не оставлю это дело просто так. Жанну, конечно, не вернешь, но тот, кто виноват в ее смерти, должен быть наказан. Нужно нести ответственность за свою халатность.
Сейчас Ангелина словно преобразилась. Из мягкотелой и слабой интеллигентки она превратилась в твердую в своих намерениях деловую женщину. Даже голос ее стал другим: Ангелина произносила фразы четко, коротко и холодно, с металлическими интонациями. Передо мной сидела мать, готовая на все ради восстановления справедливости в отношении своего ребенка, пусть даже посмертной.
– И что же, они согласились с вашими условиями? – стараясь не выказать своего удивления, осторожно спросила я.
– Согласились, – кивнула Ангелина. – И даже обещали содействовать «моему» человеку. Так что вам ни о чем не надо беспокоиться.
– А вы, оказывается, сильная женщина, Ангелина, – улыбнулась я.
– Не стану скрывать: это не совсем моя заслуга, – улыбнулась она в ответ, возвращаясь к своему привычному тону. – Мне пришлось обратиться за помощью к отцу Жанны. Правда, мне совершенно не хотелось этого делать, но когда речь идет о смерти дочери, забудешь о ложной гордости и принципах.
– А что, кстати, представляет собой отец вашей дочери? – спросила я. – И в каких вы с ним отношениях? Поверьте, Ангелина, я не из любопытства спрашиваю, – пояснила я. – Если я начну заниматься делом вашей дочери, мне нужно знать все подробности.
– Я понимаю, – сказала Стрельцова. – Я вам все расскажу, хотя мне и неприятна эта тема.
Она нахмурилась и отвела в сторону глаза. Руки ее сами нашли концы шейного платочка и принялись перебирать их.
– Поженились мы с Романом совсем молодыми, – наконец заговорила она. – На третьем курсе института. Мы вместе учились в экономическом. Вскоре родилась Жанночка, и мне пришлось оставить учебу – не хватало ни времени, ни сил. Мы тогда жили в старом домике с частичными удобствами, доставшемся мне от бабушки, было тяжело… Я надеялась, что восстановлюсь в вузе, когда Жанночка подрастет, но, увы… – она вздохнула и развела руками. – Роман как-то быстро после окончания учебы пошел в гору. Добился успеха, открыл свой бизнес… Мы выбрались из этого дома, купили хорошую квартиру… Заметьте, это все в трудные девяностые годы, когда многие начинающие бизнесмены не просто прогорали, а разорялись! Да, у него определенно был талант экономиста, он умел делать деньги буквально из ничего. В совокупности со смелостью и способностью к риску это давало отличные результаты. А я… Я сидела дома и тихо радовалась. Роман сам настаивал, чтобы я не работала, а занималась только домом и дочерью. Думаю, что я бы никогда и не сравнилась с ним в профессиональном плане, даже если бы закончила институт…
Ангелина грустно улыбнулась и вздохнула.
– Одним словом, я занималась хозяйством, Роман пропадал на работе, и все было прекрасно. Даже если случались трудности, он умел их решать. Я ни о чем не беспокоилась, все было на плечах Романа. С ним было не то что как за каменной стеной, а как за гранитной. Единственное, что омрачало нашу жизнь – по крайней мере, его жизнь, – уточнила она, – это то, что у нас не было больше детей. У меня вообще слабое здоровье, с детства больные почки, приходилось часто лечиться, ездить в санатории… Роман сам организовывал эти поездки, дважды в год клал меня в клинику, чтобы подлечиться, но врачи были категоричны: детей иметь больше нельзя. Признаться, я и не страдала из-за этого: мне вполне хватало Жанночки. Она росла такой красивой, смышленой не по годам, настоящая принцесса! А вот Роман, оказывается, хотел еще детей… Но я не думала тогда, что это так серьезно, не придавала значения. И, как оказалось, зря…
Последнюю фразу Ангелина произнесла медленно и повернулась к окну, замолчав. Я поняла, что сейчас пойдет рассказ о самой неприятной странице ее жизни.
– Одним словом, у Романа появилась любовница, – сглотнув слюну, выговорила она, не поворачиваясь. – Я долгое время ни о чем не догадывалась, мне казалось, что у нас все хорошо… Правда, через некоторое время я стала замечать кое-какие нюансы. Ну, он стал чаще задерживаться. Купил еще один сотовый телефон – сказал, специально для деловых звонков. Но, говоря по нему, выходил из комнаты. Стал больше внимания уделять своей внешности, накупил новой одежды. Хотя он и раньше придавал внешнему виду большое значение, всегда следил за собой. Словом, стандартный набор улик, – невесело усмехнулась Ангелина и продолжила: – Но главное – внутренние изменения. Он отдалился от меня, я реально ощущала это. Он был не со мной. И интимная близость между нами практически сошла на нет. Я и раньше-то не была особо горячей, к тому же часто болела, а тут уже сама была рада проявить инициативу, но Роман всегда под каким-нибудь предлогом уклонялся. Я подозревала, мучилась неизвестностью, но не решалась завести прямой разговор. Видимо, в душе я чувствовала, что он может уйти, и подсознательно боялась этого. И Роман решился сам…
Ангелина прервала свою речь и замолчала, вертя тоненькое золотое колечко с миниатюрным брильянтом на безымянном пальце левой руки. На губах ее блуждала непонятная улыбка, в которой отражалась горечь воспоминаний. Я не торопила ее, понимая, что женщина сейчас просто делится со мной своими переживаниями, боль от которых, как я была убеждена, так и не покинула ее до конца.
– Роман вообще человек прямой и конкретный, он не любит ходить вокруг да около, – со вздохом поведала Лина, оставив наконец колечко в покое. – Я тогда думала, что он молчит, потому что не хочет причинять мне боль. Потом я поняла, что он просто все взвешивал. Он должен был удостовериться, что не меняет шило на мыло.
И, видя мой непонимающий взгляд, пояснила:
– Ему было важно знать, что та женщина настроена на прочную семью, в которой будет много детей. Что она не прельщается его деньгами, чтобы впоследствии тратить их на салоны красоты и модные тряпки.
– И что же? – осторожно спросила я. – Он не ошибся?
– Пока не знаю, – усмехнулась Ангелина. – У них пока что только один ребенок, родился два года назад…
– Значит, он все-таки женился на ней? – уточнила я.
Ангелина подтвердила это молчаливым кивком.
– И кто же стал его избранницей?
– Одна его сотрудница, каким бы банальным и пошлым это ни выглядело, – тоскливо произнесла Ангелина. – Молодая совсем девушка, старше Жанны всего на пять лет. Молодая, да ранняя, – снова усмехнулась она. – Училась тоже в экономическом, правда, на заочном, и пришла устраиваться к нему в фирму на работу. Роман как-то проговорился, что взял ее безо всяких далеко идущих плаков, просто она понравилась ему своим подходом к делу и организованностью.
– Как ее зовут? – поинтересовалась я.
– Виктория, – неохотно сообщила Ангелина, которой, видимо, неприятно было даже произносить имя вошедшей в ее размеренную и стабильную жизнь разлучницы.
– А чем она занимается сейчас?
– Сразу вскоре после того, как забеременела, она ушла с работы. На этом настоял Роман. И больше не возвращалась на фирму. Она даже институт не закончила. Знаете, – с доверительной грустью добавила Ангелина, – я думаю, что история может повториться.
– Вы о чем? – не поняла я.
– Ну, я же тоже занялась исключительно домашними делами после рождения Жанны, – пояснила Стрельцова. – И учебу забросила. Если Виктория повторит мою ошибку, в один совсем не прекрасный момент она может остаться с ребенком на руках без средств к существованию: Роман просто найдет ей новую замену, как это произошло со мной.
– Мне кажется, вы просто ревнуете, – стараясь говорить как можно мягче, заметила я.
– Нет, – покачала головой Ангелина. – Ведь дело тут не в том, что он разлюбил меня и полюбил другую, которая оказалась лучше. Я успела убедиться, что он относится к нам, женщинам, очень потребительски. То есть мы нужны для того, чтобы сидеть дома, воспитывать детей и обеспечивать ему безупречный быт. Это своего рода условие договора – я же говорила, он от природы деловой человек, до мозга костей. И Виктория просто сумела убедить его, что выполнит эти условия. А я, как оказалось, нет. Вот так он легко и вычеркнул нас с Жанной из своей жизни. Мы уже использованный материал, мы ему неинтересны. С такой же легкостью он вычеркнет и Викторию, если она перестанет удовлетворять его требованиям.
– Я все-таки думаю, что вы преувеличиваете, – призналась я. – Ведь ваш бывший муж уже, простите, не мальчик, чтобы менять жен направо-налево.
– Я пыталась объяснить ей это, – не слушая меня, сказала Ангелина. – Но она, конечно, не восприняла мои слова всерьез. Решила, что я просто ревную и хочу вернуть мужа обратно – вот как вы сейчас.
– Я совсем не хотела вас обидеть… – начала я, но Ангелина успокаивающе махнула рукой.
– Не стоит извиняться. Для того, чтобы убедиться в моей правоте, нужно хорошо знать Романа. Дай бог, чтобы Виктории не пришлось остаться у разбитого корыта.
– Но даже если он с ней разведется, наверное, он не оставит ее без средств к существованию? – предположила я.
– Наверное, – пожала плечами Ангелина. – Но это совсем не та степень обеспеченности, к которой она привыкла. Мне тоже пришлось с этим столкнуться. После развода я попыталась устроиться на работу, но это оказалось очень проблематично: ведь у меня толком нет ни образования, ни стажа… Пыталась давать частные уроки музыки – я в детстве занималась в музыкальной школе, до сих пор хорошо играю, – но они не приносили большого дохода. Кому сейчас это нужно?
– На что же вы жили? – удивленно полюбопытствовала я. – И даже умудрялись оплачивать учебу Жанны?
– Пришлось обратиться к Роману, – развела руками Стрельцова. – Хотя поначалу мне мешала гордость, но голод не тетка, я быстро это поняла… Знаете, он был даже рад: ведь помогая нам материально, он как бы выполнял свой долг по воспитанию Жанны. Ну, это он так рассудил. И это избавляло его от необходимости видеться с ней и участвовать в ее жизни. Он играл роль заботливого отца, на самом деле живя так, как ему удобно.
– Вы считаете, что он не любил Жанну? – удивилась я.
– Я даже не знаю, знакомо ли ему вообще это чувство, – с горечью призналась Ангелина. – Он – машина, схема, живой компьютер…
– Но он же подключился к поискам убийцы дочери! – возразила я. – Я так понимаю, что деньги на оплату услуг частного детектива вам выделил тоже он?
– Разумеется, – кивнула Ангелина. – Где бы я нашла такую сумму? Слава богу, что у меня остались кое-какие накопления с былых времен, дорогие вещи, некоторые из которых пришлось продать. Это позволяло нам с Жанной не бедствовать. И то, что она жила и питалась в учебном центре, за который платил отец, существенно облегчало мое положение. Боже мой, вам, наверное, мои слова кажутся такими циничными! – воскликнула вдруг она.
– Вовсе нет, – успокоила я ее.
Мне стало многое понятно. Например, гардероб Ангелины, выглядевший очень престижно несколько лет назад: все это было куплено еще в те времена, когда она благополучно жила с мужем. Оставшись без него, эта не очень-то практичная и приспособленная к жизни женщина была вынуждена довольствоваться остатками былой роскоши. Впрочем, не настолько уж она беспомощна и непрактична, если решительно настроилась нанять частного детектива и сама пришла ко мне. Пусть даже платит за это ее бывший супруг.
– Вы виделись с Романом после убийства Жанны? – спросила я.
– Да, я позвонила ему, и он приехал в клинику, – сказала Ангелина. – Там он поднял всех на уши, устроил разнос и заявил, что наймет своего частного детектива, чтобы тот во всем разобрался. И сказал, чтобы никто не смел препятствовать расследованию. В противном случае пообещал раздуть скандал в прессе и на телевидении. У него там есть знакомые. У него вообще полно знакомых среди так называемых нужных людей, даже в городской администрации. Он умеет находить связи, в отличие от меня, – усмехнулась она. – Все мои друзья – очень милые, интеллигентные люди, но, увы, абсолютно бесполезные в практическом смысле, хоть я их и очень люблю. А фамилия Романа хорошо известна в тарасовском деловом мире и имеет определенный вес. Одним словом, можете не беспокоиться: вам не станут совать палки в колеса. Думаю, что скандал не в интересах персонала клиники Асташова.
– Я тоже так думаю, – согласилась я.
– Так вы мне поможете?
– Постараюсь. – внутренне я уже приняла решение, что возьмусь за это не совсем обычное дело.
– Тогда вот, – обрадованно произнесла Ангелина, доставая из белой кожаной сумочки пачку денег. – Пересчитайте, этого хватит?
– Более чем, – кивнула я, убирая деньги. – Вы пока не уходите, я вам еще задам несколько вопросов. Можем поговорить по дороге, я вас подвезу.
– Вы собираетесь в клинику? – спросила Ангелина и, увидев, что я утвердительно кивнула, улыбнулась обрадованно.
Видимо, ей понравилось, что я вот так сразу подошла к делу, что называется, с наскока. Я же считала нецелесообразным терять время: посетить клинику нужно было сегодня, в день трагедии, и начать расследование по горячим следам.
– Я сейчас позвоню Роману, – торопливо проговорила Лина. – Скажу, что договорилась с вами и чтобы он тоже подъехал.
– Зачем? – уточнила я.
– Ну, во-первых, чтобы вас представить, – немного смущенно ответила Ангелина. – Роман сам так захотел.
– Понятно, – усмехнулась я. – Он хочет лично удостовериться, кому платит свои деньги. Что ж, он имеет на это полное право. А во-вторых?
– Во-вторых, он представит вас руководству клиники, – убедительно проговорила Ангелина. – Это вам же на руку! Роману никто не посмеет перечить!
Всемогущество незнакомого мне пока что Романа показалось мне несколько преувеличенным, но я не стала спорить с клиенткой и прошла в соседнюю комнату переодеться. Не став долго размышлять, я облачилась в серые джинсы и облегающий свитер цвета первой весенней зелени. Из зала до меня доносился приглушенный голос Ангелины:
– …Да, думаю, минут через двадцать… Что? Через пятнадцать? Хорошо, я скажу… Что? У входа? Хорошо-хорошо, я все передам. Ага, пока…
Хмыкнув про себя и собрав волосы в хвост, я вернулась в зал и пригласила Ангелину на выход.
– Роман подъедет прямо к клинике через пятнадцать минут, – говорила Ангелина, пока мы спускались по лестнице. – Он просил ждать нас у входа, без него не входить…
Я никак не прокомментировала пожелания Романа. На улице, щелкнув пультом сигнализации, я открыла свой «Ситроен» и кивком пригласила Ангелину на переднее сиденье. Стрельцова окинула мою машину взглядом, в котором отразились как уважение, так и ностальгия по временам, когда, видимо, она сама ездила в дорогом автомобиле на правах хозяйки… Ну, если точнее, то жены хозяина, что для некоторых женщин гораздо приятнее…
Глава 2
Клиника Асташова находилась в тихом районе набережной и занимала довольно большую площадь. Дорога туда не заняла много времени – буквально через десять минут я подъезжала к массивным воротам, открывающим вход в медицинский городок. Хотя это, может быть, громко сказано.
Клиника состояла из огромного нового здания с многочисленными пристройками и хозблоками, к которому примыкал трехэтажный особняк начала века.
Я припарковала свой «Ситроен» рядом с серебристой «Ауди» и посмотрела на часы.
– Ну вот, мы добрались даже раньше вашего педантичного супруга, – с улыбкой заметила я.
– Роман появится буквально с минуты на минуту, он очень пунктуален и обязателен, – словно оправдываясь за своего бывшего, сказала Ангелина.
– Кстати, как его по отчеству? – спросила я. – Мне же нужно к нему обращаться!
– Роман Анатольевич, – сообщила Стрельцова, и я запомнила отчество бывшего мужа своей клиентки.
– Скажите, а с кем вообще дружила ваша дочь? – решила я потратить с пользой время ожидания.
– В клинике? – уточнила Ангелина.
– Ну почему обязательно в клинике? У нее ведь были друзья-подруги до того, как она перебралась жить в местное общежитие?
– Да, у нее было много приятельниц, – согласно кивнула Стрельцова. – Но выделить какую-то одну подругу я бы не смогла… Видите ли, Жанна хоть и была очень коммуникабельной девочкой, все-таки при этом у нее был собственный мир, в который она никого не любила пускать. Понимаете? Вроде бы и открытый человек, но в то же время сама по себе.
– И все-таки? Кто составлял ее круг общения до поступления в медцентр? – спросила я.
– Ну, чаще других она общалась с Катей Михеевой, – наморщив лоб, сказала Ангелина. – Катя сейчас учится в юридическом, кажется, собирается замуж… У нее парень был давно, еще со школы.
– А у Жанны был парень? – задала я важный вопрос.
Лицо Ангелины несколько померкло.
– Нет, не было, – суховато ответила она.
– Вы мне сейчас правду говорите? – я пристально посмотрела ей в глаза.
Ангелина чуть помялась, затем твердо ответила:
– Да.
– И она ни с кем не рассталась случайно в недавнем прошлом? Знаете, как бывает в юности: вчера встречались – сегодня разбежались…
– Жанна была серьезной девочкой! – упрямо сказала Стрельцова. – У нее на первом месте была учеба!
– Угу, – кивнула я, не став выражать своего недоверия к такому нехарактерному положению вещей для молодой, активной и, по словам матери, весьма привлекательной девушки. Я решила, что поговорю на эту тему со сверстниками Жанны: наверняка они смогут дать мне более объективную и полезную информацию.
Тут в ворота клиники стремительно въехал черный джип «Тойота», плавно подрулил к корпусу и резко остановился. Из машины решительно вышел высокий, довольно крупный мужчина лет сорока, в черном пальто и уверенной походкой подошел к моей машине.
– Привет, – бросил он Ангелине, останавливая свой взгляд на мне.
– Здравствуй еще раз, Рома. – Ангелина поспешно принялась выбираться из машины.
Я поняла, что это и есть Роман Анатольевич Стрельцов, бывший супруг Ангелины и отец погибшей Жанны Стрельцовой. Он механически подал руку Ангелине, помогая выйти, при этом лицо его выражало лишь деловой интерес. Ко мне, разумеется, а не к супруге.
– Вот, Рома, это и есть частный детектив, о котором я тебе рассказывала, Татьяна Александровна Иванова, – заговорила Ангелина с какими-то, как мне показалось, заискивающими интонациями.
Я к тому моменту уже тоже вышла из машины и теперь стояла перед Стрельцовым во всей красе. Роман Анатольевич, слегка нахмурившись, осмотрел меня с головы до ног. В его взгляде явно отразился скепсис.
– Роман Анатольевич, – тем не менее представился он.
Я просто кивнула, ожидая дальнейшей реакции, которая оказалась не очень-то приветливой.
– Вы что же, действительно рассчитываете раскрыть это дело? – насмешливо обратился он ко мне.
– Вообще-то раньше мне это всегда удавалось, – закусив удила, с легким вызовом ответила я.
– Я думал, что твоим частным детективом будет мужчина, – отвернувшись от меня к Ангелине, прямолинейно признался Стрельцов.
Та, оправдываясь, слегка развела руки, пытаясь что-то объяснить, но Роман Анатольевич продолжил:
– Прежде чем нанимать женщину, ты должна была посоветоваться со мной! Я бы мог найти своего человека!
Ангелина не нашлась, что ответить на это, и лишь беспомощно топталась на месте, не глядя ни на меня, ни на бывшего супруга. Стрельцов же обратился ко мне:
– Простите за прямоту, но я должен быть уверен в успехе расследования.
– Я вас понимаю, – ответила я. – В принципе, вы можете и отказаться от моих услуг. Только, пожалуйста, сразу, чтобы не морочить мне голову. Мое время стоит дорого, знаете ли, и мне не хотелось бы терять его попусту.
Я решила не церемониться с этим самоуверенным человеком и сразу задать тон, чтобы показать свою цену. Стрельцов, услышав жесткие и решительные нотки в моем голосе, несколько сбавил напор и обратился ко мне уже мягче:
– А вы давно занимаетесь частным сыском?
– Больше десяти лет, ни одного провала, – по-деловому, словно разведчик, ответила я.
Затем молча достала из сумки свою лицензию и удостоверение и протянула Стрельцову.
– Можете позвонить в городское УВД полковнику Кирьяному или в Кировское подполковнику Мельникову, – добавила я, – и получить от них полную характеристику: с этими людьми мы сотрудничаем много лет.
В глазах человека такого склада, как Роман Стрельцов, подобные рекомендации были очень значимыми. Тот, выслушав мое представление, чуть нахмурил брови, продолжая смотреть на меня оценивающе. Я же, в свою очередь, выжидающе глядела на него. Взаимное переглядывание продолжалось с полминуты, и нарушить его решилась Ангелина Николаевна вежливым покашливанием.
– Хорошо, – выдохнул Стрельцов. – Не будем терять время, давайте поднимемся сразу к замглавврача. К сожалению, самого старика Асташова на месте нет, я узнавал: он в соседнем корпусе, в кардиологии. И сейчас всем заправляет его заместитель. Я звонил ему, он должен нас принять.
И, проговорив все это, он первым шагнул к высоким ступенькам, ведущим в здание. Ангелина уже не выглядела такой заплаканной и казалась более спокойной, только губы ее были плотно сжаты.
Мы прошли в новый корпус. Я с интересом рассматривала здание. Мне не доводилось бывать здесь ни разу, но я была наслышана о клинике от своих знакомых. И пришла к выводу, что первый этаж ничем особым от других больниц не отличается, разве что здесь было более чисто, плюс евродизайн. Все втроем мы остановились перед дверью с табличкой «Заместитель главного врача Навицкий С.Ю.».
Стрельцов постучал и тут же толкнул дверь.
– Да, да, войдите, – приятный мягкий мужской голос прозвучал уже тогда, когда Стрельцов уверенно протискивался в кабинет.
Я невольно представила себе такого тихого, уже пожилого врача, спокойно дорабатывающего до пенсии. Оказавшись внутри, я отметила, как сильно ошиблась.
Сидевшему за массивным столом мужчине было не больше сорока. Темные волосы слегка подернуты сединой, которая придавала ему шарм солидности и благородства, карие глаза смотрели на всех нас спокойно и с вниманием. Увидев Стрельцова, он тут же встал и улыбнулся. Улыбка его была не то чтобы радостной и приветливой, но вежливой. И вообще от него исходили спокойствие и уверенность в себе. Но уверенность не та, что у Стрельцова, граничившая с хамской бесцеремонностью и осознанием собственной вседозволенности, а уверенность опытного профессионала.
– Рад, что вы пришли, – начал он. – А где же ваш человек, который… – Навицкий слегка замялся, подбирая слова, чтобы потактичнее выразиться.
Однако Ангелина Михайловна сама ему помогла:
– Я хочу представить вам Иванову Татьяну Александровну, она будет заниматься расследованием смерти Жанны. – последние слова дались ей совсем тяжело, и она замолчала, справляясь с подступившем к горлу комом.
– Вы? – мужчина посмотрел в мою сторону с удивлением, но это продолжалось лишь миг.
Выражение его лица вновь стало любезным.
– Сергей Юрьевич Навицкий, – представился он, галантно поклонившись мне.
– Я со своей стороны хочу попросить о том, чтобы Татьяне Александровне было оказано всяческое содействие в проведении расследования, – тяжелым броненосцем вклинившись в наш диалог, произнес Стрельцов. – Она будет держать меня в курсе того, как продвигается дело.
– Роман Анатольевич, – спокойно ответил Навицкий, – разве мы дали вам повод считать по-другому? Я же лично обещал вам, что весь персонал клиники окажет содействие в расследовании – как официальным органам, так и человеку, занимающемуся этим частным образом. Посильное, разумеется. Полагаю, вам не нужно, чтобы люди придумывали то, чего не было?
Стрельцов пару секунд молчал, потом коротко ответил:
– Нет. Мне нужна правда.
– Вот и отлично, тогда можете ни о чем не волноваться, – пожал плечами замглавврача.
Стрельцов тем временем протянул мне свою визитку и сказал:
– Ваш телефон мне известен, за информацией я вам буду звонить сам. Вы же звоните мне только по делу, если понадобится помощь, – я очень занят.
– Я вас понимаю, спасибо, – кивнула я.
– Ну что ж, я всем сказал все, что хотел, на этом свою миссию считаю законченной, – посмотрев на часы, заявил Стрельцов. – Дальше – уже ваша епархия, что называется.
– Без вопросов, – кивнула я.
И Роман Анатольевич, скороговоркой попрощавшись на ходу сразу со всеми, стремительно покинул кабинет Навицкого.
– О, – спохватился тем временем хозяин кабинета, – что же мы все стоим? Прошу, присаживайтесь.
Он вернулся на свое место за столом, а мы с Ангелиной разместились напротив в удобных креслах.
– Так вы действительно занимаетесь частными расследованиями? – удивление так и сквозило в его голосе, сколь бы ни пытался Навицкий его скрыть.
– Действительно, – коротко кивнула я.
– Может быть, кофе? – обратился он тем временем к Ангелине.
Мне показалось, что Навицкий слегка нервничает.
– Нет, спасибо, – встала Стрельцова, – я, пожалуй, вас оставлю. Я ведь уже сказала все, что хотела. Вы простите меня, пожалуйста, но я очень устала. Очень надеюсь, что у вас все получится. Татьяна, вы, пожалуйста, звоните мне как можно чаще, хорошо? – попросила она и, слегка усмехнувшись, добавила: – В отличие от Романа, я не столь занятой человек и буду ждать любых новостей.
Я заверила, что так и поступлю. Ангелина Николаевна вышла, и мы с Навицким остались вдвоем.
– Она уверена, – Навицкий кивнул на дверь, – что ее дочь убили. Я ее понимаю: это очень тяжело – потерять собственного ребенка, даже если он уже не малыш. У нее, по-моему, больше детей нет, и это еще больше усугубляет ситуацию. А отец, похоже, не сильно переживает. Расстроен, конечно, но больше думает головой. А она – сердцем. Что ж, это естественно для женщины-матери. М-да…
Он побарабанил пальцами по столу. Я не стала подключать собственные размышления на эту тему и постаралась поскорее перейти к делу.
– Сергей Юрьевич, а вы сами что думаете по поводу случившегося? – спросила я.
– Пока нет официального заключения о смерти, и я надеюсь, что это просто случайность, – развел руками Навицкий. – Кошмарная по своим последствиям, но все-таки случайность.
– Но случайность не могла произойти сама по себе, верно? – посмотрела я на него. – За нее кто-то отвечает?
Навицкий глубоко вздохнул и закатил глаза.
– Формально, конечно, ответственность несет клиника, – не очень довольно проговорил он. – Но вы же понимаете, что это вовсе не означает, что она виновата! Я же говорю – скорее всего, это нелепая случайность. Она может случиться в любом месте и в любое время.
– Случайность или халатность? – сощурилась я, прямо глядя на Навицкого.
Тот с трудом выдавил из себя любезную улыбку и рассмеялся деланым смехом.
– Вы непробиваемы, – покачал он головой.
– Просто я выполняю свою работу, – пожала я плечами. – Мне нужна истина, а не подтасовка фактов.
– Неужели вы считаете, что мы станем подтасовывать факты? – удивленно воззрился он на меня. – Да боже нас упаси! Если потом это вскроется, репутации клиники будет нанесен еще больший удар, чем от этого… инцидента. Зачем нам обвинения в мошенничестве, подлоге? Я вам признаюсь честно: я не хочу лишиться клиентов. От них зависит мой заработок. Не хочу показаться циничным, но ведь врачи для того и существуют, чтобы лечить больных, верно? Как бы далеко ни шагнула медицина, люди, увы, будут болеть всегда. А мы призваны их лечить.
И он улыбнулся, теперь уже естественно, вновь возвращаясь в свой обаятельный облик.
– А смерть студентки разве не нанесет удар вашей репутации? – спросила я. – Разве не может она отпугнуть клиентов? Этого вы не боитесь?
– Нет, – просто ответил Навицкий. – Это, конечно, неприятно, но опасаться тут нечего. В конце концов, это же смерть студентки, а не пациента. Хотя и от последнего никто не застрахован. И это вовсе не означает, что виноваты врачи. Люди умирают, это естественный процесс. Такое может произойти и в самой лучшей клинике, если человек обречен. Мы не боги, разумные люди должны это понимать.
– Хорошо, давайте оставим наши рассуждения и перейдем к конкретике, – предложила я. – Расскажите мне, пожалуйста, что вообще такое происходило на этих практических занятиях. Они что, всегда одинаковые?
– Конечно, нет, – отрицательно замотал головой замглавврача. – Занятия проводятся регулярно, но темы разные. На этот раз практиковали взятие крови из вены. Это довольно простая процедура, но тем не менее обязательная.
– Все происходит под руководством преподавателя?
– Разумеется, – кивнул Навицкий. – Иначе и быть не может.
– Кто на этот раз осуществлял контроль?
– Главная медсестра. Она отвечает за все практические занятия. Или староста группы, но это в случае, если ее попросит Лилия Федоровна.
– Лилия Федоровна? Это и есть главная медсестра?
– Да.
– А необходимые инструменты готовятся заранее? Ну, шприц, бинты и что там еще нужно?
– Да, все готовится заранее, с вечера, чтобы ничего не забыть.
– И где все это хранится?
– В специальном шкафчике, в учебной комнате.
– Ясно. А где находится эта учебная комната? – методично продолжала я.
– В старом здании. Если вы хотите спросить, кто мог туда зайти, то сразу отвечу – любой, – Навицкий шпилеообразно сложил руки и посмотрел на меня пристальным взглядом. – Комнаты эти не запираются. Конечно, чужой человек вряд ли сможет туда зайти – в холле постоянно дежурит охранник. Вы уже были там? – кивнул он в сторону, указывая на старое здание.
– Нет, мы зашли сразу к вам, – ответила я.
– Я вас туда провожу, – пообещал он. – Можете все осмотреть, так сказать, на месте. Если вам нужно еще что-то осмотреть, можете смело это делать. Я распорядился, чтобы персонал оказывал вам всяческую помощь, но если вдруг возникнут какие-то препятствия, не стесняйтесь, обращайтесь напрямую ко мне.
Он дружелюбно посмотрел мне в глаза.
– С чего вдруг такая любезность? – усмехнулась я.
– С того, что я сам заинтересован в том, чтобы ваша работа поскорее закончилась, – прямо произнес он, пристально глядя на меня. – Не в обиду вам будет сказано – чисто по-человечески я бы с удовольствием продлил общение с такой милой и неординарной женщиной, как вы. Но я в первую очередь профессионал, меня волнует, чтобы больница функционировала в обычном режиме и ничто не отвлекало персонал именно от лечения больных. А пока длится ваше расследование, волей-неволей будешь сталкиваться с шушуканьем, слухами, пересудами, перешептываниями… От этого никуда не денешься, это естественно. А работа отодвинется на задний план, дело пострадает. К тому же коллектив у нас в основном женский, а женщины ведь любят сплетничать, верно? – улыбнулся он, заговорщицки подмигнув мне.
