Марина Серова
Цена случайной ночи
Пролог
Тамара Аркадьевна Шувалова захлопнула последнюю папку и, убрав ее в сейф, тщательно заперла на ключ. Сняла с вешалки легкий пиджак – этот летний день неожиданно выдался прохладным, – накинула его перед зеркалом и остановилась, задумавшись. Она присела на край стола, закусив губу, и погрузилась в размышления.
Нужно принимать решение, и как можно скорее. Собственно, она его уже приняла. Все же ясно! Но, к сожалению, не все думают так, как она. И что делать, если их мнение не изменится? Брать всю ответственность на себя? И потом всю жизнь помнить об этом и чувствовать свою вину? Но за что, черт возьми?! Хотя понятно, за что…
Тамара Аркадьевна бессильно опустила руки. Как тяжело осознавать, что ты мучаешься, колеблешься, делая выбор, а потом вдруг выясняется, что ты допустила ошибку. И расплата за нее неумолимо настигает. И не только тебя. Вот, вот что самое главное! Платить будут еще и другие, она прекрасно это понимает. И в первую очередь родная дочь. Ну а если сделать наоборот, отказаться от своего внутреннего убеждения, тогда будет еще хуже! Опять же потом, позже, но – хуже! И снова этот замкнутый круг…
Тамара Аркадьевна вздохнула и поднялась. Надела берет и поправила перед зеркалом выбившиеся темно-русые волосы. Уже повернувшись к двери, собралась открыть ее, но дверь вдруг распахнулась, и в кабинет стремительной походкой вошел Никита Костин. Как всегда, быстрый и порывистый.
– Тома, привет, – скороговоркой выпалил он, усаживаясь на стул и вытягивая свои длинные ноги.
Высокий, худощавый брюнет с манерами холерика, уверенный в себе, Никита вел свои дела так, что ни у кого не оставалось сомнения – Костин отдается им самозабвенно. Его речи, всегда опирающиеся на достоверные факты, юридически выверенные, были при этом наполнены чувством и энергией, что усиливало их воздействие на любую аудиторию.
– Привет, – отозвалась Тамара Аркадьевна. – Собственно, и – пока. Я ухожу.
– Тома, подожди. – Никита вскочил со стула и, быстро подойдя к женщине, взял ее за рукав плаща и пытливо заглянул в глаза. – Осталось три дня…
– Господи, Никита, неужели ты думаешь, что я не помню?! – отозвалась Тамара Аркадьевна, машинально поправляя выбившуюся прядь.
– Ну и?.. – Никита выжидательно посмотрел на нее.
– Что – ну и? – раздражаясь, воскликнула Шувалова. – По-моему, я давно все сказала!
– Но ты же обещала подумать!
– Я и думала, – уже спокойнее ответила Тамара Аркадьевна. – Все уже решено.
– Тома, но ты же понимаешь, чем это может грозить, – как-то печально проговорил Костин. – Тебе что, мало того случая?
– Предостаточно. Но это все продолжается, пока не состоялся суд. Потом они успокоятся, потому что все уже будет закончено.
– Не знаю. – Никита с сомнением повертел головой. – Могут и не успокоиться. И тогда уже договориться с ними не получится.
– Ладно, хватит меня пугать! – поморщилась Тамара Аркадьевна. – Как будто я первый год здесь работаю и раньше ни с чем подобным не сталкивалась. Еще похлеще бывали субъекты.
– Ты знаешь, – задумчиво произнес Костин, – я тебя очень хорошо понимаю. Достаточно взглянуть на рожу этого Гаршина, чтобы согласиться с тобой. Но… Таких много, Тома. И против всех ты бессильна. Ей-богу, так вот подумаешь и решишь, да черт с ними, провались все пропадом! Возьмешь деньги и сделаешь, как они хотят. С паршивой овцы хоть шерсти клок! Его же все равно вытащат. Не отсюда, так из тюрьмы.
– Ты опять начинаешь меня убеждать, – усмехнулась Шувалова. – Мы же с тобой уже сто раз на эту тему говорили. Полагаешь, я об этом не думаю? Да постоянно. И сегодня целый день думала. И не хочу себя ломать.
– Ну что ж… – вздохнул Никита. – Я, в общем-то, где-то в глубине души даже рад, что ты так поступаешь, но не покидает меня чувство тревоги за тебя.
– Перестань, – усмехнулась Шувалова. – На тебя какая-то паранойя напала. Первый, что ли, случай в практике?
– Ладно, поступай как знаешь, – махнул рукой Костин. – Ты домой сейчас?
– Да, а что?
– Могу подкинуть, хоть нам и не по дороге.
Тамара Аркадьевна на мгновение задумалась, а потом решительно ответила:
– Ты знаешь, не нужно. Спасибо. Я хочу пройтись пешком, мне подумать надо.
Костин внимательно посмотрел на нее и согласился:
– Ну ступай. Как там Ксюха-то?
– Да! – Тамара неопределенно махнула рукой. – Обычные для такого возраста проблемы. Мать, конечно, безнадежно устарела со своими взглядами и ничего не понимает в этой жизни.
Оба вымученно улыбнулись.
– А твои пацаны как? – поинтересовалась Тамара.
– Ой, ты знаешь… – моментально оживился Никита и принялся увлеченно рассказывать последние истории о двух своих сыновьях.
Тамара слушала вполуха и думала о своем. Так, переговариваясь, они вышли из здания суда. Костин сел в свою машину, а Тамара, помахав ему рукой, отправилась домой пешком. Мысли вертелись вокруг все той же проблемы, не давая спокойно спать по ночам. На работе она старалась гнать от себя навязчивые думы, даже выглядела ровной и спокойной, но в подсознании неизменно постоянно присутствовали те же тревоги и страхи, а когда Тамара оставалась одна, и вовсе захлестывали ее.
Интересно, Ксения дома? Может быть, посвятить сегодняшний вечер ей – и у них получится долгий проникновенный разговор матери и дочери! Хотя к чему он приведет, этот разговор? Ксения в очередной раз решит, что мать ничего не понимает и хочет решить ее судьбу по-своему. Нет, нужно уйти в свою комнату и подумать. Хотя что тут думать, сто раз уже передумано…
Тамара и сама понимала, что навязчивые мысли мучают ее, делают слабой и нерешительной. Дойдя до дома, она приняла решение: сегодня ни над чем не ломать голову, заставить себя читать ту книжку, которую недавно притащила дочь, сказав, что ее должен прочесть каждый уважающий себя человек. Выходя из лифта, она склонилась над сумочкой, доставая ключи. Выпрямившись, хотела уже повернуться к двери, но выстрел в упор помешал ей сделать это. Она упала на холодный пол и уже не слышала, как лифт плавно поехал вниз…
Глава 1
Я не раз замечала: если к тебе приходит какая-то неприятность, то она, как правило, тянет за собой целую цепочку бед. Проверено уже сто раз – стоит случиться какой-то пакости, и на тебя, как из дырявого мешка, валится черт знает что.
Мои неприятности начались с того, что мой драгоценный автомобиль заглох посреди дороги. Я сперва даже не поверила, что это с ним случилось. Потом, осмотрев машину, устало села на переднее сиденье и вынесла вердикт: «Блин, чертова жизнь!»
Мимо меня проносились автомобили, водители с любопытством взирали на блондинку в короткой красной юбке, неподвижно сидящую на водительском месте. По их взглядам я видела, что ни один из них не готов оказать мне помощь.
Вздохнув, я поняла, что, пожалуй, к чьей-то помощи мне все же придется прибегнуть, и поднялась, вытянув правую руку.
Почти сразу же возле меня тормознула синяя «десятка», и совсем молодой, но – по глазам видно – весьма ранний паренек с искренним интересом и фальшивым сочувствием полюбопытствовал:
– Проблемы, девушка?
– Проблемы, – согласилась я. – Не могли бы вы помочь мне оттащить машину в автомастерскую?
– Какой разговор! Сейчас сделаем, – обрадовался парень.
Он прикрепил с помощью троса мою «девятку» к своей машине, и мы двинулись к ближайшей автомастерской.
Там пожилой усатый ремонтник долго качал головой и цокал языком, изо всех сил пытаясь убедить меня в том, что с моей машиной произошла серьезнейшая поломка. Я понимала, что ему просто хочется содрать с меня побольше денег, но поскольку знала истинную стоимость ремонта, то без лишних эмоций протянула ему нужную сумму и потребовала выписать квитанцию.
Ремонтник был не очень доволен, но тем не менее деньги взял, квитанцию выписал, пообещав, что очень постарается через три дня машину сделать.
Парень, который помог мне дотащить сюда мою «девятку», ужом крутился возле меня. Когда мои расчеты с ремонтником были закончены, он тут же возник, с готовностью открывая дверцу своей «десятки»:
– Садитесь, девушка, я вас отвезу.
– Благодарю, – ответила я, опускаясь на переднее сиденье и закуривая сигарету. – Мне в центр.
Парень кивнул и повел машину к центру. Всю дорогу я грустила о том, что несколько дней вынуждена буду обходиться без своей «ласточки». Правда, дел у меня в это время не было, но ведь они могли появиться в любой момент! Да и вообще, мало ли что может случиться. Когда ты выбираешь себе профессию частного детектива, то должен быть готов к любым неожиданностям.
А я, Татьяна Александровна Иванова, выбрала себе эту профессию несколько лет назад и с тех пор еще ни разу не пожалела об этом.
Парень, сидящий рядом со мной, предпринимал отчаянные попытки меня разговорить, но я отвечала односложно и вяло, и он через некоторое время заметно заскучал.
Возле своего дома я попросила его остановиться. Молча раскрыла сумочку и протянула парню деньги. Он явно ждал другого вознаграждения, но у меня не было абсолютно никакого желания продолжать это знакомство.
– Да что вы, девушка, не надо денег! – все еще не сдавался он, поглядывая на меня плотоядным взглядом. – Просто вы мне очень понравились. Может быть, вы оставите мне свой телефон?
– Это лишнее, – охладила я его пыл и, положив деньги на сиденье, быстро вышла из «десятки» и направилась в сторону своего подъезда, мечтая поскорее принять душ, чтобы смыть с себя пессимизм и хоть немного взбодриться.
Дома меня ожидала новая неприятность – отключили горячую воду. Летом это в городе не редкость, но, к счастью, в нашем доме подобные мероприятия проводились только по плану.
– Идиоты… – обреченно прошептала я, опускаясь на край ванны и слушая, как тоскливо урчит пустой кран. – Ну что за жизнь!
Кое-как уговорив себя принять холодный душ, я повернула другой кран. Досчитав до десяти, я быстро нырнула под обжигающе холодные струи.
Лето уже подходило к концу, и последние дни были довольно прохладными, поэтому удовольствие подобные процедуры доставляли, мягко говоря, весьма сомнительное. А при моем настроении, далеко не безоблачном, я постаралась провести экзекуцию в темпе блиц.
Выйдя из ванной, завернутая в большое махровое полотенце, я прошла в комнату и плюхнулась на диван, решив, что, раз уж день складывается так неудачно, ничем больше сегодня не заниматься, а просто включить музыку и проваляться в состоянии безделья остаток дня.
Я включила магнитофон и решила посмотреть, сколько у меня осталось средств для того, чтобы вести такой образ жизни.
Результат сразил меня наповал. Я, конечно, знала, что деньги подходят к концу, но не до такой же степени! А тут еще сумма за ремонт машины. Нет, жизнь становилась просто невыносимой…
Необходимо срочно браться за расследование нового дела, но, как назло, телефон молчит, преступники – черт бы их побрал! – не спешат совершать свои черные дела, а клиенты, соответственно, не нуждаются в моих услугах.
Мне же не оставалось ничего другого, как свернуться калачиком на диване и углубиться в чтение первой попавшейся на полке книги. Ею оказалось «Преступление и наказание» Достоевского.
Почти сразу я поняла, что и выбор книги был сделан очень неудачно, потому что как не согласиться с Федором Михайловичем, что жизнь полна несправедливости, грязи и беспросветности.
Досадливо вернув книгу на полку, я порылась в куче развлекательных журналов на столе и выбрала наиболее старый, поскольку надеялась, что уже успела забыть ту чушь, что читала в нем.
Журнал меня совершенно не заинтересовал, и я отшвырнула его, усевшись на диване и злясь на себя за меланхолию и бездеятельность.
Поняв, что долго находиться в подобном состоянии губительно для личности, я решила разрушить все стереотипы своего поведения, отправиться куда-нибудь вечером, чтобы только не киснуть дома.
И тут я вспомнила о своих гадальных костях. Вот с кем нужно посоветоваться, чем заняться и узнать, что же мне светит в ближайшем будущем.
Вспомнив о своих верных помощниках, я быстро соскочила с дивана и подошла к шкафу, где в бархатном мешочке лежали мои косточки. Я высыпала их из мешочка и, покатав в руке, разжала пальцы. Кости мягко скатились на диван, и я нагнулась, чтобы рассмотреть выпавшую мне комбинацию.
34+6+18 – «Верьте в свои возможности, и ваша мечта осуществится!»
Это предсказание меня несколько обнадежило, и я стала напряженно думать о своих возможностях, усиленно стараясь верить в них. От этого занятия меня отвлек телефонный звонок. Я тут же встрепенулась, вообразив, что это звонит потенциальный клиент, который поможет мне выйти из состояния депрессии.
Я подняла трубку и произнесла деловым тоном:
– Алло, частный детектив Татьяна Иванова.
В трубке послышался девичий голос, тембр его, окрашенный глубокой грустью, говорил о том, что у этой девушки большое горе:
– Как хорошо, что я вас застала. У меня к вам серьезное дело. Очень срочное. У меня погибла мама…
Последнюю фразу девушка произнесла еле слышно. Мне стало жаль ее, и я, тоном, который пристал скорее врачу или психологу, чем частному детективу, продиктовала свой адрес, предложив подъехать прямо сейчас.
Значит, кости меня не обманули. Причем предсказание их сбылось почти что моментально.
А примерно через час в дверь моей квартиры позвонила девушка лет восемнадцати. Среднего роста блондинка с круглым лицом и чуть припухшими губами. Вид у нее был, естественно, озабоченный и расстроенный. Рядом, положив руку на ее плечо, стоял парень примерно того же возраста, весьма симпатичный, с темными волосами, в которые вкраплялись высветленные «перышки». Он первым кивнул мне, и я ответила ему ободряющим кивком. Девушка очень тихо поздоровалась, очень тихо сняла обувь и очень тихой походкой прошествовала в комнату. Парень по моему приглашению последовал за ней.
– Это Данила, – представила своего спутника девушка.
Она больше ничего не добавила, а я не стала выяснять, кем ей приходится этот Данила, уточнив только, что я и есть нужная им Татьяна Александровна Иванова, частный детектив.
– Итак, что у вас случилось? – спросила я, когда клиентка расположилась в кресле, а Данила почему-то остался стоять. – И как, кстати, вас саму зовут?
– Ксения, – ответила девушка. – Вообще-то я по паспорту Оксана, но я предпочитаю быть Ксенией.
Она сидела в кресле так, что в ее фигуре чувствовалось напряжение, словно внутри ее торчала готовая разжаться в любой момент пружина. Сама же была худенькая, можно сказать, тщедушная. Несмотря на пухленькое личико, все остальное круглостью и плавностью линий не отличалось. Практическое отсутствие груди, стройная талия и очень худые ноги. И еще – я обратила внимание на то, что большие пальцы ног, торчавшие из босоножек, были крупные и очень диссонировали со всей стопой.
– Очень хорошо, я буду называть вас Ксенией, – произнесла я, заканчивая осмотр внешности своей клиентки. – Ну а теперь к делу. Вы упомянули о смерти вашей мамы…
– Да, – ответила Ксения и опустила глаза. – Ее убили. Это случилось… Это случилось три дня назад, вчера как раз были похороны. Я все эти дни находилась словно в тумане, никак не могла поверить, что такое произошло со мной, с моей мамой, а потом… Потом я решила прийти к вам.
– А почему именно ко мне? Ведь этим делом наверняка занимается милиция? – чуть подняла я брови.
Ксения нервно затеребила ворот блузки и сглотнула слюну.
– Ну да, занимается, конечно. Просто мне посоветовали к вам обратиться.
– А позволите узнать – кто? – заинтересовалась я.
Ксения неуверенно обернулась на своего спутника. Тот сжал ее плечо и тихо сказал:
– Да расскажи, что тут такого? Он же не просил скрывать…
Ксения вздохнула и проговорила:
– Мне посоветовал это сделать Никита Владимирович Костин.
Я напрягла память, но так и не смогла припомнить, где и когда встречалась с неким Никитой Владимировичем Костиным и встречалась ли вообще. А Ксения тем временем продолжала:
– Он работает… работал вместе с мамой. На похоронах он отвел меня в сторону и сказал, что есть такая Татьяна Иванова, которая расследует уголовные дела практически без провалов.
– Не практически, а точно, – не удержалась я, поскольку и в самом деле не имела ни одного провала в своей практике. А она продолжается уже как-никак… Впрочем, это не по делу. Хотя мне всего двадцать семь лет, дел я раскрыла уже немало, и среди них множество таких, которые вообще поначалу казались безнадежными. И мне, безусловно, было приятно, что меня характеризуют как беспроигрышного частного детектива. Но… Не будем раньше времени задирать нос, еще неизвестно, что за дело преподнесет мне эта девушка.
– Ксения, давайте теперь поподробнее, – попросила я. – Расскажите мне о своей маме, кем она была, чем занималась, с кем дружила и, наоборот, не дружила. Как именно она была убита? Я вас слушаю.
Ксения снова обратилась взглядом за поддержкой к Даниле, получила от него ободряющее пожатие руки, набрала в легкие побольше воздуха и начала:
– Моя мама работала в народном суде. Она была судьей.
«Вот как? – мысленно подняла я брови. – Значит, юрист, получается, как бы свой человек… Ну-ка, ну-ка, что же дальше?»
– Работала она там много лет, – уже более спокойным голосом продолжала Ксения. – С тех пор, как закончила институт и отработала практику. Жили мы с ней вдвоем, потому что папа у меня умер четыре с лишним года назад. – Голос девушки снова сник. Данила присел на ручку кресла и взял пальцы Ксении в свою ладонь.
– А отчего умер ваш папа? – уточнила я на всякий случай.
– У него был врожденный порок сердца. Собственно, мама всегда была готова к такому финалу, она прекрасно знала о его болезни. Это должно было случиться рано или поздно.
«Понятно, значит, криминала никакого там не было», – отметила я.
– Понятно, а дальше? С кем общалась ваша мама? И как, кстати, ее звали?
– Ее звали Тамара Аркадьевна Шувалова, – ответила Ксения. – А общалась она в основном с друзьями по работе. Ну, всех их, конечно, друзьями назвать нельзя, скорее приятелями, кроме разве что Никиты Владимировича.
– А там были какие-то особые отношения? – уточнила я.
– Да нет, – возразила Ксения. – Если вы имеете в виду близкие, то нет. Просто они вместе работают много лет, он приходил к нам домой, а остальных я практически не знаю. Это просто коллеги-приятели.
– И больше друзей у вашей мамы не было?
– Ну почему же. Вот, например, родители Данилы, – кивнула Ксения в сторону присевшего на ручку кресла парня. – Они знакомы давно, с молодости. И мы с детства друг друга знаем. А потом… – Она смутилась. – Потом мы с ним начали встречаться. Но это к делу не относится.
– Понятно, – снова кивнула я. – А теперь, Ксения, давайте поговорим о неприятных подробностях. Как это случилось? Как была убита ваша мама?
– Давайте лучше я расскажу, – вступил в разговор Данила, видя, что Ксения снова занервничала. – Мне все-таки проще… Одним словом, Тамару Аркадьевну нашли убитой в подъезде их дома. Она возвращалась с работы поздно, где-то уже около одиннадцати вечера.
– И как ее убили, каким образом?
– Выстрел из пистолета, – коротко ответил парень.
– А свидетели?
Данила развел руками и с сожалением покачал головой:
– Насколько я знаю, милиция никого не нашла.
– А кто же обнаружил труп?
– Соседи какие-то, – неопределенно повертел он рукой в воздухе. – Ничего толком не сообщили, просто что увидели ее лежащей на полу.
– Это дядя Миша Криволапов, – вставила Ксения. – Это он ее нашел.
– А что за дядя Миша? Куда он шел или откуда?
– Скорее всего он шел в ларек выпить сто граммов водки. Он часто туда ходит, благо ларек круглосуточно работает. Спускался по лестнице и увидел, что мама лежит. Он сперва «Скорую» вызвал, а те уже милицию.
– А вы дома были в это время?
– Да, – ответила Ксения и всхлипнула. – Мы с Данилой расстались только полчаса назад. Я даже представить себе не могла, что такое может произойти, даже не поверила, когда мне сказали…
– Вам дядя Миша сказал? – продолжала я свои обычные вопросы.
– Да. Он сильно испугался. Вызвал «Скорую» и пошел к нам. Я тут же выбежала, хотела поднять маму и увидела, что у нее кровь. Она уже была мертвая… Ей выстрелили в грудь.
И девушка, не сдержавшись, заплакала. Данила тут же принялся утешать ее, а я, воспользовавшись паузой, попыталась проанализировать услышанное. Пока какие-то определенные выводы делать еще рано, нужны были подробности, ситуация в семье и на работе, круг общения и прочее. Все это еще предстояло выяснить, а многое и без помощи Ксении, поскольку всего, что окружало ее мать, она могла и не знать. Правда, пока у меня крутилась одна мысль и не давала покоя – покойная была судьей. Но на основании этого тоже пока нельзя было делать однозначных выводов. Тем временем Ксения взяла себя в руки, вытерла слезы платком и извинилась.
– Ксения, а может быть, вы в курсе каких-то проблем вашей мамы на работе? Или еще где-то? – продолжила я.
– Насчет работы точно не знаю, – покачала головой девушка. – Вроде бы ничего такого не было. Во всяком случае, мама не рассказывала. А вот в быту… – Она нахмурилась и помрачнела. – Мне даже не хочется об этом говорить, потому что все это крайне неприятно. Но сказать нужно.
– Да, действительно, говорить сейчас нужно все, – подтвердила я. – И особенно если это кажется неприятным. Ну так что же?
Ксения вздохнула:
– У мамы есть младший брат. И проблемы эти связаны с ним. Дело в том, что их отец давным-давно бросил семью, и бабушка воспитывала маму и дядю Жору одна. А потом вдруг выяснилось, что он умер и оставил наследство… Собственно, оно состоит только лишь из его квартиры, но и этого в наше время достаточно.
– И в чем же проблема? – поинтересовалась я.
– В том, что дед составил завещание в пользу мамы, а дяде Жоре это не понравилось. Он считал, что тоже имеет право на эту квартиру.
– Ну, насчет морального права я не знаю, а юридически, наверное, нет, – сказала я. – Он же не был там прописан и в завещании не упоминается, как я поняла?
– Да, все правильно, – кивнула девушка. – И мать то же самое говорила. А ведь она юрист.
– Ну я вообще-то тоже, – напомнила я.
– Да, конечно. Но я сейчас о другом. Дядя Жора приходил выяснять отношения, и, в общем, все это было так неприятно, так некрасиво… – Ксения махнула рукой и поморщилась. – Вот вы упомянули насчет морального права. Тут, мне кажется, это неуместно. Отец их обоих не видел много лет, и они им не интересовались. Но если он оставил квартиру маме, значит, считал, что это правильно, – и Ксения вопросительно посмотрела мне в глаза.
– Ну я не знаю, – усмехнулась я. – И разбираться сейчас в том, правильно это или нет, мы, наверное, не будем. К тому же меня это и не касается. Давайте лучше о дяде Жоре, раз уж о нем зашла речь. Что он за человек, чем занимается, что за отношения были у него с вашей мамой до этой истории и как изменились потом?
– Очень сильно изменились, – ответила Ксения сразу на последний вопрос. – Я не знаю уж, почему он так на нас взъелся…
Как раз это-то мне было понятно, хотя пока я не совсем понимала, что именно стоит за словом «взъелся».
– В общем, он раскричался и даже пригрозил маме, что теперь их отношения изменились, и пусть она на него никогда больше не рассчитывает.
– А что, раньше она могла на него рассчитывать?
– Ну в общем, он помогал нам, особенно когда отец умер. Первое время после его смерти мама все время болела, денег у нас было мало, да и за мной нужно было следить, я все-таки была еще маленькая. Но скорее это была помощь такая… типа подвезти что-то, нас отвезти куда-нибудь. У него машина своя.
– А что у него за семья? Или ее нет?
– Почему же, есть. Наверное, он поэтому и обиделся.
– Не поняла, – отреагировала я.
– Ну, дело в том, что моя двоюродная сестра, его дочь, замуж выходит, и ей квартира нужна. Потом, сын там подрастает… Ну, и у них квартира такая же, как у нас: двухкомнатная. В общем, ничего хорошего. И он считал, что ему наследство это важнее, чем нам.
– А ваша мама считала по-другому? Она не хотела решить все миром и поделиться с ним?
– Да нет, а с какой стати? – удивилась Ксения. – Там же юридически все на ее стороне, она была уверена в успехе, даже если бы он в суд подал, как обещал.
– А он не хотел успокаиваться и собирался подать в суд, даже зная все условия дела? – спросила я.
– Вначале – да. Но потом, я думаю, он не стал бы этого делать. Понятно же, что он бы только время зря потратил.
– Ну а он угрожал чем-то действительно опасным вам с матерью, кроме обещаний, что больше не станет ничем помогать?
– Я точно не знаю, сама не слышала, – ответила Ксения. – Может, и угрожал, потому что его здорово задело это завещание.
– А этот дядя Жора, он был на похоронах вашей мамы?
– Да, конечно, был. И жена его тоже была, и дочь. Младшего сына только не было.
– И как они себя вели?
– Да, по-моему, нормально, – ответил Данила за Ксению. – Я ничего не заметил враждебного. По-моему, дядя твой даже искренне переживал.
– Искренне! – воскликнула Ксения. – Теперь-то эта квартира ему достанется.
– Ну ты же сама говорила, что там будут принимать участие все ближайшие наследники, то есть и ты, и он. Значит, поделите пополам, – заметил Данила примиряюще.
Ксению такая перспектива, видимо, не устраивала, потому что она сильнее нахмурилась и надула губы, дергая себя за пуговицу на блузке. Меня же сейчас волновали отнюдь не ее эмоции и обиды, поэтому я вернулась к своим вопросам:
– Как вы считаете, кто-то из маминого окружения был к ней настроен настолько негативно, чтобы пойти на убийство? Проще говоря, вы сами кого-то подозреваете?
Ксения задумалась, потом сказала:
– Кроме дяди Жоры, нет, никого.
– Значит, его вы все-таки подозреваете? – прищурилась я.
– Да, – подтвердила Ксения. – Милиции, правда, я тоже сказала об этом, и они вроде бы проверили, сказали, что у него алиби. Но он мог и не сам это сделать. А потом, алиби тоже можно подделать. И вообще, милиция все так туманно объясняет, говорит, что мы вам всего сказать не можем в интересах следствия. Почему это, скажите на милость, они считают, что я нарушу эти интересы? И почему решают, что я могу знать, а что нет?
– Потому что они делают свою работу, – разведя руками, пояснила я. – Наверное, считают – так правильнее.
– Нет, меня вот что еще возмущает: ведь она судья! Ради нее могли бы постараться, правильно? – раскрасневшись, воскликнула Ксения.
– Ну, МВД и судебная система – это разные вещи. А потом, кто вам сказал, что они не стараются? – несколько удивилась я.
– Но ведь Никита Владимирович зачем-то посоветовал мне обратиться к вам! – нажала Ксения. – Зачем?
– А кстати, действительно, зачем? – в ответ посмотрела я на нее. – Вы сами не собирались нанимать частного детектива?
– Не-ет, – протянула Ксения. – Я же говорю, что тогда вообще плохо соображала. Но потом… Я с Данилой посоветовалась, и Никита Владимирович еще раз напомнил и сказал, что так будет лучше. Я вообще-то тоже считаю, что так лучше, потому что хочу узнать, кто убил маму, а милиции уже не очень верю. Я раньше с ними не сталкивалась, а сейчас мне кажется, что им все безразлично, искать – не искать. Лишь бы не делать ничего!
– Ну, не нужно столь категорично. А вот Никита Владимирович меня интересует все больше… Скажите, как вы его можете охарактеризовать как человека? Я так поняла, что он был частым гостем в вашем доме, не чужим, наверное, человеком. Что вы о нем знаете?
Ксения потерла щеку и несколько неуверенно сказала:
– Ну, он… Нормальный человек, добрый, веселый. Очень энергичный. Мама всегда говорила, что он хороший юрист. Правда, он несколько безалаберный…
– В каком смысле? – уточнила я.
Ксения улыбнулась:
– Ну вообще-то он человек обеспеченный. У него и машина хорошая, дорогая, и вообще… Семья хорошо живет. Жена одевается в дорогих магазинах, не работает, а сам он ходит… Вроде бы и хорошо одет, а всегда как-то небрежно. Мама говорила, что у него просто натура такая. Например, может в слякоть дорогое пальто нацепить и все его заляпать – и даже не заметит этого. Он как-то равнодушно к таким вещам относится. Хотя не знаю, нужно ли вам это.
– Ну, психологический портрет не помешает, – проговорила я, снова пытаясь вспомнить, где же я могла пересечься с этим Никитой Костиным. – А лет ему сколько?
– По-моему, еще и сорока нет, – сказала Ксения. – Во всяком случае, выглядит он молодо. А вообще он человек довольно обаятельный.
– Ладно, пока оставим его в покое, все равно мне придется с ним встретиться. Теперь давайте вернемся к подробностям убийства вашей мамы. Из какого пистолета ее убили? Нашли ли его?
– Нет, пистолета не нашли, – покачала головой Ксения. – А из какого… Данила, ты помнишь, что про это говорили? – повернулась она к парню.
– Да, какой-то нестандартный пистолет, – неопределенно проговорил Данила.
– А в вашем доме есть лифт? – спросила я.
– Да, есть. И маму как раз убили, когда она из него выходила, – сказала Ксения. – Наверное, убийца выстрелил в нее, сразу же вошел в лифт и поехал вниз.
– А почему же никто не слышал выстрела? Вы ведь сами тоже не слышали? – обратилась я к девушке.
– Нет, я ничего не слышала. Может быть, пистолет был с глушителем? – Она неуверенно посмотрела на Данилу.
– Скорее всего, – пожал плечами тот. – Только все эти подробности не важны, пока пистолет не найден. Мало ли подобных пистолетов! А вот удастся ли найти его, не знаю. По идее, убийца должен был от него избавиться.
– А вот вы говорите, Ксения, что расстались с Данилой незадолго до этого трагического события…
Ксения кивнула.
– Данила, а вы, когда уходили от Ксении, видели что-нибудь подозрительное во дворе? Может быть, кто-то праздно шатался или…
Данила отрицательно покачал головой, насупив брови. Видимо, он пытался что-то вспомнить, но у него это не получалось. Да и действительно, что с того, что он вышел из подъезда полчаса назад? Он же не знал, что произойдет. Убийца же мог прятаться где угодно. Даже на виду у всех – опять же никто не знал, что это убийца.
И получалось, что на данный момент я выяснила от дочери Тамары Аркадьевны Шуваловой и ее друга все, что они могли сказать. Остальные сведения я уже должна раздобыть сама, если, конечно, соглашусь на это дело. И прежде чем сказать свое твердое «да», я задала очень важный для себя вопрос.
– Ксения, обращаясь за помощью к частному детективу, вы знали, на что идете? – Я смотрела на девушку в упор.
– Не понимаю… – пробормотала Ксения.
– Если вы насчет оплаты услуг, – вмешался Данила, – то мы это обсуждали. Ксюш, скажи.
– Да, – встрепенулась Ксения. – Никита Владимирович предупреждал, что ваши услуги стоят недешево, но у мамы остались сбережения. И я уже решила, что половину из них могу потратить на то, чтобы разыскать ее убийцу. Вы берете двести долларов в день?
