Марина Серова
Черный талант
– Ну, если вам нужна консультация, я не вижу ничего плохого в том, чтобы дать вам пару советов, – заверил меня Курагин. – У вас имеются какие-то наработки?
– Конечно, – кивнула я. – Дело в том, что я порой исписываю кучу страниц, могу детально описать комнату, человека, его разговор с кем-либо… Но у меня совсем не получается создать произведение, в котором имеются начало и конец. То есть персонажи общаются друг с другом, посещают какие-то мероприятия, однако динамики никакой нет, что и зачем происходит, непонятно. Получается какой-то поток бессвязных мыслей, и возникает законный вопрос: а для чего я все это описываю? То есть с сюжетом у меня явные проблемы.
– Мне это знакомо не понаслышке, – заметил Владислав. – Первые мои попытки написать большое произведение были примерно такими же. Моя жена, Лада, говорила, что непонятно, к чему все эти персонажи и что вообще собирался сказать автор. Единственное, что я могу вам посоветовать, – это побольше наблюдайте за людьми, они сами вам подскажут сюжет для рассказа. Думаю, ваша работа и так подразумевает общение с разными личностями, журналистика – дело такое. Наверняка вам приходилось со многими разговаривать, участвовать в различных событиях. Да что далеко ходить за примерами – возьмите свое ближайшее окружение! Скажем, чтобы написать персонажа – девочку, которая попадает в больницу, – я взял прототип, который всегда, как говорится, под рукой, – мою дочь. Вспомнил ее в возрасте одиннадцати лет, когда она была общительным ребенком, охотно разговаривала со мной, когда не было всех этих недопониманий и проблем… Вот и описал ее, потому и персонаж получился живым и не надуманным!
– Да, вы правы, главная героиня и правда совсем как живая! – подтвердила я. – А вашей дочери тоже одиннадцать, как и Джейн в книге?
– Нет, я же говорю. Сейчас Оля, то есть моя дочь, учится в десятом классе, ей шестнадцать лет. И естественно, она сильно изменилась. Раньше она была довольно веселым, общительным ребенком. Сейчас с ней только Лада, моя жена, находит общий язык. Ну представляете, подростки, они сложные существа, но для писателя подростковый возраст – весьма плодотворная почва.
Ага, значит, с дочерью Курагин не ладит, сделала я про себя вывод. Надо бы узнать, где эта Оля учится, не мешало бы мне с ней повидаться.
– А ваша дочь тоже собирается стать писательницей, ну, пойти по вашим стопам? – поинтересовалась я. Владислав покачал головой.
– Да с чего вы взяли, что Оля мечтает о писательской карьере? – изумился он. – Нет, конечно, окончит свой Первый лицей, поступит куда-нибудь учиться на педагога или на врача. Она сама еще толком не определилась.
Я сделала в блокноте пометку – Первый лицей, чтобы после визита к Курагину узнать, где находится данное учебное заведение. Судя по всему, уроки у старшеклассников заканчиваются часа в два-три, может, в четыре. Следовательно, я успею подъехать и поговорить с девушкой, если, конечно, та не прогуливает занятия.
– Кстати, я как-то читала, что популярный сейчас японский писатель Харуки Мураками обдумывает сюжеты своих книг во время занятий спортом. Вроде он плавает, бегает и ведет активный образ жизни. А есть ли у вас какие-то занятия, которые помогают вам сосредотачиваться и придумывать свежие идеи для произведений?
– Ну, в марафонах я участия никогда не принимал, – сообщил мой собеседник. – Так, в любительских соревнованиях участвовал пару раз. Но дистанции были смешные, моя максимальная – всего лишь десять километров. Мне всегда больше нравилась спортивная ходьба.
– Вы в какой-то спортивный клуб ходите? – уточнила я, стараясь не проговориться про то, что знаю о клубе «Ласточка» по рассказу Лады.
Писатель ничего не заподозрил и пожал плечами:
– Да, бывало, ходил в спортивный клуб, «Ласточка» называется. Неплохое место, прогулки по лесу – весьма полезное занятие. Очень советую.
– А сейчас ходите туда? – продолжала я свои расспросы. Курагин отрицательно покачал головой:
– Сейчас у меня совершенно нет времени, – заявил он. – Поэтому походы по лесу пришлось отложить. Мне приходится заниматься работой постоянно, поэтому я не отвлекаюсь ни на развлекательные мероприятия, ни на творческие тусовки.
– Да, график у вас напряженный, – согласилась я. – А вы с другими писателями Тарасова общаетесь? Неужели все время проводите за ноутбуком? По-моему, это весьма сложно, не отрываясь, печатать текст. Человек же не компьютер, он не может двенадцать часов в сутки сочинять произведения! По-моему, это попросту нереально!
– Почему же нереально? – Голос писателя стал несколько настороженным. То ли он не хотел отвечать на мои вопросы, то ли дело было в чем-то другом, однако я сразу поняла, что Курагин как-то растерял свою словоохотливость.
– Встречи с другими авторами, или, как я называю их, «писательские тусовки» я не стремлюсь посещать, – заявил Владислав. – И, признаюсь, не особо от этого страдаю. Я считаю подобные развлечения напрасной тратой времени. Фуршеты-банкеты, вот и все. Со временем это надоедает.
– Раньше, насколько мне известно, вы были иного мнения? – осторожно заметила я. – Вроде вы любили подобные мероприятия, или я ошибаюсь?
– Нет, не ошибаетесь, – покачал головой писатель. – Да, было время, когда я и жену, и дочь приводил на писательские встречи. Но ни Лада, ни Оля в жизни ни строчки не написали. Жена, может, и общалась с другими людьми, а дочь откровенно скучала. Так что особого смысла во всем этом не было. К тому же у Оли учеба и репетиторы, у нее и так жизнь насыщенная. А жена с куда большим удовольствием вечером книги читает дома. Ну и у меня дел невпроворот. Да, кстати, о делах. Мы с вами тут заболтались, а у меня норма не написана. Поэтому если у вас есть какие-либо вопросы, задавайте, хотя для статьи, на мой взгляд, у вас достаточно материала.
– Да-да, я уже заканчиваю! – заверила его я. – И напоследок, что бы вы хотели пожелать читателям? Ну и тем, кто собирается профессионально заниматься писательской деятельностью?
Владислав ненадолго задумался, потом произнес:
– Ну, что я могу сказать? Пишите, пробуйте, старайтесь, побольше наблюдайте за окружающими людьми и событиями. Жизнь сама подскажет сюжет – главное, только замечать детали, ведь из них и складывается канва будущего произведения. А тем, кто замыслил написать книгу, пожелаю терпения и огромной работоспособности. Это со стороны кажется, что сочинительство – не работа: на службу не ходишь, сидишь дома за компьютером и чаек попиваешь. Только это – на первый взгляд. Писательское ремесло – работа потяжелее любой другой, хотя бы по одной причине, что рабочий день не нормирован. Да и глупо ждать вдохновения. Меня частенько спрашивают, а что делать, если муза как-то не прилетает, в пробках по дороге застряла? А я отвечаю, не ждите никакого озарения или вдохновения. Просто садитесь за рабочий стол, включайте компьютер или вооружайтесь авторучкой и листами бумаги и пишите. Хотите работать – так работайте. Музу можно ждать всю свою жизнь и так ничего и не сделать. Единственный секрет успешной книги в том, что надо сесть и написать ее. Больше, думаю, никаких дельных рекомендаций у меня нет.
– Спасибо вам огромное за то, что выделили время на интервью! – Я сделала вид, что дописываю последнюю фразу. – Мне было очень интересно с вами пообщаться, и, думаю, наши читатели обрадуются статье об известном тарасовском писателе. В свою очередь, желаю вам творческих успехов и с нетерпением жду появления вашего нового бестселлера!
На этой оптимистичной ноте я сочла нужным попрощаться с Курагиным, и тот даже вышел проводить меня в коридор.
В сущности, не такой он и противный, подумала я про себя. Вроде мы неплохо поговорили, вот только ничего путного я из разговора не узнала. Мне даже показалось, что Лада зря себе насочиняла, будто ее мужу что-то угрожает. По мне, так он попросту пытается писать по заказу издательства продолжение книги, но вещь не получается, вот и снимает напряжение раскладыванием пасьянсов. А никуда не ходит по той простой причине, что надеется выполнить свою дневную норму страниц, время тратить впустую ему жалко.
Ладно, раз взялась за дело, выясню все до конца и либо наткнусь на преступление, либо предоставлю Ладе доказательства, что с ее мужем все в порядке и у него просто отсутствует вдохновение. Видимо, сам Курагин пытается следовать своему совету – если надо сочинить, то стоит сесть за рабочий стол и написать. Но все-таки без музы, или что там еще есть у художников, писателей и поэтов, хорошее произведение не получится.
Уже в своей машине я набрала номер Лады. Женщина взяла трубку сразу, как будто ждала моего звонка, хотя я не обещала ей позвонить.
– Добрый день, – поздоровалась я, но даже слова не успела сказать, как Лада нетерпеливо оборвала меня:
– Ну что, вам удалось с ним встретиться? Он говорил с вами или отказал?
– Да, я только что от Владислава, – спокойно сообщила я. – Мы прекрасно с ним пообщались, и у меня создалось впечатление, что ничего странного с вашим мужем не происходит. Попросту ему дали заказ, а из-под палки у творческих людей работа продвигается с трудом. Понятное дело, он нервничает, переживает – в издательстве, поди, и сроки на написание книги установили. Первый свой бестселлер ваш супруг написал сам, потому что у него была идея и хотелось выразить ее в книге. А когда требуют срочно написать продолжение романа, причем чтобы книга была не хуже, а лучше предыдущей, у кого угодно могут нервы сдать. Но вы не переживайте, раз я взялась за дело, то доведу его до конца. Даже если преступления нет, я предоставлю вам все доказательства этого, и вы хотя бы сами успокоитесь.
– Спасибо вам огромное! – снова принялась меня благодарить женщина. Я продолжила:
– Теперь мне нужно побеседовать с вашей дочерью Олей. Владислав сказал, что она учится в Первом лицее, я собираюсь подъехать к учебному заведению прямо сейчас. Ваша дочь на занятиях?
– Да, она учится до половины четвертого, – сообщила Лада. – А зачем вам Оля-то потребовалась? Вы что, ее подозреваете?
– Пока я никого не подозреваю, – терпеливо пояснила я. – Но мне необходимо составить картину происходящего, а для этого требуется побеседовать со всеми знакомыми вашего мужа и с его ближайшим окружением. Или вы возражаете?
– Нет-нет, что вы! – заверила меня моя собеседница. – Раз нужно, так поговорите с Олей, конечно. Ей вы тоже собираетесь представиться журналистом, как и моему мужу?
– Пока я еще не решила, – уклончиво ответила я. – Напомните, чем увлекается ваша дочка? Куда ходит в свободное время?
– Да почти никуда, – со вздохом проговорила женщина. – У Оли сплошные репетиторы, она и уроки-то делать не успевает. Засиживается до ночи, задают в старших классах много, а ни я, ни муж ничем помочь ей не можем.
– Ясно, – протянула я задумчиво. – Может, Оля мечтает о чем-то? На кого она собирается пойти учиться после школы? Ваш муж говорил, она намерена поступать либо в педагогический, либо в медицинский.
– Да Владислав толком Олей не интересуется! – в сердцах воскликнула Лада. – Понятия не имею, с чего он решил, будто она собирается стать врачом или учителем! Оля вообще мечтала стать стилистом или профессиональным диетологом. Ну или заниматься чем-то связанным с индустрией красоты. Парикмахером быть не хочет, а вот маникюр она делать умеет. Владислав, поди, вспомнил, что в пятом классе Оля заявляла, что желает быть доктором или преподавать литературу, потому что читать любила. Сейчас-то она и в руки книгу не возьмет, к чтению она давно охладела.
– Хорошо, я поняла, – заключила я. – Вы меня очень выручили. Тогда я направляюсь к лицею, где учится ваша дочь.
Учебное заведение, в котором набиралась знаний дочь Курагиных, явно предназначалось для состоятельных людей. Это было заметно и по внешнему виду лицея, и по наличию парковки – скорее всего, родители приезжали на собственном транспорте, на котором привозили и увозили своих детей. Здание лицея было четырехэтажным, с красивым, недавно обновленным фасадом и аккуратными окнами. Я оставила свою «девятку» на парковке и прошла в железные ворота, ограждающие учебное заведение.
На первом этаже сидела вахтерша – женщина неопределенного возраста, одетая в строгий брючный костюм, с аккуратной прической и в стильных очках. Больше всего она напоминала чопорную гувернантку или строгую учительницу алгебры или геометрии. На мое появление она отреагировала незамедлительно – вежливо поздоровалась и сразу же поинтересовалась, куда я направляюсь.
– Здравствуйте, – ответила я. – Меня попросила Лада Курагина забрать после уроков ее дочь Ольгу. Девочка учится в десятом «А» классе, у нее занятия заканчиваются в половине четвертого.
– Вы можете подождать девочку внизу или подойдите к расписанию, там указаны номера кабинетов, – сообщила вахтерша по-прежнему вежливым тоном. Видимо, ничего не заподозрила, ведь я назвала, к кому пришла и от кого, значит, никаких вопросов у нее ко мне быть не должно.
Я подошла к стенду с расписанием и выяснила, что как раз сейчас у десятого «А» идет урок русского языка. До конца занятий оставалось примерно полчаса, и я поднялась на третий этаж, чтобы подождать Олю около кабинета. Во время первой нашей встречи Лада показала мне не слишком удачную фотографию своих мужа и дочери, но я надеялась, что мне все же удастся узнать Олю. С обоими ее родителями я уже познакомилась, по логике вещей, юная девушка должна быть похожа на кого-то из них.
Полчаса пролетели быстро, и скоро раздался звонок, возвещающий об окончании урока. Дверь четырнадцатого кабинета открылась, и в коридор вышла группа старшеклассников, точнее старшеклассниц. Судя по тому, как были одеты ученицы, я сделала вывод, что в лицее принята форма, белый верх и черный низ. Девушки были одеты в белые блузки и черные юбки, длина которых достигала колен. Ученицы десятого «А» о чем-то переговаривались, однако среди них никого похожего на Олю я не заметила.
Следом за ними вышли остальные десятиклассники, среди которых были в основном девушки. Да, похоже, в нашем Тарасове переизбыток представительниц женского пола. А может, просто это класс с какой-нибудь гуманитарной направленностью, ведь насколько я могу судить, юноши предпочитают учиться в математических или химико-биологических классах.
Самой последней из кабинета вышла стройная девушка, как и ее одноклассницы, одетая по форме – в белую кофточку и черную юбку. У нее были вьющиеся волосы до плеч, которые она прихватила сбоку скромной заколкой, и довольно вместительная сумка через плечо, украшенная несколькими значками. Я сразу поняла, что это и есть Оля – черты лица девушки во многом были похожи на черты лица ее матери, а вот вьющаяся шевелюра, скорее всего, досталась от отца. Я дождалась, когда девушка поравняется со мной, и окликнула ее по имени. Старшеклассница подняла на меня глаза и с удивлением вгляделась в мое лицо.
– Оля, добрый день, – поздоровалась я с ней. – Вы меня не знаете, я – подруга вашей матери, Татьяна. Мы недавно с ней познакомились в салоне красоты, я – профессиональный стилист. Мы с Ладой разговорились, и она сказала, что вы интересуетесь профессиями, связанными с индустрией красоты. А я как раз ищу себе работницу на маникюр. Скажите, вам интересно обучение в студии красоты?
Глаза Оли загорелись живым интересом, и я поняла, что попала в яблочко. Девушка мгновенно закивала и проговорила:
– Да, я бы очень хотела выучиться на маникюршу, но пока у меня уроки в школе, мама против, чтобы я записалась на курсы. Для этого ведь время требуется, а я постоянно по репетиторам хожу, у меня проблемы с точными науками. Но… может, вы меня возьмете в ученицы? Я что-нибудь придумаю.
– Давайте поговорим с вами о дальнейшем обучении, – предложила я. – Но лицей – не самое подходящее место, вы не находите?
– Да, конечно, – согласилась со мной Оля. – Но я не могу вас пригласить к себе домой, там отец постоянно. Он не любит гостей.
– Мы можем поехать в какое-нибудь кафе, – пожала я плечами. – Я не слишком хорошо знаю окрестности, поэтому, если хотите, поедем в центр города? Я на своей машине. Конечно, хорошо бы побеседовать у меня в студии, но сейчас там полно посетителей, клиентов, и нам вряд ли удастся поговорить спокойно. У меня сегодня выходной, а если я появлюсь в салоне, мои стажеры попросту не дадут мне ни минуты покоя. Как раз парикмахеры у меня есть, а вот на маникюр никто не записался, хотя клиенты спрашивают… Впору хоть самой обучаться пойти. Я по большей части визажист, маникюр – не моя специализация.
– Да зачем в центр ехать? – изумилась девушка. – Тут поблизости есть кафе, я часто в нем обедаю. Терпеть не могу школьную столовую, мало того что очередь постоянно, еще и продают одни пирожки да булочки. А я такой гадостью не питаюсь, не хочу превратиться в жирную корову.
– Хорошо, пойдемте в ваше кафе, – согласилась я.
Оля бодро зашагала к лестнице, я последовала за ней. Похоже, девчонка и правда мечтает работать в салоне, а ее папаша, занятый сочинением очередного произведения, попросту выложил мне устаревшую информацию. Да и странно ожидать, что современная девушка захочет работать учителем. Сейчас спросом пользуются профессии, связанные с индустрией красоты, а вот профессии врача или преподавателя – прошлый век.
Мы миновали толпы других учеников, которые спешили в вестибюль, и наконец-то вышли на улицу. В лицо пахнуло морозным воздухом – заметно похолодало, скорее всего, скоро выпадет снег. И так что-то осень задержалась, обычно в ноябре температура опускается ниже отметки «ноль», а землю покрывает устойчивый слой снега.
– До кафе и пешком дойти можно, – заявила Оля. – Может, знаете, оно «Встреча» называется. Школьники туда не ходят, потому что еда стоит дороже, а мне оно нравится, потому что можно заказать даже диетические блюда. Я ведь скоро год уже будет, как на диете сижу, ни мучного, ни сладкого не ем. Терпеть не могу, когда мама конфеты покупает или пирожные – в ее возрасте пора уже за фигурой следить. Если постоянно калорийными сладостями питаться, так и располнеть можно. Хотя то, что она – вегетарианка, уже неплохо. Но меня мама не слушает, хотя я в диетологии прекрасно разбираюсь, могу запросто сказать, какова пищевая и энергетическая ценность любого продукта. Кроме того, я умею накладывать любой макияж – и повседневный, и вечерний, могу рисовать на ногтях и делать несколько видов маникюра. Жалко, что мама отказывается покупать хорошее оборудование – я бы и сама по видео из Интернета все освоила, но она считает, что мне надо думать об учебе. Якобы главное – получить аттестат с четверками и пятерками, и тогда можно поступить в хороший институт. Только это – бред чистой воды. Несмотря на то, что я – несовершеннолетняя, я прекрасно знаю, что в нашем городе аттестат никакой роли не играет. Сколько народу с высшим образованием и красными дипломами работают кассирами или официантами, и это – в лучшем случае! Я, если честно, не хочу проучиться пять лет в университете, получить ненужную мне профессию, а потом идти работать уборщицей за копейки. Конечно, это – преувеличение, с деньгами у нас порядок, но если бы отец внезапно не прославился, было бы точно так, как я только что сказала. Вот вы ведь работаете в салоне, поэтому знаете, что сейчас полно женщин, которые готовы выложить круглую сумму денег, чтобы хорошо выглядеть. Я вот девчонкам из своего класса за сто рублей маникюр делаю, все довольные ходят. У них-то особо на карманные расходы нет денег, несмотря на то, что почти все мои одноклассницы – дочки богатеньких родителей. Только родители все странные, с устаревшими взглядами. Как им в головы вдолбили, что главное – отличная учеба, так они наивно и продолжают в это верить. А я могу сказать, что ни врачи, ни учителя, ни научные работники сейчас никому не нужны. В Тарасове требуются в основном продавцы да официанты, и все. И специальное образование здесь не нужно. А я со временем собираюсь собственную студию красоты открыть, где будут представлены услуги не только стилиста, но и консультантов по питанию, и тренажерный зал обязательно организую. По-моему, это великолепная идея, как вы считаете? У нас в городе подобной студии еще нет!
Да, похоже, девчонка амбициозная, вон сколько всего рассказала. Послушать ее, так она и стилист, и визажист, и диетолог, и фитнес-инструктор… Если внешность ей и досталась от родителей, то характером она мало походит на отца или на мать.
– Конечно, идея замечательная, – согласилась я с Олей. – Но пока ты не открыла свою студию, почему бы тебе не попробовать поработать мастером у меня? Место маникюрши свободно, а насколько я могу судить, тебе это интересно. Я беру на работу молодых девушек и сама их обучаю базе. Не люблю мастеров из других салонов и студий – они почему-то уверены, что все прекрасно знают, и не желают учиться. А у меня условия не такие, как в других студиях красоты. Но обо всем этом я тебе еще расскажу.
Мы перешли дорогу, и я увидела вывеску «Встреча» на фасаде трехэтажного дома. На втором этаже располагался какой-то универмаг, а на третьем – салон связи.
– Нам сюда, – Оля кивнула на дом. – Кафе на первом этаже. А вы на какой диете сидите?
Я хмыкнула про себя. Моя диета называется «работа частным детективом», и она позволяет мне совершенно не следить за количеством калорий и содержанием белков, жиров и углеводов в моей тарелке. Стану я еще на это тратить свое драгоценное время! Вообще я отрицательно отношусь ко всевозможным диетам – люди, которые их придумали, попросту деньги зарабатывали, и все! Но Оле я, естественно, об этом говорить не стала, а ляпнула первое, что пришло в голову:
– На белковой. Мне она подходит.
Девушка понимающе кивнула и одобрительно заметила:
– Я тоже ее пробовала, но она не всем годится. К тому же, из-за переизбытка белка часто возникают проблемы с кишечником, поэтому нужно принимать биодобавки и витамины. Я вот не вегетарианка, как мама, а придерживаюсь своей собственной системы питания. Я ее сама придумала на основе уже существующих диет. По сути дела, я считаю ее инновацией и полагаю, что на этом можно прилично заработать. В идеале питаться надо четыре раза в день в строго определенное время, но это у меня не получается из-за учебы. Основная особенность моей системы – в том, что определенные продукты можно есть в определенные часы дня. Вот сейчас – около четырех, поэтому можно употреблять всевозможные овощи, приготовленные на пару или сырые. Ну, например, если я иду в кафе в это время, то обычно заказываю что-то вроде овощного рагу или винегрета, только картошку приходится откладывать в сторону. Картофель по моей диете есть нельзя. Ну а дома приходится есть натуральный йогурт с зеленью, только без всяких добавок. Ладно, сейчас посмотрим, что имеется в сегодняшнем ассортименте.
Я про себя подумала, что неудивительно наличие у Оли проблем с точными науками. Вернее, с математикой у нее должен быть порядок – подсчет калорий все-таки математический процесс. Однако с ее зацикленностью на диетах вряд ли остается желание изучать обязательные школьные дисциплины.
Интерьер кафе «Встреча» особого впечатления не производил. Я ожидала увидеть какую-нибудь изысканную мебель, красивые лампы или нечто подобное. Однако и столы, и стулья были обычные, зато прилавки с блюдами занимали большую площадь. На обстановке заведения, очевидно, сэкономили, зато потрудились вложиться в предлагаемые продукты питания.
Оля привычно поспешила к стойке со всевозможными салатами, я последовала за ней. Девушка придирчиво оглядела ассортимент блюд и остановила свой выбор на салате из белокочанной капусты с зеленью. Так, что я там ей сказала? У меня белковая диета? Что ж, вполне неплохо, закажу себе котлеты из индейки. А если будет удивляться – скажу, что у меня тоже своя система, пускай думает, какая.
А вот цены на яства кусались – какой-то непрезентабельный салат из самого дешевого овоща, который только можно себе представить, обошелся Оле почти в двести рублей, а моя котлета, та и вовсе стоила как чугунный мост. Да, Курагин, похоже, и впрямь неплохо зарабатывает на книжках, раз его дочь покупает себе такие недешевые блюда. Из напитков девушка заказала бокал минеральной воды со льдом, я же осталась верна своим вкусовым пристрастиям и взяла себе черный эспрессо.
– Я тоже пью кофе без сахара, – одобрительно заявила Оля. – Только по моей системе кофе можно пить до двенадцати, для ускорения метаболизма. А в четыре часа лучше либо зеленый чай с лимоном, либо минеральную воду. Но с салатом из белокочанной капусты и зеленью лучше всего сочетается минеральная вода со льдом, только обязательно – без газа, потому что пузырьки воздуха создают неприятное ощущение в желудке.
Я почувствовала, что если Оля не угомонится со своей системой, то у меня в скором времени просто крыша поедет. Похоже, ей не мешает проверить голову у хорошего психотерапевта – видимо, с мозгами у нее не все в порядке. Я дождалась, пока нам выдадут наши заказы и мы усядемся за столик, чтобы перевести разговор на другую тему.
– Итак, я предлагаю тебе поучиться на мастера маникюра, – заявила я. – Меня интересует покрытие ногтей гель-лаком и нанесение уникального рисунка. Аппаратный маникюр – тоже неплохо, но это необязательно, ведь ты говоришь, родители не готовы заплатить за оборудование.
– К сожалению, да, – подтвердила Оля, ковыряясь вилкой в своем малоаппетитном салате. – Ни мать, ни тем более отец не разделяют моего мнения по поводу дальнейшей жизни и карьеры. Говорю, они – люди прошлого века.
– Кстати, о твоих родителях, – я настойчиво направляла нашу беседу в интересующее меня русло. – Я беру учениц с согласия их родственников. Твои мама и папа не будут возражать, если ты станешь обучаться у меня?
– Мама, думаю, нет, а отец… – Оля махнула рукой. – Никто его и спрашивать не будет. Мне его мнение до лампочки.
– Почему? – я изобразила удивление. – Твоя мама рассказывала, что Владислав Курагин – модный нынче писатель, ведь он выпустил бестселлер! Думаю, ему не все равно, чем станет заниматься его дочь.
Оля пожала плечами, как будто эта тема ей была неприятна, а потом заявила:
– Я его не прощу никогда. Поэтому грош цена его мнению, пусть своими книжками занимается, а меня оставит в покое! Тем более не такой он хороший писатель, да и человек – тоже!
– Как это? – изумилась я. – Имя Владислава Курагина в первых строках писательского рейтинга на сегодня! Его книгу считают настоящим шедевром!
– Да вы же о нем ничего не знаете! – заявила девушка. – Во-первых, ему просто повезло, и никакой он не гений! А во-вторых, мне не за что его уважать. Он нечестный, ему и на меня, и на маму наплевать!
Оля посмотрела на меня и, видя, что я не слишком верю ее словам, со злостью бросила:
– Сами скажите, как называется человек, который, извините за выражение, спит с другой теткой, когда у него жена и дочь есть? Мне как-то после этого совсем не хочется вообще его видеть! И я никогда его не прощу, он низкий, подлый, мерзкий!
Она с яростью отрезала ножом половину капустного листа, словно несчастный салат был виноват во всем. Я же с интересом спросила:
– У твоего отца что, есть любовница? И твоя мама об этом не знает?
– Не есть, а была, – поправила Оля. – И мама в курсе, я сама ей обо всем рассказала. Я их и застукала вместе, думала, что мама – умная женщина, сразу на развод подаст. А она не стала, простила его. Спрашивается, неужели она не знает простой истины: если мужик раз изменил, то изменит и во второй? Вот она намного меня старше, а наивная, как первоклассница! Не слушает меня, хотя я прекрасно во всем разбираюсь и мои советы всегда по делу! После этого я и видеть отца не могу! Так что можете не переживать, мама разрешит мне учиться у вас.
– Ну, может, так сложились обстоятельства? – Я постаралась вернуть разговор к прежней теме. – В жизни всякое случается, и раз твоя мама простила мужа, может, и тебе не стоит на него злиться? Может, любовница попросту хотела прибрать к рукам все состояние известного писателя, окрутила его, вот и произошло то, что произошло.
– Во-первых, Анька стала крутить с папашей шашни еще до того, как он так прославился, – заявила Оля. – А во-вторых, никакой уважительной причины в измене быть не может! Если изменил, единственный выход – развод! Лично я бы на месте мамы так и поступила!
– Это недавно случилось? – уточнила я. Оля задумалась.
– Да нет, я бы не сказала. Где-то год прошел, как я их застала вместе. Да, точно год. Я ведь после этого подумала, что надо изменить свою жизнь, поэтому и решила составить себе диету. Вроде меня это успокоило и отвлекло, к тому же у меня цель появилась, своя, а не родительская. Я-то считала, что мать разведется с отцом, но, увы, ошиблась. Хотя я очень хотела, чтобы он был наказан, тем более что со своими книжками он перестал вообще уделять матери внимание. Не говорю уже о том, что на меня отцу глубоко наплевать. Представляете, он до сих пор считает, что я мечтаю стать врачом! Смешно, да? Я только в пятом классе думала, что доктором быть здорово, но это же в детстве было! Он вообще на меня внимания не обращает, как будто я не существую. Так, мимо пробегала, а то, что я – его дочь, для него не имеет никакого значения! Поэтому как только мне исполнится восемнадцать, я съеду от предков. Мать, конечно, я люблю, но раз она с ним осталась, то ей и так хорошо будет. А у меня своя жизнь, я – взрослый, самостоятельный человек, у которого есть собственная цель. Вот увидите, у меня очень хорошо получается и маникюр делать, и макияж. Я, кстати, и сложные прически делать умею – не стрижки, а именно укладки. Я на выпускной себе такую шикарную прическу сооружу, что от профессиональной не отличишь. Я в салон не собираюсь идти, как мои одноклассницы, потому что знаю, что сама получше любого парикмахера с волосами управлюсь, даже с такими дурацкими, как у меня. Ничего, если не выпрямлю себе волосы, то сделаю такую укладку, что все обзавидуются! Поэтому вы не пожалеете, если возьмете меня к себе в салон, честно вам говорю!
Да, расхвалить себя девчонка умеет, а может, попросту знает себе цену? Хорошо, что я немного в теме – раз Оля умеет делать макияж и владеет прочими премудростями, то запросто заметила бы подвох. А может, она и не обратила бы внимания на мои проколы? Ведь в подростковом возрасте все внимание человека направлено на собственную персону, поэтому на слова окружающих подростки не слишком реагируют. Зато из разговора с девушкой я узнала про грешок Владислава – интересно, почему Лада умолчала о любовнице? Не придала значения интрижке мужа? А зря; если Курагин бросил свою зазнобу, та запросто могла затаить на ухажера злобу и попытаться ему отомстить. Тогда получается, что Лада намеренно скрыла от меня похождения своего благоверного? Зачем? Если она наняла частного детектива, неужели думает, что я не узнаю всю их подноготную? Вряд ли Лада забыла об измене. Даже если женщина прощает предательство, забыть о нем она не может, это – след на всю оставшуюся жизнь. Не захотела выносить сор из избы? Тогда не стоило и обращаться ко мне. Да, надо бы разобраться со всеми этими вопросами…
