Марина Серова
Карамельные сны
Все события вымышлены автором. Все совпадения случайны.
Глава 1
Кто-то несколько раз слабо царапнул по раме, и к балконному стеклу прижалось бледное как смерть лицо.
Я не закричала и не бросилась вон из комнаты, что мне, наверное, полагалось бы сделать по сюжету. Многолетняя служба в специальном отряде быстрого реагирования воспитывает такую выдержку, о которой обычная домохозяйка даже не мечтает.
Вот почему при первом же звуке, донесшемся с балкона, я быстро выскочила из кровати, метнулась в сторону и заняла самую выигрышную для наблюдения позицию: между стеной и балконом, напротив висящего на противоположной стене большого зеркала. В этом зеркале отражалось все, что происходило позади меня.
Шел первый час ночи, и (опять же по сюжету) всем женщинам, самостоятельно зарабатывающим на хлеб, полагалось бы в это время спать мертвецким сном, чтобы с утра чувствовать себя бодрыми и готовыми к новым трудовым подвигам. Но я редко когда засыпала раньше двух. Во-первых, моя потребность во сне давно уже ограничивалась четырьмя-пятью часами в сутки, а во-вторых, во мне с детства укоренилась привычка что-нибудь полистать перед тем, как выключить свет.
Вот и сейчас бра над моей кроватью горело именно потому, что до стука в окно я читала купленный сегодня свежий номер «Телохранителя». Сейчас журнал валялся на полу вместе с одеялом, а я, прижавшись спиной к стене, пыталась разглядеть в зеркале то, что происходило на балконе.
Собственно говоря, ничего особенного я там пока не увидела. За исключением, конечно, белого, очень широкого (хотя так могло показаться из-за того, что оно прижималось к стеклу) лица с неестественно расплющенным курносым носом. Какой-то тип заглядывал ко мне в комнату и, казалось, что-то высматривал. Потом лицо чуть сдвинулось влево, и в зеркале отразилась розоватая белизна плеча и часть руки – ночной гость ощупывал балконную дверь, видимо, искал ручку или задвижку.
Покрепче сжав пистолет (выкатываясь с кровати, я, конечно, не забыла выдернуть из-под подушки оружие, иначе грош цена была бы моему профессионализму), я на секунду задумалась, как поступить. Разбить рукояткой стекло и, воспользовавшись замешательством неизвестного, оглушить его по кумполу? Но жалко было не столько стекла, сколько тетю Милу – сейчас она мирно спала в своей комнате, и мне не хотелось пугать ее посреди ночи. И если же на балконе не враг, а просто, скажем, какой-нибудь неудачливый любовник (не мой, естественно, – соседский), то разбитое стекло и тетушкин нарушенный сон – слишком дорогая плата за этот анекдот.
Ну а если все же враг? Учитывая специфику моей профессии и образ жизни, в этом не было ничего удивительного. Но, с другой стороны, враги не привлекают к себе внимание. А тот, на балконе, не прятался – напротив, отчаянно хотел, чтобы его заметили. Тусклый свет бра и блики на зеркале не давали детально рассмотреть того, кто находился за моей спиной, – непонятно было даже, мужчина там или женщина, – все же было видно, что этот человек не прятался. И более того – судя по всему, он нуждался в помощи.
Я резко развернулась и быстрым движением повернула балконную ручку вперед и вниз. Распахнувшаяся дверь впустила в комнату холодное дыхание осенней ночи.
И сразу же прямо мне на руки упала… женщина.
Молодая. Красивая. В одном нижнем белье и – без сознания.
На вид ей было не больше двадцати – двадцати двух лет. И даже сейчас, несмотря на мертвенную бледность, эту девушку можно было назвать очень хорошенькой.
Не красивой, как я сначала подумала, а именно хорошенькой – с той милой припухлостью в лице и фигуре, которая выдает любительницу сладкого, с забавной курносостью, круглыми, тугими, как у куклы, щеками и мягкой россыпью льняных кудряшек – что примечательно, созданных не умелой рукой парикмахера, а самой природой.
Несмотря на чуть заметную полноту, можно было сказать, что и сложена девушка была неплохо. Да, я смогла это оценить, потому что на ней были всего лишь кружевные трусики-стринги и такой же очень открытый лифчик «а-ля один намек», который не скрывал, а напротив – выставлял на обозрение пышные, как булочки, полушария груди.
Когда я укладывала непрошеную гостью на свою кровать (ну а что оставалось делать, не на пол же ее сваливать!), то обратила внимание: голые ноги и руки были сплошь покрыты свежими ссадинами и царапинами.
Я провела пальцами по рыжей полосе, идущей от предплечья до локтя, а потом поднесла руку к глазам: так и есть, ржавчина пополам с уличной пылью. Выходит, девица-то не робкого десятка: раздетая, в одиночку, в холодную сентябрьскую ночь умудрилась перелезть с одного из соседних балконов на пожарную лестницу, что шла по нашей стороне дома, а уж оттуда перебраться уже и на наш с тетей Милой балкон.
Но зачем?! Мы всегда рады гостям, однако еще никто не являлся к нам голым через балкон и в первом часу ночи!
Я разглядывала девушку не более минуты, когда она вдруг открыла глаза.
– Кто вы? – спросила гостья-экстремалка, не меняя позы и даже не шевельнувшись.
Вопрос заставил меня усмехнуться.
– Если вы еще спросите меня, хозяйку квартиры: «Что вы тут делаете?», то ситуацию уже с полным правом можно будет назвать идиотской. А кто вы?
– Я? Я Марина.
– Очень приятно. А дальше?
– А что дальше? Я не знаю, что дальше. Вы спросили – кто я, я ответила: меня зовут Марина.
– Да? И, по-вашему, это все объясняет? – весело спросила я.
– А что я должна объяснить?
– Ну хотя бы то, зачем вы пришли ко мне через балкон и почему перед визитом не надели на себя хотя бы пеньюарчик.
– Какой пеньюарчик… – пробормотала Марина. – У меня нет никакого пеньюарчика…
И вдруг воспоминание прошло перед ее чудными, фиалкового цвета глазами. Марина широко распахнула их, на секунду замерла – и внезапно резко привстала на кровати, обхватив себя руками, и громко застучала зубами.
– Успокойтесь. Лягте.
– Я… я не могу… Я все вспомнила!
– Это прекрасно, однако все-таки лягте под одеяло. Вам холодно?
– Нет.
– Но вы бледны, и губы дрожат. Хотите воды?
– Нет. Лучше… Пожалуйста! Если у вас есть, лучше коньяк или… или даже водки! Стакан.
Я, конечно, засомневалась, что когда-нибудь такому нежному созданию приходилось хлестать водку стаканами, но для лекции о вреде алкоголя время было не совсем подходящее. Поэтому я, тяжело вздохнув, направилась на кухню и вскоре вернулась с рюмкой коньяка.
– Вот. Не слишком много для вас?
Вместо ответа Марина схватила рюмку и одним глотком осушила ее. Она даже не закашлялась и не подавилась – только подняла на меня враз повлажневшие глаза и судорожно задышала.
– Ну а теперь… – начала я.
Нетрудно было догадаться, что я была намерена получить ответ на второй вопрос – с какой целью девушка Марина совершила столь опасное путешествие в час ночи. Вряд ли ради того, чтобы выпить рюмку коньяка из шкафчика тети Милы.
– …а теперь…
– Пожалуйста, не спрашивайте ничего! – взмолилась Марина и сложила у подбородка пухленькие ладошки. – Я все-все расскажу, только чуть попозже, хорошо?
– Когда попозже?
– Ну я не знаю… Ну завтра утром. Ладно? Утром? Сразу, как только встанем?
– Вы что, намерены заночевать у меня?
– Да! Пожалуйста! Можно, я останусь? Или…
– Или что?
– Или они меня убьют! – испуганно прошептала Марина.
Аргумент был весьма убедителен. Конечно, строго говоря, до ночной гостьи и ее жизненных сложностей лично мне не было никакого дела. И вообще, мне хотелось спать, а не чувствовать себя героиней какого-то киношного фарса. Но, с другой стороны – положа руку на сердце, кто же сможет вот так, не дрогнув, взять и выставить из дому раздетого человека, которому явно угрожает опасность?
Я зевнула и пожала плечами.
– Ладно. Что бы у вас там ни случилось, будем надеяться, что до моей кровати ваши враги не доберутся. А посему ложимся, выключаем свет – и в объятия Морфея. Надеюсь, вы не имеете привычки лягаться во сне или стягивать с соседа одеяло, потому что спать нам придется вместе.
Даже при неярком свете бра видно было, как Марина покраснела.
– Нет… Вы знаете, никто никогда не жаловался.
Я фыркнула и, перетащив на свою сторону кровати одну из подушек, всем своим видом дала понять, что больше вопросов к ночной гостье нет. Спать хотелось просто ужасно. Но перед тем, как отключиться окончательно, я вынула из кармана пижамы пистолет и сунула его обратно под подушку.
Сделала я это почти автоматически, просто повинуясь отработанной годами привычке, а вовсе не для того, чтобы произвести на Марину впечатление. Однако, увидев оружие, девица взвизгнула и вцепилась руками в спинку кровати.
– Что вы делаете! Что вы?! Зачем это у вас?
– Извините, пугать не хотела. Ничего страшного. Просто я никогда не расстаюсь с оружием. Но само по себе оно не выстрелит, можете не сомневаться.
– Вы никогда не расстаетесь с оружием? А кем вы работаете?
– Телохранителе-е-ем, – ответила я, зевая на последнем слоге.
– Телохранителем? Вы! Но вы же женщина?
– Вот именно поэтому.
– Что именно поэтому?
– Именно поэтому меня и нанимают. Давай спать, а?
– Сейчас, но только вы объясните – почему?
– Господи, детка, да что тут объяснять? Если ты наймешь телохранителя-мужчину, то в баню или там, скажем, в дамскую комнату он с тобой все равно не пойдет, верно? Ну а я пойду. И внимания меньше привлекаю. Не всякому, знаешь, хочется, чтобы за спиной торчал дюжий мордоворот с метровыми плечами и мозгом размером с грецкий орех. Иногда клиенту для дела лучше выдать меня за секретаршу, подругу или любовницу. Вот и все, а теперь…
– Что теперь?
– А теперь давай спать.
Я задремала почти сразу, но сквозь сон слышала, как Марина долго ворочалась, вздыхала и, кажется, даже немного всплакнула.
А потом все стихло.
Утром я проснулась за секунду до того, как скрипнула дверь и в комнату заглянула как всегда свежая и как всегда в фартуке тетя Мила. Никогда мне не удавалось убедить тетю, что и просыпаться, и собираться, и завтракать я могу без ее участия и совершенно незачем вскакивать ни свет ни заря только для того, чтобы сварить мне кофе и дать на дорожку стандартный совет «быть осторожнее, а лучше бы и вовсе сменить профессию на что-нибудь более… мирное».
Я работаю телохранителем не первый год, а до этого еще несколько лет проходила службу в специальном отряде ГРУ, и тете Миле давно следовало понять, что ее единственная племянница просто не умеет делать ничего другого. Однако тетя этого не понимала. Она хотела, чтобы я жила обычной жизнью и не оставляла надежд выдать меня замуж за «порядочного, надежного мужчину», которому бы я стирала рубашки, варила борщи и вышивала бы утирки. И то и другое я не могла себе представить даже в самом страшном сне, но разве это объяснишь тете?
Она была невероятно упряма – если, конечно, это слово можно применить к добрейшему человеку, который ухаживал за мной как родная мать – свою маму я потеряла очень давно.
Тетя Мила вообще была для меня всем, потому что более близкого, чем она, человека у меня не было. Нет, строго говоря, еще был отец, генерал, но после его последней женитьбы через несколько недель после смерти мамы связь между нами прервалась – по моей инициативе и, скорее всего, навсегда.
…Итак, тетя Мила прошла по коридору и, скрипнув дверью, заглянула ко мне в комнату, заранее натянув на лицо виноватую улыбку – ей всегда было жалко меня будить. Но стоило тете увидеть, что в постели я, вопреки ее ожиданиям, нахожусь не одна, как улыбка превратилась в беззвучное «о!», и только очки помешали глазам выскочить из орбит. Еще бы! Ведь вчера вечером она лично пришла пожелать мне спокойной ночи и прекрасно видела, что в кровати я была одна.
– Тетя Мила, заходи, не стесняйся, – пригласила я, поднимаясь на постели и с улыбкой наблюдая, как тетушка подозрительно обшаривает глазами комнату, будто опасаясь, что где-нибудь в шкафу, за шторами или под столом прячется еще какой-нибудь «человек ниоткуда».
– Женя! Кто это?! – шепотом спросила тетя, падая на приставленный к стене стул.
– Марина.
– Как Марина? Почему Марина?!
– К сожалению, имя – это пока все, что я о ней знаю.
Я покосилась на гостью – укрытая одеялом, она лежала на боку, спиной к двери, по-детски положив под щеку обе ладошки. Моя гостья не только не проснулась, но даже и не пошевелилась от звука наших голосов.
Хмыкнув, я вылезла из постели и направилась в ванную, с наслаждением шлепая босыми ногами по прохладному полу. А тетя Мила осталась в комнате. Когда я, приняв контрастный душ, расчесавшись и почистив зубы, вернулась обратно, тетушка все еще продолжала сидеть на стуле – она не отрывала взгляда от Марины и скорбно качала головой. Видно, моя дорогая тетушка не ждала от этого визита ничего хорошего и заранее предчувствовала что-то недоброе.
– Сон у нее богатырский, – заметила я. За время моего отсутствия Марина даже не переменила позы.
– Женечка, ты что же, станешь будить бедняжку?
– Конечно, а по-твоему что – надо принести ей кофе в постель? Достаточно и того, что она свалилась к нам в дом как снег на голову и получила приют потому только, что хозяева оказались людьми необыкновенной доброты.
– Женя… – прошептала тетя, – а откуда она свалилась?
Вкратце я рассказала ей историю ночного визита. Тетя Мила, как и следовало ожидать, была потрясена сверх всякой меры.
– Перелезла через балкон?!
– Да, и через пожарную лестницу к тому же.
– Женечка, но ведь это очень опасно! – Тетя Мила так испугалась, будто свой подвиг Марина совершала только что на наших глазах. Она смотрела на мирно спящую девушку и готова была заплакать.
Мне в конце концов надоела эта история.
– Марина! – я потрясла девушку за плечо. – Марина, проснись!
Никакой реакции.
– Эй! Тебе надо просыпаться, слышишь? Вставай, если хочешь, чтобы я дала тебе надеть что-нибудь из своих вещей и проводила до такси или до милиции, по твоему выбору!
Я еще раз тряхнула Марину – не грубо, но крепко, так что не проснуться она уже не могла.
– А? Что? – пробормотала девушка, забавно моргая спросонья.
– Уже утро! Тебе пора!
– Куда пора? Зачем? Я никуда не пойду.
– Вот здрасте! Еще чего не хватало. Давай вставай и собирайся. И поторопись, пожалуйста, – мне тоже пора.
Не дослушав, она снова закрыла глаза и мягко повалилась на постель.
– Марина!
– Ложись! – приказала она мне, не открывая глаз и неожиданно твердым тоном. – Еще рано. И ты никуда не пойдешь. Куда ты хотела пойти вообще?
– На работу, конечно!
– У тебя что, есть клиент?
– В данный момент нет, но…
– Ну и все.
– Детка, ты с ума сошла или так до сих пор и не проснулась? Если у меня нет клиента, это еще не значит, что я целыми днями валяюсь в постели! Я деловая женщина, в конце концов, у меня куча дел, которыми необходимо заниматься.
– Каких еще дел…
– Ну, это уж не твое дело. Вставай! – одним рывком и под тихий вскрик тети Милы я стащила с Марины одеяло.
Девица никак не отреагировала, только подобрала под себя полненькие ножки, сворачиваясь клубочком.
– Сколько ты зарабатываешь в день? – сонно спросила Марина.
– В зависимости от сложности работы – от пятисот до полутора тысяч долларов.
– Я повышаю плату, – сообщила она, на миг приоткрывая и снова закрывая фиалковые глаза. – Буду платить тебе две. Ложись.
Мы с тетей Милой переглянулись. С тетиного лица не сходило выражение изумления, приправленного легким испугом, да и мое лицо вряд ли выражало что-либо другое – минус, конечно, испуг.
Марина, которую я машинально снова укрыла одеялом, продолжала мирно сопеть. А я, стоя около нее, напряженно раздумывала, как быть.
Откровенно говоря, уведомляя Марину о том, что у меня куча дел, я немного кривила душой – никаких особенных дел в это утро у меня не было. Все дело в том, что я привыкла вставать с петухами – «в свободные от клиента дни» я, как правило, посещала либо тренажерный зал с бассейном, либо ехала на аэродром прыгать с парашютом. Сегодня как раз был такой день – еще вчера я созвонилась с бывшими сослуживцами, и мы договорились потренироваться в групповой акробатике (это когда, сцепляясь руками, парашютисты образуют в воздухе красивые фигуры) и в прыжках со сверхмалых высот, которые считаются особенно опасными и оттого наиболее привлекательными.
Но теперь, похоже, планы придется отменить. И, кстати, не только из-за Марины.
Я подошла к окну и, одернув занавеску, посмотрела на серые лоскуты облаков, гонимых по небу резким ветром. Погода была не слишком подходящей для прыжков, а если ветер достигнет пятнадцати метров в секунду, то администрация аэроклуба и вовсе запретит нам любые тренировки.
«Что ж, в такой ситуации явление девушки Марины, с места в карьер предложившей мне хорошо оплачиваемую работу, можно даже считать нежданно привалившей удачей», – подумала я. Две тысячи долларов в день! Мы с тетей Милой не бедствуем, но деньги всегда нужны. Вот только…
– Две тысячи долларов в день. Интересно, откуда она думает вынимать их? – проворчала я, обернувшись к Марине. – Первый раз меня нанимает клиент, одетый только в трусики и лифчик.
– Женя, – с упреком прошептала тетя Мила, – а если девочка и в самом деле нуждается в защите?
– Посмотрим. Час я ей поспать, пожалуй, дам. А потом в любом случае она отсюда уйдет.
– Почему? – воскликнула тетя Мила.
Сердобольная тетушка в своем воображении уже наверняка нарисовала картину, в которой девушка Марина, умытая, одетая и обласканная, сидит на кухне и рассказывает тете Миле о своих несчастьях.
Ну уж нет, этого не будет, решила я про себя. И по очень простой причине: кем бы ни была девушка Марина, ей, судя по ее же словам, угрожала нешуточная опасность.
«Можно, я останусь? Или… или они меня убьют!» – воскликнула она вчера ночью. Если допустить, что подобные страхи вызваны серьезными причинами, то вывод следовал только один: Марине и в самом деле угрожает смертельная опасность, а если она останется у нас в доме, опасность автоматически станет угрожать мне и тете Миле. А этого я допустить никак не могла. Тетя Мила – единственный человек в целом свете, которым я по-настоящему дорожу.
Вот почему ровно через два часа, дождавшись, когда Марина окончательно проснется, а умирающая от любопытства тетушка выйдет во двор посудачить с соседками (мне пришлось выставлять ее чуть ли не насильно), я, бросив на кровать возле гостьи вынутые из собственного шкафа ковбойку и джинсы, уселась на стул и приказала:
– Рассказывай. И по возможности не отвлекаясь на малозначимые детали. Учти: твоего предложения получать две тысячи долларов в день я еще не приняла, все будет зависеть от того, что за работу ты мне предложишь.
Глубоко вздохнув, Марина принялась натягивать одежду.
– Странная ты, Женя. Как это какую работу? Ты же сама вчера сказала, что ты телохранитель. Я так рада, что тебя встретила. Это как раз то, что мне нужно!
– Да, но я пока не уверена, что это нужно мне.
– Почему? – Фиалковые глаза распахнулись, как два нежных весенних цветка, и в них мелькнуло выражение детского удивления. – Ты считаешь, что я мало тебе предложила? Но две тысячи долларов в день – это очень хорошие деньги!
– Деньги хорошие, да не все ими меряется. Знаешь что, давай начнем по порядку. Иначе, чувствую я, до сути нам никогда не добраться. Итак: как ты попала ко мне домой?
– Я перелезла через балкон. Я…
– Это понятно. Хорошо, сформулируем вопрос иначе: зачем тебе понадобилось перелезать через этот балкон? Ты от кого-то скрывалась?
– Да.
– От кого? От насильника?
– Нет. – Руки, застегивающие пуговицы на ковбойке, замерли, глаза снова смотрели удивленно. – Почему от насильника?
– Прости, но на тебе ведь почти ничего не было.
– Ах, это… Ну да. Это потому, что… Дело все в том, что… В общем, он застал нас, когда мы… Когда мы почти… Короче, мы были в постели.
– Кто «он» и кого «нас» застал?
– Ну он! Убийца! – вдруг сказала Марина трагическим шепотом.
Я чуть не подпрыгнула на стуле.
– Убийца? Он что, вошел через дверь?
– Нет, конечно! Иначе черта два бы я от него сбежала!
– А что же тогда произошло?
– Он выстрелил из окна. Я его даже не видела. Только услышала странный звук, такой, знаешь, как будто стеклянную банку открыли, и стекло в окне зашуршало, осыпалось. Поворачиваюсь, смотрю – Стас лежит ничком, головой к спинке кровати прислонился, в виске дырочка такая маленькая, а из нее течет кровь… А кругом шампанское хлещет, все простыни уже мокрые, и страшно так, ой, мама!
Марина села и закрыла лицо руками. Подбородок клиентки дрожал, и, кажется, я снова, как вчера, услышала, как застучали ее зубы.
– Погоди-погоди! Ты хочешь сказать, что какой-то снайпер, а раз он стрелял с улицы, то это наверняка был снайпер, убил твоего мужа?
– Он мне не муж…
– Ну в данном случае это не суть важно, допустим – жениха или молодого человека. Так он убит?
– Да.
– Ты это точно знаешь?
– Да.
– Откуда?
– Я позвала его несколько раз, потом тронула… Женя, он мертвый был. Совсем.
– Хорошо. А дальше?
– Ну дальше… Сперва я, конечно, растерялась, а потом испугалась, стала кричать, а голоса нет. Сел от страха. А потом сообразила, что меня сейчас тоже, наверное, будут убивать. Дернула за шнурок, чтобы свет погас, там торшер такой возле кровати… Свет погас, а я во вторую комнату бросилась. Там окна на другую сторону выходят, я сразу поняла, что здесь он меня не достанет. И балкон. Ну и стала перелезать, руки тряслись, думала – вот сейчас сорвусь, вот сейчас… Но ничего. Повезло. Перелезла, оттуда на пожарную лестницу, а с лестницы к вам. Ну и все.
– Ничего себе – все! Ты хочешь сказать, что в эту самую минуту где-то там, в соседней квартире, лежит труп твоего любовника? И лежит уже как минимум часов десять!
– Ну да… Женя, а что я могла сделать? – воскликнула Марина, и хорошенькое личико исказила гримаса. – Ты что же, хотела, чтобы я Стаса к тебе на себе тащила? Зачем? Ему же все равно, он же мертвый уже! А мне спасаться надо было!
– Да я не о том, господи! Еще не хватало, чтобы ты в самом деле приволокла ко мне домой своего убитого Стаса! Почему ты сразу в милицию не заявила? Хотя бы сразу после того, как оказалась вне опасности! Сказала бы мне – я бы вмиг тебе дала телефон! Десять часов не ударить палец о палец, тогда как в этом деле дорога каждая минута! Ну ты даешь!..
– Ну, во-первых, я испугалась, – загнула Марина один пальчик. – Во-вторых, я растерялась, – был загнут и второй. – А в-третьих, – и пухлая ручка внезапно собралась в крепенький кулачок, – ничего особенного милиция не потеряет, потому что они все равно придут к мысли, что стреляли в меня. Это даже я понимаю. Стреляли – в меня!
– Почему в тебя?
– А почему нет? – Марина даже как будто обиделась. – Конечно, в меня! Кто такой Стас? Обыкновенный водитель. У него просто тело отпадное, и секс он выдавал обалденный, а то бы я с ним никогда… Да он и сам это понимал, тем более что я денег немного ему давала, чтобы сразу было ясно: на меня можешь не рассчитывать. И врагов у него не было, ну сама посуди, какие враги у шофера?
– Враги есть даже у земляной мыши. И у шофера самые разные могут быть враги.
– Женя, даже если были враги, такие враги не убивают простого шофера из винтовки с крыши соседнего дома, или где там этот снайпер сидел! Разборки у водителей простые: по голове монтировкой или заточкой в спину. Даже я это понимаю! А заказное убийство – оно же очень дорого стоит. Ну что, не так, скажешь?
– Нет, не скажу. Все так.
– Ну так вот! Никто не хотел убивать Стаса. А меня – хотели. И уже не в первый раз.
Я приподняла бровь.
– Вот как?
– Да!
Марина вдруг быстро оглянулась по сторонам и села на кровать, придвинувшись ко мне как можно ближе.
– Я ведь не сказала тебе самого главного, – жарко зашептала она. – Совсем в голове со страху все замутилось, а то бы тебе все сразу стало понятно… Ведь я знаешь кто?
– Конечно, не знаю, если не считать того, что ты – Марина!
– Правильно, Марина. Но какая Марина?
Лицо клиентки стало очень торжественным. Она ткнула себя в грудь оттопыренным большим пальцем и с гордостью произнесла:
– Все дело в том, что я – Марина Гонопольская!
– А-а-а, – протянула я теперь уже с большим интересом.
Вот сейчас действительно все стало намного понятнее.
