Марина Серова
Коллекционер запретных плодов
Глава 1
Двое мужчин стояли на пороге дома и никак не могли перешагнуть его. Тот, что был помоложе, находился внутри и, вероятно, считал своим долгом уступить дорогу пожилому. Но дед тоже дружил с правилами хорошего тона, поэтому хотел выпустить выходящего, а затем зайти сам. Простояв несколько секунд в ожидании, они практически одновременно сделали шаг в сторону. Один – влево, другой – вправо. В результате мужчины оказались ровно посередине дверного проема, лицом к лицу. Еще через несколько секунд они, не сговариваясь, опять-таки сделали по шагу в сторону. Только никто из них так и не рискнул ступить вперед.
Я наблюдала за этой картинкой со стороны, не пытаясь вмешаться. Мне было интересно, чем же все это закончится. Дед сделал шаг назад и стал внимательно изучать незнакомца. Мой гость, продемонстрировавший свои безупречные манеры, счел, что пора наконец-то проявить решительность. Он оглянулся назад, еще раз попрощался со мной кивком головы и вышел. Ариша смотрел ему вслед до тех пор, пока тот не сел в такси.
– Полетт, кто этот мужчина? У него такая аристократичная внешность! Такой благородный взгляд! Скажи, это твой новый поклонник? Если так, то я заранее одобряю...
– Нет, дедуля, это мой новый клиент.
– Клиент? Вот уж ни за что бы не подумал! Обычно к тебе обращаются несчастные женщины, обиженные судьбой, а чаще окружающими их людьми, слабые, не имеющие поддержки близких. А тут мужчина в самом расцвете сил, высокий, крепкий, по всему видно, что состоятельный! Почему он решил взвалить груз своих проблем на молодую хрупкую девушку? Разве он не способен сам постоять за себя? – вопросил меня дед с обличительным пафосом.
– Выходит, что так.
– Могу представить себе его интеллигентские страдания, этакий упаднический лиризм брошенного мужчины.
– Ариша, ты заблуждаешься. У Фисенко в жизни произошла настоящая трагедия, но он говорил о ней сдержанно, без всяких охов и соплей. Знаешь, клиент-мужчина – это такой «плюс»! По крайней мере в прейскурант не входит дежурное проявление сочувствия.
– Вот-вот, ты развесила уши, проявила сострадание. А ему только это и надо! – сказал дед, явно не услышав меня. – Полетт, я начинаю переживать за то, что не смогу дождаться правнуков. Инфантилизм современных молодых мужчин практически не оставляет мне шанса выдать тебя удачно замуж. Как же быстро от моей визуальной симпатии не осталось ни следа!
Я ничего не стала объяснять Арише, поднялась к себе, достала из футляра блестящий саксофон, приложила его к губам и стала играть. Возможно, Моцарт перевернулся в гробу, услышав отрывок своего реквиема, исполняемого на этом музыкальном инструменте. Я и сама не знала, что сакс способен воспроизводить такие трагические звуки. Просто попробовала, и у меня получилось. А что до реквиема, то он был логическим завершением длинного разговора с моим клиентом.
Когда звуки стихли, Ариша заглянул в мою комнату и спросил:
– Можно?
– Да, заходи.
– Полетт, если общение с человеком, с которым я столкнулся на пороге нашего дома, подвигло тебя на исполнение таких серьезных вещей, значит, он приходил не из-за пустячка.
– Само собой.
– Итак, я слушаю, что у него случилось. – Дедуля уселся в кресло и подставил мне свои уши.
– Нет, Ариша, сейчас я тебе ничего не расскажу. Это очень длинная история. Олег Павлович, практически не отрываясь, излагал мне ее около четырех часов. – Я заметила, что дед обиженно нахмурился, и предложила: – Давай поступим так, ты пригласишь к нам дядю Сережу, вот тогда я сразу вам обоим расскажу ее сжатую версию. Идет?
– Ты полагаешь, что без помощи Курбатова тебе снова не обойтись?
– Да, мне понадобится информация пятнадцатилетней давности. Думаю, полковник ФСБ сможет ее раздобыть для меня.
– Да, звание, конечно, сила, – скаламбурил Ариша. – Но, Полетт, ты же знаешь, что Сергей Дмитриевич не слишком одобряет твои игры в агента возмездия.
– Но он и не выступает категорически против них, потому что понимает, я действую исключительно во имя справедливости, а не ради коммерческой выгоды. Хотя, конечно, благодарность клиентов никогда не бывает лишней.
– Ладно, я сейчас же свяжусь с Курбатовым и попрошу заглянуть к нам на чашку чая, – согласился дедуля.
– Фи, Ариша, почему так скромно? Можешь, смело пообещать ему рюмочку хорошего коньяка.
– Да, пожалуй, я так и сделаю, – сказал дед и отправился в свою комнату.
Я не сомневалась, что ему удастся уговорить давнишнего друга нашей семьи выкроить для нас несколько часов в своем плотном графике работы.
* * *
Я и дед Ариша – вот и вся наша семья. Нет, конечно, когда-то у меня, как у всех нормальных людей, были мама с папой. Но одна пьяная сволочь сделала меня сиротой в четырнадцать лет. А если быть точнее, то убийство моих родителей лежало на совести тогдашнего прокурора города. Впрочем, совести у Синдякова не было, зато имелась огромная власть, а вместе с ней иммунитет неподсудности. Сценарий дорожно-транспортного происшествия был фальсифицирован. Свидетелей того ДТП либо подкупили, либо запугали. В итоге мой отец был посмертно признан виновным в аварии, а прокурор – пострадавшим.
Только я знала всю правду, потому что наезд произошел прямо у меня на глазах. Но меня никто не допрашивал, ведь деду тогда пригрозили: если внучка раскроет рот, то сделает это последний раз в жизни. Если бы Курбатов был в городе, он, как представитель такого серьезного ведомства, как ФСБ, наверняка смог бы помочь с восстановлением справедливости, но увы, он находился в длительной загранкомандировке. Ариша не мог допустить того, чтобы со мной что-нибудь случилось, вот и запретил мне давать показания. Каждый раз, приходя на могилу мамы и папы, я просила у них прощения за то, что не смогла защитить их доброе имя и допустила безнаказанность. Но что могла сделать девочка-тинейджер? Только одно – дать обет отомстить за смерть своих родителей.
Прошли годы. Я выросла, получила юридическое образование, приобрела необходимый жизненный опыт и смогла поквитаться с убийцей. Синдяков лишился всего, чем дорожил, – денег, положения в обществе, здоровья. Но я оставила ему жизнь, и сейчас она однообразно течет в стенах дома престарелых. Некогда всемогущий прокурор превратился в парализованного маразматика, в забавный экспонат, на который, как в музей, ходит любоваться определенный горовский контингент. Те, кого он когда-то сажал за решетку, заслуженно и нет.
Жажда справедливости заразительна. Однажды почувствовав удовлетворение от проделанной работы, я уже не могла остановиться. На кирпичном заводе, где я работала, директор подставил главного механика – свалил на него свою вину в смерти рабочего. Официальное следствие пошло на поводу у директора, который был лучшим другом нашего мэра. Проведя собственное расследование, я убедилась в невиновности главного механика. А главное – я узнала столько криминальных подробностей из жизни директора «кирпички», что тут же взяла его в оборот! В итоге он сменил директорский кабинет на палату в психбольнице. После этого он, естественно, уже не мог влиять на ход следствия, и главный механик был оправдан.
Потом были и другие дела. Скажу как на духу, что я ни разу ни одного подлеца даже пальцем не тронула. Была бы охота марать об них руки! Я просто создавала вокруг негодяев самые благоприятные условия для процветания их пороков, в результате чего они захлебывались в собственной жадности, прелюбодействе, властолюбии. Стоит машине возмездия дать первоначальный толчок, она будет дальше действовать сама по себе. По городу поползли слухи о безжалостной, но справедливой мисс Робин Гуд. Самыми разными путями меня стали находить те, кто не смог дождаться или устал ждать возмездия от правоохранительных органов.
* * *
Устроившись поуютней в своем любимом кресле, я стала прокручивать в уме кое-какие детали недавней встречи.
– Я ехал сюда от вокзала на такси и не узнавал родного города, – говорил клиент с заметным украинским акцентом. – У меня такое ощущение, что я попал не туда. Горовск разросся вширь и ввысь. Куда делись кособокие деревянные домишки на Вокзальной улице? Где Никитинский овраг? Все мое детство прошло рядом с ним.
– Овраг засыпали, – пояснила я. – Теперь там спортивно-оздоровительный комплекс.
– Подумать только! – Украинский бизнесмен покачал головой. – Да, много произошло перемен, очень много. А Сенной рынок? Я уверен, что мы проезжали мимо, но я не заметил его...
Я смотрела на своего клиента и так же, как дед потом, не могла понять, какая причина заставила его обратиться ко мне. Он выглядел очень успешным человеком, у которого совершенно нет проблем. Никакого трагизма в глазах, вызванного прошлыми обидами или укоренившейся ненавистью. Одни ностальгические воспоминания. Может, он просто решил меня как-то использовать? А что? Жизнь удалась, стала пресной, вот он и решил от скуки назначить кого-нибудь козлом отпущения. Я знаю, есть такая категория людей, которые считают, что жизнь прошла зря, если не нажито ни одного врага. Уж если такое случилось, то можно и даже нужно его придумать. Сейчас по ходу дела этот человек сочинит имя своего недруга, его род занятий, хобби, а я буду, как дура, искать этого несуществующего негодяя. Нет, конечно же, меня не так-то просто провести, я непременно проверю каждое слово. Да и вряд ли этот бизнесмен прибыл сюда аж из другой страны ради забавы.
– Олег Павлович, по телефону вы сказали, что приедете в Горовск всего на несколько часов. Так, может, уже приступим непосредственно к делу? – поторопила я.
– Да, конечно, я просто собираюсь с мыслями. Знаете, Полина, еще пару месяцев назад я и не думал, что когда-нибудь попаду сюда, что стану ворошить прошлое. Я слишком долго старался все забыть, но моя память оказалась живуча. Одна мимолетная встреча, и я сразу все вспомнил, будто не было этих пятнадцати лет...
– Вы не могли бы говорить конкретнее?
– Не могу, – признался Фисенко. – Да, я не могу в двух словах объяснить, что произошло в девяносто пятом году прошлого века.
– Что же именно произошло?
– Тогда были очень страшные времена. Вы, наверное, в девяностые были еще ребенком?
– В девяностые я потеряла родителей. Так что повзрослеть пришлось очень быстро.
– Вот как? Тогда, я думаю, вы меня поймете. Я тоже потерял своих близких. Полина, мне кажется, имеет смысл рассказать предысторию, причем очень подробно...
– Я вас внимательно слушаю.
Олег Павлович встал, подошел к окну, выкурил с моего разрешения сигарету, потом вернулся обратно за стол и стал вещать. Делал он это без особых эмоций, просто констатировал факты, которые порой пугали меня своим цинизмом и жестокостью. Но я чувствовала, что он не врал. В течение своего рассказа Фисенко еще несколько раз прерывался на перекур, снимая напряжение. Я понимала его, ведь он прошел через горнило девяностых не без потерь. Другой мог бы спиться с горя или озлобиться, взяв в руки оружие и расстреляв врага в упор, но мой клиент этого не сделал. Несмотря ни на что он смог начать жить заново. И если бы не определенные обстоятельства, то, возможно, так никогда бы и не вернулся в родной город...
* * *
Курбатов пришел к нам уже на следующий день. Мы пообедали, а потом я предложила расположиться в нашей гостиной кантри и сказала:
– Дядя Сережа, вы, наверное, поняли, что я пригласила вас не случайно?
– Да, Полина, с некоторых пор ты стала обращаться ко мне как к некоторому источнику информации. А что, разве не все можно найти в Интернете? – пошутил полковник ФСБ, а потом обиженно заметил: – Простого приглашения на чай мне от тебя уже не дождаться.
– Ну зачем вы так? Заходите к нам в любое время без всякого приглашения. Мы всегда будем вам рады. Правда, Ариша?
– Конечно, – поддержал меня дедуля.
– Дядя Сережа, я вам сейчас кое-что расскажу, и вы поймете, что я не напрасно вас потревожила.
– Ну хорошо, я тебя внимательно слушаю, мы тебя внимательно слушаем, – поправился Курбатов, взглянув на Аристарха Владиленовича, который уже изнемогал от любопытства.
– Приготовьтесь к тому, что рассказ будет долгим, – предупредила я.
– Уже готовы.
Глава 2
Их было трое друзей – Олег Фисенко, Иван Чирков и Егор Костерин. Они вместе учились в автодорожном колледже и закончили его в девяносто третьем году. Работы по специальности для них в Горовске не нашлось, и они стали перебиваться случайными заработками – то ящики с водкой подрядятся разгружать, то ремонт в чьей-нибудь квартире сделать. Однажды хозяин кинул парней – обещал заплатить им по окончании отделочных работ, но придрался к какой-то мелочи и не дал ни копейки. Жаловаться на него было некому. Разве только бандитам. Выбивание долгов методом «горячего утюга» в те годы процветало и было очень доходным бизнесом.
Друзья сунулись к бывшему однокашнику, примкнувшему после службы в армии к группировке Ворона, со своей просьбой. Тот стал их вербовать в свои ряды. Парни не жаждали скатиться в криминал и отказались от своих намерений, ведь в отличие от многих своих сверстников они качали не только мышцы, но и мозги. Безвозмездно потраченного времени и трудов на ремонт в чужой квартире, конечно, было жалко, зато пришел ценный опыт. Ребята поняли – такое может еще не раз повториться, если они будут горбатиться на чужого дядю. Надо самим стать хозяевами положения, а точнее, открыть собственное дело. Какое? Ну конечно же, станцию техобслуживания. Ведь они по специальности – автомеханики. Только где взять стартовый капитал?
Отец Егора предложил обратиться в банк за кредитом и помог с составлением бизнес-плана. Костерин-старший недавно сам открыл собственную мини-пекарню, получив кредит. Правда, пришлось отдать в залог квартиру. Бизнес-план банкиров устроил, но с залоговым имуществом возникла проблема. Покосившаяся хибара на склоне Никитинского оврага, в которой жил Олег с матерью и младшей сестренкой и «двушка» многочисленного семейства Чирковых не устроили банк в качестве залога. В итоге в кредите им было отказано. Но мечта открыть собственную станцию техобслуживания не умерла.
Ванькина тетка уже около года работала «челноком» и предложила племяннику, который оказался на мели, съездить с ней за товаром в Польшу. Он не только согласился, но и взял с собой за компанию Олега и Егора. Приятели быстренько оформили загранпаспорта, наскребли по родственникам денег взаймы и рванули за бугор с пустыми клетчатыми сумками. Из Польши они возвратились навьюченные, как ишаки, разным ширпотребом. Тетка помогла рассовать одежду и парфюмерию по «комкам» на реализацию. Первые барыши превзошли все ожидания. Вторая поездка оказалась еще более прибыльной. Ведь парни теперь уже лучше представляли себе, какой именно товар надо брать, да и денег взяли больше. А вот с третьей поездкой едва не вышел полный облом.
Недалеко от границы с Беларусью автобус с «челноками» остановили бандиты и, угрожая «макаровыми», потребовали деньги. Женщины, конечно, стали безропотно вынимать толстые пачки купюр из всех своих потайных мест. Трое друзей, сидевших на заднем сиденье, догадались, что пистолеты газовые, и оказали двум хилым парням в масках решительное сопротивление. В итоге налетчики были связаны и на ближайшем посту ДПС переданы в руки стражей правопорядка. Правда, «челноки» изрядно надышались газом, потому что один «макаров» все-таки выстрелил. Но глаза промыли, деньги раздали, протоколы подписали и поехали дальше.
Если с бандитами с большой дороги друзьям удалось справиться, то с горовскими рэкетирами делать бизнес было туго. Они обложили непомерной данью все рынки и комки, через которые «челноки» реализовывали свой товар. Следствием этого стал рост цен на заграничные шмотки, а вот спрос не стремился за предложением, он стал закономерно падать. Впрочем, учение бородатого Маркса меркло в свете мудрости «новых русских», подсовывавших наивным обывателям «французские» духи польского розлива, спортивные костюмы сомнительной фирмы «Abibas» и лаковые туфли на картонной подошве, оказывается, предназначенные для ритуала погребения. Правда, с насыщением рынка импортными товарами стал расти вкус отдельно взятых граждан, преимущественно состоятельных. Они стали обходить комки и блошиные рынки, удовлетворяя свой покупательский спрос в бутиках и универмагах, где качество товаров было на порядок выше.
Когда прибыли стали стремительно падать, Олег и его друзья поняли, что надо срочно переключаться с польских и турецких шмоток на что-то другое, иначе инфляция сожрет все накопления. Помог случай. Сосед предложил Чиркову работу – пригнать из Германии подержанный «Опель», в подарок сыну на свадьбу. Друзья поехали в Германию втроем, наладили там кое-какие контакты и вскоре поставили ввоз иномарок на поток. Это было занятие уже достойное настоящих мужчин! Не то что распихивать по торговым точкам помаду и трусики-недельки. Заниматься автоперегонами было уже не стыдно, но опасно.
Иномарки на российских трассах притягивали внимание не только нечистых на руку дэпээсников, но и бандитов уже не с газовыми пистолетами, а с настоящим оружием. Фисенко не стал подробно останавливаться на том, как ему и его друзьям приходилось противостоять тем и другим. То ли ему было не свойственно приукрашивать свои былые подвиги, то ли он уже не располагал для этого достаточным временем, потому что увлекся зачином.
Итак, трое молодых людей наконец стали нормально зарабатывать, и они могли бы уже открыть собственное дело, если бы не стали обзаводиться приличествующими тому времени атрибутами красивой жизни. Впрочем, их можно было понять. Гонять чужие машины и не иметь свою – это тяжкое испытание для мужского самолюбия. Первый выразил вслух эту мысль Егор, Иван с Олегом его поддержали. Друзья купили себе по тачке, правда, не иностранного производства, а по новенькой «девятке». Это больше соответствовало их статусу. Открытие фирмы хоть и отложилось на некоторое время, но оно по-прежнему было их совместной мечтой, ради которой молодые люди периодически шли на риск.
Еще несколько перегонов, и требуемая сумма была практически собрана. В целом парням понадобилось для этого около года. И вот приятели сидели в самом престижном ресторане Горовска и обсуждали название будущей фирмы. Олег предложил подобрать какую-нибудь удобоваримую аббревиатуру из первоначальных букв их фамилий.
– Как вам «Кофичи»? – спросил он.
– Что за фигня? – возразил Иван.
– Ничего не фигня. Это значит: Костерин – Фисенко – Чирков. А что, по-вашему, Джонсон & Джонсон лучше, что ли?
– Да при чем здесь Джонсоны? – не унимался Чирков. – У америкосов с фантазией туго, поэтому они особо не заморачиваются. Просто нумеруют улицы, и все.
– А улицы тут при чем? – обрубил Олег.
– Собственно, ни при чем. Это я так, к слову. А фишка в том, что название должно отражать суть нашей фирмы. Если мы собираемся открыть станцию техобслуживания, то она должна называться соответствующим образом.
– «Домкрат», что ли? – усмехнулся Фисенко. – Или «Коленвал»?
– Ну почему же так буквально? Мы, кажется, для того здесь и собрались, чтобы наш коллективный разум выдал что-нибудь эдакое, громкое и легко запоминающееся. Егор, а ты чего молчишь?
– Да, как тебе мой вариант – «Кофичи»? – уточнил Олег у Егора.
– Никак, – глухо выдавил из себя Костерин.
– Молодец! – Иван хлопнул приятеля по плечу. – Я знал, что ты меня поддержишь.
– С чего ты взял, что я тебя поддерживаю? – спросил Егор.
– Ладно, предлагай свой вариант.
– А у меня нет никаких вариантов. Я хочу вам сказать… – Костерин было начал говорить и вдруг замешкался. – Давайте выпьем, потом скажу.
– Ну, наливай.
Друзья выпили по рюмке дорогущей импортной водки, очень похожей по вкусу на разбавленный медицинский спирт, закусили и снова вернулись к насущному вопросу о названии будущей фирмы.
– Так, Егор, ты, кажется, хотел что-то предложить, – вспомнил Олег, закусив. – Говори, мы тебя внимательно слушаем.
– Мужики, тут такое дело, я... короче...
– Ну не мямли, говори, как есть!
– Я выхожу из дела, – наконец осмелился сказать Костерин, тупо глядя в тарелку с антрекотом.
– Плохая шутка.
– Нет, это не шутка. Я на самом деле решил забрать свою долю, – уже более твердо сказал Егор.
– Ты что, с дуба рухнул?
– Как забрать? Зачем?
Олег с Иваном не поверили своим ушам.
– Я женюсь.
– Ну и женись на здоровье. Я, может, тоже на Светке жениться собираюсь, – сказал Олег не слишком уверенно. – Но зачем выходить из дела?
– Действительно, лучше откажись от женитьбы, пока не поздно, – поддержал Олега Чирков. – Жена, она ведь как оконная занавеска – узор миленький, а света уже не видно. Это мой батя так говорит, а я с ним согласен.
– Вы не поняли, я собираюсь жениться на Юле. – Егор с придыханием произнес имя своей девушки.
– На ком? – переспросил Иван. – Ты какую Юлю имеешь в виду? Мисс Горовск-95, что ли?
– Да, а что тебя удивляет?
– Слушай, Егор, – Иван придвинулся к приятелю и обнял его, – а ты кого-нибудь попроще найти для совместной жизни не мог? Юлька, она ведь...
– Заткнись! – рявкнул Костерин. – Не тебе о ней судить! Юля – она лучшая.
– Внешне – да, – согласился Иван, – недаром победила в конкурсе красоты. Но ведь она еще та стерва.
– Что ты сказал? – озлобился Егор и едва ли не кинулся с кулаками на приятеля, но Фисенко его осадил.
– Погоди, погоди, не кипятись. Мы, в отличие от тебя, не слепые. Да Юлька еще совсем недавно в упор не хотела тебя видеть. Помнишь, как она в баре на папика из мэрии вешалась?
– Ни на кого она не вешалась, – возразил Костерин. – Тот мужик из мэрии – друг их семьи, понимаешь? Он ей почти как родственник.
– Понимаю, что ты полный идиот. Она тебе еще и не такую лапшу на уши повесит.
– Все! – Костерин резанул рукой воздух. – Я не хочу больше ни о чем с вами, придурками, разговаривать. Я твердо решил жениться на Юле.
– Ты решил? А она согласна? Ты ее спрашивал?
– Да, Юля вчера приняла мое предложение. Она хочет устроить пышную свадьбу. Имеет полное право, она ведь мисс Горовск-95! Титул обязывает.
– А ты мистер Лох-95, – усмехнулся Чирков и едва не получил кулаком в глаз. Успел увернуться.
– Брейк! – крикнул Фисенко. – Еще не хватало того, чтобы мы из-за баб начали друг другу морду бить. Егор, я вот что думаю, ты не должен рубить сгоряча. Хочешь жениться – женись. На Юльке – так на Юльке. Только ты должен понимать, если ты заберешь свою долю, то нам придется отложить открытие СТО на неопределенное время. Друзья так не поступают. Это натуральное предательство.
– Никакое это не предательство. Я подумал и о вас, – признался Егор.
– Да? И что же ты надумал?
– Вы еще пару раз за тачками без меня сгоняете и наберете нужную сумму.
– А ничего, что мы почти договорились насчет аренды помещения? Шевелев нас ждать не будет, он другим его сдаст. Это место с руками и ногами оторвут. Тихий центр, подъезды хорошие...
– Другое место найти не проблема, – стоял на своем Костерин.
– Ладно, допустим, мы все так и сделаем, – сказал Фисенко, обмозговав ситуацию. – А что будешь делать ты?
– Как что? Женюсь на Юле, потом мы поедем в свадебное путешествие. Она на Кипр хочет...
– А потом? Что ты будешь после Кипра делать? – уточнил Чирков.
– Ну об этом я еще не думал.
– А ты подумай! Хотя я могу тебе сам сказать. Как только у тебя деньги кончатся, Юлька тебя бросит, – уверенно заявил Олег.
– Почему это она меня бросит? – Костерин с трудом сдержался от того, чтобы снова не пустить в ход свои длинные руки.
– Потому что только стриженые бараны новой шерстью к зиме обрастают, – сказал Иван, который думал так же, как Фисенко, но, заметив, как Егор оскалился, добавил: – А ты не баран.
– Думаете, я не понимаю, отчего такая реакция? Да вы оба мне просто завидуете, ведь Юля именно меня выбрала, а не вас. Она умеет разбираться в людях.
Чирков и Фисенко многозначительно переглянулись. По некоторым признакам их приятель явно походил на барана. У Олега вырвалось:
– Дурак ты, Егор!
– Сам такой.
– Ладно, хочешь кинуть нас из-за Юльки – бросай, – подытожил Иван. – Похоже, наша дружба для тебя ничего не значит. Только не говори потом, что мы тебя ни о чем не предупреждали... Знаешь, останешься без денег и без жены, приходи к нам, мы, пожалуй, возьмем тебя в штат простым автослесарем. Только ведь мы могли бы быть на равных, компаньонами. Эх, такой шанс упускаешь! Мы столько ради него горбатились, столько всего пережили...
– Все, мне пора, Юля ждет. – Егор встал и бросил на стол несколько новых купюр. – Я твердо решил выйти из дела.
– Погоди. – Олег схватил его за руку. – Не пори горячку. Мы даем тебе неделю на раздумья. Если за это время ты не передумаешь, то так тому и быть. А если поймешь, что ради женитьбы вовсе не обязательно бросать друзей и дело, то мы будем рады твоему возвращению в наш стан. Кстати, мы можем назвать нашу фирму «Юлия». Думаю, твоей будущей жене это понравится.
– А что, «Юлия-95»? Звучит неплохо, – заценил Чирков.
Костерин ничего не ответил, высвободил руку и быстрой походкой направился к выходу. Ошарашенные произошедшим, друзья не спешили покидать ресторан. Они заказали еще выпивки, но водка не шла. Перед самым закрытием ресторана Иван сказал:
– Мы не будем сидеть сложа руки. Нам за эту неделю надо приложить максимум усилий для того, чтобы вернуть Егорку на путь истины.
– Вань, погоди, это против правил, – возразил Олег. – Он должен сам все решить.
– Ты хочешь, чтобы он выбрал Юльку?
– Нет, конечно.
– Тогда надо действовать! У меня уже есть план. – Чирков разлил по последней, а после того, как они выпили, изложил его суть.
Фисенко в целом согласился, но внес свои небольшие коррективы. Уже на следующий день друзья приступили к выполнению своего плана. Иван взялся насобирать на Юльку Ложкареву компромат, чтобы потом осторожно, через третьих лиц, подсунуть его Егору. Олег же пошел в мини-пекарню, чтобы поговорить с родителями жениха. Только ничего хорошего из этой затеи не вышло. Юлька успела очаровать Костериных-старших. Они были целиком и полностью за то, чтобы сын вбухал все свои бабки в шумную свадьбу. Отец-бизнесмен признался, что хочет сделать на этом торжестве рекламу своей мини-пекарне, в которой последнее время дела пошли на спад.
Иван тоже не слишком преуспел в сборе компромата на титулованную невесту. Нет, слухов-то про мисс Горовск-95 много ходило, только доказательств никаких не было. А разве влюбленный до беспамятства жених поверит на слово в то, что Юлька выиграла конкурс красоты через постель с председателем жюри? Все остальное и вовсе выглядело невинными шутками самоуверенной особы.
Обмозговав ситуацию, Фисенко с Чирковым решили встретиться с Юлькой и дать ей понять, что она может упустить золотоносную жилу, каковой обязательно станет станция техобслуживания. Им казалось, что у капризной красотки захватит дух от такой перспективы, она согласится на скромное бракосочетание и откажется от поездки на Кипр. Зато потом, имея мужа-бизнесмена, которой станет грести деньги золотой лопаткой, она не будет сходить с пьедестала всеобщего внимания и восхищения. В ее жизни еще будут острова...
Друзья выбрали момент и направились в фотостудию. Только там можно было застать Юльку без жениха. Все остальное время она таскала Егора по магазинам и ресторанам, где он буквально фонтанировал наличными. Они застали модель возлежащей в кружевном нижнем белье на кожаном диванчике. При этом фотограф тоже был в трусах и без фотоаппарата. При виде незваных гостей он тут же, прикрываясь своими шмотками, ретировался в подсобку. Юлька небрежно накинула на себя шелковый пеньюар, а потом закатила друзьям жениха истерику. На шум прибежал бритоголовый охранник и профессионально выдворил нежданных посетителей вон. Прямо из фотостудии Чирков с Фисенко отправились к Костерину. Теперь им было, что показать другу. Иван удачно прихватил со стола несколько поляроидных снимков откровенно эротического содержания.
Однако показать фотки Егору не удалось. Ложкарева успела предупредить его по телефону об их визите и перевернуть все с ног на голову. Жениха захлестнуло ретивое, и он вытолкал недавних друзей в шею, пуская в ход кулаки и обзывая их непечатными словами.
До окончания срока, данного Костерину на раздумья, осталось два дня. Но ждать перемен к лучшему уже не имело смысла. Они сами нарушили правила, решив повлиять на решение Костерина. Иван с Олегом смирились с тем, что им придется отложить открытие фирмы еще на какое-то время. Но им трудно было смириться с тем, что бастионы их дружбы рухнули под натиском любви.
* * *
Ночью у Насти, младшей сестренки Олега, случился приступ аппендицита. Мать была медсестрой, работала в хирургическом отделении, поэтому она практически не сомневалась в диагнозе. Девочку надо было срочно везти в больницу. Телефона в хибаре Фисенко не было, чтобы вызвать «Скорую помощь» надо было бежать три квартала до автомата, да и, то тот мог не работать. Олег предложил не тратить на это время, а сразу же везти Настю в больницу на своей машине. Мать согласилась, понимая, что нельзя терять ни минуты.
Олег распахнул задние двери «девятки», помог Насте поудобней устроиться, потом усадил рядом с ней мать. После этого он сел за руль и, прежде чем закрыть дверцу, оглянулся назад, потому что Настя ойкнула от боли. Грянул взрыв. Фисенко пришел в себя только в «неотложке».
– Что с мамой и Настеной? – пролепетал он, глядя на толстую тетку в белом халате. Она молча смахнула со щеки слезу. – Остановите! Я выйду! Мне надо к ним.
– Лежи! – Врачиха надавила на его грудь своей сильной рукой, и он опять провалился в небытие.
Фисенко снова пришел в себя уже в больничной палате. Попробовал встать – получилось. Преодолевая слабость в теле, он вышел из палаты. Была ночь, все спали, даже молоденькая медсестра дремала на своем посту, привалившись к стене. Олег зашел в туалет. Увидев свое отражение в небольшом зеркале над умывальником, он ужаснулся. Лицо было сплошняком в ссадинах. Внимательно осмотрев себя, он понял, что цел. Ни одного перелома. Только голова страшно гудела. Его рука нащупала в волосах коросту запекшейся крови. Мысль о матери и сестре током пронзила сотрясенный мозг. Олег разбудил медсестру и потребовал сказать, в какой палате лежат его родственницы. Девушка спросонья жутко перепугалась, а когда поняла, кто этот пациент, расплакалась. Фисенко вспомнил слезы на лице врача «неотложки».
– Они живы? Скажи, что мама и Настя живы! Они в реанимации, да?
Медсестра отрицательно мотнула головой. Он понял, он все понял и тут же рванул к выходу, прямо в больничной пижаме. Какие-то люди подхватили его под руки, вернули в палату. Сестричка сделала ему укол. Он заснул.
