Марина Серова
Кошелек или жизнь?
Глава 1
Познай свою хандру
Интересно, от чего все-таки зависит настроение каждое утро? Бывает, проснешься, глаза толком открыть не успеешь, а уже чувствуешь, что в этот день все у тебя получится как надо, даже если не будешь слишком стараться. А в другой день вроде бы все делаешь как всегда, и душ освежающий примешь, и чашечку ароматного кофе сваришь, и журналы во время завтрака полистаешь, да еще чем-нибудь вкусным себя побалуешь – а все равно почему-то кошки на душе скребут. Моя подруга Света объясняет это исключительно расположением звезд, и меня стало даже несколько раздражать, что на все у нее есть ответ из гороскопа: мол, для Водолеев день сегодня неблагоприятный, для Стрельцов – наоборот, сплошная удача, для Близнецов – ни то ни се и так далее. Я не то чтобы астрологам совсем уж не верю, но никак не могу признать лишь зодиакальное объяснение всем странностям жизни. Сколько раз было, звонит Света с самого утра и начинает увещевать: смотри, тебе сегодня лучше вообще из дома не выходить, будут серьезные неприятности. А в этот день мне, наоборот, все время везет, а то и крупные денежные вознаграждения получаю, если Светка предупреждает за карманами следить и опасаться воров. Но будем считать, что со Светой мы квиты, потому что она, в свою очередь, тоже не принимает всерьез мою веру в гадание по магическим костям, которое часто помогало мне в самых экстремальных ситуациях. Как это, мол, кубики с цифрами могут о чем-то предупредить или подсказать важную информацию из будущего? Но это, скажу я вам, такое дело, что только на себе можно проверить, да и то, если уметь задавать магическим костям правильные и серьезные вопросы.
Уж я думаю, что про то, начинать ли с сегодняшнего дня кефирную диету для похудания, магические кости и слушать не будут. Про такие вещи, а также про сексуальную энергию поклонников Светка обычно у планет выпытывает, с самого раннего утра утыкаясь в свои книжки и таблицы.
А вот моя тетя Шура на все сто процентов уверена, что настроение зависит от магнитных бурь. У нее на кухне всегда висят вырезки из газеты «Известия», где периодически печатаются неблагоприятные дни каждого месяца. Я так думаю, из-за этой ценной информации от метеорологов, или кого там еще, она из года в год эту газету и выписывает, хотя потом в ней ничего больше не читает. Зато дни предполагаемых магнитных бурь знает наизусть и уже накануне ощущает слабость, тошноту и головокружение. Мне кажется, что, если бы мудрые люди додумались сокращать количество неблагоприятных дней до одного или в крайнем случае двух чисел в месяц, они бы сохранили бездну здоровья не только тете Шуре, но и еще сотням таких же мнительных читательниц.
Но вот что интересно: муж тети Шуры дядя Вася постоянно насмехается над магнитной впечатлительностью жены. Если спросить дядю Васю, от чего зависит его утреннее настроение, он без колебания ответит: «От того, что я вчера съел». После перенесенного заболевания желудка дядя Вася всерьез увлекся всевозможными теориями естественного оздоровления организма и особенно стал поклонником системы знаменитого Поля Брэгга с его установками на голодание и питание только натуральными продуктами. «Мы то, что мы едим», – неустанно повторяет дядя Вася вслед за сверхздоровым американцем и с утра до вечера готовит себе овощи, сам печет хлеб, проращивает пшеничные зерна, употребляя все это строго по часам. Он уверен, что любое колебание его настроения зависит только от физического самочувствия, а физическое самочувствие может пошатнуться лишь тогда, если дядя Вася не удержался и съел кусочек копченой рыбы или печенье в гостях, то есть испортил свой организм «мертвой пищей». Зато вера дяди Васи исключительно в витамины и минералы дает возможность тете Шуре совсем не тратить время на то, чтобы варить ему супы или жарить котлеты, что очень важно в дни, когда она находится под умопомрачительным действием магнитных бурь.
Наблюдать за дядей Васей особенно любопытно, если вспомнить, что у моего отца настроение зависит от того, есть ли в доме с утра мясо, рыба, колбаса, сало и прочая еда «настоящих мужиков». Если нет, честное слово, он буквально на глазах становится раздражительным, даже лицо делается каким-то желтым и вредным, правда, только до первого обильного завтрака.
А один мой знакомый художник твердо верит, что именно спирт и водка выжигают у человека внутри вредные микробы, благодаря чему человек после вечерних возлияний просыпается с чистеньким, стерильным организмом – и лишь от непривычной чистоты бывает, что гудит голова и происходит процесс отторжения слишком грубой для обновленного сосуда жизни и вдохновения пищи.
А мой бывший любовник, Витя Тарасевич, был уверен, что его внутренние душевные колебания зависят исключительно от качества и количества секса. Если с чувством и толком в этом смысле проведена ночь – то за следующий день Вити можно не беспокоиться. А если такие радости начинаются с самого утра, желательно, еще с закрытыми глазами – то тут уж наверняка впереди грядут сплошные удачи и победы, несмотря ни на что. И вот что поразительно: даже одна пропущенная ночь могла привести моего друга в состояние настоящей, глубокой депрессии, от которой вылечить могло только послушное женское тело. Как выяснилось, Витя в мое отсутствие уже на следующий день падал в страшные бездны уныния и отчаяния, откуда ему приходилось выбираться любой ценой, хватаясь за первую подвернувшуюся юбку. В таких клинических случаях необходимо удобное, верное средство – законный брак, чтобы порция «допинга» всегда была под рукой и принималась по два-три раза в день. А попробовала бы я сказать Вите, что его мрачное утреннее состояние зависит от расположения планет, от газов в животе или погоды – вот смеху бы было!
Я все это к тому говорю, что древний тезис о том, что человеку для счастья нужно познать самого себя и желательно никого вокруг больше не слушать, и в конце двадцатого века остается в силе.
Интересно, почему все же с утра у меня такое паскудное, серое настроение? Что я особенного съела или с кем недоспала, чтобы даже ворона на ветке за окном казалась полудохлой, кофейные зерна – пережженными, обои – выцветшими (пора делать ремонт!), тапки холодными. Вот нашло что-то – в самом-то деле!
Хотя что греха таить – в глубине души у меня есть одно припрятанное объяснение вроде бы необъяснимой утренней хандры. Такое случается, если выпадает большой перерыв в работе, а сейчас пауза между последним делом и вот этим самым тусклым утром растянулась примерно дней на десять, не меньше. Что ни говори, а моя работа частного детектива – это наркотик почище любого героина, не говоря уж о дяди-Васиной сырой моркови на ночь, полезной для пищеварения. Ведь пока я занимаюсь новым интересным делом, нет никакой нужды предаваться по утрам даже мыслям о собственных настроениях и прислушиваться, не скребется ли в грудь тоска или, наоборот, не ломится ли радость. В этот момент меня вообще не интересуют никакие гороскопы, никакие диеты, ни гадания, ни злакопоедания – ничего, что может отвлечь от расследования очередной запутанной истории. Пусть меня, Таню Иванову, считают чересчур честолюбивой девушкой, но я совершенно точно знаю, что несколько громких дел в нашем городе Тарасове смогла раскрыть именно я, и только я одна, порой ценой огромных внутренних усилий, о которых предпочитаю умалчивать. Точнее, я говорю о них, но только один раз – когда сообщаю клиенту сумму моего гонорара и «суточных» в долларовом эквиваленте, которая порой у жмотов вызывает некоторое удивление. Но в таком случае я отвечаю: тогда вы попали не по адресу, звоните «02», пишите заявление, давайте официальные показания и все такое прочее. Вами будут заниматься совершенно бесплатно, как гарантировано Конституцией.
Точнее, вами не будут заниматься бесплатно, но вы можете хотя бы утешиться этой обманной мыслью, если вам так больше нравится. Я имею дело лишь с теми людьми, которые смотрят на жизнь реально и не пытаются выскрести бесплатный сыр из мышеловки, а умеют ценить чужую работу и особенно высоко вот эти самые внутренние усилия, которые не измерить ни в граммах, ни в сантиметрах, ни в килобайтах. Поэтому я предпочитаю устраивать паузы, которые не так уж для меня благотворны, чем заниматься за гроши мелкими семейными дрязгами, поножовщиной и прочим ментовским «хлебом насущным». Зато в минуты уныния хорошо помогает прийти в себя физическая нагрузка, карате плюс медитация. Может быть, на старости лет я возьмусь писать мемуары, опишу криминальную жизнь тихого на вид, провинциального Тарасова, но пока время для этого не пришло, хочется подольше побыть не автором, а главным действующим лицом.
Резкий телефонный звонок заставил меня встрепенуться от тягучих, не слишком-то свойственных мне мыслей.
– Алло! – послышался в трубке приятный женский голос.
И я сразу же врубилась в работу. Следуя привычке по одному тембру голоса мысленно рисовать портрет собеседника, я мгновенно представила перед собой миловидную блондинку лет двадцати восьми – тридцати, с волнистыми волосами до плеч, карими глазками и ярко накрашенными алой помадой губами. Почему именно такое появилось лицо? Да кто его знает, но я живо включилась с ней в разговор, словно с хорошей знакомой. Света, например, удивляется моей, как она выражается, «виртуозной» манере общаться по телефону с самыми разными людьми независимо от их пола, возраста и общественного положения и приписывает это повышенной коммуникативности моего знака Зодиака. На самом деле я просто сразу же начинаю видеть своего собеседника, и, кстати говоря, первый мысленный портрет и настоящий нередко почти точно совпадают. Незнакомка, узнав, что действительно имеет дело с частным детективом Татьяной Ивановой, которого ей рекомендовали «одни знакомые других очень хороших знакомых» (дама явно предпочитала говорить загадками!), вдруг сказала напрямую:
– Татьяна, мне хотелось бы приехать к вам домой. Можно?
– Почему именно домой? – удивилась я невольно. – Может быть, встретимся где-то в городе…
– Нет-нет, – перебила женщина. – Мне хотелось бы, чтобы наша встреча была более… ну, что ли, частная. Я не знаю. Речь идет о весьма деликатном для меня деле. Я сначала даже и звонить вам не хотела, но… просто голова кругом идет, не знаю, что делать… Мне было бы проще беседовать в домашней обстановке. Я очень чувствительна к вещам такого рода…
Ну вот, на горизонте появилась еще одна сверхчувствительная особа – только, видимо, не к магнитным вихрям, а к любым посторонним взглядам. Нередко бывает и такое.
– Может быть, тогда я сама подъеду к вам домой? Давайте устроим вовсе идеальные условия, – предложила я загадочной собеседнице. – Кстати, вам сообщали ваши осведомители, что мои услуги – платные?
– Ах, ну конечно, – сказала женщина. – Я все знаю, не в этом дело. Дома у меня – муж, домработница, всегда кто-нибудь есть – так что тоже не идеальные условия, как вы говорите. Мне было бы удобнее все же к вам. Насколько я поняла, здесь недалеко, на машине минут десять. Я сама за рулем.
– Хорошо, тогда подъезжайте. Жду. – Я сказала женщине адрес, код двери в подъезде. Теперь я уже наверняка чувствовала, что у меня появился новый клиент, о котором так тосковало с раннего утра все мое детективное нутро.
Оставшееся время до прихода таинственной дамочки я потратила, чтобы привести в порядок квартиру, а заодно и себе придать наилучший вид. Впрочем, я и так ощущала странный прилив сил после звонка, а в глазах появился охотничий блеск.
Когда дамочка в длинном шикарном пальто и в надвинутой на глаза беретке переступила порог моего дома, я почувствовала легкую досаду на саму себя: не такой я представляла обладательницу взволнованного голоса. Слишком вздернутый носик, большие, испуганные голубые глаза, бледное, осунувшееся лицо. Впрочем, когда она сняла свой головной убор и светлые волосы рассыпались по плечам, я невольно улыбнулась и как бы признала свою собеседницу, которая была даже симпатичнее и моложе. В том, как женщина небрежно стягивала с рук очень дорогие перчатки из светлой кожи, нетерпеливо отпихнула от себя ногой элегантные сапожки, чувствовалась устойчивая привычка к роскоши. На пальце женщина рассеянно крутила ключ на брелоке, по всей видимости, от машины, который не знала куда деть, так как в строгом однотонном бордовом платье красавицы не было не то что карманов, но не видно было даже швов – одежда сидела на ней с изумительной естественностью. Во всем облике моей незнакомки не было на первый взгляд ничего особенного, но сквозило неуловимое очарование, которое наверняка свело с ума не одного мужчину, что-то улыбчивое и весеннее. Даже сейчас, несмотря на то, что женщина была чем-то озабочена и несколько испугана, лоб нахмурен, косметика сведена к минимуму.
Пройдя в комнату, она сразу же удобно устроилась в кресле, поджав под себя ноги, пододвинула к себе пепельницу и лишь потом, вспомнив, что все же не у себя дома, спросила:
– Извините, курить можно? Я что-то не в себе…
– Можно, – присела я напротив своей гостьи. – Но давайте для начала познакомимся. Я-то вас не знаю. Ничего не слышала о вас от знакомых своих знакомых.
– Ах да. Вы извините, Таня, меня ради бога, – смутилась незнакомка. – Нервы проклятые. Меня зовут Екатерина Сысуева. Можно просто Катя. Не ожидала, что вы такая молодая, про вас какие-то чудеса мне порассказали…
– А вы думали, что я курю длинную трубку, что-то вроде Шерлока Холмса в юбке? Хотя на скрипке меня в детстве заставляли играть, три года проучилась в музыкалке, так что кое-какое сходство есть…
– Ну да, ну да… Не обращайте на меня внимания, – сказала Катя, разглядывая меня с ног до головы. А ноги-то у меня длинные – так ведь и весь день просмотреть можно.
– На кого же мне обращать внимание, раз вы пришли ко мне? – решила я настроить посетительницу на более деловой лад. – Давайте приступим к вашему вопросу. Лишь небольшое уточнение: вы случайно не имеете какое-нибудь отношение к Сергею Анатольевичу Сысуеву, управляющему коммерческим банком «Тарасов-инвест»? Или однофамильцы?
– Имею, – сказала Катя с некоторым вызовом. – Да, имею. Я его законная жена. Третья. А вы с ним знакомы?
– Да как сказать: встречались где-то. Все же Сергей Анатольевич в Тарасове человек известный…
– Даже чересчур, – нахмурилась Катя, притушивая сигарету и явно не зная, куда теперь деть руки. Потом нащупала на запястье тонкий серебряный браслет и начала его теребить.
А я тем временем прикинула: Катерине лет примерно двадцать пять, а Сергею Анатольевичу, похоже, шестьдесят, плюс-минус пару лет…
– Ну да, ну да, Сергей Анатольевич старше меня на тридцать восемь лет, что в этом такого? – опередила Катя мои подсчеты, почувствовав на себе испытующий взгляд. Ее чувствительность к чужим взглядам и правда была сверхвысокой, с такой тонкой кожей тяжело жить в нашем грубом мире. – Ну да, я вышла замуж по расчету, если это имеет какое-то значение. Что дальше?
– Великий Гете был стариком, когда влюбился в семнадцатилетнюю девушку, – улыбнулась я, чтобы сбить невольное напряжение. – И потом, меня не интересует ваша личная жизнь, если она не имеет, конечно, отношения к делу. Ведь вы сами зачем-то ко мне явились.
– Простите, ну да, это все я что-то не то, – вдруг закрыла Катя лицо обеими руками. – Сейчас я соберусь.
– Давай-ка на «ты». Ведь мы примерно одного возраста. Погоди, сейчас я кофе принесу, бутерброды. Я еще не завтракала, ничего, если при тебе? – соврала я, видя, как трудно Кате приступить к разговору.
Поэтому я нарочно оставила ее посидеть спокойно в кресле, а сама принялась накрывать журнальный столик для кофепития.
На столе появилась гора бутербродов, печенья, конфет. Ха, при таком ежедневном рационе я бы, наверное, уже не смогла пройти в дверь.
– Так что случилось с Сергеем Анатольевичем? – спросила я Катю, с хрустом откусывая печенье.
– С ним все в порядке, – ответила она. – Речь идет совсем о другом человеке. Вот то-то и оно.
– О ком же?
– Вы его тоже можете знать. Его зовут Александр Денисович Кораблев.
– Нет, не знаю.
– Саша занимается предпринимательством. Торговлей стройматериалами. Знаете, магазин большой новый: «Кто в доме хозяин?» – это его дела… были…
– Почему же – были?
– Потому что он исчез. Неделю назад примерно. Уехал на бизнес-семинар – и не вернулся.
– Что особенного? Может быть, задержался просто…
– Нет, он бы мне обязательно сообщил. У нас такие отношения были, что он бы так не смог. Я сразу поняла, что-то случилось. Но что я сделаю? Не в милицию же идти, в конце концов. Я же не жена ему, никто… Может, я больше, чем кто-либо, но только об этом никто все равно знать не должен… Пока я сама что-нибудь не решу.
– Извини, Катя, я задам несколько простых вопросов, чтобы нам лучше друг друга понимать. Значит, ты была любовницей Кораблева?
– Да.
– Естественно, твой муж про это не знал и ничего знать не должен?
– Ну да.
– Его жена тоже?
– Да.
– Неделю назад он пропал, и никто, кроме тебя, на этот счет не беспокоится, правильно?
– Это… неправильно. Мне сердце подсказывает, что Сашка попал в какую-то переделку, я всю ночь об этом думала. Он должен был вернуться со своего спецсеминара еще пятнадцатого числа, да поехал-то всего на три дня. Но как уехал из Тарасова – и все, ни ответа ни привета.
– И ты решила обратиться ко мне?
– Не сразу, я вообще-то боюсь высовываться. У меня свои проблемы с мужем, это отдельная история. Но не могла больше, почувствовала, что так уж точно свихнусь. Ну да, ну да, я трусливая, не могу открыто сказать, что люблю другого, что же теперь. Но ведь так-то тоже невозможно. Помоги мне, а? Я любые деньги заплачу, сколько скажешь, если найдешь Сашку. Хотя бы просто знать, что он где-то жив-здоров, и то уже хорошо.
– Любых денег мне не надо. Такса у меня определенная, – остановила я Катю, уже начавшую порывисто махать во все стороны пачкой денег, которую достала из лакированной сумочки. – Хорошо, я возьмусь за твое дело. Но теперь – максимум информации, без этого не стоит и начинать. Если ты хочешь, чтобы я помогла, то должна быть полностью откровенна, договорились?
– Договорились, – кивнула Катя и еще больше подобралась в кресле. – Ведь у тебя анонимность гарантирована?
– Стопроцентная гарантия. Ты мой клиент, и этим все сказано.
Катя начала говорить, нервно закуривая еще одну сигарету. Интересно, сколько она выкурила пачек за эту неделю непрерывного стресса? Наверное, много, на радость товаропроизводителям дамских сигарет с ментолом, которыми я и сама могу при случае побаловаться, особенно во время приступов хандры.
Итак, великая тайна молодой, красивой женщины Екатерины Сысуевой оказалась простой, как три рубля: будучи третьей по счету женой состоятельного, насколько это возможно в нашей стране, банкира, она осмелилась завести любовника на стороне и потому постоянно ожидала расплаты и разоблачения. Трудно сказать, как бы отреагировал на такое шестидесятилетний босс Сергей Анатольевич Сысуев, рискнувший на старости лет сочетаться законным браком с молодой леди, но уж наверняка по головке бы не погладил. Мало того – выгнал бы взашей из своего комфортного оазиса Катю в тот мир, откуда не так давно ее взял. Если не хуже. Все это Екатерина знала и понимала с самого начала и не собиралась что-то менять в своей жизни, но внезапно влюбилась так стремительно и бесповоротно, что сама была этим фактом потрясена до глубины души.
С Александром Кораблевым, Сашей, они познакомились на презентации нового банка «Электра», куда господин Сысуев был приглашен вместе с супругой. Впрочем, он и так на американский манер старался везде брать Катю с собой, держа ее под руку и широко улыбаясь фарфоровыми зубами. И уж, конечно, Сысуев не скупился для жены на самые красивые платья, меха и драгоценности, потому что его супруга должна всегда выглядеть «супер». Катя даже и представить не могла, что случайный разговор за бокалом шампанского, а потом один танец с Кораблевым, который был клиентом нового банка, открывшим здесь расчетный счет, могут так перевернуть ее жизнь. Но удивительно даже не это, ведь в тот день она слегка флиртовала со многими мужчинами, все восхищались ею, пытались ненароком погладить по голой спине и так далее, и Кораблев был среди них не самый молодой и не самый красивый, а, можно сказать, совсем неказистый – он не выделялся в общей толпе.
– Так что же? – переспросила я Катю, которая, вспоминая первое знакомство со своим любимым, впала в полную прострацию, оцепенела в кресле. – Чем же он все-таки привлек внимание?
– Ну да, ну да, – очнулась Катя. – Умом, конечно. Когда мы во время фуршета оказались рядом, он вдруг со мной совершенно серьезно заговорил. Как никто никогда раньше. Вроде бы простые вещи, но про это с женщинами обычно не говорят или говорят с немногими…
– Например?
– Ну, мне трудно сейчас вспомнить. Он университет заканчивал, его даже хотели оставить на кафедре философии – да потом не вышло. В общем, он сначала сказал, что это похоже на странный сон – он имел в виду презентацию, конечно. А потом вдруг свой сон рассказал. И что-то про смерть. Ну нет, я не перескажу, но я тогда вдруг почувствовала к нему такое доверие и нежность… У меня так только в детстве было. А потом я думала, что, когда вырастешь, нужно забыть про все это… В общем, это я сама…
– Что сама?
– Сама ему первая позвонила, вроде как по делу. А потом пару раз в магазин приходила. Я ведь хитрая – когда я узнала, что он стройматериалами торгует, ремонт затеяла на даче и такую бурную деятельность развила, что Сергей Анатольевич только удивлялся. Несколько раз Саша сам на машине на дачу кое-что завозил – вот так у нас и началось… Пока Саша вдруг не исчез.
– Так что же за бизнес-семинар, на который он отправился? Начнем с этого.
Оказалось, что самого главного Катя не знает. Дело в том, что в этот момент Сергей Анатольевич как раз болел и был все время дома, так что отлучиться практически не было никакой возможности. Во время болезни господин Сысуев становился особенно капризным и даже деспотичным, так что Катя предпочитала его лишний раз не раздражать, другими словами – всегда находиться в пределах видимости. Лишь накануне отъезда Катя поговорила с Кораблевым по телефону, и тот сказал, что отправляется на трехдневный бизнес-семинар и, когда вернется, сразу же даст знать. Еще сказал только, что тема на редкость интересная, при встрече расскажет. И вот…
– Извини за нескромный вопрос: ты уверена, что он действительно не в Тарасове? – спросила я Катю, внимательно выслушав ее рассказ. – А вдруг он просто принял решение освободиться от ваших отношений и захотел сделать это без объяснений? Ведь многие мужики так делают, особенно семейные…
– Я и сама так думала, когда он через три дня не объявился. Подумала – ну и ладно, я тоже гордая. Целую неделю думала, а потом Марина – это наша общая знакомая, она в магазине у него работает и дома тоже бывает, сказала, что Сашка все это время так и не появлялся. И супруга странно себя ведет, как будто что-то знает, загадками говорит какими-то. В общем, я не выдержала. Не могу больше. Я должна узнать, что там случилось. Вы… то есть ты мне поможешь, а? Только, пожалуйста, начни прямо сегодня, не откладывай.
И Катя торопливо достала из кармана деньги, смотря при этом умоляюще: вдруг я откажусь? Что же ей тогда дальше делать наедине с проклятой неизвестностью?
– Хорошо. Начнем прямо сейчас. Мы на время расстанемся – я должна просмотреть свою картотеку и сделать кое-какие дела. Но сегодня же я позвоню, – пообещала я Кате, провожая ее до порога и глядя, как рассеянно, небрежно она одевается, все еще погруженная в свои тревожные мысли.
Когда за Екатериной Сысуевой захлопнулась дверь и я вернулась в комнату, то удивилась произошедшей в ней перемене. В окно светило солнце, в луче которого застыло облачко сигаретного дыма. Даже стулья вокруг стола стояли в решительных позах, полные утренней бодрости. Что это я там думала в постели про плохое настроение? Уж теперь и вспомнить трудно. Думать надо о другом – понять, что же случилось с Александром Кораблевым. Вряд ли что-нибудь трагическое, но ясность в эту историю внести поручено именно мне.
