Марина Серова
Ночной стрелок
ГЛАВА 3
До узловой станции Зацепинская пришлось выехать последним вечерним автобусом и ночь провести на неуютном грязном вокзале под грохот колес и галдеж селектора. Тем не менее мне удалось даже чуть-чуть вздремнуть, а утром привести себя в относительный порядок в привокзальном туалете. Больших удобств на этом вокзале не было предусмотрено.
Ранним утром я вышла на перрон и до прихода поезда еще успела полюбоваться рассветом, который, правду сказать, на фоне товарных составов и стальных мачт выглядел не так уж поэтично.
Поезд стоял здесь две минуты, и меня уже ждали. В тамбуре я увидела высокого, с интеллигентным лицом мужчину в синем костюме. Заметив меня на перроне, он повелительным жестом махнул рукой. Мне это не слишком понравилось, но я не стала капризничать.
Мужчина молча провел меня в двухместное купе, усадил и только тогда представился: «Макаров!» После такого лаконичного вступления он открыл свой «дипломат» и протянул мне бумаги на имя Юлии Николаевны Красновой. Здесь были паспорт, удостоверение сотрудника частного детективного агентства и рекомендательное письмо от главы этого агентства Попова, где он расписывал клиенту мои деловые качества и железную хватку.
– Нас интересует, кто это сделал и почему, – монотонно сказал Макаров, глядя на какую-то точку повыше моей головы. – Фамилия. Местонахождение. Все сведения передаете нам через Сурова. Ваш так называемый клиент Беднов никакой информации об этом получать не должен. Учтите, это дело государственной важности!
– О собаке?! – позволила я себе некоторую вольность.
– Простите, что вы сказали? – холодно произнес Макаров, концентрируя на мне взгляд.
– Просто хотелось бы иметь побольше информации о господине Беднове, – с очаровательной улыбкой ответила я.
– Кто же вам мешает собирать эту информацию? – невозмутимо проговорил Макаров. – Все в ваших руках…
По его интеллигентному лицу было видно, что из него-то мне не удастся вытянуть больше ни слова. Я, разумеется, не стала настаивать, чтобы не посеять в его холодной голове сомнений о моей профпригодности. Однако столь сугубая секретность показалась мне чрезмерной. Практически мне приходилось работать вслепую, тратя время на то, чтобы узнать вещи давно известные. Впрочем, может быть, в контрразведке надеялись на мои экстрасенсорные способности? Прежде я их за собой не замечала, но, кто знает, не проявятся ли они в экстремальных условиях?
Дальнейший путь мы проделали в полном молчании. Эта ситуация не вызывала у Макарова ни малейшей неловкости. До самого вокзала он не произнес ни слова, сохраняя на лице непроницаемо-конспиративное выражение. Это был разведчик до мозга костей.
Только когда поезд остановился у перрона, он негромко сказал:
– Выйдете первой! Мы с вами незнакомы. Держите связь с Суровым.
Воодушевленная таким ценным напутствием, я сошла на перрон и огляделась – теперь мне нужно было убедить окружающих, что в этом городе я впервые. Это было совсем не сложно, и очень скоро ко мне подошел молодой человек, по-модному невыбритый и пахнущий дорогим одеколоном. На нем был серый костюм из мягкой тонкой шерсти. Ослепительно улыбнувшись, он спросил:
– Вы не от агентства Попова? Очень рад! Меня зовут Петр. Пойдемте со мной, у меня машина…
Он взял мой небольшой чемоданчик и проводил меня до «Мерседеса», который ждал нас на стоянке у вокзала. Предупредительно распахнув передо мной дверцу, Петр усадил меня на заднее сиденье, а сам сел за руль и, обернувшись, сказал с улыбкой:
– Если не возражаете, мы сразу поедем к хозяину, ладно? А потом я отвезу вас, куда захотите. Хотя, скажу вам по секрету, Андрей Борисович надеется, что вы будете жить у него…
– Вот как? – сказала я. – Он боится оставаться один?
Петр аккуратно выехал со стоянки и, негромко рассмеявшись, ответил:
– Нет, просто так будет удобнее… Кстати, хозяин живет не один и, по-моему, ничего не боится…
– Однако же его взволновала смерть собаки! – напомнила я.
– Это да, – подтвердил Петр, нахмурившись. – Но только зря вы думаете, что он напугался. Просто он хочет найти эту тварь, которая убила Трофима. Это, я считаю, вообще беспредел… Ну, есть у тебя претензии – разбирайся, как мужчина. Собака-то тут при чем?!
– Вы полагаете, кто-то таким способом излагает свои претензии? – уточнила я.
– А что же еще? – уверенно сказал Петр. – Отомстили! Беднов – человек жесткий, это верно. Но бизнес вообще вещь жесткая, вы согласны?
– Да, – кивнула я. – Но, я думаю, ваш Беднов придерживается того же мнения. Почему же чужая жесткость его так возмутила?
– Ну-у, странно вы говорите, – с некоторым удивлением заметил Петр. – Тут кто кого – понимаете?
– Понимаю, – согласилась я. – Своими силами не пытались найти собачьего убийцу? Есть же у вашего хозяина служба безопасности, местные детективы, милиция, наконец…
– Что она может, эта милиция! – презрительно усмехнулся Петр. – А служба безопасности?.. Есть несколько человек, конечно… Только какие они сыскари! Так, видимость одна… Я вам так скажу – хозяин надеется только на себя! Он двужильный.
– А как он насчет денег? – поинтересовалась я. – Не скупой?
Петр опять рассмеялся.
– Думаю, если вы свое дело сделаете, он вас не обидит, он очень Трофима любил. Нет, скупым я бы его не назвал…
За таким приятным разговором мы проехали до самого центра города и свернули на тихую улочку. Еще один поворот, и «Мерседес» остановился напротив стальных ворот небольшого участка, огороженного высоким бетонным забором. Из-за забора выглядывала оцинкованная крыша двухэтажного особняка, резко контрастировавшего со старыми убогими домишками, которые составляли этот квартал.
– Вот здесь это все и случилось, – сообщил Петр, делая неопределенный жест рукой. – Хозяин уже шел домой с прогулки, а тут…
Он посигналил, и ворота разъехались. «Мерседес» подкатил к крыльцу. Петр живо выскочил из машины и распахнул мне дверцу. Пока я осматривалась, он достал мой чемодан.
– Наверное, чемодан не нужно, – остановила я его. – Все-таки я, пожалуй, выберу гостиницу…
– Как скажете! – пожал плечами Петр.
Беднов уже ждал меня. Услышав сигнал машины, он сам спустился вниз и встретил меня на крыльце. Он производил двойственное впечатление – высокий, крепкий, с грубоватыми чертами лица, он как бы являл собой воплощение мужественности и силы и, на первый взгляд, не лишен был некоторого обаяния, но потом становилось ясно, что жестокость и властность – это стиль его жизни, и обаяние – не более чем иллюзия.
– Здравствуйте! – сказал он, протягивая мне руку. – Как доехали? Завтракать будете?
– Здравствуйте! – ответила я. – Доехала хорошо, спасибо. От завтрака воздержусь. Давайте сразу о деле.
– Тогда прошу ко мне в кабинет! – кивнул Беднов и распахнул передо мной входную дверь.
В большом светлом холле нам навстречу попалась очень аккуратная пожилая женщина с платиновыми волосами и выражением необыкновенной важности на немолодом, но тщательно ухоженном лице.
– Распорядитесь, Ангелина Ивановна, пусть нам принесут кофе! – обронил Беднов, пропуская меня на лестницу, ведущую на второй этаж.
– Будет сделано! – наклонила голову женщина и исчезла.
– Хранительница моего очага, – полушутливо заметил Беднов, когда мы поднимались по лестнице. – Что-то вроде личного домоуправа…
– Вы не женаты? – спросила я.
– Отчего же – женат, – равнодушно сказал Беднов. – Даже повторно. Но хранительницей очага не без оснований считаю Ангелину Ивановну… Жены приходят и уходят, а верность хранят только собаки и некоторые слуги, не так ли?
– Боюсь, не могу быть судьей в данном вопросе, – вежливо ответила я. – У меня никогда не было ни жены, ни собаки, ни слуг…
– Вы – женщина с юмором, – коротко рассмеявшись, заметил Беднов. – Если деловые качества у вас на таком же уровне, это будет просто великолепно!
Мы прошли через светлый коридор, обтянутый серебристыми шелковыми обоями с тиснением и оказались в кабинете, обставленном дорогой, но отнюдь не вычурной мебелью.
– Присаживайтесь, где вам удобнее! – сказал Беднов.
Я предпочла сначала предъявить ему свои верительные грамоты, но Андрей Борисович решительным жестом отодвинул бумаги на край стола. Пожав плечами, я опустилась в широкое кожаное кресло. Беднов уселся напротив меня.
– Бумажки – туфта! – сказал он убежденно. – Я предпочитаю дела. Если вы не тянете, чего стоят все ваши бумажки?! Я сам без высшего образования и не верю, что глупому человеку поможет диплом. У человека должна быть хватка, эдакий мотор, который снабжает его энергией. Без него все ваши благие намерения так намерениями и остаются… Или, того хуже, превращаются просто в разочарования!
– Не скажу, что мне часто приходится разочаровываться, – серьезно заметила я. – Но я предпочитаю обходиться без мотора… Женщина с мотором – это, знаете, как-то не слишком изящно…
Беднов опять засмеялся.
– Ладно, я согласен примириться и с этим, – сказал он одобрительно, – если вы найдете того мерзавца, который убил мою собаку! Я эту подлость прощать не намерен!
– Расскажите, как это случилось, – попросила я.
– Случилось это неожиданно, точно снег на голову, – ответил Беднов. – Позавчера вечером я гулял с собакой. В десятом часу. Но, в принципе, район здесь тихий, гуляй хоть всю ночь… И вот, когда уже подходил к воротам, какой-то гад… Мне сначала показалось, что стреляли из заброшенного дома напротив, я побежал туда… Ну, и, конечно, этот мерзавец ушел.
– Вы всегда сами гуляете с собакой? – уточнила я.
– Стараюсь. Правда, это не всегда получается. Иногда я прихожу очень поздно. Конечно, это касается только вечерней прогулки. Утром и днем Трофима выгуливает Ангелина Ивановна… То есть выгуливала, – мрачно поправился он. – Больше он себя никому не доверял…
– Ангелина Ивановна живет здесь, в этом доме?
– Нет, у нее есть небольшая квартира на набережной, – ответил Беднов. – Но я понял ваш вопрос. Да, ей приходится задерживаться здесь допоздна, но, поверьте, она получает за это хорошие деньги… И, потом, это для нее второй дом – она работает у меня много лет…
– А, простите, кто еще живет в этом доме? – спросила я.
– Строго говоря, живу здесь я с женой и дочерью, – пояснил Беднов. – Остальные – приходящая прислуга. Я, знаете ли, не люблю, когда меня окружает много народа… Днем здесь повар, уборщица, охранник у ворот – постоянно… Но это же нельзя назвать живет, верно? Плюс Виталий – шофер и охранник моей жены.
– Никого из этих людей не подозреваете? – на всякий случай поинтересовалась я.
– Абсолютно! – отрезал Беднов. – Зачем им рубить сук, на котором они удобно и надежно сидят? И, потом, они знают, что если встанут у меня на пути – жизни в городе им не будет!
– Неужели вы настолько злопамятны, что будете преследовать, к примеру, повара? – удивилась я. – Мне кажется, это мелко для человека вашего полета…
– Может быть, вам так и кажется, – значительно произнес Беднов. – Но я думаю по-другому. И уверен, в глубине души вы согласны со мной… Что-то не приходилось мне встречать людей, которые по-христиански относятся к врагам… Чаще всего их удерживают обстоятельства, но никак не мораль.
– Ладно, это несущественно, – заметила я. – Но кто мог насолить вам подобным образом? У вас есть какие-то предположения?
Беднов пристально посмотрел на меня, поморщив свой большой лоб, и сказал:
– Предполагать можно до бесконечности, дорогая Юлия Николаевна! Список моих врагов чрезвычайно длинный – я прожил все-таки довольно долгую и активную жизнь. Другое дело, что вообразить кого-то из своих врагов с луком в руках у меня просто не хватает фантазии!
Раздался деликатный стук в дверь, и на пороге появилась миловидная девушка в белом переднике. В руках у нее был серебряный поднос, на котором стояли кофейник, чашки, пирожные и прочее. По знаку Беднова она приблизилась и поставила поднос на стол.
– Спасибо. Ты свободна, – сухо сказал он и протянул руку к кофейнику. – Налить вам, Юлия Николаевна? Или вы предпочитаете распорядиться сами?
– Благодарю вас, – сказал я, – не буду возражать, если вы за мной поухаживаете… Итак, если я правильно вас поняла, вы никого конкретно не подозреваете?
Беднов наполнил мою чашку горячим кофе и церемонно поставил ее передо мной.
– Берите сахар, пирожные, – предложил он. – Зря, кстати, вы отказались от завтрака. Лично я после поездов голоден как волк!.. А подозревать? Правильно вы сказали – конкретно я не подозреваю никого. Хотя есть одно характерное совпадение…
Он тяжелым, но почти неслышным шагом подошел к сейфу, отпер дверцу и достал оттуда аудиокассету. Вставляя ее в магнитофон, он сказал:
– У меня здесь еще стрела, которой был убит Трофим. Но я покажу ее вам попозже, чтобы не портить аппетит… А сейчас послушайте сообщение, которое было на автоответчике в тот роковой день. Я прослушал его перед прогулкой и не придал значения. Но, кажется, напрасно…
Он нажал на клавишу магнитофона, и сквозь шуршание фона я услышала мужской голос, который произнес: «Беднов?», а после некоторой паузы: «Ладно, Беднов, я только хочу спросить – помнишь ли ты дни золотые?»
– Это все? – уточнила я.
Беднов кивнул.
– Я переписал это на отдельную пленку. Все остальные звонки были по делу и от людей, которых я хорошо знаю. Этот голос я слышал впервые.
– Любопытно, – сказала я, отпив глоток из чашки. Кофе был прекрасный. – Но этот тип вас, похоже, отлично знает. И даже намекает на какие-то совместно проведенные дни, не так ли?
– Повторяю, – сурово отчеканил Беднов. – Голос этот мне абсолютно незнаком. А эти дурацкие дни скорее всего просто намек на известные этому подонку обстоятельства…
– Но вам-то они тоже должны быть известны, – заявила я.
– Вероятно, это так, – согласился Беднов. – Но я затрудняюсь сказать, какие обстоятельства в моей жизни подходят под определение «золотых»…
– Наверное, это дела давно минувшие? – предположила я. – Так обычно говорят о временах своей молодости…
– У меня была совсем не безоблачная молодость, – возразил Беднов. – С ранних лет мне приходилось заботиться о куске хлеба. Мои родители рано умерли…
– Попробуйте сосредоточиться – молодость, вам улыбнулась удача, может быть, любовь, крупный выигрыш, ну, я не знаю…
Мне показалось, что по лицу Беднова скользнула какая-то тень, но он заговорил все тем же спокойным, уверенным тоном:
– В любви мне никогда особенно не везло, красавиц я ни у кого не отбивал – если вы это имеете в виду… Куш на скачках тоже не срывал – складывал свое состояние по кирпичику… нет, мне ничего не приходит в голову такого, из-за чего стоило убивать мою собаку.
– Мне кажется, вашу собаку убили не «из-за», а для того, чтобы вы напрягли память, – заключила я. – Это с одной стороны. А с другой – этот человек хочет показать, что настроен весьма серьезно. Ведь прицелься он чуть повыше, и мы с вами сейчас не разговаривали бы…
Беднов внимательно посмотрел на меня и развел руками.
– Покажите, пожалуйста, стрелу! – попросила я.
Он опять полез в сейф и подал мне стрелу – это был прочный пластмассовый прут около шестидесяти сантиметров длиной с трехгранным стальным наконечником. Наконечник был покрыт засохшим бурым налетом – видимо, это была кровь несчастного Трофима.
– Это не самоделка, – сказала я. – Это стрела от военного арбалета. Серьезная вещь.
– Разве в наше время стреляют из арбалетов? – недоверчиво спросил Беднов.
– По-моему, вы в этом уже убедились, – ответила я. – И, должна вам сказать, что арбалет довольно широко применяется в разведывательных и диверсионных группах. Оружие абсолютно бесшумное и надежное. Кстати, разборный арбалет легко сложить в небольшую сумку – хоть в самолет садись. Отдельные части никак не тянут на оружие.
– Но у меня нет ни одного знакомого диверсанта! – с досадой сказал Беднов.
– Теперь есть, – возразила я. – Больше он вам не звонил?
– Пока нет, – ответил Беднов. – Итак, я рассказал вам все. Вы беретесь за это дело?
– Почему нет? – пожала я плечами. – Это моя работа.
– И что вы собираетесь предпринять? – пытливо спросил Беднов.
– Пока не знаю, – честно ответила я. – Для начала попробую обратиться в комендатуру – нет ли у вас в городе какого-нибудь отпускника-разведчика… или кого-нибудь в этом роде. Вряд ли это любитель.
– Вы так думаете? – с сомнением покачал головой Беднов. – Но я не имел никаких дел с военными…
– Может быть, в то время этот человек не был военным, – резонно предположила я. – Попрошу у вас пленку с записью голоса, не возражаете?
– О, конечно! – Беднов нажал на кнопку и протянул мне кассету. – Может быть, стрела вам тоже понадобится?
– Пожалуй, обойдусь без стрелы, – улыбнувшись, ответила я. – Спасибо за кофе. А теперь я отправлюсь в гостиницу. Ваш шофер предупредил, что вы предложите мне поселиться у вас, но я все-таки предпочту гостиницу. Только дайте мне ваши телефоны, чтобы я всегда могла с вами связаться. А я вам оставлю свой.
Беднов проводил меня до машины и распахнул передо мной дверцу «Мерседеса».
– И все-таки я не понимаю, – с любезной улыбкой сказала я напоследок. – Почему вы, Андрей Борисович, не обратились в милицию?
Его улыбка выглядела кривоватой.
– Полагаю, этот вопрос не имеет прямого отношения к делу, – уклончиво сказал он и добавил: – Желаю вам удачи!
ГЛАВА 4
Я сняла скромный одноместный номер в гостинице «Волга», но рассиживаться там не стала. Справедливо рассудив, что щепетильный Макаров наверняка уже навестил мое начальство, я направилась к генералу.
По пути я снова и снова прокручивала то, что рассказал мне Беднов. То, что мой клиент скрывает от меня что-то важное, было ясно с самого начала. Но меня смущала еще одна деталь – откуда стрелок знал, когда и где ему ждать Беднова с собакой. Судя по всему, они действительно были незнакомы, и привычки незнакомого человека – это какая-никакая, а загадка. Чтобы ее разгадать, требуется время или… человек, который хорошо знает эти привычки. Я склонялась к тому, чтобы принять второй вариант. Я еще накануне проверила в телефонной книге – домашний номер Беднова там не значился. Конечно, узнать номер телефона и время прогулки можно было и обходными путями, но почему-то мне казалось, что эти сведения поступили из одного источника. Нужно будет присмотреться к ближайшему окружению Беднова. Может быть, напрасно я отказалась от проживания в его доме. Правда, учитывая, что работаю я, в сущности, не на него, такое решение было оправдано – так у меня менее связаны руки.
Прежде чем явиться к генералу, я набрала его телефонный номер.
– Слушаю! – произнес бесстрастный знакомый голос.
– Гром, это Багира! – сказала я. Гром – это псевдоним генерала. – Нужно встретиться!
Он не возражал, хотя особенного энтузиазма при этом не выказал. Через десять минут я уже входила в ничем не примечательный серый трехэтажный дом на тихой улочке, располагавшейся неподалеку от центра.
Гром ждал меня. Он был один. Лицо его не выглядело особенно приветливым.
– Ты уже раскрыла это ужасное преступление? – насмешливо поинтересовался он. – Ничем другим не могу объяснить твое появление здесь.
– Вы сами приказали постоянно держать вас в курсе, – парировала я. – А еще мне нужен автомобиль – не могу же я передвигаться по городу в своем!
– Почему бы тебе не попросить автомобиль у своего работодателя? – спросил Гром.
– Потому что именно за ним мне и придется следить! – возразила я.
– Ладно, будет тебе автомобиль! – сдался генерал. – Где ты остановилась?
– В гостинице «Волга», восемнадцатый номер на втором этаже… Я хочу передать вам первую информацию. Вот голос, который слышал Беднов по телефону незадолго до происшествия, – я выложила на стол кассету. – Сделайте копию, а эту пленку верните мне. Там немного, всего одна фраза…
– Хорошо, – кивнул генерал, нажимая кнопку на своем столе. – Попробуем сверить с образцами, которые есть в нашем банке данных… Может быть, окажется кто-то из старых знакомых. Что-нибудь еще узнала?
– Практически ничего, – сказала я. – Беднов молчит как рыба, упирая на плохую память… Хотя память у него более чем… Но в том, что голос на пленке ему не знаком, кажется, не врет. По-моему мнению, голос этот – из прошлого. Именно там нужно искать причину. Собака убита пластиковой арбалетной стрелой – действовал наверняка профессионал. Вполне возможно, нанятый кем-то. Нужно бы встретиться с комендантом гарнизона, может быть, он прояснит вопрос, кто тут у нас такой меткий…
– Хорошо, я сейчас же свяжусь с ним, – кивнул Гром. – Это несложно. Что еще?
В кабинет без стука вошел среднего роста блондин с невыразительным узким лицом и почтительно замер на пороге. Генерал взял со стола кассету и повелительно сказал:
– Быстренько сделай с этой пленки копии! Две принесешь сюда, а третью отдай ребятам в лабораторию – пусть попробуют идентифицировать голос.
Блондин щелкнул по-военному каблуками, забрал у Грома кассету и вышел. Генерал снова посмотрел на меня.
– Итак, на чем мы остановились? Нанятый профессионал?
– Скорее всего. Подозреваю, что у него есть осведомитель в доме Беднова, но это требует проверки.
– Проверяй! – невозмутимо ответил Гром. – Похоже, у тебя все?
– Нет, не все! – упрямо возразила я. – У вас уже был Макаров?
– Ну, допустим, был, – глядя мне в глаза, сказал генерал. – И что из этого?
– Как что? Какую-то информацию он наконец должен нам сообщить?
– Что он должен, ему лучше знать, – назидательно заметил Гром. – И, знаешь, Багира, не трави мне душу! Мне самому не нравится вся эта канитель с секретностью, но правила сейчас устанавливаем не мы. Значит, наверху считают, что так будет лучше.
– Хорошо им там, наверху! – мечтательно заметила я.
– Да, неплохо, – пробурчал Гром. – Но давай больше не будем об этом… Теперь ты ознакомилась с делом. Какие у тебя выводы?
– Не из чего пока делать выводы, – призналась я. – И этот дурацкий звонок, и выстрел могут оказаться мелкой местью удачливому предпринимателю. Теперь мститель вполне удовлетворен и ушел на дно. Так мы никогда его не найдем.
– А если это не мелкая месть? – спросил Гром.
– Тогда, полагаю, стрелок обязательно напомнит о себе, – сказала я неожиданно. – К сожалению, собак у Беднова больше нет.
Занятая второстепенными вопросами, я, действительно, как-то раньше не подумала, как поступит стрелок, если Беднов откажется вспомнить «золотые дни». Но прежде он позвонит, чтобы убедиться в этом. Не сходя с места, я достала сотовый телефон и набрала номер офиса Беднова. Соединили меня сразу.
– Вы что-то узнали, Юлия Николаевна? – услышала я ровный голос Беднова.
– Пока нет, но хочу вас предупредить, что нам понадобится установить у вас аппарат с определителем номера. Я заметила, что…
– Благодарю вас, – сказал Беднов. – Но я уже подумал об этом. Сейчас ребята работают у меня дома. К обеду аппарат будет установлен… Что-нибудь еще?
– Вы ничего не вспомнили, Андрей Борисович? – спросила я, задетая тем, что этот пройдоха и тут обошел меня.
– Увы, Юлия Николаевна! – вздохнул он. – Мои воспоминания – как бы это выразиться – многотомны, и, пока дойдешь до нужного места…
– Но вы, надеюсь, закончили хотя бы первый том? – нетерпеливо спросила я.
– Даже до середины не добрался, – ответил он со смешком. – Но я стараюсь!
– Вы уж постарайтесь! – сказала я и отключила связь.
Появился блондин с кассетами, оставил их и неслышно вышел. Я забрала свою, а генерал прослушал голос неизвестного на портативном магнитофоне, пожал плечами и сказал:
– Отдам Макарову. Возможно, это кто-то из его знакомцев.
– Судя по тому, насколько они оба словоохотливы, они могут оказаться даже близкими друзьями, – заметила я. – Может быть, отсюда и вся секретность?
Гром скупо улыбнулся и погрозил мне пальцем.
– Тебе не кажется, что это не подходящее место для шуток? – ворчливо спросил он. – И вообще, если ты высказалась полностью, то отправляйся-ка в комендатуру! Пока ты прогуляешься туда пешком, я позвоню им, и комендант примет тебя с распростертыми объятиями…
– Я бы предпочла объятия Макарова, – ответила я. – Мне он кажется мужчиной положительным, хотя и загадочным…
Генерал развел руками.
– Ну, этого уж, милая, я не могу тебе устроить! – сказал он осуждающе. – Бери, что дают!
Когда я была уже в дверях, он окликнул меня:
– Ключи от машины оставят тебе у портье, в конверте… Видишь, как я о тебе забочусь?
– Я ценю, – смиренно ответила я и покинула ка – бинет.
До комендатуры было не очень далеко – минут пятнадцать неспешной, прогулочной ходьбы. Именно этот способ передвижения я выбрала. Вокруг сиял летний день, спешить мне было некуда – самое подходящее время для прогулки. По пути я заодно могла еще раз обдумать все невыгоды моего положения. Оба моих работодателя так тщательно хранили секреты, что мне не к чему было подступиться.
На КПП комендатуры у меня тоже возникла заминка. Чрезвычайно строгий сержант, недоверчиво и плотоядно оглядев мою фигуру, начал бубнить что-то о пропуске и пресловутой секретности, для солидности то и дело поправляя ремень с пристегнутым к нему штыком, но я быстро оборвала его, сказав:
– Меня ждет комендант, и, если я через пять минут не попаду к нему, ты с этого теплого местечка живо переместишься на гарнизонную гауптвахту, это я тебе обещаю!
Он сразу же сменил гнев на милость и даже сам вызвался проводить меня к коменданту, по пути разговорившись не на шутку, из чего я поняла, что напускал он на себя важность исключительно от скуки. Мне неожиданно пришла в голову мысль, не те же ли при – чины побуждают хранить таинственное молчание и господина Макарова и не стоит ли попробовать и его припугнуть гарнизонной гауптвахтой, чтобы он развязал язык.
Но мысль эту я додумать не успела, потому что в первом же коридоре комендатуры мы натолкнулись на энергичного поджарого подполковника, который тут же закричал: «Чибирев, что ты тут делаешь? У тебя где пост?!»
Мой сопровождающий мгновенно вытянулся во фрунт и принялся не совсем связно излагать причины, по которым он был вынужден покинуть КПП. Я пришла ему на помощь и объяснила офицеру свое присутствие здесь. Подполковник долго разглядывал меня, а потом, взъерошив пятерней свои жесткие волосы, весело воскликнул:
– Так это же насчет вас звонили! То-то я и смотрю… Пойдемте со мной!
Он быстрым шагом повел меня по коридору, зачем-то объясняя на ходу, где у них что находится. Возможно, он полагал, что я нагрянула с какой-то проверкой. А может быть, просто его неугомонная натура требовала выхода.
Наконец он привел меня в кабинет. На стенах висели выдержки из армейских уставов и плакаты с бравыми молодцами в погонах. Смущенно предложив мне потертый стул, подполковник с интересом уставился на меня и сказал:
– Я вас внимательно слушаю! Правда, не совсем понимаю, чем могу быть полезен, – тут он увлекся, глаза его заблестели, и он принялся расточать дифирамбы своему гарнизону.
Мне вовсе не улыбалось выслушивать хвалебную песнь вверенному ему гарнизону, и я мягко, но настойчиво прервала подполковника:
– Верю, верю вам безоговорочно! Простите, не знаю вашего имени-отчества…
– Пал Палыч! – услужливо подсказал подполковник.
– И, слава богу, Пал Палыч, что в вашем гарнизоне все благополучно. Будем надеяться, что и дальше вы будете высоко держать свое знамя. Меня интересует лишь один небольшой вопрос, на который, как мне кажется, кроме вас, никто не сможет ответить. Причем, отвечая на этот вопрос, вы ни в коем случае не бросите тень на славный гарнизон, прошу мне поверить…
К счастью, не все мужчины столь же непрошибаемы, как господин Макаров. Многие, напротив, воодушевляются, когда молодая женщина задает вопросы, на которые никто, кроме них, ответить не в состоянии. Вот и мой подполковник расцвел как майская роза и заверил, что ответит на любой мой вопрос.
– Тогда скажите, Пал Палыч, может ли в настоящий момент в городе находиться некий военнослужащий, имеющий недавний опыт разведывательно-диверсионной работы в боевых условиях? Скажем, уволенный в запас или находящийся в отпуске? Человек, по всей видимости, сильный, ловкий и весьма опасный?
Улыбка сползла с лица подполковника. В глазах его появилось напряженное выражение. Он привычным жестом взъерошил непокорные волосы и упавшим голосом произнес:
– Значит, все-таки кто-то бросил тень? Скажите прямо!
– Ничего я вам не скажу! – с улыбкой ответила я. – Потому что ни о чем таком мне не известно. Просто я хочу получить ответ на свой вопрос…
– Так-так, – протянул Пал Палыч задумчиво. – Знаете, я могу вам доложить о тех, кто находится в настоящий момент в отпуске. Что касается уволенных в запас, вам придется обратиться в военкомат. Значит, вас интересуют исключительно армейские разведчики?
– Именно так, – подтвердила я. – Владеющие нестандартными видами вооружения.
– Я все для вас сделаю! – вновь оживляясь, заверил подполковник. – Посмотрю в наших документах и свяжусь с военкомом, он мой приятель. Займет это час-два. Вы подождете здесь? Или погуляете пока?
– Здесь у вас очень уютно, – сказала я. – Но я все-таки погуляю. У меня есть еще кое-какие дела…
– Ну, и отлично! – подытожил Пал Палыч, вставая. – Значит, часика через два прямо ко мне, и я доложу вам полную картину!
– Договорились! – сказала я и, пожав ему руку, отправилась по своим делам.
Для очистки совести я навестила Дворец спорта и разыскала там тренера, который занимался лучниками. Им оказался низкорослый крепыш с круглой, короткостриженой головой и маленькими подозрительными глазками. Это меня немного разочаровало – мне казалось, что те, кто стреляет из лука, должны быть непременно стройными, высокими и златокудрыми. Этому же малышу больше пошла бы рогатка из авиационной резины.
Я представилась частным детективом и показала даже удостоверение, заглянув в которое коротышка скептически хмыкнул – наверное, сыщики в его представлении выглядели тоже как-то иначе. Тем не менее на вопросы мои он ответил терпеливо и обстоятельно, категорически заявив, что никто из его спортсменов не пойдет на улицу стрелять собак. Кроме того, выяснилось, что в распоряжении спортклуба не имеется арбалетов. Тренер объяснил, что не так давно арбалеты появились в продаже – в оружейном магазине, и посоветовал обратиться туда.
Я воспользовалась этим советом и навестила оружейный магазин. Там действительно имелись арбалеты, но настолько громоздкие и неудобные, что скорее могли быть для владельца обузой, чем оружием. Кроме того, как мне объяснил продавец, с момента поступления в магазин не было продано ни одного арбалета.
Покончив с магазином, я заглянула в гостиницу и получила от портье конверт, в котором лежали ключи от автомобиля и бумажка с номером машины и указанием, где она припаркована. Это была соседняя улица.
Я отправилась туда и нашла красные «Жигули», которые выглядели совсем неплохо на первый взгляд. Впрочем, и внутри все оказалось в порядке – мотор работал как часы.
