Марина Серова
Пока гром не грянет…
Глава 1
– Кто-то очень хочет меня убить! – Женщина на том конце телефонной линии явно была взволнована.
– У вас есть основания так полагать? – спросила я. А сама подумала: «Я уже сама хочу ее убить! Сколько можно убеждать меня в том, что ей угрожают, совершенно бессвязными фразами!»
– Конечно! У меня есть масса оснований!
– Будет лучше, если вы мне обо всем расскажете при личной встрече.
– А вы сможете приехать ко мне домой?
– Разумеется! Давайте ваш адрес!
– Волжская, двадцать пять. Это недалеко от магазина «Зодиак». Знаете?
– Если не ошибаюсь, это такой новый элитный дом с башенками?
– Да, правильно! Квартира пятьдесят – там нужно будет позвонить по домофону. Второй подъезд. Приезжайте прямо сейчас – я буду вас ждать. Очень ждать…
– Хорошо, до встречи!
Я наконец положила трубку. Мадам, с которой я только что говорила, представилась мне как Алевтина Павловна Скоробогатова. Я слышала это имя – оно довольно часто упоминалось в местной светской хронике. Алевтина Скоробогатова была ведущей актрисой городского театра драмы. А ее супруг, Георгий Скоробогатов, был главным режиссером этого же театра. Ни одна из последних его постановок не обходилась без участия Алевтины Павловны. Но на этом моя информация об этой театральной чете исчерпывалась.
– Уходишь? – Увидев, что я куда-то собираюсь, в комнату вошла тетя Мила.
– Ту-ру-пу-пу-ру! Работа зовет! – пропела я.
– Опять работа! Со своей работой ты скоро будешь похожа на тень! – сердито заявила тетушка. – Тебе нужно отдохнуть!
– Вот только разберусь с гражданкой Скоробогатовой и отдохну! Обещаю, тетя! Честное пионерское!
– Это какой Скоробогатовой? – заинтересовалась тетя Мила. – Уж не с нашей актрисой ли?
– С нею самой! Она мне только что звонила. Очень просила с нею встретиться. Кстати, ты ведь у нас частенько бываешь в театре, можешь мне что-нибудь рассказать об этой дамочке?
– Да нечего особо рассказывать… – пожала плечами тетя Мила. – Актриса как актриса, только вот муж главный режиссер. Говорят, именно поэтому она постоянно на первых ролях.
– Самые что ни на есть банальные слухи! – рассмеялась я. – Ничего более оригинального придумать просто нельзя. Слушай, а что они ставят?
– Что ставят? – задумалась тетя Мила. – Да все подряд! Как сейчас делают – что модно, то и ставят! Хотя, по-моему, в последнее время Скоробогатова потянуло на всякого рода экзотику. Он частенько привозит из ближнего и дальнего зарубежья разных малоизвестных драматургов и ставит их пьесы. Сейчас вроде бы заканчивается постановка какого-то Яромира Годецкого. По-моему, «Туз в рукаве», что ли? Не помню. Да и бог с ним!
– Я безнадежно отстала! Так давно не была в театре! – печально вздохнула я. – Теперь появится повод!
– Ты хоть позавтракай! Я плюшки испекла!
– Плюшки? Это здорово! Примадонна Скоробогатова может и подождать лишние полчаса! – И я решительно направилась за тетей Милой на кухню, где из-под полотенца, накрывавшего большое блюдо с плюшками, поднимался аппетитный ванильный запах.
* * *
«А неплохо устраиваются служители Мельпомены!» – подумала я, проезжая через автоматические ворота, ведущие во двор двенадцатиэтажного дома, построенного по индивидуальному проекту. Оставив машину на охраняемой стоянке, я подошла к двери второго подъезда и набрала на домофоне номер квартиры Скоробогатовых. Через некоторое время мне ответил строгий мужской голос:
– Да?
– Я пришла к Алевтине Павловне.
– Представьтесь, пожалуйста!
– Евгения Охотникова. Алевтина Павловна должна меня ждать.
– Хорошо, проходите! Это пятый этаж, из лифта сразу направо.
Замок двери щелкнул, открывая мне проход в очень аккуратный и чистый подъезд. Никаких тебе надписей на стенах, никаких посторонних запахов. По углам расставлены кадушки с искусственными фикусами. Интересно, я когда-нибудь смогу позволить себе поселиться в подобном доме? Пока лифт поднимал меня на пятый этаж, я прикидывала, сколько может стоить здесь квартирка и сколько лет мне пришлось бы зарабатывать необходимую сумму. Получалось, что долго! Это даже при моих доходах «выше среднего»! Чего уж там говорить о простых гражданах, не имеющих лицензии частного охранника, о скромных тружениках вроде научных работников, учителей, врачей и так далее!
Как меня и предупредил любезный мужчина по домофону, дверь пятидесятой квартиры располагалась направо от лифта. Тяжелая, добротная дверь, снаружи отделанная под дерево. Номер пятьдесят… Кажется, у Булгакова в «Мастере и Маргарите» такой же? Забавно! Я где-то слышала, что Скоробогатов ставил спектакль по этой книге. Интересно, номер квартиры он себе специально выбирал или просто совпало?
Я нажала кнопку звонка. Дверь почти не пропускала звуков, и самой трели я не услышала. Обычно в таких случаях хочется позвонить еще раз, дабы убедиться, что тебя услышали. Но делать этого мне не пришлось – дверь начала медленно открываться. Она приоткрылась ровно настолько, насколько, видимо, позволяла накинутая изнутри цепочка. Затем в образовавшемся проеме показалось квадратное мужское лицо – волосы ежиком, челюсть, будто у Тайсона, глаза хряка: маленькие и сальные. Неужели так выглядит театральный режиссер, причем известный не только в нашей провинции, но и в столицах, в том числе в европейских?
Сальные глазки внимательно осмотрели меня с ног до головы, несколько задержавшись на моей груди и на талии. Затем обладатель челюсти и глазок плотоядно усмехнулся, и лицо в проеме исчезло. Дверь открылась совсем, пропуская меня в апартаменты господ Скоробогатовых. Я вошла, оставив слева от себя высокого накачанного типа в строгом черном костюме. Именно ему оное личико и принадлежало. Это явно был не Георгий Скоробогатов. Об этом говорила и пластиковая карточка, красовавшаяся на лацкане его пиджака. На ней значилось: «Иванов Алексей Викторович, охранник первой категории». И немного ниже: «Охранное агентство „Рекс“».
– Проходите прямо по коридору! Вас ждут, – сказал охранник. Судя по голосу, по домофону со мной говорил тоже он.
«Вас ждут!» – хмыкнула я про себя. Быстро же начинается звездная болезнь у провинциальных актрисок! Но дела Алевтины Павловны, видимо, действительно плохи, если она разорилась на услуги частного охранного предприятия «Рекс»!
– Здравствуйте, Евгения Максимовна! – Сама хозяйка дома все-таки решила встретить меня в коридоре. Как это любезно с ее стороны!
Мадам Скоробогатова являла собой яркий образец женщины бальзаковского возраста. Ее лицо уже не блистало молодостью, но его еще и не коснулась старость. Возможно, здесь постарались пластические хирурги, но, должна сказать, дамой она была еще вполне привлекательной. Кожа почти без морщин, миндалевидные серо-зеленые глаза, греческий нос. Волосы, окрашенные в здоровый рыжий цвет, хорошо подстрижены и уложены – Алевтина Павловна посещала отнюдь не простой парикмахерский салон для обычных домохозяек. Но если личико хозяйки квартиры было еще вполне ничего, то вот все остальное, с моей точки зрения, оставляло желать лучшего! Талия у Алевтины Павловны, возможно, и была когда-то осиной, но эти времена давно канули в Лету. Сейчас все перевешивало ее весьма массивное седалище, которое не могла завуалировать узкая длинная юбка.
– Я смотрю, вы уже позаботились о своей безопасности! – заметила я, проходя в обширную гостиную.
– Это все Жора! Он так беспокоится обо мне! – ответила Алевтина Павловна, проходя следом за мной. – Устраивайтесь, пожалуйста!
С этими словами примадонна указала мне на обширный диван из натуральной кожи, занимающий по меньшей мере четвертую часть площади комнаты. Остальное пространство было занято антикварной мебелью из красного дерева: сервант, журнальный столик, пара книжных шкафов. Я устроилась на краешке кожаного чудовища, старясь при этом не сползти по нему на пол. Хозяйка расположилась на стуле напротив.
– Жора – это ваш муж, режиссер Георгий Скоробогатов? – на всякий случай поинтересовалась я.
– Правильно, это мой муж. У меня действительно были веские основания вам позвонить, Евгения Максимовна! – сказала Алевтина Павловна, небрежно забрасывая ногу на ногу. В узкой юбке, обтягивающей ее немалые объемы, это выглядело несколько неуклюже. Хотя, наверное, она в этот момент была готова вообразить себя по крайней мере Шарон Стоун!
– Я вам верю, Алевтина Павловна! – ответила я. – Ведь чем меньше у вас оснований так полагать, тем, соответственно, меньше будет работы у меня! При этом цена за мои услуги остается прежней, вне зависимости от того, угрожает вам кто-либо или нет!
Я заметила, что на щеках актрисы вспыхнул едва заметный румянец. Видимо, мои слова ее несколько задели, но она постаралась не показать этого.
– Мне постоянно угрожают! – проронила Скоробогатова.
– Да? И в чем же выражаются эти угрозы?
– Сначала это было похоже на бред сексуального маньяка. Первую записку я обнаружила у себя в уборной около двух недель назад.
– Две недели? То есть вы хотите сказать, что кто-то вам угрожает уже почти две недели, но дальше угроз так и не пошел?
– Дело в том, что, как только все это началось, Жора сразу же связался с «Рексом». У нас в квартире постоянно дежурят два человека оттуда. Они же везде сопровождают меня.
– И что, угрозы все равно продолжаются?
В ответ Алевтина Павловна только утвердительно кивнула.
– Тогда рассказывайте все по порядку.
– Все началось с того момента, как мы начали ставить «Туза в рукаве».
«Ага, значит, память тете Миле не изменила и это действительно „Туз в рукаве“», – отметила я про себя.
– По-моему, это пьеса какого-то поляка? – спросила я.
– Да, Ярика Годецкого. Он сейчас приехал в наш город – Жора специально его привез, чтобы автор лично присутствовал при постановке.
– Наверное, это немало стоило вашему мужу?
– Да нет, я бы не сказала! – Скоробогатова пожала плечами. – Ярик очень скромный человек, да и все расходы по поездке он взял на себя.
– Как это любезно с его стороны! – вырвалось у меня.
– Да, это более чем любезно! – согласилась со мной Алевтина Павловна. – Сейчас билет из Варшавы стоит очень дорого!
– Я думаю! Особенно учитывая нынешний курс доллара!
– Но, как я уже сказала, Яромир все расходы взял на себя! И он постоянно работает вместе с Жорой, присутствует на всех репетициях.
– Отлично. То, что пан Годецкий очень любезен и трудолюбив, я уже поняла, но что же все-таки происходит с вами?
– Дело в том, что в этой пьесе я играю главную роль, – скромно потупившись, произнесла примадонна.
«Ни секунды не сомневалась!» – подумала я. И спросила:
– А о чем пьеса?
– Ну… – Алевтина на миг задумалась. – Как обычно, любовный треугольник. Муж, жена и любовник. И все это на фоне немецкого вторжения тридцать девятого года. К любовной интриге добавлен некоторый элемент политики. А так – самая что ни на есть тривиальная история.
– И чем все кончается? – поинтересовалась я. – Муж становится членом НСДП и сдает любовника в гестапо?
– Вы почти угадали, только все наоборот! – заметила она. – После освобождения Варшавы нашими войсками любовник сдает мужа советским властям, и его расстреливают как нацистского преступника.
– Понятно! – усмехнулась я. – Дань новым политическим отношениям! Бывший старший брат стал оккупантом и агрессором!
– Вы это о чем?
– О новой роли России в современном политическом процессе! – снова усмехнулась я. – Впрочем, рассказывайте лучше, что было дальше.
– А дальше я получила первую записку с угрозами в мой адрес!
– Что за записка?
– Обычная, отпечатанная на старой пишущей машинке.
– Она у вас сохранилась?
– Ее забрал следователь. Из милиции.
– Так вы и милицию подключили к этому делу?
– А что оставалось делать! Угрозы не прекращались!
– Милиция, «Рекс» – и все бесполезно? Что было в записке? – повторила я.
– В записке было приблизительно следующее: «Я вижу тебя во сне каждую ночь, каждую ночь ты со мной. Каждую ночь я тебя имею. И я знаю, что скоро ты будешь моей». – Произнося эти слова, Алевтина Павловна нервно передернула плечами.
– У вас объявился горячий поклонник! И что же в этом плохого? С этим можно только поздравить!
– Да, но такие записки я стала находить у себя в уборной почти каждый вечер! Причем никто в театре так и не смог сказать ничего путного о том, откуда они могли взяться. Никто не видел никого постороннего за кулисами!
– Это интересно, но думаю, что одними записками дело не обошлось?
– Да, вы правы! Записки стали принимать более угрожающий характер. Так, в одной из последних значилось, что вначале он выпьет мою кровь, а потом надругается над моим уже бесчувственным телом!
– У вашего поклонника болезненная фантазия!
– Но можете представить, каково было мне все это читать! А в один прекрасный день вся одежда в моей уборной оказалась перепачканной кровью.
– Кровью? – переспросила я.
– Да! Кровью! Самой настоящей кровью! Эксперты в милиции потом определили, что кровь принадлежала собаке. Но я тогда долго не могла прийти в себя после увиденного.
– Представляю!
– А потом в крови оказалась моя постель!
– Ваша постель? Здесь?
– Да, здесь! В этой квартире! И там же лежал окровавленный нож. Тесак для разделки туш, знаете, такой тяжелый?
– Отпечатки пальцев на нем были?
– Нет! Милиции не удалось ничего обнаружить! И в квартире тоже больше ничего не нашли!
– И как же к вам смог проникнуть неизвестный злоумышленник? – удивилась я. – Тем более вы ведь сказали, что у вас постоянно дежурят два человека из «Рекса»?
– Милиция до сих пор ломает над этим голову. А охранники не остаются в квартире, когда меня здесь нет.
– Но дверь-то у вас – будь здоров! Как же этот неизвестный умудрился проникнуть через нее?
– Этой двери всего два дня! Жора как раз решил поставить ее после последнего ужасного случая! А до этого у нас была самая обычная деревянная. Дело в том, что наш дом неплохо охраняется, и до последнего времени никто не мог предположить, что подобное может произойти! Господи! Если бы вы только знали, как мне страшно! Я уже боюсь ходить по собственной квартире! Сплю только при свете! Мне все время кажется, что кто-то дышит мне в затылок, что кто-то хочет меня схватить сзади за шею! – Губы Алевтины Павловны тряслись от волнения, она чуть не плакала.
– Да уж, веселая, надо сказать, у вас жизнь, Алевтина Павловна! – заметила я. – Но почему вы решили прибегнуть к моим услугам? Разочаровались в возможностях наших правоохранительных органов? И «Рекс» не смог справиться с вашим неизвестным, но таким горячим поклонником?
– Ни у милиции, ни тем более у нас нет никаких предположений насчет личности этого человека! – сказала Алевтина Павловна. – И я очень боюсь!
– Это я уже поняла, но откуда вы узнали обо мне?
– Мне сказал о вас один из милиционеров, такой высокий брюнет, кажется, его фамилия Лисовский.
– Да, да! Капитан Лисовский – заместитель начальника оперативного отдела городского УВД. Выходит, это он вам меня порекомендовал?
– Да, он сказал, что вы можете воистину творить чудеса. К тому же вы женщина – вам будет проще меня охранять и оставаться в тени. Проще, чем людям из «Рекса». Так он сказал.
«Ну спасибо тебе, Сереженька! За мной не заржавеет!» – отметила я про себя. Сергей Лисовский был моим другом. Мы сблизились во время совместной операции по ликвидации в нашей области незаконных вооруженных формирований одной очень нехорошей неонацистской партии. Операция оказалась удачной – нацистов в нашей области мы извели почти под корень, а я приобрела хорошего друга в рядах нашей доблестной милиции. И не только друга…
– Ну, о том, что проще, а что нет – это я сама с ним переговорю. А вот насчет того, чтобы охранять вас, – что же, я сейчас свободна и не стану отказываться от вашего предложения. Так что, если вы хотите меня нанять, – я согласна.
– Спасибо! Я вам очень благодарна! – обрадовалась Алевтина Павловна.
– Подождите, сначала дайте мне сделать свое дело. К тому же, если вы хотите, чтобы я на вас работала, нам необходимо обсудить некоторые формальности. Я имею в виду оплату моих услуг.
– Я готова заплатить столько, сколько будет нужно!
– Плюс организация вашей охраны по моему плану. Здесь требуется согласие моих коллег из «Рекса».
– Я думаю, что с этим тоже не будет проблем. Я с ними поговорю.
– Прекрасно! Тогда считайте, что я у вас работаю. Оплата – из расчета сто долларов в день. Вы платите за неделю вперед. Если мои услуги будут требоваться и далее – еще за неделю. Согласны?
– Конечно! – поспешила согласиться Алевтина Павловна.
– И еще: вы думали, как вы меня будете представлять окружающим?
– То есть? – удивилась Скоробогатова.
– Я имела в виду, какая у меня будет легенда?
– Легенда? – снова не поняла меня актриса.
– Обычно я работаю под прикрытием. То есть никто, кроме вас, вашего мужа и, разумеется, вашей внешней охраны, не знает, что я на самом деле телохранитель.
– А зачем?
– Иногда это серьезно облегчает мою задачу.
– Ну… – на миг задумалась хозяйка квартиры. – Я могу представить вас как нашего нового администратора.
– А что делает администратор в театре? – спросила я.
– Честно говоря, практически ничего! – улыбнулась Алевтина Павловна.
– Ну это, я думаю, у меня получится! А сейчас я хотела бы осмотреть вашу квартиру.
– Пожалуйста! – Хозяйка встала и сделала гостеприимный жест рукой.
Я поднялась с дивана, и мы направились в недра жилища супругов Скоробогатовых.
Глава 2
В квартире Скоробогатовых было четыре комнаты. И, следует заметить, это были очень большие комнаты.
– У вас есть дети? – спросила я Алевтину Павловну, когда мы прошли через гостиную, кабинет и две спальни (судя по всему, супруги предпочитали проводить ночь каждый на своей половине).
В ответ она только грустно усмехнулась. Я так и не поняла, что означала эта усмешка. Но детей у Скоробогатовых, судя по всему, не было. И вообще квартира совершенно не производила впечатления богемной. Все здесь было вылизано, вычищено, очень аккуратно разложено «по полочкам». Никаким творческим беспорядком и не пахло!
– Ну и как вам? – спросила меня госпожа Скоробогатова, когда мы снова вернулись в гостиную.
В ответ я только неопределенно пожала плечами. Я же не покупать пришла эту квартиру, а осматривала ее только на предмет организации охраны.
– Квартира как квартира! Проникновение через окна практически исключено – высоковато, дверь вы укрепили. Думаю, что здесь вам уже ничего не угрожает. Так что охрана вам потребуется только в театре и на улице. Вот, собственно, и все, что я хотела увидеть. Кстати, после вчерашнего случая угроз больше не было?
– Нет, не было! Но ведь прошло еще очень мало времени…
– Хорошо, и что мы делаем дальше? – спросила я.
– То есть? – вопросительно посмотрела на меня хозяйка.
– То есть вы куда-нибудь собираетесь в ближайшие часы?
– В два репетиция в театре. И мне, естественно, необходимо там быть.
– И во сколько мы выезжаем?
– Вы поедете со мной? – искренне обрадовалась Алевтина Павловна.
– А как, вы думали, я собираюсь вас охранять?
– Ну, не знаю… – Она растерялась, поняв, что совершенно не представляет, как я должна работать.
– А я знаю! Без моего присутствия вы больше не сделаете ни одного шага. Я постоянно должна быть рядом. По крайней мере тогда, когда вы находитесь вне этих стен. Хорошо?
– Хорошо… – согласилась Алевтина Павловна.
– Так во сколько мы выезжаем? – повторила я.
Скоробогатова посмотрела на дорогие антикварные настенные часы с маятником. Они показывали час пополудни. Если мы собирались ехать в театр, то нам уже пора было выезжать.
– Я, пожалуй, пойду переоденусь, и поедем. Вы подождете здесь? – спросила она.
– Хорошо! – Я снова присела на чудовищный диван, а Скоробогатова исчезла в своей спальне.
Итак, я снова при деле. Только вот дело какое-то сумасшедшее! Мне доводилось охранять банкиров, бизнесменов и прочую деловую братию. Но работать с актрисой, которую преследует неизвестный маньяк? Такого в моей практике еще не было!
Мне приходилось освобождать заложников, убирать полевых командиров, устраивать дерзкие диверсии в лагерях террористов – и все это в пределах географии нашей старой доброй империи, некогда занимавшей одну шестую часть земной суши. Но то, с чем мне пришлось столкнуться сейчас! Ни в период моей службы в спецотряде «Сигма», ни после моего увольнения из рядов наших доблестных специальных сил, когда я стала работать кем-то вроде частного охранника, такого идиотского дела у меня еще не было!
К тому же в деле этом была некая неувязка. И я не могла понять, какая. Вначале – записки в уборной. Предположим, что у актрисы могут быть сумасшедшие поклонники. Это вполне можно допустить. Потом – кровь в уборной. Это тоже можно понять, если, конечно, предварительно почитать кого-нибудь из психоаналитиков – пресловутого Фрейда, например. Но вот тесак в постели – это, на мой взгляд, уже слишком!
Можно проникнуть в уборную и оставить там записку сексуально-угрожающего содержания. Можно притащить туда банку с собачьей кровью и перепачкать театральные наряды актрисы. Но станет ли маньяк проникать в чужую квартиру, причем охраняемую? До какой же степени должно быть не удовлетворено его либидо. Нет, последние пакости неизвестного поклонника Алевтины Павловны явно выпадали из общей модели его поведения!
– Не скучали? – Алевтина Павловна прервала мои размышления. Она вышла из своей опочивальни, разодетая и раскрашенная. Со слоем косметики ее лицо стало выглядеть значительно моложе и еще привлекательнее, а дорогой брючный костюм несколько сгладил недостатки полной фигуры.
– Конечно, нет, все в порядке! Вы готовы? – Я встала и приготовилась идти.
– Да! Сейчас едем! Леша! Мы едем в театр! – Последние слова она произнесла громко, так, чтобы было слышно в коридоре.
В комнату вошел тот самый охранник, что встретил меня в коридоре. Его взгляд, скользнув по хозяйке, вновь остановился на мне.
– Кстати, познакомьтесь: Евгения Максимовна – твоя коллега. Она тоже будет меня охранять.
Леша только кивнул в ответ, еле заметно усмехнувшись. Мне его усмешка не понравилась, хотя я уже успела привыкнуть к, мягко говоря, скептическому отношению профессиональных охранников-мужчин к моей персоне. Обычно подобное отношение сохранялось до первой возможности проявить свой истинный профессионализм, и уж тут-то я давала сто очков форы любому мужику!
– Вас отвозит в театр машина? – спросила я Скоробогатову.
– Да, сейчас она уже должна быть у подъезда. Леша, посмотри, Николай приехал?
Должна сказать, что командовать мужиками этой даме явно было не впервой.
Леша молча достал откуда-то из недр своего пиджака портативную радиостанцию и нажал кнопку вызова.
– Первый – это Второй! Как слышишь? – произнес он в микрофон.
Из радиостанции сквозь треск помех мы услышали в ответ мужской голос:
– Второй! Я на месте. Можете спускаться!
– Все в порядке, Алевтина Павловна! – отрапортовал Леша хозяйке.
– Вот и отлично! – ответила та. – Значит, едем!
Когда мы спускались в лифте, Алексей стоял около дверей. Вполне правильное поведение: в случае внезапного нападения со стороны входа охранник прикрывает своего клиента. Должна сказать, что пока «Рекс» действовал вполне на уровне. По крайней мере до сих пор я ни к чему не могла придраться. Это радовало – значит, не придется учить этих ребят уму-разуму!
У самого подъезда нас ожидала белая «Волга» с заведенным двигателем. За рулем сидел парень примерно такой же комплекции, как и первый охранник. Прическа и форма лица тоже почти совпадали.
И вот, когда мы уже ступили на крыльцо, произошли совершенно неожиданные события: откуда-то справа раздались выстрелы. Точнее, звуки, очень напоминающие автоматную очередь.
Алексей, идущий впереди нас, тут же обернулся и громко закричал:
– Ложитесь!
Он достал откуда-то пистолет и плюхнулся на асфальт, целясь в сторону, откуда раздались эти громкие звуки. Скоробогатова тут же решила последовать его совету. Я – нет. Уж я-то знаю, как звучат настоящие выстрелы. То, что мы услышали, могло быть чем угодно, но только не автоматной очередью.
В подтверждение моей мысли из-за угла показались двое мальчишек лет по десять-одиннадцать. Один из них нес в руке яркую связку китайских петард, которые сейчас в большом количестве продаются везде, где только это возможно.
– Сейчас еще вон там рванем! – Один из них показал другому куда-то в сторону клумбы в центре двора. И замолчал, в удивлении остановившись. И было чему удивляться – прямо перед ним на асфальте лежал на животе дядя огромных размеров, одетый в хороший костюм. Дядя держал в руках огромный пистолет. На крыльце позади дяди лежала тетя, тоже на животе и тоже в костюме. Согласитесь, что такую картину на наших улицах можно увидеть нечасто.
У пацана от удивления открылся рот. Второй испуганно взял первого за руку, также не отрывая взгляда от странных людей на асфальте. Немая сцена продолжалась где-то с полминуты, затем оба сорванца одновременно молча повернулись и кинулись наутек.
– Мать твою! – выругался Алексей, вставая и отряхиваясь. Его костюм от соприкосновения с асфальтом несколько утерял свой товарный вид.
– Что все это значит? – Алевтина Павловна также тяжело поднялась, оперевшись на подставленную мной руку.
– Это значит, что сотрудники охранного агентства «Рекс» не могут отличить взрывы петард от настоящих выстрелов! Не слышали, наверное, никогда, как стреляют по-настоящему? – заявила я, мстительно глядя на бугая Лешу.
– Да ладно вам… – сокрушенно вздохнул он. – Нервы на пределе, достал уже этот козел!
– Так мы едем или нет? – Второй охранник вышел из машины и встал рядом. При этом он с удивлением уставился на меня.
– Николай, это Евгения Максимовна Охотникова. Она тоже будет меня охранять. И самое главное – теперь она будет координировать вашу работу! – поспешила представить меня Алевтина. В сопровождении Алексея она обошла машину и приземлилась на заднее сиденье.
– Ну это уж как босс скажет! – недовольно ответил Алексей, также занимая свое место в машине рядом с водителем.
Всю дорогу, пока мы ехали в театр, в салоне царило тяжелое молчание. Видимо, рексовцы тяжело переживали свой промах перед конкурирующей организацией, которую к тому же имела честь представлять женщина.
* * *
Наш местный театр драмы находился неподалеку от центра города. Это было современное здание из стекла и бетона с выступающим вперед сплошным стеклянным фасадом. Здание располагалось посреди небольшого сквера с двумя рядами бетонно-деревянных лавочек. Деревянные части лавочек уже давно перекочевали на дачный участок какого-то чересчур практичного аборигена. На оставшихся бетонных тумбах сидеть было просто опасно для здоровья, поэтому сквер этот использовался местными старушками исключительно для выгула своих мопсов и пекинесов. Впрочем, мы подъехали не к главному входу, а к служебному, который находился с противоположной стороны здания, на Железнодорожной улице.
На крыльце служебного входа нас ждал, нервно переминаясь с ноги на ногу, невысокий толстенький человечек. Его несколько обрюзгшее (видимо, от постоянного принятия алкоголя) лицо украшала широкая окладистая борода, которая с лихвой компенсировала недостаток волос на его лысеющей голове.
– Ах, Аленька! Наконец-то! А то я уже начал волноваться! – Как только Алевтина Павловна вышла из машины, бородатый толстячок поспешил спуститься к ней, смешно перебирая ногами по лестнице. Судя по всему, это был Георгий Скоробогатов собственной персоной.
– Все в порядке, милый! – проворковала Алевтина, целуя супруга в щеку. – Я приехала в сопровождении Евгении Максимовны.
– Евгении Максимовны? – удивленно поднял густые брови Скоробогатов.
– Ну да! Охотниковой! Или ты забыл о рекомендации капитана Лисовского?
– Ах да! Действительно, забыл! Так ты уже и этот вопрос успела решить?
– Конечно, мой козлик! Я же у тебя золотце! Мы с Евгенией Максимовной успели обговорить все формальности, и она любезно согласилась нам помогать!
– Очень приятно, Евгения Максимовна! – Скоробогатов подошел ко мне и поцеловал мне руку. – Можно я буду называть вас просто Женей?
– Конечно, можно! А я вас просто Жорой… – согласилась я. Он не заметил или же сделал вид, что не заметил моего легкого сарказма.
– Пойдем, а то Яромир уже заждался нас! – прервала наш разговор Алевтина Павловна. Пока Скоробогатов со мной любезничал, ее глаза просто метали молнии.
Мы прошли в здание театра и поднялись на третий этаж. Именно там располагалась малая сцена, на которой и ставился «Туз в рукаве». Небольшой зрительный зал, куда мы вошли, насчитывал всего сто – сто двадцать кресел. На первом ряду уныло скучал, откинувшись на спинку кресла и закинув обе ноги на приставленный спереди стул, длинноволосый человек лет тридцати пяти. Он что-то мило насвистывал, глядя в потолок, и при этом планомерно подкидывал в воздух и тут же ловил желтый теннисный мячик. Должна сказать, что с координацией у него было все в порядке – мячик ни разу не упал на пол.
Услышав, что в зал входит группа людей, он, оставив свое глубокомысленное занятие, вскочил с кресла и быстро направился к нам, не выпуская мячика из рук. Правильнее было бы сказать, что он почти побежал. Казалась, его несет какая-то бушующая в нем стихия. При этом, когда он перемещался, его длинные волосы развевались так, словно он бежал против сильного ветра.
У человека было узкое лицо с большим подбородком, выступающими скулами и орлиным носом. Некоторая раскосость серых глаз, пронзительно смотревших из-под густых бровей, свидетельствовала о наличии у их владельца восточной крови. Но была в этих глазах еще и какая-то наивность, столь характерная для представителей цивилизованного зарубежного мира. Не знаю почему, но по такому взгляду сразу можно сказать о человеке: «не наш». Именно так я и подумала о подбежавшем к нам длинноволосом типе.
– Яромир, извини, мы заставили тебя ждать! – сказал ему Скоробогатов.
– О! Ничего страшного! – ответил сероглазый.
Годецкий хорошо говорил по-русски, но с некоторым акцентом, очень похожим на прибалтийский. Я уже не сомневалась, что перед нами тот самый польский драматург, который оставил благополучную Европу ради того, чтобы наши провинциальные зрители увидели его пьесу. Впрочем, может быть, просто у него не было другого выбора и, кроме наших зрителей, никто больше не хотел наслаждаться его бессмертным творением.
– Познакомься с нашим новым администратором – Евгенией Максимовной Охотниковой, – представил меня Скоробогатов.
– О! Очень приятно! – Годецкий элегантно поклонился. – Ну почему в России так много красивых женщин!
– Думаю, что в Польше их не меньше! – улыбнулась я.
– А вы были в Польше? – спросил Годецкий.
