bannerbannerbanner
Помощница палача

Марина Серова
Помощница палача

Полная версия

© Серова М. С., 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

* * *

В этом году снег сошел примерно к середине февраля, неожиданно для граждан и синоптиков. Солнышко ярко сияло, воздух прогревался, несколько дней звучала весенняя капель и текли веселые ручейки талой воды. Потом снег совершенно испарился, и все вокруг быстро подсохло. Народ мгновенно настроился на то, что весна в этом году будет ранней и принесет значительное потепление. Но не тут-то было. Солнышко стало гораздо реже выглядывать из-за туч и радовало теплом робко и неохотно. Воздух почти совсем не прогревался. Зато пронзительные и холодные ветра, обычные для февраля, старательно продували наш город со всех сторон и гоняли по серым улицам тучи пыли.

Телохранитель Евгения Охотникова слонялась по квартире, не находя себе места от тревожных размышлений.

На этот раз я ввязалась в настоящую авантюру. И любая, пусть даже мелкая ошибка может мгновенно выйти мне боком. А невинная оплошность способна повлечь за собой катастрофические последствия.

Я глубоко вздохнула и покинула квартиру. Вышла на балкон, чтобы выкурить сигаретку, вспомнила, что бросаю, досадливо поморщилась, но осталась стоять на балконе, опираясь руками на перила и наблюдая за улицей, машинами, пешеходами, спешащими по своим делам, и глядя на видневшиеся вдали живописные холмы. Некоторое время я так и простояла, лениво оглядывая окрестности. Пока меня не окликнула тетя Мила.

– Женечка, – постучала она по стеклу балконной двери, – что ты там делаешь, на улице?

– Дышу свежим воздухом, – буркнула я, впрочем, почти сразу заходя в квартиру.

– Какой там воздух?! – фыркнула тетушка. – На улице настоящая пыльная буря начинается! Говорят, даже штормовое предупреждение объявили!

– Ты же не боишься, что меня ветром с балкона сдует в самом деле?!

– А что?! Это весьма небезопасно! – Видимо, тетя Мила решила не сдавать позиций, поэтому продолжила: – Я слышала, этой зимой в Самаре во время сильного ветра упал строительный кран. И, падая, снес три балкона на заселенном доме, который стоял рядом со стройкой. Хорошо, что это было ночью! А если бы на балконах находились люди?!

– А в кабине крановщица! – копируя трагичный тон тетушки, охотно поддержала я.

– Да! – не усмотрела она подвоха. – При сильном ветре высотные работы запрещены. Но эти нормы частенько нарушаются! Так что могли пострадать люди. Впрочем, они все равно пострадали.

– Это каким же образом?

– Да как же, Жень! Балконы ведь начисто снесло, они восстановлению не подлежат! Вот и представь: дверь есть, а балкона нет! Кроме того, люди лишились всех заготовок на зиму, что хранились в прохладе!

– Да, это неприятно, – согласилась я, впрочем, уже думая о своем.

Но тетя Мила инстинктивно уловила, что внимание аудитории ослабело, и не собиралась с этим мириться.

– А в Хабаровске сильным ветром с балкона сдуло старушку, что вышла покурить! – азартно добавила она.

– Да, это ли не повод бросить пагубные привычки!

– Хорошо, что снега вокруг было много, и она почти не пострадала, – тем временем неслась дальше тетушка.

– А с какого этажа выпала старушка?

– Кажется, с шестого или с восьмого, и прямо в сугроб!

– Нет, теть Мил, у нас даже в разгар зимы такого снега быть не может. Тарасов – это вам не Хабаровск, здесь осторожней надо быть.

– А о чем же я тебе говорю! – сделала совершенно неожиданный вывод тетушка. – Нечего торчать на этом балконе!

Мне очень хотелось развить диспут и сказать, что опасности могут поджидать человека не только на балконе, но и везде, абсолютно в любом месте. Начиная с пресловутого кирпича, который неожиданно может свалиться вам на голову на улице, грабителя в подворотне и лихача на дороге, машины с неисправными тормозами, несвежих устриц в дорогом ресторане и заканчивая домашними травмами, неисправной проводкой или скользкой кафельной плиткой в собственной квартире. И это я еще не упоминала о профессиональных рисках! А они бывают очень велики. Но делать я этого не стала, потому как не хотела лишний раз лить воду на мельницу тети Милы и нарываться на новую порцию нравоучений. Ведь тетушка откровенно недолюбливала мою профессию, считала ее неблагодарной и слишком опасной. А гонорары – пусть и неплохими, но зачастую не стоящими того риска, на который каждый день шла ее любимая племянница. Тетя Мила мечтала, что я наконец решу остепениться, сменить профессию на более престижную и доходную, найду себе выгодную партию, обзаведусь семьей и нарожаю кучу детишек. Меня подобная перспектива совсем не впечатляла. Поэтому диспуты на эту тему происходили между нами частенько. Впрочем, сейчас тетя Мила была занята. Она унеслась на кухню, проверить какую-то ароматную выпечку в духовке. А я снова задумалась.

Недавно, словно в приступе внезапного беспокойства, я торопливо привела в порядок все текущие дела. Навела порядок в сейфе, закрыла кредитные обязательства, ответила на текущую почту. Положила кое-какую сумму денег на бытовые расходы на карту тети Милы. Приготовила несколько свертков с минимальным необходимым для выживания набором. И, тщательно проверяясь, расположила их в тайниках по городу и даже пригороду Тарасова. И теперь, когда все или почти все было готово, мне предстояло, пожалуй, самое сложное испытание – разговор с тетей Милой. Я продумывала фразы и заготавливала речи, но браковала их одну за другой. Несмотря на мою обычную находчивость, я сломала голову, но так и не придумала, как объяснить любимой родственнице, что мне предстоит! Как донести, что потребуется от нее? И главно – как сказать почему? Зачем все это нужно? И насколько важно, чтобы она соблюдала в эти, а главное – в последующие – дни одну четко выверенную линию поведения! Это была сложная, почти непосильная задача.

Но в конце концов я вспомнила старую мудрость о том, что дорогу осилит идущий. А также тот факт, что мне всегда лучше удаются экспромты. И решила просто начать этот сложный разговор, а дальше как пойдет.

Неожиданно тетя Мила сама помогла мне.

– Женечка, – прокричала она с кухни, – я тут печенье испечь затеяла. И все забываю тебя спросить. А что это к нам Геночка давно не заходит? Наверное, как всегда, работы много. Может, пригласишь его сегодня вечером на чай с печеньем? Помнится, Геночка всегда очень любил мою выпечку.

– Это потому, что она у тебя всегда божественно выходит, теть Мил!

– Ой, спасибо, дорогая. Ты, когда хочешь, можешь быть такой славной, ласковой девочкой.

– Сейчас ты скажешь, что я слишком редко это делаю, – усмехнулась я, появляясь на пороге кухни.

– Просто с языка слова сняла, – не осталась в долгу тетушка.

– Ага. А давай чаю выпьем.

– Я уже и заварила, разливай, Женечка.

С Генкой Петровым мы вместе учились в Ворошиловке. Продолжали дружить после того, как я стала частным детективом и телохранителем, а Петров – полковником полиции и главой местного, тарасовского управления. И однажды по старой дружбе Генка предложил разыграть тетю Милу. Изобразить пылкую страсть, ухаживания и неземную влюбленность. Просто чтобы тетушка успокоилась, перестала переживать за судьбу племянницы. А главное – прекратила устраивать мне знакомства-сюрпризы, надоевшие до зубовного скрежета. Затея прошла на «отлично». Тетя Мила слегка ослабила хватку и потеряла свою обычную бдительность. Генка красиво ухаживал, имел представительный вид и ездил на внушительной, дорогой машине. Занимал солидный пост с перспективой дальнейшего роста, что соответствовало представлениям тетушки о хорошем женихе. Кроме того, Петров часто заезжал в гости, отвешивал комплименты и делал мелкие презенты тетушке. А в дни моего отсутствия помогал в решении бытовых вопросов и окружал трепетной заботой. Так что сумел полностью расположить к себе мою родственницу. Но была в этой бочке меда и ложка дегтя, что все портила. Тетя Мила полагала, что наш роман развивается слишком вяло и медленно. Была склонна винить в том, разумеется, мою работу, которая отнимала уйму времени и сил. Но полагала, что Генка, не будучи мужем, не может ставить ее строптивой племяннице условия и ультиматумы. А вот после свадьбы он обязательно поставит вопрос ребром и потребует от меня срочной смены профессии.

А пока же тетя Мила была полна оптимизма. Старательно зазывала Генку в гости, потчевала шедеврами кулинарии и разнообразными кондитерскими изделиями. Что, разумеется, нравилось полковнику Петрову и вполне устраивало меня. Поскольку так можно было несколько лет протянуть, общаться с приятелем и одновременно обеспечивать себе спокойную жизнь. Но в последнее время мы довольно редко виделись с Генкой, что заставило тетушку слегка активизироваться. Отсюда и нежданная выпечка утром буднего дня, и прозрачные намеки.

– Так что с Геночкой, я не поняла, ты его пригласишь? – Пауза слегка затянулась. Тетушка неторопливо отпила ароматный чай, надкусила печенье и, разумеется, нетерпеливо ждала моего ответа.

– Как раз хотела сказать тебе, что Генка к нам больше не придет, – опустив глаза, осторожно начала я.

– Что случилось?! Поссорились?!

Тон тетушки не стал особо встревоженным. Она не верила, что у нас с приятелем может произойти серьезная размолвка. А объяснять, что с некоторых пор визиты в наш дом полицейских чинов стали слегка неуместны, я считала преждевременным.

– Да это не страшно, – тем временем говорила тетя, – милые бранятся – только тешатся. – Она немного помолчала. – А может, ты тогда Васеньку на чай пригласишь?

– Тетя Мила, ты неисправима, – фыркнула я и рассмеялась.

Василий был капитаном полиции. Несколько лет назад мы познакомились с ним в Питере, во время расследования одного дела. В процессе совместной работы подружились. И когда у Васи на службе случились неприятности, я попросила приятеля помочь хорошему молодому человеку. А Генка, недолго думая, взял капитана под свое крыло и предложил перевод в Тарасов. Так что теперь Василий трудится в нашем городе, мы продолжаем общаться и даже не раз работали вместе. Разумеется, он тоже вхож в наш дом и знаком с тетей Милой. Вот тетушка и решила, что капитан, конечно, хуже полковника, но лучше уж он, чем совсем остаться без кавалера.

 

– Ты неисправима, – повторила я, отсмеявшись.

А тетушка обиделась, надула губки и продолжила пить чай молча.

– Мне нужно с тобой поговорить, – после небольшой паузы сказала я, – и это очень серьезно. И я не знаю, как начать.

– Женя, что-то случилось?

– Пока нет. Но, возможно, мне придется уехать на достаточно долгий срок.

– Снова работа? – Тетушка всегда обладала хорошим чутьем. Вот и сейчас поняла, что я что-то недоговариваю, и мгновенно насторожилась.

– Это не совсем работа. Но я буду отсутствовать какое-то время. Ты только не переживай. Я положила тебе деньги на карту, их должно хватить на разные расходы. Запомни несколько вещей, это очень важно! Если тебе понадобится помощь, к Генке или к кому бы то ни было из его ребят не обращайся! Попытайся решить вопрос сама. В экстренном случае можешь позвонить Сашке Гуслистому. Помнишь его?

– Это тот крепкий паренек, что в спецназе служил? – По мнению тетушки, бывшие спецназовцы ее племяннице в кавалеры не годились. Поэтому, произнося эту фразу, она слегка оттопырила нижнюю губку.

– Да. Его номер я занесла в память твоего телефона. Но звони, пожалуйста, только если что-то важное будет. Ладно?

– Женька, что происходит? – теперь уже испуганно пролепетала тетушка.

– Пока ничего. Но если случится нечто неординарное, ты, главное, не нервничай! Помни, что все будет хорошо, что твоя племянница со всем разберется и сумеет выпутаться из любой ситуации.

– Я это знаю, разумеется. Но все равно ничего не понимаю.

– Неважно. Главное – помни, что ты должна сохранять спокойствие. И никому не верь, пожалуйста, особенно если обо мне вдруг станут говорить гадости.

– Кто?

– Да хоть бы кто! Просто игнорируй всех! И храни молчание!

– Понимаю, – задумчиво протянула тетушка. Немного помолчала, а потом добавила: – Это у тебя какое-то новое задание?

– Можешь и так считать, если тебе будет проще. Только говорить об этом ни с кем, разумеется, не нужно!

– Женечка, что ты! Ты же знаешь, что я кремень!

– Знаю, и это очень хорошо. Да, запомни, пожалуйста, еще кое-что важное. Через некоторое время к тебе могут прийти люди.

– Какие люди?

– Совершенно посторонние. Может быть, даже абсолютно незнакомые. Они могут всячески выходить на контакт, передавать от меня приветы или передачи, напрашиваться в гости, что-то расспрашивать и выпытывать.

– Я всем выдам по сачку и отправлю бабочек ловить.

– Куда? – на сей раз слегка растерялась я.

– А куда-нибудь, на дальний хутор!

– Не будь столь категорична! – рассмеялась я. – И никому не груби, не провоцируй. Но в квартиру не впускай. И сама никуда выходить не соглашайся. А если к тебе кто-то подойдет в общественном месте, оставайся на людях и во время разговора, и после него минимум час. Можешь пройтись по супермаркету, торговому центру или в многолюдном кафе посидеть. На вопросы отвечай односложно, ровным тоном, опустив глаза в пол. За приветы благодари, передач или денег не бери. Это не от меня. И вообще никому не верь!

– Хорошо, тогда, может быть, ты мне скажешь, что именно я должна говорить?

– Ты верно уловила суть! Сейчас мы немного порепетируем, пройдемся по основным пунктам, чтобы ничего не перепутать. Твоя племянница – бывший военный. Разумеется, ты не знаешь, где, когда и в каких операциях я участвовала или в какой части служила. Тетя Мила, упоминать Ворошиловку, а также то, что я частный телохранитель, нельзя! Призвалась на контракт, где-то училась, подробностей ты не знаешь. В последние годы службой была недовольна, собиралась уйти в запас. Потом. То, что произошло, нелепая случайность, вопиющая несправедливость, и так далее, все в таком же ключе. Побольше общих фраз, никаких конкретных сведений. И главное – не нервничай! Понимаешь?

– Кажется, да. Ты бывший военный и служила своей стране с честью. Я не верю тем гадостям, что о тебе говорят. Ты со всем разберешься, а я спокойно жду. Веду обычный образ жизни. И не нервничаю.

– Умница, теть Мил, ты все правильно поняла. Завтра, если будет время, еще немного порепетируем. Я буду приставать к тебе с разными каверзными вопросами и всячески напирать, пытаясь вывести из равновесия. А ты просто будь как кремень. И не говори лишнего. Отделывайся общими фразами. Или просто отвечай, что не понимаешь, о чем говорит твой собеседник.

– Хорошо. А ты можешь объяснить мне, зачем это все?

– Теть Мил, когда-нибудь – обязательно. Но сейчас – нет, не могу!

– Жень, у тебя какие-то неприятности?

Не найдя, что ответить, я промолчала.

– Знаю, ты считаешь свою тетушку наивной, может, немного смешной и мало чего понимающей в жизни. Но не забывай, дорогая, что у меня богатый опыт. И я прекрасно понимаю, что в твоей профессии – как на качелях. То стремительно несешься вверх, то внезапно летишь в самый низ. И пусть я противник постоянного риска, стрельбы, ранений, синяков, а также испорченной одежды, в дни кризиса всегда поддержу. Так что ты можешь рассчитывать на мою помощь и содействие. Я не стану лезть с лишними расспросами. И выполню все, о чем ты меня просила. Так что не переживай, дорогая.

– Спасибо, теть Мил. – Я всегда знала, что моя тетушка – надежный боец. Но, разумеется, даже не подозревала о подобной стойкости.

* * *

Вечером того же дня я вышла за хлебом. Разумеется, пешком и налегке, решила пройтись до соседнего супермаркета. Пользуясь тем, что ветер совершенно утих, подышать свежим воздухом и немного подумать. Ранее я никогда не верила в дурные предчувствия, но в последние дни, казалось бы, беспричинная тревога не покидала меня ни на секунду. Я ожидала неприятностей, чувствовала их приближение всеми фибрами души.

Разумеется, они не заставили себя долго ждать. Я как раз огибала широкую парковку, завернула за поворот, прошла мимо входа в служебное помещение магазина и вышла на бетонированную дорожку, что вела к центральному входу. Но дойти до стеклянных раздвижных дверей не успела. Воздух вокруг меня словно сгустился и противно завибрировал, а время замедлилось. Боковым зрением я заметила осторожное движение справа. Двери неприметного минивэна с затемненными стеклами открылись. Из него высыпали вооруженные люди в камуфляже и с масками на лицах. Они молча и деловито стали окружать меня по дуге. В этот момент отворилась дверь служебного входа и оттуда выбежали еще несколько человек. Не говоря ни слова, нападающие попытались взять меня в кольцо, два человека вырвались вперед, за что мгновенно поплатились. Первого я ударила согнутой в колене ногой под дых, второго ребром ладони. Вытянутой назад ногой достала парня, который подбегал с противоположной стороны. Посмотреть, куда попала, было недосуг, краем глаза заметила лишь, что он отлетел к стене, сполз по ней, да так и остался лежать. А я тем временем хаотично отбивала атаки сразу нескольких противников.

Когда мы видим подобные сцены в кино, где на одного человека, как правило, главного героя, нападают сразу несколько человек, они всегда действуют по очереди. И пробуют свои силы, словно по четкому расписанию, один за другим, реже два сразу, но не более. Разумеется, в жизни всегда все немного по-другому.

Я успешно отбила атаку еще троих крепких парней. Слегка отвлеклась, пропустила одного, позволила ему зайти сзади и мгновенно получила крепкий удар по затылку. Это было что-то тяжелое, возможно, приклад. Свет померк у меня перед глазами, и я потеряла сознание.

Очнулась я уже в полицейском участке. На руках наручники, на талии пояс, через который протянута толстая цепь, которая, в свою очередь, крепится к ногам толстыми кожаными ремешками. Как мне пояснили, подобные меры применяются ввиду особой опасности задержанной, то есть меня и моего владения навыками нападения без всяческого оружия. А также из-за оказания сопротивления при задержании, повлекшего за собой тяжкие ранения семи служащих спецназа и смерть одного младшего офицера.

Не теряя времени зря, мне зачитали обвинения, к которым добавили сопротивление во время ареста. Разумеется, возражать, что спецназ начал задержание без всяческого предупреждения, не имело никакого смысла. И я предпочла хранить молчание, изредка радуя следователя то иронической улыбкой, то скептическим выражением лица.

После допроса меня отвезли в СИЗО и, проведя через все положенные процедуры, отправили в переполненную душную камеру. Первым делом в нос ударил запах помещения, в котором скопилось достаточно много народу и которое давно не проветривали. Я переступила через порог, поздоровалась, конкретно ни к кому не обращаясь. Уточнила, которая из коек свободна. Улеглась на нее прямо поверх колючего одеяла, повернулась на бок и предалась раздумьям, глядя на обшарпанную стену, когда-то выкрашенную в темно-синий цвет.

Никто из окружающих женщин не пытался приставать ко мне или заводить разговоры, что позволило новоявленной заключенной полностью сосредоточиться на своих мыслях. И совершенно погрузиться в невеселые воспоминания.

Некоторое время назад Генка Петров попросил о срочной встрече. Я как раз вернулась из командировки в Европу, делать было совершенно нечего, и поэтому с удовольствием согласилась. Приятель повел меня в один из лучших джазовых ресторанов города. Заказал шикарный ужин и весь вечер развлекал веселыми историями, расспрашивал о работе, планах на будущее и был само обаяние. А я все время гадала: что именно Петрову от меня срочно понадобилось? И даже пыталась этот вопрос прояснить. Но на мои осторожные расспросы Генка отвечал еще более уклончиво, шутил, загадочно улыбался. И старательно напускал весь вечер туману. Наконец я поняла, что затевать разговор в зале многолюдного ресторана приятель не собирается и просто выжидает. Отсюда можно было сделать сразу два вывода. Петров собирается поговорить в конце вечера, кода мы будем наедине. Возможно, он предложит прокатиться на машине или прогуляться по набережной, чтобы избежать посторонних ушей и полностью обезопасить информацию, что прозвучит. А это, в свою очередь, значит, что разговор Генка затевает очень серьезный.

Я перестала гадать и прекратила попытки заранее что-либо выведать, здраво рассудив, что рано или поздно Петров сам раскроет все карты. А мне остается лишь только немного подождать, наслаждаясь вкусной едой, хорошей музыкой и приятной компанией. Ибо когда Генка был в ударе, он мог легко тягаться с самыми интересными собеседниками.

И действительно, когда мы закончили ужин, Петров предложил прокатиться, а потом немного прогуляться по вечерней набережной.

– Давай, друг любезный, колись, по какому поводу столько внимания даме? – поинтересовалась я, кутаясь в короткую шубку. Здесь, у реки, всегда гораздо ветреней и немного прохладней, чем в центре города.

– Пытаюсь тебя задобрить, – не стал лукавить Генка.

– Серьезно? А я думала, ты скажешь: «Мы давно не виделись, я тебе знаков внимания несколько недель не оказывал, боюсь, тетя Мила заподозрит подвох да нервничать начнет. И накроется наша гениальная мистификация медным тазом».

– Я не умею тебе врать. Да и какие могут быть игры между давними друзьями?!

– Могу назвать с десяток вариантов, – хихикнула я. Но приятель лишь улыбнулся одними губами и вновь стал серьезен. – Генка, что происходит? У тебя неприятности? – Теперь уже насторожилась я.

Петров пожал плечами:

– Работа, будь она неладна.

– Знаю, знаю. Сводки, статистика, задержания, расследования, подчиненные, начальство и регулярные головомойки.

– Ты совершенно права. И сама знаешь, в этой работе всего хватает. И триумфальные победы у нас редки, а вот дерьма вечно вдоволь нахлебаешься.

«Так и знала, просто чувствовала, что сегодняшняя веселость приятеля была напускной», – подумала я, а вслух сказала:

– Что-то не нравится мне твое настроение! У тебя неприятности, Генка?

– Мы с тобой не юные идеалисты и знаем, что в жизни случается всякое. И я давно уже не склонен бить себя в грудь кулаками или посыпать голову пеплом, когда преступники уходят от возмездия.

– Вы провели расследование, вычислили злоумышленника, с блеском провели задержание. А потом армия ушлых адвокатов их отмазала, и злодеи ушли от ответственности? – предположила я.

– Не совсем так. Мы провели расследование, вычислили злодеев, только задержать смогли не всех. Парочка самых опасных парней умудрилась ускользнуть и уйти от преследования.

– Что ж, это бывает, – философски пожала я плечами, – объявили их в розыск? Значит, рано или поздно попадутся.

 

– Да нет, не скажи, – не согласился приятель, – они давно залегли на дно и не станут по глупости подставляться. Да и ушли от преследования грамотно. Так что упустили мы их почти с концами.

– И ты расстроен и обеспокоен.

– Мне понятно твое удивление. Подобное случается не в первый раз, да и наверняка не в последний. И с чего тогда старый приятель ворчит и чудный вечер портит?

– Полагаю, есть причина, – кивнула я, – и думаю, что ты ее мне сейчас поведаешь.

– Это была очень опасная банда. Ты меня знаешь Женька, я не кисейная барышня и многое повидал. Но от того, что эти деятели творили, просто кровь стынет в жилах.

– Правда? А именно?

– Грабежи, разбой, можно сказать, не гнушались ничем. Присматривали небольшие банковские отделения, ювелирные магазины и даже ломбарды в центре города, где клиентов обычно больше бывает. Любили грабить бизнесменов среднего звена. Выбирали таких, которые не держали охрану или имели совсем небольшой ее штат, но это все мелочи.

– А что? Грабили с особой жестокостью? Не оставляли свидетелей и палили без разбору, направо и налево?

– Лица скрывали только от камер видеонаблюдения, свидетелей предпочитали не оставлять, – кивнул Петров, – но и это еще не все. Бандиты похищали молодых девушек и требовали выкуп с родственников. Почерк менялся, могли присмотреть жертву и тихо похитить, а могли и во время грабежа прихватить, вроде как спонтанно решили.

– Это же совсем разный почерк, – изумилась я.

– А они многогранные отморозки! – зло хмыкнул Генка и замолчал.

– Значит, и это еще не все? – спросила я после секундной паузы.

– Они требовали выкуп с родственников жертвы. Но независимо от того, получали деньги или нет, живыми девушек не возвращали. И все то время, пока несчастные находились в неволе, издевались и насиловали, жестоко и извращенно. Честно говоря, даже не думал, что у людей бывает подобная, – на секунду Генка замялся, подбирая слово, – подобная фантазия.

– Но если жертв не оставляли в живых, – пробормотала я, – то откуда вы знаете подробности? Неужели подследственные откровенничали? Просто в голове не укладывается.

– Некоторые весьма охотно отвечали на вопросы после ареста, – кивнул приятель, – но все подробности мы знаем вовсе не из допросов. Ужас в том, что все издевательства снимались на камеру, сопровождались едкими, мерзкими комментариями и все такое прочее.

– Они хранили записи? Да преступники настоящие маньяки! Или тот, кто всем заправлял, настоящий маньяк!

– Жень, не просто хранили! Они их распространяли в интернете! Вернее продавали на закрытых интернет-аукционах для различных извращенцев!

– А что, разве подобное пользуется большим спросом?

– И стоит немалых денег, можешь мне поверить. Так что на сей раз нам попались маньяки с коммерческой жилкой. Но ты верно заметила, получать удовольствие от страданий других для них было важнее всего. Представляешь, они присылали записи издевательств родителям своих жертв! Это просто неслыханно!

– Да ты что?! Кошмар какой!

– Именно! Бедные люди испытывали настоящий шок и страшное потрясение! Ведь одно дело – знать, что твоя дочь находится у преступников, а ее жизнь постоянно подвергается опасности, и совсем другое – воочию видеть, как издеваются над родной кровиночкой! Многие не выдерживали такого ужаса. Три инфаркта, два инсульта, три нервных срыва, отец одной девочки от отчаяния покончил с собой. Так что число жертв этих садистов больше, чем может показаться сначала, и, боюсь, продолжает расти. Кто-то станет завсегдатаем клиник и лечебниц для душевнобольных, а кто-то просто сопьется. Да и суицидов может стать больше со временем. Не все найдут в себе силы с этим жить.

– Да, от подобного сложно оправиться. За границей есть психологи, психоаналитики. Жертвы преступлений и их родные получают обязательную помощь от государства. У нас люди совершенно не приучены обращаться за помощью, если страдают душой.

– Или на частных специалистов средств не у всех хватает. Так что мучениям бедных родителей не скоро наступит конец. А знаешь, что в этом самое страшное?

– Что?

– Ушел от ареста главарь и его близкий друг, практически правая рука. То есть они побегают немного, потом где-нибудь осядут, осмелеют и снова организуют нечто подобное. И будут новые жертвы. Это почти неизбежно.

– Понимаю, такие преступники очень опасны, но что можно сделать в подобной ситуации?

– Есть у меня одна идейка, – медленно, словно нехотя протянул Генка. А я поняла, что мы плавно подошли к самой сути нашей беседы.

– С удовольствием послушаю.

– На сей день суд над бандитами полностью завершен, вина всех фигурантов доказана. Все без исключения участники банды, даже те, кто находится в бегах, получили солидные сроки.

– Правда?

– Да, ввиду особой опасности отсутствующих осудили заочно. Был очень громкий судебный процесс, который широко освещался в прессе. Но ты же в последнее время все больше по заграницам работаешь, не все наши новости слышала.

– Это точно! Новостями интересоваться мне особо некогда было, знаешь ли. Так что именно ты придумал?

– Понимаешь, бандиты гастролировали по всей стране. Но некоторые из них – местные уроженцы, то есть из нашего города или области. Поэтому у меня есть теория, что и скрываются беглецы где-то поблизости. Или скрывались в самом начале, может быть, получили помощь у местного криминала. Значит, если знать, за какие ниточки тянуть, можно и затерявшийся след преступников отыскать.

– Пожалуй, есть в твоей теории рациональное зерно. Но на стопроцентный успех я бы не рассчитывала. Наоборот, слишком много в ней разных слабых мест и темных пятен. И сорваться все может в любой момент. И потом, как узнать, за какие ниточки тянуть? У тебя есть чьи-то показания на эту тему?

– Нет! Беглецов никто сдавать не стал и, думаю, ни за что не станет. Полагаю, и это не только мой вывод, члены банды сами как огня боятся своих вожаков. Так что будут молчать, чтобы лично не нарваться на месть психопатов.

– Тогда что? Можно, конечно, устроить рейды по притонам или пустить агентуру по следу беглецов. Забросить, так сказать, сеть пошире. Но делать это надо было по горячим следам. Да и гарантии на успех никогда нет. Теперь же, наоборот, если они где-то поблизости, могут насторожиться да уйти поспешно и залечь еще глубже.

– Правильно мыслишь, подруга! Но моя идея основана вовсе не на этом!

– Тогда что именно ты придумал?

– На всех записях, что мы нашли, за кадром звучит голос одной и той же девушки. Это Алина Полякова, она снимала видео и была любовницей главаря банды. Вадим Сидоров его фамилия, кстати, а дружка Каменев зовут, Александр.

– Петров, да возможно ли это? Среди бандитов, что похищали и насиловали, была девушка?! – несказанно удивилась я. – И ее там не удерживали? Она оставалась с маньяком добровольно? Имела с ним близость? И лично участвовала во всех издевательствах? Это просто невероятно!

– Да, я уж не могу сказать какого рода были те отношения, что связывали Вадима и Алину, на этот счет нет подробностей в деле. А девушка была очень немногословна. Но она оставалась в банде добровольно, это установленный факт. Более того, тот факт, что только она снимала изнасилования на пленку, можно считать тоже установленным. Специалисты доказали: на записи за кадром все время только ее голос. И на обнаруженном оборудовании ее отпечатки имеются.

– Это поразительно! Подобное очень редко встречается!

– Тогда я тебя еще больше удивлю. Это Алина подбивала парней на более изощренные издевательства, а вот приходили в голову они им самим.

– Невероятно. Женщины очень редко бывают лишены сочувствия и сострадания. А для подобных действий нужно быть законченным социопатом.

– Психиатрическую экспертизу мы тоже проводили, кстати. Медики сделали вывод, что Алина Полякова полностью вменяема и отдавала отчет своим действиям.

– Социопатия – это не расстройство психики как таковое. Эти люди и мыслят вполне адекватно, и могут производить впечатление нормальных, если пожелают. Это скорее расстройство поведения. Многие психологи считают, что социопаты генетически лишены совести.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13 
Рейтинг@Mail.ru