Марина Серова
Сладкий ужас
До Краснодара было не меньше шестисот километров, торопиться мне было некуда, поэтому по пути я сделала несколько остановок, после каждой из которых все более походила на Раису Сулейманову и все меньше напоминала себе владелицу двухэтажного особняка.
На первой остановке я искупалась. Лет сто назад можно было, наверное, искупавшись в реке, почувствовать себя чистой. Над нашими речками на совесть потрудились многочисленные комбинаты на их берегах, поэтому из воды ты выходишь в жирных пятнах мазута, которые невозможно удалить без керосина, благоухающим ароматами неизвестного синтетического происхождения, а кожа твоя покрывается мелкой красной сыпью, скорее всего аллергической, поскольку мы до сих пор не сумели приспособиться ко всей таблице Менделеева.
Все это я испытала на собственной шкуре, причем буквально. Моя нежная еще пару часов назад кожа теперь напоминала скорее шкуру.
На второй остановке я повалялась в стогу, и не нашла в этом никакой прелести.
Чихая от пыли и разгоняя многочисленных мышей, я выкарабкалась оттуда на четвереньках, побродила в сандалиях по проселочной дороге, отчего мои ноги насквозь пропитались въедливой красноватой пылью, и окончательно перестала себя ощущать цивилизованным человеком и женщиной.
Но впереди меня ждала еще одна остановка, и она должна была стать последним штрихом в образе Раисы Сулеймановой.
На этот раз я остановила машину на обочине дороги у чахлого лесочка на берегу заболоченной речки. Это абсолютно соответствовало моим намерениям. Более гиблого места после захода солнца нельзя себе и представить.
Стоило мне только выбраться из салона автомобиля, как меня окружил целый рой комаров, которым я со смирением отдалась на съедение.
Эта пытка продолжалась минут десять. И только после этого я отомстила им! Я исхлестала себя с головы до ног, не оставив в живых ни одного летающего кровопийцы!
Все руки после этой расправы были у меня в крови, а лицо напоминало физиономию незабвенной «Королевы бензоколонки» в самый трагический момент ее жизни.
На этом я решила прекратить эксперименты над своим организмом и вовремя это сделала. Иначе, боюсь, мальчик на автостоянке в Краснодаре, увидев меня, тут же вызвал бы «Скорую помощь» или сам поседел бы за несколько минут от ужаса.
Он и так довольно странно оглядел меня, несмотря на то, что было уже темно, и автостоянку освещала одна-единственная лампочка на его будке.
Эта стоянка находилась на самом краю города, противоположном тому, где обитал нужный мне «дяденька».
В машине я оставила все вещи и документы, связывающие меня с собственной личностью, а после того, как провела небольшой сеанс самогипноза, полностью преобразилась в Раису Сулейманову.
После этого у меня изменились походка, тембр голоса и привычки. Поэтому я в первом же ларьке купила пачку дешевых крепких папирос и тут же прикурила у прохожего.
Судя по тому, как он поморщился при моем приближении, от юрисконсульта губернатора Юлии Сергеевны во мне ничего не осталось.
Еще на подъезде к городу я обратила внимание на холмы, полностью покрытые виноградниками. Туда-то и направлялась Раиса, чтобы устроиться там на ночлег.
Это вполне соответствовало ее образу жизни и социальному статусу. В первые весенние месяцы к югу со всех сторон стекаются бывшие хиппи и «неформалы», которых по внешнему виду и образу жизни зачастую трудно отличить от обыкновенных бомжей.
Хотя между ними есть одна большая разница: бомжи предпочитают всем радостям жизни алкогольные напитки, а их коллеги предпочитают наркотики. Поэтому среди бомжей есть люди преклонного возраста, а наркоманы до этих лет не доживают.
Возраст наркомана трудно определить по его внешнему виду. Иногда потасканной морщинистой нищенке на поверку оказывается не больше двадцати, а седому болезненному старичку на пару лет больше. Но мне не встречалось до сих пор наркомана старше тридцати. Допускаю, что где-то такие и существуют, но это скорее исключение из правила.
Вся эта публика летом перебирается на юг по двум причинам: здесь можно жить на улице, не опасаясь простудиться, и раздобыть наркотики по относительно дешевой цене.
А если у тебя не хватает денег на это, то можно наняться к кому-нибудь на работу за тарелку супа и ежедневную «дозу».
В этом случае их жизнь мало чем отличается от жизни раба, но у них просто нет другого выхода. Это лучше, чем пройти через все круги наркотической «ломки». От нее они в конце концов и погибают, но оттягивают этот момент насколько возможно.
А желающих получить такую практически бесплатную рабочую силу с каждым годом становится все больше.
Молоденькие наркоманки, чудом сохранившие внешнюю привлекательность, зарабатывают себе на дозу проституцией, но чаще всего это совсем малышки тринадцати-четырнадцати лет.
Пройдя несколько километров, Раиса оказалась на окраине одного из виноградников, облюбованных для ночлега стайкой молодых наркоманов. Они никак не отреагировали на ее появление, ночные гости здесь были делом обычным.
Раиса присела к тлеющему костру и достала папиросу. Прикурив от уголька, она с удовольствием затянулась.
Около костра сидело человек пять молодых людей того и другого пола. Судя по звукам, в нескольких метрах от них какая-то пара занималась любовью, но никто не обращал на это внимания.
У одного из присутствующих была гитара, и он напевал себе под нос что-то англоязычное. Когда он заканчивал одну мелодию, кто-нибудь произносил следующее название, и он затягивал новую. Так продолжалось довольно долго.
После очередной песни он отложил гитару в сторону и лег на спину поближе к костру.
– Ты кто? – спросил он Раису.
– Странник, – ответила она и бросила в костер потухший окурок.
– Мы все странники, – улыбнулся он. – Ты откуда?
– Из Питера, – равнодушно ответила Раиса.
– Гарик, – обернулся он в сторону кустов, – тут твоя землячка пришла.
– Пусть приходит минут через пять, – ответил ему голос из кустов.
– Тут тихо? – спросила Раиса.
– Как в могиле. А кого ты боишься?
– Ну мало ли… Облавы…
– Тут тебе не Питер. Тут свобода, – ухмыльнулся он.
Компания была довольно молодой и небезнадежной. Они скорее играли в хиппи, чем были ими на самом деле. Раиса даже подумала, что кто-то из них вернется через неделю-другую к себе домой, отмоется, переоденется и отправится на следующий курс того или иного учебного заведения, а в перерыве между «парами» будет рассказывать восхищенным однокурсникам, как «круто» он провел лето.
Уж больно свеженькими и веселыми они выглядели. Наркоманы со стажем уже не улыбаются. Улыбку или смех может породить у них только внушительная доза любимого зелья. А жизнь без нее кажется бесцветной и скучной, как прошлогодняя газета.
Через несколько минут из кустов действительно вылез Гарик, за ним подтянулась его подруга, совсем еще девочка.
Гарик покопался в линялом рюкзачке и достал оттуда початую бутылку вина.
– А которая тут землячка? – спросил он и вытащил из бутылки пробку зубами.
– Привет, – не поднимая головы от земли, отозвалась Раиса.
– Вино будешь? – повернулся в ее сторону Гарик.
– За неимением лучшего, – ответила Раиса и протянула к бутылке руку.
– От лучшего и сам бы не отказался, – скривился Гарик, – но увы…
Раиса сделала из бутылки пару глотков. Вино было совсем недурное, скорее всего это было что-то наподобие «Ркацители», и приятно утоляло жажду.
В последний раз Раиса пила несколько часов назад, но не стала злоупотреблять щедростью Гарика и хотела вернуть ему бутылку.
– Да пей, у нас этого добра много, – сказал он и тут же достал из рюкзака еще одну бутылку. Отпив из нее разом чуть ли не половину, он передал остальное своей подруге. Та неумело стала пить из горлышка мелкими глотками.
Струйка стекала у нее по подбородку, и она периодически вытирала его тыльной стороной ладони.
– Вы давно тут? – спросила Раиса.
– Кто как, – ответил Гарик. – Я – второй месяц. Петруха, – он кивнул на гитариста, – недели три назад объявился.
– Чем живете?
– Чем бог пошлет, – зевнул он во весь рот. – Ты случайно не дочь миллионера?
– Случайно нет.
– А жаль. На вино нам пока хватает, а вот с едой у нас туго. А от винограда полнеют… – ткнул он в живот свою подружку. – Вон как Маришку разнесло!
Маришка довольно захихикала.
– А у тебя с собой ничего нет? – произнес глухой женский голос с другой стороны костра, и Раисе пришлось прикрыть глаза рукой, чтобы разглядеть его хозяйку.
Это оказалась очень худая девушка с длинными темными волосами, она лежала на земле, свернувшись в клубочек, и Раиса не сразу ее заметила. Она была постарше, и за ее плечами угадывалась более драматичная биография.
У Раисы в сумке было немного анаши на подобный случай, и она решила поделиться с новыми знакомыми.
– На один косяк наберу, ради знакомства, – сказала она.
– Так что же ты молчала? – вскочила с места девушка, и только теперь Раиса рассмотрела ее как следует.
Она была не просто худая, а совершенно изможденная. А при ее росте это производило зловещее впечатление.
– Полина, – нерешительно вмешалась в разговор подруга Гарика, – может, не стоит?
– Отцепись, – огрызнулась на нее Полина. – У тебя забыла спросить.
Гарик ничего не сказал, но наличие у Раисы «дури» не вызвало у него большой радости. Полина взяла у Раисы папиросы и соорудила «косяк» с ловкостью фокусника. Сделав первую затяжку, она прислушалась к собственным ощущениям.
– Нормально, – оценила она качество зелья одним словом и передала папиросу Раисе.
К ним присоединился Петруха, через некоторое время Гарик, и косяк разошелся на четверых. К нему потянулась было Маришка, но получила от Гарика по рукам.
– Да я только разочек, – обиделась она.
– Мала еще, – строго ответил Гарик и передал папиросу Полине.
Та «добила пятку», то есть докурила последнюю затяжку и с сожалением бросила окурок в костер. На нее косяк произвел самое большое впечатление. Она стала оживленной, разговорчивой и смешливой. То же самое можно было сказать и об остальных. Но через пару минут Полина снова свернулась в комочек на земле и стала ритмично раскачиваться с закрытыми глазами.
Праздник продолжался недолго, через час все легли спать. И только Полина время от времени тревожно вскрикивала в темноте.
Ночь была теплой, и на небе сверкали огромные яркие звезды.
Глава 3
Раиса шла по проторенной дорожке, и единственной ее заботой было не проявлять излишнюю осведомленность, чтобы не спугнуть кого-нибудь из участников той самой цепочки, которая должна была привести ее на подпольный заводик.
Полина оказалась тем самым человеком, которого не хватало Раисе для полноты образа. В компании со своей новой подругой она ни у кого не могла вызвать сомнений. Полина была, можно сказать, «образцово-показательной» наркоманкой, ее пристрастие бросалось в глаза с первого взгляда. Поэтому Раиса, обнаружив ее утром на прежнем месте у потухшего костра, восприняла это как подарок судьбы.
– А где остальные? – спросила Раиса, не увидев поблизости никого из вчерашних молодых людей.
– Понятия не имею, – равнодушно ответила Полина. – Гулять пошли, а может, и уехали. Они вроде к морю собирались.
– Есть хочешь? – спросила Раиса.
– Нет.
– Давно не ела?
– Не помню, – ответила Полина.
Она с утра выглядела еще страшнее. Вечером незаметна была ее бледность.
Все это означало лишь одно: Полина вышла на последний виток, то есть могла умереть в любой момент, и это ее уже совершенно не волновало. Окажись у нее в руках сейчас достаточное количество наркотиков, она погибла бы через несколько дней. От передозировки или от общего истощения организма.
– Какие планы? – спросила ее Раиса.
– А у тебя больше ничего нет? – облизав кончиком языка пересохшие губы, спросила Полина.
Раиса посмотрела на свою сумку и поняла, что Полина уже изучила содержимое сумки, пока Раиса спала. Поэтому она ничего не ответила Полине.
– Надо идти в город, – через некоторое время предложила она.
– А у тебя есть деньги? – спросила Полина. – Могу достать почти даром.
– Денег у меня мало, но у меня есть кое-какие идеи.
– Пошли, – равнодушно сказала Полина.
И они отправились в город. Недалеко от того места, где им пришлось провести сегодняшнюю ночь, находился один из городских базаров, туда и завернула Раиса и Полина следом за ней.
Наркоманы настолько привычное в этих краях явление, что на них почти не обращают внимания, как на нищих в последнее время в городах Центральной России.
Только иногда какая-нибудь женщина оглядывалась на Полину и провожала ее испуганным взглядом. На девушке были довольно узкие джинсы, которые висели на ней совершенно свободно, и широкая мужская рубашка, под которой не было и намека на женские формы. Длинные черные волосы спускались ниже плеч грязными космами.
Раиса подвела свою подругу к базарной забегаловке и вышла оттуда с двумя тощими чебуреками и двумя стаканами вина в руках.
Полина равнодушно смотрела на это угощение, но все-таки взяла стакан в руку и откусила кусок чебурека.
– Твое здоровье, – глядя на Полину, произнесла Раиса.
– Твое, – ответила Полина.
Она ела чебурек долго, но так и не смогла его доесть до конца.
– Наелась? – без улыбки спросила ее Раиса.
– Обожралась, – ответила Полина и скорее всего сказала правду. Для ее отвыкшего от еды желудка чебурек был слишком большой порцией. На лбу у нее выступили капли пота, хотя утро было довольно прохладное.
После стакана вина она почувствовала себя немного лучше, и на ее щеках появилось что-то, отдаленно напоминающее румянец.
– Пойдем куда-нибудь посидим, – предложила она, и Раиса поняла, что нужно срочно посадить Полину куда-нибудь в тень, а то она могла потерять сознание.
На лавочке в ближайшем скверике Полина рассказала, что время от времени ест виноград. Видимо, это и помогло продержаться ей так долго.
Они около часа просидели там, куря папиросы. Полина за несколько секунд выкуривала папиросу до самого конца, жадно затягиваясь и кашляя.
Она нехотя рассказала Раисе о своей жизни. Когда-то она училась в институте, где познакомилась с симпатичным мальчиком. Мальчик писал стихи и песни и влюбил ее в себя за несколько дней.
Но кроме стихов и песен, мальчик увлекался наркотиками, и первое время Полина пыталась отучить его от них, и они часто ссорились по этому поводу.
Мальчик не был наркоманом, он иногда баловался ими, но однажды уговорил Полину попробовать «запретного плода», чтобы доказать ей его безобидность. Так ей и показалось поначалу. Они перестали ругаться и время от времени устраивали себе «наркотические вакханалии». Так продолжалось несколько месяцев, мальчик полюбил другую девочку, а Полина, тяжело переживая его измену, все чаще и чаще стала обращаться за помощью к испытанному и верному средству.
Через полгода ее исключили из института, домой в маленький районный городок она возвращаться не хотела… Вскоре она впервые попала в больницу, в отделение наркологии. Там основательно расширила круг знакомств и еле дождалась выписки.
С тех пор прошло несколько лет, Полина сама считала себя уже конченым человеком, не раз безуспешно пыталась «слезть с иглы» и убедилась, что это ей не по силам.
Последние полгода она зарабатывала любыми способами – от воровства до проституции, имела крупные неприятности с милицией, меняла города, а с месяц назад оказалась здесь вместе с одной компанией, которую то ли взяла милиция, то ли еще что-то произошло. Полина плохо помнила это, поскольку тогда постоянно пребывала под кайфом, и реальность путалась у нее с наркотическими видениями, иногда довольно страшными.
Последние дни ее немного поддерживали те ребята, с которыми она познакомилась на виноградниках, но наркотиков ей не давали, поэтому она перебивалась случайными дозами и практически постоянно находилась в состоянии «ломки».
Выслушав эту жуткую исповедь, Раиса заставила Полину доесть чебурек, который предусмотрительно захватила с собой с базара.
Потом они погуляли по городу, Раиса покупала то по груше, то по пончику, и Полина была вынуждена все это есть, несмотря на то, что каждый раз уговаривала подругу не тратить деньги напрасно, а купить по «дозе».
Во второй половине дня Раисе удалось влить в Полину стакан бульона, и она заметила, что тот явно пошел ей на пользу. Как все наркоманы, Полина очень любила сладкое, и Раиса надеялась, что к вечеру она не сможет отказаться от пирожного. Так оно и вышло, тем более что запили они его крепким кофе, к которому Полина была неравнодушна.
Ночевали они снова на винограднике, причем нарвали там несколько крупных кистей винограда и съели перед сном с хлебом.
Полина вертелась часа полтора, но заснуть не могла, ее ломало. Тогда Раиса достала из глубин своей сумки маленький пакетик, которого хватило им на слабенький «косяк».
* * *
Среди ночи Раиса проснулась, почувствовав на себе чей-то взгляд. Это была Полина, никого, кроме нее, на винограднике не было, остальные ее новые знакомые так и не появились здесь вчера вечером.
– Сядь на место, подруга, – спокойным твердым голосом сказала Раиса. – Если ты думаешь, что сумеешь добраться до моих денег, ты зря надеешься.
Полина вздрогнула, словно ее ударили по щеке, но ничего не сказала и рухнула на землю. Через несколько минут Раиса услышала, что она плачет.
– Слушай меня внимательно, – сказала Раиса и дождалась, когда всхлипы умолкнут. – Если ты не сбежишь еще денек, я рискну познакомить тебя с одним «дядечкой», который поможет нам продержаться на плаву какое-то время. На него надо будет поработать, но для этого ты должна выглядеть не жертвой концлагеря, а живым человеком. Пока он с тобой и разговаривать не захочет. Все понятно?
Несколько минут со стороны Полины не раздавалось ни звука, потом она спросила:
– А наркота у него есть?
– Не обидит, – ответила Раиса и на всякий случай добавила: – А если ночью я услышу, что ты подошла ко мне на шаг, то придушу тебя к чертовой матери.
И перевернулась на другой бок.
* * *
Утром они опять отправились на тот же базар и снова поели. На этот раз у Полины это получалось значительно лучше, и выглядела она почти нормально, насколько это возможно при ее весе.
Раиса представила себе, как могла бы выглядеть ее подруга, если бы поправилась килограммов на пятнадцать. Сделать это было непросто, но при ее фигуре и с ее глазами она должна стать настоящей красавицей, какой она и была наверняка еще несколько лет назад.
После обеда Полина настолько ожила, что Раиса решилась отправиться с ней к Рустаму.
Добираться до него было довольно долго, но Раисе не хотелось появляться там до вечера, и она предпочла отправиться туда пешком.
Время от времени им приходилось делать перекуры и отдыхать по десять-пятнадцать минут. Поэтому в нужном им месте они оказались, когда солнце уже зашло за холмы.
Раиса еще раз сверилась со своей бумажкой, прежде чем войти в большой двор за каменным забором. Ворота были открыты, и если они когда и закрывались, то, может быть, только глубокой ночью. Во дворе располагалось несколько двухэтажных строений, напоминающих складские помещения. В них размещались какие-то «фирмы», во всяком случае, об этом свидетельствовали многочисленные вывески у каждой двери.
Побродив по двору и не найдя нужного им адреса, они обратились за помощью к маленькому лысому человечку в зеленых спортивных штанах и майке с надписью «Нью-Йорк» на русском языке.
– Рустам? – переспросил он с глупой улыбкой. – Какой Рустам? Тут много Рустамов. Может быть, я сам Рустам.
Он явно был настроен юмористически.
Раиса, не торопясь, подошла к нему, точным движением защемила ему ту часть тела, которую он лениво почесывал перед этим, после чего всю его веселость как рукой сняло.
– Слушай сюда, гаденыш, если через полминуты я не увижу Рустама, то…
Но Раиса не успела договорить, «гаденыш» с искаженным болью лицом молча указывал на одну из дверей за ее спиной. Чуть ослабив давление, она спросила:
– Какой этаж?
– Первый, дверь направо, – проговорил он скороговоркой и облегченно вздохнул, потому что Раиса уже шагала в указанном им направлении.
Полина смотрела на нее во все глаза. Она явно недооценила свою новую знакомую.
Рустам сидел за столом с сигаретой в руках и смотрел прямо перед собой. Он не изменил ни позы, ни выражение лица, когда Раиса с Полиной зашли к нему в кабинет.
– Добрый день, – поздоровалась Раиса, чтобы обратить на себя его внимание.
– Здравствуйте, – еле слышно повторила за ней Полина.
Рустам поглядел на них с тем же выражением на лице, но не торопился отвечать на их приветствия. Раиса обратила внимание на татуировки на его руках. Если бы не они, то ничто бы не выдавало в нем бывшего заключенного. Одет он был с иголочки и даже со вкусом, пышная шевелюра с благородной сединой на висках была уложена в красивую прическу. Несмотря на поздний час, он был безукоризненно выбрит, но ручки выдавали его с головой.
Он дождался, когда сигарета догорит у него в руке, и только после этого раздавил в пепельнице фильтр. Он снова поднял глаза на девушек и, видимо, ждал продолжения.
– Мы от Романа, – догадалась сказать Раиса и положила на стол записку.
Рустам, не торопясь, взял ее в руки и изучал несколько минут самым внимательным образом, потом скомкал и швырнул в мусорную корзину.
– Почему опоздала? – не повышая голоса, спросил он Раису.
– Ждала подругу, – в тон ему ответила Раиса.
– Где она?
– Со мной.
Рустам опять замолчал на несколько минут, но теперь на его лице отразились какие-то раздумья.
Он встал из-за стола, подошел к входной двери и закрыл ее на ключ. Потом вернулся на свое место и достал из ящика стола маленькую пластмассовую коробочку.
Полина изумленно посмотрела на свою подругу, но та не обратила на это никакого внимания. Она, не отрываясь, наблюдала за руками Рустама.
Рустам достал из кармана зеркальце и положил его на край стола, потом высыпал из коробочки на его поверхность небольшую полоску белого порошка.
Он делал это очень аккуратно, и в результате на зеркале возник странный «червячок». Когда же Рустам насыпал под ним еще одну крохотную кучку, Раиса поняла, что он изобразил таким образом вопросительный знак.
На столе в пластмассовом стакане торчало несколько «соломинок» для коктейля. Рустам взял со стола ножницы и отрезал от одной из «соломинок» половину и положил ее рядом с зеркалом.
Теперь уже и Полина не сводила глаз с порошка. Она сообразила, что это был кокаин, но не понимала, для кого он предназначается.
Закрыв коробочку, Рустам убрал ее обратно в стол. Все это происходило в полной тишине.
За спиной у Рустама находилось большое зеркало, и Раиса, посмотрев в него, увидела свое лицо. Она видела себя в зеркале впервые за последние два дня и не сразу узнала себя в собственном отражении.
Рустам перевел взгляд на Полину и в течение минуты глядел на нее, не моргая.
Полина под его взглядом чувствовала себя неуютно и не решалась отвести глаз в сторону.
– Раздевайся, – спокойно сказал Рустам, продолжая сверлить ее взглядом.
Он был похож в эту минуту на удава, а в Полине с первой минуты было что-то от кролика.
– Ну? – поторопил ее Рустам.
И она негнущимися пальцами стала расстегивать не желающие расстегиваться пуговицы на своей рубашке. Наконец ей это удалось и, поискав глазами, она бросила ее на один из стоявших у стены стульев.
После этого она скинула с ног свои старенькие шлепанцы и поставила их под тот же стул, посмотрела на Рустама и, не дождавшись от него никакого знака, расстегнула пуговицу на джинсах.
Раиса с удивлением заметила, что, несмотря на крайнее истощение, Полина все еще была красива. У нее сохранилась маленькая, незаметная под мужской рубахой, грудь с розовыми сосками, нежная, как у девочки.
– Достаточно, – остановил Полину Рустам, когда она расстегнула «молнию» на джинсах.
Полина вздрогнула от неожиданности и остановилась, поддерживая руками джинсы.
– На колени, – приказал Рустам, и она покорно опустилась на пол.
Раиса слышала, как стукнули ее тощие коленки, но ни один мускул не дрогнул на ее лице.
Рустам, не торопясь, вышел из-за стола и вплотную подошел к стоящей на коленях Полине. Она закрыла глаза, когда его рука опустилась ей на голову.
Постояв так несколько мгновений, Рустам подошел к Раисе и убрал прядь волос с ее лица, потом вернулся к столу и произнес, выговаривая каждую букву:
– Ты должна была приехать вчера.
Он стоял спиной к Раисе, но она поняла, что эти слова предназначались ей. Она не стала оправдываться и ждала продолжения.
– Но я все равно возьму тебя на работу, – все еще не оборачиваясь, тихо сказал Рустам.
Каждая фраза произносилась им со значением, а между ними были огромные паузы. Ему, наверно, казалось, что так он добьется гнетущей атмосферы. Частично это ему удалось, в основном благодаря абсолютной безэмоциональности. На зоне это является признаком силы и считается хорошим тоном.
Когда он повернулся к Раисе, то у него в руках был пистолет. Передернув затвор, он протянул его Раисе.
– А вот свидетели мне ни к чему.
Раиса сжала в руке пистолет. Это был «макаров».
Рустам снова отвернулся от нее и, обойдя стол, опустился в свое кресло.
– Ну? – сказал он, достав очередную сигарету и прикурив ее от дешевой одноразовой зажигалки. – Выполняй поручение.
Он, похоже, играл теперь в римского императора, развлекая которого рабы-гладиаторы убивали друг друга на арене цирка.
«Так бы ты и дал заряженный пистолет первой встречной, – подумала Раиса. – Тем более наркоманке!»
Она смотрела на своего будущего хозяина, который разыгрывал эту пошлую комедию, не обращая внимания на дуло пистолета, направленное на него.
«Перед заряженным пистолетом ты бы так не сидел», – подумала она и, развернувшись всем телом к Полине, увидела ту все еще на коленях.
Полина, казалось, ушла в себя, ее взгляд ничего не выражал, и она никак не отреагировала на все происходящее в комнате, как будто оно не имело к ней никакого отношения.
Когда Раиса подняла пистолет, она только закрыла опять глаза, и даже стала покачиваться из стороны в сторону, словно убаюкивала себя.
Раиса нажала на спусковой крючок и услышала короткий щелчок незаряженного пистолета. Полина медленно сползла с колен на пол.
Что-то нехорошее промелькнуло в глазах у Рустама, когда он подошел к Полине и помог ей подняться с пола.
– Дерьмовая у тебя подруга, – сказал он ей. – Одевайся.
Полина накинула на плечи рубашку и подошла к столу.
– Угощайся, – кивнул Рустам головой на зеркальце с кокаином, – не забудь поделиться с подругой.
Полина взяла приготовленную трубочку и, не дыша, наклонилась над полоской кокаина. Втянув в себя половину «вопросительного знака», она перевела дыхание, подумала и добавила «точку». После чего передала трубку Раисе.
Кокаин жестко ударил Раисе по мозгам, а через несколько секунд заставил почувствовать себя невероятно сильной и ловкой. Неожиданно для себя Раиса рассмеялась и, обернувшись к Полине, обнаружила у нее на лице блаженную улыбку.
– Пошутили, и хватит, – сказал Рустам и с недовольным видом затушил в пепельнице дымящийся окурок.
После этого он сообщил подругам, где они могут жить, и вручил им ключ.
