Марина Серова
Таланты и покойнички
ГЛАВА 1
Черт возьми, снова «Эври тайм ю ит…». Сколько можно! И пускай этот дядечка в белом халате и очень даже ничего себе, но его фейс уже определенно мне надоел. Тем более что его нельзя пощупать руками. И «Дирол» его ненаглядный тоже приелся.
То, что фильмы, демонстрируемые по телевидению, через каждые десять минут прерываются рекламой, в последнее время начало меня раздражать. Какие-то абсолютно тупые мамаши с такими же дебильноватыми дочками, приходящие в магазин за моющими средствами, неугомонная тетя Ася, от не хрена делать преследующая всех своих знакомых и пудрящая им без устали мозги новым отбеливателем, противный лысый мужик, стремящийся найти понимание у каких-то мымр и постоянно освежающий для этого свое дыхание, видимо от природы весьма смрадное… Тьфу.
Достали совсем. Идиоты, гады, сволочи…
Я потянулась за сигаретами, дабы хоть как-то развеять свое плохое настроение. А оно отягощалось тем обстоятельством, что уже две недели я сидела без работы. И хотя с деньгами было все в порядке и особой нужды в новых клиентах, собственно говоря, не было, все равно меня коробил какой-то внутренний дискомфорт.
К тому же наблюдался застой и на личном фронте. С последним своим мужчиной я рассталась почти враждебно. Он был женатым и уделял мне свое драгоценное внимание только тогда, когда выпьет. То есть в те самые моменты, когда у семейного очага он понимания явно не находил. Словом, оказался алкоголиком.
Прежние поклонники, с которыми меня сталкивала бурная судьба частного детектива, тоже куда-то подевались, словно их сдуло ветром.
И все это накануне весны. А ведь скоро женский праздник, и кто меня будет с ним поздравлять?
Закурив, я встала с дивана и прошла к зеркалу. Довольно пристрастный осмотр собственной внешности занял около минуты. Собственно, ничего, что могло бы вызвать обеспокоенность, я не обнаружила. Все то же самое, та самая Татьяна, та самая Иванова, на которую постоянно все западают. Я имею в виду мужчин.
Закончив сеанс нарциссизма, я успокоилась. Наверняка в самое ближайшее время все образуется. Собственно, можно кинуть кости. А они меня никогда не обманывают.
1+16+29
«Вас ждет обеспеченное будущее».
Хм, крайне интересно и заманчиво. Если отбросить всяческие розовые маниловские мечты об обеспеченном будущем безо всяких на то усилий, это предсказание может означать только какое-то новое дело.
Что ж, уже лучше. Где новое дело, там обязательно объявится какой-нибудь новый мужчина. А где мужчины – там всегда новые ощущения и новый прилив сил.
Охваченная самыми радужными предчувствиями, я решила пойти в ванную и принять душ.
Однако, как бывает всегда, когда намереваешься совершить нечто полезное и конструктивное, кто-то обязательно помешает.
Так случилось и сейчас. Мой путь в ванную оборвал мелодичный звонок телефона. И все-таки не врут кости. Звонок в моем случае наверняка означает очередного клиента.
Я подошла к столу и нажала на трубке своего радиотелефона кнопочку «ON».
– Алло, – произнесла я как можно более приветливо и любезно.
– Алло, – ответил мне с такой же интонацией приятный мужской голос и после секундной паузы продолжил: – У телефона Татьяна Иванова?
– Да, Татьяна Иванова, – сохраняя доброжелательный тон, ответила я.
– Очень хорошо. Меня зовут Вениамин Борисюк, я музыкант, продюсер и бизнесмен.
– У вас очень редкое имя.
– Да, и не очень тривиальная фамилия. Но это, к сожалению, не имеет отношения к делу.
– А у вас ко мне дело?
– Безусловно. Причем довольно грустное.
– В чем же оно заключается?
– Это не совсем телефонный разговор. Если вы сообщите мне ваш адрес, я смогу подъехать к вам вместе со своим товарищем и изложить подробности на месте.
– Конечно, – тут же согласилась я и назвала свой адрес, а про себя подумала, что Борисюк и его неизвестный пока что товарищ придутся теперь как раз кстати. Двое мужчин всегда лучше, чем один, – по крайней мере есть из кого выбрать.
– А что собой представляет ваш товарищ? – спросила я напоследок.
– Это мой личный музыкальный редактор, – неожиданно напыщенным тоном проинформировал меня Борисюк. – Мы через полчаса будем, так что увидите все сами.
– Отлично, я вас жду, – сказала я и нажала на кнопку отбоя.
* * *
Какое же разочарование ожидало меня через полчаса, когда на пороге моей квартиры появился весьма улыбчивый симпатяга с лицом Брюса Уиллиса в сопровождении молодой дамы субтильной внешности. На ее лице не было ни следа косметики, однако мне пришлось признать, что и без нее незнакомка выглядела вполне пристойно. По крайней мере, под стать своему спутнику.
– Татьяна Иванова? – ткнул в меня пальцем мужчина, сложив губы в улыбке.
– Совершенно верно, – равнодушно ответила я.
– Я Вениамин Борисюк, я вам звонил, – сказал мужчина, проходя в квартиру. – А это, – он сделал широкий жест в сторону спутницы, – мой…
– Да, я знаю, – опередила я его, – друг, товарищ и личный музыкальный редактор.
– Да, личный музыкальный редактор, – подтвердил Борисюк, сделав ударение на слове «личный».
– Маркелова Елена Витальевна, – скромно представилась женщина и сбросила свою черную с капюшоном шубку на руки Борисюка.
Она прошла в комнату и уселась в кресло по-американски, положив одну ногу ступней на колено другой. У нее обнажились острые коленки.
«Кажется, кто-то из моих бывших клиентов говорил, что острые коленки являются признаком стервозности», – подумала я с некоторой неприязнью.
– В детстве меня звали Ленка – острая коленка, – неожиданно ответила на мои мысли Маркелова, обнажив в улыбке зубы.
– Вы что, читаете мысли? – спросила я, нахмурившись.
– Да она вообще! – махнул рукой Борисюк, который к тому времени тоже вошел в комнату.
– Что – вообще?
– У нее необыкновенная внутренняя сила, я даже подозреваю, что она ведьма.
– Да? – удивленно подняла я правую бровь. Выходит, она и в этом моя конкурентка.
– А чем еще можно объяснить то, что мы, я и мой друг Кирилл Дементьев, влюбились в нее по уши? – хохотнул Борисюк и с нежностью обнял своего «музыкального редактора» за плечи.
– Вениамин Сергеич, – обернулась Маркелова, – давай перейдем к делу.
Лицо ее помрачнело, она облизнула губы и достала из сумочки пачку сигарет.
– Да, лучше к делу, – согласилась я.
– Дело наше заключается в том, – со вздохом начал Борисюк, – что мой друг, которого я уже упоминал…
– Кажется, его зовут Кирилл?
– Да… В общем…
– Он умер двадцать четвертого февраля утром, – глухо произнесла Маркелова, потупив голову.
– У вас есть основания думать… – начала я после затянувшейся паузы.
– У нас есть все основания думать, – прервал меня Борисюк, – что его смерть не была случайной.
– То есть?
– Он был найден мертвым в своей квартире утром, рядом валялся шприц, – продолжила Маркелова, выпуская дым изо рта.
– Официальная версия – передозировка героина, – закончил фразу Борисюк.
– Не такое уж и необычное дело в наше время, – заметила я.
– Кирилл ни-ко-гда не употреблял наркотики! – повысил голос Борисюк. – Я его знаю очень хорошо, он никогда этого не делал.
– Я знаю его меньше, но тоже могу свидетельствовать об этом же, – тихо поддержала Борисюка Маркелова.
Я встала со стула и медленно прошлась к окну и обратно, размышляя и одновременно снимая нервное напряжение, которое волей-неволей передалось мне от посетителей. Они, видимо, сочли, что выдали достаточно информации для того, чтобы я сделала какие-нибудь выводы, и замолчали.
– И что же вы хотите? – наконец спросила я.
– Я хочу, чтобы вы нашли убийцу Кирилла, – чеканя слова, проговорил Борисюк.
– Вы уверены, что это убийство? – быстро спросила я.
– На сто процентов, – категорично заявил он.
Я перевела взгляд на Маркелову. Та стрельнула в меня карими глазами, потом отвела взгляд и, затушив сигарету в пепельнице, произнесла:
– Я уверена процентов на восемьдесят.
– На все сто, – упрямо и даже с некоторой злостью повторил Борисюк. – Лена, я его знаю лучше, чем ты.
– Я в этом не сомневаюсь, Вениамин Сергеевич…
Маркелова взглянула на Борисюка и долго смотрела ему в глаза. Я почувствовала некую неловкость и удалилась на кухню, чтобы подогреть воду для кофе. Когда я вернулась в комнату, то по едва уловимым признакам волнения на лицах Борисюка и Маркеловой поняла, что в мое отсутствие парочка занималась если не сексом, то уж, во всяком случае, контактным петтингом точно.
Маркелова сразу же потянулась ко мне, выражая готовность принять у меня кофейник и едва справляясь с краской, которая залила ее лицо. Она поняла, что я догадалась о подробностях их времяпрепровождения.
«Занятная пара», – пронеслось у меня в голове. Вроде как друг, и вроде как погиб, а тут… Впрочем, что говорить – жизнь продолжается. Мертвым – покой, живым – дорога.
Разлив по чашкам кофе, я серьезно посмотрела на Борисюка и спросила:
– Вы знакомы с моими расценками?
Он неожиданно замахал руками в знак протеста.
– Знаком и даже не хочу обсуждать вопрос о том, что у нас может не хватить денег. Главное, это найти убийцу. Кирилл был талантливым человеком, таких вообще мало, и я абсолютно ничего не пожалею, чтобы найти того, кто виноват в его смерти.
Я с некоторым сомнением скривила губы, но почти тут же приняла прежний серьезно-сосредоточенный вид, хлопнула себя руками по коленям и сказала:
– Думаю, в таком случае мне надо выяснить все, что касается обстоятельств смерти вашего друга. Кроме того, мне хотелось бы узнать, чем он занимался, а также о его окружении, о том, чем занимаетесь вы… Словом…
– Я все понял, – перебил меня Борисюк. – Думаю, что часа нам хватит.
Он посмотрел на свои часы, нахмурился и спросил у Маркеловой:
– Лена, тебе не пора домой?
– Нет, я пробуду здесь столько, сколько нужно, – тихо ответила она, потупив взор.
– Ну, и я тоже, – вздохнул Борисюк. – Хотя, конечно, жена мне наверняка устроит допрос.
– Чем быстрее вы начнете, тем быстрее закончите, – вставила я.
– Быстрее кончать не всегда правильно, – неожиданно загорелись огоньки в глазах визитера.
– Да, я тоже так считаю, – повысила я голос, не давая гостю повернуть разговор в сторону похабных шуточек, – однако давайте по существу.
– Конечно, конечно. – Улыбка сползла с лица Борисюка, но он метнул выразительный взгляд в сторону Маркеловой, а та в очередной раз потупила взор.
– Итак, Кирилл был найден мертвым у себя дома утром двадцать четвертого февраля. Примерно в половине одиннадцатого. Он лежал на диване, рядом валялся шприц с остатками героина.
– Кто обнаружил труп?
– Его сожительница, Юлия Никольская.
– А что, она вернулась домой только утром? – удивленно спросила я.
Борисюк с Маркеловой переглянулись, и Вениамин Сергеевич, откашлявшись, смущенно произнес:
– Дело в том, что Юля… Ну, в общем, она представительница некой профессиональной организации.
– Как это понимать?
– Ну, некоторые женщины, а их сейчас все больше и больше, рассматривают отношения с мужчинами как профессию.
– Она проститутка, что ли? – не выдержала я.
– Да. Понимаете, Кирилл был очень интересным творческим человеком, и…
– Богема и разврат всегда лежали рядом, – прервала я его.
– Ну вот видите, вы все поняли. Словом, она пришла с работы, открыла дверь квартиры, прошла в комнату, а там – хладный труп. Вызвали милицию, все осмотрели, возбудили дело, в общем, все, как полагается…
– И пришли к выводу, что передозняк, – со вздохом заключила Маркелова.
– Но не принимал Кирилл наркотики, не принимал! Не его это дело, понимаете, не его! – выкрикнул Борисюк.
– Я не глухая, все слышу, – оборвала я разволновавшегося продюсера.
– Надо еще сказать и о том, что накануне, двадцать третьего, Кирилл вернулся домой абсолютно пьяным, – подала голос Маркелова. – Вы понимаете, мужской праздник, все такое… Юля тогда как раз собиралась на работу, а он пришел и еле дополз до дивана.
– Да, именно так, – кивнул Борисюк. – Когда я часов в восемь вечера приехал к нему, он был никакой.
– Вы были у него накануне вечером?
– Мы договаривались обсудить кое-какие дела, причем именно он настаивал на встрече. Но что-либо делать и говорить он был не в состоянии. Я спросил его, как он себя чувствует, но, кроме невнятного мычания, добиться от него ничего не смог.
– И вы уехали?
– Да.
– А Юли в этот момент дома не было?
– Нет, когда я вошел, она уже стояла одетой в дверях.
– Итак, убедившись в том, что Дементьев невменяем, вы уехали домой?
– Ну да… Никто же не подозревал, что так все получится, – стал оправдываться Борисюк. – Я подумал, что Кира скоро проспится и продолжит праздновать, он накануне мне говорил, что к нему кто-то должен прийти. Но кто конкретно, я не знаю. Он с какими-то друзьями любил вызывать девочек из контор. А я, сами понимаете, человек женатый, мне нужно было ехать домой…
Борисюк снова выразительно стрельнул глазами на Маркелову.
– И что происходило в квартире после вашего отъезда, вы не знаете…
– Не знаю, – сокрушенно покачал он головой.
– А где теперь проживает Юля?
– Вот это, кстати, сложный вопрос. Найти ее сейчас не представляется возможным.
– Почему?
– После смерти Киры она съехала, и никто не знает куда.
– Ну, наверное, туда, где она жила раньше, – высказала я предположение.
– Если это так, то это очень далеко, где-то в Ярославской области, – угрюмо заметила Маркелова.
– То есть она нездешняя?
– Да, не знаю уж, каким образом они познакомились с Кирой, но жила она у него примерно с месяц, он по доброте душевной пошел навстречу девчонке, которой негде было приткнуться. И ему было хорошо, – Борисюк чуть-чуть подвигал тазом в кресле, – и ей неплохо.
– А милиция все эти обстоятельства выясняла?
Борисюк посмотрел было на меня, как на идиотку, и махнул рукой:
– Кому это надо? Они шприц нашли? – нашли. Отпечатки пальцев его? – его… Чего же еще? Все и так ясно – передозняк.
– Что Кирилл не принимал наркотики – я уже знаю, – торопливо заявила я, упреждая гневные сентенции гостя. – Лучше подумайте, что вы еще можете добавить к сказанному.
Борисюк пожал плечами, немного подумал и проронил:
– Пожалуй, больше ничего.
– Вы сами кого-нибудь подозреваете?
– Конкретно – никого, – ответил он, покачав головой.
– А вы? – спросила я Маркелову.
Она внимательно посмотрела на меня.
– Я знала Кирилла не так хорошо, чтобы делать какие-то скоропалительные выводы.
– Но ведь Вениамин Сергеевич утверждал, что и он, и покойный Дементьев сходились в том, что были в вас влюблены…
Маркелова чуть улыбнулась и вдруг воскликнула:
– Ну почему же надо все понимать так дословно, так брутально!
– Как-как? – переспросила я.
– Брутально – это словечко из лексикона Кирилла, – грустно пояснил Борисюк. – Он применял его ко всему, что имело отношение к тупости, буквальности, черно-белости, если хотите.
– Да, он, наверное, любил меня, – вдруг став серьезной, призналась Маркелова.
– А вы его нет?
– Я люблю всех, с кем общаюсь, – уклончиво ответила она.
– И поэтому я называю ее ведьмой, – ласково улыбнулся Борисюк.
Тут он вдруг взглянул на часы и пришел в ужас.
– Меня сейчас дома убьют, – вздохнул он. – Собираемся, я тебя отвезу домой, – бросил он своей спутнице. – Вы извините, что так получилось, – сказал он уже мне. – Просто сегодня такой неудачный день… Если я вам буду нужен, вы сможете меня найти по этому телефону. – Он протянул мне визитку.
Я взяла ее и прочитала: «Борисюк Вениамин Сергеевич, директор молодежного центра „Акация“».
– Чем занимается ваш центр? – поинтересовалась я.
– Ищем различного рода таланты, собираем интересные проекты, стрижем деньги с доверчивых американских налогоплательщиков, которые через различного рода фонды финансируют нашу нищую российскую интеллигенцию.
– И, видимо, в том числе будут финансировать и частного детектива по имени Татьяна Иванова? – лукаво спросила я.
– Приятно иметь дело с умными людьми, – заметил с улыбкой Борисюк и вынул из кармана бумажник.
Он отсчитал десять стодолларовых купюр и протянул их мне.
– Это на первое время, – сказал он. – Я вам верю, у вас очень хорошие рекомендации. И уверен в том, что вы докопаетесь до истины.
– Надо признаться, что пока я ощущаю некоторый недостаток информации.
– Завтра с утра я заеду к вам один. Я могу отлучиться во время рабочего дня, а Лена не может. Но в первый раз мы хотели заехать к вам именно вдвоем. Потому что мы оба заказчики вашего будущего расследования. В дальнейшем, конечно, вы будете больше контактировать со мной. – При этих словах Борисюк неожиданно подмигнул мне.
Я оставила этот намек без внимания и сделала вид, что рассматриваю только что полученные из его рук доллары.
Борисюк тем временем помог одеться Маркеловой и, уже стоя в дверях, проронил:
– Я очень хочу, чтобы вы его нашли. Очень…
После этих слов он пропустил своего «музыкального редактора» вперед и, бросив на меня прощальный грустный взгляд, вышел.
* * *
Оставшись одна, я неспешно закурила сигарету и, как всегда после получения очередного задания, начала размышлять. Ситуация в деле, несмотря на некоторую неясность, в целом прочитывалась. Вариантов было два – либо Борисюк вместе со своей странноватой «музыкальной редакторшей», по совместительству ведьмой, слишком эмоционально все воспринимает, и «талантливый человек, коих мало», то бишь Дементьев, действительно отбросил копыта по своей воле. Он вполне мог скрывать свою пагубную страсть к наркотикам от друзей. К тому же Борисюк, называющий себя другом Дементьева, не слишком был в курсе остальных людей, составлявших окружение Кирилла.
Кроме того, если личность Борисюка особых подозрений у меня не вызвала, то его подруга Маркелова оставила впечатление женщины, которой есть что скрывать.
И еще эти обжимансы в квартире частного детектива… Фу… Как будто не могли найти другого места!
Подумав так, я тут же внутренне стала спорить с собой. А что, если действительно у них нет такого места? Борисюк, по его собственным словам, человек женатый, его Лена, судя по постоянным взглядам на часы, тоже девушка несвободная…
Я поймала себя на мысли, что чуточку ревную Маркелову к Борисюку. Хотя он, в общем-то, так… Ничего особенного… Если только не принимать во внимание некоторое, весьма отдаленное сходство с Брюсом Уиллисом.
Ладно, все это типичный весенний гон, навеянный временным кризисом в личной жизни. Скоро все пойдет на лад. Обязательно пойдет, наступит апрель, запоют птички, я надену мини-юбочку, колготочки, обнажу свои ножки, и все будет тип-топ.
А все-таки что-то нечистое есть в этой Маркеловой. Не нравится она мне, хоть ты тресни. Неплохо было бы узнать о характере ее отношений как с моим основным клиентом, так и с покойным Кириллом. Хотя, возможно, завтра Борисюк, оставшись со мной тет-а-тет, прояснит ситуацию…
Посмотрев кино не для всех на НТВ, я зевнула и решила перед сном бросить кости. Информации для размышления по делу было маловато, и я по старой привычке отдала предпочтение методу, который уже давно приносил мне успех в моей профессиональной деятельности.
9+28+18
Кости в данном случае сулили мне «Небольшое дело, но очень надежное». И, в общем, это радовало. Что по первому, что по второму показателю.
С чувством того, что прошедший день прожит не зря, я расслабилась и предалась сну.
ГЛАВА 2
Борисюк появился у меня в десять утра, весь лоснящийся и надушенный дезодорантами. Он излучал оптимизм и бодрость. Вынув из пакета бутылку массандровского муската, он вручил ее мне со словами:
– День иногда неплохо начинать вразрез с установленными негласными правилами.
– Я вообще-то с утра не пью.
– Я тоже, – тут же согласился со мной Борисюк. – Но порой соблюдению этих принципов мешают некоторые обстоятельства. Например, присутствие частных детективов, которым, вообще-то, место на конкурсе красоты… – Он снова, как вчера, подмигнул мне. Я восприняла комплимент как должное, но сочла за благо предупредить:
– Несмотря на все вами сказанное, сегодня мы будем обсуждать только дела.
– Конечно, конечно, – согласился Борисюк.
И мне показалось, что в моей фразе его особенно вдохновило словечко «сегодня». То есть скорее всего он сделал вывод, что в дальнейшем вполне может рассчитывать на взаимопонимание.
Я со своей стороны еще не решила, сможет ли он на это рассчитывать, и сочла правильным пустить наши дальнейшие взаимоотношения на самотек.
Мы прошли в комнату, я достала из серванта фужеры, а Борисюк разлил мускат. Когда первый тост был поднят, я посмотрела на него и спросила в упор:
– Итак, вы оба с вашим другом интересовались Леной Маркеловой, так сказать, в прикладном плане.
– Да, очень даже в прикладном, это вы верно сказали, – улыбнулся Борисюк.
– Так вот, – продолжила я, не обратив внимания на его пошловатую улыбочку, – как я понимаю, этот любовный треугольник был не очень счастливым для Дементьева. Несмотря на утверждение вашей подруги о том, что она якобы любит всех, с кем общается.
– Да, неудачным, – вздохнул Борисюк. – В прикладном смысле. А так они, по-моему, очень даже мило общались. Но это вряд ли имеет отношение к делу. Ну, давала она только мне, ну и что? Не я же ему ввел эту инъекцию, и не она… Тогда зачем бы мы пришли к вам?
– Хорошо, оставим это… Перейдем к сожительнице Дементьева, некой проститутке Юлии Никольской. Вы хорошо ее знали?
– Видел несколько раз у него дома. Неплохая девица, выдержанная такая, симпатичная, здесь все в порядке, – поиграл он руками на уровне груди.
– Где она работала, в какой фирме, вы знаете?
– Н-нет, – надул губы Борисюк. – Когда у меня возникают проблемы сексуального характера, я обычно набираю телефон не фирмы, а конкретного человека.
– Хорошо. Кто из ваших знакомых может об этом знать?
– Я уже думал над этим вопросом, обзвонил всех наших общих друзей, но увы… Ответа я не получил.
– Хорошо, теперь о Дементьеве. Чем он занимался, сколько лет, и все такое…
– Кирилл был журналистом и поэтом, человеком немного не от мира сего. С женой разошелся пару лет назад. Имеет сына лет двенадцати, самому ему летом должно было исполниться тридцать пять…
Вениамин погрустнел и наполнил рюмки мускатом.
– Вы знаете его бывшую жену?
– Мы с ней не очень ладили. После того как Кира ушел от нее, вернее сказать – выгнал, у нас с ним отношения стали лучше.
– И где сейчас она живет?
– С новым мужем. Он, кстати, весьма экстравагантный человек средних лет, похожий на Винни-Пуха. – Борисюк засмеялся: – Его фирма занимается продажей казахстанских унитазов.
– Ну, деньги можно делать по-разному, – парировала я.
– Да, конечно…
И вдруг он уставился в одну точку, рот его приоткрылся, словно на него внезапно сошло божественное откровение или его только что посетило научное открытие вселенского масштаба.
– Деньги действительно можно делать по-разному… В том числе и на женщинах, – задумчиво проговорил он.
– Вы вспомнили что-то важное?
– Я вспомнил, что Кирилл часто упоминал в разговоре некоего Жору, знакомого сутенера, у которого он постоянно заказывал девочек. Расхваливал бюсты и ножки его сотрудниц по полной программе.
– Телефончик его вы не знаете?
Борисюк отрицательно покачал головой и снова наполнил рюмки мускатом.
– В общем, как я поняла из вашего рассказа, вы абсолютно не представляете себе, что могло произойти в квартире вашего друга той ночью.
– Абсолютно! – подтвердил Борисюк, опрокинув рюмку. – Вы, наверное, удивлены, что я пришел к вам, не имея на руках никакой информации в дополнение к тому, что сказал вам вчера…
Я пожала плечами.
– Просто я действительно хочу, чтобы вы нашли виновника его смерти. – Глаза продюсера снова погрустнели. – Дело в том, что я, как бы это сказать… Словом, я испытываю некое чувство вины перед ним, не будучи виноватым.
– Это как?
Борисюк махнул рукой и вдруг посмотрел на часы. Потом с тоской кинул взгляд на недопитую бутылку муската и произнес: – Мне, к сожалению, пора. Дела, знаете ли… А виноват просто потому, что он любил Ленку Маркелову, а я нет… В реальности же все происходило наоборот: он любит, а я… – И Борисюк вяло подвигал руками, недвусмысленно обозначив те самые действия, которые во все времена являлись телесным выражением любви.
– Лена вообще несчастный человек, – неожиданно сменил он тему. – Ее многие не понимают, считают чуть ли не сумасшедшей. Она много лет жила с мужем, который свел ее до положения домработницы, что совершенно неприемлемо для ее кипучей натуры. Ко всему прочему, муж этот какой-то странный – на первый взгляд очень уравновешенный, а с другой стороны, стоит на учете у психиатра. Словом, там черт ногу сломит. Вот человек и бьется как рыба об лед. Я, грешным делом, хотел свести их с Кириллом – парочка получилась бы – баран да ярочка. – Борисюк захихикал. – Да вот только никак. И почему мне тоже так не везет – я обладаю способностью влюблять в себя людей, а потом страдать из-за этого…
Борисюк вздохнул, налил себе двойную порцию муската и выпил.
Потом, глядя на меня уже осоловелыми глазами, он попросил разрешения позвонить. По разговору я поняла, что на том конце провода находится не кто иной, как его личный «музыкальный редактор». Он договорился о встрече с ней через час, быстро собрался и покинул мою квартиру, еще раз попросив меня серьезно отнестись к делу.
Я пропустила это мимо ушей, поскольку всегда серьезно относилась к своим профессиональным обязанностям. Оставшись одна, я начала думать, с чего же мне начать расследование.
И решила начать с очевидного – найти сутенера по имени Жора, у которого работала сожительница Дементьева.
«То, что Борисюк не знает его телефон, еще не беда», – подумала я.
Подойдя к телефону, я набрала номер знакомого милиционера, которого начальство недавно перебросило на особо важный участок борьбы за общественную нравственность.
– Алло, мне Клубнева, пожалуйста, – сказала я в трубку, услышав на том конце провода женский голос.
– Одну минуточку, – пропела женщина, и через несколько секунд я уже беседовала с Игорем Клубневым, заместителем начальника городской полиции нравов.
– Игорь, меня интересует сутенер по имени Жора, – без обиняков начала я.
– Это еще зачем? – удивился Клубнев. – Ты что, сменила профессию?
– Господи, зачем эти глупые шутки? – раздраженно воскликнула я. – Ты еще скажи, что денег у тебя нет и что взаймы ты мне дать не можешь…
– Ладно, не обижайся. Есть у нас в городе такой сутенер. Мухин его фамилия, кличка Дихлофос.
Я прыснула в трубку.
– Это потому, что от него постоянно чем-то воняет, и вид у него очень задроченный, – тут же объяснил Клубнев. – Учитывая характер его занятий, мне постоянно хочется обработать его аэрозолем-антисептиком. Кроме того, его фирма называется «Ночная стрекоза». Видимо, потому, что фамилия у него тоже насекомая. Так что перед встречей с ним впору запасаться инсектицидами.
– Хорошо, я заеду в универмаг и куплю. Только скажи, где его можно найти.
– Ну, где находится его так называемый офис, я не знаю, – просопел Клубнев, – а телефончик скажу.
И он продиктовал мне номер, присовокупив к нему и четырехзначную цифру пейджера.
– Это будет вернее, – сказал мне на прощание Клубнев. – Дихлофос обычно днем по городу мотается, господам предпринимателям работать мешает, визитки в физиономии сует… Мол, отдыхайте только с нами, господа. Звоните, мол, когда забухаете… Разрушитель семей, твою мать! Хотя идти к нему я тебе не советую. Во-первых, он приличный жмот и платит за час всего полтинник, а не семьдесят, как в остальных конторах, а во-вторых, насколько я помню твою внешность, он на тебя западет и будет грязно домогаться. Он как раз таких любит…
Судя по его голосу, Клубнев с утра пребывал в приподнятом настроении и с удовольствием бы позубоскалил на тему городской проституции еще энное количество времени, но я вежливо и тактично остановила его словесные излияния:
– Игорь, а можно тебя попросить еще об одном одолжении?
– О каком? – игриво поинтересовался он.
– Это не то, о чем ты подумал, – огрызнулась я. – Меня интересует, не проходила ли через ваше ведомство некая Юлия Никольская?
– Сейчас посмотрю, – с готовностью откликнулся Клубнев. – Тут недельки две назад мы провели профилактическое мероприятие под девизом «Ударим по трихомонозу и СПИДу». Задержали хренову тучу баб, да всех их и переписали.
Клубнев нажал на спикерфон и нырнул в компьютерную базу данных. Через полминуты он довольным тоном сообщил мне, что Никольская Юлия Викторовна действительно является проституткой и осуществляла свою не совсем поощряемую обществом деятельность под началом все того же Георгия Мухина.
«Интересная картина получается», – подумала я. Дементьев провожает свою сожительницу к Мухину, а потом у него же заказывает для утех ее подружек по работе. Чудны дела твои, господи…
– Игорь, еще одна просьба к тебе. Подскажи мне имена еще парочки известных в городе сутенеров.
– Хм… Ну, например, Влад или Олег… У них нехилые конторы, девчонки там ничего… А зачем тебе?
– Надо, – категорично оборвала его я. – Извини, у меня мало времени, спешу… Спасибо тебе за информацию, пока!
Я положила телефонную трубку, затем тут же набрала номер службы радиосервиса и попросила скинуть на пейджер Мухина информацию о том, что девушка по имени Таня с опытом работы желает встретиться с ним на предмет своего трудоустройства.
Дихлофос отреагировал почти мгновенно – минут через пять. Я услышала осторожный вкрадчивый мужской голос, подернутый пеленой заикания.
– Вы Т-таня?
– Да, я Таня, высокая, стройная, длинноволосая, двадцать шесть лет.
– Х-хорошо, – после паузы сказал Мухин. – А т-ты где-нибудь работала?
– Конечно. У Влада и Олега.
– Ну х-хорошо, – отозвался Мухин.
Видимо, имена сутенеров произвели на него благоприятное впечатление.
– Д-давай в три у «Пеликана» на Советской.
– Договорились, – кокетливо сказала я и положила трубку.
Я знала этот круглосуточный супермаркет на углу Советской и Чапаева. По опыту своей работы я знала также, что почему-то именно здесь проститутки и сутенеры забивают обычно свои стрелки.
Ну что ж, пора наводить марафет. Я посмотрела на часы. До встречи оставалось полтора часа. Я перетрясла свой гардероб на предмет самого что ни на есть сексуального прикида и остановилась на…
Накинув на себя короткую кожаную куртку и намалевав губы толстым слоем коричнево-красной помады, я вышла из квартиры. Уже выходя из подъезда, я столкнулась со своей соседкой и поймала ее неодобрительный и в то же время чем-то удовлетворенный взгляд.
Немного подумав, я поняла, в чем дело. Эта старая карга была патологически любопытной и поэтому постоянно пыталась понять, чем таким я занимаюсь, что не хожу в определенное время на работу, живу одна и разъезжаю на тачке. И вот сегодня, видимо, она наконец-то просекла, откуда Татьяна Александровна Иванова имеет все эти радости жизни. Так одеваться, конечно же, могут только шлюхи, подумала эта старая дура.
