Марина Серова
Твоими молитвами
Наклонившись к тете Миле, я шепотом сообщила ей, что мне тут все нравится, но обещанный срок я отмотала, а теперь устала и хочу сделать ноги. И я даже не знаю, как мне быть, потому что тут все так здорово, но пора бы мне и честь знать.
Тетя моментально подобралась, понимающе кивнула, вышла из-за стола и потянула меня в сторону выхода.
На улице был не только свежий воздух. Там еще и тишина присутствовала. Музыка, которая звучала в зале, до наших ушей уже не долетала.
– Вы все замечательные. Поблагодари за меня свою подругу, – попросила я. – Наври ей, пожалуйста, что я работаю хирургом и меня срочно вызвали на работу. Если я это сделаю сама, то услышу тонну сожалений по поводу своего ухода, в том числе и не самых искренних.
– Иными словами, ты твердо решила сбежать, – заметила тетя Мила. – Ладно. Прикрою.
– Работа такая, – кивнула я. – Но есть вопросец.
– Какой?
– Доберешься до дома на такси? – спросила я, перебрасывая из ладони в ладонь яблоко, которое стащила по пути из вазы с фруктами. – Уж слишком долго тебя ждать, а то бы тебя отвезла.
– Не доберусь, – улыбнулась тетя Мила. – Я остаюсь.
– Ну да, остаешься. Веселись, отдыхай и ни о чем не думай. Только давай определимся, во сколько все закончится.
– Ты не поняла, Женя, – перебила меня тетя Мила. – Ленка меня пригласила в гости.
– Очень хорошо, но когда это будет-то…
– Думаешь, почему она устроила встречу за городом? – продолжила тетя Мила. – Потому что у нее тут дом. Большой дом, Женя. Очень большой.
Я уже поняла, что Лена – человек обеспеченный. Одна аренда зала в ресторане элитного загородного поселка Хватуново наверняка стоила бешеных денег. И граждане, владеющие недвижимостью в этом районе, скорее всего, в очередях стоять не привыкли. Но мне и в голову не пришло, что Лена – одна из тех, кто входит в это сословие.
– У нее трешка в Тарасове, а дочери она купила двухкомнатную квартиру, машину и уже готовый бизнес, – восторженно трещала тетя Мила. – Но обо всем этом она никогда и никому не рассказывала. Скромность, Женя, прежде всего. Кеша – ее муж. Ты, наверное, даже не догадалась! Так что, Жень, приглашение я приняла. Если ты не против, я побуду у нее несколько дней. Она сказала, что я могу остаться на неделю или даже две. Конечно, я не рассчитываю на такой большой срок. Я и пару дней-то, наверное, не выдержу. Заскучаю. Да ну. Неделя – это же так долго.
– А две – тем более. А почему я узнаю об этом в самый последний момент? – возмутилась я. – Когда вы успели все решить-то?
– Да мы еще не решили. Я обдумываю. Но, знаешь, склоняюсь к тому, что нужно принять приглашение. Понимаешь, я хочу искупаться в роскоши. Когда еще придется? А у них бассейн. Мне обещана комната с видом на лес. На втором этаже. Женечка. Женя. Евгения. На меня столько всего свалилось за последнее время…
Если честно, я не могла вспомнить, чтобы на тетю Милу в последнее время что-то свалилось. Никаких проблем в недавнем прошлом у нее не было. Она не болела, не теряла кошелек, не мучилась в депрессии, ни один ее торт не навернулся с блюда при подаче на стол – у нее все шло как по маслу. Но она все равно почему-то считала, что ее жизнь трудна, опасна и полна проблем.
Тетю Милу терзали сомнения, и она должна была тотчас же определиться с выбором.
Нет, против ее отсутствия я не была. Надо же когда-то и мне отдохнуть от нее. И новость о том, что она решила временно сменить место жительства, меня не встревожила. Скорее я была озадачена. Уж слишком все происходило быстро. К такому я готова не была.
– А вот и она сама, – сообщила тетя Мила.
Я обернулась. Из дверей ресторана, минуя охранников, вышла Лена и, увидев нас, всплеснула руками.
– Я думала, что вы ушли, не попрощавшись, Женя, – призналась она, подойдя ближе. – Думала, что чем-то обидела. Все в порядке?
– Да, спасибо.
Лена воззрилась на тетю Милу.
– Твой растерянный вид говорит о том, что ты передумала. Значит, решила у меня не оставаться?
– Нет! – горячо сказала тетя Мила. – Наоборот. Решила, что останусь до тех пор, пока не выгонишь.
– А вы, Женя?
Я пожала плечами.
– Я бы с удовольствием, – призналась я, – но никак не получится. Вот и сейчас мне нужно бежать. А вот тетя Мила пусть остается.
– Спасибо за разрешение, – усмехнулась Лена. – Значит, уходите. Ну что ж…
Она вдруг взяла меня за руку, перевернула ее ладонью вверх и стала внимательно рассматривать.
Ой, все. Сейчас начнет расписывать, что линия моей жизни длинная, за первым поворотом ждет сто тонн счастья плюс мужик хороший, а там уже и до богатства два плевка. И все это она рассмотрит, не надевая очки, а используя собственное зрение, которое с возрастом ослабевает у каждого человека.
Но Лена не стала рисовать радужные картины. Она нахмурилась.
– Я не помню точно, как нужно соединять одно с другим, – пробормотала она, – но вижу, что ты говоришь правду.
– Насчет чего? – поинтересовалась я.
– Тебе действительно надо торопиться, – продолжала Лена. – Мужчина… нет, несколько. И перемены. А вот какие – не скажу. Но что-то точно поменяется. Нет, девочка, я говорю не о новых туфлях или ремонте в квартире. Это что-то другое. У тебя есть знакомый с именем, которое начинается на букву «М»? Это может быть и женщина.
– Мила, – указала я на тетушку. – И она остается у вас на несколько дней. Вот и перемены, не так ли?
Лена отпустила мою руку и посмотрела прямо в глаза.
– Может быть, и так, – проговорила она и улыбнулась.
Вот и славно. Теперь можно было прощаться.
Школьные подруги, стоя на крыльце, наблюдали за тем, как я открываю машину, сажусь в нее и запускаю мотор.
Я помахала им рукой. Они ответили тем же.
О том, что купленные в подарок Лене подушки так и остались лежать на заднем сиденье машины, я вспомнила уже позже.
* * *
Телефон ожил в тот момент, когда я была в десяти минутах от дома.
Я решила, что тетя Мила решила добавить еще что-то к тому, что уже мне рассказала. Например, она могла известить меня о том, что завтра они с Леной улетают в какую-то безвизовую страну, чтобы смести там все распродажные шмотки. С нее станется. Или попросит вернуться и вручить Ленке забытые в машине подушки.
Но на проводе была не тетя Мила.
– Это снова я, – услышала я голос Андрюхи Савостина. – Занята? Говорить можешь?
– Я за рулем.
Он начинал раздражать своей бесцеремонностью.
– Не бросай трубку, – предупредил он. – Скажи, ты вообще по жизни очень занята?
– Не пойду я с тобой, – повторила я. – Я же все объяснила. Извини, не хочу.
– А если я тебе скажу, что ты мне позарез нужна?
В следующий момент я нажала на педаль тормоза, поскольку загорелся красный сигнал светофора. По «зебре» в обе стороны двигались люди.
– В смысле «позарез»? – не поняла я. – Если ты все о том же, то предлагаю распрощаться по-хорошему. Нет желания тебе хамить, Андрюш.
– Не в качестве моей девушки, – объяснил Андрей. – Но ты мне скажи, а где ты сейчас?
– Да что такое-то?! – возмутилась я.
– Дело есть.
Я сбросила звонок.
Заметив, что красный огонек сменился на зеленый, тронулась с места. Поехала вперед. Перестроилась в другой ряд. Телефон молчал. Кажется, я все же обидела Савостина. Но моя совесть была со мной не согласна. Никаких угрызений. Все правильно сделала. Достал. Не понимает, не хочет понимать. Не слышит. Гнет свое. Господи, да что же за день-то такой?
Я повернула руль вправо и въехала во двор.
Время близилось к вечеру, и на улице становилось темнее. В свете фар увидела кошку, которая побоялась перебегать дорогу. Остановилась, подождала, пока кошка чуть ли не ползком преодолеет расстояние до ближайших кустов. Тронулась. А вот и мой подъезд.
Савостина я увидела не сразу. Он вышел на дорогу и преградил путь. Его белая ветровка, зеленая кепка, красный брючный ремень, выхваченные светом из темноты, вспыхнули яркими пятнами. Только по фигуре и опознала.
Не знаю, сколько времени он меня тут ждал. Но видеть его я была не рада.
Закрыв машину, я подошла к Савостину и молча уставилась в его красивые глаза.
– Мне не нравится, что ты перешел все границы, – произнесла я и убрала ключи в сумку. – Ты здесь давно?
– Не поверишь, но совсем нет.
Андрюха был видным парнем. Этот факт мы, девчонки, просекли еще в школе.
Савостин тоже понял, что из своего положения может извлечь выгоду. И если бы не его природная застенчивость, то партнерш по жизни он мог бы менять как перчатки. Но он так и не привык к разгульному образу жизни, потому что его привлекательная внешность никак не вязалась с внутренним содержимым.
– На меня смотрели как на дорогую тачку, – как-то признался он. – Девушки, с которыми я встречался, демонстрировали меня своим подругам. Я офигел и замкнулся.
Савостин любил стихи, увлекался астрономией и почитывал статьи об экологии.
Его папаша был жестким мужчиной, который не брезговал связями на стороне, и долгое время поколачивал как жену, так и сына. Потом, когда он оставил семью, младший Савостин впервые в жизни серьезно напился и понял, что такое настоящая боль. И вот с тех пор он решил, что никогда в жизни не будет таким, как отец. Он был неуверенным в себе скромнягой и всегда мечтал найти ту самую одну-единственную, ради которой засеет все горные склоны мира тюльпанами.
Однако внешность всегда шла впереди души. А Андрюха был красивым мужчиной.
Естественно, о его мечтах и тяжелом детстве знали очень немногие. И, конечно, я хранила это в памяти. Понимала, почему Андрея мучают вопросами о скорой свадьбе. Да потому что не мог такой четкий мэн, каким он казался, не иметь личной жизни. Наверняка какой-то опыт, но нагулял.
«Нас не проведешь, – говорили они. – Мы не верим».
Вот так примерно и думали те, кто был не в курсе.
– В общем, не знаю, как сказать, – начал он.
И тут мне вдруг стало его реально жалко.
– Слушай, я только что сдала тетушку «под расписку», – призналась я. – Она внезапно решила отдохнуть с подругой. Дома меня ждет прекрасное пиво. А еще душ, желанное одиночество и чудесный кофе завтра утром. Ну очень захотелось вот такой релакс, понимаешь? Потому что я только что закончила пахать на очень серьезного человека.
– Понимаю, – улыбнулся Андрей.
– Так вот, – продолжила я. – Все это, если сложить вместе, дает мне право отказать тому, кто хочет затащить меня в кафе и встретиться в качестве твоей подружки с теми, кто меня в жизни не видел?
– Сложно. Но я понял, – кивнул Савостин.
– Чего ты улыбаешься-то? – возмутилась я.
– Право на отдых у тебя есть, – согласился Савостин. – Но ты так и не дала мне закончить. Ты Мишку Малахова помнишь? Ну я рассказывал.
– Нет.
Помнила я этого Малахова. Лучший друг Савостина еще со школьной скамьи. Правда, со мной незнаком, как и я с ним.
Я уже открыла подъездную дверь, когда Савостин решил попытать счастья в последний раз:
– Человеку очень нужен совет, Жень.
– А я-то тут при чем?
– Абы к кому в его ситуации не пойдешь. А ты сечешь.
– В чем я секу? – не поняла я.
– Ты как-то обронила в разговоре пару слов о том, что в обязанности телохранителя не всегда входит исключительно охрана жизни человека. Приходилось и дальше заплывать. Например, искать причины желания клиента передвигаться под охраной. Так вот, Малахову телохранитель не нужен. Но то, что сейчас с ним происходит, не вписывается ни в какие рамки. Уж поверь, я знаю, о чем говорю, – сам вот-вот окажусь на его месте. Возможно, ты бы могла его просто выслушать. Как человек, который попадал в разные передряги, включая погони, шантаж и подставы вселенского масштаба. Я приложил адские усилия, чтобы затащить его в это чертово кафе на эту чертову встречу одноклассников. Пусть хоть немного отвлечется, а то совсем голову сломал. Женя, если мы задержимся, то он передумает и уйдет оттуда.
– Ты меня совсем запутал, – разозлилась я. – Над чем он ломает голову?
– Вот он и расскажет.
– Ты трепанул своему другу о том, кем я работаю?
Когда-то давно я попросила Андрея не распространяться о том, чем зарабатываю на жизнь, потому что у некоторых сразу же возникал какой-то нездоровый интерес к моей профессии.
– Не то чтобы вот прямо сказал, но намекнул, что имеешь отношение.
Вот это мне совсем не понравилось.
– Так ты меня в каком качестве на этот вечер зазываешь? В качестве любви всей твоей жизни или в качестве консультанта?
Савостин пожал плечами:
– Честно? И в том, и в другом.
Я не знала, как реагировать. Андрюхе за такое вполне можно было всыпать по десятое число.
– Так как, Жень? Все равно скажешь «нет»?
– Значит, взрослый мужчина не может разобраться со своими проблемами? – уточнила я. – И проблемы эти имеют некий криминальный подтекст, я тебя верно поняла?
– Совершенно так. Я тоже имею некоторое отношение к тому, о чем он тебе расскажет. Сам излагать не возьмусь, история эта началась еще до того, как я стал ее невольным участником.
– А если он не захочет со мной делиться?
– Тогда отвезу тебя домой с чувством выполненного долга. Ну могу еще цветы купить.
Савостин подошел совсем близко и положил ладони мне на плечи.
– Если поможешь, то буду по гроб жизни обязан, любовь моя.
– Я не твоя любовь, – вывернулась я из-под его рук. – Просто ты меня давно знаешь. И пользуешься этим. Мне не нравится все, что ты рассказал. Не верю ни единому твоему слову.
– А еще у тебя глаза красивые, – подмигнул Савостин и исчез в моем подъезде.
Я не торопилась его догонять. Стояла на месте, не зная, соглашаться или нет.
На поводу у обнаглевшего Савостина идти не хотелось – уж слишком много себе позволял. Но я отлично поняла, о чем он говорил. Если человек не идет в полицию, значит, все не так просто. Иногда вот это «не просто» сильно прижимает к земле того, кто попал в трудные обстоятельства. И никакие задушевные разговоры с лучшим другом не помогут. Нужен совет того, кто в этом разбирается. Судя по всему, таким помощником Андрей считал именно меня.
Дверь подъезда приоткрылась, и в проеме показалось удивленное лицо Савостина.
– Чего стоишь? – недовольно произнес он. – Не стесняйся, заходи.
* * *
Андрюху я усадила на кухне, а сама пошла в комнату.
– Чувствуй себя как дома, – посоветовал он мне. – Не беспокойся, кофе я найду. Ты сама-то будешь?
– Нет, не буду.
Времени на сборы было отведено не так уж и много, поэтому я сразу отправилась приводить себя в порядок. Но продолжала переговариваться с Андреем, хоть и пришлось для этого напрягать голосовые связки, чтобы он смог меня услышать из другого угла дома.
– Может, хотя бы немного введешь в курс дела? – спросила я, стоя перед зеркалом в одном нижнем белье. – Ты так резво начал, что я готова была бежать из страны.
– Мишка сам все расскажет, – донеслось из кухни. – На кофе, пожалуй, я покушаться не стану. У тебя есть пожевать чего-то? О, пиво.
Судя по звукам, которые донеслись до моих ушей, Савостин уже добрался до холодильника.
– Не трогай пиво, пожалуйста, – попросила я. – Джинсы или платье?
– Это уже решай сама.
– Я не знаю, на каком уровне все это там у вас проходит. Может, все в купальниках будут.
– Не дай бог. Джинсы! – последовал ответ. – Платье – не тот формат. Вот ты была уже когда-нибудь на встрече выпускников?
– А что такое?
– Значит, помнишь, что твой прикид после первой рюмки уже никого не волнует. И тебя в том числе. Значит, выбирай удобство.
Он был прав. А вдруг придется драться? В платье не сильно-то ногами помашешь. Да и не собиралась я там засиживаться, блестя остроумием или бриллиантовым колье. Поговорю, так уж и быть, с этим самым Малаховым, а потом поеду домой, и ничто меня уже не остановит.
Глава 2
– Господи, да они же все уже веселые, Андрей.
– Не туда смотришь. Наши сидят справа, а эти какие-то чужие, их я не знаю.
Дважды за день побывать на встрече бывших одноклассников? Это в голове не укладывалось.
Справа от входа я увидела огромный стол, состоящий из нескольких четырехместных, сдвинутых в форме квадрата. Там и сидели радостные бывшие одноклассники моего друга Савостина.
Увидев его, они добродушно загудели и, гремя стульями, полезли к нему, чтобы поприветствовать. Меня тоже не забывали, хоть и косились поначалу: мол, что за цацу на сей раз привел Андрюха? Но и этот интерес быстро иссяк.
Новые знакомые скорее больше интересовались моими гастрономическими и алкогольными предпочтениями, чем тем, кем я прихожусь Андрею.
Особенно усердствовали мужчины. К примеру, бокалов передо мной оказалось сразу три, а бутылок, содержимым которых их захотели наполнить, было четыре. Вермут, красное вино, виски и пиво. Таким образом меня пытались и угостить, и помочь расслабиться, решив, видимо, что я только что с работы – уж слишком просто я была одета для такого чудесного праздника.
Женщины рассматривали меня исподтишка, делая вид, что я их совсем не интересую. Получалось у них плоховато.
Красивая блондинка в черной водолазке, не таясь, смерила меня презрительным взглядом. Но меня это совсем не напрягло. Ее интерес был вызван тем, что я – человек, по сути, здесь чужой – вдруг удостоилась внимания со стороны парней.
Ничего, пройдет. Просто надо дать понять, что я не опасна ни в каком виде.
Поесть и выпить эти люди любили. Не знаю, что там было в меню, но, судя по тому, что я увидела на столе, кафе приветствовали таких щедрых гостей. Я заметила и заливную рыбу, и лоточки с жюльеном, и тарелки с сырной нарезкой. Присутствовала ветчина, пробовались салаты. Ожидалось горячее. Огромное блюдо с фруктами смотрелось в центре стола особенно красиво. Любой мог протянуть руку и отщипнуть пару виноградин или стянуть с блюда апельсин – и это, не вставая со стула. Но гуляли достойно, без надрыва. Застолье смотрелось более чем прилично.
Андрея уговорили сесть во главе стола. Меня определили рядом. По другую сторону от Савостина я заметила высокого светловолосого мужчину, который, в отличие от других гостей, не подал ему руки при встрече. Однако вел он себя по-свойски, и я, прислушавшись, поняла, что Савостин и его знакомый сегодня уже встречались.
Светловолосый ничего не ел, но регулярно наполнял свой стакан пивом. Улыбался редко и больше внимания уделял не светскому общению, а своему мобильному телефону.
В какой-то момент Андрей сказал, что хочет покурить, и попросил составить ему компанию.
В принципе, мы могли бы остаться за столом, попросив принести пепельницу, но Андрея потянуло на свежий воздух. Светловолосый парень последовал за нами.
– Миша, – представился, когда мы оказались на улице. – А вы Женя, если не ошибаюсь?
– Да-да, это тот самый Миша, о котором я тебе рассказывал, – сказал мне Андрюха и достал сигареты. – Можете начинать, ребята.
Значит, вот ты какой, Малахов Михаил. Пока он сидел, трудно было определить его конституцию. Оказалось, что он значительно выше Савостина и тяжелее его, наверное, килограммов на десять.
– Я думаю, что более подходящего случая, чтобы поделиться со мной тем, что вас волнует, не представится, – начала я. – Андрей дал мне понять, что у вас какие-то проблемы, но не стал вдаваться в подробности.
– Вы, значит, телохранитель? – в лоб спросил Михаил.
– Я этого не говорила, – помедлив, сказала я.
– А он рассказал, – кивнул Михаил в сторону Савостина.
Я выразительно посмотрела на Андрея, который стоял чуть поодаль. Он курил, разглядывая прохожих, и делал вид, что не слышит ни единого слова из нашего диалога.
– Да вы не волнуйтесь, – усмехнулся Малахов. – У него не было выхода. Слишком уж активно он уговаривал меня исповедаться перед вами, поэтому я вытащил из него максимум информации.
– Максимум, значит, – проронила я.
– Девушка по имени Евгения, которая трудится телохранителем и, несмотря на возраст, имеет некоторый опыт. Так он описал вас.
– Какой опыт? – не поняла я.
– Понавидались всякого, – объяснил Михаил. – Это и есть максимум. Больше ничего он о вас не рассказал. Не сердитесь, пожалуйста. Так-то он умеет держать язык за зубами.
– О да. Я уверена. Он умеет.
– А если вы телохранитель, то, наверное, в разные ситуации попадали?
– Приходилось, – спокойно ответила я. – А у вас какая ситуация?
– Необъяснимая. Пока что. Возможно, я многое надумал, а что-то вообще не учел.
Михаил уставился себе под ноги. Видно, решал, с чего начать.
Попинав асфальт носком ботинка, все же решился, но не на то, чего я ожидала.
– Не знаю, стоит ли мне вас напрягать, – вдруг сказал он. – Да мы и незнакомы почти.
Савостин тут же обрел слух и вернулся к нам.
– Достаточно того, что я с ней знаком. Ты начни, – посоветовал он Михаилу, – а потом уже будешь думать. И, ребят, давайте без сантиментов. «Выкать» будете в кабинетах у руководства. А сейчас не надо, все свои.
– Ладно, – тут же согласился Михаил.
Я терпеливо ждала, пока он начнет рассказ.
– Мы работаем вместе с ним, – кивнул в сторону Савостина Михаил. – Я его начальник.
Теперь стало понятно, почему Андрей сказал, что проблемы Малахова имеют отношение и к нему. И это, пожалуй, была самая неожиданная новость за сегодняшний день. До этого лидерство прочно удерживала тетя Мила с внезапно принятым решением провести несколько дней в доме подруги-олигарха.
– Бывает, – заметила я. – Значит, проблема общая. А где вы оба работаете?
– В игрушки играем, – ответил Миша. – А если на полном серьезе, то… играем в игрушки.
– Фабрика по производству игрушек, – поправил шефа Андрей. – Нормальное место, кстати. Моя маман отпахала там десять лет, пока не заболела.
Я поняла, о какой фабрике идет речь.
Производственный комплекс занимал большую территорию на одной из улиц родного города. Там действительно производились всякие игрушечные разновидности типа плюшевых зайцев, силиконовых кукол, наборов игрушечной посуды, а еще конструкторов из разноцветной мозаики. Наверняка еще что-то производилось. Но мне казалось, что здание фабрики давно выкуплено, а сама фабрика расформирована. А оно вон как.
– Так вот… – снова открыл рот Миша, но не успел сказать ни слова.
Из дверей кафешки вдруг вывалились те, кто совсем недавно угощался с нами за одним столом. Кто-то доставал пачки с сигаретами, а кто-то отходил в сторону и прижимал мобильник к уху. Наверное, сообщал семье, что задерживается на работе.
Несколько человек подошли и к нам. Миша оживился, сбросил маску суровости. Как будто бы и не было у человека проблем. Разговор был отложен на неопределенный срок.
Мне все это вдруг порядком надоело. Не день, а какой-то тест на стрессоустойчивость. Целый день Андрей уговаривал меня пойти в кафе, потом раскололся, сказав, что я ему нужна не только в качестве приглашенной пассии. Тетя Мила вымотала своей поездкой и внезапным решением гульнуть на вилле олигархов. А теперь и Миша, который, кажется, уже сто раз пожалел о том, что согласился обратиться ко мне за советом, отвлекся на друзей-товарищей, словно и не собирался мне больше ничего говорить.
Что он, что Андрей выглядели уже слегка нетрезвыми. Компания, в кругу которой я вынужденно проводила этот чудесный вечер, тоже была навеселе. Не до такой степени, чтобы лезть обниматься или плакать, вспоминая прекрасные школьные годы, но где-то рядом.
Я же, уговорив всего один бокал вина за весь вечер, не чувствовала ничего, кроме усталости. Уж слишком непростым выдался день.
Нас позвали обратно.
Вернувшись в кафе, народ решил запеть и предлагал сразиться в караоке, которым, оказывается, увлекалась добрая половина присутствующих.
– А ты споешь? – деловито поинтересовалась какая-то полненькая девушка у Миши. – А то мы скидываемся, чтобы каждому досталось по песне.
– Нет, Тань, я пас, – отказался Миша.
– Давай! – Она потянула его за рукав. – Я помню, у тебя клевый голос. Это же ты в музыкальную школу ходил?
– Не я.
– Ты! Точно ты!
Таня повисла у него на руке и стала тянуть ее своим весом вниз.
Миша не сдавался, пытался освободиться от хватки, но делал это очень добродушно. Он вообще выглядел мягким, каким-то застенчивым. На первый взгляд ему не хватало твердости характера и мужественности, но первое впечатление после разговора пока что ни о чем не говорило. Я вполне могла ошибаться.
Таня упорствовала до тех пор, пока ее не затащили на небольшое возвышение рядом с барной стойкой, служившее сценой. Возле уже толкались и заранее аплодировали другие участники мероприятия.
Когда Таня смело взяла в руки микрофон, Андрей осмотрелся и наклонился к моему уху:
– Валим. Мишка, гоу. Пора.
Я даже не успела спросить у них о том, нормально ли воспримут наш уход. Но так как я здесь была случайным гостем, то настаивать на прощании с остальными не стала.
Уходили мы молча, никому не сказав ни слова. И все же, оказавшись на улице, я почувствовала какую-то неловкость. Мне-то не с кем там было прощаться, а вот мужчины могли бы и сказать своим знакомым пару слов.
На прощание Андрей положил рядом со своей тарелкой пятитысячную купюру.
– Это в общий котел и немного сверху, в качестве извинений, – объяснил он мне этот жест. – А ты думала, что мы на халяву пришли?
* * *
Мы брели по улице, и только редкие прохожие нарушали наше личное пространство.
Я начала догадываться, почему Миша и Андрей решили покинуть встречу одноклассников.
Судя по тому, что народ вспомнил о караоке, посиделки в скором времени превратились бы в жалобы на жизнь, пьяные слезы, воспоминания о прошлых обидах и традиционный обмен телефонными номерами, которыми вряд ли воспользуются.
– М-да, – подал голос Миша, – кажется, это был мой последний раз.
– И часто вы собираетесь? – спросила я у Миши.
– Они – часто. Я не приходил никогда. Сегодня решился. Это Андрюха любитель таких вылазок, а я вот нет.
– Уже не любитель, – отозвался Савостин. – Потребовалось семь попыток, чтобы это понять. Собственно, все эти слеты бывших – сплошная ерунда. Гонка за прошлым, которое никогда и никому не удавалось догнать. Мнимая отдушина. Глоток свежего воздуха, ага.
Я удивленно посмотрела на Савостина. Выпитое вино заговорило или он действительно так думает?
– Все это чушь, полная чушь, – покачал он головой. – Мишаня, ты видел, как на тебя смотрели?
– Видел, – тут ж отозвался Малахов.
– Влюбленными глазами, я ж говорил.
– Но я ходил, да. Даже если не хотелось, но школьные годы частично все же волшебные, – продолжал Савостин. – А потом напиваешься, чтобы убрать неловкость, и гори оно все синим пламенем.
Нас внезапно обогнал велосипедист. Вылетел сзади, не издав предупреждающий сигнал, и понесся прочь.
Я вздрогнула. Андрей чертыхнулся вслед гонщику.
– Не знаю… Может, просто настроение такое, – пробормотал Малахов. – Сейчас больше всего хочется умотать на необитаемый остров, где только маленький шалаш и гитара. Это все, что нужно.
– Так что у тебя случилось? – обратилась я к нему. – Расскажешь? Или передумал?
– Расскажу, – пообещал он. – Только не знаю, зачем оно тебе. Ты людей охраняешь, а мне немного другая помощь нужна.
– Да ты достал, – лениво отозвался Андрей. – Я же сказал: Женя в этом понимает. Прочь, как говорится, сомнения.
– Имеются некоторые проблемы, – начал Миша. – Или не они, но что-то совсем непонятное. Но Андрюха прав, я попробую объяснить, в чем дело. Смотри, Жень. Я – начальник. Подо мной весь отдел. Занимаемся мелким оптом. Есть большие партии изделий, это не про нас. На нас же лежит ответственность за мелочовку. Детские дома, к примеру, обслуживаем. Или какие-то центры развития. Детские опять же. Работаем небольшими объемами или поштучно. Конструкторы, мягкие игрушки. А еще куклы из пластмассы, которые уже нигде не выпускают. А наш завод их все еще производит. Полгода назад вот большой заказ пришел из Москвы, там киностудия запросила для какого-то сериала шесть таких кукол. Благодарили потом они нас. Было такое.
– Короче, мелкий опт, – добавил Андрей. – Давай ближе к делу. Не о том речь ведешь.
Было несколько странно слышать, каким тоном подчиненный разговаривает со своим начальником.
Несмотря на то что они были давними друзьями, Андрей все же мог бы соблюдать дистанцию. Хотя бы при мне. Но Мишу такой расклад, похоже, совсем не напрягал. Похоже, вне офиса они с Андреем забывали, кто какую должность занимает. Сбрасывали оковы официоза, предпочитая не тащить служебные отношения за пределы рабочего места.
Но мне не понравилось еще и то, что Савостин то и дело перебивал друга. Так, словно решал, о чем тот должен мне рассказать.
– Это я так, – стал оправдываться Миша. – Женя должна понимать, чем мы там дышим. Хотя, наверное, это не так уж и важно.
– Важно, – успокоила я его. – Если ты посчитал нужным сообщить мне об этом, значит, это имеет для тебя значение.
Миша посмотрел на меня и вдруг улыбнулся.
– Какое же это может иметь значение? – спросил он.
– Мне кажется, что ты любишь свою работу, – ответила я. – Иначе не стал бы мне рассказывать про пластмассовых кукол.
– Возможно.
– Давай дальше.
– Минуточку, – перебил его Андрей и быстрым шагом двинулся вперед.
Мы неуверенно последовали за ним. Остановившись около дверей какой-то кофейни, Андрей полез за кошельком.
– Закрыто же, – не поняла я. – Ночь на дворе.
– Это круглосуточная точка, – объяснил Миша. – На ночь зал закрывают, но можно взять навынос. И кофе тут неплохой. Я бы угостил тебя, но этот поддатый черт меня опередил.
Дальше мы пошли со стаканами капучино в руках. Миша долго прилаживал к емкости с кофе пластиковую крышку, которая никак не хотела занимать свое место, а потом просто выбросил ее в урну.
– Так вот, – продолжил он, – дела такие, что я даже не знаю, с чего начать.
Савостин был все-таки прав: его друг совершенно запутался, если то и дело отвлекался.
– Начни с навязчивых мыслей, – посоветовала я ему. – А там разберемся.
Миша не ответил. Андрей тоже шел, не произнося ни звука.
Складывалось такое впечатление, что никто из них не хочет быть первым.
– Хорошо, – сдалась я. – Помолчим. Отчего бы не помолчать? Проводите меня домой, что ли. Можно молча.
* * *
До моего дома можно было доехать на такси, но Михаил безропотно согласился с моим предложением прогуляться.
Мы брели по дороге, и путь наш освещали только старые фонари, половина из которых судорожно мигала, словно мучаясь какой-то электрической икотой.
– Давай я попробую рассказать все как есть, – решительно произнес Михаил. – А то разнылся тут. В конце концов, что я теряю?
Я была согласна с ним на все сто. Терять нам было нечего. Ночь впереди была длинная, а Миша, как выяснилось, любил подробности. Даже самые незначительные…
– Но если я чего-то не пойму, то буду спрашивать, – предупредила я. – А то вдруг какие-то производственные моменты, а я и не в курсе?
– Перебивай на здоровье, – разрешил он. – Только дело не в технологиях. Дело в чем-то другом.
– Разберемся.
– Ну да, – ответил Михаил. – Нас в отделе десять человек. Но основные сидят в одном кабинете. Это так называемый головняк. Остальные же просто менеджеры, которые кочуют из отдела в отдел. Думаю, про них я рассказывать не стану, они точно ни при чем.
