Марина Серова
Эта проклятая смена
© Серова М.С., 2024
© Оформление. ООО
«Издательство «Эксмо», 2024
* * *
Глава 1
Выходные – потрясающие дни, а отпуск – еще лучше. Так думает большинство людей, и, в принципе, я, телохранитель Евгения Охотникова, с ними полностью согласна. Была согласна – до настоящего времени. Работа у меня, конечно, интересная, но совсем не легкая – еще бы, ведь для того чтобы защищать очередного клиента, мне порой самой приходится подставляться под пули, не спать неделями и пускаться на все мыслимые и немыслимые ухищрения, дабы поймать преступника. Кто никогда не работал телохранителем, тот меня, конечно, не поймет. Но правда такова, что, будучи на задании, я порой выматываюсь так, что просто мечтаю о паре-тройке выходных. Более длительный отдых для меня вещь довольно абстрактная – обязательно находится человек, которому срочно требуется моя помощь, поэтому я берусь за очередной заказ, и в лучшем случае со времени предыдущего расследования пройдет дня два…
Однако в последние три недели у меня выдался настоящий отпуск. Неизвестно, по какой причине, но со времени последнего задания, которое я успешно выполнила, никто не обращался ко мне за профессиональной помощью, телефон молчал и не подавал абсолютно никаких признаков жизни.
Признаюсь, мне даже стало не по себе – неужто в Тарасове преступники перевелись и граждане стали жить мирно и спокойно, купаясь в любви и гармонии? Поверю во что угодно, только не в это, уж слишком нереально данное предположение.
Поначалу я радовалась – отдыхала в свое удовольствие, смотрела фильмы круглыми сутками да уплетала заботливо приготовленную тетей Милой еду. Тетушка у меня потрясающий кулинар – как говорится, талант от природы, готовит она много и с удовольствием, постоянно совершенствуя свои навыки и балуя меня новыми изысканными блюдами. Откармливала она меня точно на убой, и к концу второй недели такой сытой и спокойной жизни я начала опасаться, что скоро не влезу в свои джинсы, да и на профессиональных качествах подобное обжорство сказывается негативно.
Когда были пересмотрены уже все фильмы, вышедшие в прокат, а желудок протестовал, не выдерживая столь обильной еды, я начала выходить по утрам на десятикилометровую пробежку и посещать спортивный зал. Все-таки телохранителю необходимо постоянно тренироваться, вот я и избивала часами боксерские мешки, периодически находила себе партнера для спарринга да упражнялась в меткости стрельбы из огнестрельного оружия. Современная шуточная поговорка: «Если у тебя неприятности, качай задницу, неприятности закончатся, а задница останется», – оказалась весьма кстати.
Отдых лучше потратить с пользой – выходные рано или поздно завершатся, а вот навыки не растеряешь.
Сегодняшний день я, как и предыдущие, начала с легкой десятикилометровой пробежки. Для меня это расстояние смешное, но в качестве зарядки подойдет. На два часа я запланировала поход в спортзал, а до этого собиралась позавтракать и посмотреть какой-нибудь сериал.
Приняв душ, я зашла на кухню. Тетя Мила давно приготовила завтрак, вставала она зачастую раньше меня. Обычный мой подъем – в шесть утра, бегать я выхожу в семь после пары чашек горячего эспрессо. Правда, сегодня немного запоздала – залипла в очередной сериал, поэтому с завтраком припозднилась. Часы показывали половину десятого утра, но спешить мне все равно было некуда. День я могла планировать так, как душа пожелает – в этом плане незапланированный отпуск меня полностью устраивал. Хотя не буду кривить душой, а я уже соскучилась по работе. Мозг отчаянно требовал умственной работы, а фильмы и сериалы дать ее никак не могут. Никаких других увлечений, кроме просмотра кино, у меня не было, что вызывало недовольство у тети Милы. Почему-то она всегда считала, что просмотр сериалов – развлечение пустое, напрасная трата времени.
Тетушка настаивала на том, чтобы я занялась хоть чем-то полезным – посещением музеев, концертов, на худой конец – рукоделием.
Увы, искусство меня не интересует, к классической музыке я совершенно равнодушна, а вид иголки с ниткой или спиц для вязания вызывает у меня лишь отвращение. Зато я мастерски владею огнестрельным оружием, являюсь мастером единоборств и без труда осваиваю любой иностранный язык – по мне, неплохой набор. Жаль только, что тетушку не переубедишь…
Сегодня она выглядела какой-то взволнованной и недовольной. Я решила, что моя дорогая родственница опять начнет мне высказывать свое недовольство моим праздным образом жизни и отсутствием в ней духовной составляющей. Или – что того хуже – напомнит мне, что я до сих пор не замужем, никого на примете у меня по-прежнему нет, а «часики-то тикают».
О том, как тетя Мила неоднократно пыталась устроить мою личную жизнь, вообще отдельный разговор. Даже не буду перечислять, на какие только уловки тетушка не пускалась, дабы свести меня с каким-нибудь очередным неженатым сыном ее знакомой. Кавалеры оказывались один другого хуже – ума не приложу, почему тетя всерьез считала, что я буду счастлива с этими типами.
Однако когда я села за стол, тетя Мила проговорила:
– Женечка, ты ведь пока без работы сидишь, верно? Никто не позвонил?
– Нет, – покачала я головой, беря в руки вилку.
Воздушный омлет с овощами у тети Милы всегда получался просто божественный, лучшего завтрака придумать невозможно.
– Я тут тебя хотела попросить об одной услуге, – сказала моя родственница. – Ты ведь не откажешь, правда?
– Ну смотря о чем ты меня попросишь, – пожала я плечами. – Если выйти замуж – однозначно откажу.
– Нет, я не про это, – махнула рукой тетя Мила. – Я уже к тебе и не лезу с этим вопросом, у меня просто руки опускаются, ты все равно ничего не слушаешь… Нет, дело касается твоей работы. Одной моей знакомой, точнее, ее дочке, нужен телохранитель. Помнишь Зою Петровну?
– Зою Петровну? – Я наморщила лоб, перебирая в уме всех тетиных подружек и знакомых.
Тетя Мила – экстраверт, она обожает общаться, поэтому подруг у нее огромное количество, всех их и не упомнишь.
Я поняла, что никогда не догадаюсь, о какой Зое Петровне идет речь, и покачала головой.
– Нет, а кто это?
– Ой, Женя, какая же ты невнимательная! – воскликнула тетя Мила. – Зоя Петровна к нам приходила в гости, вы же с ней нашли общий язык, фильмы обсуждали! Зоя обожает кино, у вас с ней общее хобби, вспомнила?
– Эмм… – я замешкалась, пытаясь отыскать в памяти случай, о котором сейчас говорила тетушка. – Допустим, а что, ей нужна моя помощь?
– Не ей, а ее дочке Мариночке, – пояснила тетя Мила. – Ты с Мариной не знакома, она к нам не приходила, только Зоя, ее мама. Мариночка – замечательная девушка, я с ней неоднократно общалась. Умная, в институте педагогическом учится на одни пятерки, с детьми ладит, подрабатывает в лагере вожатой…
– Ну я поняла, что Марина эта – прекрасная девушка, – прервала я тетю Милу, которая увлеклась рекламированием неизвестной мне девицы. Создавалось ощущение, что тетушка уже мне эту Марину сватает – обычно так расписывают достоинства девушки родители какого-нибудь парня, собравшиеся женить его. – Так что с ней случилось?
– Ой, я детали не знаю, – покачала головой тетя Мила. – Мне утром Марина звонила, она сейчас не в Тарасове, что-то я не поняла, где она… Говорит, там связь не ловит, но ей нужна помощь, и, как мне показалось, дело серьезное. Она сказала, что ей что-то угрожает, да и вообще, не только ей… Она ведь знает, что у меня племянница – телохранитель, потому мне и позвонила, мать волновать не хочет. Можешь с ней поговорить, помочь ей? Я дала Марине твой номер телефона, она просила меня эсэмэс-сообщение ей сбросить. Я сказала, что ты на пробежке, можешь трубку не взять, но она едва ли не умоляла меня, чтобы ты с ней связалась. Боюсь, бедная девочка попала в беду…
– Хорошо, я позвоню этой Марине, – кивнула я. – Если ей действительно грозит опасность, я возьмусь за ее дело, сейчас я совершенно свободна…
– И еще, Женечка. – Тетя Мила колебалась. – Я знаю твои расценки, полностью с ними согласна – твой труд стоит этих денег, но… Марина ведь учится, ее зарплаты, боюсь, не хватит, чтобы оплатить твою работу… Но ведь с ней действительно может что-то страшное случиться! Может, ты ей скидку какую-нибудь сделаешь?
– Бесплатно я работаю в крайних случаях, – заметила я. – И берусь не за все дела – только за те, которые действительно требуют моего вмешательства. Поэтому прежде чем что-то обещать, мне надо поговорить с твоей Мариной и узнать, что у нее там стряслось. Давай номер – мне пока никто не звонил.
Обрадованная тетушка продиктовала мне номер мобильного своей знакомой, я занесла его в память смартфона.
Отложив в сторону вилку, набрала номер и стала ждать ответа. Однако услышала лишь длинные гудки – трубку никто не брал.
– Странно, не отвечает, – пожала плечами я. – Может, ей не так и нужна моя помощь?
– Возможно, связь там плохая, – предположила тетя Мила. – Попробуй написать ей эсэмэс, может, оно дойдет…
Я набрала короткий текст эсэмэски следующего содержания:
«Марина, это Евгения Охотникова, вы просили мой номер. Перезвоните мне», – после чего отправила Марине.
Однако то ли Марина не видела эсэмэс, то ли сообщение просто до нее не дошло, но обратной связи от девушки не было.
– А где она хоть находится, ты знаешь? – спросила я тетю Милу.
Та пожала плечами.
– Она сказала, что сейчас не в Тарасове, а где – я не поняла. Она говорила, что в каком-то лесу, но, похоже, я ослышалась. Что за лес, какой лес – не ясно. Там постоянно связь прерывалась, я и не разобралась… Она не ответила? Вдруг с ней что-то случилось?
– Не знаю, – покачала я головой, беря снова в руки вилку. – Подождем еще немного, если не ответит – надо будет узнавать у Зои Петровны, где может находиться ее дочь. Позвонишь ей?
– Да, конечно! – воскликнула тетя Мила. – Только Марина просила ничего ее маме не говорить, а то она волноваться будет…
– Так ты и не говори, просто спроси, где ее дочка, – проговорила я.
Тетушка ушла за мобильным, я же наконец-то приступила к своему завтраку. Омлет уже остывал на тарелке, а после пробежки аппетит у меня разыгрался.
Однако доесть омлет мне так и не удалось. Мой мобильный внезапно издал мелодичную трель – звонила Марина.
Я тут же взяла трубку.
– Евгения? – сквозь помехи донесся до меня женский голос. – Это Марина, мне очень нужна ваша помощь… Связь здесь отвратительная, вы меня слышите?
– Да, слышу, – отозвалась я. – Где вы находитесь? Назвать адрес можете? По телефону разговаривать – не вариант!
– Да-да, конечно… – Снова раздались помехи, Марина пропала.
Спустя пару секунд я услышала:
– Вы сможете приехать?
– Повторите адрес!
– Это Тарасовская область, я буду ждать вас у лагеря «Лесной», только скажите, когда! – воскликнула Марина.
– А точные координаты сказать можете? – спросила я.
– Нет, я не знаю… Нас сюда на автобусе довезли, тут недалеко речка течет, Медведица!
– Кроме лагеря, что-нибудь есть поблизости? Населенный пункт? – продолжала расспрашивать я.
– Не уверена… Я точно не знаю, но могу спросить у кого-нибудь… Но, по-моему, нет…
– Сколько времени вы ехали на автобусе?
– Где-то полтора часа…
– Ладно, я посмотрю, где точно находится ваш лагерь, и поеду, – пообещала я. – Думаю, что буду через полтора часа на месте. Где именно около лагеря вы будете меня ждать?
– За главным входом на территорию, – произнесла девушка. – Тут никто нас не увидит и не услышит, можно будет спокойно поговорить…
– Хорошо, скоро я выезжаю, – завершила я разговор. – В случае чего – звоните или пишите, телефон всегда со мной!
– Да, спасибо вам огромное! – воскликнула девушка.
Раздались длинные гудки – она положила трубку.
В Тарасовской области находилось два детских лагеря под названием «Лесной». Один из них находился в черте города, близ Андреевских прудов. Как оказалось, этот лагерь в настоящее время был заброшен, домики развалились и обветшали, и никто это место отдыха не реконструировал.
Другой лагерь «Лесной» располагался в девяноста километрах от Тарасова, построен он был недавно, а открылся в этом году. Судя по всему, именно около этого лагеря и должна была ждать меня Марина через полтора часа.
Я прикинула, что при отсутствии пробок смогу быть на условленном месте через час, а вот если мне не повезет и я попаду в затор, то рискую застрять на дороге на большее время. Поэтому я решила выезжать сразу же после разговора с Мариной.
Быстро одевшись, я взяла в дорогу сэндвичи, которые всучила мне тетя Мила с сетованиями о том, что я не позавтракала, и побежала к своей машине.
Из города я выехала без пробок – несмотря на то что был будний день, заторы рассосались, время для поездки оказалось подходящим. Это в восемь утра не протолкнешься от машин, а в десять дороги относительно свободные, к тому же я ехала из центра, а не в центр. Поэтому я довольно быстро выехала на трассу и, прибавив скорость, помчалась по магистрали.
Лето радовало погожими деньками, начало июня выдалось погожим и не дождливым. В мае город буквально смывало ливнями, однако со второго июня природа перестала лить бесконечные слезы, и только оставшиеся кое-где лужи напоминали о весенних грозах. Радовало и отсутствие испепеляющей жары, мне не пришлось даже включать в машине кондиционер. Машин было немного, и я наслаждалась поездкой.
Через час я уже была у лагеря «Лесной». Находился он, как и говорила Марина, в лесу, вдали от населенных пунктов. Ближайший поселок располагался в тридцати километрах от лагеря, и, согласно моему навигатору, больше в окрестностях ничего не было.
Интересно, куда персонал лагеря ездит в случае необходимости, скажем, за продуктами или другими необходимыми вещами? Поселок, о котором я говорила, был совсем небольшим, пара магазинов и аптека. Скорее всего, закупаются в Тарасове, больше негде, решила я про себя. Впрочем, пока это никакого значения для меня не имело – ясно лишь то, что лагерь «Лесной» весьма обособлен от цивилизации.
Я припарковала машину неподалеку от лагеря. За густыми кронами деревьев прятались крыши жилых корпусов, и создавалось ощущение, что дома здесь попросту потерялись в буйной растительности.
Никаких голосов я не слышала – странно, лагерь ведь детский, куда подевался народ? Я ожидала, что услышу детские возгласы, гвалт и шум, как это бывает в других подобных местах. Для тихого часа рано, может, дети находятся в жилых корпусах?
Ладно, дождусь Марину и в случае чего спрошу у нее, что это за странный лагерь такой…
Я околачивалась около пятнадцати минут возле ворот, когда совершенно с противоположной стороны ко мне подошла девушка лет двадцати трех – двадцати пяти, одетая в зеленую футболку и джинсы. Светлые волосы девушки были заплетены в светлую косу, из которой выбились непослушные пряди. Незнакомка была довольно миловидной, с приятными чертами лица и стройной фигурой.
Когда я обернулась, услышав шаги, девушка неуверенно кивнула и проговорила:
– Простите, вы – Евгения Охотникова? Или я ошиблась?
– Не ошиблись, – кивнула я. – А вы – Марина, дочь Зои Петровны Звягинцевой? – уточнила я, вспомнив фамилию подруги тети Милы.
– Да, все верно! – подтвердила Марина. – Как хорошо, что вы приехали! Я боялась, что вы не возьметесь за дело, вдруг у вас не будет времени… К тому же я не уверена, что вы мне поверите…
– Пока я ничего не могу вам сказать – я ведь не знаю, что у вас за проблемы, из-за которых вы решили обратиться ко мне за помощью. Чтобы что-то вам ответить, нужно, чтобы вы мне рассказали, что с вами произошло. Что-то ведь случилось, верно? Раз вы звонили моей тете, но почему-то побоялись говорить о ваших проблемах своей матери…
– Тут все очень сложно, – проговорила Марина. – Я попытаюсь рассказать вам, почему попросила вас приехать, только умоляю вас, не считайте меня сумасшедшей или повернутой на мистике девице! То, о чем я вам расскажу, на самом деле происходит! Нам всем очень страшно, и я не знаю, к кому, кроме вас, обратиться!
Она говорила сбивчиво, торопливо, постоянно теребя руками свою косу. Было видно, что Марина нервничает – она сетовала на то, что у нее очень мало времени, и в то же время ничего не говорила по существу, только уверяла меня в том, что она не сошла с ума.
Я оборвала ее бессвязную речь:
– Марина, я не сомневаюсь в том, что вы абсолютно нормальный, вменяемый человек. Поэтому давайте перейдем сразу к делу. Вам удобно здесь разговаривать?
– Давайте лучше уйдем от главного входа на территорию, – спохватилась девушка. – Вдруг кто услышит… Хотя тут есть вторая калитка – для персонала, я через нее вышла. На всякий случай – не хотела светиться лишний раз – Регину оставила, чтобы она смотрела за детьми. Боюсь, без меня она долго не протянет, но я не знаю даже, с чего начинать. Все так запутано…
– Вы работаете в лагере, верно? – задала я наводящий вопрос, когда мы с Мариной зашли глубже в лес и уселись на бревна.
Девушка кивнула.
– Да, я вожатая в лагере, у меня как раз первая смена в «Лесном». Я учусь в педагогическом институте, а летом всегда подрабатываю вожатой. Мне нравится эта работа, с детьми сложно, но интересно. Правда, сейчас мне достался очень большой отряд – целых тридцать пять человек, и все – разного возраста! Остальные отряды гораздо меньше, не знаю, почему мне так повезло… И напарница только одна – Регина Ивлиева, но мы с ней вдвоем плохо справляемся, а еще одного вожатого так и нет, хотя нам обещали! Представляете, дети в возрасте от двенадцати до семнадцати лет – это просто кошмар какой-то! Семнадцатилетний тут только один, но он хотя бы проблем не доставляет, тихий парень, который держится особняком. Зато вот четырнадцати- и пятнадцатилетние девицы – это просто ужас! Они на всю голову ненормальные, что с ними делать – неизвестно, только и думают, что о макияже да о мальчиках! Понятно, что возраст такой, но нам с Региной от этого не легче. Адекватных девчонок нет, да и мальчишки тоже будь здоров. Какая-то банда, честное слово…
– Но вы же не хотите, чтобы я вас от детей охраняла, верно? – снова прервала ее я.
Марина кивнула.
– Простите, просто наболело, вот и высказываюсь… Устала я от этих помешанных детишек, поэтому вываливаю вам все это. Нет, дело не в детях, а в самом лагере. Понимаете, тут творится что-то… что-то странное! Просто чертовщина какая-то!
– Чертовщина? – переспросила я. – То есть?
– Понимаете, тут кто-то есть… Помимо персонала и детей. Я иногда вижу какие-то тени, слышу голоса, а по ночам – жуткий смех… Все это началось в первую же ночь моего пребывания здесь. Я приехала в лагерь утром, Регина – моя напарница – тоже. Мы ведь учимся с ней в педагогическом вместе, только на разных отделениях. Заезд детей был днем, вожатым распределили отряды. День был суматошный – куча народу, попытки навести дисциплину, мероприятия… К вечеру я чувствовала себя выжатой как лимон, но наша старшая вожатая Лена заставила нас всех готовить мероприятие на завтра. По вечерам мы должны проводить вместе с детьми какие-нибудь выступления, концерты или театральные постановки, и лучший отряд выигрывает. Вожатым надо придумать сценарий или просто тему мероприятия, утром она сообщается детям, и после обеда идет подготовка вместе с ними. Дурацкое правило, если честно – мои вот не хотят ни в чем участвовать, это интереснее для ребят младшего возраста. А в четырнадцать лет – какие концерты и театральные постановки, подростков от телефонов и планшетов не оттащишь, у них вся жизнь в гаджетах. А нам надо заставлять детей участвовать в этой ерунде, хочешь не хочешь, а приходится. Хотя ребятам деваться некуда – связь в лагере ужасная, интернет не ловит, но все равно, мероприятия для старших совсем не интересное дело… В общем, мы с Региной сломали все головы, что-то накорябали, пошли спать. От усталости у меня началась бессонница – такое со мной бывает, тело устало, а мозг никак не может отключиться. Хорошо, что я на такой случай взяла с собой успокоительные таблетки. Они несильные, биологически активная добавка, но на меня неплохо действуют. Я выпила таблетки, уснула. Но среди ночи проснулась – поднялась с кровати, но поняла, что нахожусь не в своей комнате, а где-то в другом месте. И от моей кровати тянется длинный коридор. Я пошла по коридору, но коридор оказался лабиринтом. Мне было страшно, все это происходило одновременно как во сне и как наяву. Я ускорила шаг, но лабиринт не заканчивался, я понимала, что, если не найду выход из него, то навсегда останусь в этом коридоре и буду бродить бесконечно… Я закричала, проснулась в холодном поту – теперь уже по-настоящему. Меня знобило, кажется, даже температура поднялась. Жутко хотелось пить. Я открыла свою сумку, вытащила бутылку воды, попила. Потом мне понадобилось в туалет. Я вышла из комнаты, пошла по коридору в уборную. А потом услышала это…
Марина замолчала, вздрогнула и едва ли не шепотом проговорила:
– Жуткий смех. Такой пробирающий до костей, дьявольский, зловещий… Меня словно парализовало, я не могла сдвинуться с места, казалось, что, если я шелохнусь, это нечто меня схватит и… сожрет… И оно меня заметило, понимаете? Я чувствовала, что оно меня видит, знает, что я здесь, и знает, что я никуда не смогу убежать… Я ощущала могильный холод, как будто это нечто было из другого мира, мира мертвых. Мне кажется, что я увидела какую-то тень. Я зажмурила глаза, убеждая себя в том, что все это мне снится, что я просто вижу кошмарный сон, и стоит мне открыть глаза, как и смех, и видения прекратятся. Я толком не помню, что было дальше – кроме того, что я вдруг побежала обратно, так быстро, как никогда раньше не бегала. Ворвалась к себе в комнату, заперла за собой дверь и залезла под одеяло. Меня трясло, я не могла успокоиться, заснуть в ту ночь мне так и не удалось. Так и лежала под одеялом, с ужасом ждала, что вдруг замок откроется и ко мне зайдут… Но, видимо, запертая дверь их остановила, они остались за дверью.
– Вы рассказали кому-нибудь про то, что произошло с вами ночью? – поинтересовалась я.
Марина отрицательно покачала головой.
– Нет, я пыталась убедить себя, что все это мне приснилось – я просто устала, вот мое подсознание и выдало мне ночной кошмар на фоне всех переживаний. Днем я чувствовала себя совершенно разбитой, мне хотелось спать, в глазах словно песок… Хорошо, что я взяла с собой черный кофе – пила его весь день, немного пришла в себя. Потом, к счастью, меня отвлекла суматоха с детьми, всевозможные мероприятия, постоянная беготня… Подготовка к вечернему концерту и прочие радости жизни. К концу дня я снова была уставшей, чувствовала себя словно выжатый лимон, надеялась, что мне удастся поспать. Провалилась в сон безо всяких таблеток, спала до самого утра как убитая. Я ведь тогда поверила, что мне и в самом деле все привиделось, что в первую ночь происходила адаптация к новым условиям, из-за этого и приснился кошмар. Увы, я вскоре поняла, что ошибалась.
– Снова увидели что-то? – спросила я.
Марина отрицательно покачала головой.
– Нет. Утром после завтрака ко мне подошла моя напарница Регина. Она выглядела ужасно – черные круги под глазами, осунувшееся лицо, бледная как смерть. Я спросила ее, не заболела ли она, а Регина сказала, что ей надо со мной поговорить. Мы вышли из столовой, сели в беседку. Регина спросила меня, не замечала ли я в лагере чего-нибудь странного. Я сказала, что нет – не хотела ей признаваться, что у меня, похоже, с психикой не все в порядке, раз такое накануне привиделось. А Регина вдруг заявила, что в лагере происходит что-то жуткое. Оказывается, она ночью тоже слышала чьи-то голоса и жуткий смех! И еще – шаги, как будто кто-то бродит по коридорам. Регина сказала, что ей страшно здесь оставаться, но ей нужны деньги, поэтому она согласилась на эту работу. Она еще говорила, что боится кому-нибудь признаться в том, что видела и слышала, потому что не хочет, чтоб ее посчитали сумасшедшей и уволили. Я тогда рассказала ей, что в первую ночь видела и слышала нечто подобное, но посчитала все это последствием усталости. Я, как могла, успокоила Регину, мы решили пока ничего никому не рассказывать, а посмотреть, повторятся ли наши кошмары и ночные звуки. Если б мы только знали, что это всего лишь цветочки, начало жутких событий!
– То есть что-то еще случилось? – уточнила я.
Марина кивнула.
– Да. Ужасы на этом не закончились – неприятности стали происходить с детьми из нашего отряда. Сперва отравилась Даша Полякова, тринадцатилетняя девочка, у которой не пойми от чего началась рвота. Бедняжку отвели в медпункт, ей сделали промывание желудка, но у нее поднялась температура, пришлось позвонить ее родителям и отправить девочку домой. Она и сама не хотела здесь оставаться – говорила, что ей тут не нравится, и упросила маму забрать ее. Причем другие дети чувствовали себя хорошо, Даша ела то же самое, что и остальные ребята, и чем она отравилась – неизвестно. Мне показалось это странным, но потом мы с Региной пришли к выводу, что девочка, скорее всего, взяла в лагерь какие-нибудь сладости или вредную еду из дома, тайком ела ее и в результате получила отравление. Знаете ведь, дети любят всякую гадость есть вроде чипсов или чего подобного, а здесь еда правильная, здоровая. Вот и не все могут привыкнуть к такому питанию, ходят голодные, а потом наедаются припасами из дома… Даша, правда, ни с кем не подружилась, поэтому расспрашивать было некого – ее соседки по комнате с ней не общались, и, скорее всего, девочка ела что-то тайком от всех. Ведь если бы она отравилась едой из столовой, плохо было бы не только ей, но и другим детям. Или у Даши была аллергия на что-то, но она об этом не сказала – неизвестно. В общем, очень непонятная и странная история…
– Как я понимаю, это не единственное, что случилось во время вашей работы с детьми? – предположила я.
Марина продолжала:
– Да. Самое страшное произошло вчера. Утром дети вместе с вожатыми из других отрядов – Егором и Лешей – пошли в поход в лес. Ходили не все ребята, некоторые остались; из нашего отряда пошли только Саша Чураков, Оля Богачева, Аня Жажкова, Кирилл Фомин и Арсений Иванов. Остальные не захотели идти – девочки, само собой, занимались всякими своими делами вроде наведения марафета и плетения кос, в последнее время какое-то поветрие на эти косы… А мальчишки с гаджетами по комнатам сидели и не хотели ничего делать. Из других отрядов тоже ребята пошли, там больше народу – детям гораздо интереснее участвовать в походах, отряд Егора и Леши в полном составе пошел. Егор и Леша сами продумали маршрут, они составили его так, чтобы вернуться к обеду, потому что детей нельзя оставлять без горячего. Мы с Региной следили за нашими лоботрясами, развлекали их да наводили дисциплину. Время было около двух, мы все пошли в столовую, удивлялись, почему нет детей и вожатых, которые в поход ушли. А потом вернулся Егор – он привел ребят, Леши вместе с ними не было. Дети были взволнованы, Егор тоже нервничал. Регина спросила его, что случилось – они вроде общались… Выяснилось, что во время похода пропал мальчик – Кирилл Фомин, из нашего с Региной отряда. Егор рассказал, что они прошли маршрут, уложились быстро и решили поэтому сделать привал на конечной точке. Мальчишки стали разведывать местность, а Егор с Лешей показывали девчонкам, как правильно разводить костер. Вскоре мальчики вернулись на место стоянки, им было интересно послушать про костер. Егор с Лешей даже разожгли его – в качестве демонстрации, естественно, они следили за тем, чтоб не устроить в лесу пожар. Дети с восторгом подкладывали в костер палки и дрова, потом вожатые сказали, что пора возвращаться. Костер затушили, Леша с Егором пересчитали ребят и поняли, что одного человека не хватает. Кирилл Фомин не вернулся на стоянку, а вожатые не заметили, что кого-то нет. Конечно, им надо было внимательнее следить за детьми – все-таки такая ответственность, я бы точно ни в какой поход ребят не повела! Это ж страшно – лес, куча детей, которые разбегаются кто куда, мало ли что может случиться! К тому же здесь и клещи есть, и змеи ядовитые, тут глаз да глаз нужен! Но Егор и Леша – ребята самоуверенные и не такие паникеры, как мы с Региной. Они стали расспрашивать мальчишек, куда те ходили, потом Леша остался с детьми, а Егор отправился искать Кирилла. Но мальчика нигде не было – он словно сквозь землю провалился! Егор звонил Кириллу на мобильный, но абонент находился вне зоны действия сети, связь тут везде плохая. Было решено, что Егор возвращается с детьми в лагерь, а Леша будет искать Кирилла. Хорошо, что оба парня ориентируются в лесу, а то их самих бы пришлось искать… Но Леша вернулся в три часа дня, Кирилла он так и не нашел. Дети говорили всякое – что в лесу призраки обитают, что Кирилла сожрали вурдалаки, и прочую ахинею несли. Всем было страшно. Старшая вожатая решила продолжать поиски, Леша, Егор и еще двое мужчин – из персонала – вызвались идти в лес. Мы с Региной приглядывали за детьми, вожатые из третьего отряда, самого младшего – Ксюша и Кристина – смотрели еще и за ребятами Егора и Леши. Хорошо, что у Ксюши и Кристины было всего пятнадцать детей, они могли хотя бы распределить обязанности. Нам с Региной пришлось остаться, несмотря на то что пропал мальчик из нашего отряда, все равно толку от нас в лесу никакого. Парней не было до самого вечера, мы все ждали их, ни о каких мероприятиях и речи не шло. Я слышала, что старшая вожатая говорила, если Кирилла не найдут, придется вызывать спасателей, но это крайняя мера, все-таки репутация лагеря сильно пострадает, и Егору с Лешей точно придется туго. Ведь они виноваты в том, что мальчик потерялся! Ни на ком другом ответственность не лежит, и им придется отвечать, тут даже до уголовного наказания дело могло дойти! Мы с Региной тоже места себе не находили, было очень страшно. Вдруг с Кириллом случилось что-то ужасное? Мало ли в какую переделку он мог попасть, и если его не найдут, то ночью парнишке придется торчать в лесу. А там неизвестно, выживет ли он вообще…
Марина посмотрела на меня широко раскрытыми глазами, точно ожидая моей реакции на свои слова.
Я спросила девушку, чем все закончилось, и Марина проговорила:
– Вечером они вернулись. Вместе с Кириллом. Но мальчик был очень напуган, он, по-моему, не понимал, что происходит. Таращился на всех, как безумный, на расспросы не отвечал, и что с ним приключилось, остается загадкой. Его сразу в медпункт отвели, медсестра осмотрела ребенка, но, кроме царапин на руках, никаких травм у него не было. Скорее всего, он поранился о колючки и ветки, когда искал дорогу назад. Медсестра дала мальчику успокоительное, чтобы тот немного пришел в себя, стала его расспрашивать, что он видел и кто его так напугал. Кирилл с ней только заговорил. Медсестра нам потом сказала, что Кирилл ничего не помнит, был словно в забытьи, и где ходил – из памяти стерлось. Вроде он помнит привал, потом вроде он и другие мальчишки пошли смотреть окрестности, а дальше он ничего не помнит. Пришел в себя лишь вечером, когда услышал, что его зовут. Было уже темно, вокруг деревья одни, Кириллу стало страшно. Он боялся и деревьев, и темноты, и чего-то необъяснимого, что присутствует в лесу. Чего боялся мальчик – неизвестно, медсестра так и не узнала, напугал ли его кто или нет. Кирилл крикнул в ответ, позвал на помощь, потом пошел на зов и увидел людей с фонариками, которые его искали. У мальчика закружилась голова, он упал в обморок, его привели в чувство, но говорить он боялся. Так молча и дошел до лагеря, ничего никому не говоря. Только здесь, в медицинском кабинете, Кирилл отважился рассказать, что с ним было. Он сказал, что в лесу его могли услышать… Но кто или что – неизвестно. Даже медсестре стало страшно от его слов, как будто тут и в самом деле творится что-то сверхъестественное. Я с ней потом говорила, она сказала, что все это ей очень не нравится и что лагерь зря открыли – не надо было тут его делать, дурное это место. И что слухи не зря ходят, мол, теперь она в это верит. Я пыталась расспросить ее, о чем она говорит, но женщина велела мне в корпус возвращаться. Мы с Региной обсудили происшедшее с Кириллом, пытались зайти в интернет, чтобы посмотреть про лагерь. Надо было это раньше сделать, но разве мы могли представить, что тут такое начнет происходить! Да и не думала я, что здесь что-то нечисто… Мы кое-как отыскали место, где связь худо-бедно ловила, стали искать информацию о лагере. Оказалось, что в начале двадцатого века на месте лагеря было кладбище, которое со временем оказалось заброшенным. Недавно какой-то начинающий предприниматель вздумал устроить в лесу детский лагерь – мол, место здесь живописное, воздух чистый, населенные пункты далеко. Он сперва вообще о санатории думал – чтобы люди приезжали сюда лечиться, однако для санатория требуются очень большие вложения, и мужик этот был не уверен, что затраты окупятся. Это мы вдвоем с Региной додумали из того, что прочитали в интернете. Так вот, бизнесмен этот внес солидную сумму денег, нанял персонал и решил, что со временем проект станет приносить неплохие деньги. Он даже пригласил в лагерь журналиста, чтобы тот написал о лагере хвалебную статью – ну для рекламы. Сайт лагеря запустил, где расписывал и так и сяк это чудесное место для отдыха. Мы хотели посмотреть сайт, но загрузилась часть его, и то ничего интересного там не было. Сплошная реклама, и только… Но, как оказалось, и сайт, и хвалебные статьи принесли неплохой результат. Как только лагерь открылся, родители поспешили записать своих детей на летнюю смену. Даже удаленность лагеря от населенных пунктов никого не смутила, а о том, что раньше тут было кладбище, на сайте, само собой, не говорилось. Надо было смотреть о самом месте, где расположен «Лесной», а родители этого делать не стали – какая разница, главное, чтобы дети были довольны да кто-то за ними присматривал, а уж что раньше было на месте лагеря – дело десятое. Я бы тоже так подумала – до того, как стала здесь работать. А сейчас я уже не знаю, чему верить, а чему – нет. Я человек прагматичный, мистикой никогда не увлекалась, но то, что тут творится, заставляет думать что угодно… Кирилла родители домой забрали, и вообще, многие дети тоже стали проситься в город. Никому не хочется тут оставаться, ребята боятся – даже те, кто виду не подает. По лагерю ходят слухи, что здесь нельзя находиться, место плохое и проклятое. Я бы ушла отсюда, но, честно говоря, нельзя Регинку одну бросать, без меня она точно не справится. Ей увольняться тоже не вариант – деньги нужны, а если я уволюсь, то поставлю жирный крест на своей репутации. Даже если по болезни вожатый увольняется, его не больно берут на работу в лагеря – никому не хочется связываться с ненадежным человеком, который посреди смены может уехать. Но работать мне страшно, я уже не знаю, что произойдет завтра… Исчезновение человека – уже повод начать беспокоиться, на месте директора лагеря я бы задумалась о том, стоит ли продолжать работу. Но он – знакомый того бизнесмена, который построил лагерь, и, боюсь, слушать никого не станет. Поэтому ситуация патовая…
