Марина Табаровская
Редкий дар
В день премьеры Антон приехал в театр задолго до начала спектакля. Работа кипела, декорации были готовы, и настроение у всех было приподнятое. Макс мотался по театру и давал последние указания. Все билеты были проданы, и в зале не было ни одного свободного места.
Антон вышел на сцену в костюме призрака и белой маске. Она не могла скрыть его красивое и мужественное лицо, наоборот, придавала таинственность и неповторимость его образу. Антон в роли Призрака был непревзойдённым актёром. Он властвовал на сцене, завораживал, покоряя сердца. Он так подлинно выразил страсть и отчаяние своего героя. Загадочный, гордый и могущественный он был таким достоверным и выразительным. Зрители были в восторге от фантастического диапазона его уникального голоса. Он сыграл Призрака по-новому, используя движения рук для выражения мыслей.
Макс стоял за кулисами рядом со Стивом и думал о том, как им повезло найти такого певца, которому подвластны рок-опера и классика. Это редкий дар артиста, который рождается один раз в сто лет.
Молли также прекрасно справилась с ролью Кристины. Она играла и пела замечательно. Её чистый и звонкий голос летел над залом, как будто им и правда управлял магический музыкант.
Их пара так хорошо совпала, и они великолепно звучали вместе. Настя наслаждалась их дуэтом.
Когда занавес опустился, зал разразился бурной овацией. Спектакль приняли на ура, а иначе и быть не могло. Антона и Молли вызывали три раза. После спектакля всю труппу пригласили на банкет.
Когда Антон вернулся в отель, Настя крепко спала. Он не собирался её будить, но она проснулась и сонно сказала:
– Антон, ты теперь настоящая звезда! Такой сумасшедший успех на Бродвее!
– Да, мне кажется, что неплохо получилось.
– По-моему, просто блестяще.
Он лёг рядом и привлёк Настю к себе.
– Ты самая моя яркая звёздочка.
– Я уже не представляю, как буду без тебя. Он посмотрел ей в глаза, нежно взял руку и поднёс к губам. Она прильнула к нему всем телом и все беды и заботы были забыты.
Утром он был молчаливее, чем обычно. Ничего не говоря, Антон долго лежал в постели, обнимая Настю, и она ощущала, как глубокое чувство к нему переполняет её существо. Ей хотелось, чтобы эти несколько дней, которые им осталось провести, длились вечно, пока время не иссякнет, однако часы как будто тикали громче с каждой минутой.
Антон уезжал домой через неделю, и поэтому они проводили все дни вдвоём.
В день отъезда с утра шёл дождь со снегом, и они поехали в аэропорт на такси. В машине они держались за руки, и Настя положила голову на его плечо.
Самолёт улетал в десять утра. У них оставался час времени, чтобы поесть. Они купили пиццу и кофе, но Антон почти ничего не ел.
– Ты бы поел немного.
– Не хочу, пойду, покурю.
– Антон! Не надо так нервничать, всё будет хорошо, вот увидишь!
– Я бы не нервничал, если бы ты летела сейчас со мной. Ведь ты даже не решила, когда мы снова увидимся.
Настя ничего не сказала, для неё всё было слишком сложно и требовало серьёзных размышлений. По её щекам бежали слёзы. Нагнувшись, он поцеловал её в губы и сказал:
– Я люблю тебя и буду ждать.
– Мне так жаль, что всё получилось так, а не иначе, но я должен вернуться.
Они обнялись и стояли так несколько минут, а потом он нехотя опустил руки.
– Я тоже тебя люблю, Антон!
– Прощай!
Расставание оказалось самым трудным делом в его жизни. Уже сидя в самолёте, у него возникла мысль вернуться к ней, но он не поддался этому искушению. Скоро самолёт оторвался от земли, и он закрыл глаза, пытаясь расслабиться и забыть на время обо всём, что так его тревожило и огорчало. Полёт казался бесконечным, но когда самолёт стал снижаться, Антон с радостью посмотрел в иллюминатор и понял, что он почти дома. Он хотел жить именно здесь.
Он уже мог различить проспекты и машины, бегущие по ним, купола церквей блестели на солнце. Он подумал о том, как хорошо вернуться домой, и он знал, что его здесь с нетерпением ждут. В толпе встречавших он увидел родителей. Мама заключила его в объятия, а отец обнял и сказал:
– Ты хорошо выглядишь, сынок.
– Слава Богу, вернулся.
Потом он увидел Пашку, и они обнялись.
– Я рад тебя видеть, очень рад, – сообщил Павел. – Ты даёшь мужик! Хотя бы написал за всё время.
– Прости, Паша. Я виноват, просто заработался. Я по тебе соскучился.
– Ты теперь мировая знаменитость.
– Да, ну.
– Не скромничай, Антон. Здесь столько говорят и пишут о твоём успехе в США. – Я даже боялся, что ты уже не вернёшься.
– Слава богу, вернулся.
Мама не отходила ни на шаг, и никак не могла решить, поправился он или похудел. Для неё это был самый главный показатель его благополучия.
Получив багаж, они сели в машину и поехали домой.
– Антон, я так хочу знать, как ты жил в Нью-Йорке, как выступал, с кем познакомился?
Мама засыпала его вопросами. Они все так тараторили, что он растерялся и сказал:
– Давайте завтра все соберёмся, и я вам всё расскажу.
– Конечно, подождём до завтра, ему нужно выспаться и отдохнуть, -сказал отец.
Когда они подъехали к дому, у него сжалось сердце. Он словно другими глазами увидел дощатый забор и дом из толстых брёвен. Антон вернулся из другого мира и почувствовал, как соскучился.
Он отворил калитку и зашёл в дом.
– Аида, солнышко моё, где ты?
Аида спряталась под столом и недоверчиво смотрела на Антона.
– Она тебя не узнала, отвыкла, – сказала мама.
А потом она кормила его борщом и варениками с картошкой. Антон вышел во двор покурить, странно, но спать не хотелось.
В воздухе пахло весной и водой. Сосульки на крыше плакали по прошедшей зиме, и солнце нисколько их не жалело. Он вошёл в дом и открыл крышку пианино. Слегка тронул клавиши и пробежал по ним несколькими лёгкими аккордами. Казалось, он о чём-то спрашивал не то у пианино, не то у себя. В его душе, как расколыхавшиеся волны поднимались чувства. Затем он начал сочинять всё, что теснилось в его воспоминаниях, пережитая разлука и боль. Всё это сплеталось и звучало сейчас. Тоска и грусть рождали новые неожиданные мелодии. Не успев подняться, мелодия вдруг падала, словно с высокой скалы, а потом, обретая силы, поднималась выше. Аккорды, наполненные то любовью и грустью, то воспоминаниями об успехе и любви. Антон выражал свои чувства в музыке. Только она сейчас была ему нужна.
