Марина Вячеславовна Ковалева
Пятнистая шкура
– Может, и вправду взять? – обратился Золотые глаза к Манулу. – Он маленький, юркий. Поможет нам в разведке.
– Делай, как знаешь, – ответил кот, явно недовольный, – но я бы не стал доверять этим мышевидным.
– Идём с нами, – согласился барс, – но помни, что ты должен вести себя тихо и не болтать. Тебя как зовут?
Зверёк молча поднял пять коготков.
– Ты что, онемел? – удивился барс.
– Но вы же сами сказали не болтать, – объяснил зверёк. – А зовут меня Пятый.
– Пятый? – пожал плечами барс. – Что за странное имя?
– Нас у матушки родилось пятеро, вот родители и назвали, чтобы имена не забыть, всех по-простому: Первый, Второй, Третий, Четвёртый и Пятый.
– Ясно. Ну, пошли, Пятый.
Звери двинулись дальше втроём. Манул мрачно молчал. Ему не нравился их новый спутник, но он боялся, что если станет перечить, то барс тоже откажется идти. Под вечер они пришли к месту, с которого ясно виднелся деревянный дом человека, который захватил на охоте брата дикого кота. Дом стоял на поляне, открытой со всех сторон. Его окружал крепкий забор. В окне мерцал свет. Из трубы шёл дым. Слышно было, как во дворе блеют овцы и кудахчут куры.
– Хозяйка кормит домашних животных, – пояснил Манул. – Скоро сами сядут ужинать. Потом посидят немного, спустят с цепи собаку и лягут спать. У хозяина есть ружьё. Это такая палка, из которой он может убить любое животное на большом расстоянии.
– Укреплённое место, – задумчиво сказал Золотые глаза. – Мы можем рассчитывать на успех, только если нападём внезапно, но для этого нам нужно точно знать, где находится твой брат.
– Раньше он сидел в клетке возле сарая с животными. Я могу нарисовать план, – прошептал Манул, не сводя глаз с дома. – Я надеюсь, что ещё не поздно…
– Нужно бы убедиться, что клетку не переставили, а то может случиться так, что мы и ему не поможем, и сами погибнем понапрасну, – произнёс барс.
– Я не боюсь потерять жизнь ради брата, – заявил кот.
– Ты очень большой, и собака сразу почует тебя. Да и куры испугаются и закудахчут, – возразил бурундук.
– Я тебя съем, честное слово! – фыркнул кот.
– Не надо меня есть, я могу сходить в разведку, – вызвался бурундук. – Я маленький, юркий. Проберусь по крышам, всё огляжу. Собака на меня внимания не обратит, а куры не испугаются.
– Он прав, Манул. Пусть идёт, – сказал барс.
– А если он нас предаст? – сверкнул глазами кот и поднял шерсть на загривке.
– Не собираюсь я никого предавать! – возмутился бурундук. – И не надо так страшно сверкать глазами! Лучше скажите, что мне передать вашему брату. Вдруг он со мной даже разговаривать не станет!
– Конечно, не станет! – огрызнулся кот.
– Передай что-нибудь от себя брату, не теряй время! – повелел барс.
Манул задумался, потом вырвал несколько волосков из своей шубы, сплёл из них кольцо и велел бурундуку одеть на шею.
– Передашь брату, он поймёт, что это от меня. Назови его по-имени – Меньший братец. Скажи, мол, Старший братец близко и готовит с другом его побег. О, только бы он был ещё жив!
Бурундук кивнул, надел кольцо на шею и нырнул в заросли травы. Какое-то время его не было видно, но потом острый глаз барса различил, как он влезает на крышу сарая. Сумерки сгущались. На небе появились первые звёзды. Зверям показалось, что прошла целая вечность, прежде чем запыхавшийся Пятый вернулся к ним с добытыми сведениями.
– Меньший братец сидит в клетке возле сарая, как и раньше. Только он уже две недели, как отказался от еды и совсем ослаб. Клетка его закрыта на задвижку и повёрнута передней стенкой во двор, по которому бегает большущая собака. Двор, однако, большой, и когда она бежит на другой его конец, то не видит клетку. А ещё рядом там есть кладовочка. В ней у человека находятся разные съестные припасы. На полках сушатся травы и ягоды, к потолку подвешен целый мешок вяленого мяса, а на веревочках развешена вяленая рыба. Я подгрыз верёвку у мешка и проверил: он легко пройдёт в щель между стеной и потолком, – доложил бурундук, рисуя по ходу рассказа коготком на земле план человеческого хутора.
– Тебя послали узнать, жив ли Меньший братец, а ты, бессовестный, по кладовкам лазал! – возмутился кот.
– Я не о себе, а о вас думал! – возразил Пятый. – Ведь человек кинется за вами в погоню. Добывать еду будет некогда, так что мешок с вяленым мясом вам очень пригодится!
– Бурундук прав, нам нужно будет есть самим и кормить Меньшего братца, – сказал Золотые глаза. – Я предлагаю действовать по следующему плану. Бурундук пусть отправляется в самый дальний от клетки угол двора и начинает швырять через забор шишки и палки. Этим он отвлечёт собаку. Ты, Манул, полезай в щель и добудь нам припасов, сколько сможешь. Это и будет твоя месть охотнику за мучения Меньшего братца. А я заберусь во двор, открою клетку и унесу оттуда в зубах твоего родственника. Где встречаемся после дела?
– Здесь и встречаемся, – сказал кот. – Побежим к ручью и дальше пойдём по воде прямо в сторону человеческой деревни.
– Зачем это нам в человеческую деревню? – спросил барс. – Уж не потерял ли ты от пережитых страданий разум?
– Я здоров, – досадливо отмахнулся Манул. – Это хитрость такая. Не рассчитывайте, что вам удастся провести собаку надолго. Она тут же всё доложит человеку, и он кинется за нами в погоню. Он, конечно, подумает, что мы побежим в сторону гор, подальше от человеческого жилья, а мы тем временем пойдём совсем в противоположном направлении и оторвёмся от преследования.
– А по воде зачем? – поморщился Золотые глаза, который, как и все кошачьи, не любил попадать в воду.
– Чтобы сбить со следа собаку.
– Ладно, договорились, – согласился барс.
Звери подползли поближе к жилищу, после чего бурундук побежал собирать шишки и отвлекать собаку. Когда оставшиеся услышали её лай на противоположном конце двора, Манул тёмной тенью скользнул под крышу сарая, а барс одним прыжком одолел забор. Благодаря своему острому зрению он мгновенно разглядел клетку с Меньшим братцем в тени сарая, подскочил к ней, одним ударом лапы сбил задвижку, схватил в зубы лежавшего в ней дикого кота и бросился бежать. В этот момент собака, привлечённая шумом, заметила барса и бросилась за ним, яростно лая. Золотые глаза положил Меньшего братца на землю, наморщил нос и страшно зарычал. Собака завизжала и в страхе присела на задние лапы. Барс, воспользовавшись её замешательством, подхватил свою ношу и перепрыгнул через забор. Краем глаза он увидел, как Манул под тяжестью мешка с мясом падает на землю из щели между стеной и потолком кладовки.
Звери встретились на условленном месте, переглянулись и бросились бежать. Позади они слышали, как яростно лает собака, как распахивается дверь и выходит человек. Затем раздался звук предупреждающего выстрела из ружья. В то время как барс с Меньшим братцем в зубах и Манул с мешком, закинутым на спину, бежали по воде, хитрый бурундук скакал по ветвям деревьев, не отставая. Они бежали очень долго, пока не почуяли впереди запах дыма.
– Стойте! – крикнул Манул. – Дальше человеческая деревня! У них тут есть неподалёку мостик. Мы перейдём через него, пятясь задом наперёд.
– Это зачем? – спросил бурундук вместо барса, который лишь удивлённо поднял брови, так как рот его был занят.
– Это такая хитрость, – объяснил Манул. – Если деревенские собаки почуют наши следы, пусть они думают, что мы с той стороны перешли на эту, а не наоборот, и ищут нас не в том месте.
Звери перебежали мостик и углубились в лес. Вскоре им повстречался ручей, и они снова пошли по воде. Лишь когда начало светать, они расположились на отдых под старой елью. Нижние ветви дерева, опущенные к земле, образовывали как бы «стены», и звери находились словно в домике. Под елью было сухо, и лежал толстый слой мягких прошлогодних игл.
Манул сразу стал обхаживать Меньшего братца, который от голода и полуночного бега был совсем без сил. Он умыл ему языком всю мордочку, вылизал все раны и всю шубку. После этого он принёс в сухом, свернувшемся листике больному воды и разжевал для него жёсткое мясо. Когда больной уснул, Манул лёг рядом и закрыл глаза, но стоило Меньшому братцу хоть чуть – чуть пошевелиться, как он тут же просыпался. Золотые глаза выпил, наверно, ведра два воды, закусил из мешка мясом и мгновенно провалился в сон. Он просто лап под собой не чуял. Бурундук свернулся калачиком и, уткнув мордочку в пушистый хвост, стал выводить носом свистящие рулады.
4.
– Ах, Старший братец, я уже и не чаял увидеть тебя живым, – сказал Меньший братец, когда отоспался и смог говорить. – Я думал, что ты получил смертельную рану и умер. Тогда я решил, что тоже жить не буду, а заодно не дам человеку сделать из меня шапку, и перестал есть. Какое чудо, что мы снова вместе!
– Теперь мы всегда будем вместе! – пообещал Манул, прослезившись. – Познакомься с моими друзьями, без которых я не смог бы вытащить тебя из плена. Это Золотые глаза, снежный барс. Он спустился сюда с гор, чтобы получить знаки отличия на свою шкуру. Золотые глаза знает места, где нет людей. Сейчас ты слаб, и мы доставим тебя к нашей любимой матушке на леченье. А потом, когда ты окрепнешь, Золотые глаза покажет нам дорогу, и мы уйдём всей семьёй в те места, где никогда не бывает охотников. А вот этот благородный мышевидный…
– Я не мышевидный, я – бурундук! – обиделся Пятый.
– Да-да, этот благородный бурундук, – согласился Манул, – он тоже тебя спасал.
Дикие коты и барс снова перекусили мясом из мешка, а бурундук вылущил большую шишку. После этого Манул полез на ближайшее высокое дерево посмотреть, как далеко они удалились от нужного им места, а заодно удостовериться, что поблизости нет никакой опасности со стороны людей. Пока его не было, Золотые глаза завёл беседу с бурундуком.
– Послушай, Пятый, – сказал он, – нам с Манулом нужно будет доставить Меньшего братца к его матушке. Наверняка там будут и другие дикие коты. Тебе там показываться опасно. Давай мы сделаем крюк и доведём тебя до знакомых мест, чтобы ты смог вернуться домой. Всё равно ты уже совершил свой подвиг.
– Разве я плохо помогал вам в деле? – обиделся бурундук. – Я же был полезным! Почему ты хочешь избавиться от меня?
– Пойми правильно, я вовсе не хочу от тебя избавляться. Я просто опасаюсь, что тебя могут ненароком съесть. Да и родственники твои наверняка волнуются.
– Разве ты дашь меня съесть, Золотые глаза? – спросил бурундук.
– Конечно, нет. Но вдруг…
– Если ты за меня, то я совершенно спокоен и не боюсь никаких котов, – отмахнулся бурундук. – А что до родственников, то они знают, где я. Думаешь, там, в буреломе, никого, кроме нас, не было? Да там полно бурундучьих нор. Только все сидели, попрятавшись, и слушали, чем дело кончится. Живут каждый сам по себе и сам за себя, да соревнуются, кто больше кладовки запасами набил. Разговоры только о том и ведутся, кто что насобирал, кто что утащил, да чью кладовку большие звери разграбили.
– А родители твои не будут возражать, что ты ушёл? – продолжил уговаривать барс.
– Я – самостоятельный бурундук. У меня даже нора отдельная уже два года. Если бы ты видел – чудо что за нора! Есть отдельная комнатка с тёплым гнездышком для сна и отдельная кладовочка для еды. А в кладовочке чего только нет! И кедровые орешки, и семена липы, и зёрнышки пшеницы, и сушёные грибы! – стал перечислять бурундук.
– Не боишься такое богатство без присмотра оставлять? – попытался снова остановить бурундука в его намерении следовать во владения диких котов барс.
–Жалко немножко, – признался Пятый, – но я всё равно не вернусь так скоро. Я ведь всю жизнь хотел подвигами прославиться, чтобы смыть позорную славу, что нам от вороватого предка осталось. И что же? Только ушёл на подвиги и тут же снова объявлюсь дома? Да меня засмеют!
Они помолчали. Вдруг Пятый воскликнул:
– Ой, что это у тебя на загривке? Никак, сухой листик?
– Где? – спросил Золотые глаза и потёр лапой затылок.
– Не там, ниже. Давай сниму, – вызвался бурундук и влез к нему на спину. – Ой, это не листик, Золотые глаза. У тебя между лопаток пятно в виде колечка.
– Пятно? – заволновался барс. – Где? Где?
Он попробовал выгнуть шею, но ничего не увидел. Тогда барс вылез из-под ёлки и закрутился вокруг своей оси. Это тоже не помогло. Внезапно ему в голову пришла удачная мысль, и Золотые глаза побежал к ручью. Он встал на задние лапы и постарался выгнуться назад так сильно, как только мог, но всё равно пятна между лопатками в отражении не увидел. Он снова поискал глазами и, наконец, увидел то, что ему было нужно! Большая ветка дерева протянулась прямо над ручьём. Если он залезет на неё и повиснет, обхватив лапами, то увидит в воде отражение всей спины! В одно мгновение он взобрался по стволу, пробежал по ветке и повис на ней! Вот оно, счастье! На поверхности колеблющейся воды он ясно увидел красивое кольцеобразное пятнышко у себя на спине!
– Ой, а что это тут происходит? – услышал барс над головой и увидел белобокую птицу, которая сидела на соседней ветке, склонив голову к плечу и разинув клюв от удивления.
– Летела бы ты, птичка, по своим делам! – посоветовал он ей.
– А это и есть моё дело – всё узнавать и разносить по округе! – заявила птица.
– А я, может, не хочу, чтобы ты рассказывала о моих делах по округе! – возразил Золотые глаза.
– Не груби, а то я такое про тебя расскажу, что мало не покажется! – ответила птица.
Бурундук, уже давно стоявший на берегу ручья и с изумлением наблюдавший за поведением барса, вступился за друга.
– Ты, сорока, известная сплетница, но мы и сами про тебя много что знаем, и можем всем рассказать!
– Что это ты можешь рассказать, мышь полосатая? – нахально вскинулась птица. – Я – честная труженица и примерная мать семейства!
– А мы знаем, что ты своего младшего сына воспитала лентяем! – заявил бурундук. – Когда ты кашу варишь, то только четверо твоих детей воду носят и дрова рубят, а пятый сидит и ничего не делает! Ты его даже без каши последний раз оставила!
В этот момент ветка, на которой висел барс, треснула, наклонилась и отломилась. Золотые глаза полетел в воду. Не досмотрев, чем кончится дело, сорока поднялась в воздух и полетела над лесом, треща:
– Последняя новость! Последняя новость! Огромная кошка сломала пополам дерево и утонула в ручье! Ручей вышел из берегов – жди затопления леса!
– Вот сплетница! – проворчал барс, вылезая из воды и отряхиваясь. – Скажи, Пятый, у неё действительно есть сын лентяй, или ты всё это придумал?
– Есть, его многие в лесу знают, – ответил бурундук. – И она никакая не труженица. Тащит всё, что плохо лежит и ярко блестит.
Барс и бурундук вернулись к ёлке, возле которой их ждал Манул.
– Близкой погони я не заметил, – сказал кот. – Если мы выйдем под вечер и будем идти всю ночь, то поутру придём к дому моей матушки. Но Пятому лучше в тех краях не показываться. Матушка-то ему ничего не сделает, батюшку я уговорю, а вот за нашего Среднего братца я не ручаюсь. Он у нас в детстве с дерева упал и ведёт себя непредсказуемо.
– Я домой ни за что не пойду! – объявил бурундук.
– Нельзя отпускать бурундука одного. До дому ему далеко. Он маленький, а в дороге много опасностей. Пусть идёт с нами. Я буду охранять Пятого, – вызвался Золотые глаза.
– Лучше бы он пошёл домой, – проворчал кот. – Если Средний братец съест спасителя Меньшего братца, я умру от стыда.
Когда солнце закатилось, звери двинулись дальше. Барс взял на спину Меньшего братца, а бурундук устроился у него на шее на случай неожиданного появления Среднего братца. Манул тащил мешок с припасами. Ночной лес был полон жизни. С уханьем пролетали охотящиеся филины. Деловито пробежала, ссорясь между собой, стая волков. Какая-то птица тоскливо повторяла: «Сплю, сплю, сплю».
Вдруг далеко за деревьями мелькнул огонь.
– Неужели люди? – удивился Манул. – И прямо на нашем пути!
Звери осторожно приблизились и раздвинули кусты. Огонь на самом деле находился не так уж и близко, просто темнота скрадывала расстояние. На открытой полянке они увидели костёр, возле которого сидел одинокий волк и держал над пламенем палку с надетым на неё куском мяса. Волк вздыхал и скулил самым печальным образом.
– Много в наших местах появилось необычных вещей после сверкающего дождя, – сказал кот, – но даже я первый раз в жизни вижу волка, который сидит, словно человек, возле огня и скулит, имея такой хороший кусок мяса! Ты встречал что-нибудь подобное, Золотые глаза?
–Нет, – ответил барс.
– Такого просто не может быть! – воскликнул кот.
– Не может, если только этот волк не оборотень, – сказал бурундук.
– Оборотень? – спросил барс. – Это кто такой?
– Это существо, которое было кем-то одним, а потом, после какого-то события, превратилось в другое существо, – объяснил Пятый. – А этот волк, скорее всего, был человеком.
– С чего ты взял, что он был человеком? – пренебрежительно спросил Манул, который хотя и смирился с тем, что бурундук участвовал в спасении его брата, однако считал недопустимым, чтобы грызун знал больше него.
– Все бурундуки знают, что если человек, превращённый в волка, поест сырого мяса, то навсегда останется волком. А этот волк жарит мясо. Значит, он человек! – заявил Пятый.
– Я считаю, что ты говоришь всякие глупости! – фыркнул дикий кот.
– Давайте подойдём к нему и разберёмся, – предложил барс и, не ожидая ответа, пошёл прямо к костру.
Волк, увидев вынырнувшую из темноты компанию, онемел. Он слегка отодвинулся от костра, словно уступая зверям место. Золотые глаза и Манул, видя его робость, подошли, молча расселись и стали приглядываться к нему. Меньший братец сполз со спины барса и сразу лёг, закрыв глаза, а бурундук спрыгнул на землю и спрятался за него. Наконец, Манул нарушил молчание:
– Здравствуй, волчок, видно, охота у тебя была неплохая, – сказал он по-человечески.
Волк молча протянул ему жареное мясо.
– Мне бы сырого мяса, я – кот простой, ко всяким человеческим новшествам не привык.
– Простите, дорогие гости, нет у меня сырого, всё пожарил. Угощайтесь, – ответил волк тоже по-человечески.
Затем он сорвал большой пучок травы, расстелил её перед гостями, словно скатерть, а сверху положил мясо.
– Что-то с тобой не так, волчок, – заявил Манул, потянул мясо к себе и оторвал от него когтями кусочек.
– Что же не так, котик? – спросил волк, смутившись.
– Да будь ты настоящим волком, ты бы нас обругал да прогнал, а мясом ни за что бы не поделился. Ты бы нам разве что обглоданные косточки оставил, да и те бы на землю бросил. Не дружат волки с манулами.
– Ну, не все же волки одинаковые, – пробормотал волк, опустив в землю глаза. – Зачем зверям всё время враждовать? Можно же общаться по-хорошему, по-человечески…
– Вот ты и проболтался, волчок! Ты – наполовину человек! – торжествующе воскликнул Манул. – Загрызи его, Золотые глаза!
Волк прижал уши и зажмурился, закрыв лапами глаза, но барс не сдвинулся с места.
– Что же ты стоишь, Золотые глаза? Будь он в прежнем своём виде, он бы тебя не пожалел! Ты сам видел шкуры зверей, что были развешены во дворе охотника! А чего стоят страдания Младшего братца! Вот это и есть то, что у них называется «по-хорошему, по-человечески»! – продолжал бушевать Манул.
Золотые глаза дождался, когда он выговорится, а потом примиряюще сказал:
– Прости, Манул, но даже если это человек, он сейчас в шкуре, словно один из нас. Да и плохое это дело, расправляться с живым существом, даже не выслушав. Так ты действительно человек, волчок?
Волк кивнул.
– Как же тебя угораздило превратиться в волка и оказаться здесь, в глухом лесу, далеко от людей? – спросил барс.
– Не мучайте вы меня, – ответил волк, – если уж решили загрызть, то так и поступите.
– Мы тебя сначала послушаем, а потом решим, чего ты заслуживаешь, – возразил Золотые глаза.
И рассказал им волк свою историю.
5. Рассказ волка.
Родился я младшим сыном в большой крестьянской семье, которая проживала в деревне. Назвали меня батюшка с матушкой Тимофеем. Родители рано умерли, и воспитывала меня и всех моих братьев старшая сестра Ирина. Была она большая мастерица: лучше всех в деревне вышивала и лепила глиняную посуду. Ирина трудилась от зари до зари, и все братья у неё были одеты, обуты и накормлены. Никогда никакой помощи от людей не просила: всё сама делала. Сватался раз к ней хороший человек, обещал быть ей опорой, а нам отцом родным. Но сестрица отказала: побоялась, что не сдержит он своего слова и будет суров с нами. Когда братья подросли, они стали помогать сестре по мере сил. Всю работу делали вместе: и в поле пахали, и в лес на охоту ходили, и грибы с ягодами собирали. Два раза в год нагружали телеги мехами, глиняными кувшинами и горшками, зерном да овощами с огорода и ехали на ярмарку в соседнее большое торговое село. Там свой товар выгодно продавали, а нужное себе покупали. Вскоре наш дом стал зажиточным.
Надумали старшие братья жениться. Выбрали себе видных невест, сыграли свадьбы. Вот тут и начался у нас в семье разлад. Раньше все сестрицу слушали, была она в доме единственная хозяйка. А теперь братьям захотелось самим быть хозяевами, жить по собственному разумению. один другому не желали ни в чём уступать, а уж жёны их и подавно. Отделились братья, построили себе отдельные дома. Остались в родительской избе только Ирина и я. Но и после этого мир в семье не наступил. Братья то и дело ссорились, а Ирина ходила по очереди то к одному, то к другому из них, всё мирила да поучала. Жёнам братьев очень не нравилось, что она вмешивается, и они мужьям на неё наговаривали всякую неправду. От этого ссора только усиливалась, так что братья злились не только друг на друга, но и на неё.
Однажды братья задумали ехать на торги в Минусинск и зашли к сестре попросить её отпустить меня с ними, чтобы присматривать за товаром. Она как раз собиралась пойти помочь соседке готовить по случаю рождения в их семье ребёнка. Сестра всегда многим людям помогала. Она задумалась, а потом спросила, хочу ли я ехать. Я ответил, что очень хочу.
Наутро братья выехали на двух телегах, нагруженных их товаром. Мне же сестра поручила продать её рукоделье и слепленную ею посуду. Мы доехали в город без приключений уже под вечер, переночевали прямо под телегами с товаром, а наутро начались торги. Народу там было – не протолкнуться! Кто скот продаёт, кто хлеб, кто солёную и сушёную рыбу! Там торгуют мёдом, а здесь – кожами! У нас торговля тоже бойко пошла. Когда солнце уже было высоко, подошёл к нам один человек в сопровождении нескольких других людей. Был он не низок, но и не высок, не худ, но и не толст. Одет добротно, на безымянном пальце – кольцо. Глаза чёрные, взгляд острый, нос крючковатый, волос с проседью. Стал он сестрино рукоделье рассматривать так, словно это не простая вышивка, а золотое шитьё. Смотрит, языком цокает, а сопровождающие его люди молча, почтительно на него глядят. Он же стал расспрашивать, чья, мол, работа и откуда. Братья, робея, ему отвечали. Выложил он за все сестрины вышивки так много денег, что они дар речи потеряли. Позже спросили в городе, кто этот человек. Люди сказали, что это очень богатый золотодобытчик Беркутов, и что он уже третий год приезжает на торги, покупает много товара и нанимает на работу старателей за хорошую плату.
Торговали мы два дня и поехали домой. По дороге пришлось заночевать в пути. Разожгли мы костёр, сидим, кашу варим. Вдруг, откуда ни возьмись, появился из темноты золотодобытчик Беркутов со своими людьми и попросился у огня погреться. Братья ему не отказали, хотя в душе каждый из нас удивлялся, как это случилось, что мы не услышали приближения этих людей. Поговорили мы о том, о сём, тут Беркутов и говорит:
– Вы, наверно, думаете о том, зачем я к вам пришёл?
Братья почтительно подтвердили, что так оно и есть.
– Хочу я сватать вашу сестру – рукодельницу. Она вас вырастила, не грех и о себе подумать. Человек я богатый, она за мной как за каменной стеной будет.
Вроде бы был он человек как человек, но каждый из нас чувствовал при нём страх. Братья вроде как заколебались, а моего мнения, как младшего, никто и не спрашивал. А Беркутов говорит:
– Я жду ответа, – а сам палку берёт, вроде как в костёр подбросить, проводит по ней ногтями, и остаются на палке глубокие следы.
Увидев это, братья поспешно согласились. Золотопромышленник поблагодарил их и сказал, чтобы через год именно в этот день они, подготовившись к свадьбе, жениха в гости ждали. Он отступил в темноту и исчез в ней вместе со своими людьми, словно их и не было.
Мы продрожали всю ночь, а наутро поспешно покинули это место. При дневном свете я осмелел и спросил у братьев, понимают ли они, что мы все сделали. Они же ответили, что год – долгий срок, за это время Беркутов десять раз обо всём забудет и к нам не приедет, и взяли с меня слово никому ничего не говорить.
Прошёл год. Казалось, всё обошлось, но за месяц до срока в одну ночь приснился нам, троим братьям, один и тот же сон, в котором Беркутов приказывал нам готовиться к свадьбе и ждать его точно в назначенный день. В случае, если мы нарушим слово, он обещал даже щепок от деревни не оставить, а в случае, если сдержим, – наградить. Было так страшно, что все мы проснулись в холодном поту.
–Что же делать, братья? – спросил я у них, когда собрались мы подальше от людских ушей обсудить случившееся. – Как будем спасать сестру?
– От чего спасать? – сказал старший брат. – Сестра вырастила нас, разве теперь не наша очередь позаботиться о её счастье?
– Вы и сами не хуже меня видите, кому хотите её отдать! – взмолился я. – Давайте увезём и спрячем её где-нибудь!
– Да ты в своём уме? – напустился на меня средний брат. – Да, господин Беркутов вызывает трепет, на то он и богач. Надо не только о себе, но и о сестре подумать! Будет она у нас жить, словно царица!
