Марина Эльденберт
Волчья невеста
ГЛАВА 5
Лагерь снялся со стоянки в тот же день, двигаясь на юг. Чем дальше мы отходили от деревни, тем больше отпускало меня беспокойство по поводу родных, но тем тяжелее становилось на сердце. Потому что пока Лиам жив, он всегда сможет послать за ними. Я не собиралась давать ему эту возможность. Но зверь сам сказал, что остановить его может только смерть. Что ж, если так, я должна буду его убить. Ради себя. Ради близких.
Зверь словно читал мои мысли, потому что не пытался показать себя лучше, чем он есть. Наоборот, Лиам будто дразнил меня. А может, не старался вовсе, просто был таким мерзавцем.
Подготовкой Лиам называл свое насилие над Айрой. Он ловил девушку, когда она приносила поесть или приводил ее сам, и совокуплялся с ней почти по-звериному, брал ее так, как ему заблагорассудится и заставлял меня наблюдать за всем этим. Иногда это было резко, стремительно, иногда его первобытные игры затягивались на час и больше. В отличие от того, первого раза, я могла закрывать глаза или отворачиваться. Но тогда зверь вел себе особенно шумно, брал Айру жестко, чтобы та кричала громче, в общем, это не спасало ни меня, ни его игрушку, в которую она превратилась.
Меня он почти не трогал. Не считая того удушливо-мерзкого лапанья, когда он нагнал меня возле деревни, Лиам касался меня от силы пару раз, проводил по спине или по руке. Но, чем больше проходило времени, чем ближе мы приближались к месту, куда следовали, тем меньше становилось этих касаний. В последние три дня он перестал меня лапать совсем. С одной стороны, это успокаивало, потому что я, несмотря на страх за жизни и благополучие моей семьи, изо всех сил старалась принимать правила игры, но все равно дергалась и чувствовала себя грязной там, где оставался невидимый след его пальцев. С другой – заставляло сердце тревожно сжиматься в ожидании того, что должно случиться дальше. Моей встречи с Альянсом, а затем и с альфой, для которого я всего лишь стану такой же игрушкой.
Я старалась смириться с мыслью, что совсем скоро окажусь на месте Айры. Не под Лиамом, так под другим зверем. Но разница невелика, зверь он и есть зверь. Видит, Владыка, я очень старалась, убеждая себя днями, пока ехала в повозке вместе с Айрой и собранными палатками, и ночами, которые проводила на матрасе, забываясь беспокойным чутким сном. Такая у меня судьба. Зверь возьмет меня, как ему захочется, а я не стану противиться. Но принимать это у меня получалось с трудом.
Если бы от этого зависела лишь моя жизнь… Но Лиам знал, на что надавить, видел меня насквозь, нарочно оставлял рядом со мной оружие и то, из чего его можно соорудить. Я тоже знала, чего он от меня хочет, чего ждет. Чтобы я напала, попыталась убить. И также знала, что пока он этого ждет, пока готов к нападению, мне до звериной глотки не достать.
Поэтому продолжала его «разочаровывать». Особенно разочарованным и жестким Лиам стал, перестав ко мне прикасаться. Будто я была источником его силы, лакомством, которого он сам себя лишил. Но настроение его окончательно испортилось. Он срывался на Айре, на солдатах и даже на мне, и все больше мрачнел. Хотя, возможно, причина крылась вовсе не во мне, а в том, что я должна сделать. Я и еще тринадцать девушек.
Когда в один из таких дней мы остановились на стоянку, Лиам приказал мне идти за ним в лес. Скрывшись от любопытных взглядов, он протянул мне короткий кинжал и сказал:
– Нападай!
Я осторожно сомкнула пальцы на рукояти, подозрительно прищурившись.
– Смелее. Я должен знать, на что ты способна.
Во мне копилось столько ярости, что я перехватила кинжал как нож и сделала выпад без предупреждения. Лиам был готов, увернулся. Он уворачивался всякий раз, когда я наносила удар, двигался совершенно с иной скоростью. Нужно ли говорить, что я быстро выдохлась, а он даже не вспотел.
– Ну же, – подначивал он. – Хотя бы поцарапай меня разок!
Я бросилась на него с рычанием, целясь в грудь, но зверь легко выбил у меня из рук кинжал, как если бы я напала на него с детским деревянным мечом. Мне же сделал подсечку, от которой я запуталась в юбке и упала на траву. Сил во мне больше не осталось.
– Ты издеваешься? Мне тебя не достать!
– Не достать, – согласился он.
– Так как вы с Дорсаном собираетесь уничтожить Альянс? Хотите, чтобы мы их улюбили до смерти?
Я была серьезна как никогда. Я была в отчаянии. Но почему-то насмешила Лиама.
– Это называется затрахать, Ева. Вряд ли это получится хотя бы у одной человеческой женщины, аппетиты у вервольфов посильнее будут. А что насчет любви… Альянс не за что любить, деревенщина. Более того, даже не вздумай влюбляться в кого-либо из них.
– Зверя невозможно полюбить, – уверенно отчеканила я, вскидывая голову и глядя на Лиама снизу вверх.
Он же потянулся к моему подбородку, но, опомнившись, отдернул руку.
– Это ты зря. Альфы умеют очаровывать. Вдохновлять. Соблазнять. Не ведись.
– Паук тоже плетет паутину, прежде чем сожрать мошку.
– Умница, – хмыкнул Лиам.
– Можешь засунуть свою похвалу…
– У нас мало времени, Ева, – перебил он. – Я здесь для того, чтобы показать тебе очевидное.
– Что я не справлюсь?
– Что грубой силой тебе вервольфа не одолеть. – Он поднял кинжал и засунул его в голенище своего сапога. – Единственное твое преимущество – внезапность. Для начала удовлетвори его, затем, когда отвлечется, нанеси точный удар. И ты свободна.
– Свободна, – невесело улыбнулась я. – Я убью только альфу, а что делать с его стаей?
– Не задавай глупых вопросов, Ева. – Лиам развернулся и направился обратно в лагерь, предлагая следовать за ним. – Иначе закончишь как Айра.
Вечером следующего дня мы въехали на территорию монастыря, под крышей которого собрались все волчьи невесты.
Об этом мне сообщила Айра. Учитывая, что мы с ней, с тех пор как я добровольно вернулась с Лиамом, почти не разговаривали, я сильно удивилась тому, что она первая обратилась ко мне. До этого все мои попытки побеседовать с ней заканчивались ее испуганным взглядом или молчанием. В конце концов, я перестала пытаться разговорить ее, решив, что она выполняет приказ зверя.
– Ты разговариваешь со мной, – я не скрывала своего удивления. Даже перестала рассматривать внутренний двор монастыря – каменный мешок, окруженный стенами. Это не просто крепость, это целый город. Никогда еще не видела таких огромных и вместе с тем неуютных. – Почему сейчас?
Она покраснела, а затем тяжело вздохнула:
– Я думала, ты злишься на меня. Имеешь право.
– За что?
– За то, что тебя поймали из-за меня! – выпалила она на одном дыхании. Ее лицо исказилось будто от боли. Благодаря помощи Лиама следы его же когтей превратились в розовый шрам, не такой заметный как раньше, но все равно навсегда испортивший красоту Айры.
Солгу, если скажу, что не думала об этом. Много раз думала. Но…
– Если верить Лиаму, он бы все равно нашел тебе замену. Моя деревня была ближайшей. Не я, так любая другая девушка.
– Но не обязательно ты!
Я посмотрела на нее как на безумную и поняла, что не жалею. Лучше я. Я справлюсь. Я сильная. Пусть даже из-за этого придется отдать собственную жизнь. Но еще я поняла, что Айра этого не поймет, она из тех, кто печется о своей шкуре. Я ее не виню, мы просто разные. Поэтому отвечаю:
– Теперь мы этого не узнаем.
Айра кусает губы и тоже оглядывается по сторонам. Нас оставили одних, но никто не беспокоится, потому что отсюда не сбежать. А если и есть какие-то лазейки, то их, не зная, так просто не найти. Но я радуюсь общей суматохе и разговорчивости Айры, ведь Лиам за несколько дней пути раскрыл мне не так уж много. Не уверена, что собирался это сделать.
– Откуда ты знаешь про невест? – спросила я шепотом. Это не обязательно, но я знаю привычку зверя подкрадываться. – Генерал заманил тебя ложью?
Айра качнула головой:
– Нет. Для меня это не было тайной. За то, чтобы я легла под зверя, моей семье щедро заплатили, но я думала, что это будет одна ночь. И что никого не придется…
Она судорожно вздрогнула, не закончив предложение. Но мне ничего объяснять не нужно. Лиам от меня изначально ничего не скрывал. О том, что я должна сделать. Остальное я додумала. Например, если зверь не раздерет меня на части во время совокупления, и я смогу вонзить клинок ему в горло, то все равно не выживу. Вервольфы не простят мне подобного. Так что все невесты так или иначе смертницы, но, оказывается далеко не всем об этом известно.
– Ты поэтому сбежала? Узнала, что должна сделать.
– Т-с-с, – она приложила палец к губам. – А вот это как раз секрет. О нем никто не должен знать. Я вот узнала, и где я теперь? – Она тяжело вздыхает. – Я случайно услышала разговор генерала с одним из офицеров.
Ясно. Но еще одно не давало мне покоя.
– Твои родители тебя продали? – В моем голосе было столько отвращения, что я даже не старалась его скрыть, спрятать.
– Что им оставалось, – пожала девушка плечами. – Мое тело взамен их благополучия. Разве не то же самое делаешь ты?
Она посмотрела на меня с вызовом:
– Ты меня осуждаешь? За то, что Лиам делает с моим телом.
– Я хочу, чтоб он сдох в канаве, – ответила я честно, глядя ей в глаза. – В том числе и за это.
Айра спохватилась, по привычке попыталась прикрыть шрам волосами, но быстро бросила эту затею.
– Зато я не встречусь с Альянсом, а они очень жестоки и, в отличие от Лиама, ненавидят людей… Ой! Прости! Это всего лишь слова генерала, а он честностью не отличается.
Мне эти слова не понравились, кому бы они там ни принадлежали, по спине пробежал холодок.
– Забудь, – процедила я. – Скажи лучше, если они так ненавидят людей, зачем требуют волчьих невест?
– Потому что они звери, – выпалила Айра. – Потому что хотят, чтобы мы их боялись.
Ясно было, что это всего лишь ее догадки. Истинную причину я могла спросить лишь у Лиама или у альфы. Владыка упаси меня что-то спрашивать у последнего!
– Почему именно женщины? У них что, нет своих?
– Есть, конечно. Как-то же они продолжают свой род? Но они не воют, как у нас.
Как сказать. Нас, например, отправляют на войну.
Но этот разговор пришлось прекратить, когда к нам подошел долговязый молодой монах и предложил идти за ним. В монастыре оказалось холодно и сыро как в погребе. Если бы мы не поднимались по винтовой лестнице наверх, я бы подумала, что мы спускаемся в подвал. Узкие коридоры давили на меня, я привыкла жить рядом с природой, здесь же вокруг был камень. Келья, к которой подвел нас монах, и вовсе напоминала тюремную камеру: узкая каменная лавка с соломой, маленькое окно с решеткой, деревянная подставка для молитвы перед знаком Владыки на стене. При виде знака я соединила указательные пальцы, сложив их треугольником, знакомым с детства жестом поцеловала самые кончики и поймала одобряющий взгляд его служителя.
Айра хотела войти следом, но монах преградил ей дорогу.
– Кельи только для невест. У каждой своя, чтобы они помолились нашему Всевидящему и Всепрощающему лорду. Побыть с ним наедине.
– Где мне тогда спать? – раздраженно поинтересовалась она.
– Я отведу тебя в общий зал, – так же бесцветно ответил монах, и, стоило мне оказаться внутри, действительно запер меня.
Лязг замка заставил панику подняться в моей груди. Я выдохнула, а вдохнуть уже не смогла. В голове зашумело. Камень, камень, вокруг камень. Тогда я рванула к единственному окну, вцепилась в железные прутья и, только когда увидела простирающиеся до самого горизонта зеленые луга, смогла сделать вдох. Воздух ворвался в легкие, приводя в чувства. Позволяя снова стать человеком, а не обезумевшим загнанным в угол зверем, которым я ощущала себя еще пару мгновений назад. Из окна пахло свежестью, и я постепенно успокоилась, а когда успокоилась, то упала на колени перед знаком Владыки, соединила пальцы в молитвенном жесте и принялась молиться. Так, как не молилась еще никогда в жизни.
Я молилась за своих родных. За свою деревню. И совсем немного за себя. За то, чтобы все произошло быстро. То, как он возьмет меня. Его смерть. Моя смерть тоже. Отец говорил, что я смелая, но я сейчас не чувствовала в себе ни капли отваги. Сидя в этом каменном мешке, я могла лишь просить Владыку помочь мне. Шептать слова молитв и ждать его ответа.
Говорят, что Всевидящий лорд разговаривает со своими детьми знаками: дуновением ветра, шепотом природы, даже холодом камня. Событиями и испытаниями, которые посылает нам. Поэтому я просила показать мне мой путь, ступая по которому я бы исполнила свою судьбу.
Не знаю, сколько часов я молилась, но, когда опомнилась, заметила, что келья полностью погрузилась во мрак, и на небе теперь сияли луна и яркие искры первых звезд. Луне не хватало всего ничего, чтобы стать полностью круглой. Полнолуние. Волчьих невест вручат альфам в полнолуние? Хотя какая мне разница.
Молитва помогла уйти в себя, до полного умиротворения мне конечно же было далеко, но сердце больше не билось в груди тревожной птицей, а келья не виделась мне тюрьмой. Наоборот, здесь я могла быть собой. Под защитой Владыки. Время без Лиама, ведь монах сказал, что мы должны молиться.
Я залезла на койку и поняла, что она не жестче матраса, на котором я спала в вынужденном походе. Отвернулась от двери и даже успела задремать, впервые за все время чувствуя защиту моего бога. Но от лязга засова вскочила.
От чувства защищенности не осталось и следа, потому что в келью шагнул Лиам. Шагнул и закрыл дверь изнутри.
А затем ожег меня похотливым взглядом.
– Что ты здесь делаешь, зверь? – прошипела я.
– Пришел взять свое, деревенщина, – прорычал он.
Мои глаза широко раскрылись, я инстинктивно вжалась спиной в стену, потому что первое, что пришло на ум под его «своим» – это Айра под зверем. Но он не может сделать со мной то же самое! Иначе весь их с генералом план полетит к Преисподнюю к бесам.
– Ты не можешь, – мой голос звучал на удивление спокойно. Несмотря на поднявшуюся внутри бурю, я изо всех сил старалась вернуть себе утраченное чувство безопасности. Но оно рассыпалось окончательно, стоило мне открыть рот.
Потому что зверь шагнул и оказался возле меня: келья была слишком маленькой и тесной для такого гиганта.
– Я не могу?! – В его рычание добавилась настоящая угроза. – Я все могу, деревенщина.
Он схватил меня за волосы и ловко намотал косу на кулак, рванул меня на себя, впечатывая в свое тело. Я словно о камень ударилась, а боль от рывка заставила слезы выступить на глаза. Но это был сущий пустяк по сравнению с тем, что я животом почувствовала, насколько сильно он возбужден. Даже сквозь платье из простой, но плотной ткани, что Айра принесла мне на замену моей разорванной одежды, почувствовала боевую готовность зверя. Это при том, что на нем тоже оставалась одежда. Пока оставалась.
– Я могу перевернуть тебя на живот и трахнуть в задницу, – процедил Лиам. – А могу поставить на колени и заставить принимать меня в рот. М-м-м, – он даже зажмурился от блаженства, – уверен, будет сладко.
– Не боишься, что откушу? – зло выпалила я.
– Люблю играть с огнем, Ева. – Его глаза сверкнули по-звериному, обнажая суть вервольфа. – А ты настоящее пламя.
Он положил свободную лапу на мою грудь и больно сжал, отчего я вскрикнула и забилась в его руках, несмотря на то что рисковала остаться без косы вовсе. Но Лиам толкнул меня снова на койку, а сам прижался ко мне бедрами.
– Да-да, сопротивляйся, – безумно улыбнулся он, демонстрируя мне клыки, от вида которых стало по-настоящему дурно. – Это только сильнее заводит.
– Ты пьян? – спросила я, не находя другого объяснения его безумию, а зверь рассмеялся.
– Вервольфы не пьянеют, деревенщина. Всем это известно. Но после встречи с тобой со мной теперь постоянно эта жажда. Ты не выходишь из моих мыслей. Все время хочется нагнуть тебя и узнать, каково это врезаться в твои тесные глубины.
Его рука заскользила по ноге, задирая мою юбку. Я не двинулась с места только потому, что увидела как на его пальцах появились когти. Поняла, что если он меня сейчас поцарапает, за три дня до встречи с Альянсом оставит на мне свои следы, то возьмет тут же, как сделал это с Айрой.
– Стой, – приказала-попросила я, упираясь ладонями ему в грудь. – Если ты это сделаешь, то разрушишь весь план генерала Дорсана. Ведь у вас не будет тринадцатой невесты.
– К бесам генерала! – прорычал Лиам, отстраняясь и переворачивая меня на живот. Он накрывает меня собой, вжимает в солому, не позволяя двигаться, задирает мою юбку. Я чувствую его член меж своих ягодиц кожа к коже, кажется, Лиам успел и свои штаны стянуть, и меня накрывает настоящей паникой. Гораздо более сильной, чем там, на берегу, когда меня чуть не изнасиловали трое гвардейцев. Может, дело в том, что я успела насмотреться, как он брал Айру. А может, потому что Лиам для меня самый ненавистный из всех.
– Нет! – вскрикнула я, когда он заломил мои руки сзади, не позволяя отбиться. Да и могу ли я отбиться от зверя? Но у меня остался голос, и я позвала на помощь: – Помогите!
Тут же есть монахи, они должны не допустить этого. Помешать зверю испортить невесту. В конце концов, это обитель Владыки, мы в ее стенах!
– Никто тебе не поможет, не трепыхайся, Ева, – рассмеялся мой мучитель, подался вперед, прошелся своим орудием меж моих ягодиц. А затем грубо потрогал мою промежность: – Сухая. Ничего, аппетит приходит во время еды. Когда я тебя разработаю, потечешь как сучка.
Это было так противно, что к горлу подкатила тошнота. Но я поняла, что если поддамся панике, то утону в ней. Он сделает так, как ему хочется, а потом пошлет за кем-то из моей деревни. Сколько тут дней осталось, если добираться на лошади? Я не могу этого допустить.
Я не могу допустить, чтобы Лиам взял мое тело!
Поэтому я укусила щеку до крови, подчиняя себе обеспокоенный, почти сошедший с ума от страха разум.
– Лиам, а как же твой план? – затараторила сбивчиво. – Не Дорсана, твой. Ты же уничтожить Альянс. Стать альфой всех вервольфов. И теперь хочешь все разрушить? Ради какой-то бабы? Разве оно того стоит? Разве я стою того, чтобы из-за меня предавать собственные амбиции?
Я ударила наугад, но, кажется, поразила цель, потому что нажим на ягодицы исчез, по ним прогулялся сквозняк, когда зверь слегка отстранился.
– Не стоишь, деревенщина, – с досадой взрыкнул он и уперся лицом в мои лопатки, – но ты так пахнешь… Ни одна сучка так до тебя не пахла, даже стонущая подо мной самая развратная девка. Желанно пахнешь. С ума сводишь. Как от этого отказаться?
– Просто не подходить ко мне? – предложила я, а он снова рассмеялся и вдруг меня отпустил. Захват на руках исчез, давление на бедра тоже.
Я, стараясь не делать резких движений, обернулась, так же медленно одернула юбку. Неужели все закончилось? Неужели пронесло?
– Снимай платье, – приказал он, сверкнув жадным взглядом и щеголяя своим вздыбленным орудием. Глаза давно привыкли к темноте, поэтому я прекрасно его видела.
– Что? – хорошо, что я сидела на койке, иначе бы у меня подкосились ноги. Это и так было чересчур. – Но ты же…
– Снимай, говорю!
Я стянула платье неподчиняющимися мне пальцами и швырнула его Лиаму, а зверь поймал его на лету и уселся прямо на подставку для молитв, как на стул. Он поднес платье к лицу и жадно втянул ноздрями мой запах.
– Сядь и раздвинь ноги, – приказал. – Шире. Так, чтобы я тебя видел.
Это означало повернуться самым срамным местом к знаку Владыки.
– Это богохульство…
– Делай, как говорю, если не хочешь, чтобы я тебя трахнул!
Я сделала все, как он велел, развела бедра, наблюдая за тем, как Лиам, с наслаждением вдыхая мой аромат, обхватил член ладонью и заработал рукой. При этом он не сводил с меня глаз, словно пожирая меня взглядом, оставляя свои грязные следы. Пока не излился на мое же платье.
Только тогда я сдвинула колени, осознавая, насколько они затекли от напряжения, сковавшее все мое тело. Обхватила себе руками, чтобы хоть как-то прикрыться.
– Я приду завтра, – пообещал он удовлетворенно.
– Разве так можно? – я посмотрела на него устало. – Твой запах все равно останется на мне.
– Не останется. Прикажу хорошенько тебя отмыть.
Лиам запер меня, а я упала на койку и поняла, что это только начало.
ГЛАВА 6
Казалось, те дни смазались для меня в один. Сплавились в единое ожидание. Ожидание чего-то нехорошего. Я больше не чувствовала себя в безопасности, но продолжала молится Владыке в перерывах между беспокойным сном и визитами Лиама.
Вервольф всегда приходил в разное время: иногда ночью, сверкая во тьме желтыми звериными глазами, иногда днем. Он больше ко мне не прикасался, не пытался прижать к койке, пугая насилием. Но в остальном все повторялось. Зверь приказывал снять платье, а затем портил его, изливаясь на ткань. Я ненавидела эти минуты, когда приходилось сидеть с раздвинутыми ногами, гладить себя по его приказу, касаясь груди. Последнее было особенно мерзким, потому что я всякий раз чувствовала себя грязной. Зато ненавидела его еще больше. Ненависть, гнев были для меня предпочтительнее страха. Я словно знала – стоит поддаться страху, и я сломаюсь. Забьюсь в холодный угол этой клетки и не смогу выполнять приказы Лиама. Не смогу их выполнять, он сожрет меня с потрохами. На этой мысли я и держалась.
Удовлетворив себя рукоблудием, зверь уходил и уносил мою одежду. Но спустя несколько минут один из безымянных монахов приносил мне чистое платье. В первый раз даже принес одеяло, в которое я смогла закутаться с головой. По приказу Лиама? Плевать! Главное, что тепло и можно хоть на несколько часов унять внутреннюю дрожь. Монахи же приносили мне еду и питье трижды в день. Обычно – кашу, ягоды и овощи, мятный отвар. Никакого мяса или яиц. То ли это было связано с тем, что едят сами служители Владыки, то ли такую пищу готовили для невест. Я не знала, а монахи оставались безмолвными.
За все время никто из них не посмотрел на меня с осуждением, но и участия в их глазах я тоже не встретила. Мне казалось, они вовсе предпочитали не смотреть на меня, ухаживая как за бессловесной скотиной, которую готовят на заклание. Возможно, им именно так это виделось. Хотя мне хотелось верить, что именно Лиам держит их в страхе, что не по своей вине они равнодушны ко мне и, наверняка, к другим девушкам. Не все настолько храбры и глупы как ты, Ева, чтобы спасать попавших в плен незнакомок!
Я не поняла, когда все закончилось. Или началось, сложно сказать. Но после одной ночи, когда Лиам проделал свой звериный ритуал, он не ушел сразу, а раздраженно сообщил:
– Завтра в монастырь прибывает Альянс.
Я сидела, обхватив свои колени и прикрывая обнаженное тело, но после этих слов вскинулась, посмотрела ему в глаза.
– Можешь радоваться, Ева, завтра тебя отдадут альфе. Или передумала и хочешь провести ночь со мной?
В душе растеклось облегчение. Я качнула головой, не скрывая того, что чувствую. Наконец-то Лиам не сможет приходить ко мне. А что там дальше – Владыка нашепчет.
Моя радость, естественно, разозлила Лиама: его лицо исказилось, проявляя звериные черты. Он качнулся ко мне. А я, кажется, слишком устала от напряжения последних дней, чтобы испугаться, потому что выпалила:
– Тогда я не смогу убить альфу.
– Бей в горло, – посоветовал зверь. – От подобного удара даже вервольф не выживет.
– Разберусь, – холодно ответила я, а он все-таки шагнул ко мне. Протянул руку, желая коснуться моей кожи, но все-таки не коснулся.
– И что, даже не станешь убеждать, что будешь скучать, деревенщина?
– Катись к бесам!
– Надеюсь ты выживешь, Ева, – пожелал он. – А после я найду тебя и трахну. Ты станешь моей. Это будет моей лучшей наградой.
Кажется, он верил в собственные слова.
Он ушел, а я от души помолилась о том, чтобы планы Лиама на меня никогда не сбылись. Уж лучше пусть альфа сдерет с меня кожу живьем, чем лечь под этого зверя. Но кто сказал, что другой зверь будет лучше этого?
В ту ночь я спала крепко, словно отсыпалась за все бессонные, но проснулась еще до рассвета, по привычке. Сидела возле окна, рассматривая светлеющее небо, и думала о свободе. Почувствую ли я ее снова? Увижу ли семью? Или моя жизнь оборвется сегодня? Я была готова и не готова одновременно. Разумом понимала, что все правильно, но другая часть меня, более слабая, металась в ужасе, заставляя до боли в пальцах стискивать края одеяла.
Я сильная. Сильная. Сильная.
Теперь я шептала эти слова вместо молитв, но молиться долго мне не пришлось, на рассвете дверь моей клетки распахнулась, и молчаливый монах велел мне следовать за ним. Он темными коридорами привел меня в бани – такой же каменный мешок, только с большим бассейном в полу, где оказалось еще несколько девушек, и велел всем нам мыться.
Я впервые встретилась с другими волчьими невестами, и судя по любопытным взглядам, которые мы бросали друг на друга, не только я одна. Все девушки были светлокожими и светловолосыми, как будто родными сестрами Айры, и необычайно красивыми. Одежды у них тоже были побогаче тех тряпок, что носила я и портил Лиам.
Я почувствовала себя так, словно попала на пир фей. Даже стало неловко за свои волосы, не знавшие мыла вот уже вторую неделю, и за собственную, отмеченную летним солнцем кожу. За волосы, которые были не настолько длинными. Но я тут же прогнала это чувство: искренне хотелось помыться. И не из-за приказа, если бы это спасло меня от притязаний Лиама или генерала Дорсана, я бы на год от мыла отказалась! Но я любила воду, любила нырнуть с разбегу в реку, любила чистоту. А если это еще и запах мой, сводящий зверя с ума, слегка смоет, то вообще красота.
Поэтому я схватила мыло и первой направилась к бассейну. От воды шел пар: видимо, под монастырем бил горячий подземный ключ, и монахи сделали себе из него парную. Я без стеснения скинула одежды, быстро расплела косу и шагнула на первую ступеньку каменной лестницы, уводящей на глубину. Вода была черной, а вот бани, наоборот, хорошо освещенными, причем непонятно как. Присмотревшись, я заметила, что приглушенный свет льется от самих стен, в них какие-то сверкающие осколки, вот они и светятся.
Вода оказалась теплой, даже горячей, но я все равно для начала нырнула с головой, чувствуя, как она смывает грязь, пот и усталость прошедших дней. Когда вынырнула, заметила, что остальные девушки тоже подтянулись к купели. Кто-то смелее, кто-то смущенно оглядываясь на двери, скинули одежды и принялись мыться.
Мыло, что дали нам монахи, едва уловимо пахло травами. Конечно, на подарок альфам можно было выдать и цветочное, с дорогими эфирными маслами. Но секрет, наверняка, крылся не в жадности генерала, а в том, что эфирные масла маскировали собственный естественный аромат. Я терла волосы и кожу с остервенением: не дай Владыка, на мне остался запах Лиама! Хотя даже не для безымянного альфы старалась, скорее, для себя. Мне хотелось быть чистой!
Когда я в очередной раз вынырнула из купели, то обнаружила рядом с собой девушку с серебристыми волосами и холодными, как льдинки, глазами.
– Ты отличаешься от нас, – сказала она беззлобно и, слегка покраснев, добавила: – Прости, если прозвучало грубо.
Я лишь пожала плечами. Мол, откуда мне знать.
– Ты уже знаешь, кому из альф ты предназначена?
Вот этим ей удалось меня заинтересовать.
– А ты?
– Нет, – покачала она головой, но указала на стройную красавицу с пышной грудью, – но Феодора предназначена для Ульрама, альфы, что разговаривает с генералом.
Я вскинула брови:
– Разговаривает?
– В Альянсе нет главных, все альфы равны, но они выбрали Ульрама, как переговорщика.
– Я знаю только, что меня отдадут альфе, – ответила я, – а кому, понятия не имею.
– Я молюсь, чтобы попасть не к самому жестокому, – призналась мне моя собеседница.
– А такие разве есть? – Я даже волосы мыть перестала.
– Есть, – кивнула она. – Но есть и те, к кому лучше не попадать. К альфе Лихху, например.
– Он хуже Лиама? – вырвалось у меня.
– Лиама? – нахмурилась красавица. – Да разве Лиам страшный? Он на нашей стороне и рассказывает обо всех слабостях альф. А вот они в разы страшнее и людей ненавидят.
– И на нас отыграются, – раздался всхлип от стенки. Там в углу сидела миниатюрная заплаканная девица, я сначала даже приняла ее за подростка.
– Гора, – раздраженно приказала моя собеседница, – иди мыться! Иначе нас всех накажут. А тебя отдадут солдатам на потеху!
Это сработало, девица шмыгнула носом и неловко подползла к бассейну.
– Правда отдадут? – спросила я, вспоминая свое знакомство с крайтонской армией.
– Нет, конечно, – пожала плечами та, что, кажется, взялась здесь всеми руководить. – Скорее, искупают насильно. А зачем ей это? Только время потеряем. Поможешь с волосами?
У меня не было смысла ей отказывать, тем более что со своим мытьем я закончила. К тому же, мне хотелось узнать больше об альфах. Ни Айра, ни Лиам меня таким не баловали.
– Как тебя зовут?
– Ирина, – отозвалась невеста-лидер. – Или просто Рина.
– А я Ева.
– Приятно познакомиться, – хмыкнула она. – Еще бы обстоятельства нашего знакомства получше были.
– Согласна, – кивнула, промывая длинные пряди. – Что будет дальше?
– Нас оденут и вручат альфам.
– Я имею ввиду, к чему готовиться?
– А к чему тебя готовили? – загадочно поинтересовалась Рина, повернувшись ко мне лицом. – К тому и готовиться.
Я вспомнила Айру, которую полгода готовили быть волчьей невестой, и прикусила язык. Если она не знает, почему я здесь, то и не надо ей этого знать.
После бани мы самостоятельно прошли в большой зал, где для нас уже приготовили одежду. По словам Рины, невесты должны были одеть друг дружку. Перед встречей с альфами мы больше не должны прикасаться к мужчинам или к женщинам, познавшим плотскую любовь. Никаких лишних запахов, только аромат кожи. Платья нам выдали роскошные, я такой мягкой ткани и изящного кроя в жизни не видела. Но даже здесь я умудрилась выделиться: у невест одежды были белыми, голубыми или цвета утренней зари. Мое же платье оказалось ярко-красным, как маки на лугу. Или как кровь. Но, наверное, это было красивым. Я была в нем красивой. Потому что даже Феодора ревниво поджала губы:
– Даже не знаю, поздравить тебя или посочувствовать. Ведь тебя сразу заметят. Наверное, генерал решил, раз лицом не вышла, то хоть красивыми тряпками тебя прикроет.
– Могу отдать это платье тебе, – невозмутимо ответила я, несмотря на то, что в груди с каждой минутой все сильнее и сильнее росло волнение. Мне не понравилось ни платье, ни тем более слова Феодоры.
Я не привыкла привлекать внимание, а здесь еще и не хотела его привлекать.
– Мне оно ни к лицу, – прошипела красавица, схватив свое нежно-розовое.
– О чем вы вообще? – вскрикнула еще одна невеста с русой косой. – Делите платья, когда нас ведут на заклание? Убивать и умирать самим?! Я не хочу! Я не могу!
