Мария Червинова
Дело на пару тысяч евро
Вдруг на телефон Табарино пришло сообщение. Тот искренне удивился – хотя Бригелла готов был отдать палец на отсечение, что его друг заранее кого-до подговорил написать в определённое время или установил программу, присылающее поддельные сообщения – и стал активно печатать что-то в ответ.
Табарино принял самое несчастное и растерянное выражение лица, на которое только был способен. Антонио сразу это заметил.
– Что-то не так?
– Боюсь, что да… Вы же знаете Изабеллу?
После упоминания этого имени Бригелла понял, что сообщение точно было подстроенным. Изабелла была вечной подругой Табарино, готовой подписаться под любой его затеей (как, впрочем, и Бригелла), при этом совсем ничего не спросить и не потребовать свою долю, так как в деньгах она не испытывала ни малейшей потребности. Это делало её самой прекрасной на свете соучастницей (в отличие от того же Бригеллы, всегда спрашивающего о каждой детали грядущего дела и просившего ровно половину выручки), но Табарино не рисковал давать ей хоть сколько-то значимую роль из-за удивительной возможности Изабеллы испортить всё, даже против собственной воли.
– Я видел её совсем немного, когда был в гостях у Умберто. Славная девушка.
– Да, согласен, но она вечно попадает в неприятности, – у Бригеллы свело скулы от театральности этой фразы. – Боюсь, я должен вас покинуть.
– А что такое?
– Она упала со ступенек и повредила ногу!
– Какой кошмар… Да, конечно, идите скорее.
Не успел Бригелла сказать хоть слово, как Табарино вскочил, вторым махом допил половину коктейля и убежал. За ним прозвенел колокольчик на выходе.
Что ж, теперь Антонио остался наедине с Бригеллой. В первые секунды они молчали, поедая ужин.
Бригелла, скрепя сердце и смотивировав себя тысячью евро, элегантно и немного кокетливо повёл плечом, надул губы и слегка нахмурился.
– Господи, как же болят плечи.
– Что такое? Вы повредили их?
– Что-то в этом роде. Я занимаюсь спортом. Недавно потянула плечо.
– Зачем такой прекрасной девушке, как вы, заниматься спортом?
Бригелла едва не сморщился от ужасности этого комплимента, но достаточно быстро нашёл на него ответ такой же банальный:
– Чтобы стать ещё прекраснее.
Антонио, судя по всему остался в восторге и решил, что зацепил красивую девушку на крючок. Он с запалом стал рассказывать про свои дела, про ресторан, про деловую встречу, но Бригелла с каждой репликой становилось всё скучнее и скучнее.
Вдруг Антонио неожиданно отвлёкся на телефон. Несколько минут он или что-то писал, или внимательно читал, нахмурив брови.
– Прошу прощения, – Антонио наконец отложил телефон. – Неожиданно возникли важные рабочие вопросы. Почему бы тебе тоже не выпить?
– Нет, спасибо. Я не особо люблю красное вино.
– Белое?
– Ну вообще-то… – Бригелла запнулся. Что ему, человеку, пьянеющему только от пяти стаканов виски, будет, если он выпьет всего бокал – ну, или, может, два – хорошего, дорогого белого вина за чужие деньги. В сущности – он как можно незаметнее глянул на запястье Антонио, где и правда были золотые часы – если он поддержит алкогольный разговор, то с наибольшей вероятностью сможет быстрее споить Антонио и улизнуть. – Вообще-то… Я… думаю… Не отказалась бы, на самом деле. Давно не пила ничего хорошего.
– Вот и славно! Выбирай любое, какое захочешь.
– На самом деле, – Бригелла кокетливо повёл плечом и слегка коснулся кончиков пальцем Антонио своими. Тот на удивление робко отдёрнул руку. – Я бы доверилась твоему вкусу.
Антонио кивнул и тут же позвал официанта, заказав Gaja. Бригелла едва не вдохнул восторженно: о вине такой категории он мог только мечтать. Теперь он даже видел плюсы в той ситуации, в которой оказался.
В лёгком подпитии разговор оказалось продолжать намного приятнее: ужасные шутки Антонио о рабочих и, в сущность, скучных буднях, теперь казались немного забавными.
Выпив второй бокал, Бригелла почувствовал, что одна из накладных грудей слегка съехала.
– Ох, прости, – сказал он. – Мне надо отойти припудрить носик.
В кабинке Бригелла поправил вату и по новой застегнул пуш ап. За зеркалом, за поправлением лёгкого макияжа, его настиг внезапный ужас от осознания того, на что он способен ради денег. С зеркала на него смотрело привлекательное лицо девушки, и, вообще-то, Бригеллу даже смущало не оно и не платье поразительно неудобное и сковывающее движение, а перспектива вернуться за столик и продолжить разговор с сорокалетним, скорее всего, женатым и некрасивым мужчиной.
А потом он вспомнил о том, что хочет уволиться из парикмахерской, на месяц у него останется до смешного маленькая сумма, которая едва смогла бы сытно и вкусно накормить, и воспрял духом.
– Ну, по крайней мере, я не буду с ним спать, – вслух сказал Бригелла своему отражению.
Вернув себе боевой настрой, он вернулся за столик, мелкими быстрыми глотками запил кусок курицы и… отключился через несколько минут.
